Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Никому не доверяй

ModernLib.Net / Остросюжетные любовные романы / Сойер Мерил / Никому не доверяй - Чтение (стр. 6)
Автор: Сойер Мерил
Жанр: Остросюжетные любовные романы

 

 


– Что я думаю о нем? Ты имеешь в виду Броуди? – спросила Рейчел, делая вид, что не поняла вопроса Джины.

– Ну разумеется! – фыркнула старуха. – Кого же еще?

– Они так похожи… Просто удивительно! – Рейчел не сочла нужным упомянуть, что они с Броуди лишь обменялись односложными приветствиями.

– Как, по-твоему, Броуди намерен здесь остаться?

– Откуда мне знать! – небрежно бросила Рейчел, хотя на самом деле этот вопрос и ее чрезвычайно занимал.

– Я велю портному Джана приехать как можно скорее, – сообщила Джина в своей обычной властной манере. Она привыкла повелевать, и ей даже в голову не приходило, что кто-то может не подчиниться. – Теперь, когда Броуди знает, кто он на самом деле, ему понадобится приличная одежда.

От глаз Рейчел не ускользнуло то, как увивается старая тетка вокруг Броуди. Это началось еще на кладбище, когда она разыграла слезливую встречу любящей тетушки с давно пропавшим и вдруг вернувшимся племянником. «Черная вдова» – вот кого она напомнила Рейчел. Как эта огромная паучиха, Джина Бардзини не остановится ни перед чем, чтобы только остаться в центре семейной паутины и сохранить свою власть, по-прежнему контролируя все ниточки.

«Ну уж нет! – подумала Рейчел. – Теперь настал мой черед. Я заслужила право находиться рядом с Эллиотом. Время Джины прошло, теперь наступает мое время – время Рейчел Риттво!»

Рейчел считала, что на ее пути существуют только два препятствия – Броуди и Тори. В памяти ее всплыло лицо Эллиота, то выражение, что появилось на нем, когда он поднял голову и увидел на вершине пригорка Броуди рядом со своей невестой. Ничто не сможет рассорить двух братьев надежнее и быстрее, чем женщина, – в этом Рейчел не сомневалась. Тем более что Эллиот и без того настроен крайне враждебно к Броуди, который неизвестно откуда взялся и теперь претендует на половину наследства. По всей вероятности, это будет не так сложно – заставить Эллиота поверить в то, что между Броуди и Тори что-то есть. Таким образом Рейчел сумеет наконец убрать с дороги опостылевшую соперницу. Тот факт, что она постоянно отказывается назначить дату свадьбы да еще крутит шашни с его братом, поможет Эллиоту убедиться, что Виктория Андерсон – не его женщина.

А вот как быть с Броуди? Он – темная лошадка и легко может доставить им кучу неприятностей, особенно теперь, когда Корелли; словно голодные волки, рыщут вокруг «Хоукс лэндинг», мечтая заграбастать это процветающее хозяйство. Вдруг Броуди возьмет, да и продаст Корелли свою долю наследства?

Согласно завещанию, Эллиоту и Броуди было оставлено восемьдесят процентов акций, но Джине и Альдо тоже полагалась своя доля. Если они решат уступить свои акции Броуди, а он продаст все это Корелли, те станут владельцами контрольного пакета, и Эллиот окажется целиком в их власти. И что тогда будет с ней, Рейчел?

Однако отчаиваться рано. Слава богу, бюрократы в этой стране пока еще не перевелись, поэтому, прежде чем завещание вступит в законную силу, пройдет нескольких месяцев. За это время они с Эллиотом успеют выработать какой-нибудь хитрый план.

– Становится холодно. Я пойду в дом, – сообщила Джина.

Она ушла, а Рейчел еще некоторое время стояла на дороге, наблюдая, как удлиняются тени, и размышляя, как ей следует вести себя с Эллиотом. Однако становилось холодно; Рейчел постояла еще немного и отправилась домой через ряды виноградных посадок. Спешить ей было некуда: она знала, что застанет отца и братьев в гостиной, и они наверняка будут смотреть по телевизору какой-нибудь спортивный матч.

