Разрушь преисподнюю!

      Решив ковать железо, пока горячо, Люси наполнила пипетку из третьей пробирки и собралась капнуть. Но не успела. Оранжевый цвет начал тускнеть и блекнуть, покрываясь бурыми подтеками, напоминающими лишай. Отобрав у жены пипетку, Джордж буркнул:
      – Шоу закончено. Проваливайте.
      – У нас еще полно проблем, – по-русски объяснила Люси.
      Гаврилыч поднялся с кресла.
      – Ну так что, Владимир Сергеевич, я пойду? Итоги подведете без меня?
      Куроедов махнул рукой.
      – Иди, поговорим позже. – Он попытался не выдать произведенного впечатления и после ухода начальника охраны осведомился: – И долго вы еще намерены с этим копаться?
      Джордж аж подпрыгнул. Волосинки вокруг его плеши ощетинились, голубые глаза метали молнии.
      – Слушай, тупой ублюдок! Будешь на нас давить…
      – Джордж, прекрати! – возвысила голос Люси. И, нацелив крючковатый нос на племянника, по-русски произнесла: – Владимир, будь благоразумен. Или я оторву тебе яйца и скормлю их твоим холуям. Лучше не зли меня, щенок.
      Куроедов захлопал в ладоши, глаза его пьяно поблескивали.
      – Ах, Людмила Петровна! Ах, уважила! Такой ты мне нравишься!
      Люси подошла к нему вплотную.
      – Хочешь в харю?
      Джордж поинтересовался:
      – О чем вы там болтаете?
      Люси обернулась.
      – Пустяки, дорогой. Владимир обещает не понукать нас.
      Куроедов поднялся с кресла.
      – О'кей. В мелочи не лезу, но раз в неделю вы устраиваете такую демонстрацию. Чтоб дело двигалось, я беру его под контроль. Ясно, мои дорогие?
      Голубые глаза Джорджа смотрели на жену.
      – Что он говорит?
      – Поторопись, дядюшка, – по-английски произнес Куроедов. – Иначе я рассержусь. Где, кстати, у вас бульон? Вы ведь им эти тряпки пропитываете?
      – Ну и что? – насторожился Джордж.
      – Много его уходит?
      – Не ваше собачье дело!
      Куроедов взял наугад колбу с прозрачной жидкостью и понюхал.
      – Он, что ли?
      – Поставь на место, разобьешь! – прикрикнула Люси.
      – Никогда в жизни, – осклабился племянник, прижав колбу к жирной груди.
 

