Боцмана удалось найти практически сразу. В пентхаусе у Петирима. Оркестр козлоногов-дударей наяривал что-то среднее между русской плясовой и эйси-джазом, кимор в красном балахоне стучал по электрическому там-таму всеми четырьмя лапками. Девки визжали, купцы, не успевшие удрать, мрачно сидели по углам. Петирим столь же мрачно торчал у стойки, за его спиной на зеркальных полках громоздились бутыли, большая часть которых была разбита. Деревянная люстра, сделанная из цельного куста увлапонской чернявки, валялась на полу. Серебристые сапоги Боцмана безжалостно давили тонкие пластины бесценного черного дерева.
— Значит, так, — вещал Боцман, почесывая бороду, — с каждого барыги — по два платиновых куба. Теперь ясно? — он кивнул в сторону музыкантов. Под сценой валялись грудой тела трех вольных рыцарей и одного местного гвардейца. Голова гвардейца была повернута под таким странным углом, что сомнений не оставалось: Боцман измельчил в крошку все шейные позвонки. Капитан, только что вышедший из стеклянных дверей лифта, решил подождать — пусть приятель покуражится. Купцы молча выкладывали монеты из сафьяновых шитых золотом кошельков. Боцман прошелся вдоль столиков, собирая дань. Потом остановился возле стойки, схватил двумя пальцами Петирима за нос и резко дернул:
— Что, крыса, будешь еще гвардию вызывать?
— Уже вызвал, — подал, наконец, голос Капитан, — я видел отсюда.
Действительно, со стороны лифта было хорошо видно, как Петирим лихорадочно давит кончиком хвоста на скрытую под стойкой педаль.
— Ах, ты… — Боцман двумя быстрыми ударами кулака выбил эквапырю передние зубы. Вопль Петирима смешался со звуками непрекращающейся музыки.
— Ладно, выпить не успеем. Пошли через стену. — Капитан потянул Боцмана за собой.
— Гвардия, что ль? — Пьяно умилился Боцман, — да мы их в понос размесим!..
— Пошли, говорю! — Настаивал Капитан, — просто дело есть.
— Врешь.
— Нет.
И Боцман поверил.
По задней стене здания оба бандита спустились меньше, чем за минуту — по сравнению с тренировками это было даже не развлечением, а совсем уж полной ерундой. Капитан повел Боцмана через темные дворы.
Вечернее фиолетовое небо тонуло в ломаных дырах, ограниченных плоскими крышами. Юная шпана, завидев серебристые камзолы, бросала карты и старалась забиться в окна полуподвальных этажей. Домохозяйки, возившиеся с развешанным на веревках бельем, подбирали юбки и с тихим писком катились к уютному свету полуоткрытых дверей. Пьяный Боцман порывался шалить, но Капитан волок его за собой все дальше. Наконец, за стрельчатой аркой показался Грибной бульвар. Усеченные пирамидки фонарей на гибких стеблях, чириканье хомяков, тяжелое дыхание кастрированных швабов… Нет, не только кастрированных. Вон несутся вереницей швабы самые что ни на есть свирепые — гвардейский патруль, расшвыривая на своем пути прогуливающихся чиновников, купцов, спешащих в дорогие кабаки, и вольных девок в желтых сарафанах, мчится на помощь Петириму… Поздно, однако.
— Эй, герои! Пару палок за пару кубов!
— Пшла вон, курва! — Капитан плечом отпихнул слишком настырную вольную девку. Он сейчас, наверное, выглядел пострашнее гвардейского шваба. С неба лился колокольный звон, и монотонный бесполый голос повторял:
— Посетите арконское отделение Всемирной Церкви Скопцов. Посетите…
Голосу вторил ангельский хор:
— Скоп-цы! Мо-лод-цы! Скоп-цы!..
На темных газонах, освещенные бликами витрин, валялись монахи-лентяи вперемежку с совокупляющимися парочками. Сегодня вечером Аркона выглядела особенно сумасшедшей. Или просто Капитан отвык, заторчался в виртуалке? Нет, действительно: даже атсаны ходят, приплясывая. Вечно суровые и вечно сварливые атсаны… Конечно! Атсанов на улицах полно, а лусын — хоть бы один попался!
