Хроники Кадвола (№1) - Станция Араминта

— Бодвин Вук.

— Флорест хочет, чтобы вы оба ненадолго зашли к нему в камеру.

Дверь открылась и в камеру вошли Маркус Диффин и Бодвин Вук.

Флорест встал.

— Я пришел к важному решению. Оно может многим из находящихся здесь показаться странным, но я считаю, что оно правильно и верно, и таким образом я спокойно смогу покинуть этот мир, — он указал на документ, который только что написал, — Это мое завещание. На нем стоят точные дата и время этого момента. Я прочитаю его вам:

«Всем заинтересованным лицам:

Это мое последнее и окончательное желание, написанное в день, предшествующий моей смерти. Я нахожусь в здравом уме и твердой памяти, что могут подтвердить находящиеся здесь свидетели. Это завещание аннулирует все мои предыдущие завещания, особенно то, в котором все мое имущество завещается Симонетте вне-Клаттук Зигони: это завещание объявляется здесь не действительным во всех его пунктах. Сейчас, по собственной воле и после долгих размышлений, я завещаю, все что после меня останется, включая деньги, банковские счета, предметы положенные на депозит в банковские сейфы в Банке Мирсеи в Соумджиане, все ценные предметы искусства, недвижимость и личные вещи, а так же прочую мою собственность капитану Глауену Клаттуку, в надежде, что он использует все это в дорогих для меня целях, а именно: построит «Новый Орфей» на станции Араминта. Я подписал это завещание в присутствии независимых свидетелей».

Флорест взял ручку и подписал документ, затем протянул ручку Маркусу Диффину:

— Подпишите.

Маркус Диффин подписал.

Флорест протянул ручку Бодвину Вуку.

— Подпишите.

Бодвин Вук сделал то, о чем его попросили.

Флорест сложил бумагу и вручил ее Бодвину Вуку.

— Я передаю ее вам на сохранение. Проследите за его точным выполнением! Последуют большие возмущения, так как на этих счетах лежат и деньги, которые Симонетта считает своими. Сейчас Намур находится по пути на Соумджиану, чтобы привести в действие мое предыдущее завещание.

— Так вот почему Намур так не хотел являться на утреннее собрание. Корабль вылетает сегодня?

— Сегодня, — подтвердил Флорест, — Это «Карессимус». Намур, должно быть, находится уже на его борту.

Бодвин Вук выбежал из камеры, чтобы воспользоваться телефоном в кабинете Маркуса Диффина.

— Ну вот и все, — сказал Флорест Глауену, — Ты можешь быть свободен, а я буду сидеть здесь и размышлять о тех неизведанных землях, по которым я буду завтра бродить.

— Не хочешь ли бутылку вина, чтобы приободрить свои мысли?

— Какого еще вина? — с подозрением поинтересовался Флорест, — То, которое ты приносил перед этим, было настоящей отравой.

— Маркус принесет тебе хорошего Зеленого Цоквеля.

— Это пойдет.

— Я постараюсь, чтобы твои деньги были использованы по назначению.

— На этот счет я уже не беспокоюсь. Наконец-то я обрел покой.

Глауен вышел из камеры.

— Я пообещал Флоресту бутылку Зеленого Цоквеля, — сказал он Маркусу, — Позаботишься об этом?

— Непременно.

От телефона медленно отошел Бодвин Вук.

— «Карессимус» вылетел более часа назад. Намур был на борту. Каким-то образом он сумел ускользнуть от моих людей. Сейчас Айзель Лаверти разыскивает их.

— Когда Намур прибудет в Соумджиану… что станется с деньгами Флореста?

— Они в полной безопасности. Во-первых, они еще находятся под арестом в связи с твоим иском, который еще не отозван. Во-вторых, такие дела делают очень тщательно. Завещание будет проверено, подняты соответствующие записи, потребуется свидетельство о смерти Флореста. Этот процесс может занять от месяца до трех. А тем временем последнее завещание будет востребовано здесь, для чего потребуется гораздо меньше времени. Собственность Флореста в полной безопасности.

— Теперь мы знаем, почему Флорест настаивал на том, чтобы написать свою информацию.

