Международное гуманитарное право

5) санитарные зоны и местности, в том числе на оккупированной территории[539];

6) культурные ценности, здания и центры культурных ценностей, имеющие национальное и общемировое значение, внесенные в Международный реестр культурных ценностей[540];

7) районы расположения атомных электростанций, дамб и плотин, разрушение которых чревато катастрофическими и опасными последствиями для гражданского населения.

Рассмотрим некоторые изъятия из театра войны и театра военных действий подробнее.

Концепция нейтралитета относится доктриной к праву международной безопасности. Вместе с тем она имеет непосредственное отношение к ситуациям вооруженных конфликтов, что свидетельствует о тесной связи отраслей международного права. Под нейтралитетом во время вооруженного конфликта понимается неучастие государства в вооруженной борьбе и неоказание им непосредственной помощи воюющим сторонам. Понятие нейтралитета как международно-правового института сформировалось в XIX в.[541]. В современных международных отношениях существуют следующие виды нейтралитета: постоянный[542], позитивный[543], традиционный[544] и договорный[545]. Нейтралитет государства может быть постоянным[546] или временным (относящимся только к определенному вооруженному конфликту), о чем государство обязано сделать специальное заявление.

Права и обязанности нейтральных государств, а также воюющих сторон в отношении нейтральных стран в случае вооруженного конфликта регламентируются Гаагской конвенцией 1907 г. «О правах и обязанностях нейтральных держав и лиц в случае сухопутной войны». Воюющим государствам запрещается проводить через территорию нейтрального государства войска и военный транспорт. Нейтралитет в морской войне регламентируется XIII Гаагской конвенцией «О правах и обязанностях нейтральных держав и лиц в случае морской войны», а также Лондонской декларацией о праве морской войны 1909 г., и распространяется на территориальные воды нейтрального государства. Специальных международно-правовых актов, определяющих нейтралитет в воздушной войне, нет. Однако воздушное пространство над территорией нейтрального государства считается неприкосновенным и на него распространяются общие правила нейтралитета[547].

К признакам нейтрального государства относятся следующие: а) не участвует в военных конфликтах на стороне одного из воюющих; б) не принимает участия в военных союзах, созданных другими государствами; в) не предоставляет свою территорию иностранным государствам для создания военных баз; г) не вступает в экономические союзы, участие в которых будет противоречить международно-правовому статусу нейтралитета.

Нейтральное государство обладает следующими правами: а) на политическую независимость и территориальную целостность; б) на самооборону от агрессии; в) на представительство в других государствах и при международных организациях и т. д.

Нейтральное государство обязано: а) добровольно выполнять обязательства по строгому соблюдению нейтралитета; б) не вмешиваться в дела других государств; в) воздерживаться от военных союзов с другими странами; г) воздерживаться от оказания помощи любой из воюющих сторон и соблюдать равное отношение к ним[548];

д) не допускать создания на своей территории вербовочных пунктов и формирования военных отрядов в пользу воюющих[549]; е) не снабжать воюющие стороны оружием и военными материалами.

Нейтральное государство имеет право своими вооруженными силами отражать покушение на его нейтралитет; должно интернировать войска воюющей державы, оказавшиеся на его территории; может оказывать гуманитарную помощь[550], в том числе разрешить воюющим сторонам перевозку по своей территории раненых и больных. Нейтральное государство может осуществлять функции державы-покровительницы, играя тем самым важнейшую роль в соблюдении МГП во время вооруженного конфликта[551].

Все это свидетельствует о том, что политика нейтралитета приобрела широкое значение в современных международных отношениях и воплотилась в конкретные обязательства, связанные не только с периодом военных действий, но и с мирными отношениями между государствами, она служит упрочению мира и является важным средством обеспечения международной безопасности. Важно отметить, что РФ должна подтверждать свой статус нейтрального государства в отношении тех государств, с которыми заключены договоры о нейтралитете, и тех международных вооруженных конфликтов, в которых она не принимает участия.

Из театра войны может быть исключена часть государственной территории в целях расположения там специальных зон (местностей, районов), предусмотренных нормами МГП как места укрытия жертв вооруженных конфликтов от нападения. Они отвечают всем признакам гражданских объектов.