Проходя мимо дома Хоуков, она вдруг услышала голос Лоренцо Бардзини – тот, видимо, находился по другую сторону шеренги виноградных кустов и не мог ее видеть.

– Я совершенно уверен, что прав относительно завещания, – с апломбом произнес Лоренцо.

В свое время мать и Джанкарло заставили его пойти в юридическую школу, поскольку считали, что им нужен собственный адвокат, который принадлежал бы семье. Однако Лоренцо не проявлял особого усердия в учебе, и Рейчел была уверена, что из этой затеи ровным счетом ничего не выйдет.

– Если с Броуди что-то случится, его доля наследства, согласно требованиям закона, должна быть поровну разделена между другими членами семьи, – говорил тем временем Лоренцо.

– Откуда тебе это известно? – спросил голос Джины.

– Я встречался с помощницей Фреда, – ответил Лоренцо. – Кроме того, я неплохо разбираюсь в гражданском кодексе.

– Объясни поподробнее, – потребовала Джина. – Что это означает? Доля Броуди достанется Эллиоту?

– К счастью, нет, – ответил матери Лоренцо. – Она будет разделена между тобой и семьей Риттво.

– Риттво?! – возмущенно воскликнула Джина. – Не может быть! Доминик Риттво и мой брат никогда не были близки. Никто из членов этого семейства, кроме разве что Рейчел, ни черта не смыслит в виноделии!

Услышав этот комплимент, который, правда, не предназначался для ее ушей, Рейчел не смогла удержаться от улыбки. Риттво и впрямь не были сильны в виноделии, но абсолютно то же самое можно было сказать и о семействе Бардзини.

– Впрочем, во всем нужно видеть положительную сторону. Значит, если с Броуди что-то случится, я по закону получу часть его доли…

Последняя фраза Джины прозвучала зловеще, угрожающе, и Рейчел невольно передернула плечами, причем вечерний холод, обычный для здешней осени, был здесь совершенно ни при чем.

– Что же ты предлагаешь? – Голос Лоренцо дрогнул. – По-твоему, надо сделать так, чтобы с Броуди… что-нибудь случилось?

– О, нет, мой милый! Конечно же, нет! Просто я размышляла вслух.

Рейчел попятилась назад и укрылась в густой тени, которую отбрасывали виноградные лозы. Она раздумывала над тем, что способны предпринять Бардзини, чтобы избавиться от Броуди. Голоса Лоренцо и Джины стали звучать все тише и вскоре замерли в отдалении.


Броуди и Эллиот стояли рядом на зазубренном известняковом плато, нависшем над долиной наподобие козырька. Порывы ветра доносили до них аромат полевых цветов. Это была самая высокая точка в здешних местах, и отсюда открывался прекрасный вид на распростершиеся внизу просторы.

– Мужчины из нашей семьи проводили здесь долгие часы, подкарауливая зайцев, – рассказывал Эллиот. – Первые братья Хоук решили переименовать свои владенья в «Хоукс лэндинг» именно в тот момент, когда находились здесь, поскольку отсюда все наши виноградники видны как на ладони. Да и ястребы, как известно, вьют свои гнезда высоко в горах.

– Да, вид отсюда действительно потрясающий, – не мог не согласиться Броуди. Он повидал немало пейзажей, даже самых экзотических, но такой красоты, как здесь, ему еще не приходилось видеть никогда в жизни.

Солнце над длинной и узкой долиной уже медленно садилось, окрашивая золотом холмы и превращая их в огромные глыбы янтаря. Тени, отбрасываемые шпалерами, по которым вился виноград, становились все более глубокими. В дальнем конце долины, предвещая дождь, почти над самой землей вились стайки ласточек.

