Последний легион (№1) - Последний легион

– Ну и что будет дальше?

– Мне кажется, – уже более уверенно ответил Кипчак, – что мы действительно стали жертвой пиратов. Похоже, этот регент положил глаз на наш корабль и на то, что в нем есть. Но никак не могу понять, как он узнал о перемещении войск Конфедерации. Это у меня в голове не укладывается. Однако неплохо они все организовали. Скафандры – без опознавательных знаков. Их корабль, скорее всего, – невидимка. Шансов улизнуть с добычей незамеченными у них на все сто.

– А что будет с нами? – спросил Гарвин.

– Так же будем служить в армии, – ответил Кипчак. – Но уже не в армии Конфедерации. И, наверно, уйдет немало времени, чтобы мы вернулись в место, хоть чуть-чуть похожее на дом. Если, конечно, это имеет для вас значение.

– Превосходно, – сказал Ньянгу. – Просто превосходно.

Но Петр его уже не слушал. Он часто пощелкивал языком в такт своим размышлениям.

– Не-а, – объявил он. – Это не для меня, братишки.

– Что «не для меня»? – не понял Гарвин.

– Я не собираюсь служить какому-то регенту, – твердо сказал Кипчак. – Особенно предателю. Когда Конфедерация обрушится на этого ублюдка, полетят головы у всех и каждого, кто носит его погоны. Нет, это не для меня, – повторил он.

– И что ты собираешься делать? – спросил Ньянгу.

– Обо мне не беспокойся. Вы, парни, просто не высовывайтесь и старайтесь не получать никаких повышений. У солдата в чине рядового меньше шансов отправиться на виселицу. Рано или поздно все утрясется. Или у вас хотя бы будет возможность бежать. Все будет в порядке. – Петр смотрел не на них, а на двух стражников у входного люка.

– Значит, ты сваливаешь?

– Прикуси язык.

– А нам с тобой нельзя? – спросил Гарвин. – Будь я проклят, если я стану пиратом.

– Да не будь ты олигофреном, – рявкнул Кипчак. – Просто… – Он оборвал фразу и критически осмотрел Гарвина и Ньянгу: – Вы что, серьезно?

– Да, – ответил Гарвин.

Ньянгу секунду подумал и тоже кивнул:

– Один раз я уже столкнулся с правосудием. Второго раза мне не надо. Если ты нас возьмешь, я пойду.

– Ну… Я же говорил, что я ваш должник. И у меня будут проблемы, если на спасательной шлюпке я окажусь один. Особенно – при дальнем путешествии, которое нам предстоит, если мы доберемся до шлюпки. О'кей. Ничего с собой не берите. Сначала мы будем потихоньку пятиться, очень медленно. Когда на вас посмотрит кто-то из охранников, застывайте на месте. Не оглядывайтесь. И, ради всего святого, не улыбайтесь. Скоро они вернутся, чтобы всех увести. Именно в этот момент, в суматохе, мы должны проскользнуть мимо санузла и открыть замки на люке в дальнем конце отсека. После этого идите за мной. Надеюсь, что в проходе за этим люком будет воздух. Наша цель – одна из С-шлюпок, спасательных кораблей. Они должны быть на средней палубе. Все эти чертовы военные звездолеты строятся по одной схеме. Если нам повезет, шлюпка будет заправлена топливом и снабжена всем необходимым. В другом случае… В общем, пошли.

«Шажок… шажок… – считал Ньянгу. – Статуя. Я – статуя. Один из этих гадов с бластерами только что посмотрел вдоль шеренги. Но не на меня. Не на меня… шажок…»

Через бесконечные полчаса Селидон вернулся.

– Все идет отлично, – пролаял он сквозь треск усилителя. – Берите ваши шмотки и подходите ко мне по одному. Мы вас обыщем, а потом переведем всех в отсек поменьше. А то вдруг вам придет в голову резвиться? Если у кого-то есть оружие, бросьте его на пол прямо сейчас. У кого найдем позже – расстреляем на месте. Начали! Первый!

Рекруты дружно и беспорядочно подались вперед.

