Подружки

Нагрудная табличка с именем

Линда не спеша шла по Коннектикут-авеню на вечернюю службу в церковь Святой Маргариты. Вообще-то это был приход епископальной церкви, но местные церковные власти великодушно разрешили общине католиков-гомосексуалистов «Дигнити» каждое воскресенье служить в храме католическую мессу. Линда бывала здесь редко, предпочитая утреннюю службу в обычном католическом храме, расположенном недалеко от ее дома. Длинные вечерние службы «Дигнити» совпадали по времени с вечерним показом «Симпсонов». Гораздо проще выслушать сорокаминутную обедню и освободиться до следующего выходного. Правду сказать, по некоторым вопросам Линда расходилась во мнениях с католической церковью: в частности, не могла согласиться с осуждением гомосексуализма. Но в храме она всегда чувствовала себя спокойно и комфортно. Линда была католичкой и даже проучилась одиннадцать лет в католической школе, пока родители не развелись и мать с двумя дочерьми не переехала в Вашингтон. Здесь Линда поступила в высшую школу Тен-ли, где подружилась с Джиной.

Линда искала себя и в других религиях. Пару лет назад она посещала собрания церкви унитарных универсалистов[7], но их службы напоминали скорее деревенские посиделки, нежели отправление религиозного обряда. Одно время Линда ходила в церковь общины «Метрополитен» на Ридж-стрит, но там после причастия полагалось обниматься с абсолютно незнакомыми прихожанами, что казалось ей слишком сентиментальным. Разве есть что-то из ряда вон выходящее в католиках-гомосексуалистах? Как будто все прочие прихожане свято чтят поучения папы римского, не вступают в добрачные связи, не делают абортов и, упаси Боже, не предохраняются от зачатия. Ха-ха!

Линда все еще дулась на Джину за то, что накануне та бросила ее в «Фазе», хотя вообще-то не отличалась обидчивостью. Она давно решила принимать подругу такой, какая она есть — со всеми ее противоречиями. Линда не сомневалась в искренней привязанности к себе Джины и знала, что та сделает для нее все. Еще в высшей школе Джина взяла новенькую под покровительство, и эта дружба помогла Линде пережить развод родителей. Когда в отношениях Линды с Карен и Джулией наступил кризис, Джина всячески поддерживала ее. Прошлым летом подруга даже помогла Линде переехать на новую квартиру — такой услуги никто другой от Джины не дождался бы. Когда Питер однажды попросил Джину помочь ему перевезти вещи, она во всеуслышание назвала его «хитрой задницей» и посоветовала нанять носильщиков.

Войдя в церковь, Линда скромно села на одну из задних скамеек. Она нечасто посещала здешние службы и не была знакома ни с кем из прихожан. В ожидании начала мессы Линда маялась на скамье, ругая себя за то, что забыла настроить видеомагнитофон на автоматическую запись телепрограмм, и пытаясь со скуки читать церковную газету.

— Можно присесть? — раздалось у нее над ухом. Стильно одетая женщина с прической, как у Дороти Гамил, вопросительно смотрела на Линду, указывая на свободное место рядом.

— Пожалуйста, — та невольно подвинулась.

— Я не встречала вас раньше. Вы новенькая?

— Почти угадали. Я редко прихожу сюда.

— Ну что ж, рада видеть вас здесь, — улыбнулась женщина. Она была старше Линды лет на пять. — Меня зовут Эми.

— Линда. Очень приятно.

— Взаимно. А отчего вы редко заходите сюда?

— Обычно я посещаю утренние службы в другой церкви, но вчера поздно вернулась домой, проспала и опоздала на обедню.

— В воскресенье невозможно проспать. Воскресенья для того и существуют, чтобы отсыпаться, — усмехнулась Эми.

— Не стану спорить, — отозвалась Линда, не понимая толком, что нужно этой даме. Неужели познакомиться? Ведь вокруг полно свободных скамеек. Почему ей вздумалось присесть рядом с Линдой? Она с удовольствием поглядывала на собеседницу. Всем своим видом та словно говорила: «Я лесбиянка и горжусь этим, но (Прежде всего я женщина».