Нейтрализованные зоны (территории) (ст. 15 Женевской конвенции IV) могут создаваться в районе боевых действий для того, чтобы оградить от последствий вооруженного конфликта раненых, больных и гражданских лиц, не принимающих участия в боях и не занимающихся деятельностью военного характера в течение срока пребывания в этой зоне[552]. Находящиеся в конфликте стороны должны заключить соглашение о местоположении, руководстве, снабжении и контроле нейтрализованной зоны с установлением начала и продолжительности ее нейтрализации.

Санитарные зоны и местности (ст. 23 Женевской конвенции I) – это зоны и местности на территории находящегося в вооруженном конфликте государства или на оккупированной территории, организованные таким образом, чтобы оградить от действий войны раненых, больных, а также персонал, на который возложена организация и управление этими зонами и уход за лицами, которые там будут сконцентрированы[553]. Санитарные зоны должны обозначаться эмблемами Красного Креста (Красного Полумесяца или Красного Льва и Солнца) на белом поле, помещенными по периметру зоны и на строениях[554].

Санитарные местности должны обозначаться косыми красными полосами на белом поле, помещенными на периферии этих местностей на строениях[555]. Отметим, что такие зоны и местности могут создаваться только для защиты раненых и больных в действующих армиях[556].

Санитарные и безопасные зоны и местности (ст. 14 Женевской конвенции IV) – это зоны и местности на территории находящегося в вооруженном конфликте государства или на оккупированной территории, организованные таким образом, чтобы оградить от действий войны раненых и больных, инвалидов, престарелых, детей до 15-летнего возраста, беременных женщин и матерей с детьми до 7-летнего возраста, а также персонал, на который возложены организация и управление этими зонами.

Необороняемые местности (ст. 59 Дополнительного протокола I) – это любые населенные пункты, находящиеся в зоне соприкосновения вооруженных сил или вблизи нее, которые открыты для оккупации их противной стороной во избежание военных действий и разрушения, причинения вреда гражданскому населению и объектам. Такая местность характеризуется следующим: односторонний характер заявления о ее образовании; временный характер статуса, который она теряет с ее оккупацией. Необороняемая местность должна отвечать следующим условиям: все комбатанты, а также мобильные боевые средства и мобильное военное снаряжение должны быть эвакуированы; стационарные военные установки или сооружения не должны использоваться во враждебных целях; ни власти, ни население не должны совершать враждебные действия; не должны предприниматься никакие действия в поддержку военных операций.

Демилитаризованные зоны (ст. 60 Дополнительного протокола I) могут создаваться по соглашению воюющих сторон (как в мирное время, так и после начала военных действий), заключенного ими непосредственно либо через посредство державы-покровительницы или беспристрастной гуманитарной организации, и представляющего собой взаимные и согласующиеся заявления о статусе такой зоны, ее пределах и контроле[557]. Демилитаризованная зона, в отличие от иных, в принципе открыта для любого некомбатанта. Такая зона характеризуется следующим: консенсуальный характер соглашения

о ее создании; постоянный характер статуса, который сохраняется независимо от того, какая воюющая сторона ее контролирует. Демилитаризованная зона должна отвечать следующим требованиям: все комбатанты, мобильные боевые средства и мобильное военное снаряжение должны быть эвакуированы; стационарные военные установки и сооружения не должны использоваться во враждебных целях; население и местные власти не должны совершать враждебных действий; всякая деятельность, связанная с военными действиями, должна быть прекращена. Такая зона должна быть обозначена ясно видимыми издали знаками. Допускается присутствие в этой зоне лиц, пользующихся защитой в соответствии с нормами МГП, а также полицейских сил, оставленных с целью поддержания законности и порядка. В случае нарушения условий соглашения одной стороной, другая освобождается от своих обязательств, а зона утрачивает свой демилитаризированный статус.

