От Трумэна до Рейгана. Доктрины и реальности ядерного века

Без тени смущения Хелмс обращается к таким высоким понятиям, как Бог, Патриотизм, Моральные ценности, Свободное предпринимательство, Традиционные добродетели. Конечно, в политических махинациях и закулисной борьбе этот „Дон-Кихот“ может превзойти любого из своих циничных оппонентов, но кажущаяся наивность приносит Хелмсу определенные дивиденды. Он умеет открыто и просто говорить с людьми, уставшими от сложностей современного мира, он всегда „твердо знает“, что хорошо и что плохо, а это выгодно выделяет его среди людей с половинчатыми воззрениями и противоречивыми суждениями»[170]. И что еще постоянно демонстрирует Дж. Хелмс, — это «непримиримость» взглядов, «отвращение» к каким-либо компромиссам с погубившими США как «великую страну» либералами, неистовая вера в «имперские ценности» «Pax Americana». Он готов защищать это всеми средствами. Он и в самом деле стоит на страже казенного американского патриотизма, прав США ввязываться в любые ситуации, защищать свой «интерес» в любом уголке мира.

В «год Уотергейта» крайне правые в республиканской партии создали весьма влиятельную группу всего правого лагеря, состоящую из самих конгрессменов — Республиканский исследовательский комитет. Она вела свои дела в секретной обстановке. Даже в Вашингтоне, как признает теперь бывший руководитель комитета Э. Фельнер (ныне президент «Хэритэдж фаундэйшн»), мало кто знал о ее планах и делах.

Республиканский исследовательский комитет шаг за шагом внедрял коренные идеи консерваторов в государственную политику, программы, законодательство, тесня либералов, подрывая инфраструктуру их влияния в «коридорах власти». Постепенно комитет стал распространять свои щупальца не только на среду правых республиканцев, республиканскую верхушку, но и на руководство конгресса, включая и консервативно настроенных деятелей демократической партии. Он становился одним из важнейших звеньев всего механизма деятельности правых в американской правящей элите, связанным тысячами приводных ремней с другими организациями консерваторов. Со временем комитет превратился в идейного наставника правых, в генератор идей американского консерватизма.

Республиканский исследовательский комитет разрабатывал и помогал проводить в жизнь замыслы крайне правых групп уже с начала 1973 года. Тогда же он принялся и опекать Р. Рейгана. Комитет не смог добиться его победы в 1976 году. Но, продолжая свою деятельность, укрепляя свое влияние в Вашингтоне при администрации Дж. Картера, комитет последовательно и целеустремленно продвигал к власти Р. Рейгана и его группу. Без Республиканского исследовательского комитета, как утверждает в своей книге тот же Э. Фельнер, рейгановская администрация и его программа никогда бы не ожили[171]. Именно этот комитет, пишет всеведущий бывший его глава, был «ключом к начальным успехам Рейгана».

«Национальный консервативный комитет политических действий» строит свою деятельность не только и не столько на лоббистской основе, сколько на погромной реакционной агитации во время избирательных кампаний против либералов. Это особенно обнажилось в 1980 году, когда борьба велась против Ф. Черча, Дж. Макговерна, Дж. Калвера, А. Крэнстона, Т. Иглтона, Б. Бая. Лишь А. Крэнстон и Т. Иглтон прошли тогда в сенат. Зато НККПД удалось провести Дж. Иста, ближайшего соратника Дж. Хелмса, и Дж. Дентона, который тут же возглавил подкомиссию сената по безопасности и терроризму. Сторонники «новых правых» захватили руководство и во многих других подкомиссиях сената. Выборы 1980 года рассматриваются как политическое торжество не только «новых правых», ко и прежде всего самого НККПД.

Конечно, эта «победа» не была полной. Один из духовных наставников «крайне правых», У. Бакли, не прошел в сенат. Б. Голдуотеру удалось сохранить свое место ценой больших усилий. «Новые правые» не смогли «остановить» в Калифорнии А. Крэнстона, а в Колорадо — Г. Харта. Уже к 1982 году «триумф» «крайне правых» сильно поблек, они потерпели поражение на промежуточных выборах.