Кипчак присел и скользнул в боковой проход между койками. К нему вплотную прижимался Гарвин. Последним полз Ньянгу. Со всей возможной на четвереньках поспешностью они уходили подальше от главного входа в отсек.

Когда они ползли мимо смятой койки, на которую Май привела Ньянгу, у него внутри что-то сжалось. Он подумал о том, что могло бы случиться в его жизни, но чего не будет никогда.

У небольшого люка, закрытого на двойные зашелки, Кипчак остановился. Он нажал на один из запоров, и с него с громким щелчком отскочил кусок краски.

– Чертовы скоты ремонтники! – прошипел Кипчак. – Если что-то не на колесиках, залей это краской.

Он налег на запор всей тяжестью своего тела, и тот открылся. Вторую защелку он открыл уже без труда, подвигал ее туда-сюда и удовлетворенно кивнул. Воздух с той стороны был.

Кипчак открыл люк, и все трое заползли в утробу технических отсеков звездолета.

Глава 5

Гиперпространство

Гарвину казалось, что их тихие шаги оглушительным эхом разносятся по пустынным переходам. Впереди шел Кипчак, за ним – Ньянгу. Гарвин отметил, что для обоих его товарищей идти крадучись не составляло труда, было делом привычным. Собственные же шаги казались ему попыткой пьяного бегемота добраться из бара домой.

Петр жестами показывал дорогу: вдоль по этому переходу, в этот люк… Они следовали за ним. Дважды он показал, что нужно затаиться. Они прыгали в какой-нибудь открытый отсек и ждали, пока мимо них прогромыхают шаги ног, обутых в тяжелые ботинки скафандра.

Впереди послышался шум, и Кипчак на свой риск свернул в боковой проход. До них донеслось:

– Подойди!.. А ты, засранец, стой на месте. Где этот долбаный список… Тихо, я сказал!

Звук удара и крик боли. Потом голос Селидона:

– Тихо! Повторять не буду, – гремел он. – Вас построили в шеренги, так и стойте в них смирно. Когда до вас дойдет очередь, назвать сержанту себя – сначала фамилию, потом имя – и ждать, пока он отметит вас в списке. Теперь вы – солдаты вооруженных сил Ларикса и Куры. Запомните навсегда: мы ни с кем не нянчимся и требуем беспрекословного исполнения приказов. Итак, я приказываю…

Петр с умным видом кивал головой, как будто он сам мог произнести эту речь. Потом он жестом подозвал их к люку, на котором красными буквами было написано:

АВАРИЙНЫЙ ДОСТУП К СПАСАТЕЛЬНЫМ КОРАБЛЯМ.

ВНИМАНИЕ! При разгерметизации этого люка раздастся сигнал тревоги. Открывать только в случае крайней необходимости под наблюдением вахтенного офицера или старшего офицера вашего подразделения.

Петр осмотрел люк. Ньянгу тоже поинтересовался – сначала засовы, потом поворотные петли. Он показал пальцем на что-то невидимое Гарвину, сложил пальцы рук в звериную пасть и несколько раз быстро развел и сложил ладони, изображая вой сирены. Потом нагнулся и стал отгибать угол плиты пластикового покрытия пола, пока тот не отломился.

Иоситаро засунул кусок пластика в одну из поворотных петель, зафиксировав таким образом едва заметную пружинку какого-то переключателя. Он с усмешкой поднял вверх большой палец руки, затем сложил указательные пальцы крестом. Петр отодвинул засовы. Сигнализация не сработала.

Они оказались в извилистом переходе, перекрытом множеством люков меньшего размера с равными интервалами. Этот переход непосредственно прилегал к внешней обшивке корабля. Гарвину казалось, что, прикасаясь к стене, он чувствует холод космоса.

Петр указал на один из люков. Они без труда открыли его и вошли в небольшой шлюз. Кипчак открыл внутреннюю дверь шлюза, и все трое спустились в большой отсек каплевидной формы. По обеим сторонам этого помещения находились двери с надписью «санузел». Пол, стены и потолок были покрыты мягкой обшивкой, а койки – ремнями прикреплены к стене. Лестница в несколько ступенек вела вниз, к командному пункту с тремя экранами, множеством сенсоров и единственным креслом с пристежными ремнями. В центре панели управления находилась квадратная кнопка, защищенная чехлом.

