Разрушь преисподнюю!

      – Популистские методы в действии.
      Глеб вздохнул.
      – Только тем и держусь.
      Выходя из кабинета, он услыхал голосок Синицыной:
      – Глеб Михайлович, я выучу!
      Вслед за тем раздался громоподобный рык классной дамы:
      – Ну-ка, тихо! Совсем разболтались!
      Глеб сбежал по лестнице к спортзалу. До звонка оставалось восемь минут. Приоткрыв дверь зала, Глеб заглянул. Он хотел вызвать Стаса на пару слов, но не тут-то было.
      Стас напряженно работал. И не с кем-нибудь, а с 10-м «Б», который в данный момент учился не чему-нибудь, а лазанью по канату. И перед канатом с унылым видом стоял не кто-нибудь, а Леня Рюмин. Эт-то надо было видеть!
      Держась за канат, как за поручень в трамвае, Леня преданно смотрел в глаза учителю физкультуры.
      – Станислав Андреевич, может, не надо? Я не застраховался.
      Рыжие кудри Стаса топорщились, веснушки покраснели.
      – Я тебе дам «не надо». Ну-ка, лезь.
      Класс, одетый в спортивную форму, сидел на скамьях вдоль стены и наблюдал за этим шоу. Леня Рюмин в трусах и майке выглядел нескладным интеллигентным подростком. Но это был Леня Рюмин.
      – Станислав Андреевич! – воскликнул он, указав на заглянувшего Глеба. – Смотрите, кто к нам пришел!
      Стас обернулся.
      – Ты ко мне?
      Глеб кивнул.
      – На минутку буквально.
      Стас шагнул в его сторону, однако номер не прошел.
      – Что значит «на минутку»?! – возопил Леня. – Заходите, Глеб Михайлович! Покажите нам, как лазать по канату!
      Глеб фыркнул.
      – Ага, щас!
      Но к делу подключилась уже Гуля Шарипова. В спортивных шортах и майке она смотрелась очаровательной стройной девушкой и, очевидно, хорошо это сознавала. Вскочив на скамейку, она замахала рукой.
      – Лезьте, Глеб Михайлович! Мы за вами!
      Леня подхватил:
      – Дайте нам мастер-класс! – И, обернувшись к сидящим на скамьях ребятам, скомандовал: – Попросим маэстро! На счет «три»! Раз, два…
      И чертов 10-й «Б» под Ленькино и Гулькино дирижирование принялся скандировать: «Глеб Ми-хай-лыч! Глеб Ми-ха-лыч!» Стас внезапно подмигнул Глебу.
      – Может, правда покажешь? Как бы образец.
      Глеб разозлился.
      – Дурень старый, и ты туда же! – Он вошел и сказал: – Никуда я не полезу. Просто мы со Станиславом Андреевичем минутку поговорим, а вы тихо посидите. Ладно?
      Держась за канат, Леня покачал головой.
      – Не прокатит.
      – Нельзя прерывать учебный процесс, – поддержала Гуля. – Одно дело – минута занятий…
      – …другое дело – частные разговоры, – закончил Леня.
      Глеб и Стас переглянулись.
      – Давай лезь! – усмехнулся Стас.
      – Сдурел? – нахмурил брови Глеб.
      – Может, слабо?
      – Стас, прекрати.
      Тут Леню озарила новая идея.
      – Глеб Михайлович, Станислав Андреевич, а вы поборитесь! Интересно, кто кого? Станислав Андреевич такой здоровенный – сплошные мышцы. А Глеб Михайлович, должно быть, верткий. Поборитесь.
      Под гогот класса Гуля подхватила:
      – А мы будем судьями!
      Глеб бросил на Стаса сердитый взгляд: мол, доигрался?! Стас посмотрел на часы, потом – на Леню Рюмина. Леня с надеждой взглянул на Глеба. Глеб вздохнул.
