Грани - Другая Грань. Часть 1. Гости Вейтары

      — Кубок лагурийского господину Додецимусу и пива остальным.
      Хозяин, сам не так давно промышлявший поиском приключений, что и позволило ему на склоне лет прикупить заведение, понимающе хмыкнул, сгреб серебро, подхватил оловянный кубок и отошел к дальнему концу стойки, где у него была припасен кувшин лагурийского вина. Большинству посетителей харчевни за глаза хватало ракки, а то и вовсе какой-нибудь кислятины, за гроши продаваемой местными виноделами. Однако, если повезло принять у себя достойных гостей, то уж лицом в грязь падать не пристало. Вино и впрямь было что надо, такое не то, что старшему гражданину, но и благородному лагату налить не стыдно. Да и благородному сету поднести можно, только не снизойдет благородный сет до посещения таких заведений, как "Полная чаша". Ну, так и хвала богам, что не снизойдет. И без бла-ародных у старого Жельо хватает забот.
      Долив в кубок воды, хозяин почтительно поставил его на стойку и потянулся к пузатым глиняным пивным кружкам.
      — Пива какого желаете? Пшеничного али ячменного?
      — Ячменного давай, — потребовал Гронт.
      — Ему ячменного, — уточнил Джеральд. — А нам, стало быть, пшеничного. Мы, толийцы, пшеничное больше уважаем.
      — Рассказывай, — ухмыльнулся Жельо. — А то я не знаю, что вы ламбик уважаете.
      — Дык, ламбику у тебя точно взяться неоткуда. Ну, а коли ламбика нет, то мы, толийцы, пьём пшеничное.
      Оудин довольно осклабился. Была у мужика слабость: скажешь при нем "мы, толийцы", так он сразу млеет от счастья. К оракулу не ходи, кончит свою жизнь на колесе как бунтовщик супротив Императора Кайла. Только это будет когда-нибудь потом. Сейчас же Джеральд ему лишнего болтать не позволит, да и не с кем. А других слабостей у Оудина считай что и нет.
      А вот у братцев Гвидерия и Арвигара слабостью были бабы. Ну, тут уж ничего не поделаешь, их время молодое. Ежели дело не страдает, так пусть из лупанария хоть целыми днями не вылезают. За свои деньги, разумеется.
      — Хорошее пиво, старина, — похвалил Джеральд, утирая от пены усы.
      — Дык, для своих — как для себя, — ухмыльнулся хозяин и, понизив голос, чтобы его слышал только наемник, поинтересовался. — Вернетесь сюда с дела-то или как?
      — Кель благословит — вернемся, — так же тихо ответил Джеральд. — Ну, а коли послезавтра утром не придем — принимай наследство.
      — Я, слава Келю, себе на старость заработал, — сердито пробормотал старик. И добавил привычное пожелание всех искателей приключений: — Так что, идите с удачей и возвращайтесь с удачей.
      — Спасибо на добром слове, — вежливо ответил Джеральд. И громко поинтересовался у спутников: — Ну что, допили? Тогда отдайте хозяину ключи и пошли.
      Сопровождаемые взглядами посетителей, наемники покинули таверну. Многим оставшимся было очень интересно, куда это, на ночь глядя, отправились шестеро вооруженных мужчин. Вопросов, однако, никто не задавал. Неуемное любопытство — источник неприятностей, а иногда и жизнь сокращает.
      А отряд Джеральда узкими улочками отправился в Гончарную слободу, где поджидал их местный житель, с которым наемник свел знакомство вскоре по прибытии в город. Представился он Джеральду Милетием. Настоящие ли это имя, можно было только гадать, а гадать Джеральду не хотелось, да и нужды не было. Вряд ли им предстояло еще раз свидеться на этом свете. Но сейчас Милетий был человеком наиполезнейшим: проводником.
      Чуть поплутав по закоулкам слободы, он завел путников в какой-то сарай-сеновал. Днем свет просачивался внутрь помещения сквозь щели в деревянных стенах, но сейчас на улице уже совсем стемнело, так что в сарае темень была, хоть выколи глаз. Милетий зажег маленький потайной фонарик.