– Задраить внешний люк, – приказал Кипчак, и Янсма тотчас выполнил распоряжение. Петр проверил все запоры и собственноручно тщательно запер внутренний люк. – Опасность пока не миновала, – сказал он почему-то шепотом. – Иногда эти сволочи устанавливают дополнительную сигнализацию, которая срабатывает при запуске двигателей или при выходе в космос. Вы двое! Опустите койки и пристегнитесь к ним. Не знаю, придется ли нам выполнять фигуры высшего пилотажа на гравитационной тяге, по, по-моему, если можно избежать синяков, то их нужно избежать.

Ньянгу и Гарвин пристегнулись к койкам, а Петр, спустившись в командный пункт, – к креслу пилота.

– В управлении это корыто не сложнее самоката, – сказал Кипчак. – Видите эту огромную квадратную кнопку? Она включает двигатель. Когда я ее нажму, у нас будет автономная гравитационная система, а экраны будут показывать изображения в реальном времени: этот – вид спереди, тот – вид сзади. Посередине – радар. В гиперпространстве все три будут стандартными навигационными мониторами. Надеюсь, что будут. Я чешу языком, потому что собираюсь запустить этот драндулет и боюсь, что у меня не получится. – Он сжал зубы, откинул чехол с красной кнопки и вдавил ее.

Направление гравитации переместилось с острия капли на днище шлюпки, и экраны засветились. Ньянгу почувствовал вибрацию, от которой не спасала даже мягкая обшивка.

– Мы в порядке, – сказал Петр. – Посмотрим, включится ли эта хреновина… А вот эта… Ну и… поехали!

Гарвин почувствовал, как открылся люк в обшивке «Мальверна», как шлюпбалки вынесли их спасательный кораблик в открытый космос и снова вдвинулись обратно. Он взглянул на экраны командного пункта. Ничего не понял на среднем, но остальные два показывали корпус «Мальверна». Вплотную к транспортному кораблю примыкала игла военного звездолета.

– Ну, теперь-то мы услышим тревогу, – сказал Петр, пробежавшись пальцами по клавиатуре.

Но ничего не произошло.

– Невероятно, – сказал он, – Не настолько чиста была моя жизнь, чтобы заслужить это чудо. Но поехали дальше.

Он нажал какую-то кнопку, потом – снова главную. Весь мир вокруг них задрожал. На экранах возникли расплывчатые контуры гиперпространства.

– Раз… два… три… четыре, – и Кипчак дотронулся еще до одного сенсора.

Изображение на экранах не успело вернуться к норме, а Кипчак снова нажал главную кнопку. Они совершили еще один скачок.

– Два скачка вслепую, – объяснил он. – Просто чтобы убедиться, что у нас не украли датчики. Где-то здесь должна быть кнопка с надписью «Экстренное перемещение».

Они вернулись в обычное пространство. Вокруг не было ничего: ни звезд, ни планет, ни «Мальверна», ни пиратов.

– Несмотря на то что нам жутко везет, – сказал Петр и выдержал паузу, – мы были бы в полном дерьме, если бы не моя специальная подготовка. Каждым скачком мы переместились на половину световой минуты. Этого хватит, чтобы гоблины нас не нашли, но и базовые координаты в головном компьютере «Мальверна» мы не потеряем.

– А что будет, если потеряем? – спросил Гарвин.

– Скорее с нас снимут скальп и трахнут в задницу, – ответил Петр. – Эта шлюпка должна быть нацелена – подчеркиваю: должна быть! – на конечный пункт назначения «Мальверна». Это один вариант. Второй вариант – на обратную дорогу к Центруму. На скачок к ближайшей населенной планетной системе – третий.

