– Я притащил его сюда, – пожал плечами парень. – Упростил вам задачу. Разберитесь с этим делом, пока Инквизиция не успела взять след. Прикрывайте свои задницы. Мне кажется, вы могли бы проявить любезность и дать мне работу.

– Какую работу? – спросил Фитиль.

– Сделать одним из своих боевиков. Или телохранителей. Я много чего умею.

Фитиль внимательно оглядел парня с головы до ног.

– Ясно. Ты весьма бойкий малый.

– Так что, вы дадите мне место? Замолвите словечко перед Икс?

– Давай говорить напрямую, – устало проговорил Фитиль. – Ты приволок мне стукача в надежде, что взамен я вознагражу тебя и дам работу. Я могу пустить стукача в расход и дать тебе эту работу. Или же прикончить вас обоих и поберечь свои силы.

– Как я могу догадаться…

– Мне нравится экономить силы. Так что я предпочту последнее.

Фитиль оглянулся и кивнул громилам. Парень только улыбнулся.

– Что ж, попытаться стоило.

Головорезы вскинули лазерные винтовки. Щелкнули предохранители, загудели энергетические ячейки. Перед глазами Заэля пронеслась вся его короткая, никчемная жизнь в стеках. На краешке сознания дрожал один только вопрос: успеет ли он добежать до двери?

Он услышал два громких сухих хлопка. Громилы отлетели к двери и выронили винтовки. У каждого во лбу чернели окровавленные дырки. Когда и как в руках парня появился пистолет, Заэль так и не понял. От ствола огромного армейского «Гекатера-10» поднимался дымок. Пораженный увиденным, Фитиль стоял открыв рот.

А парень все еще улыбался. Он почти в упор вогнал две пули в грудь Фитиля.

Неожиданно сенешаль рванулся вперед, протягивая сухие руки.

– Похоже, ты так и не понял, с кем имеешь дело! – завопил он, пытаясь зажать парня в тиски своих костлявых пальцев.

Но тот каким-то образом успел увернуться. Несмотря на свои размеры, парень двигался со скоростью молнии. Он метнулся в сторону, в мгновение ока оказался за спиной Фитиля и нанес такой удар в спину, что противник растянулся на полу.

Парень бросил в тощего человека что-то маленькое и черное.

– Господин Фитиль, все как раз наоборот. Это вы не понимаете, с кем имеете дело.

Фитиль инстинктивно поймал черную вещицу. На долю секунды он задержал на ней взгляд. И эта доля секунды была для него последней.

Взрыв гранаты рассеял его на атомы и обрушил ближайшую стену. Еще даже не начала оседать пыль, а парень уже мчался через комнату в сторону коридора.

– Трое в прихожей снаружи!

– Трое в прихожей! – завопил Заэль.

Парень уже стрелял через дверной проем.

– Откуда ты это знаешь? – проорал он.

– Я слышал…

– Как он мог услышать? – спросил парень, обращаясь к кому-то невидимому.

– Не бросай меня здесь! – прокричал Заэль.

– Не бросай его.

– Вы шутите? - недовольно отозвался парень на загадочный голос.

– Я никогда не шучу. И тебе это известно. Не оставляй его. Я хочу понять, как ему удается слышать меня.

Парень оглянулся на Заэля.

– Пойдем, – сказал он.

При этом он вовсе не выглядел счастливым. Ни капельки.

Держа пистолет в опущенной руке и волоча за собой Заэля, парень спокойным шагом вышел в прихожую. Один за другим прогрохотали выстрелы. Двое громил распластались на плиточном полу. Один еще дергался в предсмертных судорогах.

По коридору тянулся кровавый след. Третий охранник пытался отползти в безопасное место. Парень походя прикончил его единственным выстрелом в затылок.

