— Отлично. Хватит бока мять, вставайте. Плот-то хоть проверили?
— Обижаешь, Белогривый, — прогудел Аргентий. — Не чужому же дяде на нём через реку плыть.
— Видал я плоты и получше, этот ведь мертвяки все ж делали, что с них возьмешь, — признался моррит, — но и похуже тоже видал. Переправится туда и обратно сможем, выдержит.
— Должно хватить. С запасом брали.
Джеральд с удовольствием отметил, что прежде чем отдыхать, ребята позаботились о деле: бухты веревки уже лежали на плоту, скрепленные воедино, а один конец был привязан ко глубоко врытому в землю бревну. Обратную переправу планировалось ускорить, выбирая привязанный на этом берегу канат.
Ну, а на тот берег переправлялись вплавь, побросав одежду и снаряжение на плот и держась одной рукой за мокрые и скользкие бревна. Только Арвигар, самый легкий из наемников, был освобожден от обязанности лезть в холодную весеннюю воду. Ему досталась другая работа: стоя на плоту, он потихоньку выбирал веревку, предназначенную для обратного пути. Его же Джеральд поставил охранять плот, когда кагманский берег был достигнут. Остальные же, наскоро растеревшись и натянув одежду и доспехи, медленно направились вглубь леса.
Двигаться ночью в густом лесу с обильным подлеском было трудно. То и дело кто-нибудь из наемников спотыкался, поскальзывался или задевал незамеченную ветку. Все это приходилось сносить без громких жалоб, лишь сквозь сжатые зубы они то и дело вспоминали богов и демонов, по большей части — в крайне грубой форме.
— Избушка… Где эта избушка, Кель ее возьми? — проворчал Аргентий, очередной раз крепко получивший по щиколотке.
— Свет смотри, — так же тихо ответил ему Джеральд. — Где свет — там и избушка.
— А ты что, там уже полазил? — невозмутимо поинтересовался Гронт.
Не смотря на серьезность момента, все рассмеялись и тут же зажали ладонями рты, чтобы не поднять переполоха.
— Провалиться мне к Аэлису — свет, — вдруг прошептал Гвидерий.
И вправду — где-то впереди слева мерцала крохотная искорка.
— Вперед. И чтобы тихо, импы! — скомандовал Джеральд.
Маленький отряд двинулся вперед — еще медленнее, ещё осторожнее и еще более старательно соблюдая тишину. Огонек постепенно приближался.
— Да он движется, — изумленно прошептал Гвидерий. — Это кто-то идет по лесу нам навстречу.
Руки наемников непроизвольно крепче сжали древки копий.
— Тем лучше, — пробормотал себе под нос Джеральд. — На ловца и зверь бежит.
Прошло еще несколько томительных минут, прежде чем Джеральд разглядел, какой зверь вышел в этот раз на ловца, и тут же мысленно возблагодарил Келя за ниспосланную небывалую удачу. К наемникам приближались дети. Впереди, оживленно беседуя, шли две девочки, одна из которых держала в руке застеклённый фонарь, освещавший им тропинку, а за ними, вероятно охраняя, шел мальчишка постарше.
— Гронт, парень твой, — отдал команду громким шепотом Джеральд. — Гвидерий, берешь девчонку с фонарем. Оудин, ты — вторую. Аргентий подержит копья. Хватайте их по моему сигналу.