Его пальцы снова забегали по клавиатуре. Поймав пристальный взгляд Ньянгу, Петр оторвал глаза от экранов и усмехнулся:

– Тебе и в голову не пришло, что старый крекер умеет обращаться с этой штукой, а? Приходится учиться – чем больше знаешь, тем дольше живешь. В природе больше не существует солдат, которые хотя бы по верхам не прочитали курс «основ наружной баллистики». А еще: нужно уметь обращаться со всеми механизмами на свете – от индейской пращи до «Мальверна».

– Ты что, мог бы пилотировать «Мальверн»?

– Смог бы поднять его с планеты и вывести в открытый космос, – ответил Кипчак. – В компании двух старательных полудурков, способных нажимать на кнопки, до которых мне не дотянуться. Что касается полета в гиперпространстве… Для этого есть компьютеры. Все. Помолчите. Надо узнать, какие у нас перспективы. – Он уставился в экран.

– Мм-да, – протянул он через некоторое время. – Возвращаться на Центрум рискованно. У этой говешки плохо с дальнобойностью полета. Через семь-восемь скачков работа систем жизнеобеспечения будет под большим вопросом. Можно направиться в сторону ближайшей планетной системы, населенной людьми. Сейчас это Ларикс. Какое совпадение! Ребята, мы хотим туда отправиться?

Гарвин и Ньянгу дружно помотали головами.

– Поэтому летим, куда летели, – на D-Камбру. Два, скорее – три скачка. Это займет около недели по земному времени. Тоска смертная, но что делать? Ведь мы – преданные слуги Конфедерации. Держу пари, когда вместо пузатого «Мальверна» явимся мы, все дерьмо на D-Камбре выйдет из берегов.

Янсма и Иоситаро переглянулись и не стали говорить об очевидном. «Когда явимся»… или «если явимся».

– Так что позвольте мне приготовиться к нашему первому скачку, и вперед! – сказал Петр фальшиво оптимистическим тоном.

Гиперпространство снова засосало их в свою воронку. Калейдоскопическое мерцание мониторов по-прежнему приковывало взгляды Гарвина и Ньянгу, но Кипчак туда больше не смотрел.

– Посмотрите-ка сюда, – сказал он. – Вот из-за этой штуки я и решил вас взять с собой. Тот, кто придумал эти спасательные шлюпки, считал, что в них окажется перепуганный народ, не имеющий представления о том, где у корабля нос, а где корма. А потому управлять этой посудиной проще простого. Находишь свою программу, давишь на главную кнопку и можешь сидеть грызть ногти. Единственное, за чем нужно следить в гиперпространстве, – за стрелкой вот этого индикатора. С помощью этой ручки ее надо удерживать между вот этими черными квадратиками. Еще надо следить за таймером. Каждые два часа его нужно перезапускать. Не перезапустишь – автоматика вынесет корабль из гиперпространства. По-моему, вся эта ерунда нужна только для того, чтобы не сойти с ума от скуки. Но из всех моих знакомых еще никому не удавалось обезвредить этот проклятый таймер. Так что нам придется дежурить по очереди.

– Приятно знать, что ты не просто балласт, – сказал Гарвин.

– Нет, парни, вы нужны. Вы по-настоящему нужны. И не только для этого, но и для самого главного! Все, что из вас выходит, подвергается вторичной переработке, и вы снова дышите этим, завтракаете этим, и этим же запиваете свой завтрак. – Петр зловеще усмехнулся, собираясь насладиться зрелищем двух физиономий, перекошенных судорогой тошноты. Но его постигло разочарование. – На стопроцентной субстанции ресайклер не будет работать как надо. Когда агрегат перерабатывает сырье только из одного источника, в нашем случае – из единственного пассажира, то он начинает действовать, мягко говоря, неаккуратно. В общем, слишком быстро. А чем больше у него игрушек – в пределах разумного, конечно, – тем лучше для всех нас.

– Должна же здесь быть и нормальная еда, – предположил Гарвин. – Ведь если мы будем есть только то, чем испражняемся, то через несколько дней нам захочется пропустить через ресайклер Иоситаро. Снижение объемов переработки и все такое.

