Разрушь преисподнюю!

      – Сделка расторгается?
      – Нет. Но впредь будьте осмотрительней. – Субъект глотнул из бокала.
      – Учту ваше пожелание. – Из бокового кармана плаща Сато достал свернутую газету «Известия». – Здесь некоторые сведения о Ньюгартах и половина оговоренной суммы.
      Незнакомец опять глотнул коньяка.
      – Какая нужна информация?
      – На ваше усмотрение. Все, что сочтете полезным.
      – Зачем вам это?
      Сато взглянул на собеседника в упор.
      – Простите?
      Небритый субъект мотнул головой.
      – Я нелюбопытен. Но времени вы мне практически не даете. Если буду знать «зачем», легче сориентируюсь «где взять».
      Взгляд Сато смягчился.
      – Ньюгарты в Москве. Я должен срочно их отыскать.
      – Ясно, – кивнул незнакомец. – Утром вам позвоню. За мной сразу не выходите. – Допив коньяк, он взял со стола свернутые «Известия» и покинул бар.
      Сато с сомнением смотрел ему вслед. Минут через пять он встал из-за столика, так и не осилив пива.
 

8

 
      Глеб набрал код подъезда, взбежал по лестнице и позвонил в квартиру. Дверь открыла бабушка.
      – О-о! – только и успела произнести она.
      Оттеснив ее, Глеб ворвался в прихожую.
      – День добрый, Варвара Львовна. Саша дома?
      – Да, он только что… – начала старушка, но Глеб тем же макаром ввалился в комнату.
      Мальчик с унылым видом смотрел в окно, и вихры на его голове выглядели столь же уныло. Глеб, однако, с облегчением перевел дух. Саша радостно метнулся навстречу.
      – Привет! – Но затем, как обычно, сдержался и перешел на шаг.
      – Привет от старых штиблет, – пробормотал Глеб. – Наблюдательный пост занял?
      Саша многозначительно кивнул.
      Застывшая в дверях бабушка обеспокоенно спросила:
      – Что случилось, Глеб?
      Обругав себя мысленно, Глеб усмехнулся.
      – Что могло случиться? Просто проезжал мимо и решил заскочить, посоветоваться с Сашкой насчет Клиффорда. Мы собирались навестить его, покормить овсянкой и… Вот, собственно, и все.
      Саша смотрел на него умными глазами.
      – Скоро поедем? – поинтересовался мальчик, косясь на бабушку.
      – Это я и хочу обсудить, – продолжал улыбаться Глеб. – Сделаем Клиффорду сюрприз… А где Танюха?
      – Спит, – прошептала бабушка.
      Глеб покаянно понизил голос:
      – Извините, я тут разорался…
      – А я не сплю! – послышалось из соседней комнаты. – Я уже встаю! Ба, иди сюда!
      Старушка с улыбкой вздохнула.
      – Господи, только и покой, когда они спят.
      – Ба, я же тебя зову! – произнес девчачий голосок.
      Глеб сказал:
      – Идите, Варвара Львовна. А мы тут пока посекретничаем. Насчет сюрприза.
      Старушка протянула руку.
      – Может, разденетесь?
      – Непременно. – Глеб вручил ей куртку.
      – Может, пообедаете с нами?
      – Непременно. Голоден, как волк.
      Саша просиял.
      – Вот здорово!
      Бабушка порадовалась не меньше.
      – Чудненько, сейчас разогрею. Подниму вот только эту стрекозу.
      Стоило ей выйти, Глеб присел перед Сашей на корточки.
      – Выкладывай. Леню и Гулю я видел, стихотворение твое читал – так что без околичностей.
      Саша смотрел ему в глаза.
      – С подробностями?
      – Самую суть. Пока женщины не слышат.
      Мальчик понимающе кивнул. Затем толково и кратко изложил свои наблюдения за «придурками в сумраке»: какие они сильные, быстрые и злые. Передвигаются, будто нечисть в ускоренном кино. Глеб задумчиво тер переносицу.
      – А взрослые?
      – Что взрослые? – не понял Саша.
      – Сам же написал: «И взрослые сплошь да рядом укутаны в сумрак тоже». Думаешь, я забыл?
      – Ну, это… – смутился мальчик, – просто фантазия.