Заэль отвернулся. В его голове царил беспорядок. Парень, вероятно, подумал, что его тошнит от убийств, но Заэль повидал уже немало такого. Причиной была ломка. Ему давно хотелось «взглянуть». О Трон, как же ему это было нужно! Хотя бы самый дешевый, крошечный осколок, чтобы успокоить нервы.

– Что ты делаешь? – бросил парень.

Заэль погладил прохладную стену ладонями и прислонился к ней вспотевшим лбом, а затем огляделся вокруг, чувствуя, что его лицо начинает подергиваться.

– Боже-Император, ты только посмотри на себя! Поторапливайся, или я оставлю тебя здесь.

Заэль вздрогнул, надеясь услышать, как голос невидимки снова вступается за него. Но в этот раз ничего не произошло. Парень, казалось, тоже заметил это.

– Рейвенор? – позвал он. – Рейвенор? Вы еще здесь?

Ничего.

– Рейвенор?

– А я-то думал, что это вас зовут Рейвенор, – удивился Заэль.

Парень осклабился. Он явно собирался что-то сказать, и, вероятно, нечто нелицеприятное, когда вновь зазвучал голос невидимки. Даже не голос. Какое-то шипение. Напряженный шепот, будто каждый звук давался ему с огромным трудом.

– Кара.

– Кара? Что с ней? Рейвенор?

– В беде.

– Что случилось? Вы предупредили ее?

Тишина.

– Вот дерьмо! – выдохнул парень. – Надо выбираться отсюда. Возможно, им нужна моя помощь.

– Выбираться, – пожал плечами Заэль. – Наконец-то хорошая идея. Я помню, где дверь.

– Нет, – произнес парень. – Нас уже засекли. Мы влипли.

Это было последним, что хотелось бы услышать Заэлю.

Выбежав из прихожей, они очутились в богато обставленном зале. Вдоль стен стояли красные атласные диваны, а в центре в жестком неоново-ярком свете ламп – три потрясающие скульптуры. Заэль остолбенел от всей этой роскоши, и парню пришлось силой тащить за собой разинувшего рот мальчишку.

Справа из коридора, прижимая к груди какой-то мешок, выбежал бандит. Завидев их, он выпучил глаза и выронил из рук свою ношу. Заскользив по полу, громила неуклюже развернулся и бросился наутек. Парень поднял было пистолет, но передумал. Он взял мешок и вывалил на пол множество небольших свертков красной бумаги.

Флекты.

– О Трон, дай мне один! Прошу тебя, дай мне один! – жалобно заскулил Заэль.

Парень опустился на колени, презрительно усмехнулся и бросил ему сверток. Мальчишка с трудом поймал его обеими скованными наручниками руками.

– Это все грязь. Такая грязь, что ты и представить себе не можешь. Ты знаешь о Губительных Силах?

Заэль покачал головой.

– Давай уже, используй его, – вздохнул парень. – Если уж ты увязался за мной, то лучше, если ты будешь под кайфом и не станешь дергаться.

– Со мной все будет хорошо. Хорошо. Честно. Хорошо, – забормотал Заэль.

Ему хотелось доказать этому парню, что он не просто какой-то дерьмоголовый мусорщик с выжженными мозгами. Но все равно он положил флект в карман.

А затем ситуация чуть было совсем не вышла из-под контроля. Заэль даже пожалел, что не «взглянул», пока имел такую возможность. Они поднялись по лестнице на второй этаж и теперь пробирались по мрачной галерее, увешанной картинами и гололитическими изображениями. Помещение казалось пустым, но оба понимали, что это не совсем так.

Бандиты налетели рыча и завывая, словно дьяволы. Оставшиеся в особняке самые преданные громилы Дженни Икс из последних сил защищали своего босса. Все они были стекерами из Восточного Общего Блока К. А эти парни славились своей звериной тупостью, упрямством и тем, что с трудом понимали, когда приходит время уносить ноги. Большинство из них выжгли себе мозги «Голубыми глазками» и «Росчерками». Они были чокнутыми психами, получавшими удовлетворение от убийств.