– Ты прав, – согласился Петр. – Еда и остальные припасы должны лежать вон там. Не только самое необходимое, но и кое-какие деликатесы. Всем понятно, что тот, кому приходится сидеть на этой говножрачке в ожидании подмоги, по достоинству оценит любое разнообразие.

Ньянгу подошел к указанному шкафчику и открыл замки.

– Ранг-дао! – выругался он. – Кто-то решил поживиться за наш счет.

Кипчак в мгновение ока оказался у шкафчика.

– Замечательно, – мрачно сказал он. – Просто превосходно. Кто-то, то ли в доке, где ремонтировали «Мальверн», то ли из команды, провел инвентаризацию припасов. Не знаю только, сам он все сожрал или продал.

– Ну и чем мы располагаем? – спросил Гарвин.

– С голода не умрем, – ответил Петр. – Но когда доберемся до Камбры, вряд ли согласимся съесть хоть ложку соевого соуса.

Другие шкафчики тоже не избежали внимания воров, в том числе шкафчик с надписью «Развлечения». Петра это нисколько не расстроило.

– Что ж, это отличная возможность научиться чему-нибудь новому, – сказал он. – Существуют два способа проводить время, когда ты не на боевом дежурстве или угодил куда-то, откуда нет никакой возможности смыться. Именно в такой ситуации ты и оказываешься постоянно, когда служишь в армии. Можете мне не верить, но армия позволяет солдату спать даже больше, чем нужно. Так вот, можно чесать языком, а можно учиться. Большинство предпочитает болтовню. Все сидят и рассказывают друг другу историю своей жизни, самое интересное, что с ними когда-то случалось, и так далее.

– Да, на «Мальверне» все так и делали, – подтвердил Гарвин.

– Ну, не все, – не согласился Петр. – Только новобранцы. Ведь они не подумали о том, что будет, когда запас историй кончится. Что происходит, когда ты знаешь абсолютно все о своем соседе? Ты тут же начинаешь ненавидеть его со всеми его потрохами. Гораздо лучше – заниматься собой. Почитать диск, к примеру. Или, если нет диска, попросить кого-то, кто что-то умеет, научить и тебя. Это дает и пишу для ума, и возможность наплевать на всех, кто заставляет тебя заниматься бесполезными делами.

– Ну и чем займемся? – спросил Гарвин. – Ньянгу еще два часа стоять на вахте, а потом моя очередь.

– Кажется, ты любишь красивые слова? – сказал Кипчак. – Я это заметил, когда ты читал проповедь о вреде азартных игр.

– Да, люблю.

– Это хорошо. Сиди и слушай.

Гарвин изобразил внимание.

– Входит Хор. Хор:

О, если б муза вознеслась, пылая,

На яркий небосвод воображенья,

Внушив, что эта сцена – королевство.

Актеры – принцы, зрители – монархи!

Гарвин и Ньянгу в недоумении переглянулись.

Спустя много часов, за которые они несколько раз сменяли друг друга на вахте, немного охрипший Петр закончил декламацию:

Все это представляли мы не раз;

Примите ж ныне милостиво нас.

Он встал и поклонился.

– Я чертовски горжусь этим, – сказал он.

– По-моему, – сказал Гарвин после длительной паузы, – здесь есть чем гордиться. Это называется «пьеса»?

– Ага.

– И сколько таких ты знаешь?

– Двенадцать или тринадцать.

– Их написал тот же парень?

– Большинство из них. Но были другие: Мольер, Робишо, Ван Максдем, Ануй.

– И ты все их выучил наизусть?

– Помогает не заснуть на боевом дежурстве.

– И что, в армии все таким дерьмом занимаются? – поинтересовался Иоситаро.

– Нет, только некоторые. – Петр зашел в санузел выпить воды, а вернувшись, заявил: – Теперь ваша очередь меня развлекать.

Прошла целая вечность, прежде чем их шлюпка вынырнула из гиперпространства посреди какой-то планетной системы.

Петр вытащил из гнезда микрофон коммутатора и нажал на кнопку. На панели загорелись огоньки.