Броуди впервые подумал, что, наверное, это и впрямь значит очень много – жить на земле своих предков, поколения которых трудились здесь в поте лица. Неудивительно, что Эллиот говорит о них с такой гордостью, ведь он – часть прошлого семьи и ее будущее. А Броуди, в отличие от него, никогда не являлся частью чего бы то ни было. Стоять на обочине и смотреть на происходящее со стороны – такова была его участь.

Еще мальчишкой он часто по вечерам подбирался к чужим домам и заглядывал в ярко освещенные окна – в комнаты, где собирались чужие семьи. Один из таких домов запомнился ему особенно хорошо. Как-то раз Броуди шел в своей латаной-перелатаной куртке по заснеженной улице. Мело так сильно, что он едва различал дорогу перед собой. Ежась от пронизывающего холода и уже решив было вернуться в вагончик, где они с матерью тогда жили, Броуди неожиданно увидел впереди покрытую снегом лужайку, а на ней прямо-таки сказочный домик со снежной шапкой на крыше. Окна его приветливо светились, а ветер вдруг, как по мановению волшебной палочки, улегся.

Проваливаясь по колено в снег и не обращая внимания на то, что пальцы ног в дырявых башмаках стынут от холода, Броуди пересек лужайку, приблизился к дому и заглянул в окно. Там стоял большой обеденный стол, за которым сидели два мальчика, их младшая сестренка и родители. Все они смеялись, а отец просто-таки покатывался от хохота.

Укрывшись позади заиндевевшего куста, Броуди, как завороженный, смотрел на эту семейную сцену, а люди внутри ужинали и о чем-то разговаривали. Мальчик не мог разобрать слов, до его слуха доносилось лишь невнятное звучание голосов, но было ясно, что это дружная семья, где все любят друг друга. Броуди не мог представить себе, как это – быть частью такой вот семьи, пустить корни в каком-то одном месте и жить там постоянно. У него все складывалось иначе. Не успевал он прижиться в одном городе, как его мать снималась с насиженного места, и они перебирались в другое. У нее всегда находились аргументы, чтобы оправдать очередное переселение: там, дескать, можно найти хорошую работу – или что-то подобное в этом же роде.

– Смотрите! Смотрите! – закричала вдруг девочка, указывая пальцем в сторону окна.

Броуди развернулся и кинулся бежать в сторону улицы, однако споткнулся обо что-то и плашмя упал в сугроб. Через некоторое время он почувствовал, как его поднимают чьи-то сильные руки; над ним склонился мужчина, которого он только что видел, заглядывая в окно.

– С тобой все в порядке, сынок? – с тревогой спросил мужчина.

– Да, сэр, – пролепетал Броуди, отряхивая с лица налипший снег.

– Что ты тут делал? – поинтересовался глава семейства, причем голос его звучал заботливо и ласково.

Броуди еще раз вытер лицо тыльной стороной ладони, судорожно подыскивая подходящее объяснение.

– У тебя что, нет варежек или перчаток? – удивленно спросил мужчина.

– Конечно, есть, сэр! – соврал Броуди. – Просто я забыл их дома. А к вашему дому я подошел потому, что… – Он запнулся. – Я хотел узнать, нельзя ли от вас позвонить маме, чтобы она забрала меня.

Еще одна ложь: его мать никогда не тратилась на телефон, поэтому и звонить ему было некуда.

Мужчина обнял Броуди за плечи и повел его в дом. На крыльце Броуди остановился, чтобы отряхнуть от снега куртку и вытереть ноги. Хозяин дома позвал жену и велел ей принести чашку горячего шоколада. Дети тоже высыпали в прихожую. Глаза всех присутствующих были устремлены на Броуди, и больше всего в эту минуту ему хотелось провалиться сквозь землю.

– Я… Я хотел позвонить, – снова начал он оправдываться.

– Конечно, позвонишь, но сначала выпей вот это, – ласково проговорила женщина, протягивая ему дымящуюся чашку и пирожное с кремом.