      – Ладно. Бороться не будем, но я покажу вам фокус. Йоговский. Вот я стою здесь, – Глеб притопнул, – направляю волю к центру Земли, и Станислав Андреевич не сможет ни оторвать меня от пола, ни сдвинуть с места. Прошу, коллега!
      Ребята с интересом замерли.
      Стас подошел, с усмешкой обхватил Глеба могучими руками и дернул вверх. Потом еще раз посильнее, потом еще. Послышался смех. Стас напрягался изо всех сил: мышцы его вздулись, лицо побагровело. Глеб, заложив руки за голову, стоял и мстительно улыбался. Стас отступил, отдуваясь. Класс восхищенно загудел.
      – Тоже мне фокус! – отмахнулся Леня Рюмин. Точно одинокий полководец, он стоял у каната. – Любой так сможет! Вон Быков, к примеру, сейчас сюда встанет, а я сделаю вид, что не могу оторвать его от пола.
      Пунцовый Стас буркнул:
      – Не трепись. Все по-честному.
      Однако восхищенный гул смолк. Ребята выжидательно смотрели на учителя французского.
      – Кто сомневается, – произнес Глеб, – тому предлагаю фокус прямо противоположный. Я направляю волю против земного тяготения, и любой из вас сможет поднять меня одной левой. Хоть тот же Гена Быков. Никто ведь не думает, будто он великий силач? – Глеб выдержал паузу. – Давай, Ген, попробуй.
      Невысокий худой десятиклассник с недоверчивой улыбкой подошел к учителю, присел и обхватил его за ноги.
      – Погоди, – сказал Глеб. – Берись одной рукой.
      Гена Быков послушно взял учителя за щиколотку.
      – Ну и в чем прикол? – Продолжая улыбаться, подросток лениво напряг руку.
      Точно воздушный шарик, Глеб взлетел вверх и повис в полутора метрах от пола, удерживаемый рукой ученика. В наступившей гробовой тишине оглушительно прозвенел звонок. Пальцы Гены Быкова сами собой разжались, и Глеб мягко «спрыгнул» на пол.
      – Главное, – сказал он Лене Рюмину, – направляй волю против тяготения.
      Поскольку класс на звонок не прореагировал, учитель физкультуры громко хлопнул в ладоши.
      – Освобождайте зал! Лазанье по канату переносим на следующий урок!
      Десятый «Б» встрепенулся и, бурно обсуждая увиденное, повалил на волю. Прикрыв дверь зала, Стас выдохнул:
      – Ну, даешь!
      – А ты не подзуживай.
      – Теперь Рюмин с Шариповой плешь мне проедят, требуя повторить твой «фокус».
      Глеб хмыкнул.
      – Так тебе и надо. – Он взглянул на часы. – Короче, Стас, я очень тебя прошу в восемь вечера быть у меня. Вместе со Светкой. И хорошо бы вам Илью прихватить. Собираем команду.
      Глаза Стаса заблестели.
      – В курс введешь сейчас или при встрече?
      – Сейчас, буквально в двух словах. Чтобы вечером время не тратить. – Глеб сообщил Стасу об убийстве Мак-Грегора, о вызове на Лубянку и конспективно изложил то, с чем братья Абэ приехали в Москву. – Расскажешь об этом Илье и Светке по дороге, – заключил он, – и все будут проинформированы.
      Стас взъерошил свои рыжие кудри.
      – Не слабо завязалось. Зато хоть самурая нашего повидаю. Как он там?
      Раздался звонок на урок.
      – Нормально. – Глеб направился к двери. – Вопросы сам ему задашь.
      Стас вдогонку полюбопытствовал:
      – Он тренируется?
      – Можешь не сомневаться, – ответил Глеб, покидая спортзал.
      Взбежав по лестнице на второй этаж, он прошагал по коридору и вошел в кабинет французского. У него был урок в 8-м «А», и предстояло вернуться к тринадцати глаголам, образующим «пассэ композэ» с глаголом «этр».
 