Безопасные зоны (зоны безопасности, безопасные гуманитарные зоны) могут создаваться ООН и находятся под защитой размещенных там вооруженных сил ООН[558]. Такие зоны должны отвечать следующим условиям: прекращение любых враждебных действий в отношении этих зон; отвод всех военных частей и полувоенных формирований, нападавших на эти зоны, на расстояние, достаточное для того, чтобы эти части и формирования не представляли больше угрозы для данных зон; свободный доступ в эти зоны сил ООН по охране и гуманитарных организаций; обеспечение безопасности персонала.

МГП проводит четкое разграничение объектной сферы военных действий[559]. Так, статьей 2 Гаагской конвенции о бомбардировании морскими силами во время войны (1907 г.) и статьями 43 и 52 Дополнительного протокола I (1977 г.) установлено, что военными объектами являются: а) вооруженные силы, кроме военно-медицинских служб и военного духовного персонала и их имущества; б) учреждения, постройки и позиции, где дислоцируются вооруженные формирования и их имущество (например, казармы, склады); в) другие объекты, в силу своего расположения и назначения эффективно используемые в военных действиях, полное или частичное разрушение, захват или нейтрализация которых при существующих в данный момент обстоятельствах дают противнику определенное военное преимущество.

В 1956 г. МККК составил вместе с военными экспертами список объектов, которые обычно рассматриваются как военные. Они включают: оснащение, используемое вооруженными силами; позиции, которые они занимают; министерские службы, курирующие вооруженные силы; склады горючего и автотехники; линии и средства связи и телекоммуникаций; военную промышленность, металлургию, машиностроение и химию[560]. Эти объекты должны приносить военное преимущество. Однако оно должно быть оправдано военной необходимостью. Вовсе не обязательно разрушать военный объект, если достаточно им овладеть или его нейтрализовать.

Военные объекты должны отвечать двум критериям, которые должны одновременно присутствовать в каждом конкретном случае при определении возможности совершения нападения при выполнении комбатантами боевой задачи: 1) их расположение, характер, использование или назначение вносят эффективный вклад в военные действия[561]; 2) их разрушение, захват или нейтрализация дают явное военное преимущество[562]. Уничтожение как самоцель является нарушением международного права.

Гражданскими объектами являются все те объекты, которые не являются военными объектами, т. е. они определяются через отрицание. Вместе с тем в ст. 52 Дополнительного протокола I отмечается, что объекты, обычно являющиеся гражданскими, могут в зависимости от конкретной военной обстановки стать военными объектами (например, жилой дом или мост, тактически используемые обороняющейся стороной и ставшие поэтому военной целью для атакующей стороны). При организации боя обязанность командиров – удостовериться, что объекты нападения не являются гражданскими и не подлежат особой защите, принять все практически возможные меры предосторожности при выборе средств и методов нападения с тем, чтобы избежать случайных потерь среди гражданского населения, сделать эффективное заблаговременное предупреждение о нападении, затрагивающем гражданское население, за исключением случаев, когда обстоятельства этого не позволяют. Если же станет ясно, что объект не является военным, нападение отменяется или приостанавливается (ст. 51, 57 ДП I). Такая широкая трактовка, оставляя воющим сторонам возможность выбора, накладывает на комбатантов определенную ответственность за соответствие требованиям МГП их действий по идентификации конкретного объекта как военного либо гражданского и принятие решения о нападении.

В случае если не установлено, является ли объект, обычно используемый для гражданских целей (например, место отправления культа, жилой дом, школа или иные постройки), военным, следует считать его гражданским. Но военный объект остается таковым, даже если на нем находятся гражданские лица, разделяющие опасности, которым он подвергается. Поэтому является чрезвычайно важной с практической точки зрения правовая регламентация защиты медицинских объектов, объектов гражданской обороны, установок и сооружений, содержащих опасные силы (атомные электростанции, плотины, дамбы, химические предприятия и т. д.); статуса нейтрализованных, санитарных зон и местностей, демилитаризованных зон, необороняемых местностей.

Не могут подвергаться нападению стационарные и мобильные санитарные подразделения и учреждения: а) стационарные медицинские учреждения и мобильные медицинские формирования как военномедицинской службы[563], таки гражданские[564]; б) военные и гражданские госпитальные суда (при условии, что их статус доведен до сведения сторон, находящихся в конфликте, за 10 дней до использования судов)[565]; в) военные и гражданские санитарные автомобили, поезда, суда, плавучие средства и летательные аппараты[566]. Эти объекты получают правовую защиту, когда они обозначены отличительным знаком (красный крест, красный полумесяц или красный ромб на белом поле).