– Мы выйдем в эфир на стандартной для сигнала бедствия частоте, – пояснил он и нажал другую кнопку. – D-Камбра, D-Камбра! Говорит спасательная шлюпка транспортного корабля Конфедерации «Мальверн». Пожалуйста, ответьте на этой же частоте. D-Камбра, говорит спасательная шлюпка «Мальверна»…

Глава 6

D-Камбра

Дверь открыл высокий седой человек в погонах коуда. Он был командующим Ударного корпуса быстрого реагирования.

Петр вскочил и вытянулся в струнку. Ньянгу и Гарвин неуклюже попытались проделать то же самое. На всех троих была новенькая форма, Ньянгу и Кипчак были в зеленом камуфляже пехоты, Гарвин – в черном комбинезоне танкиста.

– Входите, – холодно произнес коуд Уильямс.

Вслед за ним все трое вошли в приемную генерал-губернатора Уилта Хэмера. Глава Планетарного правительства системы Камбра, прямой представитель Конфедерации выглядел дедушкой. Но в этот момент он не собирался никого угощать леденцами, напротив – полыхал праведным гневом. Дверь за вошедшими оглушительно захлопнулась.

– Вот эти трое, губернатор, – сказал коуд Уильямс.

Хэмер расхаживал за огромным полированным деревянным столом, на котором не было ничего, кроме старомодного, по всей видимости очень дорогого, письменного прибора. В стол была вмонтирована кнопка связи.

Губернатор посмотрел на них так, как будто они были разносчиками заразы.

– Понятно, – сказал он. – Все трое – новобранцы.

– Двое, сэр, – ответил Уильямс. – Тот, что слева, в армии не первый раз.

Хэмер хмыкнул:

– Не смог заработать на гражданке?

У Кипчака покраснела шея, но он промолчал.

– Я должен бы поздравить вас с тем, что вы вышли живыми из… экстраординарных обстоятельств. Но не могу. Потому что один из вас, идиоты, решил поделиться своими фантазиями с писаками, едва выйдя из спасательного корабля.

– Мы не… – начал Гарвин.

– Молчать! – рявкнул коуд Уильямс.

– Нет, продолжай, – сказал Хэмер.

– Это сделали не мы, сэр, – сказал Янсма.

– Тогда кто же?

– Не знаю, сэр.

– Я уверен, что ни один из команды, которую я отправил вам на помощь, не мог дать информацию на холо без моего на то специального разрешения, – сказал Хэмер. – Это неопровержимая истина.

До Гарвина наконец дошло, что здесь лучше помалкивать. Генерал-губернатор продолжал:

– Ваше опрометчивое заявление… Не стану называть это ложью… Ведь насколько я понимаю, вы втроем верите в эту чушь… Оно могло сильно осложнить наши отношения с Лариксом и Курой, и в особенности с их регентом, Аленом Редрутом. К счастью, у меня была возможность немедленно выступить с разъяснениями. Вообще-то я не обязан сообщать это простым солдатам, но вам я кое-что объясню. Поскольку считаю, что все, кто находится в моем подчинении, должны разделять мою точку зрения. Мы находимся на дальних границах Конфедерации. К вашему сведению, невозможно добраться к центру Конфедерации в обход планетных систем Ларикс и Кура. Добрая воля людей, населяющих эти системы, и в особенности их регента, крайне важна для благополучия Камбры. Ваши злопыхательские россказни могли сломать существующие весьма тесные взаимоотношения. Вам это неизвестно, но некоторое время назад регент Редрут был настолько любезен, что посетил Камбру. Не так ли, коуд Уильямс?

– Да, сэр. Если быть точным, двадцать три земных месяца тому назад, – поддержал Уильямс.

– Его визит прошел в теплой и дружественной атмосфере, – продолжал Хэмер. – Он посетил наши шахты, наши города и даже нашел время посетить ваш, коуд, Ударный корпус, не так ли?

– Да, сэр, – ответил Уильямс.

