Хищник

— Они давно перестали функционировать, — сказал Крис. — Но они мне нравятся. В них есть своеобразная привлекательность.

— Алекс бы тебя понял.

Крис улыбнулся:

— Это точно. Когда я вешал эту фотографию на стену, то как раз вспоминал о нём.

Меган уселась за кухонный стол со стеклянной столешницей.

— Извини, что не узнал тебя, как только увидел, — сказал Крис.

— Ничего удивительного. Мы встречались десять лет назад.

— Но ты-то меня узнала.

— Я ожидала увидеть тебя.

— А вот Ленка ни словом не обмолвилась о твоём визите.

— Я звонила ей на прошлой неделе. Я получила грант на работу и обучение в Кембридже в течение полугода и решила для начала немного развлечься — провести недельку в Париже, а потом пожить несколько дней с Ленкой в Лондоне.

Крис достал ножницы и стал разрезать пластиковую коробку с полуфабрикатом.

— Знаешь, это не совсем то, что называется домашней едой, — сказал он.

— Не важно, — сказала Меган. — Я умираю с голоду.

— Хорошо, что ты такая неприхотливая, — сказал Крис. — Кстати, я совсем забыл, что вы с Ленкой были подругами. Если не ошибаюсь, пару лет назад вы с ней вместе ездили в отпуск.

— Да, в Бразилию — и отлично провели там время.

— Наверное, отдыхать в компании с таким весёлым и жизнелюбивым человеком, как Ленка, было чертовски приятно?

— Это точно, — вздохнула Меган. — Но с тех пор мы почти не виделись. Последний раз — полгода назад, в Чикаго. Тогда я работала в Чикагском университете над своей докторской диссертацией, а она приехала туда, чтобы переговорить с инвесторами вашего фонда. Мы встретились в китайском ресторанчике и поговорили — недолго, всего два часа… — Меган откинулась на спинку стула, прикрыла глаза и отдалась воспоминаниям.

— Когда вы успели с ней сблизиться? — спросил Крис, желая вывести Меган из задумчивости. — Не помню, чтобы вы дружили, когда мы учились на курсах.

— Это произошло позже, после окончания курсов. И после того, что случилось с Алексом. Как ты знаешь, Ленка чувствовала себя ответственной за его смерть. Разумеется, она этого не хотела. Ей нужно было одно: чтобы Дункан от неё отстал. Ей и в страшном сне не могло привидеться, что между Дунканом и Алексом начнётся драка, которая будет иметь такие трагические последствия. Она стала искать человека, которому было бы можно все это рассказать. Поскольку вы, британцы, уехали, из прежней компании остались только мы с Эриком, ну и она, естественно, потянулась к нам.

— Должно быть, она тогда сильно переживала?

— Не то слово, — сказала Меган и на мгновение замолчала, снова переносясь мыслями в те времена. — Я тогда поступила в Колумбийский университет, чтобы не разлучаться с Эриком, но Эрику пришлось на месяц уехать по делам фирмы, и мы с Ленкой остались вдвоём. Вот уж когда мы наговорились всласть. Ты знаешь, мы были совершенно разными людьми, но это не мешало нам отлично ладить.

— Говорят, что абсолютно разные люди легче сходятся.

— Может быть, — пожала плечами Меган. — Ну так вот, во время одной из наших бесед Ленка сказала мне, что, если вы с ней будете работать вместе, из вас получится неплохая команда.

Она была права. Команда у нас получилась неплохая. У нас с ней были разные сильные и слабые стороны, и мы отлично дополняли друг друга.

— Ленка всегда была экстравертом, доминирующей личностью. Но в своём окружении предпочитала видеть людей смирных и не с такой яркой, как у неё, индивидуальностью. Возможно, для того, чтобы на их фоне ей было легче блистать.

— Я узнал её и с другой стороны — она была также весьма вдумчивым и серьёзным человеком, — сказал Крис.

— Кому же, как не тебе, об этом говорить? — сказала Меган. — Возможно, ты знал её лучше, чем кто-либо.

— Мне кажется, ты тоже хорошо её изучила, — произнёс Крис с улыбкой.