10

 
      Глеб и Даша не сводили глаз с братьев Абэ. После короткого молчания Глеб предположил:
      – Монах, видимо, был убит?
      Сато кивнул.
      – У Судзи был сломан шейный позвонок Причем таким образом, что несчастный случай исключался.
      – И это убийство приписали Ньюгартам? – высказала догадку Даша.
      Сато вновь кивнул.
      – Слишком явно все совпало. На конгрессе Судзи с Ньюгартами ходил чуть ли не в обнимку. О том, что он зазывал их к себе в лабораторию, слышали многие. К тому же они работали в одной области, то есть, по сути, были конкурентами. Что должна была думать полиция?
      Даша покачала головой.
      – Ерунда какая-то. Интеллигентные супруги убивают добряка монаха, громят его лабораторию и преспокойно садятся в самолет. На что, интересно, они рассчитывают?
      Глеб задумчиво потирал переносицу.
      – Убили, допустим, не они, – предположил он. – Однако так перепугались, что бежали из Манчестера в Москву и залегли на дно. С чего бы это? От слабых нервов?
      Даша пожала плечами.
      – Почему бы нет? Они узнали, что попали в переплет, и хотят выиграть время.
      Сато и Такэру обменялись взглядами.
      Глеб вздохнул.
      – Возможно, так, – согласился он. – Но, если они вообще не виноваты, переполох все же чрезмерен. Однако, если… – Глеб прошелся по комнате. – Если предположить, что супруги… скажем так, кое-что позаимствовали из лаборатории монаха, а потом, находясь уже в Манчестере, узнали, что монаха убили… В этом случае они вполне могли счесть, будто все указывает на них, и теперь опасаются Интерпола.
      Лицо Такэру выразило восхищение.
      – В самую точку, сэнсэй. В самую точку.
      Сато покосился на брата.
      – Можешь помолчать? – Переведя взгляд на Глеба, он чуть заметно улыбнулся. – В самую точку, сэнсэй. В Токио я человек не последний и провел собственное частное расследование.
      – Эффективнее полиции, – ввернул Такэру.
      – Во всяком случае – не хуже, – согласился Сато. – Сотрудничая с полицией, мои люди сразу заметили то, на что она не обратила внимания. На предплечье убитого монаха был вытатуирован черный кузнечик, а это означает… Глеб-сан, ведь вы бывали в Японии. Слышали вы что-нибудь о клане Черной Саранчи?
      Подумав, Глеб качнул головой.
      – Ни сном ни духом.
      Сато удовлетворенно кивнул.
      – Это старинное таинственное сообщество, ссориться с которым опасаются даже сильнейшие кланы якудза. Сведения о Черной Саранче весьма скупы, но кое-что разузнать мне удалось. Первое. Могущество этого клана зиждется на необыкновенном, просто невероятном владении боевыми искусствами.
      – Сильнее ниндзя? – не удержалась Даша.
      Сато мрачно усмехнулся.
      – Гораздо.
      – История становится все интересней, – пробормотал Глеб.
      Такэру поерзал на диване.
      – Сразиться бы с ними.
      Сато сердито на него посмотрел.
      – Надеюсь, этого не произойдет. – И перевел взгляд на Глеба. – Люди Черной Саранчи употребляют стимулирующую жидкость, которую называют «субстанция» и состав которой является клановой тайной. Действие этого стимулятора на организм в сочетании с особой системой тренировок дает поразительные результаты. Это первое. Теперь второе. Монах Судзи, которого в клане считали блаженным дурачком, использовал – очевидно, без разрешения – «субстанцию» в работе над универсальным красителем. Судя по всему, он неплохо продвинулся.
      – И продемонстрировал свои достижения Ньюгартам, – заключил Глеб.
      – За что ему сломали шею, – подытожила Даша. – И разумеется, сделала это не английская парочка.
      Губы Сато дрогнули в улыбке.
      – С вами приятно иметь дело… ребята. – Последнее слово он произнес по-русски. Затем продолжил: – Наконец, третье. Самое, пожалуй, важное. Как мне удалось установить, Ямото Кае, глава клана Черная Саранча, отправился по следам супругов в Манчестер, а оттуда – в Москву. Цель его – ликвидировать Ньюгартов и порвать все нити, ведущие к секрету «субстанции».
      Воцарилось молчание. Глеб прошелся по комнате.
      – Сато-сан, – проговорил он, – вам известно, как выглядит этот Ямото Кае?
      Сато кивнул.
      – Маленького роста, невзрачный на вид. Над левой бровью небольшой шрам. Он опаснее разгневанной кобры.
      Глеб мерял шагами комнату.
      – Теперь мне практически ясно… то есть я убежден, что знаю, кто заплатит за убийство Ричарда.
      Такэру и Даша воззрились на него. И Сато озвучил общий вопрос:
      – Вы встречались с Ямото, Глеб-сан?
      – Видел его, как сейчас вас, – вздохнул Глеб. – Только жаль, не оценил по достоинству.
 