      — Вот здесь откидывайте сено и открывайте люк.
      — Гвидерий, Арвигар, — скомандовал Джеральд.
      Братья быстро расчистили деревянный пол, в котором и впрямь обнаружился квадратный люк.
      — Это по мне, — решительно произнес Гронт, взявшись за бронзовое кольцо. Северянин тоже имел маленькую слабость, которая заключалась в том, что он постоянно подчеркивал свою великую силу. А что, если разобраться, в силе такого великого? Конечно, в состязании рука на руку он любого в компании победит. А вот в кулачном бое или в вольной борьбе Джеральд вполне мог с Гронтом поспорить. Тут силы мало, тут еще ум нужен. И опыт. А уж если говорить только о силе, то видал Джеральд людей и поздоровее Гронта. И не одного человека видал. Ну а если считать ещё и нечек…
      Как и предполагал командир наемников, люк открылся очень легко, и в свете фонаря Милетия они увидели уходящую вниз лестницу.
      — Оудин, — кивнул на чернеющий зев Джеральд.
      Тот вытащил из-под плаща бронзовый топорик и, крепко сжимая его в правой руке, стал медленно спускаться в тёмный проём.
      — Не доверяешь? — одними губами улыбнулся плесковец.
      — Боги берегут тех, кто бережет себя сам, — уклончиво ответил ему наемник.
      Несколько секунд все напряженно молчали. Наконец снизу донеслось:
      — Все в порядке. Спускайтесь.
      — Давай, — указал проводнику Джеральд. — А мы — за тобой.
      Тот молча ступил на лестницу, вслед за ним последовали остальные. Идущий последним Гронт закрыл за собой люк. В сарае вновь воцарился мрак.
      А под сараем оказался небольшой подвальчик, почти целиком заставленный бочками самых разных размеров.
      — Вот отсюда отодвигайте, — указал Милетий.
      Бочки двигали Гронт и Додецимус. Они быстро расчистили узкий проход к каменной стене, в которой темнел неширокий лаз.
      — Я первый с фонарем, вы — за мной, — объявил проводник и, согнувшись, решительно полез в дыру. Наемники, последовали за ним.
      По плану, который Джеральд получил от Нурлакатама, они должны были после заката перебраться через городскую стену поверху. Ничего невозможного в этом не было, но Джеральд предпочел воспользоваться услугами местного воровского сообщества. Главным образом не столько из-за пути туда, сколько из-за обратной дороги. Неизвестно, сколько времени у них будет на преодоление городской стены по возвращении с охоты, да еще и с парой-тройкой пленников. Подземный же ход, по уверению Милетия, выводил в заброшенную маслобойню, сиротливо приютившуюся на расстоянии броска копья у городской стены. Масла там не отжимали уже на памяти двух поколений, и, по уму, её давно надо было снести, да только у городских властей все никак не доходили до этого руки. Вполне возможно, что за такая неспешность чиновников даже не стоила плесковским ворам и медной монеты: обычно подношения требуются, чтобы заставить отцов города что-либо сделать, а уж за безделье деньги платить — совсем уж последнее дело.
      А вот Джеральду пришлось раскошелиться. Шести дюжин ауреусов хватило, чтобы заполучить согласие сообщества расстаться с этим путем под стенами, наверняка не единственным. А если и единственным, то за такие деньги три новых живо отроют, если не лентяи. Ну, а уж если лентяи… В конце концов, не его, Джеральда, дело — обустраивать жизнь местных воров, бандитов и наемных убийц. Взрослые мужики, сами о себе позаботиться должны.
      Впереди послышался стук падающих камней и голос Милетия:
      — Вылезайте, добрались.
      Один за другим взъерошенные и потные наемники выползали в маслобойню, совершенно пустой сарай: прессы отсюда вывезли, наверное, ещё до появления Милетия на свет.
      — Лошади где? — мрачно спросил Джеральд у проводника.
