- Там что-то происходит, - прошептала она прямо ему в ухо.
- Где? Что? - спросонья Макс туго соображал.
- Все монахи куда-то ушли. Они шли мимо моей двери, я выглянула и испугалась: у них у всех лица закрыты капюшонами. А сейчас там… поют! И это очень страшно, не так, как в церквях!
- Пошли, - решительно сказал Макс, вставая. - Разбудим Викторию с Гартом.
- Вот это тоже странно, - ответила Аня. - Я пробовала, но никто не просыпается. А Ромки в комнате нет.
Теперь Макс по-настоящему встревожился. Он схватил Аню за руку, и вместе они вышли из кельи и осторожно двинулись по коридору туда, откуда раздавались странные, унылые звуки. Вскоре коридор закончился широкой аркой, за которой было видно большой, тускло освещенный черными свечами зал, полный людей в темных одеяниях с капюшонами. Все они стояли, устремив взгляды на алтарь у стены, покрытый черной тканью. Над алтарем висело распятие, только выглядело оно как-то необычно. Сначала Макс не понял, в чем дело, потом до него дошло, что распятие перевернуто вверх ногами. Монахи хором читали какую-то молитву, Макс никогда не слышал ничего подобного.
- Это католическая молитва, - еле слышно прошептала ему на ухо Аня. - Только они читают ее задом наперед.
Молитва закончилась, и в зале наступила тяжелая тишина. Вдруг монахи разразились торжествующими выкриками: сбоку открылась низкая дверца, и из нее вышел отец Джироламо, наряженный в просторные одежды из церковной парчи. Голову священника венчало странное сооружение, украшенное рогами. В руках настоятель нес какой-то большой сверток из той же парчи. Он торжественно прошествовал через зал, опустил свою ношу на алтарь и откинул с нее тяжелую ткань. Макс почувствовал, как Анины пальцы до боли вцепились в его плечо: на алтаре лежал Ромка. Глаза мальчика были широко раскрыты, губы беззвучно шевелились, выражение лица было как у сомнамбулы: он явно не понимал, где находится, и что с ним происходит. Из одежды на Ромке была лишь какая-то невразумительная набедренная повязка.
Монахи снова принялись речитативом читать молитву. Перевернутые слова звучали как издевательство над священными обрядами церкви. Эти гнусные, нечеловеческие слова сопровождались мерными ударами в барабан, который держал один из участников действа. Двое мужчин принесли связанного ягненка и положили к ногам отца Джироламо. Кто-то вложил в руку настоятеля острый нож, которым тот перерезал горло несчастного животного. Хлынула кровь, тело ягненка задрожало и замерло. Отец Джироламо погрузил пальцы в багровый ручеек, струящийся по белоснежной шерсти, и кровью нарисовал на груди Ромки, прямо напротив сердца, шестиугольную звезду.
- Жертву приношу я тебе, - низким, гулким голосом произнес он. - Человеческую жертву приношу я тебе, Люцифер! Прими жизнь и душу невинного ребенка, о великий князь!
Монахи заголосили громче, их охватило нетерпеливое возбуждение. Они вытягивали шеи, стараясь в подробностях рассмотреть происходящее у алтаря. Отец Джироламо снова взял нож, переложил его в левую руку, и занес над распростертым телом Ромки. Молитва превратилась в мерное, громкое скандирование, перемежаемое гулкими ударами в барабан. Макс выхватил из ножен меч и, не раздумывая, ринулся вперед, молясь лишь о том, чтобы рука настоятеля с ножом не опустилась раньше, чем он доберется до алтаря. Ему повезло: внимание всех присутствующих было сосредоточено на жертвоприношении, к тому же все они находились в состоянии, похожем на транс, и не сразу поняли, что в обряде происходят нежелательные изменения. Растолкав застывших в благоговейном ожидании монахов, Макс подбежал к отцу Джироламо и, не задумываясь, вонзил меч ему в спину. Священник замер, захрипел, затем медленно опустил руку. Нож выпал из ослабевших пальцев и со звоном ударился о каменный пол. Тело настоятеля рухнуло на алтарь, придавив собой Ромку. Макс стянул его с мальчишки, который был весь испачкан кровью - ягненка и отца Джироламо - и принялся трясти Ромку.
