Избранник

«Опаньки! — охнул Сашка. — Вот это номер!»

Бугров и глава города переглянулись.

— Надо было тебе их зарегистрировать, Коля, — покачал головой начальник горотдела.

— Все мы задним умом крепки, — вздохнул мэр. — Но, знаешь, Федя, здесь и твоя вина есть: бабы из семьи за просто так не уходят.

Федор Иванович помрачнел.

— Ладно, извини, — поняв, что перебрал, похлопал начальника горотдела по рукаву кителя мэр в повернулся к Сашке: — Вы ведь имеете на них влияние?

— Формально — да, — пожал плечами Сашка.

— Но сами, как я понял, взгляды этой... организации не разделяете?

— В общем, нет.

— Тогда я буду с вами предельно откровенен, — посмотрел на него умными и внимательными глазами глава города.

Он принялся рассказывать, и Сашка старательно переваривал информацию и периодически тяжело вздыхал: игра шла по-крупному.

Во-первых, мэр коротко сообщил, что Михаил Иванович Лосев фактически представляет интересы достаточно мощной группировки, занимающейся незаконным оборотом промышленного золота. Десятки шахтеров десятками способов ежедневно проносят золотишко сквозь охрану и за наличные сдают перекупщикам. И за всем этим стоит Лось, а если еще точнее, те, кто стоит за Лосем.

«Ничего себе номер!» — мысленно охнул Сашка.

Во-вторых, сказал мэр, уже являясь одним из крупнейших акционеров прииска, Лось будет стремиться прибрать к рукам и остальную часть прииска. И именно для этого ему и необходимо кресло главы города.

Сашка недоверчиво хмыкнул: комбинация показалась ему чересчур сложной.

И в-третьих, продолжил мэр, как только Михаил Иванович добьется своего и получит над прииском полную власть, местные органы власти перейдут под его управление полностью и практически навечно, ибо единственным здешним градообразующим предприятием является указанный прииск.

Сашка согласно кивнул: вот это было похоже на правду.

— Вам понятно почему? — наклонил голову мэр.

— Кто платит, для того и танцуют, — криво улыбнулся Сашка.

— По сути верно, — печально кивнул глава, — но не полно.

Мэр снова начал объяснять, и Сашка аж взмок от напряжения. В условиях маленького, изолированного населенного пункта власть на прииске означала не просто власть над городом; она означало абсолютную власть над ним. Потому что и наполнение городского бюджета, и обеспечение рабочими местами дает прииск. Не говоря уже о поликлинике, Доме горняка и жилье, давно и прочно состоящими на балансе всё того же прииска.

— Объективно шансы Лосева должны были быть раза в три хуже моих, — сказал в завершение мэр. — Бандит он и есть бандит. Но тут объявляетесь вы.

Сашка вздрогнул:

— То есть?

— А вы представьте, сколько дел могут натворить полтыщи агитаторов, что может обеспечить ему Нелли Тимуровна! — Глава города кинул косой взгляд на окаменевшего Бугрова.

Сашка представил себе полутысячную армию упертых, дисциплинированных «солдат Силы», готовых сутками работать за совесть, а не за страх, просто потому, что так решила матушка Неля, и поежился. А если учесть, что у каждого из них есть еще и семья, и сотрудники... Да... для такого маленького городка это была очень серьезная сила.

«А от меня-то они чего хотят?» — подумал он, чувствуя, как по спине мгновенно пробежал холодок.

— Чего вы хотите? — Мужики переглянулись.

— Вы должны встать во главе общины.

Сашка обессиленно откинулся на спинку стула. Чего-то подобного он и ждал.

— Мы бы не настаивали на этом, — встрял в разговор чекист, — но боюсь, что ситуация поворачивается совсем худо, и многие люди, которым вы симпатизируете, та же Нелли Тимуровна, загоняют себя туда, откуда для них возврата нет.

— В рай? — через силу пошутил Сашка.

— В зону, — не принял шутки чекист. — И это не угроза. Вы представляете, что ждет супругу мента в женской зоне?