– И вот теперь нашей дружбе, дружбе трех великих звезд, населенных людьми, здесь, на краю человеческой цивилизации, угрожает болтовня троих недоумков, – размышлял Хэмер. – Нельзя допустить, чтобы ситуация ухудшилась. Поэтому позвольте мне разъяснить вам, что в действительности произошло. Какие-то негодяи захватили два космических корабля, принадлежащих регенту Редруту. Возможно, преступники были дезертирами, самовольно покинувшими службу в вооруженных силах Ларикса и Куры. Но они использовали мундиры армии регента для прикрытия своих отвратительных деяний, что и ввело вас в заблуждение. Вы допустили ошибку, но я ее исправил. В средствах массовой информации уже опубликованы ваши извинения и разъяснения, сделанные после того, как я обеспечил вам доступ к файлам нашей разведки.

У Иоситаро округлились глаза.

– Вы хотите что-то сказать, молодой человек?

– Нет, сэр, – ответил Ньянгу. – Не хочу, сэр.

– Значит, мне показалось, – сказал Хэмер. – Коуд Уильямс, я не знаю, как нам поступить с этими людьми. Будь мы ближе к цивилизации, я бы распорядился уволить их с военной службы. Но я сильно сомневаюсь, что на D-Камбре хоть один из них окажется полезным членом общества, а мы не заинтересованы, чтобы они стали обузой для нашей экономики. Но я хочу, чтобы они полностью осознавали свой поступок. Им будет позволено до конца пройти срок службы. Но впредь я не желаю что-либо слышать о них или снова видеть их лица. Я против их повышения по службе или признания за ними каких-либо заслуг без моего специального разрешения. Я ясно выразился?

– Сэр, я не могу…

– Коуд, это приказ!

– Да, сэр.

Ньянгу и Гарвин в каком-то оцепенении следовали за Кипчаком, а тот, в свою очередь, шел в двух метрах за коудом. Уильямс размашистым шагом спускался по мраморной лестнице резиденции генерал-губернатора. «Кук» Уильямса – открытый гравимобиль, использующийся в армии везде, от медсанчасти до курьерской службы, – стоял с поднятым капотом. Водитель, ругаясь себе под нос, рылся в ящике для инструмента.

– Что на этот раз, Бегущий Медведь?

– Просто не заводится, сэр. Но, думаю, починю.

– Хорошо, – сказал коуд. – Вы, трое, на ту сторону улицы и в парк!

Рекруты подчинились приказу.

– Построиться в шеренгу, – приказал Уильямс. – Внимание! Вы слышали, какую судьбу приготовил вам генерал-губернатор. Из его собственных уст. Но в моей части такого не будет… Не будет в том случае, если вы не попадетесь ему на глаза до того, как он забудет ваши имена. В моем черном списке ваших имен нет. Нет. Я никогда не наказываю солдат за их честные ошибки. Кроме того, если по заслугам вам будет причитаться повышение или награда, вы их получите. Вы просто рассказали о том что видели или думали. И не стали отказываться от своих слов. Я уважаю по-хорошему упрямых солдат. Но не нужно заходить слишком далеко. Учитесь думать над тем, что, как вам показалось, вы видели, и переосмысливать увиденное. Хорошенько запомните: наш Ударный корпус быстрого реагирования находится, как уже сказал генерал-губернатор, на самом краю Конфедерации. Мы отчаянно нуждались в оборудовании и людях на «Мальверне». Слишком давно не пополнялись наши ряды и не обновлялись наши машины. Поэтому многие уважаемые люди могли слишком близко к сердцу принять дурные вести о похищении корабля. Вам понятно, о чем я толкую?

– Да, сэр, – громыхнул Петр. Двое кивнули.

– Отлично, – сказал Уильямс. – Давайте забудем об этом случае. Добро пожаловать в Ударный корпус быстрого реагирования. Вы, двое, немедленно приступите к обучению. К сожалению, оно будет носить несколько неформальный характер. Тебя, Янсма, мы определим непосредственно в команду боевой машины. Там тебя и натаскают. Ты, Иоситаро, пройдешь обучение в подразделении, в какое тебя определит офицер, руководящий кадрами. Тебя, Кипчак, уже запросил в свое распоряжение старший твег Рэб Гонсалес из группы разведки и рекогносцировки. Он говорит, что знает тебя по прежним временам.