Организации гражданской обороны, а именно их персонал, строения и материальная часть, не подлежат нападению[567]. Они должны использовать отличительный знак в виде равностороннего треугольника синего цвета на оранжевом фоне[568]. Они предназначены для оповещения, эвакуации, спасательных работ, борьбы с пожарами, предоставления убежищ и их устройства, помощи в сохранении объектов, существенно необходимых для выживания[569].

Запрещение нападения на сооружения и установки, содержащие опасные силы (плотины, дамбы и атомные электростанции), не абсолютно, а зависит от характера этих объектов и последствий, к которым привело бы их разрушение[570]. Характер объектов может быть военным либо гражданским. Военные объекты (или гражданские объекты, расположенные вблизи военных) могут подвергаться нападению при соблюдении следующих условий: а) они используются для регулярной, существенной и непосредственной поддержки военных операций, и нападение является единственным реальным средством положить конец этой поддержке; б) если это не вызовет высвобождения опасных сил, а в случае их высвобождения – оно не приведет к большим потерям гражданского населения. Гражданские объекты, содержащие опасные силы, не должны подвергаться нападению[571]. Объекты, содержащие опасные силы, обозначаются специальным знаком в виде группы из ярко-оранжевых кругов, расположенных на одной и той же оси[572].

Запрет нападать на культурные ценности и места отправления культа распространяется только на те, которые представляют художественный, исторический или археологический интерес либо составляют культурное или духовное наследие народов[573]. Эти объекты не должны использоваться для поддержки военных усилий, а если их уничтожение или нейтрализация обеспечивает явное военное преимущество (случаи неизбежной военной необходимости), нападение на них не будет незаконным[574]. Культурные ценности[575] могут быть обозначены отличительным знаком для облегчения их идентификации – щит, заостренный снизу, разделенный на четыре части синего и белого цвета (общая или специальная защита).

К объектам, необходимым для выживания гражданского населения, которые запрещается подвергать нападению, относятся: сельскохозяйственные районы (в том числе собранный урожай), продовольствие, скот, запасы питьевой воды и др.[576]. Более того, СБ ООН, принимая экономические санкции против воюющих сторон в кувейтском и югославском конфликтах, всегда заботился, чтобы эти санкции не распространялись на помощь продовольствием и медикаментами, которая оказывалась гражданскому населению, затронутому конфликтом[577]. Однако государство на своей собственной территории, которую оно контролирует, может проводить политику «выжженной земли», при этом не причиняя обширного, долговременного и серьезного ущерба природной среде.

Запрет причинять значительный ущерб окружающей среде действует как в мирное время, так и в период вооруженных конфликтов[578]. Критерии ущерба носят оценочный характер: обширный[579], долговременный[580] и серьезный[581].

Таким образом, в МГП прослеживается тенденция к сужению пространственной (в том числе объектной) сферы вооруженной борьбы. В Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 г.[582] (п. 27) подчеркнуто, что РФ обеспечивает национальную оборону, исходя из принципов рациональной достаточности и эффективности, в том числе за счет методов и средств невоенного реагирования, механизмов публичной дипломатии и миротворчества, международного военного сотрудничества. Стратегические цели совершенствования национальной обороны состоят в предотвращении глобальных и региональных войн и конфликтов, а также в осуществлении стратегического сдерживания[583] в интересах обеспечения военной безопасности страны (п. 26).

Глава 3. Правовое положение участников боевых действий. Лица, пользующиеся международно-правовой защитой. Жертвы вооруженных конфликтов

§ 1. Международно-правовой статус участников боевых действий

Действие правовых норм по кругу лиц означает по общему правилу распространение нормативных требований на всех адресатов в рамках территориальной сферы действия того или иного акта[584]. Субъектами международных правоотношений, возникающих в связи с вооруженными конфликтами (т. е. субъектами МГП), являются в первую очередь государства. Именно государства выступают главными адресатами норм МГП, на них возложено выполнение конвенционных норм (см. приложение 6).