Внутри аппарата конгресса, оказывая сильное влияние на распространение и реализацию идей «Pax Americana», немалую роль играет такая организация «новых правых», как «Мэдисоновская группа». В нее входят чиновники конгресса высших рангов. Нередко они представляют «крайне правых» членов сената, а иногда оказываются даже «правее» их, позволяют себе действовать более или менее автономно. Один из видных американских журналистов, У. Сэффайр, пишет: «Почти все время своего существования „Мэдисоновская группа“ действовала в качестве самостоятельного центра политического влияния, причем сенаторы не всегда знали (и не всегда хотели знать), чем занимаются их подчиненные»[172].

В организационной структуре «новых правых» особое место принадлежит фирме политической рекламы Р. Вигери, У истоков его карьеры стояли такие крайне правые идеологи и политики, как У. Бакли и Б. Голдуотер. Он собирал для них денежные средства. Р. Вигери написал программу всего движения. Она изложена в книге «Новые правые: мы готовы вести за собой»[173]. Р. Вигери соглашается с П. Уэйричем в том, что Америка и сегодня находится в состоянии войны. «Возможно, что пули и ракеты не пускаются в ход, но тем не менее это война. Это война идеологий, это битва идей, это сражение в защиту нашего образа жизни. И эту войну надо вести с тем же напряжением, как мне кажется, что и войну, в ходе которой гремят выстрелы»[174]. Как уверяют, Р. Вигери и его фирме РАВКО, действующей методом «прямой почты», удается собирать ныне для различных правых организаций 15—20 миллионов долларов ежегодно. Это дает им возможность игнорировать не только связи с большими контингентами населения, но и с буржуазными политическими партиями, партийными бюрократами. Все деньги для правых Р. Вигери извлекает сам с помощью своей фирмы.

В сложном переплетении и взаимодействии разных организаций «новых правых» постоянно возникают контуры «Хэритэдж фаундэйшн» («Фонд наследия»). Созданный в 1973 году, этот центр с самого начала был задуман и финансировался как «фабрика мысли правых». Его роль в идеологическом, теоретическом подкреплении имперского мышления, расчетов на возрождение «Pax Americana» исключительно велика. Помимо теоретического обоснования консервативной политики, «Хэритэдж» имеет возможность оказывать непосредственное влияние на процесс принятия решений в администрации. Более 30 его сотрудников заняли посты в правительстве.

«Хэритэдж» сразу же включился в деятельность администрации Р. Рейгана. В течение первых месяцев ее существования «Хэритэдж» подготовил 20 томов предложений — так называемый «Мандат на руководство», содержащий две тысячи конкретных рекомендаций. Теоретики из «Хэритэдж» писали: «Новая администрация обнаружит, что проблемы внешней политики, как и прежде, будут занимать господствующее положение в общественной жизни»[175], «Хэритэдж» поучал: центральная фигура в определении внешнеполитического курса — президент, но не конгресс. Необходимо восстановить равновесие между СНБ и госдепартаментом. Основное содержание внешней политики — возобновление помощи проамериканским режимам, развертывание борьбы против распространения марксизма в Центральной Америке, усиление поддержки ЮАР, Тайваня и Южной Кореи. Проблема советско-американских отношений провокационно освещается в разделах, посвященных задачам министерства обороны и разведслужб. По утверждению авторов доклада, США в результате односторонней сдержанности (?!) откатились в военном отношении на второе место[176]. Отсюда вывод о необходимости качественного увеличения бюджета Пентагона. «Хэритэдж» настаивал также на расширении сферы полномочий ЦРУ, восстановлении органов контроля за «подрывной деятельностью» и т. д.[177].

«Хэритэдж» оказывает политическое и идеологическое влияние на Белый дом и конгресс, стремясь протолкнуть самые воинственные проекты. После избрания Р. Рейгана на пост президента на второй срок «Фонд наследия» призвал новую администрацию активизировать поддержку антикоммунистической подрывной деятельности, включая использование вооруженных сил для свержения правительств в девяти странах, «угрожающих интересам США». К их числу отнесены Кампучия, Лаос, Вьетнам, Ангола, Эфиопия, Афганистан, Никарагуа, Иран и Ливия.