- Вставай, просыпайся! - вопил он мальчику в ухо. - Пошли отсюда.
Ромка понемногу приходил в себя, он завертел головой, с изумлением оглядывая зал, замерших людей в черных рясах, алтарь, на котором сидел… Время было упущено: вместе с Ромкой очнулись и монахи. Лица исказились ненавистью, из-под ряс появились на свет мечи и кинжалы, толпа двинулась вперед, быстро сужая кольцо вокруг алтаря. Один из монахов с яростным воплем кинулся на Макса с мечом, тот отразил удар и лягнул соперника ногой.
- Ромка, лезь под стол! - заорал он, отбиваясь от кинувшихся на него фанатиков.
Мальчишка ловко нырнул под алтарь, сейчас же оттуда высунулась его рука и ухватила нож, выпавший из руки отца Джироламо. Макс отступил к стене, прижался спиной к холодному камню, и приготовился продать свою жизнь подороже. Никакой надежды выбраться живым у него не оставалось: монахов было слишком много. Один из них взял руководство на себя.
- Убейте их! - орал он. - И всех остальных! Только девчонку не трогайте! Ее надо взять живой!
Макс бросил отчаянный взгляд на арку, под которой только что стояла Аня. Ему показалось, что девушки там нет. Впрочем, рассмотреть внимательно времени не было: на него со всех сторон перли вооруженные, озлобленно вопящие монахи. Макс едва успевал отмахиваться от них мечом, понимая, что жить ему осталось считанные секунды. Один из нападавших вдруг издал вопль боли и рухнул на колени. Воспользовавшись моментом, Макс рубанул мечом по незащищенной шее, мельком отметив, что голова несчастного повисла на лоскутке кожи. Второй, прокричав:
- Проклятый ублюдок! - обернулся к алтарю, и упал, пронзенный мечом Макса.
Из-под алтаря высунулся Ромка, оценил ситуацию и хладнокровно полоснул ногу еще одного монаха жертвенным ножом. Взревев, двое нападавших перевернули алтарь. На пол посыпались человеческие кости и черепа, из которых, видимо, и было устроено сооружение. Макс вытянул руку и дернул оставшегося без прикрытия Ромку на себя. Меч, поднятый над головой мальчишки, просвистел в воздухе и звякнул о камни пола. "Все!" - понял Макс, прислоняя воинственно скалящегося Ромку к стене, - "Теперь уж точно все!" На него кинулись сразу двое, отражая их удары, Макс краем глаза увидел, что здоровенный мужик подходит к Ромке, держа в руках кривой кинжал. Мальчишка беспомощно заметался, Макс нечеловеческим усилием оттолкнул нападавших, осознавая, что не успеет защитить Ромку, и почувствовал острую боль в левом предплечье, которое пронзил чей-то острый клинок. Из раны хлынула кровь, рука моментально онемела. Вдруг монах с кинжалом как-то странно дернулся и замер, с изумлением глядя куда-то в стену. Немного подумав, он рухнул под ноги Ромки, показав широкую спину, из которой торчал арбалетный болт. Рядом с ним свалились еще двое.
- Держитесь! - орала Виктория, мечом прорубая себе дорогу к стене, у которой держали оборону Макс и Ромка.
Плечом к плечу с девушкой шел Гарт, оставляя за собой дорожку из тел в черных одеяниях. У Макса возникла надежда на спасение. Впрочем, долго радоваться не пришлось: в зал хлынула новая толпа монахов. Вскоре происходящее напоминало мясорубку: Гарт, Макс и Виктория, встав спина к спине, загородив собой Ромку, дрались сразу со всеми. Толпа напирала, и долго удерживать такую массу было не под силу даже таким искусным воинам, как Гарт с Викторией. "Сейчас нас просто затопчут!" - решил Макс. Его левая рука беспомощной плетью висела вдоль тела, рана на предплечье по-прежнему сильно кровоточила. К тому же, весь он был покрыт менее серьезными ранами, оставшимися от тех ударов, которые он не совсем удачно отразил. Вдруг в стане врага произошло какое-то метание, раздались испуганные крики и стоны. В первое мгновение Макс подумал, что монахи сошли с ума и принялись бить друг друга. Фигуры в черных рясах сходились в схватке, падали, пронзенные мечами, а под сводами зала реял клич:
- Во имя Господа!