Перед глазами Заэля все слилось в сплошное пятно. Перенапряжение. Он застыл как чурбан и громко заорал, когда вокруг него разразилось это безумие. Это было уже слишком. Чересчур.

Затем он отчетливо увидел, как боец с кривым металлическим крюком в руках закрутился и упал на спину, а из выходного отверстия, размером с поднос, хлынула кровь. Второй упал на колени. Его лицо превратилось в кровавое месиво. Следующий пролетел мимо мальчика и врезался в стену с такой силой, что на пол рухнули несколько картин и гололитов.

Раздалось четыре отчетливых выстрела – это трижды хрипло проревел «Гекатер» и один раз – мелкокалиберный пистолет. Один из боевиков стоял на четвереньках, захлебываясь собственной кровью, а тело другого, дергаясь в конвульсиях, перелетело через всю комнату.

Словно в замедленном кино, Заэль наблюдал за тем, как тяжелый ботинок парня сокрушил челюсть следующего боевика, изо рта которого посыпались выбитые зубы.

Ещё один стекер с сетью кислотных татуировок, изображающих улыбку, с криком бросился прямо на Заэля. Мальчишка заметил в его руках увесистую булаву с лезвиями на набалдашнике.

Спустя секунду парень уже был рядом и выбил оружие из рук головореза. Брызнула кровь. Что-то маленькое и мягкое отскочило от живота Заэля. Парень повалил громилу на пол, заломил ему руку и перехватил еще вращающуюся в воздухе булаву. Мальчик едва успел закрыть глаза, когда горячие брызги крови и мозгового вещества оросили его лицо.

Внезапно стало тихо. Заэль открыл глаза. В разгромленной галерее лежали тела восьми мертвых боевиков. Парень сидел на полу и баюкал левую руку. Там, где недавно был средний палец, теперь зияла кровавая рана.

– Вот дерьмо, – с искренним сожалением произнес он.

Только теперь Заэль увидел, что оторванный палец лежит у его ног.

– Проклятие! – Парень достал из набедренного кармана небольшой хирургический зажим и стянул кожу вокруг раны. – Со мной такое впервые, – добавил он, поднимаясь. – До этого дня я ни разу не терял частей своего тела.

Только что за десять секунд он в одиночку уложил восьмерых головорезов и при этом оставался совершенно спокоен. Заэль посмотрел на обрубок пальца и подумал, что парень пожертвовал им, чтобы спасти ему жизнь.

Тяжелые двери из древесины тета распахнулись.

– Женевьева? Женевьева Икс? Меня зовут Гарлон Нейл! Я агент Инквизиции!

Тишина. Правда, Заэль почему-то именно этого и ожидал. Он почувствовал дуновение холодного воздуха, и это показалось ему странным. Неужели она сбежала через окно?

Они вошли в личные апартаменты Дженни. Парень осторожно двигался впереди, подняв пистолет. С его сжатой левой кисти все еще капала кровь.

Огромные, витражные окна бросали разноцветные блики на дорогой таппанакровый ковер.

Они нашли Женевьеву Икс, а точнее, то, что от нее осталось, в кресле за письменным столом. Окровавленный скелет с рваными ошметками мышц. Казалось, с нее заживо содрали кожу.

– Проклятие, – вздохнул Гарлон Нейл.

Из-за пелены повисшего над землей смога трудно было определить, зашло ли солнце. Однако очередной день был закончен. Повсюду, от самых высоких шпилей до дальних предместий, зажигались миллиарды огней. Из центра города к окраинам покатился непрерывный поток клерков Администратума. По тротуарам, пешеходным мостам и тоннелям стеков двигалась медленная процессия, состоящая из миллионов бледных равнодушных мужчин и женщин, одетых в одинаковые мрачные плащи. У многих на выбритых головах виднелись гнезда нейросвязи. Глаза большинства скрывались за темными очками.