4

 
      После уроков Леня с Гулей поспешили к Саше Колесникову, чтобы забрать стихи об осени в стенгазету. Разумеется, если Саша сдержал обещание. По улице гулял холодный ветерок, моросило. Дожидаясь автобуса, ребята плотно застегнули куртки.
      – Почему-то, – проворчал Леня, – когда мы посещаем юное дарование, непременно идет дождь.
      Гуля задумчиво заметила:
      – Интересный фокус Глеб показал.
      – Какой-то трюк, – отмахнулся Леня. – Использование законов физики.
      Подкатил автобус. Ребята вошли и заняли свободное сиденье. Гуля посмотрела в окно на пожелтевшие мокрые деревья.
      – И что же это за трюк? – уточнила она.
      Леня раздраженно тряхнул чубчиком.
      – Что ты в это так впилась?! Лично меня интересует, написал вундеркинд стихи, или Виктория завтра покажет мне, где раки зимуют!
      Гуля сверкнула глазами.
      – Расслабься: Саша тебя не кинет!
      Леня вздохнул.
      – В любом случае поздняк метаться.
      До нужной остановки доехали молча, вышли из автобуса и направились к Сашиному дому. Леня поглядывал на Гулю, но та смотрела только вперед. А впереди, преграждая путь, разлилась лужа. И не то чтоб лужа оказалась глубокой (скорее, она была чисто символической), но Леня решил с ее помощью ликвидировать размолвку.
      – Давай перенесу, – предложил он бодро.
      Покосившись на него, Гуля кивнула.
      – Только не урони.
      – Обижаешь! – Леня суетливо подхватил подругу под коленки, не выпуская из руки портфель.
      Гуля обняла его за шею. И портфель ее при переходе колотил Леню по спине. Хоть и без того, бог свидетель, каждый шаг парню давался нелегко. За полметра до края лужи пальцы Лени разжались, и Гуля плюхнулась ногами в воду. К счастью, не промокла – лишь обрызгалась. И, с насмешкой глядя на верного рыцаря, поставила диагноз:
      – Дохляк. Мускулы качать надо.
      – Нет, – возразил Леня, – ты должна была направить волю против силы тяготения.
      Гуля рассмеялась. Взявшись за руки, они продолжили путь.
      Дверь Сашиного подъезда оказалась под цифровым замком, и Леня ударил по нему в досаде.
      – Код спросить забыли!
      Гуля вздохнула.
      – Ну ты тормоз! Телефон хоть помнишь?
      Леня достал мобильник.
      – Две последние цифры – смутно. Придется гадать.
      Но гадать не пришлось. Из подъезда вдруг высыпала шумная компания подвыпивших мужиков, и ребята проскользнули в дверь. Они поднялись на Сашин этаж, и Леня неуверенно указал на квартиру.
      – Эта вроде.
      – Тормоз. – Гуля нажала кнопку звонка.
      Дверь открыла горбатая старушка и всплеснула руками.
      – Ой, Гулечка! Ленечка! Заходите!
      Ребята вежливо поздоровались.
      – Варвара Львовна, – сказал Леня, – можно Сашу на минуту?
      Старушка улыбнулась.
      – А Саши нет. Заходите, чаем напою.
      Ребята переглянулись.
      – Спасибо, Варвара Львовна, – ответила Гуля, – у нас мало времени. Саша скоро будет?
      – Даже не знаю. Его класс дежурит, и он задержится. А вот насколько…
      – Понятно. – Леня обескураженно взглянул на Гулю. – А ты говоришь…
      – Но Саша оставил для вас стихи, – продолжала улыбаться старушка. – Сказал, чтоб я передала, если вы зайдете.
      Леня облегченно вздохнул.
      – Вот спасибо! Давайте, Варвара Львовна, и мы побежали.
      Варвара Львовна тоже вздохнула.
      – Экие вы торопыги! – И ушла вглубь квартиры.
      Гуля посмотрела на Леню торжествующе.
      – Что я тебе говорила!
      Старушка вернулась с тетрадным листком в клетку.
      – Тут на обеих сторонах написано, – прокомментировала она. – Здесь начеркано, а здесь вроде чистовик.
      – Разберемся, – сказал Леня, едва ли не выдергивая листок. – Спасибо, мы помчались.
      Гуля, однако, сочла долгом поинтересоваться:.
      – А Танюшка где?
      Варвара Львовна возвела глаза к потолку.
      – Спит, слава богу.
      – Привет ей, – улыбнулась Гуля. – И большое спасибо Саше.
      За дверью подъезда ребята остановились под козырьком. Накрапывал дождь, вокруг не было ни души. Развернув тетрадный листок, Леня вперился в текст.
      – Посмотрим, чем одарил нас вундеркинд.
      После затянувшейся паузы Гуля нетерпеливо произнесла:
      – Ну?!
      – Здесь и вправду начеркано, абракадабра какая-то, – пробормотал Леня. – Это читать не будем.
      – Читай уже что-нибудь! – потребовала Гуля.
      И Леня вслух прочел:
 
Шурша желтеющим нарядом,
сентябрь шагает по земле
и, хмуря лоб, заданье на дом
дождем выводит на стекле.
Он слово «лень» берет в кавычки
и средь осенних непогод
не отступает от привычки
нас погружать в учебный год.
 