По мнению «Фонда наследия», даже если усилия США в этих странах не дадут желаемого результата, они ясно покажут, что США впредь не будут мириться со свержением «дружественных» правительств в развивающемся мире. Бывший помощник Рейгана по национальной безопасности Ричард В. Аллен, ставший сотрудником «Фонда наследия», заявил, что эти суждения окажут «очень серьезное влияние» на администрацию[178].

«Хэритэдж фаундэйшн» активен и в издательской деятельности. Ежемесячный «Нэшнл секьюрити рекорд» освещает с самых крайних позиций вопросы внешней политики. У «Хэритэдж» нет проблем с деньгами. 87 корпораций, входящих в список 500 крупнейших американских фирм, финансируют эту организацию. В 1981 году ее ежегодный бюджет превысил 5,3 миллиона долларов. Директор «Хэритэдж» Э. Фельнер не без удовольствия рассказывает публично о своих тесных связях с крупным бизнесом.

Как известно, Э. Фельнер ранее руководил Республиканским исследовательским комитетом, который с начала 70-х годов был важнейшим инструментом теоретического и практического воздействия правых на конгресс, сменявшиеся администрации республиканцев и демократов, на руководство этих буржуазных партий, всю политическую жизнь США, включая и внешнюю политику. «Хэритэдж» действует весьма эффективно в сфере пропаганды. Здесь, пожалуй, нет ему равных ни с точки зрения целенаправленности, ни по изощренности приемов. «Нью рипаблик» отмечает, что «едва ли не каждую неделю одна из крупнейших газет страны помещает статью или передовицу, основанную на материалах, подготовленных его сотрудниками»[179].

На политической сцене США, формируя и укрепляя «имперское» мышление, действует и организованное правое движение религиозных сил. Центральное место в этом движении занимают фундаменталистские баптистские общины (мормоны, южные баптисты, адвентисты седьмого дня). Число приверженцев евангелических церквей достигло более чем 44 миллионов человек. Южная баптистская конвенция, сосредоточив в своих рядах 13 миллионов человек, стала самой крупной в стране протестантской церковью. Конечно, в политическом плане баптизм не сводится только к правым. У него есть и свое «левое крыло», в ряде организаций поддерживается антивоенное движение. Но на севере страны фундаменталистские общины стали опорой «новых правых».

Автор статьи о «новых правых», помещенной в журнале «Крисчен сенчури», назвал методы действия религиозных правых «параноидальным стилем в американской политике». «Имперское» мышление этих группировок основано на таком восприятии мира, согласно которому «существуют некие сатанинские внешние силы, объединившиеся против какой-либо нации, культуры или образа жизни, и их надо во что бы то ни стало любыми средствами остановить, пока они не подорвали самих основ нашего существования»[180].

Это в представлении «параноидально» мыслящих людей из религиозной среды — «мировой коммунизм», СССР, а также все, кто не согласен с «новыми правыми» внутри страны. С этих позиций «крестовый поход» против коммунизма, американское вторжение на Гранаду и в Ливан — вполне объяснимые и правомерные действия. Религиозные силы «новых правых» используют в политических целях радио и телевизионные станции, создавая «электронную церковь». Их смотрят и слушают около 130 миллионов человек в неделю (число посещающих церкви — меньше). По этому каналу текут пожертвования на сумму более 1 миллиарда долларов ежегодно[181].

Среди консервативных проповедников выделяются своими крайне реакционными, «имперскими» взглядами Дж. Фалуэлл, П. Робертсон и Дж. Робинсон. Они постоянно выступают по вопросам «отношения к коммунизму» и военным проблемам. Наиболее колоритна фигура Дж. Фалуэлла, который еще в 1978 году создал религиозно-политическую организацию «Моральное большинство». Дж. Фалуэлл стал политическим проповедником в своей баптистской церкви в штате Вирджиния еще с конца 50-х годов. Он набирал учеников прямо из детских садов и доводил их до колледжа, насаждая в них фашистскую дисциплину и образ поведения. Уже в начале 80-х годов, шаг за шагом внедряясь в политическую жизнь с помощью средств «электронной церкви», он соорудил телецентр стоимостью в 4 миллиона долларов. В настоящее время проповеди Дж. Фалуэлла транслирует ежедневно около 300 радиостанций. С 1975 года он получал по 1 миллиону в месяц. К концу 70-х годов доход церкви Дж. Фалуэлла достиг суммы около 30 миллионов долларов ежегодно, сообщает журнал «Эсквайр»[182]. Пещерные взгляды Дж. Фалуэлла более чем откровенны: он постоянно требует обеспечить эффективное наращивание военных расходов для борьбы с «мировым коммунизмом», прежде всего с СССР. Куба — предмет его особой ненависти. Маккартистская практика преследований всех «инакомыслящих» в стране привлекает Дж. Фалуэлла и тем, что она связывается со взглядами «подозреваемых» по внешнеполитическим вопросам. Помощник генерального секретаря Национального совета церквей США У. Фор подметил у Дж. Фалуэлла важнейшую политико-идеологическую установку — проповедь неизбежности войны между США и СССР, хотя проповедник и прибегает для этого к витиеватым, иносказательным выражениям[183].