Юстис Майорис был столичным миром субсектора Ангелус. Может быть, его тяжелая промышленность и переживала резкий спад, а в заводских районах царили запустение и разруха, но одно древнее ремесло все еще продолжало процветать. На этой планете располагался бюрократический центр двух дюжин миров Империума. Здесь, в массивных оуслитовых башнях Общего Блока А и Общего Блока С, регистрировались, обрабатывались, оценивались, исследовались, сравнивались, тщательно проверялись и в конечном счете подшивались миллиарды сообщений.

На десяти квадратных километрах, застроенных многоэтажными офисными зданиями, работало больше клерков, находилось больше кодиферов, чем во всех мирах субсектора вместе взятых. Позолоченные таблички над дверями административных зданий пестрели высказываниями типа «Знание – сила», «Данные означают анализ, анализ означает понимание, понимание означает власть», «Знай свои законы», «В информации истина». Все служащие поощрялись к тому, чтобы повторять в течение рабочего дня подобные слоганы, словно молитвы.

Однако в ходу были другие высказывания, которые руководство вовсе не одобряло: «Если что-то нужно сделать, они сделают это в трех экземплярах», «Те, кто растаскивает историю по бумажкам, обречены ее повторять» или «Я все записываю, но ничего не знаю».

Даже скрываясь под длинным дождевиком, Гарлон Нейл выделялся в толпе. И прежде всего потому, что двигался против течения. Мальчика он тащил за рукав. Они направлялись к центральным районам Петрополиса. На особо узких улочках Нейлу приходилось прижиматься к стене, когда бредущие в оцепенении клерки отказывались расступаться. Иногда он прокладывал себе путь локтями. Однако его оскорбительное поведение не вызывало абсолютно никакой ответной реакции. Только хмурые взгляды.

Заэль никогда не бывал здесь прежде. Всего семь километров от того Блока, где он родился и провел все свои кто-его-знает-сколько-лет жизни. Он таращил глаза и чувствовал себя неловко.

Улицы здесь были чище, чем в тех загаженных стеках, которые он считал своей родиной. Однако все казалось каким-то мрачным и однообразным.

В Общем Блоке J на сырых, грязных улицах, пропитанных атмосферой безысходности, по крайней мере, происходила какая-никакая жизнь. Желтые ленты украшали жилье, изъятое по суду за неплатеж, вывески баров мерцали неоном, повсюду в железных бочках горели костры, играли уличные музыканты, шатались «улыбчивые девушки» в драных шелках.

Здесь же все было другим – бездушным, ожесточенным, уныло-безмолвным. Заэль даже удивился тому, как может такое множество людей производить так мало шума. Только топот ног да тихие объявления из репродукторов на остановках.

– Я хочу вернуться домой, – сказал он Нейлу.

– Домой? В ту дыру? – рассмеялся в ответ парень.

Затем он огляделся вокруг и вздохнул. Он понимал, о чем говорит Заэль. Они оба неожиданно почувствовали то огромное различие между жизнью, всякие надежды в которой были растоптаны, и жизнью, где надежды не было изначально.

Постепенно безмолвные толпы начали редеть. Заэль и Нейл вышли на просторную, вымощенную камнем площадь. По периметру были установлены столбы с металлическими фонарями и величественные, изъеденные кислотой статуи, изображающие важных особ Империума, о которых, впрочем, Заэль никогда не слышал. За площадью возвышалось облицованное черными мраморными плитами внушительное здание. На его фасаде горели высокие, изящно украшенные окна. Строение можно было бы назвать огромным, если бы не гигантские башни Администратума, торчащие на заднем плане.

Фронтон здания украшала золотая сорокаметровая аквила. Поверх нее были нанесены знаки, напоминающие зодиакальные руны.

В центре площади они заметили одинокую фигуру. Человек поправлял свою прическу, глядя в карманное зеркальце.

– А, вот ты где, – произнес он и, оглядев Заэля с ног до головы, добавил: – А ты кто?