Чувствуя себя законченным мерзавцем, Броуди стал дуть на густую и горячую темную жидкость. Встретившись взглядом с девочкой, он словно увидел в ее глазах свое отражение: мокрый и до костей промерзший заморыш в драных кроссовках, чересчур коротких джинсах и куртке с заплатами на локтях. Он попытался было выдавить из себя улыбку, но губы слишком замерзли и отказывались повиноваться. В отчаянии он сделал большой глоток и обжег себе горло.

– Может быть, хочешь поесть? – поинтересовалась хозяйка дома. – Я наготовила столько всего, что мы вряд ли со всем этим справимся.

– Спасибо, мэм, но меня ждет к ужину мама.

Видимо, в этот вечер ему было суждено врать, не переставая. Мать работала в вечернюю смену на автобусной станции, и ему предстояло торчать в их вагончике в полном одиночестве до самой темноты. А потом мать вернется домой как выжатый лимон и без сил рухнет на кровать.

– Телефон вон там, на кухне.

Женщина взяла из рук Броуди пустую чашку и повела его в маленькую уютную кухню, расположенную по соседству со столовой, где снова собралась семья. Она указала на телефонный аппарат, стоявший на столике возле холодильника, а затем, словно сжалившись над Броуди, тоже вернулась в столовую, оставив его одного. Броуди снял трубку и, слушая длинный гудок, пробормотал несколько неразборчивых фраз.

– Она сказала, чтобы я ждал ее на углу, – сообщил он, войдя в столовую.

– А почему не здесь? – спросил один из мальчиков, но Броуди уже был готов к этому вопросу.

– Я не знал ваш адрес и поэтому не мог ей сообщить, – снова соврал он и в этот момент заметил, что отца семейства в комнате уже нет. – Большое вам спасибо за шоколад и за то, что разрешили позвонить.

– Были рады помочь, – сердечно улыбнулась женщина.

– До свидания.

Глава семьи поджидал его в прихожей, рядом с вешалкой.

– Держи, – сказал он, протягивая Броуди почти новую куртку. – Джейсон давно вырос из нее, а тебе она будет в самый раз.

– Нет, сэр, спасибо, но мне не нужно. У меня есть хорошая куртка… дома.

Броуди повернул ручку и открыл входную дверь. В лицо ему ударил порыв холодного ветра, и сразу же стало трудно дышать. Пригнувшись, он выскочил в крутящуюся метель, крикнув напоследок:

– Спасибо!

Добежав до угла, Броуди умерил шаг и обернулся, чтобы проверить, не следует ли кто-нибудь за ним. Но в такой круговерти было видно не дальше чем на расстоянии вытянутой руки.

Когда Броуди наконец добрался до темного вагончика, в котором обитали они с матерью, он понял, что ему все-таки не удалось одурачить хозяина дома. Мужчина наверняка понял, что у него нет никакой «хорошей» куртки и что он отказался от подарка только из гордости. Именно в тот вечер Броуди решил, что ему нужно рассчитывать только на самого себя, а не на чужую благотворительность.

И вот в то время, как они с матерью постоянно переезжали с места на место, Эллиот рос в роскошном особняке, в окружении семьи и даже знал наперечет всех своих предков. С самого детства его стали учить всем премудростям искусства виноделия, а Броуди почерпнул свою «науку» в жестоких уличных драках, в грязных классах провинциальных школ. И все же он ни секунды не жалел об этом. Суровая жизнь сделала его крепче, сильнее, и теперь он мог в одиночку противостоять хоть всему миру.


Тори стояла в роскошном зале для приемов выстроенного в тосканском стиле особняка Хоуков. Солнце уже зашло, но здесь оставалось еще довольно много гостей. Они слонялись по комнатам и негромко переговаривались. Когда плечом к плечу вошли Эллиот и Броуди, по залу прокатился шепот. Все головы повернулись в сторону братьев, однако они были настолько увлечены своей беседой, что не заметили устремленных на них взглядов.