«Таким образом, — пишет Эдвард Эриксон, директор Центра моральной демократии, организации, выступающей против „новых правых“, — возникает политическая система, содержащаяся на средства, которыми манипулируют люди, связанные с экстремистскими, религиозными и идеологическими организациями, незаметно действующие через фундаменталистскую церковь, правые организации и печать»[184].

«Новые правые» обладают, конечно, своей внешнеполитической программой, в основе которой лежат идеи «всемирного заговора» коммунистов и «Pax Americana». Но выделить такую программу из всего комплекса консервативных представлений по этому вопросу трудно. Многое их объединяет, выявляет сходство и преемственность. Различия в нюансах чаще всего носят конъюнктурно-тактический, фразеологический характер. Иногда они диктуются историческими условиями, в ряде случаев — вкусами и стилем отдельных правых деятелей, создавая конгломерат пестрых представлений и подходов. Но в этом есть и своя логика.

Лидеры ультраправых вышли на арену политической борьбы с четкой ориентацией и на лозунги, и на людей, которые с их помощью придут к власти. «Новые правые» вполне определенно поддерживали кандидатуру Р. Рейгана на президентских выборах и до момента его реального избрания. Вклад в победу Р. Рейгана «новых правых» хотя и не адекватен роли всех правых сил, сам по себе был значительным. Если послушать самих лидеров «новых правых», то окажется, что это они, и только они, привели Р. Рейгана в Белый дом. Один из лидеров «новых правых», Р. Вигери, отмечал, что президент в значительной степени обязан правому крылу консервативного движения, и в частности «новым правым», своей политической карьерой[185].

«Национальный консервативный комитет» считает своим успехом поражение на выборах 1980 года либеральных сенаторов Дж. Макговерна, Дж. Калвера, Ф. Черча, Б. Бая. По заявлениям «новых правых», они-то и провалили ратификацию Договора ОСВ-2, сплотив против него «общественное мнение». Роль их в этом деле действительно была не такой уж малой.

В представлении «новых правых» они победили «надолго», и никакие политические силы не одолеют их влияния в политической жизни страны. По их мнению, средства массовой информации ныне не враждуют с ними, а готовы к сотрудничеству. Видные либералы сошли с политической сцены или капитулировали перед правыми. Ультраправые убеждены, что именно они являются сегодня главными действующими лицами в политическом развитии страны, хотя, мол, и не представлены напрямую в высших звеньях государственного аппарата США. «Новые правые» атаковали по ряду вопросов «умеренных консерваторов», обвиняя их в предательстве «идеалов» консерватизма.

Они действовали с откровенно экстремистских позиций, проявляя резкую и бескомпромиссную идеологическую нетерпимость. Но это вовсе не значит, что между «новыми правыми» и «умеренными консерваторами» нет точек сближения. В социально-экономических программах, наоборот, их позиции совпадают почти полностью. Правда, «новые правые» стремятся к достижению тех же целей несколько иными средствами. И здесь, конечно, экстремизм «новых правых» очевиден. Известный американский обозреватель У. Пфафф пишет: «Настоящая беда американских правых в том, что они не очень-то разбираются в собственном прошлом и не слишком умны. Полезная классификация правых, существующая в современной Европе, различает правых, ориентирующихся на бизнес, выступающих за свободный рынок, консервативных в своих социальных и политических взглядах. Затем идут националистические и авторитарные правые (французские „бонапартисты“). Наконец, существуют еще интеллектуальные и „реалистические“ правые, в число которых входят крупные мыслители — как Алексис де Токвиль во Франции, Эдмунд Бёрк в Англии, покойный Раймон Арон во Франции. Среди американских правых эквивалентной традиции не существует.