Международная деятельность государства в военной области осуществляется, прежде всего, для достижения следующих целей:

1) объективной оценки военно-политической обстановки в основных регионах мира и своевременного реагирования на ее изменения;

2) принятия согласованных решений и выработки общих рекомендаций для проведения военной политики; 3) разработки, согласования и осуществления основных мероприятий по обеспечению национальной и коллективной безопасности. Таким образом, международная деятельность государства в военной области представляет собой реализацию мер военного характера, непосредственно связанных с созданием военной организации, ее подготовкой и применением, направленными на укрепление оборонной способности участвующих в международном сотрудничестве государств и для достижения военных и политических целей[585].

Центральное место в этой деятельности занимают проблемы создания, укрепления и совершенствования военной организации государства, его вооруженных сил. Регулирование данной деятельности осуществляется нормами международных договоров и положениями внутреннего законодательства РФ[586]. Основой международного сотрудничества в военной области являются международные договоры РФ[587]. Так, в Организацию Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) входят Армения, Белоруссия, Казахстан, Киргизия, Россия и Таджикистан, а сам Договор установил, что нападение на одно из государств-участников является агрессией против всех (см. приложение 17).

Появление норм МГП, регламентирующих внутренние вооруженные конфликты, превратило их участников в субъектов МГП, а также предопределило первичный уровень субъекта МГП как «воюющей стороны». При этом не обязательно быть формальным участником конвенций, необходимо фактически соблюдать их положения, что дает основания требовать того же от противника. Иного выбора на пути гуманизации процесса вооруженной борьбы у мирового сообщества просто нет.

В 1977 г. на дипломатической конференции, принявшей Дополнительные протоколы к Женевским конвенциям 1949 г. о защите прав жертв вооруженных конфликтов, впервые было сформулировано понятие «вооруженные силы». Статья 43 Дополнительного протокола I определяет, что вооруженные силы стороны, находящейся в конфликте, состоят из всех организованных вооруженных сил, групп и подразделений, находящихся под командованием лица, ответственного перед этой стороной за поведение своих подчиненных, даже если эта сторона представлена правительством или властью, не признанными противной стороной. Вооруженные силы подчиняются внутренней дисциплинарной системе, которая обеспечивает соблюдение норм МГП.

Вооруженные силы создаются и организуются в соответствии с требованиями национальной безопасности и обороны (см. приложение 23). В состав вооруженных сил могут быть включены: а) полувоенные организации; б) вооруженные организации, обеспечивающие охрану порядка. Об этом сторона, находящаяся в конфликте, обязана уведомить другие стороны, находящиеся в конфликте. Дети моложе 15 лет не должны призываться на службу в вооруженные силы, а при наборе на службу лиц старше 15 лет, но не старше 18 лет, в первую очередь набираются лица более старшего возраста (ст. 77 ДПI). Граждан государства-противника нельзя насильственно привлекать к участию в военных операциях против своего государства (ст. 130 ЖК III; ст. 23 ГК1У(П)). Командование вооруженных сил должно подчиняться руководству воюющей стороны, к которой оно принадлежит, и нести ответственность за свои действия (ст. 43 ДП I, ст. 4 ЖК III). В случае немеждународного вооруженного конфликта неправительственные или оппозиционные силы считаются вооруженными силами по смыслу Дополнительного протокола II к Женевским конвенциям, если они соответствуют дополнительным критериям: а) осуществляют контроль над частью территории государства; б) могут вести непрерывные и согласованные военные действия. С разрешения государства за вооруженными силами могут следовать лица, не входящие в их состав непосредственно, например, гражданские лица, входящие в состав экипажей военных самолетов, военные корреспонденты, поставщики, личный состав рабочих команд или служб, на которых возложено бытовое обслуживание вооруженных сил.