Пока они разговаривали, паста сварилась. Крис разложил её по тарелкам, полил соусом и поставил на стол. Потом он долил в бокалы вина и уселся рядом с Меган.

— Ты чем сейчас занимаешься? Все ещё изучаешь историю средних веков? — спросил он.

— Да, — ответила Меган. — Но ведь и ты когда-то изучал историю, верно? Помню, как я доставала тебя на яхте рассказами о средневековой Франции.

— У тебя хорошая память, — сказал Крис. — А у меня нет. Я благополучно забыл всё, чему меня учили, и сейчас вряд ли вспомню дату битвы при Гастингсе.

— Раньше я занималась эпохой Каролингов. Несколько лет назад мои изыскания привели меня во Францию, где я провела несколько месяцев. Но теперь я пишу монографию о монастырских реформах в Англии десятого века. Вот почему я решила обосноваться в Кембридже.

Средневековье не занимало Криса ни в малейшей степени.

— Неужели тебе все ещё доставляет удовольствие копаться в разном древнем хламе и истлевших манускриптах?

— Когда как. Но если студенты с интересом меня слушают, это приносит мне большое удовлетворение. История занимает меня по-прежнему. Огорчает другое: для защиты диссертации нужна обязательно новая, не изученная ещё тема, а это значит, что приходится строить свою диссертацию на каком-нибудь совершенно незначительном факте, справедливо обойдённом другими историками.

— Нет на свете работы, которая устраивала бы на все сто, — произнёс Крис.

— Шесть месяцев в Кембридже позволят мне не только исследовать избранный мной предмет, но и основательно пересмотреть свою жизнь. Кажется, мне это необходимо.

Меган опустила глаза в тарелку и занялась едой. Видно было, что она чертовски проголодалась. После ужина Крис предложил гостье выпить вина или кофе. Меган выбрала вино, и Крис откупорил ещё одну бутылку.

— Обычно я пью редко и мало, — сказала Меган, — но сегодня мне это необходимо.

— Я тебя понимаю, — произнёс Крис. Он и сам чувствовал, как с каждым выпитым бокалом его отпускает напряжение последних дней. Вино было дешёвое, и он знал, что за неумеренное его употребление завтра придётся расплачиваться головной болью, но всё-таки решил, что вечер того стоит.

— Она была особенной женщиной, не как все, — сказала Меган.

— Да, именно такой она и была, — произнёс Крис, выпивая единым духом ещё один бокал. — Она, можно сказать, меня спасла.

— Спасла?

Крис утвердительно кивнул.

— Что ты хочешь этим сказать?

Прежде чем ответить, Крис некоторое время вертел в пальцах свой бокал, всматриваясь в наполнявшую его тёмно-красную жидкость. Не так-то просто было извлечь из памяти некоторые фрагменты прошлого — хотя бы потому, что это до сих пор вызывало душевную боль. Крис тем не менее считал, что обязан это сделать. Ему хотелось поговорить о Ленке.

— Ты знаешь, что из «Блумфилд Вайса» меня уволили?

— Нет.

— Сразу видно, что ты не читаешь в газетах статьи, посвящённые финансовым вопросам.

— У меня и без этой чепухи забот полон рот.

Крис усмехнулся. Меган сказала правду. На свете существовали миллионы людей, никогда не слышавших ни о нём, ни о банке «Блумфилд Вайс». Другое дело, что в тех кругах, где он искал работу, об этом деле знали все поголовно.

— Ну так вот, меня уволили, обвинив в том, что по моей халатности банк потерял шестьсот миллионов долларов.

Меган ахнула.

— Не слабо!

— Вот именно. Не слабо. И об этом было напечатано в каждой мало-мальски крупной газете. Честно говоря, это была не моя вина, но никто мне не верил.

— Я тебе верю.

Крис улыбнулся:

— Спасибо. Жаль, что в ту пору рядом со мной не оказалось человека вроде тебя. По общему мнению, это была моя вина. — Крис перевёл дух. — Я пытался найти работу в качестве агента по продажам в каком-нибудь другом банке, но от меня всюду шарахались, как от зачумлённого. Дальше — больше. Не прошло и двух недель после моего увольнения, как меня бросила Тамара. Ты помнишь Тамару?