– Это Заэль,– недовольным тоном буркнул Нейл.

– Мой дорогой Гарлон, неужели ты нашел себе маленького друга? Как мило! Ты еще не безнадежен.

– Захлопни пасть, Тониус! – отрубил Нейл. – Он здесь только потому, что босс хочет исследовать его мозги.

Карл Тониус поджал губы:

– Понятно. Впрочем, я и не думал, что он в твоем вкусе. Нехватка грудей в количестве двух штук.

– Может, перейдем к делу?! – рявкнул Нейл. – Как я понимаю, она здесь?

– Так мы полагаем. В местные информационные системы чертовски трудно влезть. Ты не поверишь, у местных арбитров, разнообразия ради, оказалась весьма неплохая система кодирования. Но мы практически уверены, что она еще здесь. И мы знаем, с кем стоит поговорить.

– Знаем?

– Представитель Магистратума, которого зовут Рикенс. Дело у него.

– Мы можем просто обратиться на самый верх…

Тониус покачал головой:

– Только в крайнем случае. Вспомни, наша миссия секретна. Почему? Здесь расположен административный центр. Если наши действия попадут в отчет, данные уйдут в систему, и мы – как на ладони. И уже никакая осторожность нам не поможет. Сдается мне, на карту поставлено слишком многое.

Нейл кивнул:

– Тогда пойдем. Где Кыс?

– Занята, – ответил Тониус, пожимая плечами. – Кажется, нам удалось кое-что найти. А вам?

– Вначале кое-что, а потом внезапно ничего. Но, возможно, интересное «ничего».

– А что случилось с твоим пальцем?

– То самое «ничего», о котором я говорил. Пойдем.

Волоча за собой Заэля, они направились к главной лестнице мрачного здания.

– Как будем действовать? – спросил Нейл.

– Так же, как на Сатре.

– Ладно, только в этот раз без твоих замашек…

Стук… Стук… Стук…

Кончик окованной сталью трости пощелкивал по деревянному полу. Этот звук предшествовал его появлению, куда бы он ни направлялся. Люди уважительно вытягивались, заслышав этот стук.

Служащий Магистратума первого класса Дерек Рикенс спустился по мрачному, облицованному деревянными панелями коридору на девятый уровень. Двое дежурных офицеров вытянулись по струнке и открыли перед ним высокие двойные двери. Он ответил на их приветствие кратким кивком. Они должны были понять, что он устал, по тому, как Рикенс опирался на свою трость.

Его секретарь, Лимбвол, семенил следом, нагруженный планшетами с отчетами и папками с делами, полученными за время дневного дежурства. И без того не слишком привлекательное лицо молодого человека окончательно уродовали огромные залысины и аугметическая оптика, внедренная в его глазницы.

Он семь лет проработал простым клерком, пока запрос о его повышении счастливо не совпал с письменным заявлением представителя Магистратума о том, что ему требуется секретарь, умеющий вести архивы.

Лимбвол дружелюбно поприветствовал охрану, но офицеры проигнорировали его жест. Хотя секретарь и носил униформу – которая, впрочем, ему не шла, – он не был в их глазах настоящим арбитром. Обычный бумагомаратель.

За огромными дубовыми дверями находилось владение Рикенса – обширное помещение, освещенное электрическими лампами, свисающими с потолка на длинных цепях. Папки и планшеты громоздились на полу под высокими окнами, лежали высокими штабелями на крышках обветшалых архивных ящиков. Миссис Лотилла старательно обрабатывала папки с делами на старом кодифере, а Плайтон, смышленый молодой инспектор, переведенный из отдела по борьбе с наркоторговлей, прикрепляла к стендам пикт-снимки с очередного преступления с изображениями расчлененных тел.

Широкая деревянная лестница вела вниз к главному хранилищу отдела, где за консольными терминалами и множеством столов трудились сотни офицеров. Хранилище заполняли постоянное гудение аппаратуры и бормотание десятков голосов.