      – Класс! – оценила Гуля.
      Леня сложил листок и спрятал в карман.
      – Я ожидал большего. И всего-то две строфы.
      – Тебе поэма нужна?! – Гуля сердито вышла из-под козырька и зашагала к остановке.
      Леня догнал ее.
      – Лично мне годится. Лишь бы Викторию устроило.
      – Они приблизились к знакомой луже, благополучно перешли ее вброд и чуть не столкнулись с вынырнувшим из-за угла Сашей. Невзирая на дождик, куртка на мальчике была распахнута, вихры на голове торчали, будто непромокаемые, школьный ранец сполз с плеча.
      – Привет! – обрадовалась Гуля. – А мы только что от тебя.
      – Здрасьте, – ответил Саша, озираясь. – Бабушка передала вам?
      Леня церемонно прижал руку к груди.
      – Спасибо, мы восхищены. Хочешь шоколадный торт?
      – Хочу. – Саша продолжал озираться. – Осторожней, здесь сумрачные придурки ошиваются.
      – Где? – встревожилась Гуля.
      Леня решительно произнес:
      – Друзья мои, существование придурков я, конечно, не отрицаю, однако… Мадемуазель Шарипова, у нас уроков навалом! Пока, Саш, созвонимся. – Он двинулся к остановке.
      Гуля застегнула «молнию» на Сашиной куртке.
      – Иди домой. Шоколадный торт за нами.
      – Ладно, пока. – Саша зашагал по асфальтовой дорожке. Но домой не пошел, а затаился в подворотне.
      Леня и Гуля стояли в ожидании автобуса.
      – Пойдем ко мне уроки делать? – осведомился Леня.
      Гуля кивнула.
      – Угу.
      – В кишлаке порядок?
      – Я предупредила.
      Леня махнул портфелем.
      – Вот и чертов автобус.
      – Смотри! – в испуге воскликнула Гуля.
      Леня проследил за ее взглядом, и внутри у него похолодело. Неподалеку, метрах в двухстах, кучковались пятеро подростков. Похоже, они ссорились. И вроде бы размахивали пластиковыми бутылочками и банками с пивом. «Вроде бы» потому, что рассмотреть подростков было трудно: с ног до головы они были окутаны серым туманом.
      – Мамочки! – вырвалось у Лени.
      Будто услыхав его голос, подростки двинулись к остановке. Гуля вцепилась в Ленин рукав, а из подворотни раздался крик Саши:
      – Линяйте быстро!
      Леня взглянул на приближающийся автобус. Подростки ускорили шаг. Гуля потянула Леню прочь, но тот уперся: автобус уже тормозил. Через невероятно долгие мгновения двери отворились. Леня буквально впихнул Гулю внутрь и вскочил сам. И водитель (вот умница!) мигом закрыл двери и поехал. Подбежав к отходящему автобусу, подростки принялись колотить по его корпусу. Автобус стал набирать скорость. Подростки бежали рядом, образовав сплошное темное облако, и дубасили по стенке кулаками. Народу в автобусе (вместе с Леней и Гулей) было семь человек. На правом борту оказалась лишь заморенная тетка с сумками, которая пробормотала, глядя в окно:
      – Обкурились чем-то, паскуды. С ума сходят.
      Между тем подростки вопреки здравому смыслу продолжали преследовать автобус, пока тот хорошо не разогнался. Лишь тогда начали они отставать, и темное облако исчезло наконец позади. Переведя дух, Леня и Гуля плюхнулись на сиденье.
      – Существование придурков ты не отрицаешь, – попыталась съехидничать Гуля. Но попытка вышла жалкой.
      У Лени даже чубчик поник.
      – Что, по-твоему, я должен делать?
      Гуля пожала плечами.
      – Может, папе твоему расскажем?
      Леня скривил губы.
      – Отличная идея. Он предложит нам написать рапорт по форме, затем направит рапорт по инстанциям, а нас до выяснения определят в дурдом.
      Гуля сердито отмахнулась.
      – Трепись больше. Твой отец не такой.
      – Знаю, – буркнул Леня. – Но у меня идея получше. Давай Глебу расскажем.
      Гуля посмотрела ему в глаза.
      – Почему?
      У Лени слегка покраснели щеки.
      – Если честно – из эгоизма. У меня такое чувство, что взвалив это на Глеба, мы сможем расслабиться.
      Подумав, Гуля вздохнула.
      – Ну, в общем… А как мы преподнесем ему эту бредятину?
      – Об этом не беспокойся. – Леня извлек из кармана листок с Сашиными стихами. – Вундеркинд уже за нас побеспокоился. Взгляни-ка, что он начеркал тут, с другой стороны.
      Трясясь в автобусе на колдобинах, ребята склонили головы над тетрадным листком в клетку.
 