      — Что тебе их сюда, что ли, тащить? Мы не дикари, лошадей в маслобойку загонять. Пошли на двор.
      Дверь с противным скрипом отворилась, и путешественники вышли наружу. Во дворе маслобойки их, и правда, ожидали семь покрытых потниками лошадей. Два человека в темных плащах, очевидно, пригнавших скакунов, стояли неподалеку.
      — Хорошие лошади? — обратился командир наемников к Милетию.
      — Обижаешь. Я же сказал, все будет сделано, как тебе надо. Я себе не враг, если вы не вернетесь, так и денег у меня меньше будет.
      — Это точно, — кивнул Джеральд. — Ладно, мы поехали. Жди.
      — Жду…
      Разобрав лошадей, небольшой отряд выехал за ворота маслобойки. Седьмую лошадь, предназначавшуюся для Кебе, Оудин привязал на длинном поводу к специально для такого случая нашитому на потник кольцу.
      Боги благоприятствовали делу. Небо было ясным, света звезд и двух спутников: большого желтоватого Умбриэля, пусть еще и не открывшего и половины своего лика, и маленькой синеватой Иво, было больше чем достаточно для ориентирования на местности. Мало того, пока Умбриэль не набрал силу, слабы и оборотни.
      Сначала путь наемников лежал к небольшой оливковой рощице недалеко от городских ворот. Ночь не помешала отыскать тайник, в котором были спрятаны пять коротких мечей-гладиев. Четыре железных, один — бронзовый. В городе, где стража строго следит, чтобы благородное оружие носили только те, кто имеет на это право, мечи могли принести одни лишь неприятности: ни Джеральд, ни кто-либо из его компаньонов таким правом не обладал. А вот на пустынной дороге, а еще более — в необжитых местах, без серьезного оружия было слишком опасно. Не пользовался мечом только Гронт: суровый житель севера не одобрял непостоянства в оружии, раз и навсегда сделав выбор в пользу большой секиры, раза в полтора большей, чем у остальных наемников. Он и лука с собой в дорогу не взял, зато прихватил деревянный щит. Конечно, не такой, как скутум имперских легионеров. У тех — здоровенный изогнутый прямоугольник, по краям окованный бронзой, и с эмблемой легиона. У Гронта — небольшой, круглый, плоский, раскрашенный в черные и светлые дольки.
      Разумеется, в отряде Джеральда каждый выбирал оружие и доспехи по своему вкусу. Однако, особого разнообразия не наблюдалось. Для защиты все воины использовали кожаные жилеты с нашитыми на них бронзовыми бляхами. Из оружия у всех были кинжалы и секиры, уже упомянутые гладии, а так же у всех, кроме Гронта, короткие луки и запас стрел. Как обычных, так и стрел Каррада: любой уважающий себя авантюрист таскает с собой хотя бы парочку этих штуковин. Еще бы: подстрелив дикого дракона, можно обеспечить пару дюжин лет безбедной жизни, а многим ли отмерен более долгий век? Другое дело, что Джеральд, несмотря на свои обширные знакомства, знал всего лишь двух человек, сумевших на этом разбогатеть. А вот перечислить тех, кто, занимаясь охотой на дракона, шею себе свернул — пальцев на обеих руках не хватит.
      С другой стороны, ремесло авантюриста и без охоты на драконов рискованное. Сам Джеральд относился к путешествию в царство Аэлиса как неизбежности. Делай что хочешь, а придет время — и придется нанести визит в его мрачные чертоги. И разве не лучше умереть раньше, чем силы покинут тело, превратив его в слепой и глухой мешок мяса, костей и дерьма?
      Однако, это вовсе не означало, что наемник не дорожил своей жизнью. Хвала богам, силы еще были, хотя четвертая дюжина его весен уже подходила к концу. А раз так, то спешить с посещением царства мертвых он не собирался. И сейчас, скача по холмам навстречу опасности, он еще раз прикидывал, все ли сделано для того, чтобы этот поход не оказалась последним.
