– Надеюсь, он найдет подходящую цель, – сказала Канг. – Что-нибудь вроде штаб-квартиры. И мы ее – ам! И нету.

– Успокойся, Хо, – призвал ее Гарвин. – Желаемое приходит к тому, кто умеет ждать.

– Черт побери, не хочу ждать, хочу покончить с ними!

– По тому, как ты это говоришь, тебе следовало бы стать стрелком.

– Ну уж нет, – ответила Канг. – Нажимать на спусковой крючок может любой дурак, а чтобы овладеть электроникой, нужны мозги.

– В таком случае, думаю, тебя ждет разочарование, – заметил Гарвин. – Спорю, что если мы в конце концов найдем их, то не обнаружим ничего более сложного, чем украденная у нас же аппаратура.

– Вот тогда я и попрошусь в стрелки.

– Ну-ну… – Гарвин переключился на Бена Дилла. – Знаешь ли ты, о, просвещенный и выдающийся командир боевого корабля, что мне только что пришло на ум?

– Ц-ц-ц! О каком уме можно говорить, пока ты не стал деком? Но ладно уж, напряги свой умишко.

– Эти 'раум… – продолжал Гарвин. – Они ведь в основном живут в городах, верно? И больше всего их в Леггете?

– Да, если не считать шахт на С'Камбре. – ответил Дилл. – Но еще они просто кишмя кишат в маленьких деревеньках, разбросанных по сельской местности… Не понимаю, к чему ты клонишь.

– Мы не вечно будем такими тупицами и найдем способ добраться до них, раньше или позже, как ты считаешь?

– С коудом Уильямсом это вполне возможно.

– Ну вот, а когда мы начнем всерьез доставать их, – продолжал Гарвин, – им будет все труднее находить поддержку в деревнях, у рыбаков и так далее. Верно?

– Самой собой, – ответила Канг. – В особенности если мы придумаем еще какую-нибудь хитрость. К примеру, начнем контролировать все магазины в городе, отслеживая крупные сделки. Таким образом можно будет выявить деревни, которые снабжают этих говнюков.

– Неплохая мысль, – заметил Гарвин. – Эта женщина достойна повышения в звании. Ну, значит, мы начнем всерьез доставать их, выбивать, так сказать, почву у них из-под ног. Правильно?

– Правильно, – согласился Дилл. – Мы такие безжалостные и неумолимые.

– Держи это в уме, а теперь пойдем дальше. Когда они убивают кого-то в здешней чащобе, это мало кто замечает. А что будет, если они начнут убивать людей в Леггете? Легко представить себе, какой визг поднимет «Матин», обнаружив у своего входа распростертое тело.

– Это уж точно, – сказал Дилл. – Вспомни, какой шум все подняли, когда в прошлом месяце зарезали этого рантье… Скрайф, так, кажется, его звали… вместе с семьей. Если 'раум начнут выкидывать такие штуки постоянно, да еще время от времени, чтобы мы не скучали, подбрасывать бомбы то здесь, то там, по всей D-Камбре поднимется такой вой…

– Вот и получается, что по всем соображениям им лучше двинуться в города. В надежде, что это подтолкнет Планетарное правительство начать с ними переговоры о переменах, за которые, по их мнению, они и сражаются.

Дилл во все глаза уставился на Гарвина.

– Знаешь, солдат… Я, понимаешь, рад, что ты на нашей стороне. Голова у тебя варит.

Иоситаро проснулся незадолго до рассвета, чувствуя, как кровь пульсирует в голове, а все внутренности скрутило узлом. Он попытался сделать так, чтобы его вырвало, но не смог. Джил Махим, медик команды, подползла к нему.

– Что с тобой?

– Что-то мне нехорошо, – с трудом выговорил он. – Видно, заразился, когда меня обоссал… этот…

– Очень может быть, – сказала Джил, роясь в своей сумке. – Вот. Болеутоляющее и от расстройства.

Иоситаро отвинтил крышку фляжки и проглотил таблетки, запив их водой. Лучше не стало. Он застонал. Подполз Кипчак, спросил, в чем дело.

– Идти сможешь?

– А что еще мне остается, черт побери?