5

 
      Глеб вез Дашу домой, поглядывал на часы. «Жигуленок» их, словно юркая плотвичка, лавировал среди щук и акул городского транспорта. Его «дворники» размазывали по стеклу капли дождя вместе с летящей из-под колес грязью.
      – Что за гонка? – проворчала Даша. – До Лубянки у тебя еще полно времени.
      Глеб качнул головой.
      – До Лубянки хочу заскочить в «Метрополь».
      Даша удивленно на него посмотрела.
      – Зачем?
      – Поищу след убийцы Ричарда.
      – В «Метрополе»?
      Глеб в раздраженье обогнал грузовик с кирпичом.
      – А где, Даш?! Откуда начать, посоветуй!
      Даша взяла его за руку.
      – Только не говори, что мне нельзя с тобой.
      Глеб сердито на нее покосился.
      – Даже не обсуждается!
      Даша вздохнула.
      – Но попытка была. Прошу занести в протокол.
      Глеб улыбнулся.
      – Что-то поклонника твоего не видать. Как говорят физики, исчез за горизонтом событий.
      – Разве? – Даша обернулась к заднему окну. – О коварный! О непостоянный!
      Они рассмеялись. Затем, припарковавшись у дома, вышли из «жигуленка», вбежали в подъезд, и Глеб завел Дашу в квартиру.
      – Супружеский долг я выполнил, – сказал он. – На том с тобой прощаюсь.
      – Врешь, – возразила Даша. – Твой супружеский долг – стрескать мой обед.
      Глеб взглянул на часы.
      – Не успеваю.
      Даша взяла его за грудки.
      – Черта с два!
      Глеб вздохнул.
      – Только в темпе.
      – В ушах засвистит! – пообещала Даша.
      И через десять минут Глеб выбежал из квартиры, дожевывая на ходу.
 