      План, полученный от Нурлакатама, был хорош, лучшего нечего было и желать. Теперь не подвели бы люди.
      Гронт… Северянин — главная сила компании, если предстоит сражаться с чудовищами. Не струсит, можно не сомневаться. Джеральду дважды довелось попадать вместе с Гронтом в тяжелые ситуации, и оба раза тот держался молодцом. Больше того, в тот раз, когда они пытались поживиться сокровищами циклопа, только сила северянина позволила некоторым из той компании вернуться назад живыми. В общем, Гронт здесь на своем месте.
      Додецимус. Этот — воин средненький, ну, или чуть выше среднего. Безусловно, в Толе можно было найти и получше. Но — только из местных. А отправляться в такой поход без старшего гражданина было никак нельзя. Между Толой и Плесковым лежит уйма земель, в каждой из которых чужаков, если те не купцы, не слишком привечают. А из тех старших граждан, которых знал Джеральд, Аргентий походил для такого путешествия больше всего: не спесив, жаден умерено, кое-какие его грешки Джеральду ведомы, да и мечом способен не только сучья обрубать.
      Оудин. Ну, этот парень прост, как дорожный камень. Шкурой рискнул, денег добыл, пропил-прогулял — снова вперед, за деньгами. В бою отчаянный, но меру знает. И, что важно, Джеральду верит безоговорочно, после того похода за золотом кентавров. До сих пор не очень ясно, было ли золото: поди, проверь, что там прятали, после того как по долине прошелся имперский манипул с дюжиной отцов-инквизиторов в придачу, а вот кентавры были точно. В неожиданно большом количестве. Так что, если бы Джеральд не утащил тогда парня в заросли, лежать бы ему в той долине до конца времен. И со стрелою отнюдь не только в ляжке.
      И, наконец, братья. С ними Джеральд тоже в походы уже хаживал. Необходимым спутником был старший из них — Гвидерий, лучший лучник, которого только можно было заполучить на это дело. Арвигар же особыми талантами не блистал, да и опыта, по молодости лет, еще не набрал. Даже денег на железный меч пока не скопил, с бронзовым в путь подался. Однако, порознь братья на промысел не уходили из принципа. Это знали все, кто хоть как-то соприкасался с искателями опасного заработка Толы и окрестностей, поэтому Джеральд с самого начала рассчитывал на то, что пойдут оба.
      Ах, да, еще Кебе. Что ж, с парнишкой им, можно уж признаться, повезло. Первое время наемники были настроены по отношению к юноше весьма недружелюбно и совершенно этого не скрывали. Но молодой маг, так бесцеремонно навязанный им в спутники, сумел найти в общении с авантюристами нужное сочетание почтительности и самоуважения, которое постепенно преодолело неприязнь. К концу путешествия до Плескова он стал для них почти своим. Однако, о его профессиональных качествах Джеральд пока что не имел никакого представления. А ведь в плане, который передал им Нурлакатам, роль мага была очень значительна. И если парень подведет, то, очень может быть, кому-то это будет стоить жизни…
      Противный холодок разлился где-то между грудью и животом. Наемник сильно тряхнул головой, пытаясь отогнать наваждение. Идя в бой, нельзя настраиваться на худшее. Нельзя. Иначе обязательно беду накликаешь. Надо думать о том, что все будет хорошо, что перед рассветом они вернутся в харчевню, радостно выпьют по паре кружек доброго пива и от души закусят жареным мясом. Наверняка оно найдется у старого хозяина, который отлично знает, что нужно человеку после такой веселой ночки. Знает, потому что хоть прошло уже, пожалуй, весен пять, как он отошел от дел, но до сих пор еще вспоминают бывалые наемники про Жельо-Себе-На-Уме.
      Вдали серебром и золотом блеснула лента широкой реки, за ней темнел густой лес.
      — Видите, парни? Это Валага, тот берег — уже Кагман.
      — Интересно, наш чародей еще жив, или эти твари уже сожрали его?
      — Закрой свою пасть, Арвигар, а не то ее заткну я, и, клянусь весами Келя, это тебе не понравится.