      – Если бы! – вздохнул Глеб. – Часто их встречаешь?
      – Почти каждый день. Их становится все больше.
      Тут в комнату вошли бабушка и Танька с плюшевым мишкой.
      – Ой, Глеб! – воскликнула девочка. – Ты представляешь, Майкл так плохо себя вел!
      Глеб подхватил ее на руки.
      – Не ябедничай. Может, он исправится.
      Медвежонок взирал на него глазками-бусинками.
      Танька возмутилась:
      – Ничего себе исправится! Он, знаешь, что сделал? Он расколошматил блюдце, и все варенье, представляешь, обляпало мне колготки!
      Глеб строго посмотрел на медвежонка.
      – Майкл, ты что так разошелся?
      Танька захихикала. Бабушка улыбнулась.
      – Мойте руки, Глеб. Пойдемте за стол.
      Глеб опустил девочку на пол.
      – Варвара Львовна, должен вас предупредить: в Москве сейчас свирепствует грипп из Гонконга…
      – Боже мой! – ужаснулась старушка. – Ведь еще сентябрь, не похолодало толком!
      – И не говорите! – поддакнул Глеб. – При гриппе этом температура под сорок, и осложнений потом не оберешься. Поэтому ни вы, ни Сашка, ни Танька – из дома ни ногой. И никаких возражений! Продукты я буду вам привозить.
      Варвара Львовна растерянно заморгала.
      – Продуктов у нас хоть на месяц, но…
      – И еще привезу. Все, что хотите.
      – …но ведь Саше надо в школу.
      Глеб нахмурил брови.
      – Пропустит, потом нагонит. Мы ведь не хотим, чтобы он заразился и получил серьезные осложнения.
      Закусив губу, Саша уставился в пол.
      Танька обвела всех взглядом.
      – Не гулять, что ли?
      – Временно, – заверил Глеб.
      Варвара Львовна уточнила:
      – Сколько это «временно»?
      – Пока эпидемия не спадет. Возможно, до конца недели. Я вам сразу сообщу, и первым делом мы поедем навестить Клиффорда. По рукам?
      Танька запрыгала, хлопая в ладоши.
      – По рукам! По рукам!
      Варвара Львовна помолчала, сдаваясь.
      – А как же вы с Дашенькой? Сами-то не заразитесь.
      – Мы привитые, – успокоил Глеб.
      Саша прыснул. Бабушка взглянула на него с осуждением.
      – Что смешного? – Она взяла Таньку за руку. – Пойдем, поможешь на стол накрыть.
      Когда они вышли, Глеб придержал Сашу в дверях.
      – Последний к тебе вопрос. Почему вчера по телефону ты Даше и словом не обмолвился?
      Саша посмотрел ему в глаза.
      – Зачем волновать? Женщина.
 

9

 
      Светлана везла Дашу в красном «Москвиче» по мокрой дороге. Трудяги-«дворники» кое-как сгоняли со стекла струйки промозглого дождя. Даша вперила взор в листок с Сашиными стихами. А Светлана, лихо руля, говорила при этом по мобильнику:
      – Не ори, Стас. Некогда было дожидаться. Позвонил Калитин и так на меня наехал… Стас, мой начальник не Глеб, а он. Извинись перед Такэру… Слушай, на хрен мне было оставлять Дашку в школе?! Я прекрасно ее довезу… Ладно, прибей меня, только не ори! Ухо уже отваливается! – Отключившись, она шмякнула мобильник на приборную панель. – Ну все, неделю теперь дуться будет!
      Даша насмешливо на нее покосилась.
      – Пой, ласточка, пой.
      Светлана протянула к ней руку.
      – Верни стихи на хрен!
      Даша показала ей кукиш.
      – А этого не хочешь?
      – Даш, тебе жалко? Он еще тебе напишет.
      Даша отдала листок.
      – Надеюсь, повод будет получше.
      В дожде и в транспортном потоке «Москвич» обгонял кого только можно, причем внаглую. Светлана поглядывала на подругу, ожидая от нее комментариев. Но Даша напряженно о чем-то размышляла. Наконец Светлана не выдержала:
      – Даш, я не права? Ты ведь слышала, как я с Калитиным грызлась. У нас правда проблем по горло, а я в школе заторчала.