Меган отрицательно покачала головой.

— Вы виделись один раз. На вечеринке у Эрика. Впрочем, может, оно и к лучшему, что ты не помнишь Тамару. Тогда, правда, я считал её восхитительной. Думал, мне исключительно повезло, что такая девушка согласилась со мной встречаться. Когда же она отвергла меня вслед за тем, как меня отверг Сити, я пришёл к выводу, что совершенно разуверился в себе. И сдался. Поднял лапки вверх.

Меган слушала его молча, и Крис посмотрел на неё — уж не заснула ли? Но нет, она была вся внимание. Крис покачал головой. Он собирался поговорить о Ленке, а начал вдруг рассказывать о себе. Но остановиться уже не мог.

— Я просидел в этой квартире несколько недель, не видя ни одной живой души — за исключением Дункана, конечно. Я валялся в постели, читал газеты, смотрел телевизор, много спал. А потом решил отправиться путешествовать по миру. Мне было необходимо куда-нибудь уехать, сменить обстановку, тем более что заработанные в «Блумфилд Вайсе» средства это позволяли. Я пошёл в агентство и купил себе билет в Индию.

Мне всегда хотелось побывать в Индии, но если бы меня спросили почему, я бы не знал, что ответить. Я надеялся, что поездка в экзотическую страну поможет мне немного развеяться и собраться с мыслями. Решить наконец, кто я такой. Если не банкир, то кто?

Поездка в Индию обернулась полнейшей неудачей. Туда просто противопоказано ездить одиноким и несчастным. Я почти ни с кем не разговаривал и лишь глазел по сторонам, да и то без толку. Даже Тадж-Махал мне пришлось созерцать в туманную погоду, когда ни черта не было видно. Помню только, что вокруг шлялись гигантские толпы народу и негде было раздобыть даже бутылочки минералки. Потом я застрял в городишке под названием Раджастан, где, казалось, не было никакой возможности купить билет на поезд, хотя я встал в очередь в кассу и исправно отмечался в ней каждый день. А потом я заболел. Мне кажется, я помню тот проклятый стакан с кока-колой, отхлебнув из которого я подцепил заразу. Это произошло уже в другом местечке под названием Джайпур. Мне положили в стакан лёд, который был приготовлен из заражённой воды. Болезнь так скрутила меня, что я ничего не мог есть и лишь пил ложечкой кипячёную воду, валяясь на грязном тюфяке в номере одной из местных гостиниц. Кое-как я добрался до Дели, где сел на самолёт и улетел в Лондон.

Болезнь продолжала меня мучить и здесь, в Англии. Я пошёл к врачу, сдал анализы и получил целую кучу таблеток. Я лежал в постели, глотал таблетки и смотрел в потолок. Мать беспокоилась обо мне и звонила чуть ли не каждый день, но я отвечал ей, что у меня всё хорошо. Она не поверила и в один прекрасный день появилась на пороге моей квартиры. Она умоляла, чтобы я вернулся вместе с ней домой в Галифакс, где она могла бы за мной ухаживать, Я в Галифакс ехать не хотел и всячески этому противился. Всё кончилось тем, что она уехала домой в слезах.

— Но почему ты не поехал с ней?