Кипчак кивнул. Единственным другим вариантом было оставить Иоситаро здесь. После того как 'раум и вслед за ними «Гамма» уйдут отсюда, корабль мог бы подобрать его. Если будет что подбирать.

– В таком случае поднимайся, парень.

Иоситаро с трудом влез в лямки ранца, взял бластер.

Ему помогали Пенвит и Махим.

– Мне ничуть не легче, – с трудом выдавил он из себя. Они пошли по тропе, дождались появления 'раум, пропустили их вперед и двинулись следом.

День выдался сухой, жаркий, но хмурый. Иоситаро казалось, будто его поджаривают на огне; все суставы ломило. Ему жутко хотелось отползти в сторону от тропы, лечь и заснуть. Или даже умереть. Но он продолжал идти. Вселенная сузилась до ощущения тяжести бластера в руке, ранца на спине и необходимости поднимать сначала одну ногу, ставить ее на землю, потом поднимать вторую, и так далее, снова и снова. Если он задевал за скалу или хотя бы ветку, это ощущалось как прикосновение горящей головни.

В какой-то момент он почувствовал на лице слезы и торопливо вытер их грязным рукавом. Никто никогда не видел Иоситаро плачущим, не увидит и сейчас. Никто и никогда, с тех пор… Он уже и не помнил, с каких пор. Он ненавидел себя, он ненавидел всех людей на свете. Кипчака за то, что тот гнал их в таком убийственном темпе; этого подонка ведущего за то, что он попер прямо в гору, которую можно было обойти стороной; даже того сукина сына, который шел сразу за Иоситаро и нес его рюкзак. Все подонки, все до одного.

Он тупо проглотил похлебку, которой Махим накормила его в середине дня, но спустя несколько минут его вывернуло наизнанку. Махим сделала Иоситаро укол. Кто-то помог ему подняться. Он зашатался, точно собираясь вот-вот рухнуть под тяжестью ранца, но устоял на ногах. Они пошли дальше.

День, казалось, растянулся на месяцы и годы мучительной боли, и теперь, снова чувствуя слезы на щеках, Иоситаро уже не вытирал их. Он не замечал ничего вокруг, не волновался из-за того, что 'раум могут устроить им засаду. По крайней мере, тогда он сможет отдохнуть; даже быть застреленным казалось ему не страшнее того, что происходило сейчас.

В конце концов они остановились. Кто-то подвел его к дереву, снял ранец и велел сесть на землю. Кто-то другой снова накормил Иоситаро похлебкой, и на этот раз его не вырвало. Махим сделала ему еще один укол, и он почти мгновенно отключился.

Он очнулся, когда серый рассвет только-только занимался; очнулся с ощущением чуда. Не веря себе, осторожно ощупал руки и ноги. Нет, он не умер, если, конечно, не предположить, что на том свете тоже есть джунгли. Он чувствовал запах своего тела, и это все еще был запах болезни. Но он был жив. Вспомнилось, как вчера он плакал, и – вот удивительно! – это не вызвало ощущения стыда.

«Ты, кажется, выкарабкался, дружище, – мелькнула мысль. – Взял еще одну высоту. Разве не этому тебя учили?»

Он отбросил эту мысль как безнадежно романтическую, с удовольствием ощущая, что новый день в джунглях уже не пугает его.

Они преследовали 'раум еще два дня, поднимаясь все выше к нагорью. Деревни попадались все реже, в последнюю ночь 'раум разбили лагерь и вовсе в роще квэльфов. Команда «Гамма» не могла позволить себе такой роскоши и спала на открытой местности. Но, по крайней мере, прекратился дождь – начинался сухой сезон.

Иоситаро шел ведущим. Он чувствовал себя прекрасно – каждый нерв поет, прикосновение ветра к коже подобно ласке. Воздух был чистый, свежий, и каждое дерево, каждый цветок имели свой собственный запах, который невозможно было спутать ни с каким другим. Иоситаро дышат медленно, ритмично, нижней частью диафрагмы, как когда-то на далекой родине его учил сэнсэй. Он чувствовал присутствие врагов на расстоянии двухсот, может быть, трехсот метров впереди; чувствовал беззаботность и уверенность, с которой они шли.

