Хищник

Йен не обратил на него внимания. Между тем его голос на диске продолжал вещать:

— Ну так как, ты подумала над моим предложением по поводу «Эврики телеком»?

— Подумала. Собираюсь ассигновать на покупку этих бумаг двадцать пять миллионов евро. У меня не возникнут проблемы с покупкой такого количества?

— Ради тебя я готов на все, — сказал голос Йена.

— Я серьёзно. Есть вероятность, что мне откажутся продать такой большой пакет?

— Нет. Пока охотников покупать их бумаги мало. О них просто ещё никто не знает.

— Но они имеют реальную стоимость?

— Разумеется. В Центральной и Восточной Европе ещё только начинают разворачивать мобильную телефонную сеть. Тебе надо поторопиться с приобретением пакета, иначе все их бумаги скупит «Радофон».

— Как ты думаешь, они в состоянии осуществить свои планы?

— Я видел этих людей, разговаривал с ними. Мне кажется, на них можно положиться. Ну и, кроме того, ты мне веришь?

— Конечно, верю, — сказала с гортанным смешком Ленка. — А знаешь почему?

— Почему?

— Потому что, если ты мне солжёшь, я лично прослежу за тем, чтобы твой «малютка Жан» больше никогда уже не поднялся.

Крису оставалось только догадываться, кто такой этот «малютка Жан». Хотя Ленка, казалось, угрожала Йену, на самом деле их разговор приобретал все более фривольный характер.

— Вот уж чего бы мне не хотелось, — в той же легкомысленной манере ответил Ленке Йен. — Поэтому, будь уверена, я говорю правду.

— Хорошо, — сказала вдруг Ленка, возвращаясь к деловому тону. — Подготовь для меня пакет на двадцать пять миллионов.

— Подготовлю. Сделку осуществим завтра же во второй половине дня. Кстати, сегодня вечером ты свободна?

— Какой ты страстный, — сказала Ленка. — Увы, вечером я занята.

— Занята? Что же ты будешь делать? — спросил Йен, в голосе которого явственно проступили ревнивые нотки.

— Не твоё дело, — резко ответила Ленка и повесила трубку.

В установившейся тишине Йен и Крис обменялись взглядами. Для них обоих слышать снова её голос и шутки было тяжело. Крис, впрочем, сосредоточил внимание на деловой части беседы. Этот разговор демонстрировал не только взаимоотношения между Ленкой и Йеном, но и кое-что другое. То, в частности, что Йен сливал Ленке конфиденциальную информацию. Неудивительно, что он не хотел, чтобы эту беседу услышал кто-нибудь из сотрудников банка.

«Радофон» был одним из крупнейших европейских телекоммуникационных концернов. Если бы он начал скупать бумаги «Эврики телеком», они мгновенно взлетели бы в цене, и фонд «Карпаты» основательно нагрел бы на этом руки. Ленка была права, когда говорила, что с «Эврикой телеком» вышла целая история.

Крис посмотрел на Барри. Пока прокручивалась запись разговора, его уши все больше наливались кровью и краснели. Барри и был тем самым официальным лицом, в чьи обязанности входило следить за сохранностью записей переговоров. Между тем Крис не сомневался, что этого парня куда больше интересовали интимные подробности, проскользнувшие в разговоре Ленки и Йена, нежели тот неоспоримый факт, что Йен выдал Ленке в частной беседе коммерческую тайну «Блумфилд Вайса».

— М-да… — протянул Крис, когда Барри вышел из комнаты и они с Йеном остались наедине.

— А ты чего ожидал? Мне самому было неловко слушать, — сказал Йен.

— Да я вовсе не ваши интимные признания имею в виду. Я о «Радофоне» думаю.

— Ах вот ты о чём! О «Радофоне»…

— Так ты считаешь, что «Радофон» будет скупать бумаги «Эврики телеком»?

Прежде чем ответить, Йен молчал, наверное, целую минуту. Потом сказал:

— А что? Очень может быть.

— Но пока на это нет даже малейшего намёка?

— Даже малейшего.

— У тебя есть конкретные сведения, которые могли бы подтвердить интерес «Радофона» к ценным бумагам «Эврики телеком»?

— Но ты же слышал плёнку? Так, одни догадки. Ничего больше, — сказал Йен.

— Ты, случаем, не видел, чтобы представители «Радофона» разговаривали с кем-нибудь из «Эврики телеком»?