Тем не менее вообще в США такая традиция есть. В современном университетском мире и журналистике США ее представляли Уолтер Липпман, Ханна Арендт, Ганс Моргентау, Райнхольд Нибур и Джордж Кеннан. Но американские правые считают таких людей опасными леваками главным образом потому, что они отрицают воинствующий национализм и манихейский подход к миру, присущий правым.

Результатом этого стало обезглавливание американского консерватизма. В своем нынешнем виде американские правые сочетают экономические доктрины бизнеса с джингоизмом и наивным, но очень злым антикоммунизмом. В интеллектуальном плане они, как и всегда раньше, на вторых ролях.

Это осложняет жизнь тем, кто хочет отыскать глубокий смысл и всеобщую значимость в посланиях, провозглашаемых сегодня из Вашингтона. Люди в Вашингтоне подают заявку на изобретение велосипеда. Зарубежный наблюдатель отмечает, что это изобретение выглядит до боли знакомо; он уверен, что уже видел эту машину раньше. В Вашингтоне говорят: «Мы нашли путь разрешения мирового кризиса». Наблюдатель, пользуясь выражением Гертруды Стайн, проверяет ответ и в результате обнаруживает, что его вообще нет»[186].

Было бы упрощением, однако, считать, что воззрения администрации Р. Рейгана и позиции «новых правых» по вопросам внешней политики США тождественны, что президент лишь механически воспроизводит идеологию и политику крайне правых. При всем сходстве и даже высокой степени заимствования идей из багажа «новых правых» у администрации есть и некоторые собственные позиции. Идеологически и политически они не уступают крайне правым по степени консерватизма и экстремизма одновременно, но имеют определенные особенности скорее по форме, чем по существу. В целом лидеры «новых правых» убеждены, что нынешний президент идет «нужным курсом», хотя и считают, что «авангардисты» и в этом вопросе именно они, а нынешний президент робеет, отстает, плетется позади них и в замыслах и в действиях. Они намекают на то, что не сказали еще своего последнего слова в политической жизни страны и будущее за ними. Правые готовы, с некоторыми коррективами, считать, что дело «Pax Americana» находится в надежных руках Р. Рейгана и его единомышленников. Роль же «корректировщиков» внешнеполитического курса справа берут на себя лидеры «новых правых». Они собираются обойти или «превзойти» Р. Рейгана в его политической философии и действиях, поставить в Белом доме еще более правую фигуру. Возможно, нынешний президент им кажется недостаточно «новым» в среде правых, архаичным и слишком «осторожным» политиком «умеренного» толка. Им нужен гораздо более воинственный и авантюристичный деятель, который бы совместил «имперское» мышление с ядерной войной.

И все же ультраправые ныне всерьез обсуждают, кому же возглавить их движение «после Рейгана». Среди потенциальных лидеров, которые могут сменить Р. Рейгана, оказываются сенатор-республиканец от штата Колорадо У. Армстронг, член палаты представителей от республиканской партии из штата Иллинойс Д. Крейн, сенатор-республиканец от штата Алабама Дж. Дентон, член палаты представителей от республиканской партии из штата Джорджия Н. Гингрич, сенатор-республиканец из штата Юта О. Хэтч, сенатор-республиканец из штата Северная Каролина Дж. Хелмс, сенатор-республиканец из штата Висконсин Р. Кэстен, член палаты представителей от республиканской партии из Нью-Йорка Дж. Кемп, член палаты представителей от республиканской партии из штата Техас Р. Пол, сенатор-республиканец из штата Айдахо С. Симмс. В этом списке был член палаты представителей, председатель «Общества Джона Бэрча» Л. Макдональд, вскоре погибший на южнокорейском самолете, брошенном американскими разведслужбами в воздушное пространство СССР.