У Рикенса раскалывалась голова. Он весь день провел на совещаниях по поводу утверждения бюджета, которые прошли так же, как и всегда.

Санкельс, тертый пес из отдела внутренних расследований, снова сумел разыграть свои трюки и отобрал все дополнительное финансирование, предназначавшееся для отдела по борьбе с наркоторговлей, отдела убийств, отдела по ксенооперациям, отдела особых преступлений и отдела предотвращений. Ему, видите ли, было необходимо провести «чистку». Он так и сказал главному, и тот согласился.

Конечно, все это было полной ерундой. Глава Магистратума согласился только потому, что знал: Санкельс состоит в тесных отношениях с Жадером Трайсом, первым управляющим недавно сформированного министерства торговли субсектора. Этого типа Рикенс знал благодаря многочисленным интервью, демонстрируемым по пикт-каналам, но никогда не встречался с ним лично.

У Санкельса имелся прямой выход на самого лорда-губернатора, поскольку создание министерства торговли было личной идеей этого самого лорда-губернатора. Если бы глава Магистратума не покрывал Санкельса, то на следующее же утро отправился бы обратно в линейное отделение в стеки Общего Блока X.

По правде говоря, Рикенс и сам себе не мог ответить на вопрос, почему город вообще сохраняет департамент Магистратума. В последнее время отдел внутренних расследований быстро превращался в собственную частную полицию лорда-губернатора.

Рикенс напомнил себе, что не ему размышлять на подобные темы. Его дело не высовываться и руководить отделом, невзирая на урезанное финансирование.

– Добрый вечер, сэр,– поприветствовала начальника Плайтон, подняв взгляд от крупного пикт-изображения кучи внутренностей, которое прикрепляла к стенду.

Она пыталась сообразить, каким образом будет правильно повесить снимок.

– Это наше? – спросил Рикенс. – Кажется, этим должны заниматься в отделе убийств.

Девушка пожала плечами. Ей было двадцать два года, она была плотно сложена и довольно красива. Ее черная кожаная униформа всегда находилась в идеальном состоянии, а серебряный значок начищен до блеска. Темные волосы она стригла очень коротко, чтобы они не выбивались из-под шлема.

– Прислали нам, сэр. Говорят, что это подпадает под юрисдикцию особого отдела.

Рикенс возглавлял этот самый особый отдел, или отдел особых преступлений. Наименьшее из подразделений Магистратума являлось отделом по поимке «всех и вся» и было создано для расследования дел, которые не вписывались в рамки полномочий остальных отделов. Положение особого отдела в департаменте можно было сравнить с положением нелюбимого ребенка или бедного родственника. «Всякое дерьмо нам посылают…»

Лимбвол с грохотом опустил на стол охапку планшетов и вытер пот со лба.

– Что-нибудь еще, сэр? – спросил он.

Рикенс пожал плечами. Он был невысоким угрюмым мужчиной, разменявшим пятнадцатый десяток.

Уже семьдесят два года он хромал после ранения в бедро. Семьдесят два года, стук… стук… стук…

– Это может подождать, – произнес Рикенс, постучав по стопке планшетов.

– Если честно, то мне так не кажется, шеф,– улыбнулась Плайтон. – Это дело подбросили нам потому, что, как сказал офицер, она была имперским инквизитором.

– Она – что?

Плайтон развела руки в стороны.

– А в вашем кабинете сидят какие-то люди. Они как раз хотят об этом поговорить с вами.

От основного помещения кабинет Рикенса отделяли звуконепроницаемые панели из матового стекла. Стены кабинета были облицованы темным деревом, а небольшие лампы рассеивали мягкий свет.

Когда он вошел, постукивая по полу тростью, и с тихим щелчком затворил за собой дверь, двое дожидавшихся его мужчин поднялись с дивана. Рикенс уселся за широкий письменный стол и ввел личный код в персональный кодифер. Экран ожил, подсвечивая лицо начальника отдела зловещим зеленоватым светом.