      — Да ладно тебе, Оудин. Просто как я подумаю об этих мертвяках… Мороз по коже.
      — Вот и не болтай лишнего, если не хочешь с ними познакомиться поближе, — подвел черту Джеральд.
      — Поближе? Да я к таким тварям по своей воле ближе, чем на бросок копья, не подойду.
      — А жаль, — задумчиво протянул Гронт.
      — Чего жаль?
      — Что не подойдешь.
      — Это почему же?
      — Да потому как если ты подойдешь поближе, то сможешь попасть в них говном, тут то им и придет конец.
      — Говном? Каким еще говном? Откуда там у меня говно возьмется?
      — Дык, если подойдешь, то сразу и возьмется, — усмехнулся Гронт. — Тогда и узнаешь, откуда.
      Дружный хохот наемников разрядил немного накалившуюся обстановку.
      То, что ребята побаивались нежить, было нормально. Джеральд и сам ее побаивался. Одно дело сражаться с противниками из плоти и крови и совсем другое воевать с выползшими из могил полуразложившимися трупами. Страх и брезгливость — вот те чувства, которые вызывали у Джеральда ходячие мертвецы, и то, что сегодня они должны были стать его союзниками, ничего не меняло. Но страх — страхом, брезгливость — брезгливостью, а если этот ходячий труп примет на себя предназначенный ему, Джеральду, удар, то протестовать против этого может кто угодно, но только не он, Джеральд. И если Кебе сможет выполнить эту часть плана и поставить мертвяков между наемниками и погоней, то, право слово, парня надо будет отблагодарить так, чтобы на всю жизнь запомнил.
      — Джер, никак костер горит, — подал голос Гвидерий.
      Старый наемник бросил взгляд, куда указывал рукою лучник — и впрямь справа от их пути где-то вдали мерцал огонек.
      — Как думаешь, с того берега костра не видно? — поинтересовался Аргентий.
      — Парень не дурак, должен был запомнить. Давай, заворачивай, и правим к этому огоньку.
      — А если это не наш волшебник, а кто-то другой?
      — Доедем — разберемся.
      — А может, вперед дозор послать?
      — Аргентий, а ты дома, когда нужду справить собираешься, тоже вперед себя в отхожее место дозор посылаешь?
      Моррит обиженно фыркнул. Раньше Джеральд не путал осторожность с трусостью. Видно, стареет Белогривый. В следующий раз надо будет крепко подумать, прежде чем соглашаться отправиться на промысел под его началом.
      А Джеральд, ударив пятками в бока коня, уверенно послал его вперед. Его все сильнее охватывал азарт предстоящего дела. Он любил свое ремесло — а иначе бы и не добился в нем такого успеха. Да просто бы не стал этим заниматься. Пошел бы лепить горшки, шить рубахи или деревья валить. Если у мужика руки из правильного места растут, да на плечах голова, а не тыква, то на кусок хлеба, кувшин пива, бусы жене, рубаху сыну и платье дочери по всякому заработать можно. Но кому-то по душе тихая и спокойная жизнь, а ему, Джеральду, не живется без того, чтобы рисковать, постоянно испытывать себя. Настоящий мужчина все время должен доказывать, чего он стоит. Всем. Сначала — родителям, потом — жене, соседям, знакомым, детям… Такова жизнь, и не ему это менять. Да он и не собирался.