На всякий случай Джеральд свое копье тоже отдал морриту: не ровен час, придется помогать ребятам пеленать пленников. Наемники затаились в кустах у самой тропинки, ожидая, когда дети пройдут мимо…
— Вперед! — рявкнул Джеральд, и трое наемников бросились из кустов на ничего не подозревающих детей. Не ожидавшие нападения дети не сопротивлялись и тут же оказались крепко схваченными. Но не успел командир наёмников отдать следующую команду, как из темноты к Оудину, что-то крича, метнулась еще одна маленькая фигурка. Мальчишка, похоже, хотел сшибить наемника с ног, но в нем было слишком мало веса, чтобы такая попытка увенчалась успехом. Это, однако, его не остановило, и, повиснув на Оудине, он впился в запястье наемника зубами. Тот только замычал от боли, но девчонку из рук не выпустил. Джеральд, успевший прийти в себя от неожиданности, выскочил на тропинку и сильно ударил неожиданного противника кулаком за ухо. Как и предполагал наемник, от этого удара ребенок потерял сознание и мешком повалился на землю. Однако, неприятности на этом не окончились. Парнишка, которого держал Гронт, воспользовался тем, что внимание северянина было отвлечено на суету вокруг Оудина, и неожиданным рывком вырвался из рук наемника, проявив при этом немалую силу и ловкость. Обретя свободу, он тут же бросился вглубь леса. Выругавшись, Гронт рванулся следом за ним.
— Гронт, назад! — заревел Джеральд.
Северянин остановился, словно налетев на невидимую стену.
— Хватай этого, — предводитель кивнул на распростертого у его ног мальчишку, — и бежим.
Пусть наемники и никогда не служили в имперской армии, но дисциплина в отряде у Джеральда была железная. Не теряя времени, Гронт подхватил на руки бесчувственного мальчика, и наемники побежали к реке, теперь уже не таясь и не пытаясь быть бесшумными. Игра в прятки окончилась, начиналась игра в догонялки. И ставкой в этой игре были жизни. Их жизни.
Именно поэтому Джеральд не позволил северянину преследовать беглеца: гоняться по ночному лесу за убежавшим мальчишкой можно долго и безуспешно. До тех пор, пока в погоню не ввяжутся привлеченные шумом тигры-оборотни, естественно, не на стороне охотников. Именно поэтому сейчас наемник вел своих людей сразу к реке — все равно прямо к Арвигару и лошадям не выйдешь, а так хоть будет понятно, в какую сторону потом по берегу бежать, чтобы их найти. Все, абсолютно все сейчас решала скорость. В любое мгновение из темноты могли выпрыгнуть огромные гибкие тени, и для наемников это будет означать завершение их путешествия.
Но боги, которые уже не раз сегодня были милостивы к Джеральду и его людям, продолжали им благоволить: ловцы удачи благополучно добежали до Арвигара и вскочили на плот. Торопливо рассовав добычу по специально приготовленным мешкам из грубой ткани, начали обратную переправу. А на том берегу увидевший это Кебе уже выводил послушных ему мертвецов, чтобы они стали заслоном между наемниками и погоней…
Я возьму щебет земных птиц,
Я возьму добрых ручьев плеск,
Я возьму свет грозовых зарниц,
Шепот листвы,
Зимний пустой
Лес.
Я возьму этот большой мир:
Каждый день, каждый его час.
Если что-то я забуду —
Вряд ли звезды примут нас.
Если что-то мы забудем —
Вряд ли звезды примут
Нас.
Р.Рождественский
— Ваш бифштекс!
Наромарт оторвал глаза от книжки. На столике мадемуазель Виолетта поставила оловянную тарелку с солидным куском сырой говядины и большой кубок. Он поднялся, подошел к столу, взял в руки стальной ножик и стал задумчиво вертеть его в руках.
— Интересно, чего ты так со мной возишься?
— Интересно, а почему это я не должна с тобой возиться?
Мадемуазель Виолетта присела на табурет рядом со столиком. Наромарт тоже сел, взял в правую руку мельхиоровую вилку, отрезал кусок мяса, но есть не стал.
— Во-первых, я — вампир. А во-вторых, даже когда я им не был, я не был и человеком.
— Во-первых, во-вторых, и, в-третьих, ты существо, которому нужна моя помощь. Так что ужинай и не болтай глупостей!
Он проглотил кусок мяса и отхлебнул из кубка.
— Гадость. Что за мерзкий привкус у твоего растворителя?