Сашка глотнул. Пусть не в деталях, но он представлял.

— А разве она что-нибудь украла? — рефлекторно встал он на сторону Нели.

— Она уже нарушает закон, — вздохнул чекист, — а в компании с Лосевым развращение, вы уж извините, Федор Иванович, — повернулся он к Бугрову, — за термин, но я повторюсь, развращение пойдет куда как быстрее. Сегодня незаконное общественное формирование, завтра понадобится молельный дом, естественно, на деньги Лосева, а послезавтра — оружие или наркотики. Это не я придумал: так повсюду.

Чекист устроился поудобнее и с воодушевлением принялся читать ему лекцию о связях моджахедов и торговцев героином, Аум-синрике и, опять-таки, торговцев, но на этот раз — оружием...

Сашка напрягся. Чем дольше он слушал, тем меньше ему хотелось во всё это ввязываться.

— Главная проблема здесь, как вам грамотно вступить в наследство, — продолжил чекист. — Но у меня есть неплохое предложение.

«Они уже всё за меня решили...» — глотнул Сашка и решительно замотал головой:

— Я этого не хочу.

Власть имущая троица переглянулась.

— Как это?

— А вот так. Не хочу, и всё. Хватит с меня! Нахлебался я вашего дерьма — по уши! И вообще, я никому здесь ничего не должен!

Мэр вздохнул и посмотрел на Бугрова:

— Объясните ему, Федор Иванович. — Подполковник хмыкнул, пододвинулся к столу и посмотрел Сашке в глаза.

— Слушай меня, внимательно, Никитин, — с явной угрозой произнес он. — А то, я вижу, ты русского языка не понимаешь.

Сашка напрягся, а Бугров пододвинулся еще ближе.

— Ты ведь еще не забыл, что на тебе статья двести двадцать восемь, часть вторая, висит?

— Как? — оторопел Сашка. — Вы же сказали, что всё уладили!

— Когда это я такое говорил? — фальшиво удивился Бугров.

— Как это когда?! — возмутился Сашка. — Вы при мне дядь Жене это сказали!

Подполковник покачал головой:

— Тебе приснилось.

Сашку словно ударили под дых. Так его еще никогда не кидали!

— И что теперь? — глотнул он.

— Всё то же, — развел руками начальник горотдела. — От трех до семи. Понятые готовы всё подтвердить, протокол обыска в деле подшит. Можно хоть сегодня в суд передавать.

— Коз-злы! — с чувством процедил сквозь зубы Сашка и решительно повернулся к мэру: — Николай Павлович, мне эту анашу подкинули!

Мэр язвительно усмехнулся:

— Насколько я знаю, это утверждают почти все наркодилеры. Да и факты говорят против тебя, Саша, а факт — вещь, как известно, упрямая...

Сашка выпал в осадок.

— Обрати внимание, что мы еще пропажу твоего дядьки как следует не копали, — напомнил Бугров. — А ведь и здесь факты против тебя: взять хотя бы эти странные дарственные за три дня до исчезновения. И сдается мне, что, если тебя месяца три в СИЗО подержать, ты многое вспомнишь. Как думаешь?

Сашка икнул.

— Но еще не поздно и по-людски договориться, так, как тебе Николай Павлович предлагает.

Сашка убито молчал. Они не оставляли ему даже шанса. Ни малейшего.

— Подумай, Саша, — снова подал голос мэр. — Ты еще человек молодой, жизнь только началась... Ну зачем тебе лагерь? А что ошибся по молодости лет с этой анашой, так с кем не бывает? Мы вполне могли бы и в положение войти...

Сашка распрямился, оглядел вперившую в него заинтересованные взгляды троицу и ясно осознал: эти его не выпустят!

— Какие у меня гарантии? — хмуро поинтересовался он.

— Никаких, — покачал головой мэр. — Ты это и сам понимаешь. Но если ты не дурак, должен понимать и другое: пока эта секта у меня под контролем, ты в безопасности. А начнешь бузить — посажу.

