Разрушь преисподнюю!

      – Продолжай, – потребовал Глеб. – Куда вы направились с пивом?
      Илья выдержал паузу.
      – Никакого пива не было. Я сбежал.
      Глеб и Даша расхохотались.
      Илья возмутился:
      – Дослушать можете?!
      Согнувшись на табуретах, Глеб и Даша держались за животы. Илья гаркнул:
      – Слушайте, идиоты! Они выделяли какую-то серую гадость вроде дыма! Это клубилось прямо из их тел!
      Глеб и Даша поперхнулись смехом.
      – Как-как? – переспросил Глеб.
      Илья буркнул:
      – Будете слушать или подражать Леньке с Гулькой?
      Глеб придвинул ему табурет.
      – Старик, давай про этих девиц сначала.
 

3

 
      – За широким письменным столом Леня и Гуля плечом к плечу решали логарифмические уравнения. Из кассетника звучала негромкая ритмичная музыка. Ребята молчали уже полчаса, стремясь отделаться от надоевшей алгебры. В комнату заглянула чуть полноватая, но сохранившая стройность дама. На ней было приталенное платье в клетку – что называется, простенькое, но со вкусом.
      – Все зубрите? – умилилась она. – Шли бы гулять: погодка вон какая.
      Гуля сдула со лба прядь волос.
      – Дорешаем и пойдем, Анна Кирилловна.
      – Музыку хоть бы выключили.
      – Нельзя. Она стимулирует мыслительный процесс.
      Анна Кирилловна потопталась на пороге.
      – Кушать не хотите?
      – Спасибо, – ответила Гуля. – Может, попозже.
      Дама кивнула и поинтересовалась:
      – Сын, ты сегодня язык проглотил?
      – Мать, – баском отозвался Леня, – когда женщины базарят, джигиты не вмешиваются.
      Гуля отвесила ему легкий подзатыльник. И Анна Кирилловна поддержала:
      – Правильно. Я еще добавлю. – Она вышла.
      Извлекая корень из дискриминанта, Леня проворчал:
      – Дверь бы за собой закрыла.
      – Пойди и закрой, – отрезала Гуля, переписывая очередной пример из учебника.
      – Еще чего? – огрызнулся Леня. Квадратный корень извлекаться не желал. – Кто из нас восточная женщина, я или ты?
      – У нас революция. Ты 231-й сделал?
      – Не-а. А ты?
      – С ответом не сходится, – вздохнула Гуля.
      Леня тотчас возмутился:
      – Виктория всегда задает на понедельник, вредина!
      – Не только она, – заступилась Гуля.
      Тут мимо распахнутой двери прошел Ленин отец, Борис Викторович – генерал-майор ФСБ, получивший среди сослуживцев кличку Оксфорд. Даже дома он был одет в отутюженные брюки и сорочку ослепительной белизны. Генерал был высок, худощав и спину держал исключительно прямо. Шагая мимо комнаты сына, он проговорил в телефонную Трубку:
      – Все это интересно, друг мой. Но при чем здесь Глеб Михайлович Грин? – И, продолжая разговор, скрылся в своем кабинете.
      Леня и Гуля переглянулись.
      – Что за дела? – насторожилась Гуля.
      – Чуяло мое сердце, – тихо отозвался Леня. – Наверняка этот говноед под Глеба копает.
      – Кто? – не поняла Гуля.
      – Юрий Васильевич. Помнишь, вчера у школы? – Леня крадучись направился к двери.
 