Бон Рог что-то говорил об атсанском празднике. Как это у него называлось? Тычинки-пестики… Неделя Приплода! Арконцам, ясное дело, пофигу, что праздновать. А лусынам в это время лучше с атсанами не встречаться — обязательно морду набьют. Традиция такая. Праздник, можно сказать, уже на кончике корешка. Или уже начался?.. Все верно, народ гуляет — весь, кроме желудей: у лусынов совершенно другой цикл размножения, во время Недели Приплода этих горных потомков жень-шеня почему-то неудержимо тянет во всякую грязь. Поэтому им поручают следить за жрутерами.
— О! Это настоящая оргия на целую неделю! — Мелко подпрыгивая, говорил бон Рог. — Мы становимся совершенно сумасшедшими! Полный экстаз!
Атсаны — основные техники при жрутерах, в том числе и при Клае Бонифации. Семь дней будут беситься. А полковника придется отключить!
Бон Рог уточнил:
— Перед началом праздника мы скормим всем жрутерам норму дня на три, от лусынов все равно толку мало, и спокойно пойдем предаваться плотским утехам.
Значит, полной отключки не будет. Но все равно. Теперь ясно, почему полковник не мешал Капитану действовать. Полковнику не до того: он экономит энергию.
Капитан прибавил шагу. Какой сегодня день праздника? Не важно. В любом случае надо все провернуть за ближайшие часы.
Улица Покорителей Черного Замка тоже ломилась от толпы и экипажей. Здесь, правда, преобладали не швабы, а летучие каноэ — в квартале жило много гельвенцев. Одно из этих каноэ, не дававшее Капитану пройти, он пихнул так, что гельвенцы, обмотанные ремнями и шкурами, посыпались на мостовую. С ходу врезав кому-то по скуле, кого-то пнув сапогом, Капитан расчистил путь к широкой лестнице, поднимавшейся к стальным дверям Школы Благородства. Эти двери толпа обходила, опасаясь даже касаться ногами лестницы.
Капитан запустил руку по локоть во влажный рот мелкого беззубого жрутера, росшего в хромированной кадке возле дверей. Потом то же самое сделал и Боцман. Двери приоткрылись, пропуская курсантов. В Школе было тихо. Курсанты в кабаках бузят, даже техники бузят в подвальных пивнушках. А всемогущий хозяин на другом конце Арконы дремлет, тихонько переваривая трехдневный паек.
Капитан и Боцман шли быстрым шагом вниз по винтовой галерее. Столовая, жилые отсеки, пьютерная. Всюду пусто. Взгромоздив Боцмана на кадку, Капитан залез на свою и, перед тем, как нырнуть в бутон, коротко бросил:
— Спаринг.
Боцман непонимающе нахмурился, но кивнул.
И вот они оба оказались в зале спаринга. Вдоль стен болтается оружие, латы и боксерские перчатки.
— Подраться решил? — Спросил Боцман.
Капитан криво улыбнулся:
— Не угадал чуток. Просто нам надо быть вместе. Парой. Значит, начинаем отсюда.
— А куда теперь?
— Пошли.
Возле Капитана висели гладиаторские сети. Отодвинув их в сторону, он пнул стену — и в стене открылся проход. Через этот проход бандиты попали в общий интерфейс, после чего сразу оказались в мастерской Капитана.
— Не знаю, зачем я прорыл этот ход, — задумчиво сказал Капитан, — а пригодилось.
— Для чего? — Боцман все еще не понимал, зачем Капитан потащил его сюда.
— Вот, смотри. Чего здесь не хватает? — Капитан ткнул пальцем в «сковородку».
— А что это?
— Не важно.
— Тогда не знаю.
— Ладно, — согласился Капитан, — это отмычка. Сети взламывать.
— А… — Боцман вскинул брови, — удобного сидения не хватает. И еще… — он вдруг запустил руки под кожух и поменял местами два информационных канала.
— Зачем…
— Так красивше.