Сашка представил, как будет жить здесь под вечным колпаком, и вскипел.

— Тогда сажайте, — зло махнул рукой он. — Лучше сразу эти семь лет отсидеть, чем всю жизнь срока ждать!

Мэр закашлялся. Он уже сообразил, что с угрозами вышел перебор.

— Ты не так понял, Саша, — досадливо поморщился он. — Никто тебя здесь всю жизнь держать не собирается. Но ты и сам должен понимать: мне тоже гарантии нужны! Или давай так: если на выборах твоя секта на Лося работать не будет, я при тебе протокол обыска порву. Лично.

— А если мне это не удастся? — настороженно спросил Сашка.

— Удастся, — уверенно кивнул мэр. — Технология отработана, главное, чтобы свой человек над сектой стоял.

— Да пойми ты, дурья башка! — сварливо встрял в разговор Федор Иванович. — Так у тебя хотя бы шанс появляется!

Сашка ненавидяще застонал и обхватил голову руками. Неравенство сил было слишком очевидно.

— Ладно. Я попробую, — осипшим голосом произнес он. — Что надо делать?

Мужики удовлетворенно переглянулись.

— Давай, Володя, — обратился к чекисту мэр, — объясни ему всё, что надо.

Чекист прокашлялся:

— Ну-у... я бы так сказал, что вам нужно поддержать Николая Павловича.

— Как? — поджал губы Сашка.

— Самое лучшее, это организовать выход общины на субботник — на взлетную полосу. Поддержите главный предвыборный лозунг нашего мэра.

— Какой лозунг? — сглотнул Сашка.

— "Мы — за порядок", — в струночку выпрямился на стуле чекист. — Докажите, так сказать, на деле, что вы перевоспитались.

Сашку едва не стошнило от омерзения.

— Ладно, — опустил он глаза в стол. — Положим, я это сделаю. А что дальше?

— Никаких «положим», — сухо улыбнулся чекист. — Вы это сделаете. И помните две главные опасности, которые вас подстерегают.

— Какие?

Чекист сдвинул брови и откинулся на спинку стула:

— Первая опасность — Лосев. Лучше вам его к себе не подпускать. Он фигура сильная, может и подмять — охнуть не успеете.

— А вторая?

— Не заиграйтесь. А то дядька ваш настолько заигрался, что даже сам поверил: и в свою шаманскую сущность, и даже в шамана Николаева...

— А разве это неправда?

— Что вы имеете в виду? — насторожился чекист.

— Про шамана Николаева?

Чекист хмыкнул и принялся, как по писаному, перечислять:

— Николаев действительно работал в наших органах. Он действительно был репрессирован в тысяча девятьсот тридцать седьмом году и посмертно реабилитирован в тысяча девятьсот пятьдесят шестом. Остальное — не обоснованное никакими документами мифотворчество.

— Просто я слышал, его и не расстреляли вовсе... — с сомнением произнес Сашка. — И даже, что он бежал...

Кадык чекиста непроизвольно дернулся.

— Интересно... — иронично поднял он правую бровь. — А кто вам это сказал?

— Но это правда?

— Мне об этом ничего не известно, — потер переносицу чекист. — Я же вам говорю: многих документов просто нет, а всякие сплетни я бы рекомендовал вам оставить бабам.

— Понятно, — вздохнул Сашка. — Это всё?

— Пока всё. Если что будет непонятно, звоните в приемную Николая Павловича — и вас со мной соединят. Главное, представиться не забудьте.

Сашка встал и, уже не подавая руки, кивнул остающейся троице и вышел из кабинета.

Утреннее небо над городом было ослепительно-синим. Пощипывал морозец, хрустел под ногами недавно выпавший снежок, бегала редкая детвора. Ничто вокруг него, ни природа, ни город, и понятия не имело, что происходит за кулисами видимости. А происходило многое.