      Гуля всполошилась:
      – Куда ты?!
      – На разведку.
      – Отец тебя прибьет!..
      – Замучается.
      В коридоре Леня огляделся и прислушался. На кухне мать уютно погромыхивала посудой. Голос отца доносился из кабинета: телефонный разговор, очевидно, продолжался. И Леня на цыпочках проследовал к кабинету. Дверь, на его удачу, оказалась приоткрытой, и в щель виден был профиль сидящего в кресле отца.
      – То есть таким образом вы пытаетесь связать одно с другим? – проговорил отец в трубку и покосился на дверь.
      Леня отпрянул с колотящимся сердцем. Однако отец спокойно продолжал разговор:
      – Ладно, Юрий Васильевич, подведем итог. Британский подданный Ричард Мак-Грегор вчера был задушен с переломом шейных позвонков. Убийство произошло в автомобиле «Вольво», взятом Мак-Грегором напрокат. Время смерти, примерно, между восьмью и десятью вечера. Правильно?.. Пойдем далее. Незадолго до убийства у покойного была ссора в отеле «Метрополь» с гражданином, личность которого вы установили. Это оказался Глеб Михайлович Грин, учитель французского языка в школе номер… Кстати, Юрий Васильевич, вам известно, что в этой школе учится мой сын? Причем именно у этого учителя… Не известно? Что ж, не все сразу. Вы и без того сработали оперативно. Я бы даже сказал: весьма… Успокойтесь, Юрий Васильевич. Это, как вы изволили выразиться, совпадение не должно влиять на процесс вашего расследования. Создавать вам помехи я, конечно же, не намерен…
      Отец продолжал еще говорить, однако Леня попятился прокрался к себе в комнату и шепнул Гуле:
      – Надо срочно позвонить Глебу.
      – Что такое? – тихо выдохнула Гуля.
      – На него убийство вешают.
      Гуля ахнула.
      Оставив тетради и учебники на столе, ребята выскользнули в коридор, прошмыгнули в прихожую и достали из шкафа куртки. За их спинами вдруг раздался голос Анны Кирилловны:
      – Куда вдруг намылились?
      – Погулять, мам, – бодро ответил Леня. – Ты права: погодка – прелесть.
      Анна Кирилловна загородила выход.
      – Шлагбаум закрыт. Покушайте сперва.
      – Во-первых, – нахмурился Леня, – не «покушайте», а «поешьте»…
      – Не цепляйся! – одернула его Гуля.
      – А во-вторых, – продолжал Леня, – аппетит необходимо нагулять.
      Тут в прихожей возник отец. Он приблизился, заложив руки за спину, и гладко выбритое лицо его излучало холодное спокойствие. Ребята инстинктивно втянули головы в плечи.
      Анна Кирилловна обратилась к мужу:
      – Борик, скажи им. Пусть сперва покуша… поедят.
      Генерал посмотрел сыну в глаза, затем двинулся прочь, обронив:
      – Не переживай, Анют. Проголодаются – придут.
      Облегченно переведя дух, Леня и Гуля выскочили из квартиры, спустились в лифте и, миновав бдительную консьержку, оказались во дворе дома. Во время этого марш-броска Леня успел передать Гуле содержание подслушанного телефонного разговора.
      Солнышко сияло, как летом. Правда, было прохладно, и красно-желтых листьев становилось все больше.
      – Отойдем подальше. – Леня извлек из кармана сотовый телефон. – Чтоб из окон не засекли.
      – Сын чекиста! – фыркнула Гуля, шагая за ним со двора. – Ты веришь, что Глеб мог кого-то убить? Лично я никогда не поверю.
      Леня пожал плечами.
      – Всякое бывает.
      Гуля резко остановилась. Глаза ее гневно блеснули.
      – Что ты хочешь сказать?!
 
      Леня также остановился, и чубчик его вздыбился.
      – Я верю в другое! Если Глеб кого-то убил – туда тому и дорога!
      Гуля опустила взгляд и, быть может, впервые за время их дружбы не нашла, что возразить.
      – Ладно, – вздохнула она, – отойдем еще подальше. Чтоб и с телескопом не засекли.
      Леня сердито подытожил:
      – На месте отца я бы этому говноеду Юрию Васильевичу прищемил хвост. Ох, прищемил бы!
      Гуля взяла его за руку и потащила за угол ближайшего дома. Чтобы выйти наконец из зоны наблюдения.
 