«Интересно, – подумала Тори, – чего бы сумели достигнуть близнецы, если бы работали вместе?» Впрочем, в следующую секунду она решила, что это глупая мысль. Броуди ровным счетом ничего не понимает в виноделии, а Эллиот – не из тех, кто согласится поделиться своей властью. А если бы они и пришли к какому-то взаимоприемлемому соглашению, семья все равно нашла бы какой-нибудь способ рассорить их.

Словно прочитав ее мысли, Джина Бардзини поплыла через весь зал по направлению к братьям. В этот момент Броуди повернул голову и, встретившись глазами с Тори, подмигнул ей.

Господи, за кого он ее принимает?! Впрочем, учитывая то, как глупо она повела себя в беседке в день его приезда, он, наверное, решил, что эта женщина готова на все. Ах, какая досада! Ведь он совсем ничего не знает о ней, понятия не имеет о том, как сложно складывались ее отношения с мужчинами после трагической гибели Коннора. Целоваться с первым встречным было для нее совершенно немыслимым! Но откуда ему об этом знать? Сам Броуди, по всей видимости, относится к этому инциденту легко, с юмором. Он не представляет, до какой степени случившееся недоразумение смутило ее и заставило чувствовать себя виноватой…

Снова посмотрев в противоположный конец зала, Тори увидела, как Броуди, освободившись из объятий Джины, направился к ней. Она беспомощно оглянулась, ища глазами отца, но затем вспомнила, что он уже вернулся в «Серебряную луну». Нужно было подготовить все необходимое для размещения новых постояльцев, которых нынче ожидалось великое множество.

– Вы знаете Марию? – без лишних предисловий спросил Броуди, остановившись перед Тори. Приказав своему разбушевавшемуся сердцу угомониться, она удивленно взглянула на него. С какой стати Броуди интересуется здешней домоправительницей?

– Разумеется. Она наверняка находится на кухне.

– Познакомьте нас. – Его слова были отрывистыми, а тон сугубо деловым.

– Зачем?

– Она работала здесь еще до нашего с Эллиотом рождения. Я хочу попросить ее рассказать мне о моей матери.

Пожав плечами, Тори повела его по длинному коридору в сторону кухонного царства, полновластной владычицей которого являлась Мария. Здесь мало что изменилось с прежних времен, разве что была пристроена буфетная и еще несколько подсобных помещений. На многочисленных полках красовались до блеска начищенные медные кастрюли, тазы и чугунные сковороды, в центре кухни стояла циклопических размеров плита, вокруг которой суетились повара и поварята. А всей этой небольшой армией командовала высокая сухопарая женщина с гладко зачесанными волосами цвета воронова крыла.

Пока они шли сюда, Тори ни разу не оглянулась. Но она и без этого слышала позади себя твердые шаги своего спутника и ощущала тепло от его большого и крепкого тела.

– Вот она, Мария Санчес. Давайте подождем пару минут, пока она освободится.

– Она действительно работает здесь уже тридцать лет? – спросил Броуди.

– Да. Ее семья переехала сюда из Мадрида. Мария выглядит моложе своих лет – наверное, потому, что она такая смуглая. Но на самом деле, я думаю, ей сейчас около пятидесяти.

Тори замолчала, раздумывая над тем, что рассказал ему Эллиот о своих отношениях с Марией. И словно почувствовав, что от него что-то утаивают, Броуди положил руку ей на плечо. Она снова ощутила непреодолимую силу, исходящую от этого человека, и незаметно отстранилась.

– Мария вырастила Эллиота. Джан был слишком занят своим бизнесом, у него не было времени воспитывать сына. Да и желания, по-моему, тоже.

– А почему это не взяла на себя Джина?

– Она живет на другом конце долины. Кроме того, ей нужно было растить собственного сына, Лоренцо.

Тори не стала вдаваться в подробности и рассказывать о том, что Джан и Джина представляли собой две стороны одной медали: им обоим было глубоко плевать на собственных детей, не говоря уж о детях друг друга. Каждого из них заботила лишь его собственная персона и «Хоукс лэндинг».

– Мария! – окликнула женщину Тори, когда официанты, нагруженные блюдами с едой, вереницей потянулись к выходу из кухни. – У вас не найдется минутка?