Потом Макс наконец увидел разницу между сражающимися: у тех, кто неожиданно пришел им на помощь, поверх ряс висели распятия. Ощутив прилив сил, Макс с удвоенной энергией заработал мечом. Сквозь гущу схватки к ним пробились и встали рядом трое неожиданных союзников. В драке наметился перелом: соперники отступили и кинулись к выходам из зала. Люди с распятиями на груди рванулись следом, безжалостно добивая их, крича:
- Во имя Господа!
- Странная какая-то Цитадель! - отдуваясь, произнесла Виктория, пронзив мечом шею последнего нападавшего.
- Где Аня? - тут же спросил Макс, брезгливо вытирая меч о рясу валявшегося под ногами монаха.
- В келье у профессора, пытается его разбудить.
Тут в зале собственной персоной появился Сергей Иванович, протирая заспанные глаза, и спросил:
- А что, вообще, происходит?
Следом за ним вошли шатающийся Илья и Аня, которая тут же, перепрыгивая через распростертые на полу тела, кинулась к Максу.
- Все уже в порядке, - обнимая девушку, сообщил тот.
В зале деловито суетились "хорошие монахи", как, чтобы не путаться, назвал их про себя Макс. Они стаскивали в одну кучу поверженных противников, складируя их вокруг обломков алтаря. Один из них, видимо, главный, в суете участия не принимал, а только осуществлял "общее руководство". Он подошел к группе, растерянно стоящей посреди зала, и представился:
- Отец Себастьян, аббат монастыря Святого Франциска.
- Что же у вас в монастыре творится? - недовольно спросила Виктория.
Аббат улыбнулся:
- Это - не монастырь, дочь моя. Вы попали в Мертвую крепость. А наше аббатство находится несколько западнее.
- То есть, это не Цитадель? - уточнил Макс.
- Нет, это - пристанище почитателей Люцифера - гнусного демона, - отец Себастьян галантно поклонился. - Приношу свои извинения за то, что так поздно пришел на помощь. Дело в том, что до вчерашнего дня эта крепость пустовала. Мы внимательно следим за тем, что происходит вокруг, каждый день обходим крепости дозором. Появление последователей мерзкого культа стало для нас неожиданностью. Такого не случалось уже много лет, никто не осмеливался отправлять черные мессы так близко от нашего аббатства.
- Спасибо вам, - от души поблагодарила аббата Аня. - Если бы не вы, нас уже, наверное, не было бы в живых.
- Ты была бы, - неожиданно влез в разговор Ромка. - Тебя приказали не трогать.
Действительно, Макс вспомнил распоряжение одного из монахов: "Девчонку взять живой!" Что бы это могло значить? Или они собирались принести Аню в жертву своему Люциферу после Ромки?
- Давайте покинем это проклятое место, - предложил отец Себастьян. - Отправимся в аббатство, а братья подожгут крепость, дабы никому более было неповадно устраивать богомерзкие сборища в нашей долине.
Вслед за аббатом друзья вышли из зала и, забрав в кельях свои вещи, отправились вниз, во двор. Над горизонтом вставало солнце, что очень удивило Макса, который почему-то думал, что сейчас глубокая ночь. Пока Аня наспех перетягивала его плечо, чтобы остановить кровотечение, и промывала из фляги порезы, Гарт вывел из низкой пристройки серпенсов и оседлал их. Кое-как перевязав раны, оставшиеся после сражения, выехали из крепости во главе с отцом Себастьяном, которого, оказывается, у ворот тоже ждал крупный, мощный ящер. Отряд сопровождали трое вооруженных монахов, остальные братья остались в крепости. Отъехав на приличное расстояние, Макс обернулся и увидел, как над мрачными стенами взметаются растрепанные языки пламени, а от ворот отходит большой пеший отряд. Монахи завершили свое дело и теперь возвращались в Цитадель.