4

 
      Майор ФСБ Луганский вновь посетил «Метрополь». На сей раз он обошелся без надвинутого на лоб берета и темных очков: как говорится, надобность отпала. Юрий Васильевич был в более светлом костюме, при галстуке и в замшевой куртке. И каждый волосок в прическе его и в усиках, разумеется, знал свое место. Облокотясь на стойку, майор допрашивал портье с гораздо большим упорством, но с тем же успехом. Физиономия портье вместо почтения к спецслужбам выражала лишь вежливую скуку. Юрий Васильевич, однако, проявлял терпение, поскольку ничего полезного узнать не рассчитывал, и допрос проводил, что называется, «для близиру».
      – Значит, Мак-Грегор прокондылял сюда из бара, вот так прошел к дверям, и больше ты его не видел, так?
      Портье кивнул:
      – Точнее не скажешь.
      – И за что тебе деньги платят? – пошутил майор.
      Этот вопрос портье оставил без внимания.
      Между тем под пальмой, в том кресле, где вчера сидел барон, вольготно расположился Куроедов. Его одутловатая физиономия также выражала скуку. Устроив своему Гаврилычу выходной, Куроедов лично привез приятеля-майора в «Метрополь» и теперь дожидался завершения следственных действий. Благо, данное тетке обещание выполнять не придется: друг Ричард (кто бы мог ожидать?) сыграл в ящик.
      И вот, стало быть, Куроедов сидел в кресле и курил, так же как покойный барон, стряхивая пепел в кадку пальмы. Ни он, ни Луганский не обратили внимания на невзрачного японца, периодически мелькавшего поблизости. Впрочем, заметить его и впрямь было нелегко.
      Зато японец проследил их путь от парковки до отеля и записал номер куроедовского «Мерседеса». Маленький человечек со шрамом над бровью умел быть неразличимым не только в людской сутолоке, но и в практически пустом фойе гостиницы.
      Майор Луганский тем временем сворачивал малоэффективный допрос.
      – Тот тип в джинсах и куртке больше не возникал? – осведомился он вяло.
      Портье разве что не ковырял в носу.
      – Какой тип?
      – Который вчера встречался тут с Мак-Грегором.
      – А-а… Нет вроде. На глаза не попался.
      Майор нахмурил напоследок брови.
      – А ты смотри в оба, варежку не разевай. – Он выложил на стойку визитку. – Появится – звони. Тебе зачтется.
      Портье едва сдержал вздох облегчения.
      – Всенепременнейше.
      Луганский вперил в него взор, однако решил не связываться и, подойдя к Куроедову, присел на соседнее кресло. Куроедов, прищурясь, взглянул сквозь сигаретный дым.
      – Далеко продвинулся? – полюбопытствовал он.
      Майор достал расческу, провел ею по височкам и убрал в карман.
      – Далеко, не далеко, – отозвался он, – но муженька твоей принцессы мы прищучим. Тем более что покойный Мак-Грегор вполне мог натрепать ему про твоих английских родственников.
      Куроедов отмахнулся сигаретой.
      – Он сам ничего не знал.
 
      – Как выяснилось, он знал адрес твоей дачи.
      – И что с того? Не поднимай хипиш, Юрик. Допустим, этот Мак-Грегор, перед тем как его замочили, успел брякнуть корешу про фазенду в Голицыно. Чего нам опасаться? Что учитель французского припрется туда с инспекцией? Так ему охрана руки-ноги повыдергивает. Ее-богу, Юрик, паранойя – твоя профессиональная болезнь.
      Майор Луганский отогнал ладонью сигаретный дым.
      – Вова, не будь олухом. Откуда, интересно, этот школьный учитель знает барона Мак-Грегора? Простенький такой вопрос. Может, он родня лорду Грину, на которого рассчитывал покойник? Или только однофамилец? Это надо выяснить. В совпадения, Володь, я не верю.
      Куроедов с усмешкой тряхнул длинными волосами.
      – Похоже на международный заговор.
      Луганский на шпильку не отреагировал.
      – Владимир Сергеевич, – холодно произнес он, – муж твоей тетки на пороге открытия, которое может нас озолотить. Если уж я влез в этот бизнес, то не позволю устраивать из него лохотрон.
      Поблизости от приятелей вновь нарисовался маленький японец. Промелькнул и растворился.
      Куроедов поднял вверх руки.
      – О'кей, Юрик, о'кей. Делай как знаешь. Одного не пойму: какого дьявола ты ломанулся докладывать шефу? Имея такую лапу, как твой отчим, шефа можно вообще не впутывать.
      Луганский кивнул.
      – Казалось бы. Но, видишь ли, Вова, так все сплелось, что в долбаной этой школе, на ступеньках которой ты так славно разбуянился…
      – Опять?! – вскричал Куроедов. – Я же признал, что…
      – В этой самой школе, – невозмутимо продолжил Луганский, – учится отпрыск генерала Рюмина. Причем он был свидетелем инцидента и наверняка меня узнал.
      – Ну?!
      – Баранки гну. В подобной ситуации, Владимир Сергеевич, нужно быть полным идиотом, чтоб не доложиться шефу. Понятно я объясняю?
      Куроедов вновь поднял руки.
      – Нет слов, Юрик, молчу. Слушай, мне жрать охота. Что если нам отметиться в здешнем кабаке?
      Майор разгладил усики.
      – Угощаешь?
      – Естественно. – Куроедов швырнул окурок мимо кадки с пальмой.
 

