Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Чародей - Великий Эллипс

ModernLib.Net / Фэнтези / Вольски Пола / Великий Эллипс - Чтение (стр. 3)
Автор: Вольски Пола
Жанр: Фэнтези
Серия: Чародей

 

 


Он должен был бы быть маркиз в'Ализанте, но помешала самая малость, а именно — Вонарская Революция, которая лишила его дедушку титула, а заодно и жизни. Если бы не это, он был бы сеньором. Претенциозный, самодовольный, нетерпимый к окружающим осел. Снова в городе. Женщины толпами за ним гоняются…

И пусть себе. А у нее есть куда более интересные занятия.

— Я знаю хорошее кафе на Сидровой аллее, — ворвался в поток ее мыслей голос во Рувиньяка. — Давайте посидим там и выпьем чаю? Или просто пешком пройдемся?

— Ведь где-то здесь недалеко Министерство иностранных дел? — резко перебила она. — Это, наверное, самое подходящее место для обычного делового разговора?

— Мероприятие, о котором речь, не совсем обычное. — Она обратила внимание, что во Рувиньяк никогда не мигает. — Здесь нужна крайняя осторожность.

— Почему? — спросила Лизелл, стараясь не выдать своих подозрений. Увертки во Рувиньяка подтверждали наихудшие опасения ее отца.

— Потому, мисс Дивер, что если вы согласитесь принять предложение о финансовой поддержке, то будет в интересах всех сторон, чтобы министерство в этом деле никак не фигурировало. Это одинаково важно для вашей и нашей безопасности.

— А что нам угрожает?

— Внимание недоброжелателей.

— Мне к этому не привыкать. Спасибо за предостережение, боюсь только, оно немного запоздало. В вашем письме не значилось «конфиденциально», поэтому я его уже показала своему отцу и тем самым вызвала внимание недоброжелателей.

— Я не то имел в виду, — во Рувиньяк чуть заметно улыбнулся. — В течение всей своей жизни судья Эдонс Дивер демонстрировал неизменную преданность интересам Вонара. Его лояльность не подвергается сомнению. Я говорил не о членах вашей семьи, а…

— О них, сэр, — перебила Лизелл. — Именно о них. Откуда вам знать, что думает и делает мой отец?

— Полагаю, вас не удивит, что ваша биография была тщательно проверена.

— Моя? Проверена? Кто дал вам право?

— Уверяю вас, это обычные меры предосторожности…

— Оскорбительное вторжение в частную жизнь!

— Женщина, которая находится на виду, как вы, мисс Дивер, в отличие от любого простого гражданина, вряд ли может остаться не вывернутой наизнанку.

Простого? Он имел в виду порядочного? Ладно, все равно, решила Лизелл. Теперь она способна дать отпор критике по поводу порядочности. Она вскинула голову и набрала полную грудь воздуха.

— Поймите, пожалуйста, — предвосхитил ее атаку во Рувиньяк, — я не имел в виду ничего оскорбительного. Со временем вы поймете, зачем нам такие меры предосторожности, вы даже начнете ценить то, чему сейчас так сопротивляетесь.

— Вы предлагаете финансировать мое участие в гецианском королевском Великом Эллипсе. В чем конкретно заключается щекотливость этого финансирования?

— На первый взгляд ни в чем, все во благо. Однако вы не задумывались над тем, почему Министерство иностранных дел сочло нужным побеспокоиться на сей счет?

— Ради престижа Вонара, — тут же выпалила Лизелл. — Великий Эллипс — событие международного масштаба. Все газеты и спортивные журналы вот уже несколько недель только о гонках и пишут. Поднялся большой ажиотаж, я читала, что делаются очень большие ставки на победителя. Победитель, кто бы он ни был, принесет огромную славу своей стране. И себя не обидит.

— Совершенно верно. Но вначале довольно значительные средства потребуются на подготовку участника, да и само мероприятие можно назвать легкомысленной безделицей. Во время нынешнего национального кризиса весьма трудно обосновать и оправдать такие большие затраты на сомнительные проекты.