— Надеюсь, вы скоро опять проспите и я опять увижу вас. Так-так, какой откровенный флирт. Черт, надо было как следует уложить волосы…

— Возможно, так и будет. — Линда старалась мило улыбаться и сидеть прямо. Не каждый день с ней заигрывали красивые женщины. Они поболтали, немного рассказав друг другу о себе. Эми показалась Линде очень интересной собеседницей: ее выразительная правильная речь свидетельствовала о прекрасном образовании. Хотя на дворе стоял июнь, Линда думала о празднике, который всегда вспоминала, начиная новый роман, — о Рождестве. Линда представляла себе, как будут развиваться их с Эми отношения, и радовалась, что рождественскую неделю больше не придется проводить в одиночестве. Теперь у нее будет с кем нарядить праздничную елку и обменяться поцелуем в полночь в Сочельник. Линда сознавала, что все это глупости, ко ничего не могла с собой поделать. Как при звоне колокольчика у собаки Павлова выделялась слюна, так и у Линды возникала мысль о Рождестве, едва появлялся намек на новый роман.

Не успели они наговориться, как на скамью тяжело опустилась тучная женщина с сильной проседью в волосах.

— Эми, ты уже утомила эту малютку, — шутливо проворчала она.

— Ее зовут Линда, — ответила Эми и обернулась к Линде. — А это моя подруга Харриет.

Лицо Линды вытянулось.

— Очень приятно. — Через силу улыбнувшись, она протянула Харриет руку.

— И мне тоже.

«Почему эта чертова толстуха расселась рядом с нами, как у себя дома, и не собирается уходить?» — думала Линда. Незваная гостья, покопавшись в крохотной сумочке-кошельке, выудила оттуда табличку с именем, из тех, что носят на груди.

— Эми, я принесла тебе твой бейдж.

— Спасибо. — Та прицепила его на блузку. На табличке значилось: «Эми Гарлэнд. Приветствующая».

— Вы уж простите ее, — обратилась Харриет к Линде. — Эми часто забывает свой бейдж, а людям невдомек, с какой стати к ним подсаживаются и донимают вопросами.

— О, мне и в голову ничего такого… Я сразу подумала: какая интересная и приятная собеседница. — Линда силилась непринужденно улыбнуться Эми.

«Чепуха, ты думала совсем о другом», — упрекнула себя Линда, когда заиграла музыка и началась месса.

Джина встречает другого толстого коротышку

Понедельники Джина ненавидела. После выходных у нее, как правило, начиналось похмелье. Не обязательно с перепоя, скорее потому, что в выходные она укладывалась днем на часок-другой, а потом допоздна не ложилась. Джина сделала маленькое открытие: в воскресенье невозможно лечь спать рано. Этому не способствовали ни сон до обеда, ни поздний выпуск программы «Развлечения сегодня», который по выходным был на час длиннее, чем в будни.

Вчера Джина не ложилась дольше обычного. Все воскресенье она не выходила из квартиры и даже толком не оделась, а тупо смотрела телевизор, где по пятому каналу повторяли старые сериалы, и время от времени клевала носом. Воскресный день пропал зря. До поздней ночи Джина смотрела по видео «Звуки музыки» (подарок бабушки на Рождество) и с самого утра в понедельник не могла отвязаться от мотива «Нам покорятся все вершины», назойливо крутившегося в голове.

День начался паршиво. Стоя на четвереньках в узкой юбке и туфлях на высоком каблуке, Джина пыталась выманить Гомеса из-под кровати. Она забыла закрыть дверь в спальню, когда привела собаку домой после утренней прогулки, — большая ошибка! Войдя в квартиру, Джина отстегнула поводок от ошейника: Гомес пулей пролетел через гостиную в спальню и скрылся под кроватью. Там он чувствовал себя в полной безопасности.

Гомесу никогда не удавалось долго просидеть дома, не проштрафившись, поэтому Джина, уходя на работу, закрывала его на кухне. Псу не нравилось сидеть взаперти на кухне, поэтому он спасался как мог.