5

 
      Леня и Гуля стояли за углом чужого дома. Несмотря на погожую субботу народу вокруг было немного.
      Достав из кармана мобильник, Леня в досаде пнул камешек.
      – Черт, зарядить забыл! Дай-ка твой.
      Гуля огорченно тряхнула головой.
      – В портфеле оставила.
      Леня вздохнул.
      – Ни поддержки в тебе, ни опоры. Моя труба вот-вот сдохнет.
      – А ты не трепись, назначь встречу, – посоветовала Гуля. – Такие дела по трубе не обсуждаются.
      Леня посмотрел на нее с уважением.
      – Женщина, это ж надо… – Схлопотав ласковый подзатыльник, он набрал домашний номер учителя французского. Глеб отозвался сразу, и Леня взволнованно проговорил: – Глеб Михайлович, здравствуйте. Это Рюмин.
      – Богатым не будешь: я тебя узнал, – произнес голос учителя. – Чем порадуешь?
      – Скорее, огорчу, – выпалил Леня. – Глеб Михайлович, нам нужно срочно с вами встретиться.
      – Кому это – нам?
      – Мне и Гуле Шариповой.
      В трубке раздался смешок.
      – Глупо было спрашивать. Где вы находитесь?
      – Возле моего дома. Вы у нас были, помните?
      – Такое не забывается. Ленька, что случилось?
 
      Леня бросил взгляд на Гулю.
      – Глеб Михайлович, у меня сейчас телефон отрубится. Речь идет о вашем знакомом. О Мак-Грегоре из «Метрополя».
      Чуть помолчав, учитель произнес:
      – Возле вас магазин спорттоваров, знаете?
      – Конечно.
      – У магазина через полчаса.
      – Будем ждать. – Леня отключился и перевел дух. – Приедет к спорттоварам.
      – Слава богу! – выдохнула Гуля.
      Леня вздыбил пятерней свой чубчик.
      – Не радуйся: это лишь полдела.
      Гуля взглянула на него в недоумении.
      – Что еще?
      – Теперь, – поднял палец Леня, – предстоит передать информацию. А то представляешь: приезжает Глеб к месту встречи, а там два наших молодых трупа.
      Гуля принялась трясти его за куртку. Леня довольно похохатывал.
 