«Сковородка» тихо загудела. Кожух захлопнулся сам собой. И в голове Капитана прозвучал вопрос:
— Как меня зовут?
— Это ты спросил? — Капитан повернулся к Боцману. Боцман помотал головой.
Но Капитану и без того было ясно, кто задал вопрос. Кобчик взорвался режущей болью.
— Отмыра, — проговорил Боцман.
— Отмыра, — согласился Капитан.
— Имя принято, — подытожила «сковородка».
Боцман тихонько крякнул:
— Пошел я, что ли?
— В город пойдешь?
— К себе, покемарить.
И Боцман исчез. А Капитан занялся Отмырой. Боцман прав: сиденьице нужно удобное, а то кобчик аж ходуном ходит. И управление попроще. Для простоты копирования текстов бандит сделал в защитном коконе Отмыры плоское окошко, чтобы тот не обрубал края листов. Потом взобрался на сидение и приказал:
— Погнали!
Отмыра поводила носом:
— Куда, хозяин?
— В главное секретное хранилище.
— Далековато будет.
— В смысле?
— Придется переть через десять врат Бильреста. До Главного-то хранилища…
— Тогда идем ближе. Где тут Клай Бонифаций хранит свои секреты?
— Да в двух шагах, хозяин. Поехали?
— Ты должна быть уже там, — буркнул Капитан, — а не базары базарить.
— Как скажешь. — Отмыра мелко задрожала, и обстановка вокруг резко переменилась. Бандит оказался в зале с сундуками. Там все так же стояли огнедышащие швабы, а вокруг летали разноцветные торпеды.
— Давай вон к тому сундуку, — отдал команду Капитан. — Пошарим внутри.
— Хозяин, я не врубаюсь, — Отмыра замерла на месте. — Чего тебе надо? Залезть в этот сундучишко или узнать, что в нем?
Бандит на мгновение задумался, не понимая разницы.
— Чтоб скопировать, что в нем, не надо туда залезать целиком, — пояснила «сковородка».
— Так действуй!
— Готово. — Отмыра зашуршала, и из какой-то щели вылез пергамент с текстом. Капитан точно помнил, что печатающего устройства он в этой конструкции не планировал.
На первый взгляд язык текста показался незнакомым, но потом Капитан сообразил, что это самый древний и малораспространенный диалект кербов. Пергамент содержал очередную легенду про Ру-Бьек, точнее — про его язык. После выблевывания мира куски этого языка превратились во всякую фигню, и лишь очень немногие кусочки остались в первоначальном виде. Оказывается, кербы и рыли землю в поисках частичек языка Ру-Бьек. Но те, попав в неподходящие условия, сгнили, дав рождение белым червям. И лишь один, прилипший к пузу Ма-Мин, остался в целости и сохранности. Там, на пузе, он и пребывал до тех пор, пока прародительнице кербов не вздумалось попутешествовать. Пока она обползала свои владения, язык Ру-Бьек отпал, и его нашли атсаны из Арконы. Они притащили непонятный кусок мяса к себе и попытались скормить его жрутеру — тому самому! Он и соседний цветок через несколько часов составили Клая Бонифация. Но жрутер не переварил язык Ру-Бьек, отложив его в виде клубня среди корней, где тот и находится по сию пору. А владелец части легендарного языка становится безмерно крут, как Клай Бонифаций. Ма-Мин же первые несколько сотен лет пыталась вернуть утерянный ею артефакт, чем и объяснялось долгое противостояние кербов и всех остальных жителей этого мира, но потом личинка, видимо, смирилась с утратой и не предпринимала против Арконы и Клая Бонифация никаких враждебных действий.
— А как же ошибка программистов? — вслух удивился Капитан.
— А ты, хозяин что, такой глупый, что поверил канонической лапше? — Осведомилась Отмыра.
Но бандит, к своему счастью, не услышал провокационного вопроса, целиком занятый своими мыслями. Язык легендарного Ру-Бьек! Вот бы завладеть им и сожрать! Но тогда надо уничтожить Клая Бонифация, ибо теплокровный к нему просто не подойдет, а если и подойдет, то будет проглочен.