— Гомес, иди сюда, малыш… Смотри, вот твой поводок. Гулять, Гомес, гулять! — взывала Джина, тряся поводком у самого пола. Ответом ей был выразительный взгляд из-под кровати, говоривший: «Нашла дурака».

Когда Джина пыталась дотянуться до пса, сидевшего под изголовьем, он проворно отскакивал. Джина бегом огибала кровать, становилась на четвереньки и шарила рукой по полу, но Гомес уже снова сидел под изголовьем.

— Гомес, ну будь же человеком! — в отчаянии возопила Джина, хватаясь за спинку. Кровать со скрипом отъехала от стены на несколько футов, открыв взору прижавшегося к полу песика. Встретившись глазами с хозяйкой, Гомес опрометью кинулся под кровать, готовый продолжать эту замечательную игру. Джина взглянула на часы. Пора поспешить к Дэнису, чтобы уложить волосы перед работой. Летом Дэнис все выходные безвылазно торчал на пляже в Рехоботе, штат Делавэр, но они с Джиной были друзьями, поэтому он согласился принять ее в семь утра, до открытия салона, и поколдовать над ее прической.

— Ладно, твоя взяла, — махнула рукой Джина и на бегу подхватила сумку.

Как только за хозяйкой захлопнулась дверь, Гомес высунул голову из-под кровати и громко тявкнул — ура, победа!

К банку Джина подъехала в четверть десятого. В отличие от многих ей повезло: она ездила на работу по почти свободной полосе шоссе — отделение банка находилось в Арлингтоне, ближайшем пригороде Вашингтона. Однако наивно было бы полагать, что Джина всегда появлялась на работе вовремя. Въехав на открытую стоянку, она посидела минуту-другую, не выключая зажигания. Ей хотелось дослушать радиопередачу. Джина привыкла слушать радио по утрам: шутки ди-джеев поднимали ей настроение. Этим утром передавали репортаж о какой-то женщине, бойко протиравшей лобовые стекла автомобилей, которые с черепашьей скоростью двигались в плотном утреннем потоке. Причем из одежды на ней были только трусики-бикини. Радиоведущий заявил, что появление полуобнаженной поборницы чистоты привело к образованию настоящих транспортных пробок от Кей-стрит до проспекта Конституции. Он также сообщил, что полиция уже арестовала виновницу. Сидя в машине, Джина от души посмеялась. Да, некоторым доллар покажи — нагишом по улице побегут. С этой мыслью она выключила мотор, нехотя выбралась из машины и пошла к банку.

— Доброе утро, Джина. Какой прекрасный пример ты подаешь коллективу, выказывая столь исключительную пунктуальность, — съязвила Линда, заметив, что подруга опоздала. Впрочем, к ее сарказму примешивалась изрядная доля дружеского участия.

— Тебя когда-нибудь посещало чувство, что из постели сегодня вылезать не стоит? — серьезно спросила ее Джина.

— Конечно. Это называется «черная полоса». — Линда понимающе кивнула. — Кстати, что с твоими волосами?

— Кофе уже кто-нибудь сварил? — не ответив на вопрос, осведомилась Джина.

— Нет, я сама только что пришла.

— Почему в окошке для водителей[8] принимает Келли?

— Боб опять опаздывает. Я попросила Келли заняться очередью, пока он не соизволит появиться.

Вздохнув, Джина направилась в закуток, оборудованный под кухню, и включила кофеварку. Она не могла жить без кофеина, особенно по утрам. По понедельникам Лиз, начальница отделения, не показывалась на работе до полудня, и на это время ее обязанности возлагались на Джину, а та сегодня, как назло, снова опоздала. В отсутствие начальницы Джине всего-навсего приходилось следить за работой служащих банка и ставить свою подпись на крупных трансакциях, но таких мелочей набирался вагон и маленькая тележка. Эта суета отнимала у Джины все утро. Начальницу Джина недолюбливала. Лиз, высокая, крупная и широкоплечая дама, разговаривала басом. Отчаянные попытки Лиз выглядеть женственно, как правило, приводили к обратному результату: в веселеньких платьях в цветочек и кокетливо повязанных ярких шарфиках она смотрелась на редкость комично.