6

 
      Саша Колесников затаился в подворотне. Было холодно и сыро, и набитый учебниками ранец натер плечо. Когда Леня и Гуля уехали в автобусе, у Саши вырвался вздох облегчения, однако наблюдательный пост мальчик не покинул. «Сумрачные придурки» гнались за автобусом со скоростью, каявшейся невероятной. И, когда наконец они отстали, Саша перевел дух во второй раз. Но домой опять же не пошел и продолжал следить из подворотни.
      Подростки повернули назад, к остановке. Сквозь окутывающую их серую дымку едва угадывались контуры фигур. Редкие прохожие под зонтами сторонились этой зловещей группы и продолжали свой путь как ни в чем не бывало.
      У остановки подростки затеяли между собой драку. Беспорядочно замелькали руки-ноги, какие-то предметы, и сумрак при этом, как заметил Саша, загустел, сделавшись почти черным. Внезапно драка прекратилась, и черная дымка вокруг подростков начала бледнеть. В сером облаке вновь проступили очертания фигур.
      Саша Колесников крутым разведчиком, разумеется, не был. То ли он произвел шум, задев бачок с мусором, то ли слишком высунулся из своего убежища – но его засекли. Из серого облака возникла рука с пивной банкой и указала на мальчика. И ломающийся хриплый голос произнес:
      – Глянь, Дрын! Тот говноед с кошкой!
      И Саша побежал к дому. Вопя и улюлюкая, подростки понеслись за ним. Саша мчался так, как не бегал ни разу в жизни, даже на школьных соревнованиях. Но преследователи его бежали гораздо быстрей. К счастью, у Саши была приличная фора и дом его был близко. Задыхаясь от кошмарной этой гонки, мальчик достиг двери подъезда и дрожащими пальцами набрал код. Замок открылся. Только тут Саша осмелился оглянуться. Черное облако неслось на него со скоростью локомотива. Юркнув в подъезд, мальчик захлопнул стальную дверь. И тотчас послышалось множество гулких ударов.
      Саша взлетел по лестнице, открыл ключом дверь квартиры и, перескочив порог, защелкнул оба замка. Затем постоял, тревожно прислушиваясь. За дверью было тихо. А перед Сашей появилась бабушка.
      – Ишь запыхался, – проворчала она. – Будто кто гонится.
      Саша снял куртку и кроссовки.
      – Никто не гонится, ба. Обедать давай.
      Тут притопала Танька.
      – Сань, а у нас Гуля была с Леней, – сообщила она, зевая.
      – Знаю, – буркнул Саша. – Я их встретил.
      – Ой, правда?! – прокричала сестренка. – А я дрыхла меня не разбудили!
      – Я им отдала твои стихи, – добавила Варвара Львовна.
      Саша повысил голос:
      – Знаю! Обедать, говорю, давай!
      – Покричи у меня! – нахмурила брови бабушка. – Мой руки, сейчас разогрею.
      Она отправилась на кухню. А Саша прошел в свою комнату и посмотрел в окно. Стекло покрывали капли дождя. Двор был безлюден: ни пенсионеров, ни собак, ни придурков в сумраке. Незаметно прошмыгнув в дверь, Танька встала рядом.
      – Будем в окно смотреть, да?
      Саша вдруг обнял ее и прижал к себе.
      – Принеси телефон, – попросил он. – Чтоб бабушка не видела.
      – А зачем?
      – Другу позвонить. По секрету.
      Танька вышла и, крадучись, вернулась, неся телефонную трубку. Девочка преданно смотрела в глаза брату.
      – У нас, что ли, тайна? – прошептала она.
      – Вроде того. – Саша набрал номер Глеба.
      После четырех длинных гудков голос Даши произнес:
      – Алло! – Поскольку мальчик не отозвался, Дашин голос встревоженно повторил: – Алло! Вас не слышно!
      Саша дал отбой. Заинтересованная Танька взирала на брата круглыми глазенками.
      – Не дозвонился?
      – Друга нет дома. Позже позвоню. – Сжав трубку, мальчик уставился в окно.
 

