Международное гуманитарное право

Несмотря на кажущееся разнообразие способов комплектования, в мирное время они так или иначе сводятся к двум: обязательная повинность и добровольный наем[680]. М.Ф. Гацко полагает, что сочетание контрактного и призывного способов комплектования Вооруженных Сил не только соответствует геополитическим, экономическим, демографическим и иным особенностям современной России, но и отражает имеющиеся в обществе взгляды на данную проблему[681].

Каждое государство самостоятельно определяет и законодательно закрепляет периоды, когда его граждане участвовали в организованных боевых действиях. В Приложении к Федеральному закону «О ветеранах» дан перечень государств, городов, территорий и периодов ведения боевых действий с участием граждан Российской Федерации, он изложен в хронологической последовательности, с учетом начала вооруженных конфликтов. Представляется возможным дифференцировать периоды боевых действий в связи установленными международным правом категориями вооруженных конфликтов и их участников:

1) участники войны[682];

2) участники международных вооруженных конфликтов[683];

3) участники внутригосударственных вооруженных конфликтов[684];

4) участники военных операций[685] (например, операции по принуждению Грузии к миру в августе 2008 г., контртеррористических операций).

Безусловно, этот перечень имеет целевой характер (для признания лиц ветеранами боевых действий, инвалидами Великой Отечественной войны и инвалидами боевых действий). Однако он дает и достаточно четкую классификацию войн, международных и внутригосударственных вооруженных конфликтов и военных операций.

Не имеют статуса комбатанта наемники и шпионы (см. приложение 25). Проблематика наемничества будет рассмотрена в отдельном параграфе данной главы.

Как в МГП, так и в уголовном праве государств содержится понятие шпионажа. Получение тайными методами секретной военной и политической информации или сведений о противнике прямо не запрещено ни в мирное, ни в военное время. В МГП под шпионажем понимается сбор на территории противника информации военного значения лицом из состава вооруженных сил либо спецслужб страны, находящейся в конфликте, осуществляемый тайно или обманными методами (п. 4 ст. 46 ДП I). Речь идет о специальном понятии шпионажа в период вооруженного конфликта как деяния, совершаемого комбатантом, который действовал в гражданской одежде (обманным путем) и был задержан в то время, когда тайно собирал информацию (п. 3 ст. 46 ДП I). Такое лицо, захваченное противником, подлежит суду военного трибунала, однако остается под защитой общих норм, применяемых к гражданским лицам, привлекаемым к уголовной ответственности. Оно не может претендовать на статус военнопленного. Но если такое лицо будет захвачено после выполнения задания и присоединения к своим войскам, то на него распространяется режим военного плена.

Уголовный кодекс РФ (ст. 276) содержит более широкое общее понятие шпионажа. Это передача, собирание, похищение или хранение в целях передачи иностранному государству, иностранной организации или их представителям сведений, составляющих государственную тайну, а также передача или собирание по заданию иностранной разведки иных сведений для их использования в ущерб внешней безопасности РФ, если эти деяния совершены иностранным гражданином или лицом без гражданства. Граждане РФ, совершающие действия, образующие объективную сторону преступления «шпионаж», а также выдачу государственной тайны либо иное оказание помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности РФ, привлекаются к уголовной ответственности за государственную измену (ст. 275 УК РФ).

От шпионов следует отличать военных разведчиков, которые собирают информацию в форменной одежде своих вооруженных сил. В случае захвата противником они пользуются правами военнопленных (п. 2 ст. 46 ДП I).

К некомбатантам относится личный состав, правомерно находящийся в структуре вооруженных сил воюющей стороны, оказывающий ей помощь в достижении успехов в боевых действиях, но не принимающий непосредственного участия в них. Перечень лиц, относимых к некомбатантам, дан в п. 4 ст. 4 Г/Женевской конвенции. Если в основу разграничения между комбатантами и некомбатантами положить характер причастности к ведению вооруженной борьбы, то к числу некомбатантов должны быть отнесены все входящие в состав вооруженных сил или следующие за ними лица, которые по роду своей деятельности не принимают непосредственного участия в вооруженной борьбе.