11

 
      Маленький японец со шрамом над бровью вошел в фойе «Метрополя». Одетый на сей раз в клеенчатую куртку и джинсы, он выглядел подростком. Портье, однако, признал его и внутренне напрягся, вникая в нужды капризных постояльцев. Японец спокойно присел в кресло, извлек из кармана две миниатюрные фляжки и сделал из каждой по глотку. Дождавшись момента, когда портье освободился, он подошел и произнес по-английски:
      – Привет, бой. Помнишь меня?
      – Конечно, – по-английски ответил портье. – Частный детектив из Токио.
      Японец покачал головой.
      – Плохая память. Я бизнесмен из Бостона.
      Портье и глазом не моргнул.
      – Как скажете, сэр.
      – Правильный подход. – Японец выложил на стойку пачку «Орбита». – Пожуй, чтобы убить время. Насчет лорда Грина не выяснил?
      Портье едва сдержал бешенство.
      – Нет, сэр. Это не моя работа.
      – А супругами Ньюгарт никто не интересовался?
      Портье побагровел.
      – Сэр, сейчас я вызову охрану.
      Японец посмотрел ему в глаза, и от этого взгляда портье прошибло потом.
      – Попробуй. Жизнь твоя продлится не более пяти секунд, и охрана проживет не дольше. Хочешь рискнуть?
      У портье пересохло во рту.
      – Что вам угодно?.. Ведь мне ничего не известно.
      Японец не сводил с него гипнотический взгляд.
      – Я предупреждал тебя, бой: когда мне нужна информация, тем или иным способом я ее получаю.
      – Господи… Что вы хотите знать, сэр?
      Чуть подумав, японец спросил:
      – Вчерашний толстяк, – он изобразил жестом длинные волосы, – больше не появлялся?
      – Нет, сэр.
      – А приятель его из спецслужбы? – Японец провел пальцем у себя под носом, обозначив усики. И, когда портье вновь ответил отрицательно, уточнил: – Как называется его спецслужба?
      – ФСБ, сэр. Федеральная служба безопасности.
      – Можешь дать мне адрес, бой? Где находится их главный офис?
      Портье воспрял духом.
      – Нет проблем. Это на Лубянке. Совсем рядом. Объяснить вам, как добраться?
      Японец кивком изъявил согласие, и портье начертил маршрут до Лубянки. Чертеж получился столь наглядным, что даже у «бизнесмена из Бостона» вопросов не возникло. Спрятав листок в карман куртки, японец хищно улыбнулся.
      – Ладно, бой. Ты отработал свою жвачку. – Он пошел к выходу.
      Портье смотрел ему вслед, и улыбка его тоже была не из приятных.
      – Удачи вам, сэр.
 

12

 
      Держа колбу с прозрачной жидкостью, пьяненький Куроедов пятился от наступающей тетушки.
      – Поставь на место! – требовала Люси. – Владимир, ты разобьешь!
      Куроедов нюхал содержимое колбы.
      – Хм, без запаха… Это бульон?
      – И что с того?! Поставь сейчас же!
      Устало опираясь на болванку с побуревшим нейлоном, Джордж пробормотал:
      – Он пьет субстанцию, Люси. Богом клянусь, пьет.
      В глазах Куроедова вдруг вспыхнула злость.
      – Конечно, пью. А вы не хотите, дядюшка? – Обогнув столы с лабораторной посудой, он приблизился к Джорджу. – Почему бы вам не попробовать сей эликсир жизни?
      Джордж отшатнулся.
      – Чокнутый сукин сын! Ей-богу, тебя в детстве уронили!
      Куроедов хихикнул.
      – Как вам угодно. – И залпом осушил колбу. – У-ух! Сейчас коньячком запью – и полный вперед!
      Джордж и Люси смотрели на него с ужасом.
      – Вправду выпил, – вырвалось у Джорджа.
      – А вы думали? – Куроедов вернул тетке колбу. – Нечего было препараты разбрасывать где попало.
      Люси хлопала глазами, напоминая перепуганную птицу.
      – Владимир, как ты можешь?
      – Легко, – вновь хихикнул Куроедов. – В июле выхожу из парной – в предбаннике такая вот посудина торчит. Жарко. Думал, вода.
      – Боже мой, Люси! – выдохнул Джордж.
      – Забыла, дорогой, – пролепетала его супруга. – Мне просто в голову не пришло, что кто-то окажется таким идиотом… Хочешь меня пристрелить?
      Голубые глаза Джорджа сверкнули гневом.
      – Надо бы! За профессиональную халатность!
      Люси нацелила в него крючковатый нос.
      – Черт тебя дери, Джордж! Конечно, я виновата, я кругом виновата!
      – Не ори, как торговка рыбой!
      – Но ведь культура не патогенна, дорогой! В крови она инертна, мы проверяли на мышах!
      Куроедов фыркнул.
      – Бросьте собачиться. Видите, я живой.
      Джордж вперил в него взор.
      – Почему вы это пьете?
      Куроедов откинул волосы со лба.
      – Какой осел откажется от эликсира жизни? Тогда в предбаннике я, как хлебнул, сразу понял: не вода. Хоть плохого ничего не ощутил, но черт его знает… Перетрухал, признаться. Решил продезинфицировать себя «Наполеоном». Вот тут и началось. Ощущения были, надо сказать… Рекомендую.
      Люси положила руку мужу на плечо.
      – Ты меня простишь?
      Джордж рассеянно кивнул.
      – Значит, – пробормотал он, – в сочетании со спиртным субстанция дает наркотический эффект. Кто мог ожидать? А если, допустим, использовать спирт в качестве катализатора… – Он поднял взгляд на Куроедова. – Больше вы свой «бульон» не получите. Даже не надейтесь.
      Куроедов подошел к нему вплотную и злобно посмотрел в упор.
      – Это ты не надейся, Джордж. К завтрашнему полдню ты приготовишь мне бульона в пять раз больше обычного. Тарой тебя опеспечат. Не пытайся отлынивать, иначе… – Запахнув халат с драконами, Куроедов двинулся к выходу.
      Люси осведомилась по-русски:
      – Иначе что?!
      Племянник обернулся в дверях.
      – Тетя Людочка, иначе Интерпол покажется вам Диснейлендом. – Он вышел из лаборатории, предоставив английским родственникам возможность хорошо обдумать свое положение.
 