Мария повернулась в их сторону, вытирая руки о синий передник, на котором был вышит золотой ястреб, распластавший в полете крылья, и слова «Хоукс лэндинг». Настороженный взгляд темных глаз остановился на Броуди, и Тори поняла, что этой женщине сейчас нелегко. Она разрывалась между безграничной преданностью Эллиоту, которого вырастила фактически в одиночку, и необходимостью признать Броуди в качестве законного наследника половины того, что оставил после себя старый Хоук.

– Вы уже познакомились с Броуди? – спросила Тори.

– Нет, еще не успели, – ответила домоправительница безапелляционным тоном, каким привыкла отдавать распоряжения своим подчиненным на кухне. Затем она протянула Броуди руку и добавила: – Добро пожаловать домой.

– Спасибо. – Броуди, казалось, слегка смутился. – Нет ли тут местечка, где мы могли бы спокойно поговорить?

– В буфетной сейчас пусто, – без колебаний ответила Мария, – пойдемте туда.

С этими словами она повернулась и повела посетителей через гигантскую кухню к застекленной буфетной, где стояли многочисленные шкафы с тарелками, супницами и прочей столовой утварью. На большой стойке из полированного черного гранита были выставлены серебряные блюда с маленькими пирожными, которые официанты должны были подать к столу чуть позже, на десерт.

Войдя в буфетную, Мария повернулась и, сложив руки на груди, воззрилась на визитеров. Лицо женщины ничего не выражало, но во всей ее позе было нечто оборонительное. «Ни дать ни взять медведица-мама приготовилась защищать своего медвежонка», – усмехнулась про себя Тори. Впрочем, ничего удивительного. Любой, кто хоть однажды видел, как общаются между собой Мария и Эллиот, сразу понял бы, что между ними существует особая внутренняя связь.

К собственному удивлению, Тори заговорила первой. Возможно, женское чутье подсказало ей, что Броуди не силен в разговорах такого рода – когда необходимо выяснить нечто сугубо личное, не предназначенное для посторонних.

– Мария, не согласились бы вы помочь Эллиоту и Броуди? Все, что произошло в последние дни, стало для них настоящим потрясением. Ведь ни один из них даже не подозревал о существовании другого.

Тут в разговор вступил Броуди:

– Эллиот уже начал знакомить меня с местными достопримечательностями. Он только что водил меня на ваше знаменитое плато и показал «Хоукс лэндинг» с высоты птичьего полета. И рассказывал о том, почему ваши владения названы именно так.

«Хорошо, – подумала Тори, – молодец Броуди. Пусть Мария поймет, что братья стремятся лучше узнать друг друга. Они не должны выглядеть в глазах остальных врагами».

– О чем вы хотите узнать? – произнесла Мария. Было заметно, что напряжение немного отпустило ее.

– О моей матери. Почему она забрала меня, но оставила Эллиота?

– Понятия не имею, – призналась пожилая женщина. – В один прекрасный день Джан вдруг заявился домой с младенцем. Это был Эллиот. Он сказал, что ребенок – его, и заявил, что мать от него отказалась.

– А что он сказал обо мне?

– Ничего, – вздохнула Мария. – Он ни словом не обмолвился, что детей было двое.

«Как странно, – подумала Тори. – Значит, эта женщина, Линда, никогда здесь не жила?..»

– Сколько тогда было Эллиоту? – спросил Броуди.

– Всего несколько дней. Он только что родился.

– Они поженились и тут же развелись? – продолжал спрашивать Броуди.

Последовала короткая пауза, а затем Мария ответила вопросом на вопрос:

– А почему вы думаете, что они вообще были женаты?

– Мне сказали об этом Бардзини.

Мария ничего не ответила, но по лицу ее ясно можно было прочесть, о чем она думает: Джине Бардзини с ее выводком нельзя верить ни в чем. Они будут клясться в чем угодно, если только это отвечает их интересам.

– Почему же Джан не женился на матери своих сыновей? – спросила Тори.