Хлопок Петра по плечу заставил его подскочить. Тот кивком велел Иоситаро вернуться в колонну. Настала очередь другого идти ведущим – никто не мог долго сохранять необходимую степень внимания. Мимо прошел финф Невент, на мгновение обнажив зубы в бессмысленной ухмылке. Немного отстав, Иоситаро пошел следом за ним.

Внезапно джунгли впереди взорвались. Невент пошатнулся и упал на спину, раскинув руки и выронив бластер. Иоситаро услышал треск выстрелов, увидел, как Невент забился в конвульсиях, замычал и остался недвижим.

– Бей их! – закричал кто-то, кажется, Кипчак.

Иоситаро перешагнул через труп Невента и дал очередь, борясь с неистовым желанием припасть к земле. Нащупал гранату у пояса, сорвал ее, швырнул, присел и дал еще очередь. Вокруг стреляли его товарищи, и огонь со стороны 'раум ослабел. Иоситаро швырнул вторую гранату, откатился, заставил себя встать на колени, поднял бластер и снова открыл огонь по зарослям впереди.

Потом стало очень тихо, и Кипчак прокричал:

– Отходим!

Иоситаро начал отступать. Выстрел сорвал ветку над его головой, от неожиданности он едва не упал.

– Хватит! – надрывался Кипчак. – Назад! Уходим!

И они рысцой побежали обратно. Иоситаро оказался последним в колонне, враги были прямо позади него. Ему с трудом удалось сдержать панику. Подскочил Кипчак, выстрелил куда-то ему за спину.

– Возвращаемся к развилке дороги, – приказал он, – попробуем заманить их в ловушку.

Они побежали. Иоситаро чувствовал, как воздух раздирает ему легкие. Когда команда начала развертываться вокруг развилки, он заметил густой кустарник с одной стороны.

– Джил и Стеф, – приказал он, – бегите в том же направлении. Поднимите как можно больше шума. Отбегите метров на пятьдесят и залягте по сторонам тропы. Остальные спрячьтесь вон там, – он указал на кустарник, – и будьте готовы ударить, когда они появятся.

Мелькнула неясная мысль – с чего это он так раскомандовался? – но солдаты повиновались. Подошел Петр, понял, что задумал Иоситаро, и одобрительно кивнул. Вскоре на тропе показались пять 'раум, бегущих в их сторону.

– Рано… Рано… Рано… – шептал Петр. – ОГОНЬ!

Пять пулеметов загрохотали. Крики, падающие тела, последние очереди и… конец.

– Поднимайтесь! Живо! – приказал Кипчак и позвал Махим и Бассаса. – Теперь надо не дать уйти остальным.

Они вернулись обратно тем же путем, каким пришли, мимо четырех тел и одного всхлипывающего парня. Кипчак поднял пистолет, раздался выстрел, и рыдания смолкли.

«Пятерых мы положили, – подумал Иоситаро. – Осталось двенадцать».

Проходя мимо Невента, он увидел его пустые, обращенные к небу глаза и отвернулся. Махим задержалась и спрятала на теле датчик, чтобы позже можно было подобрать труп.

Весь этот день патруль преследовал 'раум. Зачирикал ком, и Кипчак включил микрофон.

– Я Гамма. Не смейте выходить на эту частоту, или я отключу ком. Конец связи.

Послышался протестующий вопль, но потом ком смолк.

– Мы идем за ними слишком близко, – сказал Кипчак, приказав сделать остановку. – Давайте немного пропустим их вперед. Пусть думают, что мы отстали.

– А что будет дальше? – спросил Пенвит. – Эти ублюдки убили Невента, нужно им хорошенько всыпать за это.

– Не кипятись, – ответил Кипчак. – Мы возьмем свое.

'Раум трижды обходили их сзади, но во всех трех случаях были замечены до того, как смогли напасть. Потом они изменили тактику – углублялись в густые заросли, шли по дну пересохших ручьев или просто по скалам. И все же «Гамма» сумела не потерять их след.

Выйдя из-за очередного поворота, они увидели два распростертых тела и замедлили движение.