— Зато кровь не сворачивается в течение десяти часов. У господ цирюльников не возникает проблем, а обер-медикус мэтр Конрад Люгер уже спрашивал нельзя ли это использовать при тромбозах.
— Интересно, как это мэтр собирается вены чистить с его-то техникой?
— К твоему сведению, мэтр гораздо больший врач, чем ты, который нахватался верхов и возомнил себя светилом. Лет через триста любой цирюльник сможет делать то, что сегодня делает мэтр. Но цирюльники не двигают вперед медицину, это делают врачи-исследователи.
Наромарт отхлебнул еще.
— Ладно, ладно. Не надо меня ругать, а то потеряю веру в себя. Плохой из тебя учитель!
— Из меня плохой учитель? Да я преподавала в гимназии Цурбаагена! Целых три недели! Почти…
— Так долго? — язвительно осведомился Наромарт. — Думал, что ты убежишь гораздо раньше.
— Напрасно смеешься. Я никуда не убегала, меня выгнали. Оказывается, к детям там применялись телесные наказания. Представляешь, директор гимназии собирался выпороть какого-то первоклассника. Да ещё только за то, что тот слишком громко смеялся на перемене. Я вошла как раз в тот момент, когда он велел несчастному ребёнку лечь на скамью.
— И что же было дальше?
— Я, Виолетта фон Зееботен, не могла этого стерпеть и сломала скамью. За это меня и выгнали.
— Разве за это выгоняют?
— Понимаешь, скамья была очень тяжелая, из мореного дуба… А сломала я ее о высокоученую директорскую лысину…
Наромарт поперхнулся кровью. Откашлявшись, с интересом спросил:
— Жив-то он, хоть, остался?
— Он вообще не пострадал, если не считать здоровенной шишки. У подобных типов обычно чрезвычайно крепкая черепная коробка.
Повисло молчание. Вампир отправил в рот последнюю порцию мяса и скептически посмотрел на собеседницу.
— Что-то не сходится. Не могу себе представить тебя, размахивающей дубовой скамьей.
Мадмуазель Виолетта рассмеялась.
— За кого ты меня принимаешь? За Зену? За Брунгильду? Или, может быть, за Жанну Орлеанскую?
— Не имею чести знать этих достойных дам, — улыбнулся Наромарт. Клыки уже уменьшились и теперь почти не выделялись среди остальных зубов.
— Зена и Брунгильда — знаменитые воительницы древних времен. Говорят, коня на скаку могли остановить… ударом кулака… А Жанна Орлеанская была полководцем у Галльского короля Карла Подлого во время Столетней войны. Он её предал, и враги решили осудить её как ведьму. А ведьм в тех краях заживо сжигали на кострах.
— Какой ужас! Никак не думал, что в вашем мире процветает такая жестокость.
— Ну, положим, не во всем мире. Ведьм сжигали только в Галлии, Вестфалии и Арагоне. В каждом случае на это были свои причины… Долго рассказывать… К тому же колдовать она в любом случае абсолютно не умела… В общем, Жанну судили в городе Руане, но несколько преданных ей офицеров собрали небольшой отряд готовых на всё воинов и обратились за помощью к сильному магу, который наложил на них заклятие невидимости. Благодаря этому они тайно проникли в руанский замок и вступили в бой с охраной. В начавшейся суматохе Жанна схватила скамью подсудимых и сначала хорошенько приложила двух охранников, а потом проломила башку епископу-обвинителю.
— Справедливое решение. Но к чему ты мне это сейчас рассказываешь?
— Понимаешь, и Жанна, и Зена, и Брунгильда были воительницами. Свои проблемы они решали при помощи оружия, которое было у них под рукой. Нет меча — сойдет скамейка. А мы с тобой — маги. И должны пользоваться тем оружием, которое в наших руках более эффективно. Если маг будет хвататься за скамейку, когда имеются другие, более действенные, способы достичь цели — это может стоить ему жизни. Понимаешь?