– Если бы он это сделал, жена получила бы законное право на часть владений «Хоукс лэндинг». А Джан скорее умер бы, чем уступил кому-то хоть пядь своих земель. Заметьте, ведь он даже своей сестре завещал смехотворно малую долю виноградников.

Воцарилось долгое молчание, нарушаемое лишь звоном посуды из кухни. Наконец Броуди заговорил:

– Насколько мне известно, именно вы нашли Джана мертвым, и случилось это около часа ночи?

Неожиданная смена темы, казалось, смутила и несколько встревожила Марию. Она молча кивнула, настороженно глядя на Броуди.

– Вам тогда ничего не показалось подозрительным?

– Нет. Я сразу поняла, что произошел несчастный случай.

– Почему вы так уверены в этом?

– Ну-у… Судя по всему, Джан подъехал слишком близко к краю бассейна. Он страдал бессонницей и часто выезжал по ночам из дома на своей каталке. Кстати, с ним уже случалось нечто подобное. Как-то раз он отправился к Альдо, наехал на какую-то кочку и свалился вместе с креслом.

– На дороге, которая ведет к коттеджу Альдо, действительно много кочек, но вокруг бассейна – совершенно ровный бетон, – заметила Тори.

Мария вздохнула.

– Наверное, дело в том, что было темно…

– Значит, вы не видели и не слышали ничего подозрительного? – повторил свой вопрос Броуди.

– Нет, ничего такого.

– А что заставило вас пойти к бассейну в такой поздний час?

– Я шла к Альдо. В бассейне была включена подсветка, и я заметила в нем тело Джана.

«Любопытно», – подумала Тори. Раньше ей и в голову не приходило, что между Марией и Альдо что-то есть, но теперь мысль об этом вовсе не показалась ей странной. Оба прожили в «Хоукс лэндинг» большую часть жизни; Мария никогда не была замужем, а Альдо развелся так давно, что никто уже не помнил, как выглядела его бывшая жена.

– Вы говорите, что в бассейне была включена подсветка. Почему же Джан не заметил ее и не отвернул в сторону? – поинтересовался Броуди.

Мария печально покачала головой.

– После инсульта Джан был наполовину парализован. Он, к примеру, не мог оглянуться или опустить голову, чтобы посмотреть вниз. Я думаю, он просто неверно оценил расстояние от своей каталки до бассейна. Кроме того, бассейн – новый…

– Что вы имеете в виду? – насторожился Броуди.

– Эллиот переделал его только в прошлом году. А ваш отец, конечно, привык к тому, который был тут со времен его детства.

Подумав, Броуди задал еще один вопрос:

– У вас тут существует какая-нибудь служба безопасности? Ну, охранники, собаки?..

– Джан ненавидел собак. Он никогда не разрешал Эллиоту завести щенка или какую-нибудь другую зверушку. – Мария замолчала, видимо, почувствовав, что ее слова звучат слишком горько, а потом снова заговорила, но уже более спокойно: – Единственная охранная система здесь защищает винодельню.

Тори не удержалась, чтобы не добавить:

– Все считали, что Джанкарло слишком скупой, чтобы тратить деньги на охрану.

Броуди быстро взглянул на нее и снова обратился к Марии:

– Что вы предприняли, когда обнаружили тело? Мария на секунду закрыла глаза.

– Джан лежал на дне бассейна, и было ясно, что он мертв. Я побежала за Альдо, и мы вдвоем вытащили тело на берег.

– Если вы были уверены в том, что он мертв, почему вы не оставили его в бассейне до приезда полиции?

Мария изумленно воззрилась на Броуди. Видимо, ее поразил скрытый намек, содержавшийся в его вопросе.

– А вдруг его все-таки можно было спасти? Мы не могли ждать двадцать минут до приезда шерифа!

9

– Я все-таки не понимаю, зачем Джина Бардзини солгала нам, сказав, что отец и мать были женаты, – недоуменно произнес Броуди, когда они с Тори покинули кухонное царство.

– А может, и не солгала? Может, Мария просто об этом не знает – или не хочет говорить?

– Ну, это вряд ли. Мария произвела на меня впечатление прямого и искреннего человека.

С этим Тори не могла спорить. Если Джина всегда казалась ей настоящей змеей, то Мария, наоборот, порядочной и честной женщиной. Возможно, домоправительница заблуждалась, но говорить заведомую неправду она не могла.

Они шли по длинному коридору, направляясь к залу приемов. Броуди задал Марии еще несколько вопросов относительно смерти Джана Хоука, но ей было нечего добавить к тому, что она им уже рассказала.

– Кстати, вы разговаривали с Фредом Уикерсоном, семейным адвокатом Хоуков? – поинтересовалась Тори. – Уж он-то наверняка знает всю правду относительно ваших родителей.

Броуди отрицательно мотнул головой:

– Мы с Эллиотом собирались, но пока не успели.

– Тогда давайте его поищем. Я уверена, что Фред все еще находится здесь.

Они обнаружили адвоката возле фуршетного стола, где он деловито накладывал себе на тарелку куски ростбифа. Уикерсон сердечно приветствовал их, но Тори почувствовала, что за его радушной улыбкой скрывается некоторая растерянность. То ли адвокату не нравился Броуди, то ли он был встревожен тем, что теперь власть в семье перешла от покойного Джанкарло к его сыновьям. Во всяком случае, один из этих сыновей был для Уикерсона полнейшей загадкой, и он не знал, чего от него ждать.

Все трое отошли от стола и устроились в укромном уголке комнаты, подальше от остальных гостей. Фред говорил очень тихо, чтобы не быть услышанным никем из посторонних.

– Полагаю, вы хотите выяснить детали, связанные с причитающейся вам долей отцовского наследства? – негромко осведомился Фред, обращаясь к Броуди.

– Нет. Эллиот уже рассказал мне о наследстве. Меня интересует другое: состояли ли наши родители в браке?

– Что? – вырвалось у Фреда. Он даже не пытался скрыть своего изумления. – Ну конечно же, они были женаты!

– Вы принимали участие в их разводе?

– Нет, я стал адвокатом вашего отца, только когда Эллиоту исполнилось три года. Но я всегда считал, что он – законный сын Джанкарло, это казалось само собой разумеющимся… Впрочем, я никогда не занимался этим вопросом, и доказательств у меня нет.

– В канцелярии округа должны были сохраниться документы, – подсказала Тори.

– Вовсе необязательно. – Гостей в столовой стало еще больше, и теперь Фред Уикерсон почти шептал. – Они могли развестись в другом округе или даже в другом штате.

– Среди бумаг Джана вам не попадалось свидетельство о браке?

– Я видел лишь те бумаги, которые относятся к его бизнесу. Что касается личных документов, то Джан хранил их в сейфе, который находится в библиотеке.

В противоположном конце столовой стоял Эллиот в окружении группы людей, и они, судя по всему, нисколько не спешили расходиться по домам. Тут же была Рейчел, которая не сводила с него встревоженного взгляда. Тори знала, какую огромную помощь эта женщина оказывает Эллиоту в делах, но женская интуиция подсказывала ей, что интерес Рейчел к Эллиоту выходит далеко за пределы общего бизнеса. Они приходились друг другу дальними родственниками, и Джанкарло в свое время надеялся, что когда-нибудь они поженятся. Поэтому отец Эллиота был весьма недоволен, когда тот сделал предложение руки и сердца не Рейчел, а ей. Однако, поворчав, он все же принял выбор, сделанный сыном.

Тори тяжело вздохнула. У нее было бы гораздо меньше проблем, если бы Эллиот действительно женился на Рейчел… Как бы то ни было, она прекрасно знала, что саму ее Рейчел терпеть не может.

– Давайте посмотрим, не удастся ли нам найти Альдо Абруццо, – предложила Тори. – Он знал вашего отца лучше, чем кто-либо другой.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22