6

 
      В фойе «Метрополя» после ухода Луганского с Куроедовым не оказалось ни души. Гостиница словно заснула во время сиесты. Лишь портье со скучающей миной торчал за стойкой.
      Маленький японец со шрамом над бровью возник будто из воздуха. Он обратился к портье по-английски:
      – Кто были эти люди?
      Портье оглядел его с ног до головы.
      – Сами-то вы кто? – произнес он нелюбезно с неплохим английским прононсом.
      Японец вперил в него взгляд, от которого по спине портье побежали мурашки.
      – Я частный детектив из Токио. – Грудь азиата едва возвышалась над стойкой, однако он с королевским величием уронил перед портье пятидесятидолларовую банкноту. – Вот мои документы, бой. Надеюсь, они в порядке?
      Видавший виды портье почувствовал себя неуютно.
      – Разумеется, сэр. – С большой неохотой он взял деньги и спрятал в карман. – Что вы желаете знать?
      – Кто эти люди? – повторил японец.
      – Этот, – портье провел пальцем над губой, обозначив усики, – мистер Луганский из ФСБ, а другой…
      – Что такое ФСБ? – перебил японец.
      – Спецслужба, – объяснил «бой», и японец понимающе кивнул. – А другого не знаю. Похоже, они приятели.
      Японец чуть подумал и спросил:
      – Спецслужба интересовался Мак-Грегором?
      – Да, сэр.
      – Что ты ему рассказал?
      – Только то, что мистер Мак-Грегор сидел вчера в баре, затем вышел – и больше я его не видел.
      В узких глазах японца промелькнуло удовлетворение. Он уронил на стойку еще одну пятидесятидолларовую банкноту.
      – Куда уехал Мак-Грегор?
      – Простите? – Ощущая все большую тревогу, портье собрался было отклонить подачку, но под взглядом японца вновь положил деньги в карман. – Не понял вопроса, сэр.
      – Ты расслышал адрес, который Мак-Грегору продиктовали по телефону?
      – Это было невозможно, сэр. Я стоял в пяти шагах…
      – Ладно, бой, верю. Мистер спецслужба произносил фамилию Ньюгарт?
      – Ни разу, сэр.
      Японец еще подумал.
      – Знаешь того типа, с которым вчера здесь встречался Мак-Грегор?
      – В джинсах и куртке? – уточнил портье. – Майор Луганский тоже о нем расспрашивал. Понятия не имею, сэр.
      Побарабанив пальцами по стойке, японец осведомился:
      – Кто такой лорд Грин?
      Портье испустил стон.
      – Катитесь вы к чертовой матери! – взорвался он. – Не знаю никакого лорда Грина! Ясно вам?! Не знаю!
      Губы японца дрогнули в улыбке.
 
      – Верю, бой. Но запомни: услуги я иногда оплачиваю, а иногда… пользуюсь ими бесплатно.
      Перед тем как удалиться, коротышка достал из кармана две миниатюрных серебряных фляжки и сделал из каждой по глотку.
 

7

 
      Прохаживаясь вдоль витрины «Спорттоваров», Леня и Гуля озирались по сторонам. То есть вели себя прямо-таки по-шпионски. Благо, ни одного контрразведчика вблизи не оказалось.
      «Жигуленок» их учителя подкатил, лихо затормозил, и задняя его дверца приглашающе распахнулась. Переднее же сиденье занимали двое. Разглядев их лица, Гуля пробормотала:
      – Красива она обалденно. Не могу привыкнуть.
      Леня подтолкнул ее к машине.
      – Ты тоже ничего. Местами. – И, получив тычок, посетовал: – Делай после этого комплименты.
      Ребята нырнули в машину и прикрыли за собой дверцу. Глеб и Даша, обернувшись, смотрели на них. Супруги-учителя были одеты в джинсы и куртки. Лица у обоих были серьезные.
      – Привет! – сказала Даша. – Решили экзамен досрочно спихнуть?
      – В десятом французский не сдают, – опроверг эту версию Глеб. – Что у вас? Давайте колитесь.
      И Леня выпалил:
      – Вы знали Мак-Грегора? Он убит.
      Повисла тишина.
      Зеленые глаза Даши ошеломленно впились в побледневшее лицо Глеба, который вцепился в спинку сиденья, будто боялся упасть. И помрачневшая Гуля добавила:
      – Мало того, Глеб Михайлович: это убийство вешают на вас.
      Даша перевела на нее встревоженный взгляд.
      – Откуда это известно?
      – От Бориса Викторовича, разумеется, – пробормотал Глеб. – По каким-то причинам он не решился предупредить меня лично.
      Леня криво усмехнулся.
      – Дождетесь от него, как же. Просто я случайно подслушал.
      – Расскажи в деталях, – потребовал Глеб. – Как именно подслушал? Что запомнил?
      Упрашивать себя Леня не заставил. Он внятно изложил, как отец, проходя мимо двери его комнаты, произнес имя Глеба Михайловича по телефону, как он, Леня, прокрался к двери отцовского кабинета, которая оказалась приоткрытой…
      – Это все тот прыщ из ФСБ! – перебила Гуля, глядя на Дашу. – Который был с тем ишаком, который к вам клеился!
      Даша вздохнула.
      – События, похоже, развиваются.
      Глеб кивнул.
      – Чтоб мы не заскучали.
      Леня сердито тряхнул чубчиком.
      – Луганский Юрий Васильевич – подчиненный отца, майор долбаный. Он доложил, что вы, Глеб Михайлович, незадолго до убийства Мак-Грегора ссорились с ним в отеле «Метрополь».
      Глеб почесал переносицу.
      – Еще бы не доложить. Торчал там в берете и темных очках, будто бородавка на лысине. Профессионал.
      Даша смотрела на него в тревоге.
      – Ссорились?
      – Дискутировали. Чем не повод для убийства? – Глеб обратил взгляд на Леню. – Не знаешь, где и каким образом был убит Мак-Грегор?
      – В автомобиле «Вольво», взятом напрокат, – отрапортовал Леня. – Задушен с переломом шейных позвонков.
      Глеб задумчиво кивнул.
      – Так, значит… Это наводит на две мысли разом… – Он запнулся.
 