Объезжая одну за другой пустующие крепости, Макс оглядывался по сторонам в поисках Бульки. Наконец, он увидел вдали быстро приближающуюся зеленую тушу. Радостно оскалившись, пес ринулся было к Максу, но слегка затормозил при виде монахов, схватившихся за мечи.
- Это моя собака! - быстро проговорил Макс.
Охранники слегка расслабились, не отнимая, впрочем, рук от рукоятей.
- Но это же полудемон, сын мой! - изумился отец Себастьян.
- Ну и что? - пожал плечами Макс. - Он добрый, он мне уже несколько раз жизнь спасал.
- Хорошо, мы не тронем твоего пса. Но ему не место в аббатстве, - решил настоятель.
Макс потрепал скакавшего рядом Бульку за ухом.
- Он вокруг побегает. Только он, наверное, голодный. Вы дадите мне для него какой-нибудь еды?
- Такому большому псу, наверное, требуется много мяса? - дипломатично осведомился отец Себастьян.
- Он не ест мяса, он траву любит, и фрукты.
- Неисповедимы пути господни! - пробормотал аббат и указал на воздвигшуюся впереди огромную крепость, окруженную глубоким рвом. - Мы приехали. Добро пожаловать в аббатство Святого Франциска.
Стоявший на стене монах что-то крикнул вниз, и вскоре на ров лег широкий деревянный мост. Въехав в аббатство, путники оставили серпенсов на попечение молодого монашка, а сами прошли вслед за отцом Себастьяном в здание монастыря. Максу по распоряжению аббата выдали большую корзину с овощами и фруктами, дали двоих монахов в провожающие и выпустили за ворота. Макс подозвал к себе Бульку и поставил перед ним дары Цитадели. К чести монахов надо сказать, что они проявили себя весьма отважными людьми: глядя, как чудовищный пес пожирает зелень, братья лишь молча крестились.
Глава 31
Угостив пса и строго наказав ему вести себя прилично и далеко не уходить, Макс вернулся в монастырь. Тяжелые ворота захлопнулись за ним, раздался звук поднимающегося моста.
- Отец Себастьян ждет тебя, брат, - обратился к нему молодой парень, и добавил с улыбкой. - Следуй за мной.
Комната, в которой оказался Макс, видимо, служила монахам трапезной. Все его друзья уже сидели за накрытым столом, во главе которого величественно возвышался аббат. Макс подумал, что все Цитадели объединяет один полезный обычай - в первую очередь путников сытно кормят, а уж потом просвещают касательно вопросов веры. Он присоединился к сидящим, хотя и чувствовал себя отвратительно: кружилась голова, предплечье невыносимо болело.
- Выпей настой из трав, сын мой, - предложил отец Себастьян. - Это взбодрит тебя и поможет телу восстановить утраченную кровь.
Макс понюхал чашу с дымящимся варевом. Пахло как-то странно, к тому же он сомневался по поводу целительных свойств местных растений.
- Мы выращиваем травы здесь, в Цитадели, - успокоил его настоятель.
Макс зажмурился и одним глотком осушил чашу. Буквально спустя несколько мгновений он ощутил облегчение: головокружение прекратилось, боль в ране слегка притупилась, захотелось есть.
Разговор за столом касался большей частью последних событий.
- Как вышло, что у вас под носом обосновались последователи Люцифера, а вы об этом не знали? - спросила Виктория.
- Не обосновались, - мягко поправил ее аббат. - Два дня назад крепость была пуста, как и многие предыдущие годы. Я думаю, что это ловушка. Кто-то знал, что вы должны приехать в монастырь Святого Франциска, и устроил в крепости засаду.