– Заволновались, гады, – сказал Кипчак. – Бросают своих раненых. – Махим шагнула вперед. – Стой!

Он дал очередь по обоим телам. Одно перевернулось от удара, и Иоситаро увидел спрятанное под ним взрывное устройство. В то же мгновение раздался взрыв, и труп разорвало на части.

– Хитроумная попытка, но неудачная, – пробормотал Кипчак, и преследование возобновилось.

К ночи они достигли утесов и почти утонули в тумане с нагорья. Дышать становилось все труднее, легкие жгло, точно огнем.

– Ком! – приказал Кипчак, и Ирзинг протянула ему микрофон. – Я Сибил-Гамма. Включаю шифратор. – Он нажал кнопку на коме. Шифратор не только требовал больше мощности, но и уменьшал дальность передачи. – Вы меня засекли?

– Сибил-Гамма, я Сибил-Главный, – зашептал ком. Кипчак узнал голос Хедли и быстро доложил обстановку.

– Думаю, этой ночью они где-нибудь отсидятся. Должны, если у них еще не отказали мозги. Можете вы поискать их с воздуха?

– Сделаем.

– Только смотрите, не спугните их, – продолжал Кипчак. – Повторяю, ни в коем случае не спугните их. Дайте нам знать, как только с рассветом они тронутся дальше. Мне кажется, они приведут нас к чему-то важному.

– Я Главный, – сказал Хедли. – Понял, согласен. Но будьте осторожны. Возможно, они готовят вам сюрприз.

– Я Гамма. Понял. Это одна из причин, почему я хочу, чтобы вы присмотрели за ними.

– Понятно.

– Просто помогите мне не потерять их, и вы получите свою жирную цель. Я Гамма. Конец связи.

Все, даже революционеры, склонны попадать в ловушку, действуя по шаблону. То же самое произошло и с 'раум. Вопреки правилу дважды не встречаться в одном и том же месте огромная пещера у края нагорья постепенно превратилась в их постоянную штаб-квартиру. Едва заметный вход в нее по-прежнему хорошо охранялся, но теперь к нему вело множество тропинок. Отчеты Движения, компьютеры, комы были собраны именно здесь, и, значит, возникла необходимость держать вокруг пещеры целый гарнизон охраны. Сюда приходили небольшие отряды 'раум после проведенных акций – чтобы отчитаться и получить новые инструкции. Поскольку это место считалось совершенно безопасным, они обычно задерживались тут на денек-другой; так приятно было расслабиться, говорить в полный голос, посмеяться с друзьями, не оглядываясь через плечо.

Сейчас в пещере были все двадцать человек, входящих в Группу Планирования, и еще пятнадцать самых значительных руководителей отдельных боевых подразделений. Комсток Брайен стоял у стены, на которой висела карта, завезенная еще из Конфедерации.

– Это превосходная возможность нанести рантье и их сторожевым псам по-настоящему ощутимый удар, – сказал он. – Совершенно очевидно, что этот патруль преследует одну цель – вывести их на наши более серьезные силы. Корпус жаждет схватки, и лично я ничего не имею против того, чтобы он получил желаемое.

Встала Джо Пойнтон.

– Брат, что заставляет тебя думать, будто мы в состоянии одолеть солдат Конфедерации?

– То, что до сих пор нам это удавалось, – ответил Брайен. – Они слишком неповоротливы, что замедляет их реакцию. Я попробовал поставить себя на место их командира. Он хочет навязать нам открытый бой, предполагая, что мы в состоянии выставить сто, ну максимум сто пятьдесят человек, которым он с легкостью противопоставит двести или даже триста. С его точки зрения, неравенство явно в его пользу и притом достаточно существенное. Но вот только средства доставки этих трехсот не слишком надежные, в особенности в горных условиях. К тому же у нас есть ракеты зенитных установок, и те корабли, которые доберутся сюда, могут быть сбиты. Мы уже доказали это, что, однако, не сделало Корпус предусмотрительнее.