— Почему?

— Ты готов к шоку?

— К этому я всегда готов.

— Как ты думаешь, почему Титус Помпо так старательно скрывает свое лицо и старается остаться в неизвестности?

— Меня всегда это удивляло.

Глауен объяснил ему сложившееся положение вещей.

Наконец, Бодвин Вук обрел дар речи.

— Это, возможно, было главной причиной такого поспешного отъезда Намура. На данный момент он продемонстрировал, что является, по крайней мере, пассивным соучастником в делах Огмо Энтерпрайсис и экскурсиях на остров Турбен, и теперь ему не уйти от сурового наказания. Ему грозит минимум двадцать лет работ на мысе Джоурнал. Больше мы его на станции Араминта не увидим. А сейчас, извини меня пожалуйста, мне надо подготовиться к предстоящей казни Флореста.

— По крайней мере, когда в камеру Флореста поступит газ, он будет пить хорошее вино.

— Есть более страшные способы смерти. Ты получил свою информацию?

— Мне не позволено смотреть ее до захода солнца.

— Теперь это уже не играет роли. Намур выскочил из капкана.

— И все же, я уважаю последнюю волю Флореста. В противном случае, у меня останется неприятный осадок.

— Глауен, ты или чересчур сентиментален, или чересчур доверчив, и может то и другое вместе взятое… Но, если подумать, то может быть именно в этом и заключается понятие «честь».

— В этом отношении, я ничего не могу сказать.

Глауен развернулся и вышел из тюрьмы.

9

Глауен медленно брел вдоль проспекта Венсей. Солнечные лучи пробивались сквозь кроны деревьев, растущих вдоль берега реки и отбрасывали на дорогу длинные розовые тени. Глауен оглянулся через плечо. Сирена висела над западными холмами. До заката оставался еще час.

Глауен остановился, чтобы заглянуть в «Старое дерево». Вечерний воздух был наполнен негромкими голосами и приглушенным смехом, что никак не соответствовало нынешнему настроению Глауена. В дальнем углу сидел Кеди, уставившись невидящими глазами в пространство.

У Глауена не было никакого желания встречаться с Кеди и он побрел дальше по проспекту Венсей, направляясь к Дому Вуков, потом он свернул на Вторую улицу и вышел к Дому Ведеров, а затем и к Дому Клаттуков. Глауен остановился и посмотрел на знакомый фасад. Завтра надо будет заглянуть сюда и убедиться, что работа делается как положено, без каких-либо импровизаций, упрощений и халтуры, так как Спанчетта, определенно, предпримет такие попытки.

Его мысли обратились к Спанчетте. Насколько она была вовлечена в махинации Симонетты? Как много, на самом дел, она знала? Она, естественно, с благородным видом будет все отрицать. На данный момент Глауен решил об этом не задумываться. Он опять взглянул на Сирену. Оранжевый шар еще так и не коснулся вершины холмов. Юноша потрогал конверт, лежащий у него в кармане куртки и продолжил свой путь по проспекту Венсей. Прошел мимо Лицея, который сейчас был тих и спокоен, взглянул на другой берег реки, где по проекту Флореста будет построен «Новый Орфей». Счет Флореста в банке Мирсеи вобрал в себя и суммы Огмо Энтерпрайсис, и Глауен, вспомнив об этом, громко рассмеялся. Новость о последнем изменении завещания Флореста вызовет в Йипи-Тауне переполох.

Проспект Венсей вывел его на Прибрежную дорогу. Глауен пересек дорогу и пошел вдоль берега. Сегодня прибой был довольно сильным, шторм в открытом море породил высокие волны, которые одна за другой накатывались на берег, и с грохотом рассыпались в пену.

Глауен остановился там, где полоса шипящих пузырьков почти касалась его ног. Конверт оттягивал его карман. Юноша достал его, внимательно рассмотрел с обоих сторон и еще раз прочитал инструкцию. Конверт был высокого качества, из плотного глянцевого пергамента, подкрашенного бежевой и серой краской, такой, в которых обычно хранят официальные документы. Хотел ли Флорест этим подчеркнуть важность лежащего внутри документа? Вряд ли, подумал Глауен. Скоре всего, Флорест просто играл очередную роль в своей последней драме. А, может быть, это был просто единственный конверт, который попался ему под руку.