13

 
      Такэру, Сато и Даша сверлили Глеба взглядами. Погруженный в мысли Глеб прохаживался из угла в угол.
      – Где вы встретили Ямото? – не выдержал Такэру.
      – В «Метрополе». – Глеб задумчиво тер переносицу. – Но зачем ему было убивать Ричарда? Если глава клана Черной Саранчи разыскивает Ньюгартов, для него было бы логичней постараться выведать их адрес у барона.
      – Если барон адрес знал, – уточнила Даша.
      – А если не знал, – заметил Глеб, – опять же, зачем было его убивать? Тем более что Ричард все же мог адрес выяснить.
      После короткого молчания Сато предположил:
      – Возможно, Мак-Грегор знал адрес, но отказался сообщить его Ямото. И тогда Ямото барона покарал.
      Глеб пожал плечами.
      – Возникает все тот же вопрос: зачем? Если Ричард отказался сообщить адрес, был шанс сесть ему на хвост и выйти на Ньюгартов по его следу. Терминатору нужен живой барон: мертвый ему бесполезен.
      Вновь повисло молчание. Затем Сато сказал:
      – Боюсь, логическим путем этой загадки нам не разрешить.
      Глеб вздохнул.
      – Увы, похоже. Позвольте мне изложить ситуацию, как я ее понял.
      – Конечно, сэнсэй, – ответил за всех Такэру. – Мы вас слушаем.
      – Буду краток, – пообещал Глеб. – Итак, Ньюгарты – биохимики из Манчестера – едут на конгресс в Токио. Там они знакомятся с монахом Судзи – химиком-любителем и по совместительству членом клана Черной Саранчи.
      Такэру хихикнул.
      – По совместительству. Это смешно.
      Глеб продолжил:
      – Судзи приглашает Ньюгартов в свою лабораторию, где хвастает достижениями в работе над суперкрасителем. В своих опытах он использует так называемую «субстанцию», секрет которой принадлежит клану Черная Саранча. Верно излагаю?.. Ньюгарты улетают в Англию, увозя с собой этот самый секрет.
      – Увозя предположительно, – заметила Даша.
      – Не предположительно, а наверняка, – возразил Глеб. – Иначе какого черта Ямото Кае поперся за ними? Отомстить за Судзи? Сам же небось его и прикончил, за то, что тот не держал язык за зубами… Итак, монах убит. Кто-то сообщает об этом Ньюгартам, а также о том, что ими интересуется Интерпол. Кстати, Сато-сан, интерес полиции к ним еще сохранился?
      Сато кивнул.
      – Да. После моего расследования – скорее, как к свидетелям. Убийство пока не раскрыто, но причастность к нему супругов-англичан уже не рассматривается.
      Глеб вздохнул.
      – Только Ньюгарты, похоже, об этом не знают. В панике покинув Манчестер, они находят прибежище в Москве. Разумеется, у людей, которым вполне доверяют. И которые, между прочим, обладают необходимым влиянием, чтобы молниеносно оформить беглецам въездные документы и провести незасвеченными через паспортный контроль.
      Даша отмахнулась.
      – Ну, это у нас запросто.
      – Трудно спорить, – усмехнулся Глеб. – Итак, Ньюгарты в Москве. Их номер телефона лишь у Мак-Грегора, но он убит. А глава клана Черная Саранча, по вашим словам, опасный, как разгневанная кобра, рыщет где-то поблизости.
      Сато нахмурился.
      – Напрасно иронизируете, Глеб-сан. Ямото Кае едва ли уступит даже мне.
      Такэру скривил губы.
      – Что ты хочешь сказать? Что этот злобный кузнечик может равняться с сэнсэем?
      Глеб примиряюще поднял руку.
      – Я не иронизирую, Сато-сан. Я уважительно отношусь к вашим оценкам. Имеются ли у вас поправки к моему изложению сюжета?
      Сато покачал головой.