      И Леня с горечью ввернул:
      – А фазер мой заявил, что не станет препятствовать расследованию. Такие вот делишки.
      Гуля взяла его за руку.
      Даша не сводила взгляд с мужа.
      – На какие мысли это тебя наводит?
      – Не слишком продуктивные, – вздохнул Глеб. – Первое: вероятно, Ричард наконец вычислил своих биохимиков и к ним поехал. Второе: убийство его не было спланировано заранее. И что это нам дает?
      Даша пожала плечами, а Гуля ответила:
      – Практически ничего.
      Леня скосил на нее глаза.
      – Умная.
      Глеб обернулся к ученикам.
      – Спасибо. Чешите домой.
      Несколько задетый Леня вышел из машины.
      Гуля замешкалась.
      – Э-э… а с вами все будет в порядке?
      Даша взглянула на нее повлажневшими глазами.
      – Гулька, отдыхай и ничего не бойся. Поняла?
      Гуля выскользнула из «жигуленка». Однако не успели они с Леней отойти, как их догнал Глеб.
      – Чуть не забыл в суматохе, – обратился он к Лене. – Я бы должен поблагодарить твоего отца, но, боюсь, это будет неуместно. Поэтому я…
      – Поблагодарить отца? – вылупил глаза Леня. – Интересно, за что?
      – Поэтому я, – повторил Глеб, – кое-что тебе объясню. Поверь, Леня, ты ничего бы не подслушал, если бы твой отец этого не захотел. Предупредив меня, ты как бы выполнил его негласное задание. Твой папа неплохо тебя сечет. – С этими словами учитель французского вернулся в свой «жигуленок» и укатил.
      Леня смотрел ему вслед пребывая в обалдении.
      Гуля взяла его за руку и потянула к дому.
      – Отращу волосы, чтобы носить «конский хвост», – объявила она.
      Леня не отреагировал.
      – Поверить не могу! – возмущался он. – Игры чекиста с родным сыном!
      – Остынь, – посоветовала Гуля. – Это был высший пилотаж.
      Ленин чубчик вздыбился петушиным гребнем.
      – Какой на фиг пилотаж?! А если б я поленился позвонить? Или вообще бы наплевал?!
      Гуля крепко держала его за руку.
      – Ведь не наплевал же.
      Леня в ярости ускорил шаг, потянув ее за собой.
      – Ну нет, я выясню с ним отношения!
      – Лень, брось.
      – Хоть брось, хоть подними!
      Ребята ворвались в подъезд, протаранили бдительную консьержку и поднялись в лифте.
      – Уймись, – шепнула Гуля.
      – Не сейчас! – Открыв дверь своим ключом, Леня впихнул подругу в прихожую. – Конфликт поколений созрел!
      Едва они стащили с себя куртки, к ним выпорхнула Анна Кирилловна.
      – Отлично! Как раз обедать садимся. Нагулялись?
      – По самую катушку, – буркнул Леня.
      – Ну и чудненько! – ворковала матушка, следуя за ребятами в комнату. – Мойте руки. Забыла, кстати, спросить: как У вас там со стенгазетой? Заметку написали?
      Леня проворчал:
      – Зачем? На меня юный гений работает.
      Мать уставилась на него в недоумении.
      – Какой еще гений?
      – Помесь Пушкина с Бродским. Где папа? – Не дожидаясь ответа, Леня ринулся к кабинету отца.
      Дверь на сей раз была прикрыта плотно. Постучав, Леня вошел. Отец за столом листал бумаги. Он поднял взгляд на сына. Леня ернически щелкнул каблуком.
      – Задание выполнено, сэр.
      Борис Викторович молча на него смотрел.
      Ощутив неуверенность, Леня повысил голос.
 