— Национальный кризис как-то не пришел мне на ум, замминистра.

— Ничего удивительного. Очень немногие в стране знают о том, что нам угрожает вторжение. В ближайшем будущем — возможно, счет идет на недели — Вонар будет атакован войсками Грейслендской Империи. На данный момент лучше всего, чтобы эта угроза не стала достоянием общественности.

Лизелл посмотрела на него с изумлением.

— Информация, которую я намерен сообщить, деликатного свойства, — продолжал во Рувиньяк. — Я верю, что вы готовы принять ее с пониманием. Но послушайте, давайте найдем какое-нибудь местечко под крышей. Кажется, начинается нешуточный дождь.

Действительно, дождь забарабанил крупными частыми каплями. Студенты кинулись врассыпную в поисках убежища. Наклонив и втянув в плечи голову, Лизелл схватила предложенную спутником руку, и вместе бегом они пересекли сквер и нырнули в Сидровую аллею, выступ старомодного дома на какое-то время обеспечил им укрытие. Затем они добежали до кафе. Оно было маленькое, но интерьер свидетельствовал о тонком вкусе декоратора. Народ, спасающийся от дождя, набился сюда под завязку, но во Рувиньяку удалось захватить последний свободный столик у самой двери, ведущей на кухню. Устроившись, они заказали чай с лимоном. Первые несколько минут сидели молча.

На стол поставили чашки с дымящимся чаем. Лизелл сделала глоточек и отодвинула чашку. Встретившись взглядом с во Рувиньяком, она продолжила начатую им тему вопросом:

— Откуда вам известно, что грейслендцы планируют вторжение?

— Несколько агентов независимо друг от друга подтвердили это, — ответил он. — Даже если бы не поступили эти донесения, ситуация легко прогнозируется теми, кто непосредственно занимается подобного рода вопросами.

— Все, кто читают газеты, знают, что император Огрон придерживается политики агрессивной экспансии. Он уже присоединил к себе ряд территорий, на которые Грейсленд теоретически имеет законные права…

— Крайне ложное по большей части суждение.

— …Конечно, свергнутые правительства, образовав альянс, пытались оказать сопротивление, которое император подавил…

— Атаковав под каким-то пустяковым предлогом.

— …Но интересы ведут грейслендцев в основном на восток. Ну да, в последнее время еще и на юг. Но я ничего не слышала и нигде не читала о том, что интересы императора намерены отклониться к западу, в сторону Вонара. Совершенно очевидно, у Грейсленда нет обоснованных прав на земли Вонара и потому они не могут на них претендовать. Мы не вмешиваемся в дела грейслендцев, не провоцируем, не угрожаем. Более того, Империя на данный момент занимает огромную территорию, едва ли возможно, чтобы Огрон рассматривал Вонар как необходимые или вожделенные земли…

— Мисс Дивер, вы очень умная молодая женщина, хорошо осведомленная, но в некоторой степени наивная, — заметил во Рувиньяк, с такой мягкостью выговаривая слова, что они утратили всю свою колкость. — Вы рассматриваете политику Грейсленда с точки зрения рационального, позитивного, достаточно цивилизованного типа мышления. В действительности все обстоит не так. Политика Грейсленда определяется диктаторской волей императора Огрона III. Император, человек тщеславный и склонный к мистике, вообразил себя современным Горзлааром — героем грейслендского эпоса. Он естественный продукт культуры, которая традиционно воспевала личную смелость, воинскую доблесть и фанатичный патриотизм. Если вы помните, Горзлаар — это легендарный воин, король, бог, все в одном лице, которому на роду написано завоевать весь мир и тем самым помочь народу Грейсленда выполнить свое мессианское предназначение. Император ухватился за эту идею с большим энтузиазмом и, конечно же, не остановится, пока не достигнет своей цели — или не будет остановлен силой.