Все эти имена хорошо известны. Люди, которых назвал «Консерватив дайджест», принадлежат к крайне правому крылу республиканской партии. Это опытные, тертые политиканы. Почти все они имеют рычаги контроля в конгрессе. Они являются членами ряда влиятельных комиссий и подкомиссий, одновременно руководят крупными организациями крайне правых.

Среди этих людей значится Дж. Хелмс — уже известный нам лидер ультраправых в сенате. Другие, быть может, уступают ему по значению в иерархии власти и влияния. Но они придерживаются тех же убеждений, требуя прямой конфронтации с СССР, отказа от соглашений, наращивания военных бюджетов, неограниченной гонки ядерных вооружений, в том числе и в космосе. У Дж. Дентона, отставного контр-адмирала,—«опыт» войны во Вьетнаме. Д. Крейн в 1978 году был претендентом в кандидаты на пост президента от республиканцев, но отступил, чтобы помочь Р. Рейгану. Дж. Кемп участвовал в работе специальной сессии Генеральной Ассамблеи по разоружению и в сорванных Соединенными Штатами переговорах об ограничении стратегических вооружений в Женеве. Весьма «перспективным» человеком в среде ультраправых долгое время считался и Л. Макдональд, возглавлявший движение «бэрчистов», превратившихся в открыто фашистскую организацию.

Конвент республиканской партии в Далласе в 1984 году придал особое значение фигуре Дж. Кемпа. Он произнес там одну из самых одиозных речей, пронизанную шовинизмом, антикоммунизмом и антисоветизмом, нацеливая республиканцев на новый виток борьбы за власть, осуществление программы крайне правых дома и за рубежом. И сам конвент, и средства массовой информации подавали Кемпа как будущего преемника Рейгана на посту главы республиканской партии и кандидата в президенты в 1988 году.

По своей идеологии, политической карьере, разветвленной системе связей и в кругах ультраправых, и в вашингтонской машине власти, и в военно-промышленном комплексе, многие из кандидатур, подсказанных «Консерватив дайджест», могли бы в случае необходимости захватить руководство в республиканской партии «после Рейгана». Ясно, что вопрос о его «преемнике» уже заботит правые круги. Они хотели бы получить наследника еще правее, чтобы не выпустить власть из своих рук.

Сама постановка вопроса о том, чтобы скорректировать рейганизм «справа», могла возникнуть лишь в определенных условиях. Правые в самом деле овладели многими ключевыми позициями в американском обществе и государстве. Либералы, если они остались ими, потеснены, а некоторые из них переметнулись к правым, пополнив их ряды. Страну захлестнули настроения шовинизма, гегемонизма, агрессии. Усилился диктат монополий, военно-промышленного комплекса. Реакция наступает по всем линиям. Ф. Фитцджеральд отмечал в «Нью-Йорк ревью оф букс»: «Поскольку деятели — организаторы в правом движении — Вигери, Уэйрич, Долан и другие — сами остаются вне политических постов, они оставляют за собой возможность варьировать экстремизм своих позиций»[187].

В либеральных кругах США стремятся все же найти какие-то «демаркационные линии» между «новыми правыми» и Р. Рейганом, но они, по-видимому, сильно преувеличивают существующие расхождения. Либеральный обозреватель А. Тоннелсон в статье, опубликованной в «Форин сервис джорнэл»[188], склонен, например, полагать, будто бы главное различие между консервативными воззрениями президента и «новых правых» заключается в том, что президент и его окружение стремятся обеспечить господство США в рамках существующей ныне системы международных отношений, а «новые правые» не хотят с ней считаться, требуют отказа от «всяких правил» в осуществлении «имперской» внешней политики и руководствоваться исключительно «национальными интересами» США, причем такими, которые можно толковать произвольно.