      – Поправок никаких, лишь уточнения. Во-первых, я хочу разыскать Ньюгартов, чтобы уладить их проблемы и предложить сотрудничество на взаимовыгодных условиях. Бизнес есть бизнес. Во-вторых, я должен остановить Ямото Кае, пока он не усеял свой путь трупами. И в-третьих, по понятным вам причинам, я не могу задействовать в Москве каналы посольства для поиска Ньюгартов. У меня, правда, имеются кое-какие иные возможности, однако мне необходима ваша помощь. Могу я на нее рассчитывать?
      – Разумеется, – ответила Даша.
      Сато благодарно ей улыбнулся, но продолжал вопросительно смотреть на Глеба.
      – Мой ответ вы слышали, – кивнул Глеб на жену. – Что касается бизнеса, вряд ли я вам помощник. А во всем остальном – чем смогу. И боюсь, времени у нас немного. События могут выйти из-под контроля.
      Сато поклонился.
      – Совершенно с вами согласен.
      – Мне нужно все обдумать, – сказал Глеб. – Как с вами связаться?
      Сато протянул ему карточку.
      – Вот телефон посольства. Назовите себя, и нас с братом разыщут.
      Такэру с улыбкой дополнил:
      – Сэр Майкл Грин. В посольстве вас помнят под этим именем, Глеб-сан.
      Братья поднялись с дивана.
      Даша с надеждой предложила:
      – Может, все-таки ужин?
      Косясь на брата, Такэру лишь вздохнул. Сато покачал головой.
      – Спасибо, в другой раз. Сейчас нам предстоит еще выполнить кое-какие поручения родни. – Он подошел к шкафу, тронул дверную ручку и взглянул на Глеба. – Вы позволите?
      – Конечно, – улыбнулся Глеб.
      Сато осторожно приотворил дверцу, несколько мгновений полюбовался цветущим лугом и дверцу закрыл.
      – Ямото Кае, – сказал он, – не одолеет Мангуста. И все же он способен натворить бед.
      Глеб грустно усмехнулся.
      – Не он один. Искусством творить беды владеют многие. Порою, кажется, люди с увлечением строят себе преисподнюю.
      Сато молча поклонился, и братья Абэ вышли в прихожую. Надевая куртку, Такэру по-русски проговорил:
      – Надеюсь увидеть Илюху и Стаса.
      – Куда они денутся, – пообещал Глеб.
      А Даша сообщила:
      – Стас, между прочим, женился.
      – О-о! – приоткрыл рот Такэру.
      Одетый в плащ Сато потянул брата за рукав.
      – Пойдем. Некогда.
      Помявшись, Даша спросила:
      – Сато-сан, вы еще превращаетесь в кондора?
      После неловкого молчания губы Сато дрогнули в улыбке.
      – Иногда, леди. Раз или два в месяц я пролетаю над ночным Токио.
      С этим братья ушли.
      Закрыв за ними дверь, Глеб буркнул:
      – Неслабые у тебя вопросики. Прямо под дых.
      В изумрудных глазах Даши заплясали искорки.
      – Неделикатно типа? Но чего ждать от бедной девушки, – она кивнула на пишущую машинку, – озверевшей от литературной эксплуатации и подло вовлеченной в англо-японские разборки?
      Глеб рассмеялся.
      – Освобождаю от того и другого.
      Даша показала ему кукиш.
      – А вот это видел?! Ты без Дашеньки вообще тут закопаться.
      Глеб вздохнул.
      – Ну так не ворчи. Разворчалась, понимаешь.
      Даша тряхнула «конским хвостом».
      – Потерплю. Но за это, – она подняла указательный палец, – за это… Можешь ты перекрасить это платье прямо на мне? Без химических штучек, чисто по-мангустовски?
      Глеб обошел вокруг нее, изображая модельера.
      – Ну, в принципе… Только проект выйдет незавершенным.
      Даша встала перед зеркалом в прихожей.
      – Валяй. И пойдем ужинать.
      Зеленое платье на Даше внезапно стало желтеть. Даша ахнула. Сделавшись огненно-желтым, платье сияло несколько мгновений. Затем потрескалось, скукожилось и осыпалось в виде сухих осенних листьев. Даша осталась в трусиках и в лифчике. Сперва она обмерла, потом повертелась перед зеркалом и сказала:
      – Знаешь, а незавершенный проект даже лучше.