Мой план прост: я уже сосредоточил около трехсот человек в районе этой пещеры. Той группе, которую преследует их патруль, добираться сюда еще три часа. С рассветом мы можем напасть первыми и уничтожить патруль, бросив против них… ну, скажем, сто человек. Однако дадим им достаточно времени на то, чтобы успеть сообщить своим, насколько велики наши силы. Корпус пошлет им в помощь подкрепление, и в тот момент, когда они высадятся, мы бросим против них всех оставшихся людей.

Я немедленно свяжусь с нашими региональными отделениями, чтобы они прислали сюда еще двести человек. Таким образом, мы будем иметь численное преимущество. К тому времени, когда до Корпуса дойдет, какие силы на самом деле им противостоят, с солдатами и, надеюсь, с доставившими их кораблями будет покончено. Конечно, они запаникуют и бросят против нас всех остальных, кто есть у них в лагере Мэхен.

Но к этому времени мы уже исчезнем, прихватив добытое в бою оружие и, возможно, некоторые из их кораблей. Я заранее подготовил скрытую площадку в самом сердце нагорья, где можно будет спрятать эти корабли. Там гиптели никогда не найдут их.

Послышались одобрительные возгласы. Встал Джорд'н Брукс.

– Нет, – твердо сказал он, и в помещении мгновенно воцарилась тишина. – Это наихудшая и самая опасная разновидность авантюризма. Таким образом вы… не мы, а именно вы… возлагаете все надежды не на длительную, но неустанную борьбу на протяжении лет, а на одну-единственную схватку. Вы предлагаете поставить на кон все. А между тем, если мы победим, это будет чудо. А если мы проиграем, брат? Что, если мы проиграем?

Брайен бросил на него сердитый взгляд.

– Мы не проиграем, брат. Я уверен в этом. Но я не хочу выступать в роли вождя, не хочу, чтобы это выглядело как мое единоличное решение. Я обращаюсь к вам, братья и сестры. Как нам поступить?

Послышались крики:

– Сражаться!

– Нанести им удар!

– Да, да!

– Бой!

Брукс выслушал их спокойно. По его лицу ничего нельзя было прочесть.

– Отлично, брат Брайен, – сказал он. – Мы дадим им бой. Но я от всей души надеюсь, что судьба, которая нас ожидает, будет милостива хотя бы к некоторым.

– Ох, тетушка моя Фанни, помолись за нас своему Будде! – воскликнул сент Ангара. – Эй, Хедли, оторви задницу от койки, иди-ка взгляни сюда.

Хедли мгновенно оказался рядом с большим экраном, изображение на который поступало с «грирсона», зависшего в километре над спящими 'раум.

– Ну, разве я не умница? – воскликнул Хедли. – Ты только взгляни на эти бесчисленные красные точки! Мы все-таки сумели выманить их из леса.

– Это точно, – согласился Ангара. – Дежурный офицер!

– Сэр?

– Буди Старика. Общая тревога, вылет через три минуты.

Хедли подбежал к кому.

– Группа подхвата, вытаскивайте моих людей, – приказал он и переключился на другой канал. – Звено «Голан», мне нужен один из ваших «Жуковых». Немедленно. Черт, сейчас же! Если бы я имел в виду «через десять минут», я бы так и сказал. Приказ командующего.

– Поднимайтесь! – рявкнул Дилл. – «Гамма» выходит из игры.

В ангаре вспыхнули огни. Экипаж Дилла попрыгал со своих раскладушек, установленных рядом с кораблем. Горецки натянул сапоги и, даже не застегнув их, помчался в кабину «грирсона». Дверь ангара поднялась, и корабль с воем вырвался наружу. К этому моменту весь лагерь Мэхен пришел в движение.

– Сибил-Гамма, Сибил-Гамма, – воззвал Хедли. – Я Сибил-Главный. Поднимайтесь и будьте наготове. Мы вас забираем. Засекли птичек.

– Я Гамма, – тут же откликнулся Кипчак, который, казалось, вообще никогда не спал. – А что будет с теми парнями, за которыми мы гнались?

– Мы проведем санитарную обработку с воздуха.

– Черт побери, они мои!

– Больше не твои, Петр. Теперь мы пропустим их сквозь мясорубку.