– Так точно, сэр. Мы с твегом Гонсалесом вместе прошли через Денеб-Неккар. Замечательный человек, сэр.

– Когда мы прибудем в расположение части, у тебя будет возможность лично доложить ему о прибытии. Это все. Но напоследок я повторю свой совет: во-первых, не высовывайтесь и, во-вторых, не заставляйте старших по званию, в частности – меня, слишком долго помнить о ваших прегрешениях. Финф Бегущий Медведь, похоже, завел нашего «ку-ка», так что прошу на посадку! Отправимся в лагерь. – Уильямс чеканным шагом направился к подъемнику.

Гарвин и Ньянгу переглянулись.

– Он кажется приличным человеком, – прошептал Янсма.

– Да? Он верит нам не больше, чем тот седой ублюдок, – ответил Иоситаро. – Просто выражается вежливее.

Кипчак согласно кивнул:

– Ты кое-что понял, сынок. Но будь к нему… может быть, к ним обоим… более снисходительным. Что бы ты делал, если бы вокруг троса, на котором ты болтаешься в океанской глубине, кружила акула и норовила его перекусить?

– На это трудно возразить, – сказал Гарвин. – Кроме того, что если дураку и магнит покажешь, он все равно не верит, что рулетка заряжена.

Их «кук» заскользил по широкому проспекту, пересекающему город Леггет от комплекса правительственных зданий до залива, вокруг которого вытянулся остров Дхарма. База Ударного корпуса находилась на острове Ченс – в центре огромного залива, в двадцати километрах от них. Остров едва различался сквозь плотное марево, повисшее над волнами. Бегущий Медведь прибавил газу, подняв «кук» на высоту тысяча метров. Уильямс повернулся к ним и, перекрикивая свист ветра, спросил:

– Все ли приняли присягу на Центруме?

Рекруты обменялись взглядами.

– Никак нет, сэр, – ответил Кипчак. – В этот раз никто меня к присяге не приводил. Думаю, у них до этого руки не дошли.

Ньянгу и Гарвин тоже помотали головами.

– Вы хотите сказать… вы уже сколько времени в армии? – ужаснулся Уильямс.

– Я – два с половиной земных месяца, – пояснил Петр. – Иоситаро и Янсма – по шесть, поскольку их завербовали не на Центруме.

– Шесть месяцев, и вы даже не… Господи! Что же происходит в умах? Присяга… ведь это самая важная часть… Никому нельзя доверять, совсем никому. – От волнения Уильямс не договаривал. Его губы сложились в тонкую линию. – Джентльмены, примите мои извинения от имени Конфедерации. Это недопустимо. Совершенно недопустимо!

– Бог ты мой, – себе под нос буркнул Ньянгу.

– Черт возьми, за всю жизнь не видел столько солдат, – пробормотал Иоситаро. – Интересно, зачем все они тут собрались.

– Прикуси-ка язык, – цикнул Петр. – Это очень торжественное событие.

На всех троих были парадные мундиры – темные, иссиня-черные брюки с желтыми лампасами, короткие гимнастерки, подпоясанные ремнем, фуражки и эполеты. Штанины были заправлены в высокие, доходящие до икр, ботинки. На гимнастерке Петра слева красовались три ряда наград, справа – две крылатые нашивки. На форме остальных не было ничего. На широких ремнях черной кожи у каждого висели пустые ножны для кортика.

Построение происходило в центре огромного плаца Кэмп-Мэхена, растянувшегося на три километра. Все это пространство было забито солдатами в парадном обмундировании. Был представлен весь Корпус – мужчины и женщины. Почти восемь тысяч человек.

С дальнего конца плаца парадным шагом приближался коуд Уильямс. Позади него двигалась группа из трех знаменосцев с флагами Конфедерации, Камбры и Корпуса. За ними маршировали все офицеры штаба. Замыкал процессию духовой оркестр, надрывавшийся что есть мочи.