«Если внутри лежат действительно ценные факты, то ждать не имеет смысла» — решил Глауен. Но тут же прогнал из головы эти мысли, положил конверт обратно во внутренний карман куртки и аккуратно застегнул клапан. Он снова взглянул на Сирену, которая теперь уже почти врезалась в холмы. На краю дороги стоял человек и наблюдал за ним. Глауен, глядя против солнца, прищурился и его сердце сильно забилось. Эту угрюмую фигуру, он не мог спутать ни с какой другой. Это был Кеди, который очевидно, следовал за ним от самого «Старого дерева».

Кеди спустился по обочине дороги и, не на секунду не спуская с Глауена глаз, зашагал по песку. Сегодня он был во всем черном: черные бриджи, невысокие черные сапоги, черная рубашка с длинными рукавами и широкополая черная шляпа. Его розовое лицо было неподвижным, голубые фарфоровые глаза — пустыми, как у большой дохлой рыбы.

Глауен посмотрел по сторонам. Никого поблизости не было. Они с Кеди были одни.

Глауен прикинул свои шансы. Самое разумное было бы уйти или, если возникнет такая необходимость, убежать. От конфронтации с Кеди он ничего не выигрывал, но многое мог потерять. Глауен пошел вдоль берега, Кеди изменил направление движения так, чтобы отрезать Глауену пути к отступлению, тем самым выдавая свои намерения. А намерения эти явно были зловещими.

Кеди приближался ровным шагом. Глауен медленно отступил, туда где почва была тверже. Кеди сделал рывок, чтобы отсечь ему пути отступления. Казалось, что Кеди улыбается.

Глауен остановился. За его спиной огромные волны с грохотом обрушивались на берег, оставляя за собой пенный след. Глауен часто играл между волнорезами и поэтому прибоя не боялся. Однако, Кеди был плохим пловцом. Вскоре он должен бы устать от этой игры и удалиться, получив хоть какое-то удовольствие от того, что загнал Глауена в полосу прибоя.

Как завороженный Глауен наблюдал за подергиванием мышц на щеках у Кеди. Определенно, Кеди должен бы развернуться и уйти, вместо того, чтобы приближаться к опасной глубокой воде.

Кеди и впрямь остановился и уставился на море. Его челюсть опустилась, а улыбка покинула лицо. Набежавшая пена намочила ноги Глауена. Кеди опасливо отступил. Пена откатилась назад, оставив за собой полоску влажного песка, которую Кеди посчитал непреодолимой. Но лишь на несколько секунд. Вдруг, забыв об осторожности, Кеди бросился вперед, выстави руки, чтобы схватить Глауена и вытащить его туда, где с ним можно было бы легко разделаться.

Глауен отскочил назад и остановился, наблюдая, как пена омывает голени Кеди. Кеди с отвращением сморщился, но тем не мене, продолжал прыжками пробираться вперед, надеясь, что в конце концов загонит Глауена туда, откуда тот уже не рискнет отступать дальше. Глауену надо бы было теперь вступить в переговоры с Кеди или попросить передышки. На самом деле это было бы забавно!

Но Глауен пока не собирался просить пощады. Кеди метнулся вперед, но Глауен продолжал отступать шаг за шагом, теперь пена омывала его бедра. Неужели Кеди так никогда и не остановится?

Глауен понимал, что теперь отступать было уже некуда! Здесь начинался пятиметровый обрыв дно которого было услано вязким илом. Один неосторожный шаг — и твое тело никогда не найдут.

Кеди все так же молча продвигался вперед.

Новая волна прибоя прокатилась мимо Кеди и замочила его до пояса. Тот резко остановился. Глауен, стоящий всего лишь в трех шагах от обрыва, плеснул в лицо Кеди водой. Кеди заморгал и яростно затряс головой.

Налетела новая волна прибоя, заставив противников сделать несколько шагов в направлении берега. Вода начала откатываться; Глауен стоял совсем рядом и Кеди, обезумев, сделал неосторожный рывок вперед. Глауен увернулся; Кеди удержал равновесие, но лишился шляпы.