— Из-за упрямства, глупости — назови это как хочешь. На самом деле мы с ней неплохо ладим. Она сильная женщина, и я многим ей в жизни обязан. Воспитывая меня, она внушила мне уверенность, что я обязательно добьюсь в жизни успеха. В детстве я только и думал о том, как бы побыстрее удрать из Галифакса и приступить к осуществлению наших грандиозных планов. Поэтому возвращение домой было равносильно признанию в том, что я не оправдал надежд — в первую очередь своей матери. Хотя положение моё оставляло желать лучшего, я ещё не был готов окончательно записаться в неудачники. Короче говоря, я остался в Лондоне, лежал, пил таблетки и страдал духовно и физически. Тогда — совершенно неожиданно — позвонила Ленка. Сказала, что считает меня отличным банковским агентом. Потом спросила, за что меня уволили из «Блумфилд Вайса», я объяснил, и она сказала, что нечто в этом роде себе и представляла. Потом она сказала, что решила основать посреднический фонд и сразу же подумала обо мне, как о возможном партнёре. Не то чтобы она была добренькой и хотела меня облагодетельствовать — нет, она и впрямь считала меня способным. Поначалу я, конечно, отказывался, говорил, что я неудачник и принесу ей одни проблемы, но ведь ты знаешь, какая она, наша Ленка? Она всегда добивается того, чего хочет… — Тут он запнулся и поправил себя: — Вернее, добивалась.

— Ты вовсе не кажешься мне неудачником, — сказала Меган.

— Я не неудачник. Пока что. Пока функционирует фонд «Карпаты».

— А что, есть проблемы?

Крис тяжело вздохнул:

— Скажем так: Ленкина смерть значительно усложнила моё положение. Но это сложности такого рода, что я почти ничего не могу сделать для их устранения. А коли так, давай не будем об этом говорить, ладно?

— Ладно. Позволь только пожелать тебе удачи. — Меган поднялась с места. — А теперь я, пожалуй, отправлюсь спать, у меня такое ощущение, что если я посижу здесь ещё немного, то напьюсь окончательно.

— Спать так спать, — сказал Крис, тоже поднимаясь со стула, и добавил: — Завтра я собираюсь съездить на Ленкину квартиру, чтобы собрать кое-что из её личных вещей и отослать её родителям. Хочешь, поедем туда вместе? А потом ты можешь снова вернуться сюда.

— Я могу переехать в отель, — сказала Меган.

— Как знаешь. Но помни, если ты у меня останешься, я буду рад.

Меган посмотрела на него и улыбнулась:

— Хорошо, я останусь. Мне у тебя нравится. Но сейчас я всё-таки пойду спать.

4

Крис в очередной раз пришёл к выводу, что покупка бумаг «Эврики телеком» не имела никакого смысла. Вернувшись утром в офис, он сварил себе кофе, уселся за стол и снова поднял всю документацию по сделке в надежде, что сможет на свежую голову разобраться в причинах, подвигнувших Ленку на покупку этих бумажек. Никакого результата. Хуже того: чем глубже он влезал в это дело, тем меньше что-либо в нём понимал. Казалось невероятным, что Ленка могла согласиться на авантюру, заведомо обречённую на провал.

И всё же зачем-то она эти бумаги купила и фонд «Карпаты» являлся их обладателем. Избавиться же от этих фантиков представлялось теперь крайне непростым и убыточным делом.

Позвонил Дункан.

— Помнишь, ты посоветовал моему клиенту купить кое-какие бумаги? Ну так вот: он считает, что это самое разумное предложение, какое только он получал за последнее время.

— Вот и хорошо.

— Слушай, ты не против встретиться с ним за ленчем?

— Дункан, я сейчас завален работой, а после смерти Ленки помощников у меня нет. Или ты забыл?

— Да ладно тебе, Крис. Этот парень — мой лучший клиент. Он как репейник пристал ко мне ещё с тех самых пор, как я работал в Объединённом арабском банке. Я знаю, что ты честно обрисуешь ему положение на фондовом рынке. Если уж на то пошло, то за ленч плачу я.

— Ладно, договорились, — сказал Крис. — Кто он вообще такой?

— Его зовут Халид. За ним стоит Королевский банк Кувейта. Парень умный, так что отнесись к нему серьёзно. Какие у тебя планы на следующую неделю?

Крис, хотя и без особого удовольствия, назначил время и день встречи. Положив трубку, он подумал, что Дункан, как агент, не так уж плох: он обладал редким даром убеждать людей делать то, что им вовсе не хотелось делать.

Поговорив с Дунканом, Крис обхватил голову руками и стал думать, как поступить с бумагами «Эврики телеком».