Таким образом, подразделение вооруженных сил на сражающихся (комбатантов) и не сражающихся (некомбатантов) определяется их непосредственным участием (или неучастием) в боевых действиях с оружием в руках от имени и в интересах того государства, в вооруженные силы которого они правомерно включены.

Различия между гражданскими лицами и комбатантами состоят в следующем. Гражданское лицо не участвует в боевых действиях, не имеет права браться за оружие, в противном случае оно может быть подвергнуто преследованиям. Запрещено подвергать его нападению, ему гарантировано уважение и гуманное обращение. Комбатант участвует в боевых действиях, имеет право убивать, не может быть подвергнут преследованиям за участие в боевых действиях и за применение силы в рамках положений МГП, разрешается подвергать его нападению, он является военной целью, а будучи захвачен в плен, пользуется статусом военнопленного.

§ 2. Наемничество в международном праве и российском уголовном законодательстве

Явление наемничества, известное мировому сообществу с давних времен, стало предметом пристального внимания лишь со второй половины XX в., когда был осознан преступный характер наемничества и появились научные исследования этого феномена Р.А. Адельханяна[686], В.В. Алешина[687], Ю.Н. Астафьева[688], И.П. Блищенко и Н.В. Жданова[689], X. Бурместера[690], Э. Давида[691], А.Г. Кибальника и И.Г. Соломоненко[692], С.Н. Незнанова[693], K.Л. Осипова[694], А.И. Полторака[695],О.Ю. Молибога[696], А.А. Потапова[697], M.Л. Хабачирова[698], Н.О. Шандиевой[699] и др. Проблема наемничества нашла отражение в книгах публицистического характера, основанных на документальных данных: «Солдаты на продажу: наемники сегодня», изданная журналистами В. Барчетом и Д. Робеком[700], и «Власть оружия», авторами которой являются два бывших наемника – К. Демпстер и Д. Томкинс[701]. Юридический анализ наемничества, представленный в основном в комментариях к УК РФ и учебной литературе по международному (в том числе международному уголовному праву)[702], излагается кратко и носит общий характер.

Большинство современных исследователей придерживается следующего определения наемника: это физическое лицо (иностранец или апатрид), добровольно вступившее в вооруженный конфликт не из идеологических, национальных, политических соображений и не в соответствии с воинской обязанностью, а ради собственной экономической выгоды (т. е. в корыстных целях, за деньги) на стороне одного из участников вооруженного конфликта (внутригосударственного либо международного). В практическом плане под «наемником» понимаются лица, имеющие военные профессии, которые за плату предлагают свои профессиональные услуги для участия в преступной деятельности. Как правило, наемническая деятельность используется для участия в вооруженном конфликте в стране, отличной от страны происхождения, для осуществления такой деятельности требуется высокая профессиональная квалификация лица, которая и является предметом оплаты, т. е. речь идет о купле-продаже военных услуг[703]. Не удивительно, что при применении к военнослужащим регулярной армии этот термин приобретает ярко выраженный презрительный и негативный оттенок. Иные определения содержат детализированные характеристики (признаки) такого лица.

Некоторые ученые термин «наемничество» относят к специально-юридическим терминам[704], имеющим свое специфическое правовое содержание, причем в ряде случаев отличающееся от общеупотребляемого. Другие (например, профессор АА. Потапов) выделяют обыденное, социологическое (криминологическое) и юридическое (легальное) толкования понятия наемничества[705]. В обыденном понимании наемничество есть прохождение лицом военной службы за плату, по найму[706]. Социологическое или криминологическое понятие наемничества подразумевает военную службу иностранца по найму. Под наемникомпонимается военнослужащий наемного войска, наемный работник, тот, кто продался кому-нибудь, кто из низких, корыстных побуждений защищает чужие интересы[707]. Юридическое понятие наемничества имеет два аспекта: международно-правовое (закреплено в международно-правовых актах) и уголовно-правовое (закреплено в Уголовном кодексе РФ). Обыденное (широкое) понимание наемничества, являясь выражением правосознания отдельных лиц и групп лиц, не учитывает юридических признаков наемничества, закрепленных в нормативных правовых актах, и, воспринятое правоприменителем, может негативно отразиться на качестве следственной работы и судебной практики по делам о преступлениях, предусмотренных ст. 359 УК РФ.