      – Ты знал, что я подслушиваю, не прикидывайся! Ты знал, что я позвоню Глебу Михайловичу! Скажешь, нет?!
      Борис Викторович поднялся из-за стола и встал перед сыном, заложив руки за спину.
      – Умнеешь, чувак, – произнес он невозмутимо.
      Леня пробормотал, краснея:
      – Ну и зачем был этот балаган? Все равно ведь…
      – Только я не понял, – перебил отец, – что, собственно, ты мог подслушать?
      Леня заикнулся было, но осекся и ответил:
      – Ничего.
      Отец удовлетворенно кивнул, затем уточнил:
      – Кому, говоришь, ты звонил?
      Губы сына дрогнули в улыбке.
      – Никому.
      Борис Викторович вновь кивнул.
      – Тогда выясни у мамы насчет обеда.
      – Да, сэр! – Леня вышел из отцовского кабинета вовсе не в том настроении, с каким вошел.
 

8

 
      Девятилетний Саша Колесников – «помесь Пушкина с Бродским» – грыз шариковую авторучку. Лежащий перед ним тетрадный лист в клетку заполнен был исчерканными стихотворными столбцами… Вихры на Сашиной макушке задорно топорщились, однако на лице мальчика застыла отрешенность. Записав строку школьным своим почерком, он тотчас ее вымарывал и продолжал грызть ручку.
      В приоткрытую дверь проскользнула Танька с плюшевым мишкой в руках и деликатно прошептала:
      – Сань, можно нам с тобой посидеть?
      Брат вперил в нее невидящий взор.
      – У-у?
      – Можно мы с Майклом посидим с тобой?
      Саша кивнул.
      – Сидите. Вякнешь – пенделя дам.
      Танька мотнула косичками.
      – Не вякну. – И героическим усилием молчала пять минут. Затем поерзала на стуле и приблизила к лицу брата игрушечного медвежонка. – Знаешь, что Майкл сказал?
      – У-у?
      – Он сказал, что к нам едут Глеб и Даша.
      Уронив авторучку на пол, Саша уставился на медвежонка. Стеклянные глазки Майкла выражали неподкупную честность. И в этот момент раздался звонок в дверь. Просияв, Саша кинулся открывать. Но у порога комнаты притормозил, вернулся за стол и деловито поднял с пола авторучку.
      Дверь открыла бабушка, и голос Глеба произнес:
      – День добрый, Варвара Львовна. Спецов по малолетним грубиянам вызывали?
      – Вызывала, еще как вызывала! – затараторила бабушка. – Глеб, Даша!.. Ей-богу, вы с ума сошли! Опять столько натащили…
      – Разговорчики! – донесся Дашин голос. – Чтоб все было съедено в три дня!
      – Да нам за полмесяца с этим не управиться! – сетовала бабушка, и слышался шелест пакетов.
      Сидя как на иголках Танька выжидательно смотрела на брата. Нахохленный Саша уткнулся в тетрадный лист. И девочка не выдержала.
      – Сань, я пошла. – Соскочив со стула, она метнулась с медвежонком в прихожую, и оттуда раздался ее голосок: – Привет! А знаете, что Майкл сказал?
      Саша презрительно обронил:
      – Пискля.
      Затем опять шелестели пакеты, и все говорили наперебой. Потом возмущенный голос бабушки заявил:
      – Нет, денег я больше не возьму! Это ни в какие ворота…
      – Варвара Львовна, – перебил голос Глеба, – вы просто помогаете нам уйти от налогов.
      – Перестаньте меня дурить! – не унималась бабушка. – Какие налоги?! Вы даете нам столько налички…
      – А вы хотите, – сурово произнес голос Даши, – чтобы наличка эта досталась коррумпированным чиновникам? Не ожидала от вас, Варвара Львовна.
      – Ох, вы мне голову совсем заморочили, – сдалась бабушка. – Что с вами делать?
      И Даша посоветовала:
      – Подчиняясь экономической необходимости, положите деньги в комод.