- Черная королева? - предположил Гарт.
- Возможно. Впрочем, это мог быть кто угодно. Земля Мрака полна темных сил, которым неугодно ваше присутствие.
- Странно, - произнес Макс. - Там один орал, что убить можно всех, кроме Ани. Зачем она им понадобилась?
- Возможно, они хотели подарить ее Люциферу, - ответил отец Себастьян.
- В каком смысле подарить? - растерянно спросил Макс. - Принести в жертву, что ли?
- Насколько я понял, в жертву они собирались принести вашего юного друга, - аббат кивнул на Ромку.
- Да, и почему меня вечно в жертву? - возмутился тот.
- Для жертвоприношения всегда выбирают самых юных, - вздохнул отец Себастьян.
- Тогда что значит подарить? - не успокаивался Макс.
- Подарить, отдать в рабство, возможно, продать. В обмен на какие-нибудь блага, или как выкуп за провинность перед идолом.
- Вы так говорите, как будто они запросто видятся со своим Люцифером! - побледнев, произнесла Аня.
- Так и есть, - улыбнулся настоятель.
- Так он что, здесь, что ли, а не в аду? - Макс никак не мог осознать услышанное.
- Это и есть ад, - тихо ответил отец Себастьян.
- Нет-нет, погодите, - заторопился Макс, - это - Третья грань, или Мрак…
- Или ад, - невозмутимо продолжил аббат.
Все потрясенно молчали. Макс подумал, что никогда особенно не размышлял над структурой здешнего мира. Да у него и времени на это не было. Как тут поразмышляешь, если отовсюду лезут демоны, идолопоклонники, оборотни и прочая нечисть!
- Что есть ад? - говорил между тем отец Себастьян. - Это место вечного наказания отверженных ангелов и душ умерших грешников. Вот оно, перед вами, - он повел рукой вокруг.
- Так, - поднатужившись, Макс припомнил все, что знал о христианстве, - допустим, демоны - это отверженные ангелы. Хотя я и представлял их себе как-то иначе. А где же души грешников?
- Вы видели их сегодня перед собой, - ответил аббат.
- Что, вот эти самые… фанатики? Так они же живые!
- Это - души грешников, в наказание воплощенные в новые тела.
Все сказанное отцом Себастьяном звучало как-то диковато, и даже кощунственно. Более того, богопротивно. Макс попытался было возразить, но не нашел подходящих аргументов, и продолжал слушать аббата.
- Идолопоклонники, оборотни, вампиры - суть души, обреченные Всевышним на вечное наказание за прошлые грехи.
- Ничего себе наказание, - хмыкнула Виктория.
- Возможно, где-то есть и другой ад, так сказать, классический, соответствующий традиционным представлениям. Но я не видел другого, - произнес отец Себастьян так, как будто видеть ад - самое что ни на есть нормальное явление.
Тогда Макс решил задать вопрос, который всплывал в его голове на протяжении всего путешествия по Мраку.
- А почему они такие… ну, разные, демоны? То есть, они из разных религий. Например, Люцифер - это ваш демон. То есть, я хотел сказать, католический, правильно? А ламии - они вообще не христианские. Здесь есть какая-нибудь система?
- Не ищи системы, сын мой, - усмехнулся аббат. - Демоны приходят следом за богами. Первые, самые древние, демоны были порождением первого бога. Затем пришли новые пророки и принесли людям новые верования. И новые демоны явились тоже. Все они обитают здесь, во Мраке.
- И как уживаются? - поинтересовалась Виктория.
- Иногда объединяются. Но чаще враждуют. Зло не может существовать без войны.
- То есть, иерархии у них нет, - подытожил Макс.
- Иерархия есть внутри каждого демонического клана. Самих же кланов несколько. Впрочем, если вам интересно, лучше обратиться к книгам.