Она слушала и соглашалась. Он говорил по-профессорски сухо и настолько конкретно, что ей даже спорить не хотелось, она только спросила:

— Если это правда, зачем держать это в тайне? Разве наш народ не должен об этом знать?

— Малейшее движение с нашей стороны может только ускорить вторжение грейслендцев.

— Но тогда Вонар должен вооружиться — и чем скорее, тем лучше. Должна быть мобилизована армия, укреплены приграничные города, военно-промышленные заводы должны увеличить свое производство, военно-морской флот должен модернизировать свое…

— Смысла нет, — спокойно прервал ее во Рувиньяк. — Минуту назад вы упомянули газеты и журналы. Если вы читаете их, то вам должно быть хорошо известно, что последние лет пять Император Огрон упорно готовил страну к войне. Нужно отдать ему должное, он достиг поставленной цели. На сегодняшний день нет в мире армии, которая могла бы сравниться с армией Грейсленда, самой многочисленной, сверхоснащенной, сверхобученной; кроме того, у них самый мощный флот, самые современные заводы и широчайшая сеть железных дорог; у них богатейшие собственные природные запасы, которые непрерывно пополняются за счет ресурсов завоеванных земель; у них высококвалифицированный, сплоченный, полный энтузиазма рабочий класс; благодаря непрерывающейся войне у них процветает экономика. Все то время, пока воинственный император тешил себя таким образом, мы, вонарцы, по большому счету играли в бирюльки. Упущенные годы нельзя нагнать в течение нескольких недель. Уверяю вас, мы совершенно не готовы противостоять надвигающемуся вторжению.

— Но мы не одни в мире, — Лизелл засуетилась в поисках решения. — Города-государства и западный Анклав Республик несомненно должны признать угрозу со стороны Грейсленда. Есть же еще и Кирент, Траворн, Фериль, в наших общих интересах объединиться для самообороны.

— Неплохая мысль — у этих народов, если смотреть правде в глаза, такая же незавидная судьба, как и у нас. Но от них мало помощи.

— Что вы хотите этим сказать? — заволновалась Лизелл. — Что Вонар должен исчезнуть в утробе Грейслендской Империи и мы не можем это предотвратить? Уж не хотите ли вы предложить немедленную и безоговорочную капитуляцию?

— Это, по крайней мере, предотвратило бы тотальное раз рушение.

— Что за речи старого подагрика и от кого они исходят — от государственного лица Вонара? Может быть, вы еще и знаете, как эти грейслендские свиньи будут править на нашей территории?

— Думаю, знаю. Пожалуйста, успокойтесь, мисс Дивер. Я восхищен вашими патриотическими чувствами, но намерен посоветовать вам не распылять их до той поры, пока я не скажу все, что намерен сказать. В данный момент я не рассматриваю капитуляцию как единственно возможный выход. Есть еще один вариант, заслуживающий изучения. Это касается нового оружия неограниченной мощи и… э-э… магического происхождения.

— Вы меня удивляете. Мне и в голову не приходило, что в правительстве кто-то серьезно относится к магии и волшебству. Мне всегда говорили, что мир, облагодетельствованный электричеством, паровым двигателем, водопроводом, более не нуждается в сверхъестественном. — Она действительно не раз об этом слышала, и не от кого попало, а от самого господина Гирайза в'Ализанте. Он неизменно отметал все ее аргументы со свойственной ему высокомерной нетерпимостью. Ей так хотелось, чтобы он оказался здесь и убедился в том, как заблуждался.