— Не очень, — признался Наромарт после небольшой паузы. — Ты же сама сказала, что сломала скамейку о голову директора.
— Да сломала, сломала… Но только я не держала эту скамейку в руках. Я управляла ею с помощью заклинания телекинеза.
Легкий толчок в плечо прервал воспоминания. Перед Наромартом на корточках сидела молодая девушка в темном пеплосе и, улыбаясь, протягивала ему наполненную вином чашу. Черный эльф улыбнулся в ответ и, приняв чашу из ее рук, сделал долгий глоток.
Он был пьян и без этого. Не от вина — всего выпитого на этом пиру не хватило бы, чтобы заставить полудракона потерять голову. Он был пьян от счастья.
Дважды за последнее время Наромарт был на грани отчаяния: в первый раз, когда осознал себя вампиром, и, во второй, когда увидел на своем теле печать былого греха. Оба раза ему казалось, что на этом его жизнь кончена, что нормальные эльфы, гномы, люди никогда не станут с ним общаться. В лучшем случае будут сторониться его, стараясь быстрее пройти мимо, в худшем — возненавидят.
А получалось совсем по-другому: те, кто совсем не знал его прежнего, относились к нему новому вполне дружелюбно, а многие даже пытались ему помочь. Что бы он делал без мадемуазель Виолетты? Если бы не помощь волшебницы, кровь Страда рано или поздно взяла бы верх, превратив его в не имеющего собственной воли раба мастера-вампира. «Птенца», как это среди них называется.
Или вот новые знакомые Балис и Мирон, люди, никогда не видевшие эльфов, ничего он них не знавшие, но поверившие ему сразу — и очень основательно. Конечно, это не было тем безграничным доверием, которое старые друзья испытывали друг к другу, но все же оно было велико. А ведь они вовсе не были доверчивыми глупцами, которых способен очаровать первый встречный проходимец. Нет, это были опытные люди, битые жизнью, не понаслышке знавшие и об обмане, и о предательстве, но при этом продолжавшие видеть в каждом, с кем сталкивала их судьба, не возможного врага, а возможного союзника.
А теперь их новый знакомый, купец Йеми, который помог им сориентироваться в незнакомом мире. "Длинноухий человек с севера". Наромарт по привычке сдержано улыбнулся, но тут же отбросил сдержанность и расхохотался. Громко и весело, как не смеялся уже очень давно.
— Чему ты смеешься, остроухий? — обворожительно улыбаясь, спросила девушка.
— Жизни. Я могу наслаждаться вином и пищей, звуками и красками леса, запахами трав и светом звезд. Разве этому не стоит радоваться?
— А как насчет любви? — она игриво положила руки ему на здоровое плечо.
Прежде чем ответить он допил вино. На мгновение к нему вернулась его прежняя холодность и рассудительность. Вступать в близость с кем-нибудь, кроме чистокровных эльфиек, ему раньше не приходилось, хотя он знал, что это возможно. Но надо ли? А почему, собственно, нет?
— Как тебя зовут?
— Фиала. А тебя?
— Наромарт.
Эльф приобнял девушку рукой, в ответ она покрепче прижалась к нему, недвусмысленно давая понять, что его ласка ей приятна.
— Ты издалека?
— Разве это важно?
— Я никогда не видела подобных тебе. И ничего о них не слышала. Откуда ты здесь появился?
— Разве Йеми не рассказывал тебе о длинноухих людях севера?
— Людях? Странно, на человека ты не слишком похож. Разве тебя и твоих сородичей в Империи не держат за нечек?
"Кто такие нечки?" — хотел спросить Наромарт, но не успел.
Драконье чутье уловило приближение неживого существа. Знакомого неживого существа. Ну, конечно, это был Женька, зачем-то мчавшийся над лесом к поляне в форме летучей мыши, а теперь стремительно снижавшийся немного в стороне от костра.