Десять минут спустя «жуков» спикировал на 'раум, спавших в полукилометре от команды «Гамма». На их головы обрушились «фурии», и маленький лагерь превратился в кромешный ад. «Жуков» пролетел над бушующим костром, развернулся и дал залп из тридцатипятимиллиметровой пушки. Все десять 'раум погибли, так и не проснувшись.

«Грирсон» опустился на крошечную поляну, сокрушая кусты и низкие деревья. Откинулся задний трап, и ночь прорезал желтый искусственный свет.

– Поднимайтесь, – приказал Кипчак. Измотанные солдаты забрались в «грирсон». Канг и Дилл раздали всем горячий кофе и свежие булочки с вложенным в них запеченным гиптелем, горчицей, кусочками соленого огурца и яйцом. Гарвин помог Иоситаро добрести до скамьи, и тот тяжело рухнул на нее, не отдавая себе отчета в том, что даже не снял ранец. Трап втянули наверх, наступила благословенная тишина, и «грирсон» взмыл в небо.

– Вы сделали это! – воскликнул Гарвин. – Заставили их обнаружить себя.

– Ты уверен? – спросил Иоситаро.

– Еще бы не уверен! Весь Корпус вот-вот обрушится на них. Ты, наверно, получишь медаль, когда все будет кончено.

– Наверно, – с набитым ртом ответил Иоситаро. – И если уж я такой выдающийся, может, удостоюсь даже ванны и чистой одежды.

Гарвин фыркнул.

– Господи! Раз уж ты сам заговорил об этом… От вас, ребята, несет, как… как…

Деб Ирзинг захихикала.

– Как будто кто-то помочился на нас, да?

– Ну, не настолько скверно, но в этом роде.

– Вот именно – в этом роде, – с этими словами Иоситаро откусил еще кусок.

– Все идет как надо, – сказал коуд Уильямс, обращаясь к командирам полков и штабистам, все взгляды которых были устремлены на экран. – Первый полк заходит слева, Второй справа, и берут их в клещи, а Третий нападает непосредственно на базу, как только мы уточним, где она находится. Четвертый полк остается в резерве.

Хедли оторвался от фотомонтажа, который внимательно изучал, и отодвинул в сторону трехмерный интерпретатор.

– Сэр?

– Что вам, альт?

– Мне кажется, я понял, где их база. Где-то здесь. Все следы ведут вот к этому утесу и потом исчезают. По-моему, наши гоблины прячутся в пещере.

– Ну и что?

– Из пещеры их будет трудно выкурить.

– Альт, – жестко сказал Уильямс, – ваши люди хорошо поработали, нашли нашего врага. Об остальном позабочусь я.

В ответ Хедли молча склонил голову.

Потребовались почти все «грирсоны» Корпуса, чтобы загрузить солдат Первого и Второго полков, а в казармах все еще оставалось полно народу. Корабли тремя звеньями устремились к западу от Леггета, туда, куда стягивались 'раум. Вой двигателей разорвал тишину в джунглях, и вышедшие на охоту звери попрятались в укрытия.

Заметив приближающиеся «грирсоны», командир 'раум приказал зенитным расчетам приготовиться. 'Раум не успели толком изучить совсем недавно попавшее в их руки оружие и торопливо, но неумело начали готовить его к бою. Рев двигателей, между тем, становился все громче. Вскоре показалась первая волна «грирсонов» – черные точки на фоне утреннего неба.

Один «грирсон» вел Бен Дилл. Едва успев высадить команду «Гамма», он получил приказ грузить солдат Первого полка.

– Кто-то хочет добраться до нас, – хладнокровно доложила Канг из своей «башни». – Сканирую… сканирую… Поймала! Он дал залп! Вниз, быстро!

«Грирсон» резко нырнул к земле, и Гарвин, прильнувший к прицелу своей пушки, почувствовал, что живот у него скрутило.

– Стрелок, – все так же спокойно продолжала Канг, – даю координаты места, где установлено орудие…

Гарвин включил систему наведения.

– Ищу, – сообщил он.

– Канг, про ракету ты не забыла? – раздраженно бросил Горецки.