      – Свет, иди в задницу, – отозвалась Даша. – Решала бы свои проблемы, а я дождалась бы в школе Стаса. Напрасно я пошла у тебя на поводу.
      Теперь кукиш продемонстрировала Светлана.
      – Хрен вам! Довезу тебя в темпе, мне по пути. Не надо нагонять изжогу.
      – Если без изжоги, Свет, я могла бы доехать на троллейбусе. Не развалилась бы.
      Светлана качнула головой.
      – Так тоже не годится. Мало ли.
      Даша вздохнула.
      – Сычиха, знаешь, в чем твоя беда? Ты живешь так быстро, что сама за собой не успеваешь. Живи помедленней.
      Светлана улыбнулась.
      – Рада бы – не выходит.
      – А вот этого я слышать не хочу. Иначе разревусь. – Зеленые Дашины глаза и вправду повлажнели. – Потому что ты, Сычиха…
      – Эй, Даш! Ты чего?
      – …ты, Сычиха чертова, всегда лезешь в самое дерьмо. С шашкой наголо. А тут вон что творится.
      – Даш, ты сама лезешь больше моего.
      – Нет, Светка, я нормальная трусиха.
      Светлана фыркнула.
      – Расскажи кому другому.
      Даша вздохнула.
      – Дура ты, Сычова.
      – Открыла Америку, – буркнула Светлана.
      Оставшийся путь они преодолели молча.
      В двадцати метрах от дома Даша предложила:
      – Линяй, Свет. Отсюда я ножками.
      Светлана в ответ матюгнулась, ибо заметила черный «Мерседес» со знакомым номером. Она потянулась к кобуре под мышкой.
      – Мозги ему вышибу!
      Проследив за ее взглядом, Даша выругалась не менее энергично.
      – Сычова, – отчеканила она, – ты под моей командой. Руку от пугача убери, даже не думай. Спокойно выходим из машины. Ты применяешь карате, я хватаю булыжник. Прорываемся к дому. Давай, на счет «три-четыре».
      Светлана собралась воспротивиться, но раздумала. Они вышли из «Москвича» и, синхронно захлопнув дверцы, направились к подъезду. В сей же миг, словно повторяя их маневр, из «Мерседеса» вылез Куроедов с ушастым начальником охраны. Два эти джентльмена преградили дорогу к подъезду.
      Куроедов театрально откинул со лба влажную прядь.
      – Какая встреча! Не стану уверять, что она случайна!
      Светлана процедила сквозь зубы:
      – Вали отсюда, козел. Догуляй денек на свободе.
      – Глохни, ментяра! – отмахнулся толстяк. – С твоими талантами – сидеть в сортире и кричать «Занято»!
      Даша углядела обломок кирпича и подняла его.
      Светлана двинулась на Куроедова.
      – Спорим, я тебя спущу в унитаз.
      Начальник охраны шагнул вперед.
      – Сперва со мной, капитан Сычова. Пощупай пенсионера, гвоздь мне в печенку.
      Куроедов сделал широкий жест.
      – Не лезь, Гаврилыч. Сам разберусь.
      Гаврилыч, однако, уперся.
      – Володь, дай размяться. Мне в кайф.
      Стало заметно, что они под хмельком. Приняв стойку, Светлана поманила Гаврилыча пальцем.
      – Иди сюда, гниль. Порезвимся.
      Во дворе не было ни души. Бурая стена дома, жухлая листва и дождь составляли декорацию этой сцены.
      Даша обогнула начальника охраны, посмотрела в глаза Куроедову и произнесла:
      – Брысь.
      В ответ Куроедов проворковал:
      – Зачем ссориться? Давайте дружить, Дашенька. Поехали в «Арагви», посидим в уюте, пообщаемся, а потом… Потом я привезу вас домой. Что плохого?
      – Птицехвостов, смените фамилию. – Даша попыталась его обойти.
      Толстяк ухватил ее за ремешок сумочки.
      – Куда? Не торопись.
      Обломком кирпича Даша ударила его по руке. Взвыв, Куроедов отдернул руку.
      Светлана тем временем заехала ногой по оттопыренному уху Гаврилыча. Начальник охраны покачнулся.