      И сейчас он снова рисковал жизнью, чтобы подтвердить свою репутацию. А мысли снова вернулись к тому, о чем он запрещал себе думать все эти дни — о возможности предательства. Эта догадка возникла у него сразу же после второго разговора с Нурлакатамом, когда маг ознакомил его со своим планом. Слов нет, план был хорош, очень хорош. Только вот, знающий этот план знал и все шаги отряда Джеральда. И, если план вдруг станет известен оборотням, то подстроить ловушку, из которой никто не сможет уйти — плёвое дело. То, что план составил не чернокнижник — наемник был готов заложить голову. Тот, кто всё это придумал, имел обширные познания и опыт в военном деле, которых у волшебника быть никак не могло. Одним чтением книг таких познаний не наберешься, тут надо еще мечом помахать, на брюхе по грязи поползать, походной каши пожрать, и много еще чего… Но зато человек с такими знаниями может занимать довольно высокое положение в Империи. Настолько высокое, что для его упрочения могут потребоваться, например, хорошие отношения с правящей верхушкой Кагмана. И трудно найти лучший способ войти в доверие к господарю и его окружению, чем помочь им спасти несчастного ребенка от похищения злодеями-наемниками. Понятное дело, что будет с этими наемниками дальше, этого царедворца совсем не волнует. А вот для Джеральда этот вопрос имел как раз огромную важность, и ответ на него был известен: тигрицы расправятся с похитителями быстро и жестоко. Так что, такой вариант развития событий был для наемников наиболее опасным, а главное, предугадать и предупредить такое развитие событий было невозможно. Что ж, такова доля наемника…
      Конь взлетел на небольшой пригорок, и совсем рядом, в лощине на склоне соседнего холма, Джеральд увидел костер и сидящую около него закутанную в темный плащ фигуру. Рядом с костром, отбрасывая длинные тени, были установлены в пирамиду несколько копий. Сомнений не оставалось: они встретили именно Кебе. А вот следов умертвий не было видно. Никаких. И это обеспокоило наемника.
      Услышав приближение отряда, чернокожий юноша поднялся на ноги.
      — Это ты, рив Джеральд? — обратился он к приближающимся всадникам.
      Наемник ухмыльнулся. Еще в первый день их путешествия Оудин шутки ради втолковал пареньку, что к командиру отряда надлежит обращаться "рив Джеральд" — когда-то давно в Толинике ривом именовался предводитель общины. Кебе воспринял слова воина с полной серьезностью и всю дорогу именовал Джеральда этим титулом. Сначала наемника это забавляло, а когда надоело, то менять что-либо было уже поздновато. Тем более что втянувшиеся в эту игру остальные члены отряда так же стали иногда называть его ривом.
      — А кто еще тут может ночью шататься? — ухмыльнулся в ответ Джеральд, подъезжая к костру.
      — Мало ли, кого сюда принесет…
      — Плот готов?
      — Да, как только стемнело, его перенесли на реку. Думаю, вы будете довольны.
      — Надеюсь. Где твои упыри? — прервал объяснения наемник.
      — Здесь, в овраге. Только с твоего позволения, это не упыри, а зомби и…
      — Разницы нет, — снова прервал мага воин. — Сколько их?
      — Десять зомби и три скелета, рив Джеральд.
      — Ты их контролируешь?
      — Полностью.
      — Лучше бы было, чтобы ты сказал правду… Как долго они смогут сдерживать тигров?
      — Смотря сколько их будет…
      — Откуда мне знать, — раздраженно буркнул Джеральд. — Трое, четверо… Надеюсь, не больше.
      — Полагаю, что стольких оборотней они просто разорвут. Умбриэль еще совсем слаб, а сила оборотней связана с его силой. В худшем случае, в живых останется лишь один из них.
      — Смотри, парень, мне нужна правда.
      — Я говорю правду, только…
      — Что только?
      — Зомби будут рвать оборотней когтями, но скелетам нужно оружие, рив Джеральд. Иначе от них никакого толку.
      — Какое оружие?
      — Любое. Мечи, топоры, кинжалы… Они с любым оружием обращаются одинаково неумело.
      — Аэлис тебя забери. Оружие денег стоит, а теперь мы должны его выкинуть за просто так.
      Джеральд на мгновение задумался.
      — А с копьями они управятся?
      — Да, рив Джеральд.
      — Хорошо. Аргентий, Оудин, Гвидерий, как только переправимся назад — кидайте здесь свои копья. Забудете — башку оторву. Ясно?
      Нестройный хор голосов подтвердил, что приказание понято. Наемник поздравил себя с удачным решением: копье дешевле топора на целый марет, да и для боя с тиграми (а преследовать их оборотни будут, конечно, в зверином виде, в котором движутся намного быстрее) оно подходит гораздо больше.