7

 
      Из-за дождя ли, по какой ли другой причине в фойе «Метрополя» было пусто, как никогда. Скучающий портье восседал за стойкой на стуле. При виде Глеба он лениво поднялся, и сразу стало заметно, что он под хмельком.
      – Чем могу служить? – произнес портье по-английски. Язык его не заплетался, но артикуляция страдала.
      Глеб по-английски ответил:
      – Два-три вопроса. Очень легких.
      Портье протестующе поднял руку, отчего покачнулся.
      – Информацию не продаю. Надоело. Хоть стреляйте хоть жалуйтесь в Ватикан.
      – Почему в Ватикан? – улыбнулся Глеб.
      Пожав плечами, портье перешел на русский.
      – А-а!.. Вас я вспомнил. Вы наезжали тут на мистера Мак-Грегора, царствие ему небесное. Сообщаю бесплатно: посмертной записки он вам не оставил. Засим… – Портье икнул. – Засим прошу от меня отвалить.
      Глеб хотел разозлиться, но злости не ощутил. Только любопытство.
      – Почему так грубо?
      – Потому что все вы, – портье чиркнул пальцем себя по горлу, – вот где у меня сидите!
      – Кто все?
      – Сперва ФСБ, потом япошка этот… бизнесмен из Бостона. Теперь еще вы интерес проявить изволили. Хоть беги.
      Выждав, пока портье выровняет дыхание, Глеб уточнил:
      – Японец маленький, невзрачный, со шрамом над левой бровью, так?
      Портье криво усмехнулся.
      – Вижу, вы знакомы. Желаю хорошо повеселиться. – Позой своей он демонстрировал, что разговор окончен и настаивать не имеет смысла.
      – Послушайте, – сказал Глеб негромко, – Ричард Мак-Грегор был моим другом. Я хочу найти его убийцу, а на ФСБ надежды мало.
      Портье икнул и, качнувшись, облокотился на стойку-Взгляд его утратил враждебность.
      – Как тут помочь?.. Мак-Грегор был мужик что надо, без выпендрежа. Но я правда ничего не знаю.
      – Чем интересовались ФСБ и японец? – осторожно осведомился Глеб.
      – О господи… Расспрашивали про Ньюгартов, которые звонили Мак-Грегору, про какого-то лорда Грина… Ей-богу, я никого из них не видел, не слышал и знать их не желаю. Вот все, что могу сказать.
      Глеб изобразил отсутствие интереса. Со скучающей миной оглядывая стены, он прокомментировал:
      – Не видели, не слышали – однако имена вам известны.
      – Чистая случайность, – объяснил портье. – Мак-Грегор ждал звонка от какой-то Люси Ньюгарт. Когда она позвонила, я находился рядом и, естественно… Покойный убеждал ее не волноваться. Говорил, что у него есть друг, лорд Грин, который поможет ей и уладит все проблемы. И еще добавил, что верит лорду Грину, как самому себе. Больше мне сказать нечего, хоть жгите каленым железом… Эй! Что с вами? – Подвыпивший портье не утратил профессиональной наблюдательности. – Вы побледнели, будто призрак увидели.
      Проглотив комок в горле, Глеб пытался улыбнуться.
      – Да нет, все нормально. Просто я… мне просто не нравится этот лорд Грин. – Он резко развернулся и направился к выходу.
      Портье вдогонку бросил:
      – А мне японец не нравится! Поосторожней с ним!
      – Спасибо, – сказал Глеб, выходя. И процедил сквозь зубы: «Черт тебя побери, лорд Грин!»
 

8

 
      Маленький японец со шрамом над бровью терпеливо кружил возле здания ФСБ на Лубянке. Накрапывающий дождь был ему лишь на руку. Одетый в серый спортивный костюм и кроссовки Ямото Кае, предводитель Черной Саранчи, зорко всматривался в лица прохожих. В толпе и в безлюдной местности он умел оставаться незаметным, как бесплотная тень. А в пасмурную московскую погоду он способен был, казалось, просто-напросто раствориться в насыщенном автомобильными выхлопами воздухе.
      Когда золотистый «Опель» припарковался на стоянке, Ямото околачивался рядом. Из «Опеля» вышел господин с усиками, раскрыл над головой зонт и двинулся ко входу в здание. Японец ему не препятствовал: пока он лишь следил не вступая в контакт. Господин с усиками шагал, лавируя меж людей и автомобилей. Внезапно дорогу ему преградил толстяк в переливчатом плаще, с волосами до плеч и тоже под зонтом. Ямото признал в толстяке типа, который сопровождал господина с усиками в «Метрополь».
      – Совсем сбрендил?! – прошипел Луганский. – На хер ты сюда приперся?!
      Куроедов откинул со лба влажную прядь.
      – Не заводись, Юрик. Я обещал.
      Казалось, Луганский его ударит.
      – Хочешь утопить нас обоих?!
      – Не драматизируй, – отмахнулся Куроедов. – Я тихо подожду здесь твоей приятной новости. Надеюсь, учитель французского с крючка не сорвется.
      Ямото видел, как шевелятся их губы, слышал каждый произнесенный ими звук, но, к великой своей досаде, не понимал по-русски. Что делать, незнание этого варварского языка значительно усложняло его миссию.
      – Контролировать меня собрался? – побелел от ярости Луганский. – Позволь, Володь, я порекомендую тебе хорошего психиатра.
      Усмешка Куроедова походила на оскал.
      – Поздно, дружище. Я свихнулся от любви.
      Луганский пристально на него посмотрел: не ерничает ли? Ничуть не бывало. Приятель был убийственно серьезен Луганский нервно потрогал прическу.
      – Володь, не мешай мне работать, ладно?
      Куроедов качнул зонтом.
      – Конечно, Юрик, конечно. Я просто подожду. Не сочти за труд потом выйти и рассказать, как все прошло.
      Луганский вздохнул.
      – К чему эта спешка?
      – Хочу быть первым, кто утешит прекрасную вдову. – Куроедов хохотнул. – Шучу, Юрик Я не сумасшедший, только притворяюсь. Чтобы тебе служба медом не казалась.
      Луганский отгородился зонтом.
      – Ну-ну, – буркнул он и направился в свою «контору».
      Несколько мгновений Куроедов с прищуром смотрел ему вслед, потом засеменил к припаркованному невдалеке «Мерседесу».
      Ямото Кае, хоть не понимал по-русски ни слова, составил мнение, что в голове длинноволосого завелись тараканы. Поскольку номер «Мерседеса» был уже известен, японец за толстяком не последовал и остался дежурить возле офиса ФСБ.
 