Его взгляд неожиданно привлёк свежий букетик цветов, стоявший в вазе на столе Ленки. Наверняка их поставила туда Тина. Но Тина, увы, не знала ответа на проклятый вопрос, который его терзал.

Ах, если бы он хотя бы на один день на прошлой неделе заехал в офис! Все тогда было бы по-другому. Крис с Ленкой доверяли друг другу, но важные дела предпочитали обсуждать вместе. И уж конечно, сделка с «Эврикой телеком» стала бы предметом такого обсуждения. Он, правда, оставил ей номер телефона своей гостиницы в Альпах, но Ленка заранее сказала, что беспокоить его не станет, поскольку ему необходимо полностью отвлечься от мыслей о деле. Крис теперь уже не надеялся получить информацию о сделке в полном объёме. Он был согласен даже на то, чтобы услышать обрывки телефонных переговоров между Ленкой и Йеном.

В «Блумфилд Вайсе» такое было бы возможно. Там все деловые переговоры записывались на плёнку. Но они с Ленкой так и не удосужились установить подобное оборудование у себя в фонде «Карпаты». Уж слишком мала была их фирма. Кроме того, им вовсе не улыбалось, чтобы кто-нибудь проник ночью в их офис и прослушал переговоры, которые они вели со своими деловыми партнёрами. Тем не менее, если бы возникла необходимость восстановить условия какой-либо сделки, они всегда могли рассчитывать на записи своих брокеров.

Вот оно! — подумал Крис и набрал телефона «Блумфилд Вайса».

Трубку поднял Йен.

— Как обстоят дела с бумагами «Эврики телеком» сегодня? — спросил у него Крис, даже не поздоровавшись.

— Погоди минутку, — последовал ответ.

Крис приготовился ждать довольно долго. Он знал, что агент по продажам в этот момент решает, как бы побольше с него содрать. Наконец в трубке снова послышался голос Йена:

— Мой агент говорит, что сегодня бумаги «Эврики телеком» котируются по девяносто два цента за штуку. Но это только в том случае, если мы говорим о миллионе условных единиц.

— Опять, значит, упали в цене, — мрачно произнёс Крис.

— А что я могу поделать? — спросил Йен. — Картина на рынке ужасающая.

— Что-то мне не верится, что на рынке все так плохо! — процедил Крис.

— Мне очень жаль, но это так. — В голосе Йена промелькнуло сочувствие.

Крис даже не стал спрашивать, какую сумму заплатит ему банк за единовременный возврат пакета стоимостью в десять миллионов. Ясно же, что сегодня ему предложат даже меньше тех семидесяти центов, что предлагали вчера. Крису вообще не хотелось больше думать об «Эврике телеком». Эта фирма спонсировалась «Блумфилд Вайсом», и если банк предлагал за бумаги своей же собственной фирмы столь низкую цену, то вряд ли на рынке нашёлся бы покупатель, согласный предложить за них больше.

Крис решил сменить тему.

— Скажи мне, Йен, какого чёрта Ленка купила эти бумаги?

— На прошлой неделе перспективы их продаж выглядели весьма многообещающе.

— Ерунда. Я просмотрел всю документацию. Уже тогда было ясно, что это пустышка. А Ленка за пустышку не уцепилась бы. И уж во всяком случае, не взяла бы пакет на 25 миллионов евро.

— Откуда мне знать, зачем она это сделала, — сказал Йен. — Возможно, потому, что «Эврика» обещала прибыль на три процента больше, чем, к примеру, та же «Бак телеком».

— Да, но телефонная сеть «Бак телеком» существует на деле, а не на бумаге и имеет три миллиона абонентов. Ты мне лучше вот что скажи: Ленка как-нибудь комментировала эту сделку?

Йен замолчал, словно воды в рот набрал.

— Ну же, Йен. Помоги мне. Знаешь ведь, что эти бумаги для меня сейчас главная головная боль. Ленки нет, и мне больше не с кем посоветоваться. — Крис не постеснялся даже спекульнуть на смерти своей партнёрши. Поскольку речь шла о выживании созданной ею фирмы, он знал, что Ленка не осудила бы его.

— Извини, Крис, но Ленка не делилась со мной своими планами.