— Древние тайные знания всеми правдами и неправдами сохранили своих приверженцев и практических последователей, — заметил во Рувиньяк. — Даже в наши дни предостаточно принцесс и президентов, ищущих советов у ученых магов. Один из них — Мильцин IX, король Нижней Геции. Мильцин коллекционирует чудаков, собирает под свое крыло так называемых магистров тайных знаний. В группу, которой он покровительствует, входят несколько известных мошенников и самоуверенных шарлатанов, но только один человек, по всеобщему признанию, обладает подлинным талантом. Этот человек именует себя Невенским и бездоказательно причисляет себя к разаулям, но признание коллег всего мира он заслужил открытием новой формы огня, обладающего зачаточным сознанием и послушного воле своего создателя.

— Огонь, обладающий сознанием ! — переспросила Лизелл. Собеседник кивнул, но она не согласилась. — Вздор!

— У вас есть право на ваше мнение, но это сведения подтвержденные. Слишком много достоверных источников засвидетельствовало виденную собственными глазами демонстрацию этого огня во дворце Водяных Чар Короля Мильцина, чтобы сомневаться в реальности открытия Невенского. Бесспорно, разаульский волшебник на деле доказал силу своих знаний. Искусный Огонь существует. В нем залог невиданного прогресса или регресса, расширения, сжатия, прожорливого потребления или самоуничтожения, и все в руках того, кто этим огнем управляет. Потенциальная военная значимость открытия на данный момент неоценима, особенно для тех из нас, кто не желает есть грейслендский засохший пудинг и пить прокисший императорский эль.

— С трудом во все это верится, столь многие твердят, что эзотерическая наука мертва, — пробурчала Лизелл. — Вы действительно уверены, что здесь нет никакой ошибки или обмана?

— Полностью уверен.

— Как повезло его величеству Мильцину. Представляю, какие бешеные деньги ему предлагают и сколько желающих приобрести это сокровище.

— Все совсем не так. Королю ничего не надо. Мильцин как приверженец традиционного гецианского нейтралитета объявил, что он не желает делиться своим секретом ни с кем и ни за какие деньги. Он уже отклонил целый букет разнообразных предложений, поступивших от иностранных послов, включая нашего. А это были настойчивые ребята. Его величество не проявляет ни малейших признаков уступчивости, и, похоже, что от назойливых приставаний у него начали сдавать нервы. На прошлой неделе известные иностранные представители были высланы из Нижней Геции. Просьбы об аудиенции с королем неизменно отклоняются. Дипломатическая корреспонденция просматривается личными секретарями Мильцина, чтобы даже упоминание об Искусном Огне не попалось на глаза королю.

— Его величество одарен исключительным чувством юмора, или у него с головой не все в порядке?

— Просто он весьма эксцентричный человек.

— И нет возможности совладать с эксцентричностью? Нижнюю Гению едва ли можно назвать сильной державой. Что мешает Вонару отправить несколько полков в город Тольц, захватить этого Невенского со всеми его магическими причиндалами и переправить все это в Ширин без каких-либо хлопот? И почему бы нам не сделать это до того, как это сделают грейслендцы? Не кажется ли вам, что каждая секунда промедления…

— Остыньте, мисс Дивер. Вы что, думаете, вам первой такая идея пришла в голову? Предложение смелое, но неосуществимое. Понимаете, Мильцин IX прячет своего покорного волшебника в секретной лаборатории где-то в подземных лабиринтах дворца Водяных Чар. Точное местоположение известно очень немногим. Более того, сам дворец построен на маленьком острове посреди болот за пределами Тольца, попасть туда можно только по трем последовательно опускающимся мостам. По всей видимости, выбор местоположения и своеобразные подступы — одна из причуд Мильцина, однако нужно признать, что они обеспечивают предельную безопасность. Осада такого места примет затяжной характер, а за это время Невенской со всем своим арсеналом исчезнет, может быть, даже навсегда.

— Понимаю.

— Правда?

— Не все, — Лизелл изучающе посмотрела на своего собеседника. — Зачем вы мне все это рассказываете, замминистра? Я догадываюсь, что это как-то связано с Великим Эллипсом и предложенным министерством финансированием, но я пока не знаю как.

— Вы помните, что победителя гонок ждет приз?