Похоже, что водораздел между Р. Рейганом и «новыми правыми» здесь все же не обнаружить. Сам президент верит в способность США изменять сложившиеся порядки в международных отношениях в желательном для США направлении. Если система международных отношений 70—80-х годов не укладывается в схему «Pax Americana», то администрация Р. Рейгана готова ликвидировать сложившееся в этой системе прежде всего военное, а затем и политическое равновесие. Это и должно, по идее Вашингтона, привести к тому, что схема «Pax Americana» будет наложена на нынешнюю систему международных отношений, деформируя ее по этому образцу. Нет, граница между Р. Рейганом и «новыми правыми» здесь отчетливо не проходит. «Политика сдерживания» нынешнего президента отнюдь не сводит ее к традиционным вариантам, кстати говоря, тоже ориентированным на «имперское» мышление. Нынешняя администрация мечтает о реализации той же политики, но новейшими ядерными средствами. И это вовсе не поиски обязательств и соглашений, несовместимых с «национальными интересами» США. Наоборот. Это отказ от переговоров, обязательств и соглашений именно для того, чтобы иметь свободу рук на международной арене, навязывать миру «национальные», а по сути, «имперские» интересы США, наращивать ядерную мощь для осуществления нового мирового господства Вашингтона. Это ядерный вариант «сдерживания», ядерный вариант «Pax Americana». И «новые правые» могли бы под этим вполне подписаться, хотя они имитируют свое несогласие с хозяином Белого дома по данному вопросу, даже готовы с ним «ссориться».

Тот же «Хэритэдж фаундэйшн» в сборнике «Первый год», подводя промежуточный итог деятельности Рейгана, одобрил изменение внешнеэкономической стратегии США в отношении развивающихся стран, предпочтение в торговле странам, идущим по капиталистическому пути, указал, что торговля могла бы быть использована в целях отдаления некоторых социалистических стран от СССР. Однако при анализе советско-американских отношений позиция администрации была подвергнута критике за «недостаточную последовательность в проведении жесткого курса» на переговорах об ограничении стратегических вооружений, в области прав человека и в торгово-экономической сфере. Крайнее неудовлетворение «Хэритэдж» выразил политикой правительства в военных вопросах, отставанием роста военного бюджета, сохранением мифического «окна уязвимости» в стратегических силах США, отсутствием необходимых «быстрых изменений» в соотношении сил[189]. Тот же Р. Вигери призывает к «политике военного превосходства» США, скомбинированной с многомиллиардными усилиями в области пропаганды во всем мире для борьбы с коммунизмом[190].

Согласно А. Тонелсону, противоречия рейганистов и «новых правых» кроются в оценке главных неудач внешней политики США на протяжении последних десятилетий. Для ультраправых они коренятся в утере «долгосрочных целей» и «идеологически обоснованных принципов». Это произошло якобы из-за того, что к руководству внешней политикой США в течение всех послевоенных лет приходили профессиональные дипломаты и те, которых сами правые считают «академическими мыслителями». В то же время у руля внешней политики, сетуют «новые правые», не оказывалось людей, обладающих «твердыми убеждениями и последовательным мировоззрением» истинно консервативного толка. Вот где корень тяги к «компромиссам» на международной арене, считают ультраправые.

Правый экстремизм во взглядах на внешнюю политику США — это «инстинктивное неприятие любых переговоров с потенциальными противниками, особенно в области ограничения вооружений, уверенность в том, что в ходе этих переговоров США всегда остаются в проигрыше, а их противники — в выигрыше; неверие а эффективность американских политических и военных союзов, плохо скрываемое презрение к союзникам США в Западной Европе как к „либералам“, „трусам“ и даже „предателям“, стремление во всем опираться лишь на собственные силы; глубокий пессимизм в отношении будущего развития международной системы, ожидание периода дестабилизации, конфликтов и хаоса; безусловная вера в технологические возможности США, которые позволили бы добиться решающего военного превосходства над СССР путем создания некоего „абсолютного оружия“. И отличается этот подход от позиции администрации, быть может, чуть большей степенью „раскованности“ формулировок.

Когда на руководителей дипломатии США навешивается ярлык «предателей», вспоминается, что и Дж. Даллеса в свое время маккартисты считали чуть ли не «красным», уступившим первое место, занимаемое доселе США, «коммунистам». Мы знаем, кем в действительности был этот американский деятель. Но ни один из преемников Дж. Даллеса не уступал ему в уровне правой, антикоммунистической ориентации, в приверженности «имперской» идеологии и политике. Вряд ли эту линию могли бы проводить «новые правые» с большей последовательностью, чем Р. Рейган, К. Уайнбергер, Дж. Шульц.

Можно согласиться, однако, с автором статьи в «Форин сервис джорнэл» в одном: ультраправые в самом деле выступают против «рационального анализа» формирования внешней политики США.