      — Так, а ты, парень, выводи своих воинов, сразу как мы достигнем того берега. Им обратно плот перетягивать. Понял?
      — Конечно, рив Джеральд.
      — Разбирай копья, ребята. Оудин, коней наших стреножь и оставь за холмом, чтобы мертвяки их не пугали. Потом подходи к плоту.
      — Понятно.
      — Остальные шагайте на берег и ждите меня, — спешившись, подал команду Джеральд.
      — А ты что? — поинтересовался Гронт.
      — А я проведу смотр нашему резерву.
      Поняв, что собирается делать их командир, наемники резво спешились, похватали из пирамиды копья и заторопились к реке. Разглядывать мертвяков никто из них не собирался. Все они обладали крепкими нервами и не боялись смерти, но покойник потому и называется покойником, что спокойно лежит на месте, что бы вокруг не происходило. А ежели покойник начинает ходить, какой же он после этого покойник? Избави боги от встреч с таким…
      Оудин погнал нервно похрапывающий табун налево, за холм, где коней не должен был понапрасну тревожить запах разлагающейся плоти. Он тоже стремился скорее оказаться подальше от слишком неприятных союзников.
      Джеральд и сам чувствовал себя неуютно, но от намерения проверить, действительно ли здесь его и его людей ожидает надежное прикрытие, отказываться не собирался.
      — Кебе, пусть они придут сюда. Все. Но только пусть не выходят на свет.
      — Да, рив Джеральд.
      За все время их путешествия наемнику не приходилось наблюдать юного мага за работой. И вот теперь, наконец, Джеральд увидел, как Кебе колдует. Юноша достал из-под плаща какой-то амулет на тонкой цепочке и стал нервно теребить его в пальцах. Пухлые вывернутые губы что-то беззвучно шептали.
      А потом на границе света и тьмы стали появляться тени. Одна, две, много… Джеральд видел только смутные очертания фигур, тьма скрывала подробности. Дюжина и еще один, как и говорил маг.
      — Пусть один из зомби выйдет на свет, — отдал новый приказ наемник.
      Повинуясь воле волшебника, одна из фигур сделала два шага к костру и оказалась в круге света.
      Джеральд взирал на восставшего из могилы со смесью ужаса и отвращения. На теле сохранились остатки погребальных одежд, когда-то, наверное, богатых, но теперь превратившихся в истлевшие лохмотья. Лопнувшая кожа облезала лоскутами, глаза вытекли, и пустые глазницы зияли темными провалами. Еще одна дыра образовалась на месте носа. На скрюченных пальцах рук отросли длинные когти.
      Наемник поймал себя на том, что непроизвольно сжал рукоятку меча вспотевшей ладонью. Однажды он уже дрался с такими врагами — медленными, но невероятно сильными, тупыми, но упорными. И еще никогда не отступающими и не обращающими внимания на повреждения — мертвым уже ничего не страшно и никогда не больно. Это было немногим больше полдюжины лет назад, на затерянном в южных морях острове Корпу. Рыжий Рори достал где-то старую карту, на которой, как он утверждал, было обозначено место, где спрятаны несметные сокровища. Сокровища, может, там действительно и были, но только добраться до них оказалось слишком уж сложно. Жители острова натравили на авантюристов поднявшихся из могил мертвецов, в зарослях их поджидали огромные хищные ящеры, которых в отличие от драконов, стрелы Каррада не брали, в прибрежных водах нужно было опасаться морских змеев и гигантских крабов. Тогда и впрямь удалось разжиться кое-какой добычей, но Рори и слышать не хотел о возвращении, его манило главное сокровище острова — Черная Жемчужина Богов. Часть его людей, ослепленная желанием заполучить невиданное сокровище, была готова рискнуть, другая настаивала на немедленном отплытии назад. К счастью, до поножовщины дело не дошло: Рори и семеро самых бесстрашных его спутников отбыли на остров в поисках жемчужины, а остальные, которых возглавил Сизилий Вариний (Джеральда избрали тогда его заместителем) честно ждали их три дня и три ночи. Ни Рори, ни один из его людей не вернулся. Утром четвертого дня корабль авантюристов взял курс к берегам Моры и, насколько знал Джеральд, ни один из тех, кто вернулся из того плавания, не пытался в дальнейшем еще раз отправиться на остров сокровищ.