— Что с тобой? Почему ты замолчал? — немного испуганно спросила Фиала и попыталась повернуть его голову к себе.
— Подожди!
Он решительно высвободился из её объятий и поднялся на ноги. Остальные участники пирушки еще ничего не замечали, а Женька уже со всех ног несся к костру, в привычном человеческом виде.
— Скорее! На помощь!
Громкий крик подростка разом оборвал веселье. Теперь уже на ноги вскочили почти все. Женька вбежал в круг света: взволнованный, взлохмаченный, только вот не догадавшийся сымитировать, что задыхается. Наромарт от души пожелал, чтобы обеспокоенные люди не заметили этого явного несоответствия, но через мгновение и сам забыл о нем.
— Женя, что случилось? — успел спросить Мирон.
— Там в лесу на нас напали какие-то люди! Они схватили Анну и Риону! Я сумел вырваться…
Дальше мальчишку никто не слушал. Обитательницы леса, все, как одна, бросились в ту сторону, куда ушли дети, на ходу сбрасывая с себя одежду. Спутникам Наромарта, должно быть, хватило времени, чтобы успеть удивиться их странному поведению, прежде чем тела женщин прямо в движении стремительно превратились из человеческих в кошачьи. В Кусачем лесу жили оборотни! Вместе с женщинами в погоню бросились Курро и Рокад, так же принявшие тигриный облик. Из местных жителей у костра остался только Йеми: купец был обычным человеком.
Пока Наромарт наблюдал за исчезающими во тьме леса тигрицами, Балис, видимо, протрезвевший от неожиданного известия, успел добежать до фургона, взять свое таинственное оружие и теперь тоже мчался на помощь девочкам.
— Балис, стой! — крикнул Мирон, но тот никак не отреагировал.
— Капитан Гаяускас, назад! Ко мне! — скомандовал Нижниченко на русском, и это подействовало: морпех остановился, словно наткнувшись на невидимую стенку.
Сашка удивленно и уважительно посмотрел на своего спутника. Таким Нижниченко он никогда еще не видел, и этот Нижниченко действительно был генералом. Таким же, как генералы Белой Армии, способные повести за собой солдат в атаку на пулеметы, или удерживать их на простреливаемых вдоль и поперек позициях под ураганным огнем противника.
— Ты же не знаешь, куда бежать, — Мирон перешел на имперский язык. — Или думаешь, что способен догнать в ночном лесу мчащегося тигра?
— Мы что, будем спокойно стоять здесь, когда дети нуждаются в помощи? — с еле сдерживаемой яростью произнес Гаяускас.
— Нет, мы будем сидеть здесь и думать, как им помочь, — Нижниченко опустился на служивший ему сидением чурбак. — А когда поймем, что надо делать — будем выполнять намеченный план. Это гораздо эффективнее, чем бегать по темному лесу, потрясая автоматом.
Тяжело дышащий Балис опустился на лежащее рядом бревно, положив автомат перед собой. Перед глазами плыли красные круги, мерещилась темная вильнюсская улица и неподвижно лежащая на снегу девочка — в ярко-красной курточке Кристины и с бледным лицом Анны-Селены…
— Я постараюсь разузнать, что случилось, — наконец собрался с мыслями Наромарт. — Ждите меня здесь, никуда не уходите.
Он встал, взмахнул здоровой рукой и стал подниматься в воздух, сначала медленно, затем быстрее и вскоре исчез из поля зрения. Все, за исключением посвященного в тайну плаща Женьки, вскочили на ноги и провожали его изумленными взглядами.
— Так, — решительно произнес Мирон, вновь присаживаясь на чурбак. — Начнем с самого начала. Йеми, ты нам поможешь?
— Почтенный Мирон, похитили не только Анну-Селену, но и Риону, — подошел поближе купец.