Сашка тронулся в сторону своей квартиры и начал мысленно перебирать детали разговора. Теперь ему стало совершенно ясно, что мэр действовал по принципу «из огня да в полымя» или, как это иногда называют, «плохой полицейский — хороший полицейский». Наверное, чтобы дошло быстрее. Полсуток в ледяном уазике — и сразу на планерку; на мужиков орал, как ненормальный, а с ним — вежливо, а как заартачился — сразу статью... всё было просчитано до мелочей и так же тщательно исполнено. И про Нелю они всё знают...

«Черт! Я же адрес забыл спросить! И как я ее найду?»

Сашка помнил только название улицы — Полярная, а вот дальше...

— Здравствуйте, Учитель, — внезапно поклонился ему прохожий.

Сашка остолбенел. Он вдруг отчетливо вспомнил что именно сказала тогда Неля: «Сила его приведет» или что-то в этом роде... И на секунду ему стало как-то жутковато.

— Постойте! — крикнул он.

Прохожий остановился:

— Да, Учитель, — и снова поклонился.

— Вы знаете, как найти Нелли Тимуровну? — Мужичок опасливо покосился на здание горадминистрации:

— Знаю, Учитель, — и снова поклонился.

— Проводите?

— Конечно, Учитель, — снова поклонился мужичок.

Сашка преодолел секундное раздражение и улыбнулся:

— Тогда ведите.

Мужик повел его на место дворами, периодически меняя направление движения и старательно и немного наивно оглядываясь по сторонам из-под воротника. И лишь на самой окраине пошел прямо к одному из бараков, где после условного стука их впустили в квартиру. Включили свет, и Сашка увидел Нелю прямо перед собой.

— Я вернулся, — сказал он, хотя правильнее было сказать «меня вернули».

Нелины глаза мгновенно увлажнились.

— Хвала Силе...

Она с трудом развернулась в узеньком коридорчике и заглянула в комнату:

— Ребята... Наследник вернулся...

Народ сразу же выскочил, обступил Сашку со всех сторон, принялся трогать его за руки, а некоторые даже касались лица...

— Слава Силе...

— Я знала...

— Мы все верили!

Его потащили кормить, напоили компотом из брусники и усадили на самое лучшее, самое видное место в небольшой комнате.

— Я слышала, в тебя стреляли? — напряженно поинтересовалась Неля.

— Было, — признал Сашка. — Федор Иванович не сдержался.

Скрывать этот очевидный факт в малюсеньком городке было так же глупо, как и разглашать всю закулисную правду.

Нелины глаза на секунду затуманились, а народ мгновенно затих.

— Но, в общем, это недоразумение, — неловко улыбнулся он. — Другое важно. Я сегодня на планерке у мэра был.

Нелины брови поплыли вверх, а в комнате стало настолько тихо, что Сашка расслышал, как в соседней квартире гремит посуда.

— Ничего страшного, — поспешил он успокоить публику. — У них там телевышку бураном погнуло и взлетную полосу замело, вот... просили помочь.

Неля растерялась:

— Чем помочь? Телевышку разогнуть? — Народ сдержанно хохотнул.

— Нет, аэродром почистить, — вдогонку рассмеялся он. — А в общем, всё банально: снега много, а соляры мало, только на три-четыре бульдозера и хватает. А полоса сами знаете какая: только на подчистку несколько сотен человек нужно.

Народ заинтересованно подался вперед.

— Вот я и подумал: наверное, вам это на руку, — так же тихо продолжил он. — И люди вас поближе увидят, поймут, что вы, в принципе, такие же, как они: два глаза, два уха...

— Толковая мысль! — с облегчением отметила Неля и тут же повернулась к остальным: — Ну как, ребята, выйдем на субботник?!

— Выйдем! — единодушно ухнули «ребята».

«Ну вот, а я боялся...» — с облегчением выдохнул Сашка.

Народ принялся бурно обсуждать, как побыстрее связаться с остальными, кто-то, по распоряжению Нели кинулся звонить в администрацию, чтобы узнать точное время выхода на это важное общественное мероприятие, а Сашка прошел на кухню. Ему было плохо.