Рикенс кивнул посетителям и жестом пригласил мужчин снова занять свои места на кожаном диване напротив стола.

К тому времени он уже успел составить свое мнение о них. Оба прибыли с других планет: разодетый юнец и взрослый мужчина, вероятно, телохранитель. В повадках молодого сквозила самонадеянность. Старшего «прочитать» не получалось. По опыту Рикенс знал, что так обычно и бывает с подобными типами. До той последней доли секунды, когда они решают действовать.

Он вывел дело на экран и аккуратно надел очки со стеклами в виде полумесяцев.

– Что мы имеем… Женщина, не обладающая ни гражданским допуском, ни рабочей визой, ни разрешением на посещение… Физический возраст: приблизительно стандартные двадцать пять лет, хотя наличествуют некоторые следы омолаживающих процедур… Задержана сегодня днем в Грязях Общего Блока D на месте, где только что убила или покалечила семерых мужчин. Все – местные граждане. Женщина отказывается отвечать на любые вопросы, однако во время задержания представилась как инквизитор Гидеон Рейвенор.

Рикенс снял очки и посмотрел на мужчин.

– Это, конечно, старый мир, и возможно, я слишком давно не следил за изменениями моды в Империуме, но, как мне кажется, имя «Гидеон» все еще зарезервировано за мужчинами?

– Так и есть, – кивнул богато одетый юнец.

– Значит, эта женщина лжет.

– Да, – искренне ответил молодой. – И нет. Мы просим вас освободить ее под нашу ответственность.

– Она ваш друг? – спросил Рикенс.

– Коллега, – сказал молодой.

– Друг, – спокойно произнес мускулистый.

– Учитывая тяжесть ее преступлений, я в самом деле не вижу, как…

Молодой подался вперед, прерывая Рикенса, и положил перед ним на стол маленький черный бумажник. Рикенс расстегнул его. В свете электрических ламп засверкала инквизиторская инсигния.

Начальник особого отдела на это никак не отреагировал. Он вынул из кармана пиджака палочку сканера и провел ею по значку.

– Стекеры, как известно, подделывали такие штуки при помощи олова и стекла, – сказал он, откидываясь в кресле и сверяясь с показаниями сканера. – Но эта, однако, настоящая. Кто из вас Рейвенор?

– Никто, – ответил молодой. – Так же, как и женщина, находящаяся под вашей опекой, мы работаем на него. Я повторяю свой запрос.

Рикенс сложил пальцы домиком.

– Все не так просто. Совсем не просто.

– Вы собираетесь препятствовать работе Священной Инквизиции?

– Трон Терры, конечно нет! – Рикенс раздраженно посмотрел на молодого человека. – Но существуют протоколы. Процедуры. Я понимаю, Инквизиция обладает достаточной властью, чтобы пройтись тяжелыми сапогами по любому закону или уставу Юстис Майорис. Она вправе потребовать отпустить своего агента. Но… я должен подождать, пока такое требование не придет непосредственно от ордоса Инквизиции планеты. Официально.

– Инквизитор Рейвенор не желает, чтобы этот вопрос выходил на официальный уровень, – мягко произнес старший мужчина.– Это подвергнет… извините… может подвергнуть опасности все наше расследование. Мы хотим, чтобы нашу коллегу освободили, а все данные касательно ее ареста уничтожили.

– Это вне моей власти.

– Напротив, – произнес младший, вновь подаваясь вперед. – Я вижу, что файл с делом на вашем экране все еще имеет зеленый маркер. Он находится на стадии рассмотрения. Вы могли бы стереть его. Сейчас. Одним прикосновением к клавиатуре.

– Я предал бы свой отдел, – сдвинул брови Рикенс.

– Вы послужили бы Императору, – произнес молодой мужчина.