Йеми не позволил своим чувствам возобладать над рассудком. Конечно, он очень беспокоился о своей племяннице, однако не сделал и попытки преследовать похитителей. Все равно оборотни сделают это быстрее и лучше. А если у них ничего не выйдет… В любом случае, те, кто похитил Риону, не хотели ее убивать — иначе бы убили сразу. А раз так, то их можно будет выследить. Собственно, можно было уже собираться в Плесков, мимо которого похитители не могли пройти ни при каких условиях. Но Йеми очень хотелось узнать тайну случайных попутчиков, раз уж предоставлялась такая прекрасная возможность. Если окажется, что им можно доверять, то нужно будет непременно попытаться заполучить их в помощники.
— Для начала пусть Женя подробнее расскажет, что же все-таки случилось.
— Мы шли по тропинке к домику, который хотела показать нам Риона. Вдруг из кустов выскочили какие-то люди, схватили девчонок. Меня тоже собирались схватить, но я сумел увернуться и побежал в лес, они не стали гнаться за мной.
Разодранная одежда и встрепанный вид мальчишки не оставляли сомнения в справедливости его слов. Хорошо еще, что в ночном лесу он умудрился не расцарапать лицо.
— А Серёжа?
— Не знаю, он шел сзади…
— Давно это было?
— Не могу сказать. Я по лесу долго бежал. Может, десять минут, может — двадцать. Мы же далеко ушли, да и направление я сначала потерял.
Еще бы не потерять, подумалось Мирону. По правде говоря, подростку еще очень повезло, что он набрел на поляну так быстро, мог бы и пару часов проплутать. Хотя, наверное, часа через полтора его бы наверняка хватились у костра.
— Какие эти были люди?
— Темно было, я их не разглядел толком…
— Ну, хоть что-нибудь? — Мирону вспомнился Лесь Носов, из которого тоже приходилось буквально по крохам вырывать информацию. Не потому, что мальчик не хотел что-то рассказывать, просто, он не понимал, что детали, мелкие подробности, которые ему казались абсолютно неважными, для генерала Нижниченко и его сотрудников имели огромную ценность. И только после того, как с Лесем стал работать Сережа Николаенко, информация если и не пошла широким потоком, то, по крайней мере, потекла полноводным ручьем: детский психолог сумел заговорить с ребенком на понятном тому языке. Мирон, по привычке учиться всему понемногу — авось пригодится, пару раз коротко расспрашивал у Николаенко технологию общения, но серьезно поговорить — не находил времени. А теперь — катастрофически не хватало знаний и умений. Это с Сашей у него как-то сразу установился контакт, без всяких там технологий. Может быть, потому, что несмотря на разницу в возрасте (хоть по году рождения меряй, хоть по числу прожитых на Земле лет), они были одной крови — разведчики. А вот Женя… Женя был другим: обычным домашним мальчиком, случайно затянутый в водоворот приключений. И добиться взаимопонимания с ним было гораздо труднее.
— Ну, на них были кожаные куртки с металлическими бляхами… Небритые… Ну, не знаю…
— Сколько их было?
— Кажется, четверо. Может — пятеро, не больше.
— Так мы многого не добьемся. Йеми, кто здесь мог организовать такое похищение?
Тот несколько мгновений промедлил с ответом. Уж очень интересно было наблюдать за тем, как Мирон пытался понять, что же произошло. В какой-то момент Йеми понял, что и сам он вел бы себя в этой ситуации точно так же, если бы… Если бы был в Кагмане абсолютно чужим. Не просто иностранцем, а именно чужаком, который вообще ничего не знает о том, кто и как живёт в этих местах.
Что ж, сейчас надо было принимать решение: либо просветить таинственных спутников о том, куда они попали, либо оставить их в неведении. Йеми предпочел первый вариант. Один разговор чужестранцев в местных жителей не превратит, а любой потенциальный союзник любит, когда ему демонстрируют дружелюбие.