— Эй, Отмыра.
— Чего изволишь, хозяин?
— Этого Клая с Бонифацием можно отключить?
— Запросто! Можно заставить его отцвести. Тогда вся его сила уйдет на семена, и верти его, на чем хошь. Можно отрубить его от сети и он станет глух, слеп и беспомощен. Можно усыпить. Можно…
— Постой, — прервал излияния разговорившейся «сковородки» Капитан, — усыпить. Это как?
— Малютка полковник — живое существо и, следовательно, поддается гипнозу.
— Ты можешь? — Сурово поинтересовался бандит.
— Без проблем. — Усмехнулась Отмыра.
— Тогда… — Капитан на мгновение задумался. — Скопируй все, что тут есть, и обратно.
— Не выйдет, хозяин. Вечерняя дрема закончилась, ближайший час полковник будет не в меру активен.
Бандит чуть привстал:
— Так чего ты тут телепаешься? Жми!
ГЛАВА 5
Дубля Капитан свернул, упрятав в бутыль из-под строфарии. Бутыль полетела в груду похожих бутылей на полу нижнего уровня «Думы». Если понадобится, можно будет вызвать виртуального идиота — и он появится, словно джинн, из своей бутылки. А Отмыру, вроде, сворачивать не обязательно. При ее создании способности Боцмана и Капитана сложились, а может, даже перемножились друг на друга. «Сковородка» оказалась настолько крута, что наверняка спокойно уйдет от любого зоркого глаза. Капитан приказал ей бродить везде самостоятельно и собирать все интересное. На досуге можно будет ознакомиться с местными тайнами и, заодно, попытаться найти способ выбраться обратно на Землю. На шефа, оказавшегося драконом и, до кучи, Строителем, надежды уже не было, да и предательства, хотя и невольного, шеф не прощал.
Первое, что увидел Капитан, выбравшись из бутона, была сияющая рожа Боцмана.
— Как, — удивился Капитан, — ты все здесь?
— И не один, — загадочно ответил Боцман.
Действительно, среди темных цветочных силуэтов возвышалась трехголовая громада керба. Все три его головы были в символических намордниках — гордое существо тяготилось этим, но пыталось не показывать вида.
— Вам сообщение от матери нашей Ма-Мин! — торжественно провозгласила средняя голова булькающим шепотом.
— Ма-Мин! Ма-Мин! — Приплясывал на месте Боцман.
— Говори. — Капитан, уставший, как шваб после гонок, лишь слабо кивнул.
— Ма-Мин! — Продолжал верещать Боцман, — она меня еще помнит!
Шесть горящих глаз с недоумением уставились на бандита. Наконец, правая голова сказала:
— Да, и очень хорошо.
Из-за намордника слова звучали не слишком внятно и как-то двусмысленно. Но Боцману было все равно, как звучат слова:
— Какое счастье! — Он подпрыгнул, повторив выражение радости у атсанов и негромко, но весьма эротично заржал.
На мордах керба отразилось нечто, похожее на умиление, но, возможно, Капитану это лишь померещилось в полумраке.
— Ма-Мин приказала передать вам, что Тромп, рыцарь короны, будет биться в городе атсанов вечером Седьмого дня Недели Приплода. Его противник — жардинер Кун.
— А сейчас какой день? — уточнил Капитан.
— Шестой. Сейчас подоспеет Кульп — и мы отправляемся.
— Кульп? — Переспросил Боцман. Керб щелкнул рыбьим хвостом, повалив пару кадок:
— Для идиотов уточняю. Это мой брат. Будет здесь минут через пятнадцать. Готовьтесь к путешествию.
— И мы вновь увидим Ма-Мин? — Не верил своему счастью Боцман.
— Нет, мы будем брать клиента!
— Для Ма-Мин!
— Угу, — буркнули все три головы хором.
— Так значит, я ее смогу лицезреть!
— Сможешь, если не будешь распускать сопли!