После обеда отец Себастьян пригласил всех в свою келью, которая скорее напоминала кабинет древнего ученого, нежели обиталище настоятеля монастыря. В темноватой небольшой комнате у стены стояла узкая, застеленная серым одеялом кровать, в головах которой висело распятие, остальное же место занимал старый, заваленный свитками стол и книги. Книг было множество - они стояли на полках, опоясывающих стены, высокими стопками лежали на столе, неаккуратными кучами громоздились на полу в таком количестве, что передвигаться по келье было весьма затруднительно. Аббат выдернул из одной такой груды тяжелый фолиант и, сдвинув к краю стола ворох рукописных свитков, раскрыл его.
- Это Большой Бестиарий, - пояснил он. - Здесь подробнее всего описаны демонические кланы.
Макс подошел поближе к столу и погрузился в изучение книги, сопровождавшееся комментариями и пояснениями отца Себастьяна. Спустя пару часов у него от обилия информации слегка кружилась голова. Однако, вопреки предупреждению аббата, кое-какую систему он для себя все-таки вывел. Согласно Бестиарию, получалось, что самыми древними демонами являются те, которых породило первое божество - Бессмертный. Именно он разделил мир на две грани - Свет и Мрак, оставив в Свете людей, а Мрак населив демонами. Древние демоны условно делились на три уровня: высшие, средние и низшие. Верховным демоном являлся Карр'ахх, душу которого, как Макс надеялся, ему удалось уничтожить. Затем дело осложнилось: человечество развивалось, делилось на народы, каждый из которых исповедовал свою религию. Как понял Макс из книги и пояснений аббата, появление каждой истинной веры сопровождалось пришествием в мир пророка. Пророк нес людям заповеди своего бога, обращал их в свою религию, и они начинали молиться, строить храмы, короче, верить. Конечно, в книге все это было описано гораздо сложнее и тоньше, но Макс сознательно упрощал услышанное, пренебрегая философским аспектом во имя логики. Пока все было более-менее понятно, оставался открытым лишь один вопрос: как все это понравилось древнему богу - Бессмертному, и кто в него теперь верит? И почему люди, которые ему молились на протяжении многих тысячелетий, так легко отринули его и обратились к другим богам? Этого Бестиарий не объяснял. Макс попытался было спросить у отца Себастьяна, но тот ответил весьма расплывчато и прохладно:
- Это - вопрос, скорее, исторически-теософский, сын мой. Я же не знаток истории религий.
Макс пожал плечами и вернулся к Бестиарию. Насколько он понял, дальше случилось следующее: абсолютное добро, воплощенное в богах, не могло существовать без своего антипода - абсолютного зла. Им стали демоны. В христианстве, например, это были мятежные ангелы, в язычестве - боги, обидевшиеся за что-то на людей. В книге предлагалась следующая классификация: демоны, произошедшие от христианских ангелов, языческие демоны, демоны, воюющие против Аллаха, демоны иудейские и враги Будды. Причем языческие демоны делились еще на несколько видов в зависимости от своего происхождения. Там были какие-то переродившиеся духи, низвергнутые боги - Макс не запомнил. Внутри каждого клана существовала очень сложная, запутанная и переплетенная иерархия. Более-менее понятно было лишь с поверженными ангелами - главным был Люцифер, далее следовали Молох, Ваал, Велизарий… У всех существовали чины и чуть ли не должности, каждый отвечал за какие-то определенные пороки и делал свои, только ему присущие, гадости. Иерархия остальных кланов оставалась за гранью человеческого понимания. Особенно сложно было с так называемыми врагами Будды - даже имена-то их произнести без запинки не получалось. Почему вся эта орава выбрала Мрак своим местом жительства, в Бестиарии не объяснялось, зато на каждой странице имелись портреты демонов и их описание.
- Все, больше не могу, - произнес Макс, в голове которого воцарилась невообразимая каша: Ваал перепутался с Велиаром, Дагон с Абадонной, а сверху громоздились неведомо оттуда взявшееся Одноглазое Лихо в обнимку с Бегемотом.
Остальные его друзья вообще не проявляли особой заинтересованности в Бестиарии, и, казалось, слушали лекцию отца Себастьяна только из вежливости. Один Сергей Иванович оторвался от книги с видимым сожалением, пробормотав, что в его учебниках по демонологии нет и десятой части этих сведений.