Наемничество можно рассматривать в широком смысле – как социальное явление, и в узком смысле – как противоправное деяние (преступление).

Как социальное явление (в широком смысле слова) наемничество представляет собой работу по найму за определенное (в том числе денежное) вознаграждение. Интересно, что в исторической литературе встречается понятие наемничества применительно к службе российского казачества как замена личной службы поставкой одетого и вооруженного за счет хозяина наемника, т. е. под наемниками понимались казаки, нанимавшие на службу вместо себя других[708]. В международно-правовых актах термин «наемники» встречается в несколько неожиданной интерпретации. Так, в Консульской Конвенции между Союзом Советских Социалистических Республик и Республикой Боливия (г. Ла-Пас, 18 марта 1980 г.)[709] под «сотрудником консульства» понимаются… наемники и другие лица, выполняющие обязанности по обслуживанию консульства (п. 5 ст. 1). Иными словами, под наемниками наемниками понимаются лица, работающие по найму.

Вместе с тем о наемниках (и наемничестве) можно говорить лишь в тех случаях, когда они задействованы в сфере военной организации государства либо иных субъектов международного права. Наемничество возникает там, где отсутствует сильная государственная власть, не способная противостоять противоправной деятельности иностранцев на собственной территории, и тогда, когда сложились определенные социальные предпосылки.

Официальные данные подтверждают рост числа наемников во всем мире и противоправный характер их деятельности[710] на территории африканских государств[711], проведение тайных операций в Центральной Америке[712], бывшей Югославии, Афганистане[713], Чеченской Республике[714], Южной Осетии[715] и др.

Некоторые исследователи, рассматривая наемничество как форму преступной деятельности иностранных граждан, обращают внимание на влияние наемничества в политической, экономической, социальной[716] и национально-этнической сферах[717].

В целом, как социальное явление, наемничество связано со спросом, особой востребованностью в услугах наемников как подготовленных военных профессионалов.

Как противоправное деяние наемничество выражается в двуединой юридической формуле: 1) действия, совершенные лично наемником, – его личное участие в вооруженном конфликте и связанное с этим положение, состояние; 2) действия, совершенные иными лицами (в связи с использованием ими своего служебного положения), – вербовка, обучение, финансирование, иное материальное обеспечение наемника, его использование в военных действиях. Такое построение позволяет выявить достаточно широкий круг лиц, причастных к наемничеству, установить соучастников противоправного деяния.

Прежде всего, следует установить и проанализировать источники правового регулирования противоправности наемничества. Они состоят из двух групп: международные и внутригосударственные.

В юридической литературе встречается мнение, что впервые попытка закрепления преступности наемничества в международном праве была предпринята Гаагской конвенцией о правах и обязанностях нейтральных держав и лиц в случае сухопутной войны 1907 г.[718].

По смыслу ст. 4 указанной Гаагской конвенции, на территории нейтральной Державы в пользу воюющих не могут быть сформированы военные отряды и открыты учреждения для вербовки. Ответственность нейтральной Державы не возникает вследствие того, что частные лица отдельно переходят границу, чтобы поступить на службу одного из воюющих (ст. 6). По мнению ряда авторов, эти положения преследовали цели предупреждения наемничества[719]. Подданные Государства, не принимающего участия в войне, считались нейтральными лицами (ст. 16). Однако они не могли ссылаться на свой нейтралитет, если совершали действия, враждебные по отношению к воюющему, либо совершали действия в пользу воюющего, а именно если добровольно поступали на службу в ряды военных сил одной из Сторон. В таком случае нейтральный не должен подвергаться более суровому обращению со стороны воюющего, во вред которому он отказался от нейтралитета, чем то, которому подвергся бы за подобное же деяние подданный другого воюющего Государства (ст. 17).

Международно-правовое закрепление запрет наемничества получил лишь во второй половине XX в. как на универсальном, так и на региональном уровнях. Представляя акты в сфере наемничества в хронологическом порядке, следует отметить, что двухступенчатая работа, т. е. принятие сначала определенной декларации, а потом на ее основе соответствующего договора, вообще характерна для деятельности ООН.