— Стоп! — Капитан, наконец, полностью пришел в себя, — какие, на хрен, пятнадцать минут? Стволов надо набрать, и еще кой-чего… Короче, под утро, часов в шесть…
— Не позже, чем в три ночи! — Перебил керб. Намордник на правой пасти с треском разлетелся в клочья, мощный хвост сокрушил еще несколько пьютеров.
— Мы вас найдем, где бы вы ни были, ясно?
Бандиты молча кивнули. Боцман нервно сглотнул. Потом обернулся к Капитану:
— А что мы делать-то собираемся?
— Арсенал брать.
Здание арсенала примыкало к зданию Школы, но имело отдельный вход — со двора. Обычно арсенал охраняли атсаны, но сегодня, по случаю праздника, их здесь не было, зато толпились гвардейцы, взвода два. Гвардейцы жадно прислушивались к далеким звукам праздника. Праздник бушевал по всему городу, а здесь, во дворе, окруженном глухими стенами, было темно и грустно. Обозленные гвардейцы мечтали кому-нибудь хорошенько надрать задницу.
— Здорово, пацаны! — Боцман, изображая студиозуса, изрядно набравшегося дешевой строфарии, прошел, пошатываясь, под аркой и направился прямо к охранникам. Обращение «пацаны» к этим бородатым дядькам, каждый из которых напоминал Черномора, было по меньшей мере неуважительным. Четверо гвардейцев, гневно потрясая бородами, отделились от группы, чтобы проучить невежу. Именно на это и рассчитывал Капитан. Предоставив коллеге разбираться со своей частью сторожей, сам он, цепляясь за неровную кладку, прокрался по стене на уровне третьего этажа, бесшумно спрыгнул на козырек, прикрывавший вход в арсенал, а с козырька сиганул в самую гущу мощных неповоротливых гвардейских тел. Удары он наносил, не глядя, а только чувствуя кончиками пальцев рук и ног, куда следует ткнуть. Боцман работал не хуже — наверняка он бы справился и в одиночку, без Капитана. Кто-то из гвардейцев попытался улизнуть через арку, но Капитан, выхватив серп из-за пояса у ближайшего противника, метнул вслед беглецу. Серп вонзился тому в затылок, гвардеец упал. Об него споткнулся еще один — Боцман догнал его в два прыжка и ткнул в висок указательным пальцем. Палец, прбив кость, вошел в мозг. Вытирая палец о серебристую полу камзола, Боцман подпрыгнул, нанося ногами удары в челюсть сразу двум гвардейцам. Вот и все. Последнего Капитан добил пинком в пах — едва ли этих кретинов учили пахопашному бою.
Обыск никакого результата не дал. Ключа не было. Разъярившись от такого облома, Капитан что было сил ударил каблуком по резным створкам. Створки неожиданно распахнулись: арсенал был открыт.
По два меча в заплечные ножны, комплект метательных ножей, по рюкзаку голодных лемуров на брата, арбалет и связка сюрикенов — экипировка была закончена. Теперь следовало разделиться: Боцман взял на себя нейтрализацию охранников при Клае Бонифации, а Капитан должен был нейтрализовать самого полковника.
Опрокинутые кербом пьютеры уже начали увядать: бутоны покрылись морщинами, некоторые листья, отделившиеся от засыхающих стеблей, приятно шелестели под ногами. Сам виновник погрома исчез. Хорошо, пьютер Капитана остался цел. Зайдя в основной интерфейс, Капитан тихонько позвал:
— Отмыра!
— Я здесь, хозяин. — Перед носом бандита возник круглый иллюминатор. За иллюминатором плескалось оранжевое море, по которому неторопливо, словно лебедь, плыла «сковородка», до верху забитая компакт-дисками.
— Что это? — убедившись, что места для него нет, взревел Капитан.
— То, что ты, хозяин, заказывал — несколько сотен терабайт секретов всех миров по обе стороны Бильреста.
— Выкидывай на фиг! — Бандит затопал ногами. — Поехали полковника усыплять!
— А для этого ты, хозяин, там не нужен. — Отмыра закрутила свой нос в штопор. — Заснуть можно. И надолго.