— Дворянский титул вкупе с поместьем или замком, продажа которого может принести финансовую независимость, а тем самым личную свободу и чувство собственного достоинства.

— И еще одну вещь — личную аудиенцию с Мильцином IX. Редкую, почти уникальную возможность для иностранного эмиссара не просто предстать перед глазами короля, но и получить доступ к его ушам.

— И в этом все дело? — с недоверием спросила Лизелл. — Вся эта тщательно продуманная и оплаченная подготовка участника Великого Эллипса лишь для того, чтобы воспользоваться ничтожным шансом кандидата выиграть гонки, после чего каким-то образом убедить короля Нижней Геции продать секрет, с которым он ни под каким предлогом не желает расставаться?

— Убедить продать секрет — или как-нибудь невзначай узнать местонахождение магистра Невенского.

— Выстрел с дальнего прицела.

— Лучше с дальнего, чем вообще не стрелять, мисс Дивер.

— Из этого следует, что ваши люди должны быть такими же сумасшедшими, как и Безумный Мильцин!

— Я бы предпочел обратное. По правде говоря, в Тольце в последнее время появились признаки назревающих перемен. Из очень хороших источников нам известно, что самое последнее сумасбродство Мильцина — исследование коммуникативных свойств метода Грижни Комета — изрядно опустошило национальную сокровищницу Геции. Возведение нового дворца Огненного Сфинкса в Йошле стало еще одним национальным бедствием. Засуха, случившаяся прошлым летом, почти уничтожила урожай лорберов, чем нанесла дополнительный ущерб государству. Короче, при таком раскладе есть основания надеяться, что щедрое предложение наличных средств, сделанное деликатнейшим образом, может подвигнуть его величество к большей сговорчивости.

— Деликатнейшим образом?

— Да, если найти подход к королевскому сердцу, равно как и к его уму.

— Здесь требуется талант опытного дипломата, не так ли? — осторожно заметила Лизелл. — Простите мне мою тупость, я не очень понимаю, почему вы обратились с этим ко мне. Я, конечно, польщена, но разве нельзя найти более подходящего кандидата?

— Вы необычная персона и потому идеально подходите на эту роль. — Во Рувиньяк пристально изучал ее. — Во-первых, в глазах общественности вы предприимчивый и смелый путешественник, что делает совершенно оправданным ваше участие в гонках. Ваш пол — хорошая маскировка для возложенной на вас миссии, враги Вонара не готовы поверить, что мы доверяем женщинам такие дела. И, наконец, ваши личные достоинства вероятнее всего произведут впечатление на его величество.

— Личные достоинства? Я не уверена, что я понимаю вас. — Она не была уверена, что хочет его понять.

— Проще говоря, мисс Дивер, у вас незаурядные внешние данные, а чувственные пристрастия короля детально запротоколированы. Более того, вы известны как хорошо образованная, утонченная дама с богатым опытом, довольно способная. Почему бы вам с максимальным успехом не использовать все ваши качества во благо своей страны? Таким образом, мы возлагаем большие надежды на нашего посланника, чье очарование может значительно подтолкнуть короля Мильцина к принятию положительного для нас решения.

Он достаточно витиевато выражался, но смысл его слов был ясен и не очень приятен. Лизелл задумчиво отхлебнула из своей чашки, в какое-то мгновение ей захотелось выплеснуть чай прямо в лицо замминистра. Она подавила импульс: в конце концов, во Рувиньяк не хотел ее оскорбить. Если он, как и весь мир, видит в ней женщину сомнительного поведения, то в этом она должна винить только себя.

— У вашего министерства своеобразный подход к решению проблемы. — Она не позволила ни одной эмоции отразиться на ее лице. — Действительно, ваши методы удивляют меня. Замминистра, не думали ли вы и ваши коллеги о возможной неловкости в случае, если наш сегодняшний разговор станет достоянием гласности?