Ранний визит к Дэнису оказался не слишком удачным. Джине надо было только подкрасить волосы у корней и подровнять их. Но на Дэниса некстати снизошло вдохновение, и он уговорил Джину осветлить волосы на несколько тонов. Теперь волосы расстроенной Джины имели плебейский желтоватый цвет, как у расплывшейся домохозяйки, использовавшей первый попавшийся осветлитель. Смущенный Дэнис предупредил Джину, что ей придется как минимум неделю походить в пергидрольных блондинках, прежде чем краситься в более темный тон, поскольку волосам необходимо «отдохнуть».

Джина ненавидела свою работу. Шесть лет назад в рамках программы обучения менеджменту она начала работать в арлингтонском отделении «Премьер-банка» и по сей день не продвинулась дальше помощника менеджера. Ее подруга Линда ступенька за ступенькой поднималась по служебной лестнице: от простого клерка до консультанта Службы по работе с клиентами. Теперь она была старшим консультантом Службы по работе с клиентами, а Джина безнадежно застряла на одном месте. Между тем Линда не раз серьезно выручала ее. Придя в банк после высшей школы и проработав там уже более десяти лет, Линда прикрывала подругу перед начальством, когда та, по обыкновению, опаздывала, помогала ей, когда клиенты задавали вопросы, ответа на которые Джина не знала, словом, нянчилась с ней с первого дня ее работы в банке. Когда Джина закончила Американский университет, Линда сразу же отвела ее к своей знакомой в отдел кадров. Джина не понимала, как Линда до сих пор не ожесточилась. Ведь формально Джина была ее начальницей только потому, что имела диплом, которого у Линды не было. Джина убеждала подругу поступить в университет на какое-нибудь отделение дополнительного обучения, но Линда не принимала этого всерьез. Родители могли оплатить ей учебу, но полный пансион дочки на четыре года они бы просто не потянули, так что ей пришлось бы брать студенческий заем на обучение. Когда Джина была студенткой, Линда достаточно насмотрелась на то, что происходит в университете: повальное пьянство, круглосуточный просмотр игровых телешоу и «мыльных опер», бесчисленные партии в карты, море секса. Только чудаки изредка посещали лекции и готовились к экзаменам. Линда не желала по уши залезать в долги, чтобы окунуться во все это. Кроме того, она была одним из тех редких представителей рода человеческого, которые не покривив душой могут сказать, что деньги для них — не главное. Линда не выбрасывала по двести долларов в месяц в салонах-парикмахерских и не одевалась в модных бутиках, как Джина или Шерил. Она попросту не была капиталисткой.

Джину всегда поражало, что подруга, получая значительно меньше, никогда не страдала от отсутствия денег. Линда просто жила по средствам, ухитряясь делать сбережения, которыми не могли бы похвастаться многие ее ровесницы с несравнимо более высокими доходами.

Заложив в кофеварку маленький пакетик, Джина нетерпеливо ожидала своей утренней чашки яванского кофе. Размышляя о том, что необходимо брать пример с Линды и научиться разумно обращаться с деньгами, Джина увидела Боба, заскочившего в кухню положить свой ленч в холодильник.

— Здрасьте, — бросила Джина.

— Привет, — безмятежно отозвался тот.

Джине как старшей по должности полагалось спросить Боба о причине опоздания, но ей не хотелось связываться с ним. Он, как обычно, что-нибудь соврет. Опоздал Боб, наверное, по той же причине, что и всегда, — лень было вылезать из кровати. Боб, еще совсем юный, даже не закончил школу. Зарплаты банковского клерка ему хватало разве что на пиво. Если Боба уволят отсюда, его с распростертыми объятиями примут в «Кей-март» или другое место, где для работы с клиентами нужны люди, умеющие говорить по-английски.