Первыми актами ООН, направленными против наемничества, следует признать ряд резолюций Совета Безопасности ООН, принятых в связи с событиями в Конго в 1961 г.[720]. Генеральная Ассамблея ООН в 1968 г. в резолюции № 2465 (XXIII) окончательно установила, что практика использования наемников является уголовно наказуемым деянием, а сами они объявляются преступниками, находящимися вне закона. В ней подчеркнута необходимость принятия во всех странах законов, объявляющих набор, финансирование и обучение наемников на их территории уголовно наказуемым преступлением, и запрета своим гражданам поступать на службу в качестве наемников.

В Декларации о принципах международного права 1970 г.[721] ГА ООН рекомендовала странам воздерживаться от организации или поощрения организации и содержания наемников для вторжения на территорию другого государства (принцип, согласно которому государства воздерживаются в своих международных отношениях от угрозы силой или ее применения как против территориальной неприкосновенности или политической независимости любого государства, так и каким-либо другим образом, не совместимым с целями ООН).

Необходимость наказания наемников как международных уголовных преступников содержится и в Основных принципах правового режима комбатантов, борющихся против колониального и иностранного господства и расистских режимов (1973 г.). Генеральная Ассамблея отнесла засылку на территорию другого государства наемников, которые осуществляют применение вооруженной силы против другого государства, к актам агрессии со всеми вытекающими международно – правовыми последствиями.

В Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН от 14 декабря 1974 г. «Определение агрессии»[722] отмечено, что засылка государством или от имени государства вооруженных банд, групп и регулярных сил или наемников, которые осуществляют акты применения вооруженной силы против другого государства, носящие столь серьезный характер, что это равносильно перечисленным выше актам, или его значительное участие в них будет квалифицироваться в качестве акта агрессии (п. «g» ст. 3).

В 1977 г. Совет Безопасности ООН в резолюции № 405 потребовал от государств не предоставлять свою территорию для вербовки наемников, не разрешать своим гражданам участвовать в их формировании, вербовке, обучении и переброске их в другие государства.

В Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН от 3 мая 1978 г. № S-9/2 «Декларация по Намибии и Программа действий в поддержку самоопределения и национальной независимости Намибии»[723] констатировалось, что в целях расширения своей военной деятельности в Намибии Южная Африка активизирует вербовку наемников и организует в территории племенные армии. В Программе действий в поддержку самоопределения и национальной независимости Намибии содержался призыв ко всем государствам принять эффективные меры по предотвращению вербовки наемников для службы в Намибии или в Южной Африке (п. 41)[724].

В Декларации об усилении эффективности принципа отказа от угрозы силой или ее применения в международных отношениях (18 ноября 1987 г.)[725] провозглашено: государства должны выполнять возложенные на них в соответствии с международным правом обязательства воздерживаться от организации, подстрекательства, пособничества или участия в полувоенных, террористических или подрывных действиях, включая действия наемников, в других государствах и от потворствования организованной деятельности, направленной на совершение таких действий, в пределах своей территории (п. 6 ст. I).

В Декларации о недопустимости интервенции и вмешательства во внутренние дела государств (принята резолюцией 36/103 XXXVI Генеральной Ассамблеи ООН от 9 декабря 1981 г.)[726] закреплено, что принцип отказа от интервенции и невмешательства во внутренние и внешние дела государств включает обязанность государства не допускать на своей территории обучения, финансирования и вербовки наемников или засылки таких наемников на территорию другого государства и отказывать в представлении средств, включая финансирование, для оснащения и транзита наемников (п. «g» ст. II).

8 июня 1977 г. был принят Дополнительный протокол к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 г., касающийся защиты жертв международных вооруженных конфликтов (Протокол I)[727], который закрепляет понятие наемника и содержит специальное указание о том, что наемник не имеет права на статус комбатанта или военнопленного. Но это указание следует рассматривать лишь в контексте правовой защиты жертв вооруженных конфликтов.