Набежала огромная волна; Кеди ужаснулся и растерялся. Вода накатилась на Глауена, но тот расставил ноги и удержался. Волна вернулась со стороны берега и вместе с ней бежал Кеди. Издав рычанье, он повалил Глауена и попытался встать ему коленями на горло. Глауен глотнул смеси морской воды и песка. Кеди всем весом наваливался на него. Глауен подтянул к груди ноги, собираясь ударить ими Кеди в живот. Кеди отпрянул назад и был захвачен откатывающейся волной, которая сразу же утащила его под ближайший волнорез. Глауен вскочил на ноги и побежал к берегу. К этому времени Кеди уже попал в подводное течение, которое утащило его за первую линию волнорезов.

Глауен расстегнул карман, вытащил конверт и осмотрел его. Прочный пергамент нисколько не пострадал от недолгого соприкосновения с соленой водой, содержимое конверта было в сохранности.

От холода и усталости Глауена бросило в дрожь. Где Кеди? Волнорезы уходили далеко в море. Где-то там был сейчас Кеди, плавал в воде и удивлялся, как случилось так, что он оказался далеко в океане, когда еще час назад спокойно сидел в «Старом дереве».

Глауен выбрался на берег. Он не испытывал никаких эмоций: ни триумфа, ни удовольствия. Он подумал о происшедшем, и сказал себе: «Какая разница так или этак? Я доволен, что его больше нет».

Юноша выбрался на дорогу и повернулся в сторону океана, ему показалось, что он видел как далеко в море промелькнула рука в черной перчатке и на мгновение появилось розовое лицо. Но когда он вновь взглянул на море, там были только тяжелые волны.

Дрожа от холода Глауен взглянул на западный край неба. Над холмами еще можно было увидеть половину красно-оранжевого круга Сирены.

В том месте, где Прибрежная дорога выходила на проспект Венсей, стояла скамейка. Подойдя к скамейке, Глауен снова взглянул на запад. Деревья закрывали холмы, но свет почти погас, и он пришел к выводу, что Сирена, наконец-то скрылась. Закат наступил.

Глауен сел на скамейку. Стуча зубами, он достал конверт, с усилием разорвал пергамент, вытащил листки оранжевой бумаги и принялся читать. Он быстро просмотрел три страницы, затем вернулся к началу, которое было кратким и сжатым, но в котором говорилось то, что он так хотел узнать.

Для сведения Глауена Клаттука:

Шард Клаттук, так мне сказали и я этому верю, сейчас пленник в необычном и труднодоступном месте. Почему с ним обошлись так жестоко? Я могу только догадываться.

Ветер трепал мокрую одежду Глауена и заставлял его стучать зубами от холода. Юноша сложил бумаги, запихал их обратно в конверт и сунул в карман куртки. Он снова взглянул в сторону океана, но так ничего и не увидел. Глауен развернулся и поспешил обратно вдоль по проспекту Венсей.

Примечания

1

Почти любая девушка йипи за подходящее вознаграждение с готовностью согласится предоставить сексуальные услуги. (Но в связи с их апатичностью такое мероприятие считалось пустой тратой денег) В Йипи-Тауне, во Дворце Кошечки, основанном для увеселения туристов, девушки (и юноши) проходили обучение для того чтобы научиться симулировать хотя бы элементарное возбуждение и тем самым оправдывать полученные деньги.

2

ИПКЦ: Интернациональный полицейский координационный центр, раньше был частным концерном, но теперь стал полуофициальной полицейской организацией, действующей по всей Сфере Гаеана.

3

В своей монографии «Багровые ползуны Тассадеро» биолог Деннис Смит пользуется более прямыми выражениями: «Они издают вонь, которую без всяких преувеличений можно отнести к разряду эпических явлений. Официальные туристические издания не упоминают об одном интересном побочном явлении этого запаха: он пропитывает волосы и кожу как изысканных леди так и уважаемых джентльменов в равной степени и не может быть ни выветрен, ни смыт, ни перебит. Запах держится месяцами».