Сашке очень хотелось рассказать Неле, что какой-то очень и очень ей близкий человек стучит. Тот, кто знает и про ее ожоги на лице и руках, и про эту квартиру, и про Лося. Сашка вообще привык жить открыто. Но он понимал, какой страшной бедой для него лично может обернуться излишняя разговорчивость. А ему проблем и без того хватало.

Сзади подошла и прижалась щекой к его плечу Неля.

— Как хорошо, что ты вернулся...

Сашка смущенно хмыкнул: ему так не казалось.

— Сейчас Мишка приедет, — тихо сказала Неля. — Поговоришь с ним? А то вы как-то так на расстоянии и держитесь... а дело-то делать надо. И общину регистрировать, и храм ставить... В принципе, мы с ним договорились, но, раз ты вернулся, нам надо всем вместе... я так Мише и сказала...

Сашка на какие-то секунды обмер, но как отказаться от этой встречи, не придумал.

— Ладно, поговорю.

К тому времени, как Мишка Лось приехал, Сашка вконец изнервничался. Он успел приготовить целую гирлянду вежливых аргументов и контраргументов, но он сам же понимал: всё это туфта, и там, где есть большие финансовые и политические интересы, его слово всё еще значит крайне мало. А если учесть предупреждение чекиста о том, что Лось — фигура сильная, может и под себя подмять, следовало признать: Сашкины шансы выдержать эту встречу более или менее ровно были исчезающе малы.

Но избежать разговора уже не получалось, и, когда Лось всё-таки приехал, их обоих провели на кухню и плотно притворили дверь.

— Чего там про меня мэр говорил? — с ходу, еще не поздоровавшись и явно демонстрируя свою осведомленность, поинтересовался Лось.

Было видно, что его не так остро интересует этот вопрос, как Сашкина реакция на него.

— Ничего хорошего, — честно сказал Сашка.

— Небось про мафию да за прииск? — криво улыбнулся Лось.

Сашка глянул на его холеное, красивое лицо, более чем приличную одежонку, вспомнил всё, что говорил чекист, и внутри у него аж полыхнуло. В конце концов, он ему улыбаться не обязан!

— Ага, — кивнул Сашка. — А еще сказали, что ты в оконцовке бабки с этого поимеешь, а Нелли Тимуровне рано или поздно придется грехи замаливать. Где-нибудь в женской зоне...

Лось бросил на него лютый взгляд, но мгновенно взял себя в руки.

— Не трясись, паря, это всё пугалки для маленьких, — привычно улыбнулся он своей американской, в тридцать два зуба, улыбкой. — Ты ж нормальный пацан! Я это сразу понял, еще когда в первый раз тебя увидел.

— А я и не трясусь, — покачал головой Сашка. — Это тебе в мэры выбраться надо, а меня другое мучает: как вот этих самых людей под ментов не подставить.

— Да ничего такого не будет! — еще шире улыбнулся Лось. — Это мне надо переживать, а вам-то что? Вы просто избиратели! Обычные граждане.

— В том-то и беда, что обычные, — согласился Сашка. — Поэтому ты по городу свободно ходишь, а я из ментовки не вылезаю.

Лось призадумался.

— Я тебя понимаю, Сашок, — печально вздохнул он. — Я потому и адвоката для тебя путевого посоветовал, чтоб вытащил быстро. Я же эту ментовскую породу знаю как облупленных. Для них живой человек — тьфу! Грязь под ногами!

Зашла Неля. Она скользнула взглядом по мужикам, тут же выпроводила сунувшего было нос на кухню Олега и плотно затворила за собой дверь.

Сашка молчал.

— Я чего и хочу, — против воли начал горячиться Лось, — чтобы весь прииск, чисто конкретно, народным стал! Реально! Чтобы вся эта мафия наверху место свое знала! Я тебе конкретно говорю, Сашок, это такие козлы! Для них народ — быдло! Да что я тебе объясняю? Ты и сам сколько из-за них выстрадал!