      – Это все, что ты умеешь, сучка?! – шагнул он к Светлане Куроедов, глаза которого начали краснеть, завопил:
      – Не телись, Гаврилыч! Волоки их в тачку!
      Тут во двор вкатилась серая «Тойота» и резко затормозила. Из нее выпрыгнули Стас и Такэру, мигом оценившие обстановку. Без единого звука они напали на Куроедова с его холопом. В красивом прыжке Такэру ударил ногой Гаврилыча в грудь. Начальник охраны пропахал спиной несколько метров асфальта. Такэру без промедления ринулся к нему.
      Светлана потребовала:
      – Оставь его мне!
      – С тобой дома разберемся! – пообещал Стас, опрокинув Куроедова прямым в голову.
      Далее все развивалось стремительно и непредсказуемо. Гаврилыч и Куроедов встали на ноги, будто на пружинах. Глаза у обоих багровели, как раскаленные угли, а вокруг их тел клубился сумрак. Движения их обрели быстроту и легкость. Стас и Такэру, переглянувшись, бросились в атаку. Такэру обрушил на Гаврилыча серию ударов, которые доставили бы неприятности зрелому мастеру боевых искусств. Но полковник МУРа в отставке, практически не владеющий техникой, от ударов уклонился, извиваясь, как змея. Лишь однажды рука Такэру задела злосчастное ухо начальника охраны. Между тем сумрак вокруг Гаврилыча густел и расширялся. Из этого сумрака выпросталась вдруг удлинившаяся нога и угодила Такэру в бедро. К счастью, удар получился скользящим, иначе бедру юноши грозил бы перелом.
      Дела Стаса обстояли не лучшим образом. Секунд пятнадцать он молотил Куроедова, как боксерскую грушу. Потом вдруг начал мазать и вскоре вообще перестал попадать. Скрываясь в темном облаке, толстяк проворно увертывался, а затем перешел в атаку сам. Из густого сумрака метнулась рука, направленная Стасу в кадык. Каким-то чудом Стас выполнил «нырок» – в противном случае был бы уже мертв. Тем временем пальцы левой руки Куроедова впились рыжему в плечо. Чуть не вскрикнув от боли, Стас рванулся – но не тут-то было: пальцы толстяка держали его, точно гвозди.
      Даша и Светлана зачарованно таращились на эту инфернальную схватку. Светлана опомнилась первой.
      – Беги домой, Дашка! – Она выхватила пистолет.
      – Ага, щас! – огрызнулась Даша, швырнув кирпич в сумрак, укрывающий Куроедова.
      Цели кирпич не достиг. Но Куроедов, отпрянув, разжал пальцы. Стас отпрыгнул, массируя плечо.
      Сражавшийся с Гаврилычем Такэру находился теперь в глухой обороне.
      Держа обеими руками пистолет, Светлана гаркнула:
      – Брюхом на землю, козлы! Стреляю на поражение!
      В этот момент на «сцену» заявился новый персонаж. Из подъехавшего золотистого «Опеля» вышел майор Луганский. Он был в приталенном плаще с поясом, конечно же, при галстуке и единственный из присутствующих раскрыл над головой зонт.
      – Капитан Сычова! – произнес он, приближаясь. – При каждой нашей встрече вы размахиваете пистолетом! У вас что, пунктик такой?
      Светлана процедила сквозь зубы:
      – Заткнись! А то и тебя по асфальту размажу!
      Луганский поморщился.
      – Реакция у вас истерическая.
      Стас, массируя плечо, хмуро взглянул на жену.
      – Убери пушку.
      Светлана сунула пистолет в кобуру.
      Куроедов и Гаврилыч между тем как бы вышли из сумрака, и глаза их, утрачивая красноту, восстанавливали нормальный цвет. Поглядывая на майора ФСБ, оба казались не в своей тарелке. Во время возникшей немой сцены никто не обратил внимания на въехавшее во двор такси.
      Такси остановилось у четвертого по счету подъезда. Рядом с водителем сидел японец в спортивной куртке и бейсболке, прикрывающей шрам над бровью. Держась на почтительном расстоянии, Ямото проследовал за золотистым «Опелем» усатика из спецслужбы и с удовлетворением обнаружил во дворе «Мерседес» длинноволосого толстяка. Ямото Кае усмехнулся: пасмурная погодка с дождем была ему на руку…
      Даша отряхнула ладони от мокрой кирпичной крошки.