Йену, когда он это говорил, не удалось избавиться от фальшивой ноты в голосе. Крис хорошо изучил этого парня и не сомневался, что Йен ему врёт.

— Мне бы хотелось прослушать записи ваших переговоров, — сказал Крис.

— Что такое?

— Повторяю, я бы хотел услышать твои переговоры с Ленкой.

— Прекрати, Крис. В этом нет необходимости.

— Нет, есть. Я чувствую здесь какой-то подвох и должен во всём разобраться.

— Но ведь ты отлично знаешь, что плёнки нашего банка можно прослушивать только в том случае, если вся сделка ставится под сомнение.

— Считай, что я ставлю эту сделку под сомнение.

— Чёрт! Но ведь сделка уже заключена.

— Открылись дополнительные обстоятельства, Йен. Человек, который заключил сделку, погиб, и у меня появились сомнения, имел ли место сам факт сделки.

— Это почему же?

— А потому, что эта сделка заведомо убыточна.

— Ничего себе причина! Если всякий, кто купил ценные бумаги, будет отменять сделку на том основании, что его бумаги упали в цене, рынок прекратит своё существование!

Йен был прав. Сделка была законно оформлена. И всё же Криса одолевали сомнения.

— Ладно, Йен, — произнёс он примирительным тоном. — Если в этой сделке нет ничего противозаконного, почему бы тебе не позволить мне прослушать запись переговоров?

— Говорю же тебе, такой необходимости нет.

— А я требую этого.

— Ничего ты не получишь.

Йен скрывал что-то важное. Теперь у Криса не было в этом сомнений.

— Соедини-ка меня с Лэрри Стюартом, — сказал Крис. Лэрри был в «Блумфилд Вайсе» важной фигурой, и, хотя Крис не знал в точности, кто в банке даёт разрешение на прослушивание плёнок, он был уверен, что Лэрри занимает более высокий пост, чем Йен.

— Думаешь, он захочет с тобой разговаривать? — с издёвкой в голосе осведомился Йен.

Наступило мгновение, когда уверенность в правильности своих действий почти покинула Криса. В данном случае он пытался ставить под сомнение слова Йена, а уж Йену, насколько мог судить Крис по голосу своего бывшего приятеля, в «Блумфилд Вайсе» верили безоговорочно. С другой стороны, когда Крис служил в банке, Лэрри относился к нему более доброжелательно, нежели все остальные чиновники «Блумфилд Вайса», и он надеялся, что в его душе сохранилась ещё хоть капля приязни.

— Свяжи меня с ним, или я перезвоню ему сам.

Молчание, которое установилось на противоположном конце провода, длилось не меньше минуты, и Крис понял, что пробил брешь в защите Йена.

— Знаешь, Крис, не думаю, что ты вынесешь что-нибудь полезное, прослушав эти плёнки, — произнёс наконец Йен.

— Это уж мне судить. Соедини меня с Лэрри!

— Я тебе все объясню.

— Давай, объясняй.

— Не сейчас, — сказал Йен шёпотом. — Давай поговорим об этом позже.

— Нет, я желаю выслушать твои объяснения немедленно.

Крис слышал, как Йен с шумом перевёл дыхание.

— Ладно. Внизу Ливерпуль-стрит есть маленькое кафе «Понти». Встретимся там через полчаса. Тебя это устроит? — спросил Йен.

— Устроит. Жду тебя там, — сказал Крис.

* * *

Крису потребовалось двадцать минут, чтобы добраться до указанного Йеном кафе. Йен уже был там. Десять лет, которые прошли с тех пор, как они учились на курсах, сказались на его внешности не лучшим образом. Его гладкая прежде кожа была изрезана морщинами. Особенно глубокая морщина залегла у него на лбу, между бровей. Вес он, правда, не набрал, и его фигура оставалась по-юношески стройной. Ради того, чтобы поддерживать себя в форме, Йен три раза в неделю ходил в гимнастический зал. Одевался он, как и прежде, очень элегантно. Носил костюмы лучших фирм, сшитые на заказ рубашки с мягкими воротничками, а его галстуки отличались неброским изяществом, что, как знал Крис, стоило особенно дорого. Йен выглядел старше своих тридцати трёх лет и имел вид опытного и умудрённого жизнью человека. Впрочем, привычка грызть ногти у него сохранилась, а это невольно наводило на мысль, что его самоуверенность была скорее напускной.