Сашка слушал. Собственно, всё, что говорил его оппонент, было чистой правдой: и про козлов, и про мафию, и про ментов — абсолютно всё. Но кое-что Лось недоговаривал.

Он недоговаривал то, о чем открыто сказал мэр: маленький, изолированный городок с единственным градообразующим предприятием просто обречен на абсолютную власть — кто бы к ней ни пришел. И только, наверное, эти простые души, поддавшись обаянию незаурядной личности Лося, способны закрыть глаза на то, во что способна вылиться власть «черной масти», если она абсолютна. А уж то, что Нелю и ее наивных соратников просто используют... это и к бабке не ходи — как на ладони видно!

Сашка дождался, когда монолог будет завершен, спрятал подрагивающие руки в карманы и, глядя Лосю прямо в глаза, тихо произнес:

— Я не хочу, чтобы мои люди имели дело с тобой. Ни сейчас, ни потом.

Лось оторопел.

— Че-го-о? — сам себе не веря, моргнул он. — Я распинался-распинался, думал, ты нормальный пацан, расклад просекаешь. А тут — на тебе! Приехали! Ты извини, может, я тупой? Может, я чего не догоняю?

— У меня другой расклад выходит, — с трудом унимая нервную дрожь, пожал плечами Сашка. — А дорожки у нас всегда будут разные.

Лось криво улыбнулся и с явным усилием взял себя в руки.

— Не-е, я всё понял: это ты не догоняешь, пацан. У нас с Евгением Севастьяновичем договор был. Конкретный. Мужской! И я свое реально выполнил. А ты, такой весь из себя, объявился и сразу пробросить меня решил?

«Черт! — судорожно соображал Сашка. — И что теперь делать?» Он уже видел, что взял на себя больше, чем в состоянии вытянуть. Но отступать было поздно.

Лось вдруг окончательно успокоился и сделал малопонятный жест кистью.

— Так дела не делают, сынок.

— Пойдем, Миша, — взяла его под руку Неля. — Потом...

Лось осуждающе покачал головой и позволил увести себя к выходу. А Сашка медленно осел на табурет — ноги не держали.

Хлопнула входная дверь, и в кухню скользнула Неля. Она стремительно села напротив и заглянула Сашке в глаза:

— Ты не прав.

— Я — Наследник?

— Да.

— Значит, я прав.

Сашка пер напролом. Он понимал, что не сумел выиграть личную встречу с Лосем, и чувствовал, что пересказывать Неле компромат на Лося тоже бесполезно: сто пудов, что ей всё это уже говорили — и муж, и даже единоверцы. А значит, ситуацию надо разворачивать силком. Иначе те трое просто его посадят.

— Да, ты Наследник, — согласилась Неля. — Более того, ты — Избранник Силы. Это редкая честь. Но ты еще не стал одним из нас. Ты еще не человек шестой расы.

— То есть?

— Ты так и не принял данную тебе Силу.

— Как не принял? — не понял Сашка. — Вон Олег сказал, я уже шестнадцать человек излечил!

— Но сейчас в тебе говорит страх, а не Сила, — заглянула ему в глаза Неля. — А человек шестой расы не боится.

Сашка упрямо поджал губы, и увидевшая это Неля кинулась объяснять. Она говорила и говорила, пытаясь донести до него смысл принятия Силы, но Сашка лишь качал головой. Ибо не это было для него главным, и что бы там ни говорила ему Неля, Сашка в зону не хотел, а значит, должен был настаивать на своем.

— Смотри, — оборвала его размышления Неля и продемонстрировала ему кухонный нож. — Смотри сюда, я сказала!

— Ну и что?

Неля закатала рукав свитера, и Сашка отметил, что и здесь никаких следов ожогов уже нет — даже красноты.

Неля отвела нож в сторону и одним ударом вбила его в руку чуть повыше запястья.

Сашка отпрянул.

— Сила позволяет мне не бояться, — спокойно произнесла Неля. — Поэтому мой разум чист.

Она выдернула нож, и прямо из раны ударил фонтан.