      – Вы, разумеется, здесь случайно? – обратилась она к Луганскому.
      – Отчего же? – улыбнулся тот. – Я к супругу вашему. Он дома?
      – Увы, нет. И когда будет, неизвестно.
      – Жаль. Но не беда.
      Стас исподлобья смотрел на майора ФСБ.
      – Зачем он вам?
      Луганский не дал себе труда ответить.
      – Владимир Сергеевич, – шагнул он к Куроедову, – позвольте вас на минутку. И вас, Федор Гаврилыч, тоже.
      – Только не надо меня лечить! – буркнул толстяк, семеня к «Мерседесу».
      Гаврилыч угрюмо поддакнул:
      – Смолчит он, как же! Командир, гвоздь мне в печень!
      Пропустив их реплики мимо ушей, Луганский предупредил Дашу:
      – Не уходите, пожалуйста. Я вручу вам приглашение.
      – Что за приглашение? – осведомился Стас.
      Луганский опять не ответил. Он отошел к «Мерседесу» с Куроедовым и начальником его охраны.
      Такэру полюбопытствовал:
      – Кто это такой? Может, ему тоже навалять?
      Стас криво усмехнулся.
      – Как тем двоим, что ли? Видел, что произошло?
      Такэру кивнул.
      – То, о чем мы говорили.
      – И что с этим делать? – Стас обескураженно смотрел на троицу у «Мерседеса».
      Даша задумчиво молчала. Глаза ее выражали тревогу.
      Светлана буркнула:
      – Вызвать наряд, покидать их в фургон – потом видно будет.
      Стас хмуро на нее покосился.
      – Только ты не возникай, ладно?
      – Стас, я же…
      – Знаешь, Свет, как я с тобой поступлю?
      Светлана покраснела.
      – Конечно, я прокололась, но… Стас, мне, правда, было нужно…
      Рыжий стряхнул с волос капли дождя.
      – Свет, я говорю «ластик» и больше об этом не вспомню. Только обещай, что такое не повторится.
      Светлана порывисто его обняла.
      Такэру и Даша обменялись улыбками.
      Троица у «Мерседеса» тем временем завершала внутреннюю распрю.
      – Что ты плешь проедаешь? – хорохорился Куроедов. – Ведь не было ничего.
      – Ни ущерба, ни травм, – поддакнул начальник охраны.
      Луганский его игнорировал.
      – Что ты мне обещал? – напомнил он Куроедову.
      – Что к школе не приближусь, – хихикнул толстяк. – И не приблизился.
      Луганский встряхнул над головой зонт.
      – Залезай в тачку, кретин, и вали. Не то бросаю все к чертовой матери.
      Несколько мгновений приятели сверлили друг друга взглядами. Затем Куроедов с усмешкой выставил ладонь.
      – О'кей, Юрик, отложим нашу вечеринку. Ненадолго.
      Они с Гаврилычем сели в «Мерседес», развернулись и уехали.
      Таксист вопросительно посмотрел на азиата в бейсболке. Тот покачал головой, что означало: за «Мерседесом» следовать не нужно. Никакого языка, кроме русского, таксист не понимал. Но значение жестов, подкрепленных долларами разумел в совершенстве. Ямото Кае вполне это устраивало.
      Майор Луганский вернулся к подъезду, под козырьком которого дожидалась Даша с друзьями.
      – Собачья погодка, – посетовал он. – И как вы без зонтов?
      Светлана фыркнула. Даша напомнила сухо:
      – Что насчет приглашения? На Лубянку, как я понимаю?
      Майор кивнул, вручая стандартный бланк.
      – Вашему супругу. Тут число и время: 30 сентября, 15.00. Четверг получается, послезавтра…
      – Спасибо за разъяснение, – перебила Даша. – В днях недели мы разбираемся.
      – …хотя я предпочел бы сегодня, – невозмутимо продолжил Луганский. – Однако принято считать, что начальству виднее.
      Даша посмотрела на него в упор.
      – Вы всегда разносите повестки лично?
      Майор разгладил усики.
      – Поверите ли, впервые. Сейчас именно тот случай, про который говорят: «Хочешь, чтоб было сделано, сделай сам».