То, что МГП в ряде случаев прямо устанавливает статус (права, обязанности, гарантии и ответственность) отдельных физических лиц, порождает ряд правовых проблем. Так, специальной проблемой не только МГП, но и международного права в целом является международно-правовой статус индивидов. Некоторые ученые (Лayтерпахт[588] и др.) утверждают, что правила ведения войны наделяют правами и обязанностями непосредственно отдельных индивидов. Отмечая, что Всеобщая декларация прав человека наделяет правами и обязанностями именно отдельных лиц, В.А. Карташкин полагает, что «индивид стал непосредственным субъектом международного права»[589]. Н.В. Захарова, исходя из того, что отдельные нормы международного права применяются к индивидам, признает за ними международную правосубъектность[590]. Р.А. Мюллерсон признает за индивидами «ограниченный круг прав и обязанностей по международному праву», отмечая, что они сами «непосредственно не участвуют в процессе создания норм международного права»[591]. По мнению В.М. Шуршалова, в международном праве, в отличие от национального, понятия «субъект права» и «субъект конкретного правоотношения» не совпадают. В силу этого индивид может, не будучи субъектом МП, выступать в качестве субъекта конкретного международного правоотношения[592]. Но невозможно быть субъектом правоотношения (даже одного), не обладая свойствами субъекта права. Э. Хименес де Аречага в этой связи указывал, что реальным доказательством международной правосубъектности индивида явилось бы предоставлением ему не только определенных прав и привилегий, но и средств для обеспечения их принудительного осуществления и соблюдения, а также возможностей защиты этих прав от своего собственного имени, без посредничества государства[593].

Другая группа ученых (Фердросс[594], Анцилотти[595] и др.), выражая господствующую в доктрине точку зрения, полагает, что отдельные лица не являются субъектами международного права. Представляется, что индивиды не могут быть субъектами международного права. Их невозможно наделить международной правосубъектностью, иначе либо они превращаются в участников межгосударственных отношений, либо международное право будет регулировать не только межгосударственные отношения[596]. Даже заключая между собой соглашения о предоставлении тем или иным категориям индивидов прямого доступа в международные органы (например, ЕСПЧ), государства не в состоянии превратить индивида в участника межгосударственных отношений и субъекта международного права. Такой доступ будет лишь свидетельствовать о том, что определенные государства договорились между собой по поводу признания каждым из них допустимости прямого обращения каких-либо индивидов в международные учреждения[597]. Международные правоотношения в связи с этим будут возникать не между индивидами и такими учреждениями или индивидами и упомянутыми государствами, а между данными государствами и между ними и указанными учреждениями[598].

Г.В. Игнатенко указывает[599], что международно-правовой статус индивидов имеет четыре формы проявления: 1) многие международные договоры, заключаемые государствами, предназначены для установления прав и свобод человека, осуществляемых им самостоятельно и, как правило, от собственного имени (proprio nominae);

2) в международных договорах получили широкое распространение нормы, ориентированные на обеспечение единообразных гарантий защиты международно признанных прав в рамках такой категории, как «право на правовую защиту»; 3) положения международных договоров, закрепляющие и регламентирующие право индивида (физического лица) на обращение в межгосударственные органы по защите прав и свобод[600]; 4) международная уголовная ответственность индивидов за преступления против мира и безопасности человечества.

Однако ни одна из норм международного права не создает прав и обязанностей для индивидов непосредственно, помимо государств, даже в том случае, когда конкретные установления имеют в качестве своего адресата индивида[601]. МГП возлагает юридическую обязанность ведения вооруженной борьбы (в соответствии с его нормами) на субъектов международного права, которые, принимая на себя обязательства, обеспечивают с помощью внутреннего законодательства соответствующее поведение участников вооруженного конфликта. Субъективные права индивидов (на неприкосновенность, сохранение жизни, гуманное обращение и т. д.) возникают через воспроизведение во внутригосударственном законодательстве норм международного права. Этим же фактором обусловлена юридическая обязанность государства обеспечить защиту индивидов всеми имеющимися в его распоряжении средствами и тем самым защитить свои собственные международные права (см. приложение 15). Юридическую природу возникающих при этом прав и обязанностей индивида иногда определяют как международно-правовой индигенат[602], а самого индивида – как дестинатора норм международного права, но в рамках внутригосударственного права, субъектом которого он является.