В считанные секунды кровь залила кухонный шкаф, стол, пол, всё! В глазах у Сашки поплыло.

— Смотри дальше! — приказала Неля, и его сознание стремительно прояснилось.

Она провела рукой над ритмично плюющейся кровью раной, и всё прекратилось.

— А теперь еще...

Неля помассировала руку, еще и еще, встала, повернулась к раковине, открыла воду и смыла остатки крови.

— Видишь?

Сашка смотрел на ее чистую, гладкую руку и чувствовал себя баран бараном: ни пореза, ни фига. А Неля взяла из раковины серую кухонную тряпку и начала деловито промокать растекшиеся по всему столу красные лужи.

— Мишка был послан Евгению Севастьяновичу самой Силой; он — часть великого замысла Силы, и он будет с нами. Чего бы ты ни боялся. И когда ты примешь Силу, ты всё увидишь сам.

Сашка перевел дыхание.

— И что теперь? Мое слово ничего не значит?

— Повтори, — протянула ему нож Неля.

Он глянул на нож, затем на Нелю, затем снова на нож и снова на Нелю и тихо, истерично рассмеялся.

Сашка ушел почти сразу. Добрался до дядькиной квартиры, вошел, печально оглядел затоптанный милицейскими ботинками пол и двинулся в зал. Окно, через которое он вывалился, спасаясь от Бугрова, кто-то уже заколотил фанерой, отчего квартира сразу приобрела какой-то «блокадный» вид.

«Ромео, блин...» — вспомнил он слова водителя, язвительно усмехнулся и провел рукой вдоль фанерного листа: из щелей нещадно дуло.

«Жив останусь, застеклю, — пообещал он себе, — а пока — ну их всех в баню! Устал».

Весь остаток дня он просидел в изрядно выстуженной дядькиной квартире. Он не знал, что теперь делать, а потому категорически не хотел возвращаться мыслями к своему сегодняшнему провалу и занимался чем угодно, но не анализом ситуации.

Он пощелкал пультом телевизора, но на всех без исключения каналах шла рябь, как во время технического перерыва, и он запоздало вспомнил, что с вышкой какие-то проблемы, а значит, «кина не будет».

В квартире становилось все холоднее, и он принялся вспоминать, как на планерке говорили об уже идущем в город мазуте для ТЭЦ и о том, что городских запасов на трое суток, а мазут, по самым оптимистичным прогнозам, прибудет через трое с половиной.

Он позвонил Маргарите, но трубку никто не брал. Он включил радио, но там говорили только о предстоящем завтра субботнике на аэродроме и призывали горожан проявить сознательность.

И тогда он плюнул на всё, оделся и вышел на улицу. В городе гремела бравурная музыка, повсюду висели плакаты, и Сашка внимательно читал их и чувствовал себя невольной жертвой коллективной машины времени.

«Все на субботник!» — призывали его на каждом углу.

«Чистый город — чистая Родина!» — провозглашало огромное полотнище над дорогой, и Сашка вспомнил первый сектантский субботник в сквере: главная их идея была бессовестно украдена и переведена на более доступный для горожан язык. У общинников второй частью слогана было «чистое сердце».

«Выборы — почетная обязанность северян!» — по-военному безапелляционно утверждал третий шедевр административной мысли.

Понятно, что, не виси над городом реальная угроза чрезвычайного положения, во всём этом плакатном ренессансе просто не возникло б необходимости. Но угроза была, и власти стремительно переходили на прямое «добровольно-принудительное» управление.

К вечеру температура порядком упала, и Сашка не без отвращения вернулся в пустую и еще более выстуженную квартиру. Он отыскал старое ватное одеяло, кое-как прибил его к раме поверх фанеры и завалился спать. А на следующее утро, когда за окнами протяжно заревели автомобильные сигналы, Сашка открыл глаза, вспомнил всё, что ему говорили в мэрии, сорвался с постели, быстро оделся, нашел дядькину куртку, попроще, и выскочил на улицу. Хочешь не хочешь, а ситуацию следовало возвращать под свой контроль. И поскольку он и понятия не имел, каким транспортом будут добираться до аэродрома сектанты, то решил ехать туда сам и найти всех их на месте.