— По какому случаю такие волосы? — иногда Боб был умен не по годам.

Джина словно не расслышала вопроса.

— Так как ты опоздал, в окошке для водителей сегодня принимает Келли. Предлагаю тебе сесть на ее место и обслуживать клиентов в зале.

— Ненавижу зал. Я лучше поменяюсь с Келли.

— Нет, во избежание путаницы тебе придется сегодня поработать с клиентами в зале.

— Да нам поменяться — одну секунду…

Джина знала, что неумение настоять на своем — одна из причин, по которой она все еще киснет на должности помощника менеджера (другими причинами были постоянные опоздания, нежелание работать и тот случай, когда Джина не проверила удостоверение личности у женщины, одетой как монахиня, которая впоследствии нагрела банк больше чем на десять тысяч долларов). Джина решила проявить твердость:

— Сегодня ты работаешь с клиентами в зале, Боб. Разговор окончен.

Боб взглянул на нее исподлобья, недовольный и несколько озадаченный: раньше она всегда уступала. Рассудив, что Джина, должно быть, получила отставку от кавалера в минувшие выходные, он покорно кивнул и вышел. Изумленная одержанной ею маленькой победой, Джина страшно жалела, что Линда не видела, как она отстояла свои позиции и не позволила подчиненному вытирать об нее ноги.

Стоя рядом с кофеваркой и глядя, как капельки кофе падают в подставленную снизу прозрачную емкость, Джина боролась с привычной депрессией, особенно сильно проявлявшейся по понедельникам. Она не знала, сколько еще ей удастся выносить дурацкую работу, с честным видом убеждать клиентов, что «Премьер-банк» искренне желает помочь им достичь заветной финансовой цели, или без отвращения смотреть на очереди из десяти — пятнадцати человек, ожидающих, пока один из двух консультантов освободится и поможет им.

Недели две назад в «Премьер-банке» все входящие звонки были переведены в главный офис, и клиенты лишились возможности напрямую связываться с ближайшими отделениями банка. Теперь, если люди привычно набирали телефон своего отделения, звонок автоматически переводился на линию 800, где им приходилось до бесконечности слушать закольцованный музыкальный фрагмент, подолгу ожидая ответа. Джина знала: это позволяло сократить количество служащих на местах и сэкономить на их жалованье, но, отвечая на претензии раздраженных клиентов, заученно лгала, что центральная служба поможет им гораздо эффективнее. Порой ее так и подмывало сообщить людям, что это всего лишь новый способ нагрузить ее дополнительными обязанностями и предоставить клиентам услуги еще более низкого качества, чем раньше, но это значило бы впустую сотрясать воздух. Она не могла даже намекнуть посетителям, чтобы они обратились в другой банк. Вследствие слияний и поглощений в городе осталось меньше десятка банков. Они принадлежали гигантским финансовым корпорациям и сдирали с клиентов за обслуживание не меньше, чем «Премьер-банк», а то и больше.

Не успела Джина налить себе чашечку кофе, как в кухню почти бегом ворвалась Келли.

— Джина, у нас возникла маленькая проблема в окошке для водителей.

— Что случилось?

— Мы с Бобом как раз менялись местами…

— Как это менялись?!

— Он сказал, что это твое распоряжение… Ладно, это не важно. Собираю я, значит, свои ручки-блокноты, и тут какой-то тип сует в окошко записку с требованием денег. Там написано, что у него с собой нож! — Келли нервно хихикнула.

— Нож? В окошке для водителей? Может, он пошутил? Идя в сопровождении Келли к стойке, отделявшей места служащих банка от зала, Джина в двух словах объяснила Линде ситуацию и попросила вызвать полицию. Подойдя к окошку для водителей, Джина бросила на Боба взгляд, не суливший ничего хорошего, и осторожно выглянула на улицу. Она увидела маленького хмыря в низко надвинутой кепке и темных очках. Он неподвижно сидел в автомобиле, положив руки на руль и глядя прямо перед собой. Испугавшись, Джина отпрянула от окна. Похоже, дело приобретало серьезный оборот. Этот тип наверняка сумасшедший и, возможно, опасный. Келли положила перед Джиной записку, которую псих подал в окошко банка:

«Выкладывайте 50 000 долларов наличными. У меня нож!»