– Она все еще летит, я не упускаю ее из вида… Гарвин, раздолбай их зенитку! – приказала Канг. – Пилот… Резкий поворот влево на девять часов… Давай же, круче! – Врубив двигатели на полную мощность, Горецки выполнил ее приказ. – Ах ты, маленькая сучка! Давай, лети, сейчас мы вытряхнем из тебя мозги. Ищет нас… Ищет… Еще чуть-чуть… Готово! Ракета уничтожена, капитан… Гарвин, ты что, заснул? Будешь стрелять или нет?

– Цель найдена. – Гарвин стукнулся головой о прицел орудия и почувствовал, как глаза наполнились слезами. – Навожу… Навожу…

– Пошевеливайся, мистер Копуша, – рявкнул Дилл.

– Три… Два… Один… Черт, потерял цель! Сверни чуть-чуть влево… Еще левее… – приказал Гарвин. Горецки так и сделал. – Цель найдена… Огонь! мать твою!.. – Джунгли внизу взорвались вихрем пламени, вверх взлетел фонтан из обломков орудия и фрагментов человеческих тел, повалил густой черный дым. – Цель уничтожена.

– Мистер Янсма, – сухо сказал Дилл. – Попрошу выбирать выражения. Вы на борту боевого корабля.

– Извини, Бен…

– Три минуты до места приземления, – доложил Горецки. – Скажи «крекерам», чтобы приготовились…

Первую волну пехотинцев встретила стена огня. Солдаты прыгали вниз, кое-кто так и остался лежать на земле. Зазвучали ответные выстрелы – поначалу одиночные, но вскоре они слились в несмолкающий грохот. Сержанты покрикивали:

– Быстрее, быстрее… Шевелитесь, говнюки! Убирайтесь с зоны приземления, если не хотите сдохнуть… Давайте, давайте, вперед!

Солдаты вскакивали и зигзагами отбегали в сторону под прикрытием корабельных орудий. Грохот, вспышки бластеров, крики, огонь – вакханалия разрушения.

– На каком расстоянии сейчас наше пополнение? – спросил Брайен.

– Еще двадцать минут или чуть больше, – ответила женщина-оператор.

– Слишком далеко. Передай, чтобы бросили все, кроме оружия и патронов, и поторопились. Иначе нам конец.

Женщина кивнула и включила микрофон.

Второй полк нанес 'раум удар с фланга, те отступили и начали перестраиваться. Некоторые не выдержали натиска, побежали и были уничтожены. Однако решимость остальных лишь усилилась, и бой возобновился. Обе стороны сражались яростно и безжалостно.

– Ах, сукины дети, тупицы безмозглые… – пробормотала десантница, целясь из ручного гранатомета. – Неужели вам не объяснили, что нельзя сбиваться в кучу?

Она нажала на кнопку, граната с шипением вырвалась из ствола и взорвалась в центре большой группы 'раум. 'Раум-снайпер заметил блеск ее оружия, поймал гранатометчицу в видоискатель и выстрелил. Пуля угодила ей в икру ноги, женщина вскрикнула, выронила оружие и покатилась по земле. Солдат, бывший время от времени ее любовником, на мгновение заколебался. Однако потом, подчиняясь приказу, взял ее гранатомет, пояс со снарядами и побежал дальше, от всей души надеясь, что медицинская помощь подоспеет до того, как его подруга истечет кровью. Вскоре он выкинул эти мысли из головы – было не до того.

«Грирсон» Дилла только-только взлетел, собираясь отправиться за следующей партией солдат, как внезапно взбрыкнул, начал вращаться вокруг своей оси и дважды перевернулся. Гарвин услышал, как двигатель смолк, потом взревел снова и замолчал еще раз.

– Держитесь, ребята! – закричал Горецки. – Сейчас попытаюсь запустить его снова.

– Приготовиться к вынужденной посадке! – приказал Дилл. – Хо, Гарвин, вылезайте из своих башен. – Они перебрались в общий салон, уселись на скамью и пристегнулись ремнями. – Семьдесят четыре метра до воды. Нужно попытаться спарашютировать в это дерьмо.

Двигатель взревел, несколько раз икнул, взревел снова, но звук был слишком пронзительный, как будто в его подшипники попал песок.