— На субботник? — подбежал он к одному из практически перегородивших дорогу автобусов.

— А куда же еще, юноша?! — весело ответили ему изнутри. — Давайте к нам!

Он запрыгнул и вскоре понял, что это врачи из местной больницы. Ибо кто-то уже достал спирт, и народ вовсю тянулся к маленьким стаканчикам толстого зеленого стекла. В общем, всё как положено. А потом настывший автобус хлопнул дверьми, дернулся и на предельной, откровенно хулиганской скорости помчался через весь город. Спустя каких-нибудь пять-шесть минут десант уже высаживался на полосе, разбирал инструмент и бодро рассредоточивался по участкам.

Врачи приехали в числе первых, и полоса пока была практически пустой. Сашка сначала скидывал снег в кучи, затем отвозил его на удобной четырехколесной тачке за край полосы и, понимая, что общинники рано или поздно появятся, поглядывал по сторонам. А потом, когда они появились, замер. Огромная колонна, человек в триста, двигалась по полосе и оставляла у каждой отдельной группы по пять-шесть своих человек.

Нелины, а по большому счету его люди, пришли со своими лопатами и сразу же молча становились к работе. И у каждого на груди красовался пришитый нитками матерчатый квадрат с перечеркнутым черной полосой изображением омерзительного голубого хомяка, а на спине — такой же квадрат с нарисованным красной краской изображением могучего лесного лося

— Мама родная... — прошептал Сашка.

Он уже представлял себе, чем для него может обернуться эта «пиаровская акция», и невероятно жалел, что не сумел развернуть ситуацию в свою пользу еще вчера, прямо на кухне. Потому что изменить ее сейчас, когда сотни людей уже сделали свой выбор, было намного сложнее. Он жадно присмотрелся к общинникам, но Нели среди них не увидел, — говорить здесь было не с кем.

«Блин! Как я вчера на эту дешевку купился?! — вспомнил он фонтан крови из Нелиной руки. — Ну, Неля! Ну, блин, артистка!»

— Вы ведь Александр Никитин? — тронули его за плечо.

Сашка обернулся. Из-за стекол очков на него смотрели увеличенные диоптриями внимательные глаза.

— Точно, — убито кивнул он.

— А почему вы не с ними? — кивнул в сторону общинников мужчина.

— ?

— Я видел вас вместе с Евгением Севастьяновичем, — пояснил мужчина. — Моя фамилия Рейнхард. Владимир Карлович Рейнхард.

Сашке это ничего не говорило.

— Я местный патологоанатом.

— Александр, — буркнул Сашка.

— Очень приятно, Александр, — принял рукопожатие врач. — Так почему вы не с ними?

— А разве я похож на психа? — вопросом на вопрос хмуро ответил Сашка.

— А вы думаете, что все они психи? — улыбнулся Рейнхард.

— А разве не видно, что это психоз, да еще и наркотический?!

Рейнхард заинтересованно хмыкнул:

— А при чем здесь наркотики?

— Зрачок расширен, — коротко ответил Сашка. — И вообще реакции неадекватные.

Врач рассмеялся:

— Молодой человек! Им вовсе нет необходимости что-то принимать внутрь. Да будет вам известно, что состояние психоза неизбежно сопровождается биохимическими изменениями в организме!

— Это я понимаю! Но не настолько же!

— А насколько? — хитро сощурился врач. Сашка не знал, что ответить.

— Они же у вас постятся?

— Я не знаю... — неуверенно протянул Сашка.

— И молятся, поди, сутками... Да тут у кого угодно крыша поедет, извините, конечно, за вульгаризм! Вы знаете, сколько человек может не спать без опасений психических сдвигов?

— Дня три-четыре?

— Двое суток! А если они еще и постятся? Вы представляете себе, в каком режиме у них организм работает?