- Вы можете взять Бестиарий в свою келью и изучить его внимательнее, - проявил научную солидарность аббат.
Профессор, рассыпавшись в благодарностях, вцепился в фолиант, а отец Себастьян предложил гостям пройти в кельи.
- После вечерней мессы мы проведем обряд вручения Символа, - сказал он. - А сейчас вам нужно немного отдохнуть.
Войдя в отведенную ему келью, Макс огляделся. Ничего особенного, точно такая же, как в монастыре Николая Угодника. Только там в углу висела божница с иконами и лампадкой, а здесь над кроватью - распятие. Прежде чем лечь, Макс перекрестился как умел, по-православному, рассудив, что Господь не будет на него за это в претензии. Он улегся на узкую кровать и снял стягивающую предплечье повязку, чтобы осмотреть рану. Она была довольно глубокой, с ровно рассеченными, воспаленными краями, и все еще понемногу сочилась кровью. Остальные раны, которыми были покрыты руки, плечи и даже грудь, были, по сути, просто царапинами и опасения у Макса не вызвали. Он закрыл глаза и попытался сосредоточиться на своей энергии. Это у него получалось неважно - мешала вновь вернувшаяся слабость. Наконец, Макс сумел нащупать тоненький энергетический ручеек на уровне груди и осторожно направил его к ране. В результате этих манипуляций он смог добиться того, что с краев исчезло воспаление, кровь перестала сочиться, а в предплечье поселился противный зуд, предвещающий начавшееся заживление. Снова наложив повязку, Макс повернулся на бок и крепко уснул.
Его разбудил монах, постучавшийся в дверь и пригласивший на вечернюю мессу. Макс последовал за ним, отметив, что после сна чувствует себя гораздо лучше. Слабость отступила, голова больше не кружилась, и, если бы не постоянное желание почесать заживающую рану, Макс был бы полностью доволен своим состоянием.
Католическая месса Максу понравилась чрезвычайно. Во-первых, тем, что в пышно украшенной церкви раздавались звуки органа, настраивающие на торжественный лад. Во-вторых, наличием скамеек, на которых полагалось сидеть молящимся, что очень облегчало процесс и помогало сосредоточиться на богослужении. По окончании мессы отец Себастьян подошел к гостям, держа в руках украшенный золотом и перламутром ларец. Откинув крышку, он продемонстрировал своим гостям лежащее в бархатном гнезде небольшое серебряное распятие на цепочке.
- Символ Бога, - произнес аббат и предложил. - Коснитесь его, и Господь определит, кому он будет вручен.
Макс и Аня, у которых уже имелись Символы, в обряде участия не принимали. Остальные по одному принялись притрагиваться к распятию. Когда настала очередь Виктории, Символ ответил на ее прикосновение похожей на молнию яркой вспышкой синего цвета.
- Носи его, дочь моя, Господь указывает на тебя, - сказал отец Себастьян, благоговейно вынимая распятие из ларца и надевая его на шею девушки. - Да хранит тебя этот Символ от врагов человеческих.
Остаток вечера все провели в монастырских купальнях, приводя в порядок себя и одежду. Костюм Макса был весь продырявлен клинками последователей Люцифера, и годился теперь только на тряпки. Второй комплект одежды, пострадавший в стычке с духом озера, ему пришлось выстирать и развесить на улице для просушки. Одежда его друзей выглядела не лучше. Выручили монахи, снабдившие каждого подобием дорожного костюма, состоявшего из плотных штанов и толстой рубахи, разумеется, черного цвета. "Мы похожи на отряд разнокалиберных ниндзя", - подумал Макс, выйдя из купальни и оглядывая своих спутников.
Наутро чуть свет их разбудили и, угостив завтраком, проводили к воротам. Прощаясь с гостеприимной Цитаделью, Макс в последний раз огляделся по сторонам и увидел спешащего к ним отца Себастьяна. Аббат нес в руках несколько темных, плотно закупоренных склянок.