27 сентября, понедельник

1

 
      Утро было пасмурным и холодным. Хоть обошлось пока без дождя, но осень явно торжествовала победу. Деревья пожелтели за ночь, как за неделю. Глеб и Даша в «жигуленке» ехали в школу. Вопреки обыкновению, они не опаздывали, и Глеб вел машину не торопясь, можно сказать, вдумчиво.
      – Ну, – проговорил он, тормозя у светофора, – почему ты не чирикаешь?
      Даша скосила на него изумрудные глаза.
      – Мрачные мысли жую.
      – Поделишься?
      – Зачем? Я жую твои мрачные мысли.
      Хмыкнув, Глеб поехал на зеленый свет.
      – Врунья и хвастунья.
      – Кто – я? – Даша ткнула в себя пальцем. – Полагаешь, твои мысли для меня секрет? Ха! В данный момент у тебя их всего три.
      Глеб улыбнулся.
      – Негусто. И какие же?
      – Так, сейчас сформулирую. – Даша приложила палец ко лбу. – Мысль первая: где и как отыскать супругов Ньюгартов? Вторая: где и как перехватить Ямото Кае? И третья: что это, черт возьми, за темный туман, окутывающий моего хахаля Курощупова, двух Плюшкиных девиц и киоскершу? Скажи, что я ошибаюсь.
      – Ну, в общем… Ведьма.
      Даша кивнула.
      – Повторяй это почаще. Только не так сухо: ведьма и точка. Ты разворачивай образ постепенно: «Дашенька, солнышко, радость моя, знаешь, ты кто?»
      Глеб рассмеялся.
      – Дашенька, солнышко, знаешь, кто у нас на хвосте? Разлюбезный твой Куроедов в черном «Мерседесе».
      Даша в досаде обернулась.
      – Серьезно, что ли?
      – Четвертая машина сзади. Думает, очень хитрый.
      – Черт его дери! Можешь оторваться?
      – Зачем? – пожал плечами Глеб. – Он знает, куда мы едем, и, очевидно, будет нас конвоировать.
      Даша нахмурилась.
      – И что нам делать?
      – Ничего. Пусть Светка им занимается: это ее клиент.
      – Любовь моя, сейчас в лоб дам. Что за постановка вопроса?
      Глеб с усмешкой посмотрел в зеркальце.
      – Расслабься, Лосева-Грин. Разумеется, тебя от него изолируем. А в остальном… Когда Светка возьмет этого типа, а я ей помогу, суд не признает его невменяемым. Хотя мозги у него набекрень, не ходи к гадалке.
      Даша пристально посмотрела на мужа.
      – Ты намерен его изучать?
      Глеб кивнул.
      – Во-первых, этот Куроедов дымится черным дымом. Почему? Во-вторых, его опекает майор ФСБ, с которым сегодня в пять у меня встреча на Лубянке. И в-третьих, проклятая моя интуиция. Достаточно причин?
      Даша вздохнула.
      – Выжидать будем?
      – Ну прямо. – Глеб притормозил, пропуская машину «Скорой помощи». – Соберем сегодня команду. Часиков в восемь. Начнем расхлебывать эту кашу.
      Даша похлопала его по плечу.
      – Давно бы так.
      – После уроков отвезу тебя домой, ты позвонишь в японское посольство и пригласишь братьев Абэ к восьми.
      – А ты?
      – Мне на Лубянку. Забыла? Стаса и Светку беру на себя. Попрошу, чтоб они заехали за Ильей… Что ты оглядываешься?
      Даша смотрела в заднее окно.
      – Куроцапов вроде сгинул.
      – Как же, надейся! – фыркнул Глеб. – Поклонник твой отличается редким постоянством. Что подтверждает, кстати, его невменяемость.
      Даша показала кулак.
      – А вот за это в рог.
 