9

 
      Даша, как было условлено, позвонила в посольство Японии, представилась секретарем сэра Майкла Грина и попросила к телефону кого-нибудь из господ Абэ. Подошел Такэру.
      – Могла бы супругой назваться, – подколол он по-русски. – Вполне бы сошло.
      Даша объяснила:
      – Супруга – после шести вечера. До шести – секретарь.
      Такэру хихикнул.
      – А в выходной?
      Развивать эту тему Даша не стала и пригласила его с братом в восемь вечера на военный совет.
      – Команду собираем, – подытожила она.
      – Илюха и Стас придут? – обрадовался Такэру.
      – Стас с женой, – уточнила Даша.
      Такэру хихикнул.
      – Жена после шести вечера? – И вступил в переговоры с братом.
      Через полминуты вопрос был согласован, и Даша с Такэру простились до восьми. Затем Даша с книгой прилегла на диван, но ее отвлек звонок телефона. Даша взяла лежащую рядом трубку. Дважды за последний час на ее «алле» никто не отзывался: после долгого молчания раздавались гудки. И Даша на сей раз изменила тактику. Поднеся трубку к уху, она не издала ни звука – просто слушала тишину. И мучитель ее не выдержал.
      – Алле! – прозвенел детский голосок – Это Глеб?
      Даша в тревоге приподнялась на диване.
      – Сашка, ты? Почему не отзывался, морда?
      После короткой паузы мальчик пробормотал:
      – Извините. Глеб дома?
      – Нет его. Что случилось, Саш?
      Вновь возникла пауза.
      – Ничего, – смущенно ответил мальчик – Просто Глеб обещал, что мы поедем кормить карася Клиффорда, и я хотел… Скоро он будет дома?
      Даша взглянула на часы.
      – Вряд ли, малыш. У него полно дел.
      – Ну, тогда… – замялся Саша, – передайте, пожалуйста, что я звонил. Ладно?
      – Само собой. Стоп! Не вешай трубку! – Дашины щеки покраснели. – Почему к Глебу ты обращаешься на «ты», а ко мне – на «вы»? Отвечай, морда.
      – С вами как-то… вроде тыкать неудобно.
      – Сашка, так нечестно! Попробуй еще хоть разок меня выкнуть – обижусь смертельно! Или тоже буду обращаться к тебе на «вы», серьезно!
      Из трубки донесся вздох.
      – Хорошо, я попробую.
      – Пробуй сию минуту.
      – Ладно. Даша, вы переда… передай Глебу, что я звонил.
      – То-то же! Целую тебя. – Отложив трубку, Даша прошлась по комнате. – Выкать он еще мне будет, зараза такая!
 

10

 
      Кабинет генерал-майора Рюмина на Лубянке был почти таким же, как в то время, когда он был полковником, только просторней. Сам генерал по кличке Оксфорд в отутюженном сером костюме, в голубой сорочке и галстуке в тон с идеально прямой спиной сидел за широким полированным столом. Рядом – примерно в полуметре от него – развалился на стуле майор Луганский. Прическа его и усики могли бы украсить арт-салон, но выражали в данный момент лишь непреклонность и мужество. Майор тоже был в сером костюме, голубой сорочке и галстуке в тон, однако проигрывал шефу в харизматичности.
      Глеб сидел напротив, через стол. В джинсах и рубахе с коротким рукавом он смотрелся в этом кабинете чем-то инородным. Впрочем, кто может определить, как должны выглядеть убийцы британских подданных?