— Чокнутый какой-то. — Келли заметно нервничала. Джина еще раз высунулась в окошко и заметила, что машина пуста. Коротышка исчез.

— Черт, надо же запереть дверь, — спохватилась Джина и кинулась в зал, но опоздала: грабитель-недоросток вошел в зал и, остановившись в шаге от Линды, направил на нее кухонный нож.

— Кто здесь главный?

— Я главная, — ответила Джина, чувствуя, как бешено заколотилось у нее сердце. Второй раз за утро ей удалось удивить себя. Она затруднилась бы сказать, что заставило ее ответить именно так явно сумасшедшему преступнику. Оставалось надеяться, что этим она не причинит себе непоправимых бед. Коротышка обернулся и смерил Джину взглядом. Она напустила на себя уверенный вид, хотя по-настояшему испугалась, а песня «Нам покорятся все вершины», как колокол, снова зазвучала в голове.

На коротеньких ножках грабитель двинулся к Джине, пристально глядя ей в лицо.

— Ну что ж, сойдет и Барби с пережженной башкой. Мне нужно пятьдесят тысяч долларов. Это ведь банк? Я не хочу неприятностей, слышишь, блондинка? Давай сюда наличные, и разойдемся мирно. — Схватив Джину за локоть, коротышка заорал ей в лицо: — А ну, костлявая задница, тащи сюда денежки!

Джина похолодела.

— Хорошо-хорошо, пожалуйста, успокойтесь. Сейчас я принесу вам деньги.

Но безумный, не отпуская руки Джины, поволок ее за стойку, к местам служащих. От грабителя разило спиртным, как из бочки, в висках у Джины стучало в такт пронзительному голосу Джулии Эндрюс, и ей казалось, что она вот-вот потеряет сознание. Открывая кассу, Джина осмелилась бросить взгляд на привязавшегося психа. На вид ему было все шестьдесят, рост его не превышал пяти футов, и Джина могла поклясться, что он пользуется губной помадой.

— У вас есть сумка или пакет, куда положить деньги? — обратилась к коротышке Джина.

— У вас есть сумка или пакет, куда положить деньги? — пискливо передразнил ее грабитель. — Нет, чертова шлюха, нет у меня пакета. Переступи своими костлявыми кеглями и добудь мне сумку!

Джина, словно загипнотизированная, чуть было не начала искать подходящий пакет, когда в банк вразвалочку вошли двое полицейских с таким безмятежным видом, будто явились на раздачу бесплатных пирожных. Грабитель тоже увидел полицейских, но продолжал стоять рядом с Джиной, направив на нее нож.

— Что, Глэдис, на этот раз белая горячка? — ласково спросил высокий полицейский.

— Вы двое держитесь подальше, не то увидите, что я сделаю.

— Спокойно, Глэдис, — сказал тот, что пониже, без труда вынув нож из руки грабителя. — Не волнуйтесь, она совсем безобидная, — добавил страж закона, обращаясь к Джине.

Она? Испытав огромное облегчение, Джина удивилась: поганый коротышка оказался, по сути, поганой пигалицей. На Глэдис надели наручники, и низенький полицейский повел ее к выходу. Другой офицер сказал Джине:

— Мне нужно снять показания со всех присутствующих. Вы тут главная?

— Нет. — Покачав головой, Джина указала на Линду. — Вот она главная. Извините, я на минутку. Мне нужно в туалет.

Полицейский подошел к Линде. Улучив момент, Джина вышла на улицу. Ей страшно хотелось выбраться на воздух, и не было ни малейшего желания принимать участие в детальном воссоздании хода преступления. Никогда не сталкиваясь с подобными процедурами, Джина не знала, будут ли ее обыскивать и снимать отпечатки пальцев или заставят для проформы заполнять гору дурацких бумаг. Она не сомневалась, что Линда прикроет ее, как всегда.