— Я не думаю, что он станет достоянием гласности, — слова, содержащие угрозу, во Рувиньяк произнес почти с нежностью. — Если я окажусь неправ, то все проблемы и неприятности падут только на мою голову, а Министерство иностранных дел будет утверждать, что ему ничего не известно. Если нужно, я готов принять на себя всю ответственность.

— Понимаю, — ей теперь действительно было ясно, почему ей не позволили переступить порог святая святых — Республиканского комплекса.

Как раз подходящий момент для возмущенного отказа, взрыва оскорбленного достоинства — но Лизелл держала язык за зубами; альтернатива сделанному предложению рисовалась мрачной. Месяцев через шесть ее ждал финансовый крах, за которым последует невообразимо унизительное возвращение в отцовский дом. Однажды скатившись в этот упорядоченный ад, можно никогда не выйти на поверхность вновь. С другой стороны, сам факт ее участия в Великом Эллипсе привлечет к ней внимание общественности, стимулирует продажу ее книги и прибавит ей веса как лектору. А если она действительно выиграет гонки, то ее судьба, благосостояние и независимость будут гарантированы на всю оставшуюся жизнь.

И что потом? Ты выберешь более доходную профессию, сделавшись в действительности тем, кем ты и должна быть, что очевидно многим уже сейчас?

Выберу, мысленно ответила она своему отцу, если это единственный в мире способ быть свободной. Никто и ничто меня не остановит. Даже если потребуется…

— Я согласна, — закончила она вслух и громко.

— Мисс Дивер? — удивление отразилось на лице замминистра.

— Я принимаю вашу финансовую поддержку. Я буду участвовать в Великом Эллипсе. Я не совершу ни одной ошибки и выиграю гонки. Я использую все доступные мне средства и сделаю все. — Ее спутник пристально посмотрел на нее, и она добавила для пущей убедительности. — Все, что в человеческих силах.

II

Ровно через неделю она отправилась в Нижнюю Гецию. Расстояние между Ширином и Тольцем, гецианской столицей, укладывалось в три дня и две ночи пути по железной дороге, и этот недлинный путь Лизелл решила проделать с комфортом. На щедро выделенные Министерством иностранных дел наличные она приобрела очень дорогой билет в мягком спальном вагоне, где постельное белье, на радость пассажирам, пахнет лавандой. В вагоне-ресторане заказывала самые дорогие блюда, ее обслуживали самые расторопные и любезные носильщики, официанты, проводники. Все это и отдаленно не напоминало скромную обстановку ее предыдущих путешествий.

В итоге репутация одиноко путешествующей молодой женщины была защищена от неодобрительных толков надежным эскадроном хорошо оплаченных лакеев, и потому ее никто не беспокоил.

Железнодорожные пути между двумя такими крупными столичными городами, как Ширин и Тольц, были в отличном состоянии, и путешествие на северо-восток протекало гладко: за окном проплывали плодородные поля Вонара, зеленые холмы провинции ВоГранс, которые плавно перетекли в более серьезные горные массивы, скрывавшие просторы Нижней Геции. Поезд пересек границу — и сразу же превозносимый нейтралитет страны дал о себе знать.

Пыхтящая и лязгающая громада поезда затормозила на небольшой станции Локсток, и местные таможенники тяжело загромыхали по вагонам, требуя предъявить паспорта и декларации. Лизелл подписала необходимые документы, продемонстрировала содержимое своего скромного багажа, заполучила положенный штамп в паспорт и перенесла внимание на платформу, на которой впервые ее глазам предстали грейслендские солдаты, одетые в серую униформу.

Выглядели они совсем даже неплохо — многие были явно хороши собой, демонстрируя грейслендское пропорциональное телосложение и грейслендские прямые благородные носы. Может быть, несправедлива молва об их злобном нраве? Может, лживы слухи о чрезмерно жестоком обращении с порабощенными народами?

Ну разве не великолепны будут эти аккуратно подстриженные парни, победоносно марширующие по улицам Ширина! Это может случиться через пару недель, как сказал замминистра.