      Затем опять заговорили наперебой. Потом возникла пауза, дверь комнаты отворилась, и на пороге появился Глеб.
      – Ага! – сказал он. – Затаился и глаз не кажет!
      Из-за плеча его выглянула Даша.
      – Презирает, – тряхнула она «конским хвостом». – Не желает спускаться с вершин.
      Губы Саши норовили расплыться в улыбку, но мальчик с губами справился.
      – Здравствуйте, – отозвался он, черкнув наугад в тетрадном листе.
      Глеб и Даша переглянулись. Бабушка из-за их спин укоризненно произнесла:
      – Какой ты негостеприимный. Мог бы хоть…
      – Ба, я работаю! – повысил голос мальчик.
      Глаза Даши насмешливо блеснули.
      – Извини, что отвлекаем.
      – Сладу с ним нет, – вздохнула бабушка. – Пойдемте чай пить.
      – С клубничным вареньем? – уточнила Даша.
      – С клубничным, с вишневым и с малиновым, – гордо объявила Варвара Львовна.
      Произнеся «ах», Даша отправилась с ней на кухню накрывать на стол.
      Глеб остался в дверях.
      – Над чем работаешь? – полюбопытствовал он.
      Вертящаяся у ног Танька тотчас отрапортовала:
      – Стихи пишет для Лени и Гули. В стенгазету.
      – Кто тебя спрашивает?! – рявкнул Саша. – Трепло!
      Девочка накуксилась.
      – Вредный и противный.
      Глеб нахмурил на Сашу брови.
      – Что ты орешь? Подумаешь тайна. – Он погладил Таньку по голове. – Ступай-ка, подруга, к женщинам. Там помощь твоя нужна.
      Танька вздохнула.
      – Ну ладно. А ты всыпь ему хорошенько.
      – Будь уверена. – Прикрыв за ней дверь, Глеб подошел к Саше. – Значит, заказ выполняешь. О чем хоть стихи?
      Саша уткнулся в листок.
      – Об осени. А им ничего не будет?
      – Кому? Лене и Гуле?.. От стихов зависит. Хорошие напишешь – их похвалят: «Молодцы, ребята. Грамотно используете дешевую рабочую силу».
      Саша прыснул.
      – Постараюсь.
      Глеб присел перед ним на корточки.
      – А женщинам своим почему хамишь?
      – Достают потому что.
      – А ты их не достаешь?
      – Я к ним вообще не лезу.
      – Вот как? Знаешь, Сашка, многие почему-то уверены, что у всех великих поэтов сволочной характер… Как твое мнение на сей счет?
      Сашины губы расплылись-таки в улыбку.
      – Бывает, – признался мальчик.
      – Имеется предложение, – сказал Глеб. – Вызывай меня по телефону и хами сколько влезет. Согласен?
      – С тобой не получится, – покраснел Саша.
      Глеб потрепал его за вихры.
      – Потренируешься – получится.
      Мальчик хохотнул.
      – Видал я такие тренировки.
      Глеб встал с корточек.
      – Тогда другое предложение. Если женщины тебя достают – делай от них ноги.
      – Куда?
      – Никуда. Бегай от них по квартире с проворством таракана.
 
      Саша залился смехом.
      – От бабушки и Таньки?!
      Глеб кивнул.
      – Верный способ. Сегодня один мой знакомый удрал от двух девиц, и никто его не осудил.
      – Удрал от девчонок?! – хохотал Саша. – Мальчик?!
      – Какой мальчик! – отмахнулся Глеб. – Дядька с бородой, в одном классе с Дашей учился. Бежал – только пятки сверкали.
      От смеха Саша чуть не повалился на пол.
      В приоткрывшуюся дверь заглянула Даша.
      – Вижу воспитательную работу.
      Глеб развел руками.
      – Смехотерапия.
      – Читала об этом, – кивнула Даша. – Прошу к чаю.
      Глеб с поклоном указал Саше на дверь.
      Мальчик с улыбкой качнул головой.
      – После вас.
      Хмыкнув, Глеб вышел.
      Даша осталась в дверях.
      – Может, поздороваемся по-человечески? – обратилась она к Саше. – Не укусишь?