Взять быка за рога

Шерил встала час назад. Вообще-то проснулась она два часа назад, позвонила на работу и сказалась больной, после чего с удовольствием завалилась спать по новой. Чувствовала она себя прекрасно, но больничным не пользовалась уже несколько месяцев и рассудила, что может позволить себе провести денек, лежа на диване и глядя в телевизор. Металлическим веничком устрашающих размеров, который мамуся презентовала ей на день рождения, Шерил взбивала два яйца, на ходу вспоминая тонкости приготовления омлета, почерпнутые на кулинарных курсах. Помнится, инструктор говорил, что важно не перестараться и не взбить яйца в однородную массу. Хитрость заключалась в осторожном смешивании желтка с белком, чтобы готовый омлет получился как бы мраморным, с прожилками и того и другого. Бросив кусочек масла на сковороду с длинной ручкой, Шерил вылила туда же полученную смесь.

— Давай, давай, — приговаривала она, поворачивая, поднимая и опуская сковородку над горячей конфоркой, чтобы добиться нужной температуры. Когда нижняя часть омлета подрумянилась, Шерил подняла сковородку повыше, чтобы незастывшая вверху яичная смесь пропитала зарумянившийся нижний слой. Увидев, что омлет почти готов, Шерил выключила конфорку и щедрой рукой добавила мелко нарезанные помидоры, сладкий перец и грибы. — Ну а теперь самое сложное, — пробормотала она.

Наклонив сковородку и встряхивая ее, Шерил начала перекладывать омлет на тарелку: главное, не нарушить его форму.

— Ура! — воскликнула она, когда целехонький омлет перевалился на тарелку. Положив рядышком два поджаренных хлебца, Шерил вынула из духовки творожное суфле и понесла всю эту благодать в гостиную, где пристроила тарелки на тумбочку с телевизором.

Вернувшись в кухню, Шерил налила себе стакан апельсинового сока и положила на блюдце смородиновый джем. Направляясь в гостиную, она мечтательно размышляла о том, как было бы чудесно разделить с кем-то ее кулинарные изделия. Поставив стакан с соком на телевизор, Шерил очень живо представила себе сидящего на диване парня: он горячо хвалит ее за умение готовить и счастлив оттого, что у него такая девушка. Когда видение рассеялось, Шерил включила телевизор, желая посмотреть окончание «Сегодняшнего шоу»: ей не особенно нравилась Кэти, но Мэтт приводил ее в восторг.

Усевшись завтракать на диван, Шерил почувствовала то же, что и всегда, когда своими руками готовила изысканное блюдо и угощалась им в одиночестве перед телевизором: безмерную жалость к себе. Лишь раз в неделю ей удавалось выкроить время на готовку. Обычно Шерил ограничивалась салатами, не портящими фигуру, примитивными сандвичами или обедом в ресторане в обществе подружек, хотя кулинария была ее настоящей страстью, и в этом она не уставала совершенствоваться. Слушательница кулинарных курсов при Академии кулинарии в Бетезде, Шерил участвовала в ряде образовательных программ для взрослых в Вашингтоне. Иногда, создав очередной шедевр, она созывала на обед друзей, не забыв пригласить и свою пожилую соседку Би.

Не успела Шерил поднести вилку ко рту, как зазвонил телефон. Соскочив с дивана, она схватила трубку.

— Алло!

— Шерил дома?

— Это я.

— Привет, это Хэл, я давал объявление в «Сити пейпер». Шерил бросило в жар и в холод. Взяв себя в руки, она ответила самым непринужденным тоном:

— Здравствуйте, очень приятно познакомиться.

— И мне очень приятно. Как дела, Шерил?

— Лучше всех.

— Я не отвлекаю тебя?

— Нет, вовсе нет, — стоически отозвалась Шерил, с тоской глядя на стынущий омлет.

— Отлично. Тогда, если не возражаешь, я сразу возьму быка за рога.

— Какого быка? — удивилась Шерил.