      – Самоделкин вы наш, – скривила губы Даша. – Мне расписаться?
      – Да ладно, учитывая дождь… – махнул рукой Луганский. – Надеюсь, вы до четверга увидите Грина Глеба Михайловича и передадите этот бонус. Почему-то я вам доверяю.
      Даша опустила повестку в сумочку.
      – Польщена. Не подведу.
      – Тогда всего хорошего. – Луганский вышел из-под козырька и направился к «Опелю».
      Светлана его окликнула:
      – Что с вашим дружком Куроедовым?
      Луганский обернулся.
      – Он не дружок мне, я вам объяснял…
      – Брось заливать! – отрезала Светлана. – Что за черный дым из него прет? Почему конечности удлиняются?
      Луганский пожал плечами.
      – От переутомления, наверное. Вообще, капитан Сычова, обществу крупно повезло, что у вас пистолет. Слава богу, МУР не выдал вам базуку. – Он двинулся к автомобилю.
      Такэру сверкнул глазами ему вслед.
      – Может, все-таки навалять?
      – Уймись, – буркнул Стас. – Всему свой черед.
      Майор покатил в золотистом «Опеле».
      Взглянув на азиата в бейсболке, таксист уверенно врубил мотор. Однако Ямото Кае покачал головой. Он наблюдал за четверкой, оживленно что-то обсуждающей под козырьком подъезда. Девушку в кожаной куртке и джинсах он в расчет не принял: таких и в Токио развелось немало – куда катится молодежь? Вторая девушка тоже вряд ли имела к делу отношение. Рыжий верзила… Кто знает? Надо его запомнить, на всякий случай. А вот молодой японец, в движениях которого угадывается мастер поединка, очень заинтересовал главу клана Черная Саранча. Ямото нутром чуял, что японец здесь неспроста.
      Между тем Такэру, Светлана и Стас проводили Дашу до квартиры и, не заходя, спустились в лифте.
      – Калитин пасть мне порвет, – предрекла Светлана, выскакивая из подъезда.
      – И будет прав! – бросил вдогонку Стас. И добавил: – Я отвезу Такэру в посольство – и домой!
      Помахав им, Светлана умчалась в красном «Москвиче».
      В ответ на немой вопрос таксиста Ямото Кае в очередной раз покачал головой.
      Открывая дверцу машины, Стас взглянул на Такэру.
      – Как тебе нравится все это?
      – Очень не нравится, – ответил Такэру, забираясь внутрь.
      И серая «Тойота» покатила со двора.
      На сей раз Ямото протянул таксисту пятидесятидолларовую купюру. Сунув деньги в карман, таксист поехал за «Тойотой».
 

10

 
      Невзирая на мелкий дождик, Сато Абэ прогуливался около посольства. Размышления о Ньюгартах снова и снова заводили его в тупик. Но московская осень нравилась Сато, и бродить под дождем он мог часами.
      Внезапно в нескольких шагах от него остановилась серая «Тойота», из которой прозвучал голос младшего брата:
      – Эй, лунатик, подожди!
      Такэру и рыжий здоровяк вышли из машины.
      – Вот, – обратился рыжий к Сато, – доставил в сохранности.
      Хоть Сато не понимал по-русски, но смысл фразы угадал и с улыбкой поклонился. Рыжий тоже обозначил поклон, сел в «Тойоту» и уехал.
      – Погуляем? – предложил Такэру. – Но недолго: есть хочется.
      Они неторопливо пошли по тротуару.
      Ямото Кае в поношенной куртке и бейсболке, изображая калеку, ковылял за ними на почтительном расстоянии. Японцев оказалось двое, и, судя по схожести лиц, они близкая родня. Интересно, куда приведет эта цепочка. Ямото ощущал себя охотничьей собакой, взявшей наконец след.
      – Ну как, – спросил Такэру, – явился твой осведомитель?
      Сато кивнул.
      – Разумеется.
      – Он взялся разузнать про Ньюгартов?
      – Безусловно.
      – Кто он вообще?
      – Тебе это знать необязательно.
      Такэру резко остановился.
      – Сато-сан, либо мы партнеры, либо я не участвую. Сэнсэй доверяет мне больше.
      Сато сохранил на лице серьезность.