Крис заказал себе чёрный кофе и подсел к Йену за столик.

— Рассказывай, — просто сказал он.

Йен некоторое время звенел ложечкой в своей чашке с кофе капуччино. Взбив на поверхности напитка пену, он поднял на Криса глаза.

— Мы с Ленкой встречались, — коротко проинформировал он Криса. — Вот почему я не хотел, чтобы ты слушал наши телефонные переговоры. Там могло оказаться нечто личное.

— Что значит «встречались»? — спросил Крис. — Ты намекаешь на то, что вы с ней спали?

— Называй это как хочешь, но мы с ней были близки.

— Не могу в это поверить, — сказал Крис.

Йен пожал плечами.

— Но с какой стати Ленка согласилась с тобой?..

Йен нахмурился:

— Между прочим, меня находят привлекательным многие женщины, Крис.

— Но Ленка?

— Ты же знаешь, что она мне всегда нравилась. Выяснилось, что я тоже ей нравлюсь.

— Нет!

— Прекрати! — бросил Йен. — Мы и вправду с ней встречались. Мы бы и сейчас встречались, если бы она не умерла. Неужели это так трудно понять?

— Извини, — сказал Крис. — И сколько времени продолжался этот ваш роман?

— Недолго. Помнишь симпозиум финансистов в Барселоне в прошлом месяце? Когда мы с ней жутко напились? Тогда у нас всё и началось.

— У вас с ней было серьёзно?

— Трудно сказать. С Ленкой никогда не знаешь, как всё обернётся. С ней было приятно проводить время, но серьёзных отношений она, по-моему, избегала.

— Это верно, — признал Крис. — Она всегда опасалась, что серьёзные привязанности могут ограничить её свободу.

Крис лихорадочно пытался припомнить малейшую деталь, хоть какой-нибудь признак, который указывал бы на то, что Ленка с Йеном встречались, но ничего похожего вспомнить не мог. Йен, правда, ей звонил, и довольно часто, но Крис считал, что это деловые звонки и ничего больше.

— И что же? Ваши близкие отношения нашли своё отражение в деловых переговорах?

Йен пожал плечами:

— Скорее всего. Я, правда, последние плёнки не прослушивал, но, вполне возможно, там есть нечто, указывающее на то, что нас с Ленкой связывали не только деловые отношения.

— Ладно, — сказал Крис. — Тогда прослушаем их вместе. Только ты и я.

— Это невозможно. При прослушивании должно находиться официальное лицо, которое следит за сохранностью записи.

— Что ж, тогда мы будем слушать запись в присутствии официального лица.

— Прошу тебя, Крис, избавь меня от этого. Слухи ведь пойдут…

— Я понимаю твои чувства. Но я просто обязан прослушать записи ваших последних переговоров и понять, почему Ленка купила эти бумаги. Кстати, тот факт, что вы с Ленкой в последнее время сблизились, вызывает у меня ещё более сильные подозрения насчёт этой сделки.

Йен вздохнул:

— Я знал, что тебя не уломаешь. В таком случае посиди здесь ещё минут двадцать. А я вернусь в банк и попробую выкрасть эти записи.

— Ну нет, — сказал Крис. — Звони и договаривайся с кем хочешь, но мы пойдём к тебе в офис и прослушаем их вместе. Официально.

— Ты что же, мне не доверяешь? — нахмурился Йен.

— Да, — ответил Крис. — Не доверяю.

* * *

Они подошли к зданию банка «Блумфилд Вайс». Перед дверьми банка на облицованном плиткой подиуме высилась двадцатифутовая железная абстрактная скульптура в виде фаллоса. Крис решил, что этот символ как нельзя лучше соответствует духу этого заведения. Однако шутки шутками, но когда он вошёл в отделанное мрамором фойе банка, то почувствовал неприятный озноб. С тех пор, как его уволили, он никогда больше здесь не бывал.

Они поднялись на лифте на третий этаж, миновали приёмную и вошли в один из самых больших в Европе залов, где осуществлялись сделки купли-продажи ценных бумаг. Хотя Йен продолжал идти вперёд и Крис едва поспевал за ним, он всё же не мог не обратить внимания на царившую кругом кипучую деятельность. Люди, вскидывая вверх руки, что-то выкрикивали, разражались радостными криками, ругались… До потолка высились электронные табло, на которых, постоянно меняясь, вспыхивали цифры продаж. И кругом были бумаги — множество бумаг: казалось, столы и пол в зале были засыпаны снегом. Краем глаза Крису удалось разглядеть свой собственный стол, за которым теперь сидел молодой человек не более двадцати лет от роду, что-то торопливо говоривший по мобильному телефону. В дальнем конце зала Крис увидел своего бывшего босса Херби Экслера, и на мгновение их глаза встретились. Крис вздрогнул от отвращения; ему ужасно захотелось схватить американца за лацканы пиджака и вколотить его голову в стеклянную поверхность одного из электронных табло.

— Иди давай, — поторопил его Йен. — Нечего устраивать спектакль из своего возвращения в стены «Блумфилд Вайса».

Подхватив Криса под руку, Йен провёл его в небольшой конференц-зал, находившийся в дальнем правом углу огромного помещения.

— Это Барри. — Йен представил Крису тощего высокого парня с наголо обритой головой, не отрывавшего глаз от экрана компьютера. Обведя рукой конференц-зал, Йен произнёс: — С тех пор, как ты от нас ушёл, здесь кое-что изменилось. Переговоры, например, мы теперь записываем не на магнитную плёнку, а на лазерные диски. Барри поможет нам прослушать всё, что нужно, и не будет при этом распускать язык — верно, Барри? — В голосе Йена послышалась весьма осязаемая угроза.

Было заметно, что Барри в присутствии Йена чувствует себя неуютно.

— Как скажешь, Йен, — быстро согласился он. Достав толстенную книгу, он предложил Йену в ней расписаться, после чего принялся нажимать на клавиши компьютера. Одновременно Барри и Йен надели наушники, чтобы найти нужную запись.

Прошло пять минут, и Йен наконец вскинул вверх руку, чтобы привлечь внимание Криса.

— Кажется, я нашёл.

— Отлично, — сказал Крис. — Только я хотел бы прослушать всю запись, целиком — от начала и до конца. Ты, надеюсь, не возражаешь?

— Ладно уж, — сказал Йен, снимая наушники и включая микрофон. В комнате сразу же раздался хрипловатый голос Ленки. Йен торопливо убавил звук и закрыл дверь конференц-зала.

— Привет, мальчуган, как дела?

«Мальчуган»! Подумать только, она называла Йена мальчуганом. До Криса только сейчас дошло, что слушать эту запись ему будет не так-то просто. Ведь Ленка говорила Йену слова, не предназначавшиеся для чужих ушей, полагая, что никто их не слушает. Крис, она знала, уехал в отпуск, а Олли и Тина занимались своими делами и находились от аппарата далеко.

— У меня все хорошо, — произнёс записанный на диске голос Йена. — И я прекрасно себя чувствую.

— А я-то думала, что после вчерашней ночи у тебя не хватит сил, чтобы доползти до работы, — со смешком сказала Ленка. Крис очень хорошо знал этот её гортанный смешок и невольно посмотрел на Йена.

Йен пожал плечами. Барри, как и прежде, созерцал монитор компьютера. Хотя Йен изо всех сил старался вести себя в привычной манере, видно было, что он смущён.

— Сам же просил, — сказал он, обращаясь к Крису.

Крис только вздохнул, поудобнее устроился в кресле и продолжал слушать.

— У меня куда больше сил, чем думают некоторые, — произнёс записанный на диск голос Йена.

— О Господи! — прокомментировал это заявление Крис, закатывая к потолку глаза.