4 декабря 1989 г. была принята Международная конвенция о борьбе с вербовкой, использованием, финансированием и обучением наемников[728] (вступила в силу 20 января 2001 г. после сдачи на хранение Генеральному секретарю ООН двадцать второго документа о ратификации или присоединении). В общей сложности 25 государств уже завершили официальные процедуры, позволившие им выразить свое согласие взять на себя обязательства, вытекающие из Международной конвенции[729]. Как минимум, четыре государства, подписавших эту Конвенцию (Ангола, ДРК, Республика Конго и Нигерия), прибегали к услугам наемников. Конвенция направлена, главным образом, против так называемого привходящего наемничества, когда африканские государства были обеспокоены ролью европейских наемников (из Франции, Великобритании) в свержении правительств ряда государств на африканском континенте.

Стремлением распространить действие Конвенции 1989 г. на сферу прав человека продиктовано принятие 22 декабря 2003 г. Генеральной Ассамблеей ООН резолюции 58/162 об использовании наемников как средстве нарушения прав человека и противодействия осуществлению права народов на самоопределение.

Криминальный характер наемничества подтверждается и в решениях региональных международных организаций[730]. Особый интерес вызывают акты, принятые Организацией африканского единства (ОАЕ), сегодня – Африканский Союз[731]. Как справедливо отметил А. Полторак, «международно-правовая активность ОАЕ в интересующем нас вопросе вполне естественна – в течение многих лет именно африканский континент являлся широким полем, где использовалась система наемничества»[732]. К числу важнейших относятся: резолюция о наемниках, одобренная Ассамблеей ОАЕ в городе Киншаса 14 сентября 1969 г.; резолюция VII Чрезвычайной сессии Совета министров ОАЕ, состоявшейся в Лагосе в 1970 г.; Декларация о деятельности наемников в Африке, принятая в Аддис-Абебе в июне 1971 г. В Африке сформировалось резко отрицательное отношение к наемникам, и им не приходится рассчитывать на гуманное отношение при попадании в плен[733]. В 1977 г. ОАЕ приняла Конвенцию о ликвидации наемничества в Африке[734] (вступила в силу 22 апреля 1985 г.), в которой впервые сделана попытка дать правовое определение наемничеству. Отметим, что ее принятие совпало по срокам с принятием Дополнительного протокола I к Женевским конвенциям, чем объясняются совпадающие формулировки понятия наемника.

Такое перечисление в хронологическом порядке международных актов, направленных против наемничества, позволяет лишь осмыслить и понять, как не просто было мировому сообществу выработать понятие, согласовать свои позиции и закрепить их в юридически обязывающих документах.

Некоторые исследователи предлагают африканскую (1977 г.) и международную (1989 г.) конвенции именовать коллективным названием «конвенции о наемниках»[735], относя их к источникам международного уголовного права. Согласно этим конвенциям, при наличии имплементирующего законодательства государств-участников лица, подпадающие под определение наемника, будут подвергнуты преследованию как за отдельное преступление за тот факт, что они являются наемниками. Эти конвенции могут применяться в любых ситуациях (в том числе немеждународных вооруженных конфликтах).

Напротив, по международному гуманитарному праву (в частности, Дополнительному протоколу I) наемничество не является нарушением и не влечет международной уголовной ответственности, а просто лишает наемника права на статус военнопленного в случае захвата[736]. По МГП статус наемника предусмотрен только для международных вооруженных конфликтов. МГП явным образом не стремится к устранению использования наемников, но просто ставит определенные условия государствам, которые желают воспользоваться их услугами[737].

Важно подчеркнуть, что конвенции о наемниках заимствовали определение наемников из ст. 47 ДП I. Африканская Конвенция дословно воспроизводит ст. 47, Конвенция ООН опускает п. б ст. 47 (фактически принимает непосредственное участие в военных действиях), но затем добавляет его как элемент преступления. Каждая из конвенций содержит дополнительное определение наемника для ситуаций, когда преследуется цель свержения правительства, кроме того в африканской конвенции имеются специальные положения, касающиеся участия в таких ситуациях представителей государства (ст. 5). Цель конвенций – установить индивидуальную уголовную ответственность. Обе конвенции требуют от государств-участников криминализировать эти противоправные деяния в национальном законодательстве, преследовать в судебном порядке и выдавать подозреваемых.