      – Извините мою скрытность, Такэру-сан. Я встречался с аналитиком из их разведки. Это наш человек, законсервированный двадцать лет назад. Ты удовлетворен?
      Они продолжили прогулку. Помолчав, Такэру сказал:
      – Не нравится мне это. И сэнсэю, думаю, не понравится.
      – А я так не думаю, – возразил Сато – Глеб поймет меня правильно. Во-первых, дело житейское у них – наши люди, у нас – их люди. А во-вторых, мы просто разыскиваем английских супругов, которым грозит опасность.
      Ямото хромал за ними то сзади, то сбоку, стараясь не попасться на глаза, что ему виртуозно удавалось. Из диалога соотечественников он различал лишь фрагменты реплик, из которых ничего нельзя было извлечь. Однако Ямото это мало огорчало: он с азартом следил.
      – Может, ты и прав, – неохотно согласился Такэру. – Но подобные методы все равно мне как-то…
      – Удачно все прошло? – перебил вопросом Сато. – Проводили леди?
      Такэру улыбнулся.
      – Ты говоришь «леди», потому что не способен произнести ее имя. Поупражняйся: не Да-ся, а Да-ша.
      Сато покачал головой.
      – Язык сломаю. Значит, все обошлось.
      Улыбка на лице брата растаяла.
      – Было нападение. – Он рассказал об инциденте во дворе дома, включая вмешательство офицера ФСБ.
      Сато отреагировал с неприсущей ему горячностью.
      – Что за мир?! Таким он быть не должен!
      Такэру, напротив, с несвойственной ему трезвостью, полюбопытствовал:
      – У тебя есть предложения?
      Сато вздохнул.
      – Надо создать мафию. То есть… мафию добрых людей.
      Такэру скривил губы.
      – В одну мафию ты уже угодил. Помнишь, чем это закончилось?
      – Братство Змеи создал не я, – возразил Сато. – И там не было добрых людей.
      Они примолкли, пересекая мелкие лужи.
      Старший из двух японцев крайне заинтересовал Ямото Кае, ибо в господине этом ощущалась неведомая сила. А чужая сила, разумеется, должна вызывать подозрения. По траектории, которую выписывали гуляющие земляки, Ямото заключил, что живут они, вероятней всего, в посольстве. Пред. водителя клана Черная Саранча это открытие воодушевило: в его поисках, похоже, появилась наконец точка отсчета. Скрюченный японец в бейсболке извлек из кармана две миниатюрные фляжки и глотнул из каждой.
      Братья Абэ между тем меряли шагами лужи. Такэру хмыкнул.
      – Мафия добрых людей… Думаешь, сэнсэю это понравится?
 

11

 
      Дождь усилился, темнело. Во дворе дома было безлюдно. Припарковавшись у подъезда, Глеб запер «жигуленок» и ринулся под крышу. Даша встретила его в прихожей с прижатым к уху телефоном. На ней были шорты, маечка, и волосы ее убраны в «конский хвост».
      – Все, Гольдберг, я тебя целую, – проговорила она в трубку. – Шеф явился, нахлобучку мне устроит.
      Глеб повесил куртку на крючок.
      – Про Сашкины стихи рассказала?
      Даша кивнула.
      – Уже обсудили.
      – Скажи Илье, что его идея о связи «людей в сумраке» с названием клана «Черная Саранча» обретает плоть. Передай, что он гений.
      Даша произнесла в трубку:
      – Гольдберг, шеф тебя гением обзывает. Но на самом деле ты просто еврейский мальчик из математического класса… Ша! Что за крики? Жди моей личной похвалы… Ладно, Илюша, пока. Пойду зарабатывать милость шефа мелким подхалимажем. – Дав отбой, она встала перед Глебом. – Колесниковы тебя накормили, да? Значит, ты добрый.
      Глеб улыбнулся.
      – Откуда ведомо?
      Даша хмыкнула.
      – А то я не вижу, сытый ты или голодный.
      Глеб нахмурился.
      – И что с того? Кто ожидает нахлобучки, тому ее не миновать. Давай, кайся.
      – Даша потянула его в комнату.
      – Сядь, сбалансируй центр тяжести.
      Глеб сел на диван.
      – Ну?
      Даша прошлась по комнате.
      – Сперва скажи, как там Сашка.