— Точно? — Несколько успокоился Капитан.
— Абсолютно. — Эволюции носа продолжались. На сей раз он завязался в морской узел. — Кстати, а диплом тебе нужен?
— Какой?
— Об окончании курсов рыцаря. С гербом и прочими прибамбасами.
— Не помешает. — Прикинул Капитан. — На меня и Боцмана.
— Тогда жми ему на помощь. Жрутер уже поднял малую тревогу. А если я его не успею завалить, то поднимет и великую.
Иллюминатор потускнел и исчез. Капитан вырвал голову из бутона и понесся сквозь темные цветочные ряды. Винтовая галерея, дверь, лестница. Люди, эквапыри, козлоноги, киморы шарахались от Капитана — не потому, что он был с ног до головы увешан оружием: в полумраке и общей пьяной кутерьме такая ерунда никого не смущала. Но на серебристый камзол у арконцев выработался инстинкт. Атсаны, впрочем, не замечали даже камзола. За несколько секунд Капитан оказался весь обсыпан душистой пыльцой. Расшвыривая толпу пинками, он пробрался на середину проезжей части. Среди жирных кастрированных швабов приятно выделялся поджарый полноценный шваб гвардейского патруля. Одним прыжком Капитан оказался на заднем сидении — двое гвардейцев не успели обернуться, как бандит столкнул их головами и вышвырнул на мостовую. Шваб, оставшийся без управления, сразу подхватил одного из гвардейцев и перекусил пополам. Кто-то завизжал, принялся звать гвардию.
«Вот она, ваша гвардия. Я и есть гвардия, засранцы!» — Ухмыльнулся про себя Капитан, хватая руль. Мощный гвардейский шваб мчался, не разбирая дороги, с хрустом давил легкие паланкины, отшвыривал в сторону каноэ и кастрированных швабов-недоумков. Для пущего эффекта Капитан врубил сирену. Справа и слева мелькали витрины, приплясывающие атсаны, пьяные рожи козлоногов. Напрямик переехав газон, шваб раздавил нескольких монахов. Капитан был на седьмом небе от счастья. Он хотел еще немного поноситься по газону, но решил, что дело — прежде всего. На третьей улице Строителей народу было сравнительно немного — чиновники давно разъехались, кто по домам, кто по кабакам. Дворцы возвышались темными блестящими тушами. Площадь Идрис-Шаха была и вовсе пуста — только возле резидентции Клая Бонифация какая-то свалка… Какая-то? Та самая! Капитан направил шваба через площадь, на ходу вытаскивая из рюкзака лемура.
Боцман, судя по всему, находился в основании огромной кучи из тел. Были в этой куче гвардейцы, несколько козлоногов, но в основном — лусыны. Нацелив лемура, Капитан со всей силы дернул его за длинный мохнатый хвост. Яркий луч срезал верхушку кучи. Еще несколько взмахов — и куча сделалась в два раза ниже. В воздухе запахло печеной картошкой. Исчерпав свой заряд, лемур надолго заснул. Швырнув его на землю, Капитан потянулся за следующим лемуром. Над головой просвистело две стрелы. Кажется, стреляют от левого крыла здания. Капитан направил лемура в ту сторону. Раздались крики, к запаху печеной картошки примешался запах жареного мяса. Еще несколько взмахов смертоносным лучом — и над грудой обуглившихся тел возникла бородатая голова. Боцман!
Выбравшись из кучи, Боцман вовсю заработал руками и ногами, нанося удары, выколол пальцем глаз здоровенному козлоногу, отняв у того стручок, и, развернувшись, дал длинную очередь по дверям резидентции. Снова крики. Стрелы летали так густо, что их свист непрерывно стоял в ушах. Но вот свист стал тише, крики раздавались все реже… Кажется, готово. Двери резидентции были открыты. Боцман уже несся к ним, размахивая стручком. Какой-то лусын метнул в спину Боцмана копье, но Боцман вовремя развернулся и, поймав копье, сразу же отправил его обратно. Копье пронзило лусына насквозь, убив заодно и начинавшего подниматься на ноги гвардейца. Капитан, поджарив тех, кто еще шевелился, подвел шваба к дверям, потом развернул его мордой в сторону площади и, выпустив руль, скатился на мостовую. Шваб тут же начал рыскать туда-сюда в поисках пищи. Пищи для него здесь было предостаточно.