Поезд тронулся, покидая Локсток и устремляясь на север, спеша мимо многочисленных неправдоподобных в своей причудливости городишек, возникающих в пространстве остроконечными крышами, наполовину деревянными, в средневековом стиле, мимо завораживающе идиллических цветущих лугов… Поезд спешил, не останавливаясь, чтобы прибыть в Тольц в мягких сумерках весеннего вечера.

Лизелл вышла из вагона. Носильщик подхватил ее багаж, юркнул в здание вокзала и снова появился минуту спустя с возницей кэба. Деньги перетекли из одних рук в другие, и ее дорожная сумка, казалось, перелетела в ожидавший кэб, который был и ниже, и шире, и тяжелее, чем ширинские фиакры, и гецианская гнедая была соответственно более кряжистая. Лизелл села в экипаж, и дверца за ней закрылась. Возница взобрался на козлы, кнут свистнул-щелкнул, и кэб с грохотом покатил вперед.

Она откинулась назад и с удивлением обнаружила, что сиденье гораздо мягче, чем она ожидала. В отличие от ее сограждан жители Нижней Геции ставили комфорт выше элегантности, и она решила пользоваться этим в свое удовольствие, пока обстоятельства не изменятся с началом гонок. Завтра! От этой мысли у нее подпрыгнул пульс. Осталось всего несколько часов до начала.

Она выглянула из окна. Фонари сверкали в сгущающихся сумерках, согревая своим светом бледные каменные фасады домов, памятники выдающимся людям страны, церемониальные арки, украшенные причудливыми узорами и завитушками в бесстыдно-витиеватом стиле прошлых столетий. Ширин, Флюгельц Ли Фолез — в сущности, каждая столица могла похвастаться своими архитектурными причудами, но нигде в мире витиеватость не достигла таких высот нелепости, как здесь, в Нижней Геции. Апофеоз этой витиеватости как раз попал в поле зрения — всемирно известная Башня Страстных желаний, застывший в белом мраморе вдохновенный поток страстей, украшенная снизу доверху резными барельефами безумной сложности. Парадоксально, но эта башня была не образцом вкусовых излишеств прошлого, а выражением артистического рвения нынешнего короля Мильцина IX, сердце которого она была призвана всколыхнуть страстями.

Кэб остановился у нового отеля «Слава короля» — грандиозного сооружения, сменившего простоявшую здесь несколько столетий небольшую гостиницу «Глава короля». Многие горевали о сносе старейшей городской гостиницы, но новый отель, следует признать, бесспорно явился чудом роскоши и комфорта, жадно вобрав в себя все современные достижения науки и техники: от газового освещения каждой комнаты до невероятного воплощения человеческой мысли в виде парового лифта, а в самых изысканных люксах — фантастика! — имелись персональные ванные комнаты.

Кэб уехал. Уже другой носильщик внес ее сумку в фойе гостиницы, где угрожающе толпился народ. Встав в хвост длинной очереди к стойке регистрации, она огляделась.

Здесь всегда такая толпа? Если нет, почему сегодня такая давка?

Гонки начинаются, идиотка.

Конечно. Открытие Великого Эллипса (завтра! ) привлекло внимание всего мира. Борьба за участие была напряженной; получение или потеря обещанного выигрыша зависели от конечного результата. Спортсмены со всех концов света съехались в Тольц посмотреть на старт гонок.

Отель «Слава короля» не мог вместить всех. Неужели гостей будут выставлять за дверь пачками? Теоретически Министерство иностранных дел должно было забронировать для нее номер, но случись какое-нибудь недоразумение…

Очередь медленно двигалась вперед. Наконец-то Лизелл предстала перед портье и назвала свое имя. Никаких недоразумений. Мисс Дивер, добро пожаловать в отель «Слава короля». Портье был идеально вышколен: он не задавал лишних вопросов, не светился от наглого, неуместного любопытства, с которым она как путешествующая без сопровождения женщина сталкивалась на всем протяжении своего пути.