      – Как я и опасался, – ответил Глеб. – Описал в стихах, что видел. Я наплел там про эпидемию гриппа, велел из дома не выходить.
      – Послушаются?
      – Обижаешь. Зубы-то не заговаривай: что случилось?
      Сев к нему на колени, Даша объяснила:
      – Вхожу в клинч, чтоб связать руки сопернику.
      Глеб прыснул.
      – Не тяни, морда.
      – В общем, дело было так. – Даша рассказала, что они со Светкой уехали из школы, не дождавшись Стаса и Такэру, у подъезда сцепились с Куроедовым – и поведала о развитии событий вплоть до вмешательства красавчика Луганского. – Повестка на Лубянку у меня в сумке, – подвела черту Даша, уткнувшись Глебу в ключицу.
      – Дура, – сказал Глеб.
      Даша кивнула.
      – Ага. Беспросветная и бесперспективная.
      Глеб прыснул.
      – Дашка, иди на фиг. Я в душ хочу.
      Отстранившись, Даша посмотрела ему в глаза.
      – Вызов на Лубянку, похоже, впечатления на тебя не произвел?
      Глеб объяснил:
      – Тебя опередил Оксфорд. Вызвал меня с урока и… – Он рассказал о визите генерала Рюмина в школу.
      Зеленые Дашины глаза излучали тревогу.
 
      – Весело живем.
      – Нормально, – успокоил Глеб. – На Лубянку я и сам рвусь: пора бы развязаться. Не спрашивай, как – буду импровизировать.
      – Ладно. Тогда вопрос другой. Дай-ка припомню. – И Даша процитировала последнюю строфу Сашиного стихотворения:
 
Как будто с небесной кручи,
с природой шутя нелепо,
на город спустились тучи,
и люди в них тонут слепо.
 
      – Молодец, что заучила. В чем вопрос?
      – Светка говорит, ты назвал это преисподней. За базар отвечаешь?
      – К сожалению.
      – Но тогда за этим должен стоять некто наподобие дьявола или… Думаешь, Змей досрочно возродился?
      Глеб отмахнулся.
      – Ой, Даш! Как показывает практика, для устройства преисподней людям вовсе не нужен дьявол. Они справляются своими силами.
      Даша смотрела ему в глаза.
      – А Ньюгарты?
      – Что Ньюгарты?
      – Они, по-твоему, в этом участвуют? Если Илюшкина идея верна.
      Глеб пожал плечами.
      – Хочется верить, что нет. Сознательно, по крайне мере. Слезай с коленей, я в душ.
      Даша мотнула «конским хвостом».
      – Имею еще одно сообщение. Чтоб ты не воображал, что я совсем уж дура. Перед Ильей звонила Сычова, тебя спрашивала. Они с Калитиным выловили, этак между делом, пьяного двадцатилетнего парня, который норовил расколошматить витрину. Парень этот оказался соседом Калитина по этажу и одет был в «сумрак черный». Везти его в кутузку пожалели: интеллигентные родители не переживут. Светка интересовалась, не будет ли у тебя на сей счет каких-либо пожеланий.
      Глеб привстал.
      – Телефон, живо!
      – Спокуха. – Даша поерзала у него на коленях. – Я посоветовала Сычовой отвезти парня к родителям и посадить под домашний арест. С охраной ли, наручниками ли к батарее приковать – но чтоб из квартиры ни-ни. Под присмотром врача. Вода и пища под контролем. Нужно выяснить, могут ли подобные ребята утратить свою сумрачную оболочку. Если могут – то за какой срок. Попытаться, по крайне мере, стоит. Если я не права, нос тебе откушу.
      Глеб не находил слов.
      – Знаешь, ты кто?.. Ты просто девочка из математического класса.
 

12

 
      Загородный дом Куроедова, погруженный во тьму, отдыхал. Спала охрана, дремали сторожевые псы. Лишь окна лаборатории были освещены. Джордж устало упрекнул:
      – Не тот фермент капнула. Где твои мозги?
      – Вариант «в», дорогой, как ты сказал, – отозвалась Люси.
      Волоски вокруг лысины Джорджа вздыбились.
      – Это не «в», a «h», гусыня!
      Люси вздернула подбородок.
      – Джо-ордж! Вот пробирка, видишь?