2

 
      В «Мерседесе» было накурено. Сидящий за рулем начальник охраны страдальчески морщил лоб.
      – Владимир Сергеевич, окно бы открыл. Дышать, блин, нечем.
      Сидящий рядом Куроедов хмуро на него покосился, однако стекло опустил и выбросил окурок.
      – Упустил их, разиня, – упрекнул он. – Хватку ментовскую теряешь на вольных харчах.
      Оттопыренные уши полковника в отставке порозовели.
      – При чем здесь харчи? Мне, что ли, бетономешалку надо было подрезать?
      – Вполне мог бы: пространство было.
      – На хер? Чтоб ДТП устроить? Володь, мы ж к ее школе едем, не заблудимся. Не понимаю только, чего ты достигнешь таким нахрапом.
      Сдобные щеки Куроедова затряслись.
      – А тебе понимать не надо – знай баранку крути! За что я тебе плачу?!
      В погоне за ускользнувшим «жигуленком» начальник охраны проскочил на желтый цвет.
      – Ты платишь мне не за это, – процедил он сквозь зубы. – Гоняться за твоими телками я не нанимался. У меня и без того геморроев хватает.
      Глаза Куроедова начали краснеть, он стал погружаться в сумрак, и рука его, удлиняясь, вздрагивала, как рептилия. Такие же, примерно, изменения произошли и с водителем. Несколько мгновений, мчась в потоке транспорта, они буравили друг друга багровыми зенками.
      – Нарываешься? – прошипел Куроедов.
      – Ага, – осклабился начальник охраны. – Уволишь или как?
      Затем они отвели взгляды и примолкли. Темная дымка вокруг их тел стала исчезать. Куроедов буркнул:
      – Как там с бульоном?
      – Рвут из рук, – сообщил присмиревший Гаврилыч. – Пора увеличить объем продаж.
      – Нет проблем. Сегодня родственники постараются.
      До школы они доехали, как дружки закадычные. Из окна «Мерседеса» виден был припаркованный «жигуленок». В окружении учеников Глеб и Даша входили в здание школы. Гаврилыч кивнул в их направлении.
      – Упорхнула твоя краля. Как собираешься действовать?
      Куроедов приоткрыл дверцу.
      – Прорвусь к ней. Вызову с урока.
      – Я бы не советовал.
      – Опять за свое?
      – Дело не во мне. – Начальник охраны указал на золотистый «Опель», из которого вылезал майор Луганский. – Вон со своим Юриком базарь.
      Куроедов смачно выругался.
      – Этот Юрик дождется! – пообещал он, выходя.
      Майор Луганский в модном демисезонном пальто, при галстуке и с неизменно идеальной прической выглядел сошедшим с витрины. Лицо его, однако, было хмурым. Приблизившись к «Мерседесу», он резко проговорил:
      – Что это значит, Володь?!
      Куроедов откинул со лба волосы.
      – Юрий Васильевич, вы о чем?
      Луганский подошел к нему вплотную.
      – В пять часов я возьму ее мужика за горло. Ты портишь мне игру. Причем в присутствии толпы свидетелей. Вали отсюда живо.
      Куроедов опешил.
      – Ты специально меня караулил?
      Луганский разгладил усики.
      – Можешь считать нашу встречу случайной. Главное – рви отсюда когти. Пока мы не поссорились.
      Куроедов опешил еще более.
      – Юрик, чего ты добиваешься?
      – Чтобы ты прикрыл свою активность фиговым листком. Не мешай разобраться с ее мужем и с твоими проблемами на Петровке.
      – А потом?
      Луганский огляделся.
      – Потом – по обстановке.
      Растерянность Куроедова будто корова языком слизнула Толстяк с ухмылкой тряхнул длинными волосами.
      – Ну да, я отвалю, а ты за ней поохотишься. Отличная тактика, только я не идиот.
      – Именно идиот!
      – Юрик, я не позволю тебе подбивать к ней клинья.
      Луганский постучал себя по лбу.
      – Володь, тебе пора к терапевту. Я уеду следом за тобой.
      Куроедов показал ему средний палец.
      – Вот вам, Юрий Васильевич! Езжай ты первый, а я за тобой.
      Луганский сплюнул в досаде.
      – О'кей. Но так, чтобы я видел тебя в зеркале.
      Куроедов прижал руку к груди.
      – Когда я вас обманывал, товарищ майор?
      – Только попытайся – бульон не спасет! – Луганский зашагал к золотистому «Опелю».
      Куроедов крикнул ему в спину:
      – Я подрулю на Лубянку к пяти!
      Луганский резко обернулся.
      – Не вздумай! Нечего там светиться!
      Куроедов осклабился до ушей.
      – Дело ведь не в бульоне, Юрий Васильевич. Нас связывают более прочные отношения, не так ли?
      Луганский с хмурым видом сел в «Опель» и медленно стал отъезжать. Куроедов также влез в машину.
      – Давай за ним! – скомандовал он угрюмо.
      Включив зажигание, Гаврилыч уточнил:
      – И далеко за ним?
      – До первого поворота.
      – А после? – Поскольку хозяин не ответил, начальник охраны зашел с другой стороны: – Володь, ей-богу, он борзеет, гвоздь мне в печень!
      Куроедов опять не отозвался. Вперив взор в пространство, он покусывал нижнюю губу.
 