— Мирон, здесь, — он особо выделил голосом это "здесь", — такое похищение не мог организовать никто. Оборотни в Кагмане занимают высокое положение, а Риона — к тому же еще и наследная боляроня Пригская. Похитителям не станут помогать ни власти, ни местные жители, а что до наказания… Веревки у нас довольно дешевые, и деревьев, как ты мог заметить, хватает. Если кому-то так сильно захотелось покинуть этот мир, то повеситься гораздо проще и легче.
— То есть, ты хочешь сказать, что похитители — чужаки? — понял Нижниченко.
Йеми кивнул.
— Кусачий лес находится на берегу реки Валаги. За рекой — империя Мора, где законы Кагмана не действуют.
— Та-ак, — удовлетворенно протянул Мирон. — Это уже что-то.
— А мне вот что непонятно, — неожиданно вмешался Сашка, — те, кто это сделал, должны были думать о том, что за ними погонятся.
— А ведь верно, — Балис моментально понял ход мыслей подростка. Понял — и мысленно похвалил. — Не думали же они, что просто так убегут от этих…
Он прервался, мучительно подбирая слово, которым было бы уместно назвать гостеприимных хозяек леса. Ничего лучшего, чем "большие кошки" в голову не лезло.
— Тигриц-оборотней, — подсказал купец.
— Да, спасибо… От тигриц-оборотней им не убежать, это понятно. Женя, у них лошади были?
— Я не видел…
— В густом лесу лошадям делать нечего. Думаю, что лошади их ожидали на том берегу. Или даже на этом, — уточнил Йеми. — Но и на лошадях им от тигриц далеко не уйти.
— А может, они улетели? — предположил Мирон. — Как Наромарт.
Йеми убежденно кивнул, но сразу после этого почему-то поменял свою точку зрения и возразил:
— Пять человек, каждый из которых умеет летать, собрались в одном месте? Вряд ли. Даже если это место — Кусачий лес. И потом, те, кто умеют летать, не надевают кожаные доспехи. Кстати, а мечи у них были?
— Мечи? Нет, не было. У того, кто меня схватил, вроде, нож большой был на поясе.
— Большой нож — это сколько?
— Примерно столько.
Как и предполагал Йеми, мальчик развел ладони на длину клинка гладия. Если разобраться, то это было хорошей новостью: значит, похитители не были инквизиторами, те бы свои длинные мечи, конечно, не забыли бы.
— Те, кто умеют летать, не пользуются такими… ножами…
Балис хотел, было, сказать купцу, что у умеющего летать Наромарта имеется меч, раза в два длиннее такого ножа. И мечом этим эльф умеет пользоваться очень даже недурно. Хотел — и не стал говорить. Когда непонятно, что вокруг происходит, не следуют афишировать свои умения. А уж тем более — чужие. Сашка, видимо, думал примерно так же, поскольку тоже промолчал. Заговорил Мирон:
— Если у похитителей нет возможности оторваться от погони, то что они могут сделать?
— Спрятаться в Плескове, конечно.
— А почему именно в Плескове?
— А где еще они могут спрятаться? Что ты предлагаешь?
Йеми выдержал длинную паузу, убеждаясь, что Мирону сказать нечего, а затем продолжил:
— Вот видишь, ты сам понимаешь, что больше — негде. В деревнях и на виллах от тигров не спастись. Только стены города могут дать надежную защиту, а единственный город поблизости — это Плесков.
— Звучит убедительно, — согласился Балис.
— Есть, правда, одна заковырка. Ворота города на ночь закрываются. Значит, похитители либо знают какой-то другой путь в город, либо ворота для них будут открыты… Лучше бы первое…
— Почему?
— Потому что во втором случае за похищением стоит очень важный имперский чиновник, способный отдать команду открыть ворота города среди ночи, а в первом — только обычные городские бандиты. Лучше иметь дело с низами Империи, чем с ее верхами.
— Значит, нам надо отправляться в Плесков и постараться разыскать и спасти ребят, — подвел итог Мирон. — А уж там разберемся, кто это все затеял. Верхи, низы… В любом случае, пробраться ночью в город так, чтобы об этом никто ничего не знал — невозможно.