– Имеем шестьдесят процентов мощности, – доложил Горецки. – Но сколько это продлится, можно только гадать.

– Эти «грирсоны», когда у них отказывают двигатели, падают, точно кирпичи, – сказал Дилл, – поэтому держитесь покрепче. Постараемся дотянуть до берега.

Вслушиваясь в прерывистый вой двигателя, Гарвин поймал себя на том, что шевелит губами.

«Перестань, – мысленно одернул он себя. – Ты не веришь ни в кого, кроме Гарвина Янсмы, и все эти дурацкие молитвы ни к чему».

Оставляя за собой дымный след, «грирсон» дотянул до берега, тяжело грохнулся на парадный плац и запрыгал по нему, виляя из стороны в сторону.

В конце концов грохот и тряска прекратились. Гарвин открыл глаза и увидел прямо перед собой лицо Канг. Оказывается, когда началась вся эта свистопляска и он закрыл глаза, она мертвой хваткой вцепилась в него. Дилл выбрался в общий салон, рванул ручку аварийного открытия люка и выбросил вниз задний трап.

– Живее! – закричал он. – Вообще-то «грирсоны» не горят, но этот может. Вон отсюда, вон, вон!

Гарвин оторвал от себя Канг, выскочил из «грирсона», обежал его и помог Горецки выбраться через аварийный люк. Не оглядываясь, все четверо сначала рванули со всей возможной скоростью, но потом перешли на шаг, осознав, что позади ничего не взрывается, ничего не горит.

– Господи, когда-нибудь мы покончим с этими выродками? – воскликнул Гарвин.

– Непременно, – ответил Дилл. – Видишь, у меня чешется мизинец? Не иначе как к медали.

Четыре «кука» пронеслись над дымящимися джунглями, поливая их огнем. Контратака 'раум ослабела, а потом и вовсе захлебнулась. Корабли развернулись и повторили маневр, уничтожив, кроме всего прочего, два зенитных орудия противника.

– Камбрай-Главный, их тут снова целая толпа набежала, – сообщил наблюдатель «грирсона». – Торопятся, словно боятся опоздать. Передаю координаты.

– Спасибо, Большой Глаз. Может, они торопятся на бал. – Командир «Жукова» переключился на другой канал: – Всем кораблям звена Камбрай. Похоже, к 'раум прибыло подкрепление. Пошли снимать скальпы.

Четыре «жукова» нырнули вниз, на скопление все прибывающих 'раум, но были вынуждены резко свернуть. Из-за завесы облаков почти прямо на них вынырнули пять чужеземных кораблей. Все они имели форму полумесяца. Расстояние между «рогами» составляло около двадцати пяти метров. В специальных отсеках на верхней и нижней плоскостях лежали пилоты. Мусфии называли эти корабли аксаями – по аналогии с обитающими у них на родине змееподобными созданиями, известными своим злобным нравом.

– Похоже, вам удалос-с-сь выманить из нор наших общих врагов, – послышалось на стандартной частоте связи между кораблями. – Мы с-с-считаем, что должны оказать вам помощь.

Не дожидаясь ответа, мусфийский пилот повел свой корабль в атаку, остальные последовали за ним. На концах «рогов» аксаев светился ионизированный воздух. Они обрушивали на 'раум шквал огня, проносясь над их головами, молниеносно разворачиваясь и повторяя этот маневр снова и снова.

Придя в себя, пилоты «Жуковых» повернули обратно, но стрелять им было уже не в кого. Внизу бушевало ревущее пламя. Горело все – деревья, кусты, люди и даже, казалось, сама земля.

– Приятно видеть, как горят эти черви, правда? – сказал мусфий.

– Дерьмо, – выругался пехотинец. – Похоже, они всех прикончили.

– Не волнуйся, на нашу долю хватит, – ответил его напарник.

– Вон идет один.

Из воронки вылез 'раум и заковылял в их сторону, прижимая что-то к груди. Оба пехотинца выстрелили, 'раум упал и затих.

– Что это такое он тащил? – спросил первый. – Может, какой-нибудь ценный сувенир?

– Пошли взглянем…