- Возьмите, дети мои, - сказал он, раздав каждому по пузырьку. - Это святая вода, быть может, они пригодится вам в пути. От демонов она, конечно, не спасет, но поможет справиться с вампирами и оборотнями. Вам нужно ехать на северо-запад, следующая Цитадель находится в двух днях пути отсюда.
Благословив всех по очереди, настоятель сделал знак стоявшим на воротах стражникам. Тяжелые створки распахнулись, на ров опустился мост, и отряд выехал наружу. Оказавшись за пределами Цитадели, Макс позвал Бульку, угостил его взятой на монастырской кухне вареной картошкой, и погнал серпенса вдогонку за отрядом, который неспешно огибал высокий холм, двигаясь на северо-запад. Наблюдая за восторженными прыжками бежавшего рядом с ним пса, Макс запоздало подумал, что нужно было спросить отца Себастьяна, кому принадлежит следующая Цитадель.
Глава 32
Ребенок пристально смотрел из-за решетки на Рамира, и от этого внимательного взгляда карих, не по-детски серьезных глаз становилось тревожно. Колдун сглотнул неожиданно образовавшийся в горле ком, и, отгоняя вдруг охватившее его тягостное предчувствие, ласково произнес:
- Здравствуй, Алан. Как ты себя сегодня чувствуешь?
Ответа не последовало, да Рамир и не ждал: с момента похищения и до настоящего дня ребенок еще не произнес ни слова. Тем не менее, колдун бодро продолжал:
- Ну что, ты и сегодня будешь упрямиться? Тогда мне придется позвать страшных демонов!
Алан закусил губу. На осунувшемся личике появилось брезгливое выражение. Рамир обреченно вздохнул: мальчишка на редкость упрям! И силен. Ни угрозы, ни крики, ни обещания подарков, ни вид самых отвратительных демонов до сих пор не смогли смутить его душу. Да, он чувствовал страх, но умел с ним справляться. А Рамиру нужно было заставить мальчика испытать такие чувства, которые бы нарушили связь души с телом, ослабили ее, заставили предать себя. Для инициации необходимо было ослабить ребенка, подготовить его сущность к изгнанию, дабы освобожденное тело могло стать новым вместилищем для Черной королевы. Применение пыток и дурманящих веществ исключалось, так как могло повредить телесную оболочку.
Будь Алан взрослым человеком, с ним было бы куда проще справиться! Можно было бы смутить душу обещанием богатства, власти, искусить ее любовью прекрасных женщин… У каждого взрослого есть свои маленькие слабости, на которых легко играть, если взяться за это умеючи! Но что такое можно пообещать трехлетнему ребенку? Остается лишь страх… И Рамир неустанно изобретал все новые ужасы, пытаясь истощить ими душу мальчика, взять его измором, если уж не удается сделать это быстро. И в комнату, забранную решеткой вместо двери, вползали самые мерзкие твари Мрака, выли и хохотали, протягивали жадные лапы к беззащитному комочку на кровати. Вокруг Алана по ночам клубились холодные призраки, горели во тьме желтые глаза вурдалаков, разлагающиеся мертвецы склонялись над его кроватью, обдавая мерзкой вонью. Но ребенок не сдавался. Увидев перед собой нового монстра, он некоторое время настороженно рассматривал его, затем, словно убедившись, что тот неспособен причинить ему вред, прикрывал глаза. Закрыть глаза - это был единственный способ, которым Алан мог защитить себя от враждебного мира. И это действовало! Мальчик, отгораживаясь таким образом от творившихся вокруг него ужасов, как будто уходил в себя, в какие-то свои, принадлежащие только ему, воспоминания, прятался в маленьком, хрупком мирке. И достать его оттуда было невозможно. Рамир с тревогой отмечал, что физические силы ребенка тают. Алан почти не спал, только иногда урывками проваливался в дремотное оцепенение. И опять, вздрогнув, приходил в себя, оглядывался, вновь зажмуривался… Все начиналось сначала.