— Хорошая идея, — кивнул Йеми. — У нас есть два-три часа на то, чтобы подготовится к поездке, а потом надо будет выезжать: чтобы успеть к рассвету добраться до городских ворот. Давайте-ка для начала запасемся едой.
Он кивнул на уставленную снедью скатерть.
— А хозяйки не будут против? — поинтересовался Женька.
— Не будут, — успокоил его Йеми. — И прихватите пару амфор вина, оно может нам очень сильно пригодиться.
Мальчишки не заставили себя долго упрашивать, подхватили по красноватой глиняной амфоре вместимостью в добрых полведра, на стенках которой черным лаком были изображены какие-то сцены из местной жизни, и потащили их к фургону Наромарта. Сам купец принес из своей повозки кожаные мешки и чистые тряпицы, после чего присел к разложенным на траве полотнищам и принялся отбирать подходящую еду.
Мирон хотел что-то сказать, но не успел: в гуще леса послышался треск, а затем из чащи на поляну выпрыгнула тигрица. Йеми деликатно отвернулся, остальные последовали его примеру.
— Они увели детей через реку, — раздался через мгновение женский голос.
Повернувшись, они увидели на месте тигрицы уже немолодую женщину в торопливо наброшенном темно-синем хитоне.
— Сколько детей?
— Трое. Риона, мальчишка и эта странная девочка.
— Странная? — удивился Мирон.
— Потом! — властно прервал Йеми. — Вы не смогли догнать похитителей?
— Остальные преследуют их. Но на том берегу Валаги нас встретили ожившие мертвецы, бой задержал нас. К тому же многие из нас были ранены.
Мирон заметил, как при упоминании о мертвецах купец отшатнулся, а лицо его побелело. Тем не менее, он взял себя в руки и спросил:
— Они убегают к Плескову?
Женщина отрицательно покачала головой, и к удивлению Мирона и Балиса тут же сказала:
— Конечно. Куда же еще они могут убегать?
— Ферлина, ты уверена, что детей не убили?
— Уверенным быть нельзя ни в чем. Но следов убийства до другого берега нет, это совершенно точно.
— Хорошо… Я отправляюсь в Плесков. Прямо сейчас. А они — со мной.
— Тебе виднее…
— Мы тут возьмем еду в дорогу.
— Берите все, что вам нужно. Если чего-то не хватает, то я могу принести…
— Нет времени. Если нам понадобится что-то еще — мы купим это в Плескове.
В круг света спланировала огромная черная тень. Все испуганно отступили, Балис вскинул автомат, но тут же стало понятно, что это всего лишь вернулся Наромарт.
— Дело плохо, — без предисловий начал темный эльф. — Похитители перебрались через реку и увозят детей куда-то на север. Они сумели задержать погоню, натравив на неё восставших из праха мертвецов. Я пытался изгнать умертвий, но, к сожалению, у меня ничего не вышло.
— Ты хочешь сказать, что можешь изгонять неупокоенных? — прищурясь, спросила Ферлина.
— Силой моей богини… Но, увы, на этой земле она, похоже, бессильна.
Значит, чудесное кормление тоже отменяется, понял Мирон. Ну, и ладно: поели, попили, пора и честь знать.
— Боги этой земли суровы и жестоки, Наромарт.
— Иссон добр ко всем, — вступил в разговор Йеми.
— Изон — не бог, а всего лишь добрый человек, — отрезала женщина.
— А почему Вы не попробовали догнать похитителей? — поинтересовался у Наромарта Сашка.
— Лошадь галопом скачет намного быстрее, чем я лечу, — вздохнул черный эльф. — И мои раны тут не при чем, я бы не догнал их и здоровым. Здесь очень тяжело колдовать. Такое впечатление, что почти вся магическая сила ушла из этого мира.