Второй промолчал, но именно это и подействовало. Запугать начальника особого отдела было нелегко, но что-то неуловимое в непроницаемом лице старшего мужчины заставило Рикенса представить себя сидящим за широким письменным столом мертвым. И все ради чего? Ради каких-то принципов, от которых и сам устал?

Рикенс верил в имперское правосудие, но теперь благодаря интригам власть имущих у него практически не осталось шансов проводить его в жизнь. Кто он такой, чтобы препятствовать настоящему делу, каким бы необычным оно ни было?

– Что ж, хорошо, – сказал он, вводя код удаления в свой кодифер. – Можете забирать свою коллегу из камеры предварительного заключения номер девять. Это у южного входа.

– Благодарю вас, сэр. Ваши старания будут вознаграждены.

Через десять минут после их ухода в кабинет осторожно постучала Плайтон.

– Сэр? – спросила она.– Все мои файлы по делу Рейвенора… кхм… исчезли.

– Я знаю.

– Что эти люди вам сказали?

– Забудьте об этом, Плайтон. Сотрите это из своей памяти.

– Но, сэр…

– Делайте, как я говорю, Плайтон. Иначе ничего хорошего из этого не выйдет.

Сопровождающий Сонсала слуга заранее по воксу проинформировал домашнюю челядь о планах хозяина на ужин. Поэтому, когда моторная коляска въехала под навес особняка, слуги уже ждали во внутреннем дворе. Сонсал сошел первым и учтиво помог Кыс спуститься на дорожку.

Дом Сонсала, как и все прочие дома важных персон Петрополиса, располагался на поверхностном уровне. Несмотря на обжигающие дожди, богатым и уважаемым гражданам казалось неподобающим обитать на глубинных этажах. Особняк располагался в Общем Блоке В, одном из трех основных округов городского улья и единственном, отведенном исключительно под жилую застройку. К северу и западу возвышались многочисленные массивные башни Блоков А и С – административные центры субсектора.

Сонсал провел Кыс в атриум [3]. Парящие под высоким потолком светосферы проливали мерцающий желтый свет. Стены покрывали обои с отпечатанными вручную гербами – священный череп на золотом листе. Ещё больше символов Адептус Механикус украшало металлические перила лестницы. В «Энжин Империал» гордились своими связями с культом Машины. Как и другие коммерческие организации, корпорация имела доступ к некоторым технологическим секретам и, согласно лицензии, занималась производством технического оборудования. Даже огромные арендные выплаты и регулярные проверки казались лишь мелкими неприятностями по сравнению с баснословными прибылями «Энжин Империал».

Хозяина и его гостью встретили слуги с кувшинами для омовения рук.

Затем Сонсал проводил Кыс во внутренние покои.

– Мне еще нужно уладить кое-какие дела, а потом я буду в полном вашем распоряжении.

– Я подожду. – Девушке пришлось приложить огромные усилия, чтобы в ее голосе прозвучал непристойный намек.

Оставшись в одиночестве, Кыс немного расслабилась и прошлась по богато отделанным апартаментам. На черном плиточном полу лежал ковер, расшитый серебряной филигранью. Вдоль стен стояла обитая розовой материей мебель с тяжелыми позолоченными ножками и подлокотниками. В хрустальных витринах были выставлены различные керамические изделия, а на стенах висели безвкусные картины и гололиты.

– Вы со мной? – тихо спросила Пэйшенс.

– Да.

– Голос очень слабый. Что-то случилось?

– Просто я устал. А еще ландспар. Очень тяжелый, очень плотный. Большинство жилых домов Общего Блока В построено из него. Он особенно устойчив к кислотным дождям. В конце концов, ни один богатый человек не хочет, чтобы дом просто развалился вокруг него.

– И что?

– Он пси-инертен. Мертвый камень. Все, что я могу, так это слышать тебя и позволять тебе слышать меня.

Она нахмурилась:

– Ладно, главное не перетрудитесь. Я позову, если мне будет нужна ваша помощь.