Боцман уже был на галерее. Капитан догнал его, остановил:
— Погодь. А с чего это двери открыты? Может, засада?
Но засады не было. Капитан понял это, когда поглядел вниз. Отмыра хорошо поработала. Небось, она-то и отомкнула замки. Внизу все замерло. Даже рядовые жрутеры, стройные круги которых окружали Клая Бонифация, опустили свои вечноголодные бутоны и мирно посапывали. Сам же монстр растительного мира сложил оба цветка и оглушительно храпел в две глотки.
— Где? — спросил Боцман.
— А шваб его знает, — шепотом отозвался Капитан. — Давай искать.
Они спустились вниз по громыхающей стальной лестнице. Кадка полковника была деревянная, из полированных досок. Зайдя по разные стороны, бандиты начали методично выламывать доски. Спустя несколько минут Клай Бонифаций завалился на бок, выставив на обозрение свою корневую систему. Среди переплетения корней бандиты отчетливо разглядели большой, с человеческую голову, клубень.
Одновременно схватив клубень, Боцман и Капитан стали тянуть его каждый на себя.
— Отдай, гнида! — орал Капитан. — Я первый об нем узнал!
— А я первый схватил! — Огрызался Боцман.
— Пойдем, выйдем?
— Пойдем!
— На «три» отпускаем. Раз, два, три.
Боцман разжал пальцы, но Капитан и не подумал этого сделать и язык Ру-Бьек оказался у него.
— Ах ты, козлище! — Обделенный бандит ринулся на обманщика, но тот встал в позицию «зимний полдень». На это следовало ответить стойкой «теща бьет посуду». Капитан сделал движение всем корпусом и оказался стоящим в положении «шестихвостый стручок». Боцман отреагировал «местью импотента». После десяти минут почти синхронного перетекания из позиции в позицию, бандиты вымученно поклонились друг другу. Ничья.
— Ладно уж, поделюсь, — Капитан поднял клубень и разломил его. Внутри оказался малюсенький, с ноготь, кусочек грязно-серого мяса. Бандит разрезал его пополам метательным ножом и, не успел Боцман схватить причитающуюся ему часть, как Капитан уже проглотил свой кусочек языка.
Ничего не изменилось.
Но Клай Бонифаций вдруг зашевелился. В основании лежащего цветка появились сразу три щели. Из двух с характерным журчанием принтера полезли пергаменты, а третий преобразовался в динамик. Динамик молчал. Капитан осторожно поднял один пергамент. Диплом! Второй пергамент тоже оказался дипломом. Капитан улыбнулся динамику:
— Отмыра?
Вместо ответа из динамика раздалось тихое ржание.
— Ма-Мин! — умиленно воскликнул Боцман и мелко запрыгал на месте.
— Очнись, дубина! — Капитан воспользовался тем, что его коллега разомлел от любви и совершенно недипломатично отшлепал того по щекам. — Личинка включила жрутеры!
— Ну и что? — Спросил несколько протрезвевший Боцман.
— А то, что они сейчас нас сожрут!
Действительно, хищные цветы поднимали бутоны и принюхивались к окружающим запахам. Некоторые из них уже начали пировать — в зал, на свою беду, прокралось несколько гвардейцев.
Капитан и Боцман застыли на месте: путь наверх был отрезан. Можно, конечно, спалить цветы лемуром… Капитан уже потянулся к рюкзаку, как вдруг почувствовал, что пол проваливается у него под ногами. Несколько секунд полета, удар о мягкую землю… И башка керба перед самыми глазами.
— Ты кто? — Ошалело спросил Капитан.
— Трульп, — ответила башка. Потом добавила, чуть помедлив, — Кульп со мной. Вы готовы?