В последнее время предпринимаются усилия по выработке нового определения наемника с целью придания концепции наемничества всеохватывающего характера[738]. Она связана с распространением ответственности за участие наемников как в международных, так и во внутренних вооруженных конфликтах, сопряжена не только с нарушением прав человека, но и затрагивает право народов на самоопределение[739], исходит из того, что речь идет о комплексном[740], скрываемом[741] международном преступлении, подлежащем международному преследованию.

Эти же посылки содержатся в Модельном законе СНГ «О противодействии наемничеству» 2005 г.[742]. В нем тесно увязано участие в военных действиях с совершением террористических актов, направленных на: свержение законных органов власти или подрыв каким бы то ни было иным образом конституционного порядка, правовых, экономических, финансовых основ государства; подрыв территориальной целостности или базовой инфраструктуры государства, его общественной и экологической безопасности; совершение покушения на жизнь, физическую неприкосновенность или безопасность лиц или совершение террористических актов; овладение контролем над ценными природными ресурсами государства; нарушение суверенитета, поддержку иностранной оккупации части или всей территории государства[743]; насильственное изгнание населения с мест его постоянного проживания.

Модельный закон исключает из числа наемников: 1) граждан других государств, официально проходящих по контракту военную службу в вооруженных силах или других структурах военной организации государства, а также граждан государства, официально находящихся с ведома государства на контрактной военной службе в вооруженных силах или других структурах военной организации иных государств; 2) участников национальных и международных подразделений миротворческих сил, находящихся в регионе вооруженных конфликтов или военных действий по мандату ООН или региональных международных организаций. К наемничеству не может быть отнесено обучение иностранных граждан в государственных военных учебных заведениях государства в соответствии с международными договорами и соглашениями[744].

Разработчики Модельного закона исходили из того, что принятые на его основе законы отдельных стран СНГ не слишком далеко будут расходиться в содержании, и полагали, что государства – члены ОДКБ смогут заключить региональное соглашение о противодействии наемничеству и применить новые правила борьбы с угрозой его распространения, показав пример другим государствам. Однако широкая трактовка наемничества не позволит в ближайшее время достичь желаемый результат. Та же участь ожидает модельные законы «О парламентском контроле над вооруженными силами»[745] и «Об участии государства в миротворческих операциях»[746].

Безусловно, наемничество может быть взаимосвязано и с другими преступлениями (терроризмом, нелегальной торговлей (людьми, наркотиками), похищением людей, организованной преступной деятельностью), но такую взаимосвязь можно проследить по большому количеству преступных деяний. Представляется, что в той части, в которой наемничество образует самостоятельный состав преступления, оно связано лишь с ведением вооруженной борьбы в условиях международных вооруженных конфликтов.

В рамках международного права интерес к наемничеству, которое можно рассматривать и как социальное явление, и как преступление, связан с особой востребованностью в услугах наемников, проявившейся наиболее явно в последние десятилетия новейшей истории, когда они активно использовались для борьбы против законных правительств освободившихся от колониальной зависимости государств. Вместе с тем перспективы реализации всеохватывающего подхода к наемничеству более чем призрачные. Широко распространенная концепция «государственного найма» в странах развитой демократии позволяет обходить запретительные нормы, предназначенные для условий вооруженных конфликтов, не признавая их таковыми, а также широко используя «заемный труд» и перекладывая выполнение весьма деликатных военных операций на персонал ЧВК, не подпадающий под действие международно-правовых норм.

Как полагает Л. Камерон, конвенции о наемниках абсолютно непригодны как метод контроля (искоренения) или регулирования индустрии ЧВК в целом, они не позволяют сделать однозначный вывод о том, что все сотрудники ЧВК являются или не являются наемниками[747]. Важно подчеркнуть, что ни одно государство, с территории или на территории которых действует значительное число ЧВК, не являются участниками этих конвенций[748]. Поскольку невозможно запретить деятельность частных фирм, предлагающих свои услуги на международном рынке в области военной помощи и безопасности, постольку такая деятельность должна быть урегулирована и поставлена под международный контроль.