Йен отрицательно покачал головой.

— Быть может, кто-нибудь из здешних ребят об этом знает?

— Даже если и знает — что толку? Мне они об этом не скажут.

— Стало быть, когда Ленка покупала пакет «Эврики телеком», она полагалась исключительно на твою интуицию?

Йен ухмыльнулся:

— Можно и так сказать.

За последнее время Крис хлебнул неприятностей сверх всякой меры. Видел Ленкину смерть, получил от Руди факс об отзыве средств, узнал, как катастрофически обрушились цены на бумаги «Эврики телеком», выяснил, что у Ленки с Йеном была любовная связь…

— Ты сознательно её обманул, — процедил он, стиснув зубы.

— Что ты хочешь этим сказать?

— А вот что. Воспользовавшись тем, что вы с ней спите, ты продал ей кучу дерьмовых бумажек, получив свой процент. Теперь же, когда она умерла, ты воротишь от этой сделки нос и отказываешься принять у меня даже часть того пакета, который всучил Ленке.

— Это неправда!

— Что здесь происходит? — осведомился громкий начальственный голос. Крис сразу узнал его. Это был голос Херби Экслера, который только что вошёл в конференц-зал.

Отвращение к происходящему переполнило Криса.

Он повернулся к своему прежнему боссу.

— Очень может быть, что это ты подбил Йена на эту затею, — сказал он, впиваясь взглядом в крохотные глаза-буравчики Херби Экслера. — Вот вы с ним и засуньте теперь бумаги «Эврики телеком» себе в задницы. Оба!

— Немедленно убирайся отсюда! — взревел Экслер. — Чтобы я тебя здесь больше не видел!

— У меня самого нет ни малейшего желания здесь оставаться, — сказал Крис. Хлопнув дверью, он вышел из конференц-зала, пробрался через кишевший людьми зал, миновал приёмную и направился к лифтам.

5

Меган дожидалась Криса в кабачке «Дрейтон армз», купив себе пинту горького. Криса забавляло то обстоятельство, что американки, оказавшись в Лондоне, обычно заказывали себе именно пинту, считая это английской традицией, и их, похоже, совсем не заботило, что огромная кружка, из которой они тянули пиво, отнюдь не прибавляет им женственности.

— Я опоздал, извини, — сказал он. — Давно здесь сидишь?

— Минут десять.

— Подожди минутку. Пойду тоже возьму себе кружку.

Вернувшись за столик с пинтой тёмного, Крис сразу сделал большой глоток.

— Вот что мне было необходимо.

— Здесь вкусное пиво, — заметила Меган.

— Я рад, что тебе нравится. Хорошо провела день?

— О да. Я побродила по галерее «Тейт», смотрела «Коллекцию Уолласа»[3], а потом заглянула в Музей современного искусства.

— И ты успела обежать все эти галереи за один день?

— Приходится шевелиться. Мне нравится живопись, а в Лондоне так много музеев… Ну а как сложился день у тебя?

— Ужасно! — сказал Крис, покачав головой. — Боюсь, я лишился единственного шанса избавиться от пакета бумаг, которые не стоят и гроша.

— О Господи! — только и сказала Меган.

— Извини, — улыбнулся Крис. — Мне не следует обременять тебя своими проблемами. Впрочем, сегодня я узнал кое-что интересное. Ты помнишь Йена Дарвента?

— Он был на яхте в тот роковой день, верно? И прыгнул в море, чтобы спасти Алекса? Если мне не изменяет память, это англичанин с хорошими манерами, очень интересный внешне…

Крис поморщился:

— Я лично никогда не считал его интересным. Выяснилось, однако, что Ленка придерживалась того же мнения, что и ты. — Крис в нескольких словах поведал Меган о происшедшем.

Меган, узнав о связи Йена и Ленки, большого удивления не выказала.

— Неужели тебе не кажется странным то, что Ленка и Йен были любовниками? — спросил Крис, выгнув бровь.

— Что же тут странного? Ты ведь знаешь характер Ленки? — сказала Меган. — Я хорошо помню Йена и, как уже говорила тебе, считаю его интересным мужчиной.

— Я, видишь ли, мало что знаю о личной жизни Ленки. Она мне о своих увлечениях не рассказывала, а я её об этом не спрашивал.

— И правильно делал.

Эти слова Меган показались Крису любопытными.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что она была… хм… слабовата на передок?

— Ну, не совсем так, — улыбнулась Меган. — Мы изредка разговаривали с ней о мужчинах — к примеру, когда вместе ездили в Бразилию. Так вот, она говорила мне, что иногда не встречалась с мужчинами по несколько месяцев. Правда, такие периоды воздержания сменялись периодами активности, когда у неё внезапно появлялись сразу два или три любовника, которые быстро сменяли друг друга. Она любила секс и любила мужчин, но сама мысль, что отношения с мужчиной могут как-то её связать и лишить желанной свободы, была для неё непереносима. Возможно, по этой причине её любовниками часто становились очень странные типы. Йен по сравнению с ними — просто ангел.

Крис покачал головой:

— Рад, что я ничего об этом не знал.

Меган подняла глаза и посмотрела на Криса в упор.

— Неужели у вас с Ленкой никогда ничего не было?

— Ты на что это намекаешь?

Меган смутилась.

— Да так, ни на что в особенности, но вы с ней так хорошо ладили, что…

— Правда, мы хорошо относились друг к другу. Не стану отрицать также, что я всегда считал её чертовски привлекательной женщиной. Но я никогда не смотрел на неё с вожделением или страстью. Быть может, потому, что я не считаю себя привлекательным мужчиной. Если бы я попытался за ней приударить, она могла меня отвергнуть, а это сильно отразилось бы на моей самооценке, но главное — мы уже не смогли бы с ней дружить, как прежде, а больше всего в наших отношениях я ценил дружбу. Нет, я не хотел подвергать нашу дружбу такого рода испытаниям.

— Может быть, ты и прав, — тихо сказала Меган, не сводя с Криса глаз.

— Ленка говорила тебе что-нибудь о своих отношениях с Йеном? — спросил Крис, которого пристальный взгляд Меган смущал и тревожил.

— Нет. На прошлой неделе мне удалось всего один раз поговорить с ней по телефону, но темы её отношений с мужчинами мы не касались. Хочу тебе заметить, состояние духа у неё было угнетённое.

— Из чего ты сделала такой вывод?

— Она торопливо сказала мне, что произошло нечто важное, о чём она хочет посоветоваться со мной, когда я приеду. О чём она хотела поговорить, я не знаю.

— Даже и догадок никаких нет? Не имело ли это отношения к её работе?

— Говорю же тебе, я не знаю. Меня, конечно же, разобрало любопытство, но я была уверена, что все узнаю, когда приеду в Лондон.

— Скажи, такую фирму, как «Эврика телеком», она не упоминала?

— Нет.

— А человека по имени Маркус?

— Маркус? Тоже нет. А кто это такой?

— Высокий, худой американец, который приходил к ней в офис на прошлой неделе. Судя по всему, он чем-то основательно расстроил Ленку. Но я не имею ни малейшего представления, кто бы это мог быть.

— Я тоже его не знаю.

— Что-то происходит вокруг, но я не могу понять что, — грустно сказал Крис, а потом, заметив, что Меган уже почти допила своё пиво, добавил: — Поехали к Ленке. Помнишь, мы решили вчера собрать её вещи?

Ленка жила на первом этаже элегантного белого дома с колоннами в районе Онслоу-Гарденз. Чешская полиция изъяла из её сумочки ключ от этой квартиры и передала его Ленкиным родителям. Те же, в свою очередь, передали ключ Крису с просьбой выслать им кое-что из личных вещей дочери.

Когда Крис с Меган вошли в дом, первое, что привлекло их внимание, была целая груда всевозможных писем и почтовых отправлений, лежавших на полу у входной двери. Крис собрал с пола все до последней бумажки и унёс с собой на второй этаж — в Ленкину спальню. Дверь открылась бесшумно: казалось, Ленка только что вышла из комнаты да и вообще всё ещё продолжает здесь жить. Отопление было включено, в квартире царил беспорядок, хотя Ленкина постель была тщательно прибрана. На столе лежала записка от некоей Адрианы, напоминавшей Ленке, что она задолжала этой особе двадцать фунтов. Наверняка это была записка от приходящей уборщицы. Меблировка квартиры была пёстрой и представляла собрание самых разных предметов. Похоже, Ленка из каждой своей поездки по миру привозила домой какую-нибудь вещь, которая по той или иной причине привлекла её внимание. К примеру, трудно было не заметить деревянных резных слонов из Африки, достигавших двух футов в высоту. В гостиной же сразу бросался в глаза инкрустированный разными породами дерева и перламутром стол, который, вне всякого сомнения, был изготовлен в Азии.

Но более всего Криса и Меган поразила Ленкина гардеробная, не уступавшая своими размерами и количеством висевших там платьев иному магазину дорогой женской одежды. Одних только туфель было не менее сотни пар, хотя, как уже говорилось, Ленка предпочитала ходить босиком или носить старую, растоптанную обувь. «Вот куда пошли проценты, полученные от многочисленных сделок, которые она проворачивала», — с ухмылкой подумал Крис, поражённый таким изобилием.

— Мой платяной шкаф по сравнению с этим выглядит чуланом для швабры, — пробормотала Меган.

Осмотрев гардеробную, Крис и Меган направились к рабочему столу Ленки, находившемуся в гостиной. Это было огромное сооружение из сосны, заваленное бумагами и заставленное техническими устройствами для работы: компьютером, принтером и факсом. Крис приуныл, представив, сколько времени уйдёт на то, чтобы просмотреть домашний архив Ленки. Никаких комплексов по поводу проникновения в квартиру покойной он не испытывал — как-никак она была его близким другом.

Посмотреть её бумаги было необходимо. В её записях можно обнаружить указания на то, как она собиралась поступить в дальнейшем с купленным ею пакетом бумаг «Эврики телеком», отыскать следы неизвестного Маркуса, а также найти столь важное для Ленкиных родителей завещание дочери.

Бумаг, однако, было слишком много. На столе пачками громоздились деловые бумаги, чеки, всевозможные счета и сделанные от руки записи. Крис приуныл ещё больше. Первым его побуждением было запаковать все это в ящик и отослать в Прагу, не разбирая.

— Ты мне поможешь? — с надеждой взглянув на Меган, спросил Крис. — Боюсь, одному мне с этим и до утра не управиться.

— Хорошо, — сказала Меган. — Я попытаюсь рассортировать эти бумажки, а потом передам их тебе для прочтения.

Они проработали два часа, все больше убеждаясь, что разобраться с бумагами Ленки будет куда сложнее, чем они предполагали поначалу. Никаких документов, имевших отношение к «Эврике телеком», они не обнаружили, не нашли и завещания Ленки. Зато обнаружили бумаги, подтверждавшие наличие у покойной нескольких сотен тысяч долларов, лежавших на её счёту в Американском коммерческом банке.

Когда пробило десять, Крис потянулся и сказал:

— Может, пока на этом остановимся? Всё равно нам со всем этим не справиться. Я напишу Ленкиным родителям письмо, сообщу, что нам удалось обнаружить, и предложу им нанять кого-нибудь для наведения здесь порядка.

— А если поискать в компьютере? — сказала Меган.

— Там наверняка что-нибудь личное, — буркнул Крис.

— А это не личное? — спросила Меган, ткнув пальчиком в горы бумаг, счётов и записок.

— Пожалуй, ты права. Давай включим компьютер и посмотрим, что он хранит в своих файлах.

Меган включила компьютер и начала просматривать файлы. Их было немного. Несколько документов на чешском и на английском языках, не содержавших в себе ничего важного. Зато раздел электронной почты свидетельствовал об активном обмене письмами.

— Ты только взгляни на адресную книгу, — сказала Меган, которая отлично умела работать на компьютере.

Список и впрямь оказался любопытным. Среди людей, с которыми Ленка обменивалась посланиями, значились имена Йена Дарвента и Маркуса.

— Вот оно! — вскричал Крис. — Немедленно открой послание Маркуса.

— Нет уж. Давай открывать почту в хронологическом порядке. Так логичнее.

Они стали просматривать входящую и исходящую корреспонденцию. Половина её была на чешском языке. Но потом они наткнулись на копию письма, которое Ленка отослала Йену Дарвенту.

Йен!

Прошлую ночь я не могла заснуть. Думаю, мне надо рассказать Маркусу об Алексе. Он имеет право все знать. А ещё мне надо переговорить с Дунканом.

Л.

Был получен ответ, который гласил:

Не смей! Давай предварительно все обсудим. Ради Бога, не торопись со своими откровениями. Не делай глупостей!

Йен.

Сразу же после этого письма было отправлено послание загадочному Маркусу. Тема послания была обозначена одним словом — «Алекс».

Маркус!