      Прогнав нахлынувшие воспоминания, Джеральд кивнул Кебе:
      — Убери эту гадость. И покажи скелета.
      С восставшими скелетами ему встречаться никогда не приходилось, надо было оценить их возможности.
      Видимо, юный маг и вправду полностью контролировал умертвия. Зомби отступил во тьму, а откуда-то из задних рядов вперед выдвинулся скелет — в полном смысле этого слова. Кости, одни только кости. Ничем не соединенные, они, тем не менее, не опадали бесформенной кучей, а слаженно двигались.
      — Что же скрепляет эти кости? — не смог удержаться от недоуменного вопроса Джеральд.
      — Магия, рив Джеральд, — тихо ответил чародей.
      — Пусть он возьмет копье, — потребовал наемник.
      Повинуясь указаниям юного волшебника, скелет подобрал с земли последнее оставшееся копьё, предназначавшееся самому Джеральду, и замер, ожидая приказания.
      — Пусть бьется, — отдал новую команду наемник.
      — Рив Джеральд, он ведь будет убивать…
      — Ты сможешь остановить его?
      — Да, но…
      — Пусть бьется, — повторил Джеральд.
      В тот же момент скелет, двигавшийся намного быстрее, чем зомби, попытался проткнуть его копьем, но человек легко ушел в сторону и тут же сделал быстрый выпад, остановив клинок буквально на волосок от берцовой кости. Скелет чуть подался назад, повернулся и снова уколол. И снова Джеральд легко ушел в сторону, продолжая движение, провернулся вокруг себя, для усиления удара схватив рукоятку меча второй рукой, и снова остановил клинок рядом с костью, на сей раз — шейными позвонками.
      — Довольно.
      Отступивший было перед новой атакой, скелет застыл.
      — Копье пусть бросит.
      Мелкие костяшки пальцев разжались, и копье упало на землю.
      — Прочь. Всё, убери их обратно.
      Умертвия растворились во тьме. Джеральд подобрал копьё и собрался двинуться на берег к поджидающим его наемникам, но тут его взгляд упал на лицо Кебе. Оно было покрыто крупными каплями пота, толстые губы дрожали, а дыхание было хриплым и прерывистым. Юноша был словно отжатая оливка, такой вид, наверное, был бы у самого Джеральда — после долгого и тяжелого боя. Неужели это магия так пьет из человека силы? Близкого знакомства с чародеями наемник никогда не водил. Бывало, в приключениях в одном отряде с ним оказывались маги, но все они были ребятами нелюдимыми, а лезть без спроса в чужую душу в его привычки никогда не входило.
      — Что, парень, тебе плохо?
      — Ничего… рив Джеральд. Я контролирую мертвяков.
      И вправду, он все еще тискал медальон Нурлакатама в дрожащих пальцах.
      — Ты сможешь сделать что нужно?
      — Смогу.
      — Точно?
      — Да, рив Джеральд.
      — Смотри. И в следующий раз говори мне раньше, когда твои силы на исходе. Я хочу, чтобы ты вернулся в Толу живым. Понял, Черный Брат?
      Пораженный таким обращением, Кебе молчал.
      — Понял? — повторил наемник, повернувшись к магу с весьма злобным выражением лица.
      — Д-да, рив Джеральд, — пробормотал юноша.
      — То-то же, — ухмыльнулся наемник, закинул копьё на плечо, словно дорожную палку, и зашагал к реке.
      Как и предполагал Джеральд, воспользовавшись неожиданной передышкой, его люди отдыхали, развалившись на травке у воды.
      — Ну, как смотр прошел? — приветствовал вожака Гронт.