Путешествие по подземельям прошло без потерь. Лишь Боцман постоянно жаловался на качку и тряску, вспоминал Ма-Мин и каждые полчаса требовал остановки на обед. Но кербы не обращали на его нытье никакого внимания. Они методично перебирали лапами, унося бандитов все дальше от Арконы. И все глубже под землю. Мимо мелькали клочья корней, иногда земляные стены сменялись плитами желтоватого песчаника, а один раз стены уступили место пустому пространству — кругом простирались руины подземного города. Кажется, того самого, в глубине которого находится логово Ма-Мин.
— Ма-Мин! — Заверещал Боцман, подтверждая догадку Капитана. Капитану, впрочем, было наплевать на живописные окрестности: он изучал дипломы — свой и Боцмановский. Оценки по всем дисциплинам не различались, напротив каждой позиции стояла надпись «превосходно». Наибольшее изумление вызвали гербы. Капитану достался герб с фоном цвета гюльз, на щите вертикальная линия цвета ор. На стороне «декстр» дракон «рампан» цвета траур, на стороне «синистер» кобыла «рампан» цвета арджент. Оба животных были повернуты головами друг к другу и, казалось, лишь золотая граница мешает каждому из них вцепиться соседу в глотку.
Герб Боцмана оказался гораздо проще. Щит цвета лазурь на котором в самом центре белело крохотное пятнышко. Лишь из прилагавшегося описания Капитан узнал, что это так называемое «солнце величия». «Маловато величия у моего земляка…» — ехидно подумал бандит.
Снова коридоры, плиты, земля, плиты…
— Прибыли. — Кербы остановились, и все их головы тяжело задышали после долгого бега.
Кругом простирался невысокий зал — со спины керба можно было нащупать потолок.
— А дальше чего? — Капризно спросил Боцман. Он прихрамывал вокруг кербов и потирал задницу обеими руками.
— Тише, — прошептал керб, везший Капитана, то ли Трульп, то ли Кульп. — Слушайте!
Действительно, тишина была не полной. Сверху доносился какой-то шум. А через минуту уши приноровились и уже вычленяли из неясного гула высокий резкий голос:
— Два героя! Два героя! Один — раб, другой — жардинер. Раб против жардинера! Раб — рыцарь, жардинер — деревенщина!..
За голосом последовал удар гонга.
Боцман замер.
— Последние ставки! — Продолжал голос, становясь то громче, то тише. — Кто поставит на рыцаря? Благородство против здравого смысла! Я сам поставил на деревенщину! Стрела пробьет любую кожу, даже самую белую! Меч пустит любую кровь, даже самую голубую!
Снова удар гонга.
— Они! — Обрадовался Боцман.
— Тише! — Шикнул на него Капитан, — сам знаю!..
— Ставки сделаны! — Провозгласил голос. — Поставили все! Все, кроме наших милых цветочков! Цветочки в любом случае будут сегодня сыты. А теперь…
Голос замер. Два человека и два керба старались не дышать.
— Теперь посмотрим, чего стоит наш здравый смысл, — голос оборвался последним ударом, эхо которого растворилось в шелесте далеких аплодисментов.
— Понятно, — процедил Капитан, — у них там еще и жрутеры. Выскакивать надо на полном ходу. Хватаем клиента, палим во все подряд, главное — по жрутерам. Остальные так перебздят, что не будут опасны. Ясно?
Боцман утвердительно кивнул. Поскреб бороду. Снова кивнул.
— Что не так? — Нахмурился Капитан.
За Боцмана ответил керб:
— Плита. Мы думали, успеем ее прогрызть… А там уже все идет полным ходом. Не уложимся.
Капитан, взобравшись на керба, постучал по потолку зала кулаком:
— Вроде, обычный камень…
— Нет, — проворчал другой керб, — это не обычный камень. Вам, мягкопузые, не понять мудрости Старшего Строителя. Он был умнее всех и строил дом своей власти из заговоренных камней.
— Так мы…
— Мы в священных тоннелях. В доме Старшего.
Боцман как-то подозрительно переминался с ноги на ногу. Наконец, приняв решение, он спросил:
— А выкидуха их возьмет?