3

 
      Поглядывая на часы, Глеб проводил занятия в 8-м «В». Учительница биологии, классный руководитель этих акселератов, просила его закончить урок минут на десять раньше для проведения, как выразилась она, воспитательного мероприятия. Глеб, разумеется, согласился и уже запланировал, как использовать эти нечаянные десять минут. Время уже подходило. Чтобы скоротать его остаток, Глеб вызвал Галю Синицыну – угловатую худую девочку, стабильно отвечающую на четверку.
      – Пожалуйста, Галя, – проговорил он по-французски, – напомни нам тринадцать глаголов, образующих пассэ композе с глаголом «этр».
      – Алле, антрэ, венир… – бойко отчеканила девочка и запнулась. – Можно сначала? – спросила она по-русски.
      – Хоть с конца, – по-французски ответил Глеб. – Смелей.
      Девочка затараторила:
      – Алле, антрэ, сортир, партир, арривэ, венир… – Вновь запнувшись, она захлопала ресничками.
      – Пока только шесть, – заметил Глеб. – Осталось больше половины.
      Готовая заплакать девочка пролепетала:
      – Венир…
      Тут в класс заглянула учительница биологии. Глеб вздохнул с облегчением.
      – Садись, Галя, – сказал он по-русски. – Ставлю тебе «пять».
      Класс загудел. Синицына не поверила ушам.
      – Как это «пять»?
      – В кредит, – пояснил Глеб. – К следующему уроку выучишь тринадцать глаголов, чтоб от зубов отскакивало, и погасишь задолженность.
      Ошарашенная девочка подала дневник, Глеб поставил «отлично» и расписался. Сосед Синицыной по парте полюбопытствовал:
      – А если не выучит?
      Глеб развел руками.
      – Закрою кредитную линию. Кстати, это всех касается. Любому из вас могу заранее поставить пятерку, если вернете с процентами.
      Поднялся радостный галдеж. Лишь сосед Синицыной практично уточнил:
      – На шестерку, что ли, потом отвечать?
      – Желательно, – кивнул Глеб. – Хоть сойдет и на пятерку с плюсом.
      Учительница биологии вошла. Это была солидная дама в брюках. За полгода совместной работы Глеб даже имя ее узнать не удосужился. Класс встал в знак приветствия, продолжая при этом галдеть. Биологичка раздраженно прокомментировала: