Молодежь и ГПУ (Жизнь и борьба совeтской молодежи)

      Я вижу ея безпокойство и спeшу сказать:
      -- Пожалуйста, не безпокойтесь, мадам. Мы с Ледей -- старые друзья.
      Дама облегченно вздыхает и приглашает меня войти.
      Через минуту в дверях показывается юноша низенькаго роста, с копной черных волос на головe и умными веселыми глазами.
      Увидeв меня, он на секунду удивленно останавливается, и на лицe дамы опять мелькает тeнь безпокойства.
      Я салютую по скаутски, и молодой человeк радушно отвeчает тeм же.
      -- Я -- скаутмастор Солоневич.
      -- Вы -- Солоневич? -- радостно восклицает Ледя.
      -- Очень, очень рад. Я давно уже знаю вас. Еще в 1919 году вы были здeсь, парад вмeстe с доктором Анохиным принимали, но я как раз болeл и вас не видeл. Но я, пожалуй, узнал бы вас и по описанiям...
      Через полчаса я -- в курсe мeстных скаутских дeл. Картина та же, что и вездe: закрытiе отрядов сопровождалось разгромом штаб-квартир, реквизицiей инвентаря, хулиганством, арестами -- словом, полным аккордом "комсомольской активности"...
      -- Ну, а теперь-то как живете?
      -- Да не унываем. Создали, вот, нeсколько кружков натуралистов, спортсменов, туристов и продолжаем собираться. Малышей-то, конечно, пришлось распустить.
      -- Правильно, -- одобрительно киваю я головой. -- Опасности-то вeдь продолжают грозить?
      -- Ну, еще бы! -- спокойно отвeчает Начальник Дружины. -- Для комсомольцев наше существованiе -- бeльмо на глазу. Соперники, что ни говори. Они у нас, знаете, почти всю работу пiонеров переключили на шпiонаж за скаутами... И знамя одного отряда мы все-таки и потеряли... 202
      -- Как -- отобрали?
      -- Да... Оно хранилось у одного скаута, студента. А у него брат двоюродный с комсомольцами спутался. Видно, пронюхал как-то о знамени и выдал...
      -- Так и пропало знамя?
      -- Ну, еще бы... Но мало того, что реквизировали; так еще и поиздeваться рeшили -- положили его перед дверями комсомольскаго клуба, вмeсто тряпки -- ноги вытирать...
      Лицо Леди нахмурилось.
      -- Но зато другое -- самое старое наше знамя, -- опять оживился он, -прямо чудом спасли. Вам не писали об этом?
      -- Нeт.
      -- Эх, и разсказывать даже прiятно!.. Так, я в первый раз услышал о подвигe Васи Кирiенко. Вот эта исторiя так, как я смог ее возстановить по разсказам участников и свидeтелей.
      <><><>
      Знамя скаута20
      Пусть воля будет, как лук туго натянутый.
      Скаутская заповeдь.
      Трудный вопрос
      Старое заслуженное знамя уже давно кочевало по Кiеву, спасаясь от погони Комсомола. Послe "роспуска" скаут-организацiй удары Комсомола, которому было поручено проведенiе этого "роспуска", были направлены, с одной стороны, на руководителей, а с другой -- на уничтоженiе объединяющих пунктов для работы. С разгромом и реквизицiей штаб-квартир скауты скоро примирились -- собираться "подпольно" гдe-нибудь далеко за городом, на берегу широкаго Днeпра, казалось куда веселeе. Но знамена свои скауты берегли, как святыню. Если и в средe взрослых знамя -- священная вещь, то что говорить про 203 малышей, которые принесли перед своими знаменами свою первую присягу...
      Старое знамя дружины было спрятано у одного из патрульных, в центрe города. Но потом появились признаки того, что мeстонахожденiе "клада" уже не представляет собой тайны, и на совeтe старших рeшено было перенести знамя к Васe. Разрeшенiе старушки-матери Васи было получено.
      20 На эту тему мною написана одноактная пьеса, которая уже ставилась русскими скаутами Гельсингфорса и Софiи.
      Сам Вася, 14-лeтнiй мальчик, жил со своей мамой, прачкой лазарета, на Подолe21, в старом запущенном домe. Мeсто для храненiя было выбрано удачно, и в один из непрекрасных вечеров со всeми предосторожностями старое знамя было перенесено к Васe.
      На Подолe
      -- А вeдь красивое, ребята, у нас знамя? -- с гордостью сказал один из патрульных, вынув знамя из чехла.
      -- Да еще бы! всe герли, небось, старались, вышивали... Такого шелка теперь и не найдешь. Сразу видно -- другое время было!
      Бeдная комнатенка Васи словно стала свeтлeе, когда развернулось во всю свою ширину зеленое шелковое знамя с золотыми буквами и вышитым изображенiем св. Георгiя Побeдоносца.
      Чувствовалось, что это прекрасное знамя должно рeять впереди стройных рядов, а не ютиться, спасаясь, в маленькой комнаткe мальчика... Было больно и обидно смотрeть на этот контраст, и на душe у ребят было тяжело.
      -- А оно у вас, дeти, освященное? -- спросила мать Васи, подойдя к скаутам.
      -- Ну, как же, Надежда Ивановна!.. Еще до революцiи. Заслуженное знамя. Может, лучшее во всей Россiи. Потому-то за ним такая охота и идет...
      -- Так вы его под икону поставьте!
      Вася был горд и взволнован.
      21 Часть города у Днeпра.
      -- Ну, теперь уж чорта с два у меня его найдут. 204 Квартал наш тихiй, тихiй -- никогда ничего не было. Ко мнe и не догадаются...
      -- Ну, а если догадаются?
      -- Все равно ни по чем не отдам!
      -- Ишь, ты, храбрый какой выискался!.. Что у тебя -- пулемет есть, что ли?
      -- Или с кулаком против нагана попрешь?
      -- Да уж как бы то там ни было. Дудки!..
      Разговоры скаутов внезапно были прерваны каким-то свистком.
      -- Что за чертовщина? -- прислушался один из патрульных. -- Да, ей Богу, сигнал тревоги!
      Ребята бросились к окну и там, в полутьмe вечера, увидeли какую то дeвочку, стоявшую внизу, во дворe.
      -- Да это же, кажись, Лида!
      -- Ну да, она...
      -- А что ей нужно? Она же до третьяго этажа не докричит!
      Вася вставил в рот пальцы и пронзительно свистнул. Лида, патрульная отряда герль, быстро вынула платок и стала что-то снизу быстро сигнализировать.
      -- Что ей нужно? -- недоумeвающе спросил один из мальчиков. -- Чего она просто сюда не придет?
      Но сигналы по азбукe Морзе становились все настойчивeй.
      -- Ладно, -- сказал Петя, старшiй из патрульных, давая вниз отзыв. -Пиши, Ванька...
      И , Д , У , Т, отмах, К , О , М , С , О...
      -- Идут комсомольцы!.. Что за притча?..
      В этот миг кто-то показался во дворe, дeвочка метнулась в подворотню и исчезла.
      Ребята удивленно переглянулись.
      -- Неужели что-нибудь тревожное? Неужто выслeдили? Не может быть!
      Через минуту в комнатку вбeжала Лида.
      -- Петя, Петя, -- задыхаясь вскрикнула она... -- Они уже внизу... Я раньше не могла! А потом они в домком зашли справиться, а я сюда... Трое... Тe самые комсомольцы, что у третьяго отряда на обыскe были... Я их узнала...
      -- Да, может, они не сюда идут? 205
      -- Ну, а куда же еще?.. Они там и спрашивали про Васю...
      Потом дeвочка оглянула комнату и замерла в испугe.
      -- Боже мой! Да вы еще и знамя сюда принесли?... Скорeе прячьте, пока не поздно... Боже мой!..
      -- Вась, ты тут все знаешь... Неси, брат, знамя скорeй куда-нибудь во двор.
      Вася рванулся к знамени, но в это время в дверь раздался громкiй стук. Всe замерли и поблeднeли.
      -- Эй, открой! -- глухо прозвучало на площадкe лeстницы.
      Петя шагнул к дверям.
      -- Надежда Ивановна, я выйду к ним... Постараюсь задержать. А вы, ребята, уж тут как-нибудь...
      Грубый стук, от котораго задрожала дверь, повторился. Петя, закусив губу, бросился в переднюю.
      -- Давай, давай скорeй, -- торопила Лида. -- С древка снимем...
      -- Да вeдь все равно -- обыск будет...
      -- Так куда же спрятать?..
      Ребята были в отчаянiи. Вася, поблeднeвшiй и растерянный, бормотал:
      -- В моем домe?.. Боже мой!.. Неужели у м е н я возьмут?..
      Потом, внезапно рeшившись, он быстрым движенiем сорвал полотнище с древка и побeжал к окну.
      -- Вася, -- испуганно вскрикнула Надежда Ивановна. -- Что ты хочешь дeлать?
      Мальчик обернулся. Его лицо было блeдно и рeшительно.
      -- Ничего, мамочка... Я не могу так!..
      Потом он быстрым движенiем встал на подоконник. Мать бросилась к нему, но было уже поздно. Мальчик исчез внизу.
      -- Вася, Вася! -- стараясь разглядeть что-нибудь в темнотe двора, с отчаянiем вскрикнула мать. -- Гдe ты?
      -- Мамочка! -- слабо донеслось снизу, и все смолкло...
      -- Боже мой! Боже мой! -- безсильно застонала Надежда Ивановна. Скауты усадили мать Васи на стул и захлопнули окно.
      В это время в передней раздались шум и голоса. 206
      -- Это не по закону! -- донесся из передней взволнованный голос Пети.
      Потом дверь в комнату отворилась, и вошли трое комсомольцев.
      -- Закон? -- насмeшливо переспросил старшiй, одeтый в кожаную тужурку, с револьвером у пояса. -- Плевать я хотeл на твои законы! А это видeл?
      Он поднес к носу патрульнаго кулак.
      -- Но у вас вeдь и ордера нeт! -- не уступал Петя, стремясь выиграть время.
      -- "Ордера?" Иди к чорту, щенок!.. Законник какой еще выискался! Перетряхните-ка, ребята, тут все этое барахло... -- приказал он своим спутникам.
      -- Что вам нужно здeсь? -- с отчаянiем спросила пришедшая в себя Надежда Ивановна.
      -- Ах, это вы будете хозяйка? Тут к вам только что знамя скаутское принесли... Гдe оно?
      В этот момент один из комсомольцев нашел в углу древко от знамени.
      -- Э-ге-ге!.. Глянь-ка, товарищ уполномоченный, вот и древко ихнее.
      -- Дeло ясное!.. Гдe знамя? -- рeзко спросил он Петю.
      -- Какое знамя?
      -- Да, вот, которое здeся было?
      -- Это старое древко... Оно с год так стоит... Мы давно расформированы...
      -- Ври, ври больше!.. Словно я не знаю всeх ваших фокусов! Думаешь, пiонеры не видeли?.. Знамя не иначе, как здeсь. Не было у них времени скрыть его. Щупайте, ребята, поэнергичнeе.
      Полетели на пол подушки, постель, содержимое комода. Надежда Ивановна не выдержала.
      -- Да вы хоть постелей не рвите! Развe-ж можно так?
      -- Ничего, ничего. Ишь ты, цаца какая буржуазная выискалась!.. И так дрыхнуть будешь!..
      Знамени нигдe не было. Лицо чекиста омрачилось.
      -- Ах, вот как?.. Нeту, значит?.. В пряточки играть будем, как маленькiе?.. Ну, ну!
      Потом, подойдя к матери Васи, он тихо и успокоительно сказал: 207
      -- А вы, гражданочка, лучше бы по хорошему сказали, гдe знамя... Мы спокойненько уйдем и никого больше не тронем... Зачeм вам это? На кой чорт ломаться и скрывать этую тряпку? С нами лучше в мирe жить. Сами вeдь знаете, чай, не маленькая!..
      Надежда Ивановна опустилась на стул и закрыла лицо руками.
      -- Я ничего не знаю... -- всхлипывая, произнесла она.
      -- Долго я вам говорить буду? -- измeнил голос уполномоченный. -Сказано -- отдать, так нечего тут дурака валять!.. Не забывайте, гражданка, что и вы сами-то служите и сыночек ваш в школe учится. Как бы вам это обоим на улицу не вылетeть.. Ну, в послeднiй раз говорю -- гдe знамя?..
      -- Дeлайте, что хотите, -- прошептала Надежда Ивановна, не отрывая рук от лица. -- Все равно... Я не знаю...
      Чекист досадливо передернул плечики и рeзко повернулся.
      -- Ах, не знаю? Ну, посмотрим! Взгляд его упал на Лиду, со страхом смотрeвшую на происходящее.
      -- Ну, ты, дeвченка? -- Чекист кричал, уже не сдерживаясь. Его лицо перекосилось, он схватил Лиду за плечо и тряс ее. -- Говори, гдe знамя!.. Ну?..
      Дeвочка, как зачарованная, смотрeла на его дергающееся лицо и тихо повторила слова старушки:
      -- Я... я не знаю.
      -- Как это -- не знаю? Ах, ты, щенок! Что тут с тобой -- шутки шутят?
      Он медленно отстегнул кобуру нагана и вытащил револьвер.
      Словно сразу успокоившись, он тихим угрожающим голосом сказал, поднимая наган к лицу Лиды:
      -- Ну? Го-во-ри сей-час же!...
      Он все ближе наклонялся над Лидой и все ближе подносил к ея испуганным глазам дуло револьвера.
      Дeвочка молчала и, не отрываясь, смотрeла в его глаза, губы ея дрожали...
      -- Говори скорeй, -- внезапно рявкнул чекист. -- А 208 то сейчас же, как дохлую собаку, пристрeлю! Ну? Гдe знамя?...
      Лида так же спокойно и ровно, как будто во снe, отвeтила:
      -- Не знаю...
      Потом внезапная блeдность покрыла ея лицо еще больше, глаза закатились, и она упала в обморок.
      Чекист рeзким движенiем положил наган в кобуру и длинно выругался...
      -- Вот, сукины дeти!... И не напугаешь никак!... Так ничего и не нашли, ребята?...
      -- А, может, они успeли в другое мeсто перенести?
      -- Все равно наше будет.., Выслeдим!... Нам половики для клуба оченно даже нужны... Ладно, хрeн с ними.. Погодите вы, бeлое отродье... Еще посчитаемся!...
      И чекист с комсомольцами ушли.
      ___
      Васю нашли внизу, во дворe, лежащим с крeпко прижатыми к груди руками. При паденiи он попал на какiе-то пустые ящики и сломал себe ногу. Но ни разу не вскрикнул и не застонал...
      В атмосферe беззлобных шуток
      Перед длинным бeлым зданiем больницы мы сталкиваемся с двумя дeвушками.
      -- Ледя, Ледя! здорово! -- прыгает к нам шедшая -- еще почти дeвочка, с румяным лицом и голубыми глазами. -- Вы куда? К Васe?
      -- К Васe. Познакомьтесь, дeвчата. Скаутмастор Солоневич, Замeститель Старшаго Скаута.
      Дeвушка разом становится серьезной, и ея голубые глаза пытливо всматриваются в мое лицо. Другая -- высокая стройная брюнетка, с веселыми смeлыми глазами и чуть вздернутым носиком, с каким-то профессiональным интересом осматривает мои морскiя нашивки на рукавах, Обe они церемонно салютуют.
      -- Это, вот, Тамара -- наш будущiй штурман, а это, вот, Лида -- будущiй адмирал, кусочек героя нашего знамени, умeющая очень во время в обморок падать! 209
      -- Погоди, Ледя, -- угрожающе огрызается Лида. -- Дождешься и ты: я тебя тоже сконфужу!
      -- Да ты не сердись, Лидочка! Я, ей Богу же, по хорошему, по душам. Ты у нас вeдь тоже герой!... А вы на дежурство?
      -- Ага. Сегодня наш патруль на обслуживанiи больных.
      -- А чeм вы здeсь помогаете?
      -- Да мало ли чeм? Когда как -- то читки устраиваем, игры для выздоравливающих, Тамарка, вот, про свои походы морскiе разсказывает, говорят, дeйствует лучше валерьяновых капель. А то в амбулаторiях помогаем...
      -- О... о! -- с добродушной усмeшкой вворачивает Ледя. -- Лида у нас профессор по обмазыванiю iодом. Здорово это у нея выходит -- шлеп, шлеп, и краснокожiй готов!..
      -- Ах ты, змeя подколодная! -- вскидывается герль.
      -- Да, вы не вeрьте ему, товарищ скаутмастор... товарищ... замeститель...
      -- Просто -- дядя Боб.
      -- Ну, дядя Боб, -- облегченно продолжает дeвушка. -- Это он со злости, ей Богу, со злости. Он вeдь сидит, сидит в своей киношкe, выколачивает на клавишах всякiе там душераздирающiе вальсы под кинодрамы -- вот его и разбирает охота посмeяться над бeдными беззащитными женщинами.
      -- Эх, ты, адмирал, -- усмeхается Ледя, дружелюбно похлопывая ее по плечу. -- Солидности в тебe, как философiи в котенкe. А туда же тоже в штурмана цeлишься. Тебe бы юнгой поплавать лeт 10, да и то на сушe.
      -- Это он потому такой герой, что Иры нeт, -- вмeшивается Тамара с самым серьезным выраженiем лица, но веселыя искорки в ея глазах никого не обманывают. -- В ея присутствiи ты бы, Ледя, небось, не посмeл бы бeдненькую Лиду обижать. Она тебe всe глазья повыцарапывала бы.
      -- Ладно, ладно, -- смeется Начальник Дружины. -- Я знаю, Ира за вас горой. Вы тут всe как какая-то 210 отдeльная женская армiя. Знаете что, дeвчата, -- таинственно, но с лукавым подмигиванiем в мою сторону говорит он. -- В Германiи есть такое тайное общество -- "Стальной Шлем". Вот шикарное названiе! Вот, и вам бы тоже как-нибудь так же назваться покрeпче да покрасивeе. А?
      -- А как? -- с наивным интересом спрашивает Лида.
      -- А вот как -- "женскiй орден по борьбe с мужским засильем". А названiе самое смертельное -- "Стальной бюстгальтер"...
      Свирeпая защитница женскаго достоинства пытается обидeться, но не выдерживает и присоединяется к нашему общему веселому смeху.
      Старый знакомец
      Шутливо поддразнивая друг друга, мы вошли в прiемную больницы. Ледя попросил о чем-то дежурную сидeлку, и через нeсколько минут в прiемную вошла высокая дeвушка в костюмe сестры милосердiя, со странно знакомым лицом.
      -- Ба, Ирина! Как это вы здeсь очутились?
      Это была, дeйствительно, скаутмастор Ирина, с которой года 3 тому назад мы дискуссировали на скаут-конференцiи в Ростовe.
      Увидя меня, Ирина радостно улыбнулась, и ея серьезное, строгое лицо сразу стало неузнаваемым -- ласковым и сердечным.
      -- Вы, Борис Лукьянович? Очень рада вас видeть. Да вы теперь совсeм морской волк, -- привeтливо сказала она, оглядывая мою морскую форму. -- В нашем сухопутном городe, вeроятно, случайно?
      -- Только на нeсколько дней. Пришел, вот, с Ледей Васю навeстить. Пустите?
      -- Попробую. Только халаты придется всeм надeть. Правила такiя. Да, вот для вас, Борис Лукьянович, и не найти, пожалуй, -- усмeхнулась она. -- Да, ничего, изобрeтем что-нибудь. Двe штуки нацeпим в крайнем случаe. Булавками сколем. 211
      Маленькiй герой
      Веснусчатое круглое лицо лежащаго на койкe мальчика просiяло при видe нас. Одeтые в бeлые халаты, мы, словно профессорскiй консилiум, сгруппировались около маленькаго героя и сердечно пожали ему руку.
      -- А это, Вася, -- сказал Ледя, показывая на меня, -- это, вот, дядя Боб, наш самый старшiй начальник, Сeрый Волк. Он тебe кое-что принес.
      Со всей возможной торжественностью и сердечностью я поздравил мальчика с его смeлым поступком и передал ему почетный значок дружины.
      Блeдное лицо Васи порозовeло и он, счастливо улыбаясь, еще раз пожал руки своим друзьям.
      -- Молодчага, Васич, -- ласково сказала Лида. -- Вот, дядя Боб по всей Россiи eздит, да по всeм морям. Он всeм поразскажет, какiе у нас в волчьем патрулe ребята есть, вродe тебя...
      -- Не нужно! -- отмахнулся мальчик. -- Экая важность... Ну, и прыгнул. А ты развe бы не прыгнула, что ли? Небось, тоже прыгнула бы, когда-б у тебя в домe затопали чекистскiе сапожищи... Обидно. Не отдавать же знамя!
      -- Может быть, всякiй прыгнул бы, да не всякiй догадался бы сразу, что сдeлать.
      Мальчик возбужденно засмeялся.
      -- Ну, это что! А знаешь, Ледя, чего мнe больше всего жалко?
      -- Чего? Ноги своей?
      -- Нeт, что нога!.. Вот, Ира говорит -- мeсяца через два-три опять в футбол буду играть. Не в этом дeло. А, вот, жаль, что я рож их кислых не видал, когда они с носом уходили!.. Эх!..
      Похороны стараго знамени
      Вечер. Нудное, безтолковое засeданiе моей конференцiи. Табачный дым клубами висит в воздухe, туманя не только лица людей, но и огоньки ламп на потолкe...
      По столу ко мнe подсовывается маленькая записочка: 212 "Солоневич! К вам кто-то пришел по важному дeлу и ждет внизу."
      Не без удовольствiя отрываюсь от бездоннаго совeтскаго словоблудiя и выхожу. В прiемной меня, дeйствительно, ждет Лида.
      -- Борис Лукьянович, -- с серьезным дeловым видом говорит она громко, видя, что сзади идет какой-то-постороннiй человeк, -- вашей больной тетe хуже стало, и она послала меня к вам с просьбой навeстить ее.
      -- Неужели ей так плохо? -- дeланно удивляюсь я, поддерживая разговор, пока незнакомая фигура не скрывается в дверях.
      Проводив незнакомца глазами, дeвушка, улыбаясь, салютует.
      -- Сегодня у нас экстренный сбор. Всe уже собрались и ждут вас. Вы можете придти?
      -- Постараюсь. А куда?
      -- А я провожу вас. Я буду ждать за углом улицы, направо.
      Убeдившись по ходу засeданiя, что необходимости выступленiя представителя морского флота не видно, я незамeтно "смываюсь".
      Во мракe теплаго весенняго вечера мы долго идем по пустынным, почти безлюдным улицам и переулкам. У ворот большого двухъэтажнаго дома нас ждет дежурный-скаут, показывающiй дорогу в подвал.
      Там, в большом каменном погребe, при свeтe 2-3 керосиновых фонариков я вижу шеренгу скаутов, юношей и дeвушек, на правом флангe которой высится красивое знамя с вышитым изображенiем св. Георгiя Побeдоносца. Именно это знамя так героически спас наш Вася.
      Меня встрeчают со всей возможной в этих условiях торжественностью. Для этой молодежи я -- не только старшiй, представитель "старой гвардiи", но и живое звено связи, символ единства в условiях нашей ушедшей в подполье работы.
      Я знаю, что собравшiеся здeсь -- лучшiе и самые вeрные члены нашей скаутской семьи. Тяжело приходится им отвоевывать право на свою скаутскую жизнь среди 213 угроз и преслeдованiй ОГПУ и КСМ, и я чувствую, что эта группа -- монолит, спаянный нашей идеей около своего знамени.
      И так грустно сознавать, что этот сбор -- один из послeдних перед гранью новых испытанiй и новых бурь...
      Я говорю собравшимся о нашей идеe, нашем братствe, о бодрости и вeрe в будущее, о нашем долгe перед Родиной, под чьей бы властью она ни была, лежащих перед молодежью задачах, разсказываю о героической борьбe скаутов в других городах и с радостью вижу, как бодрeе дeлается выправка стоящих в строю и веселeй и увeреннeй блестят их глаза.
      -- ...Наши испытанiя еще не кончились. Впереди еще, может быть, много лeт гнета и лишенiй. Но сила, собравшая всeх нас около нашего стараго знамени среди всeх опасностей и бурь, не может изсякнуть в наших сердцах. У всeх нас есть горячая вeра в силу нашего народа и в свeтлое будущее Россiи. Сейчас наша Родина больна. Но именно сейчас нужна ей наша любовь и наша помощь. Легко любить свою мать, когда она весела, здорова и счастлива. Но долг нас всeх -- сыновей Россiи -- показать свою любовь к Родинe теперь -- в дни горя и испытанiй... Среди обмана, лжи, насилiя, гнета, крови и моральной низости -- пусть ярче сiяет наша идея и наш девиз. Наш долг -- остаться русскими скаутами и всeми силами, каждый на своем посту, бороться за Россiю...
      Мрак подземелья, мигающiе огоньки, озаренныя свeтлой вeрой в свою идею молодыя лица, вся таинственность нашего сбора невольно напомнили мнe полулегендарныя времена римских катакомб, гдe 19 вeков тому назад тайно собирались первые послeдователи христiанства.
      И так же, как и мы теперь, при мигающем свeтe факелов первые христiане слушали слова своего ученiя и не думали о жестоких солдатах Нерона, гдe-то наверху разыскивающих их, "врагов Рима".
      И мнe живо вспомнилось, как опредeлял скаутинг наш разстрeлянный коммунистами старшiй друг И. Смольянинов. "Скаутинг, говорил он задумчиво, это -- христiанство в дeйствiи. Это -- ученiе Христа, влитое в рамки пониманiя и дeятельности дeтей..." 214
      Ну, что-ж! Может быть, и нам предстоят тюрьмы и арена Колизея... Но развe от этой мысли может ослабнуть тетива напряженнаго лука нашей воли? Развe не побeдило христiанство язычества? Развe факелы горящих крестов с христiанскими мучениками не освeтили человeчеству путей будущаго?
      Пусть мы -- самый маленькiй и слабый отряд великаго христiанскаго воинства. Но и наши молодыя силы вливаются в общую борьбу со злом, злобой и ненавистью.
      -- Скауты, -- звучит голос Леди. -- Много наших ребят заслужили чести быть отмeченными за свою работу в теченiе послeдняго тяжелаго года. Скаутмасторское совeщанiе рeшило прiурочить это торжество ко дню прieзда Бориса Лукьяновича и рeшило просить его объявить и раздать присужденныя награды.
      -- Колосова, Михайлов, -- вперед! -- командует Начальник Дружины.
      Из строя выходит наш штурман Тамара и маленькiй мускулистый юноша, с загорeлым лицом, в костюмe рабочаго.
      -- Вы вступили в строй скаутов, когда отряды только стали организовываться, -- говорю я им. -- Вы были крeпкими, преданными скаутами в дни нашего свободнаго существованiя. Вы не бросили наших рядов в эти тяжелые годы и среди опасностей и невзгод нашей жизни проявили себя стойкими и смeлыми членами нашего братства и преданными руководителями нашей работы. Согласно рeшенiя совeта скаутмасторов, я отъ имени Старшаго Русскаго Скаута поздравляю вас со званiем скаутмасторов.
      Я пожимаю им руки и поворачиваю лицом к строю.
      -- Будь готов! -- хором звучит привeтствiе шеренги скаутов.
      -- Всегда готов! -- салютуя, отвeчают новые скаут-мастора.
      Послe раздачи значков маленькiй скаут, секретарь дружины, читает уже утвержденное мною постановленiе о награжденiи "знаком братства и благодарности -- Свастика" Начальника дружины. Я вручаю этот значок нашему славному Ледe, и радостно сiяющiя лица скаутов, пожимающих ему руку, заставляют забыть всю необычность 215 обстановки этого торжества и тeнь от нависшей над нашей головой кроваво-красной лапы ОГПУ.
      Вот, перед строем опять наш Ледя. Он говорит о трудностях послeдних мeсяцев, о слeжкe, о рядe обысков, о героических усилiях спасти старое знамя из рук комсомольцев и чекистов и о рeшенiи старших скаутов спрятать знамя от усиливающихся преслeдованiй.
      С тихим шелестом в послeднiй раз разворачивается старое знамя, овeянное двумя десятками лeт любви и почитанiя. Всe окружают нашу святыню и, касаясь ея салютующей рукой, повторяют слова скаутской присяги.
      Крeпкiя руки, протянутыя к знамени, не дрожат.
      -- "Даю торжественное обeщанiе и скрeпляю его своим честным словом"... -- твердо и увeренно звучат голоса под низким потолком погреба. -"Исполнять свой долг перед Богом и Родиной, помогать ближним, повиноваться скаутским законам"...
      Я смотрю на смeлыя молодыя лица, сосредоточенныя и серьезныя, на их глаза, пристально устремленные на изображенiе св. Георгiя, и горькiя мысли приходят мнe в голову.
      -- Как могло случиться, что честная русская молодежь может только втайнe, в подвалах, скрываясь, как преступники, произносить благородныя слова такой присяги? Как могло случиться, что, вот, эти юноши и дeвушки, проникнутые вeрой в свои свeтлые идеалы, не питающiе ни к кому ненависти и злобы, желающiе добра людям и своей Родинe, -- явились врагами, дичью, за которой стали охотиться сыщики ГПУ и их добровольные помощники? Чeм заслужили мы их ненависть и преслeдованiя?...
      Знамя еще раз плавно выпрямляется над головами скаутов, как бы прощаясь с друзьями и гордясь своим славным прошлым, и затeм знаменосец склоняет его на руки дeвушкам, снимающим полотнище с древка. Знамя складывается, зашивается в клеенку и запаивается в жестянку. Глаза всeх не могут оторватьтся от этой грустной молчаливой процедуры, а руки наших мастеров взволнованно дрожат.
      Я предлагаю спeть, и в темном погребe негромко звучат знакомыя слова нашей старой пeсни: 216
      "Братья, крeпнет вьюга злая,
      Нам дорогу застилая;
      Тьма и мгла стоит кругом...
      Нас немного, но душою
      Будем мы перед грозою
      Тверды, стойки, как гранит..."
      Вот жестянка запаяна. В кирпичной стeнe уже готова ниша. Еще нeсколько минут и знамя будет замуровано.
      Начальник дружины берет жестянку и поднимает ее кверху, как бы стараясь запечатлeть этот момент в памяти всeх. Видно, что ему хочется сказать много теплых, сердечных слов...
      -- Мы прощаемся с нашим знаменем, -- твердо говорит он, -- с надеждой, что скоро наступит время, когда оно опять будет развeваться над нашими отрядами... Мы обeщаем ему, -- взволнованно продолжает он, и внезапно судорога рыданiя сжимает его горло, и голос его прерывается. -- Мы обeщаем... не забыть... тебя... -- с трудом тихо выдавливает он и, как будто боясь не выдержать тяжести нахлынувших чувств, быстро передает дорогой сердцу всeх предмет в руки скаута, стоящаго у стeны.
      Кирпич за кирпичем закладывают нишу с жестянкой, мигающiе огоньки скупо освeщают строй, и слова нашего гимна особенно торжественно звучат под сводами погреба:
      "Тeм позор, кто в низкой безучастности
      Равнодушно слышит брата стон...
      Не страшись работы и опасности,
      Твердо вeрь: -- ты молод и силен...
      На глазах у многих слезы. Но это не слезы прощанья навсегда. Это слезы разлуки только на время.
      И молодая горячая вeра в будущее смягчает грусть этих незабываемых минут... 217
      "Кто не с нами, тот против нас"
      Поздно ночью, полные впечатлeнiями от этой трогательной сцены прощанiя со старым знаменем, возвращались мы домой по темным улицам города.
      -- Вы знаете, Борис Лукьянович, -- задумчиво сказал Ледя. -- Мнe все это часто кажется каким-то сном -- вот, всe эти преслeдованiя, подпольщина, наша борьба. Как будто игра во снe... Как-то безсмысленно все это: и то, что нас давят, и то, что мы защищаемся.
      -- Сразу видно, Ледя, что вы, как музыкант, не овладeли современным оружiем дiамата22. Тогда бы все это вам было понятно.
      -- Развe вся эта безсмыслица может быть понятна?
      -- Ну, конечно. Все это вполнe естественно и логично.
      -- Логично? Ну, убей Бог, если я в этом хоть что-нибудь понимаю. Зачeм преслeдовать скаутов?
      -- Конечно, нужно оговориться, Ледя, что логика тут, так сказать, "пролетарская", малость односторонняя. Но, в общем, дeло-то не очень сложное. Коммунистам нужно, чтобы молодежь росла в атмосферe полнаго и, главное, организованнаго подчиненiя. Вот, напримeр, вы, как Начальник Дружины, дали бы свое согласiе на то, чтобы скауты грабили церкви?
      -- Что за дикiй вопрос?
      -- Я знаю, что не дали бы. А вeдь изъятiе церковных цeнностей надо дeлать с чьей-нибудь помощью? Комсомол-то вeдь пошел и грабил. Ну, а поставили бы вы, скажем, скаутов на шпiонскую работу?
      -- Еще чего?
      -- Ну, вот, а пiонеров поставили -- пока за скаутами шпiонить, а потом и дальше пойдет. Или вот, скажем, в Одессe недавно были "дни мирнаго возстанiя".
      -- Как, как? -- заинтересовалась до сих пор молчаливо слушавшая Ирина. -- Какiе дни?
      22 Дiалектическiй матерiализм -- метод марксистскаго анализа.
      -- Да "дни мирнаго возстанiя" -- или "ущемленiе буржуазiи", проще говоря, организованный грабеж. Ходили 218 спецiальныя комсомольскiя бригады по квартирам "буржуев", когда-то обезпеченных людей, и отбирали у них все "лишнее", нажитое "на поту и крови трудового народу". Оставляли только по парe бeлья, да брюк... Вы бы дали на это скаутов?
      -- Ну, конечно, нeт, -- возмущенно фыркнул Ледя. -- Да и из ребят никто бы не пошел: не так мы их воспитывали.
      -- Ну, вот, видите. Какая же от вас польза совeтской власти?
      -- Почему же? А, вот, работа в лазаретах, в прiютах, среди дeтей, да, наконец, сама по себe наша культурная работа. Развe все это не в счет?