Он протянул ей ключ, и она последовала за своей сумкой, мирно покачивающейся в руках носильщика, через фойе к чудо-лифту, — она впервые видела подобное, — и это чудо, к ее удовольствию, легко вознесло ее с первого этажа на пятый. Не без сожаления расставшись с лифтом, она прошла по заботливо устланному ковром коридору к своему номеру — не волшебному люксу с персональной ванной, но достаточно просторному и удобному. Она щедро вознаградила коридорного, тот в свою очередь с предельной любезностью раскланялся. Царившая вокруг роскошь и любезность доставляли массу наслаждения.

Оставшись одна, она осмотрела комнату. Поблескивала полировкой тяжелая ореховая мебель, обильно украшенная резьбой в соответствии с гецианским пристрастием к витиеватости. Вдоль двух стен — современные высокие окна из больших стеклянных панелей. Толстый бордового цвета ковер был в тон с темно-красными парчовыми портьерами и покрывалом. Темно-красные полотенца, мыло в упаковке, внушительных размеров кувшин для умывания и раковина. Медная плевательница, полированная и предупредительно чистая. Все так привлекательно, дорого и абсолютно безлично.

Лизелл взглянула на свои карманные часы, прислушалась к голосу желудка — и тот и другой источник сообщили ей, что время ужина еще не наступило. Открыв свою сумку, она порылась там и извлекла пухлую папку — продукт усердного труда безымянного бюрократа. Здесь лежал набор карт, в деталях изображающий каждый поворот Великого Эллипса, все необходимые билеты, талоны и жетоны, маршрут следования, список отелей и кемпингов, железных дорог и дилижансов, расписание пароходов, международный справочник больших и маленьких коммерческих транспортных компаний, предлагающий речные катера, плоты, баржи, лошадей, Больших Гусениц, планеры, часмистрио, прыгунов, толкачей, сани, собачьи упряжки, деревянные крылья и много чего еще.

Ее собственный опыт путешественника приучил ее к тому, что любой маршрут — это цепь непредвиденных ситуаций. Однако эта кипа детальной информации чего-нибудь да стоит. Вне всякого сомнения, не раз она осознает, какое сокровище ей досталось.

И вполне вероятно, что уже завтра она это оценит. Маршрут Великого Эллипса начинается с пересечения сравнительно цивилизованных западных стран, а затем уходит на восток, делая петлю через горы на севере, которые простираются до диких земель Бизака и Зуликистана, затем маршрут пролегает через непроходимые леса Орекса и далее до экзотической страны Авескии. По прошествии недель один из этих негнущихся листов или какая-нибудь из этих карт, аккуратно собранных министерством, даст ей понять разницу между победой и поражением.

Где-то поблизости раздался бой часов — время переодеваться к ужину. Выбор платья оказался предельно прост, поскольку она взяла только одно платье, более или менее подходящее для таких мероприятий — очень простое, с длинными рукавами, из плотного шелкового твида, немнущееся, устойчивое к образованию пятен — его можно смело комкать и засовывать в самое узкое место в чемодане, что очень удобно с точки зрения экономии чемоданного пространства. Она облачилась в платье и внимательно изучила свое отражение в зеркале над раковиной.

Степенная — настолько степенная, насколько судья мог бы пожелать, хотя сияние ее рыжих локонов никогда не заслужит благосклонного одобрения его чести. Незамысловатый, скромный вырез горловины взывал об украшении. Вернувшись к сумке, она извлекла одну маленькую безделицу, которой она позволила отяготить ее багаж — серебряное колье и серьги с аквамаринами под цвет ее глаз: милые, но не настолько дорогие, чтобы привлечь внимание воришек. Она надела украшения, и отражение в зеркале засверкало искрами жизни. Его чести это бы не понравилось.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44