— Я тут составил анкету, хочу тебя поспрашивать. Ты не против?

«Какую еще анкету?!» — промелькнуло в голове у Шерил.

— Пожалуйста, — сказала Шерил, не зная толком, против она или нет. Вообще-то она предпочла бы нормальную живую беседу.

— Вот и ладушки. Про твою внешность ты вроде рассказала: рост пять футов пять дюймов, вес сто десять фунтов, афроамериканка, короткие черные волосы, карие глаза. Все правильно?

— Угу, — подтвердила Шерил, уже абсолютно уверенная, что затея с анкетой ей не нравится.

— Ты не назвала свой возраст, оставив сообщение на автоответчике.

— Мне двадцать девять.

— Чудненько. Ты родилась в этом штате?

— Нет, я выросла в штате Мэн, но в университете училась в округе Колумбия.

— Супер. Твой телефон начинается с 202, значит, ты живешь в Вашингтоне?

— Угадал. — Шерил едва подавила желание бросить трубку, так раздражали ее тупые вопросы. В магнитофонном варианте этот тип казался намного симпатичнее.

— Кем ты работаешь?

Шерил окончательно перестала понимать логику анкеты. Уточнив место ее рождения и жительства, Хэл ни с того ни с сего перевел разговор на должность Шерил, то есть почти открытым текстом поинтересовался ее деньгами. Любому дураку известно, что при первой встрече люди не спрашивают друг друга о доходах или зарплате. Конечно, каждому хочется узнать все о том, с кем собираешься завязать любовные отношения, но делать это надо деликатно, исподволь, а не спрашивать прямо. Вот уж действительно быка за рога… Что за идиот! Шерил почувствовала, что сыта по горло его дурацкой анкетой и что вопрос, на который она сейчас ответит, будет последним: на телефонные звонки этого зануды она решила впредь не реагировать. Шерил собиралась признаться, что в ее обязанности входит ведение бухгалтерских счетов в крупной страховой компании, как вдруг ее осенило.

— Я временно не работаю, — солгала она. — Получаю пособие по нетрудоспособности.

— Как — по нетрудоспособности?!

— У меня легкое психическое расстройство. Врач-психиатр считает, что мне полезны развлечения и общение с людьми. Поэтому я и звоню по объявлениям.

— Ох, ничего себе… И правильно делаешь, — спохватившись, похвалил ее Хэл. Его энтузиазм заметно поубавился.

— Не беспокойся, принимая антипсихотики, я вполне владею собой. У меня уже несколько недель не случалось срывов, — вдохновенно врала Шерил, не совсем, правда, уверенная в существовании «антипсихотиков».

— А-а… — упавшим голосом отозвался Хэл, он потерял всякое желание задавать вопросы из анкеты.

— Прости, мне, наверное, не следовало вываливать столько информации при первом разговоре, — невинно заметила Шерил.

— Нет-иет, ну что ты, — заторопился Хэл и добавил: — Извини, мне звонят по другой линии. Ничего, если я перезвоню позже?

— Конечно-конечно, — сладким голосом пропела Шерил в трубку. — Я сегодня не выйду из дома.

— Понял. Приятно было познакомиться.

Положив трубку, Шерил разочарованно покачала головой и грустно усмехнулась. Из всей газеты ее заинтересовали всего два жалких объявления, и оба оказались черт знает чем. Да еще небось прослушивание объявлений влетело ей в копеечку. Может, стоит попытать счастья в рубрике знакомств в «Вашингтон мэгэзин» или в «Вашингтон пост»? Перебирая в уме эти и другие возможности получения информации о знакомствах, Шерил вдруг подумала: не дать ли собственное объявление? В конце концов, ей нечего терять, кроме гордости.

Покончив с омлетом, Шерил пролистала «Сити пейпер»: надо же выяснить, как дают объявления. За пятьдесят слов здесь просили лишь пять долларов, но Шерил с раздражением подумала, что на сайтах вроде «Диджитал-сити» или «Йеху!» люди размещают объявления бесплатно.