Мне очень жаль, что вчера я вам нагрубила. Но и вы меня должны понять: этот вопрос сильно меня тревожит. Мне нужно рассказать вам нечто важное о смерти Алекса. Её обстоятельства не так просты и нуждаются в объяснениях очевидца. По этой причине мне бы хотелось поговорить с вами лично. В начале следующего месяца я собираюсь в Нью-Йорк, где мы можем встретиться и все обсудить спокойно.

С наилучшими пожеланиями

Ленка.

Был получен ответ — простой и лаконичный.

Я вам позвоню.

Маркус.

— Давай-ка все это распечатаем, — сказал Крис.

Когда стоявший рядом с компьютером принтер заработал, Меган вскрыла последнее послание электронной почты, полученное Ленкой.

Ленка!

Увидимся в четверг в семь тридцать. Очень жду встречи. Мы с тобой отлично проведём время!

Меган.

— Я послала это в воскресенье. А теперь у меня такое ощущение, что с тех пор прошла целая жизнь, — сказала Меган, смахнув ладошкой набежавшие на глаза слезы.

— Да, за это время одна человеческая жизнь оборвалась, — сказал Крис.

Меган достала бумажный платочек и промокнула слезы.

— Кто же всё-таки такой этот Маркус?

Крис покачал головой:

— Имея один только адрес электронной почты, сказать что-либо определённое трудно. Этот человек может быть где угодно. Я все никак не возьму в толк, что именно Ленка хотела рассказать ему об Алексе.

— Правду о его смерти, что ж ещё? — сказала Меган. — По-видимому, она хотела сообщить этому загадочному Mapкусу, что Дункан сбил Алекса ударом кулака в море. Не пойму только, зачем ей это было надо. Мы ведь договорились держать рты на замке. Я, признаться, была уверена, что все продолжают хранить секрет.

— "Хранили" — так оно будет точнее. А ещё точнее — «хранили до недавнего времени», — сказал с мрачной ухмылкой Крис. — Я тоже думал, что все это давно быльём поросло, и вот на тебе! Странно только, что Ленка хотела, чтобы правда выплыла наружу, а вот Йен — нет. Йен терпеть не может Дункана и, как мне кажется, был бы только рад ему навредить.

— Если это дело всплывёт, нас всех по головке не погладят, — сказала Меган. — Мы ввели в заблуждение полицию, а стало быть, нарушили закон. — Тут она нахмурилась. — Нас ждут большие неприятности, очень большие.

Крис вздохнул:

— Кем бы этот Маркус ни был, он должен знать, что случилось с Ленкой.

Он сел за компьютер и защёлкал клавишами.

Маркус!

Я — коллега Ленки по работе. У меня плохие новости. В прошлый понедельник в Праге Ленку убили. Что же касается смерти Алекса, то я мог бы помочь вам прояснить её детали. Прошу вас, обязательно со мной свяжитесь.

С наилучшими пожеланиями

Крис Шипеорский.

Щёлкнув «мышью» над значком «отправить», Крис откинулся на спинку стула и посмотрел на Меган.

— Если он ответит, то, по идее, должен будет как-то отрекомендоваться. — Крис зевнул, потянулся и сказал: — Пойдём отсюда, а? Мне кажется, всё, что было возможно, мы сделали.

Крис выключил компьютер, взял стопку бумаг, которые они с Меган рассортировали и просмотрели, отключил термостат и щёлкнул выключателем электричества. Через пять минут они уже выходили в коридор.

Крис взглянул на часы. Было двадцать минут одиннадцатого.

— Черт! — сказал Крис. — Была у меня мысль поговорить с соседями, но сейчас уже поздно.

Им, однако, повезло. Когда они шли по коридору к парадному, дверь неожиданно распахнулась, и в фойе вошёл мужчина в очках и дорогом пальто, распространявший вокруг себя сильный запах алкоголя. Судя по всему, Крис и Меган чем-то его заинтересовали, поскольку он внимательно на них посмотрел.

— Здравствуйте, — вежливо сказал Крис.

— Привет.

— Скажите, вы здесь живёте?

— Да, здесь. Чем могу помочь?

Это был американец примерно тридцати пяти лет. Полноватый, с приятным, открытым лицом.

— Скажите, вы знали Ленку Немечкову?

— Конечно. Я живу в квартире этажом выше. — Тут жилец ощутил исходившее от Криса напряжение, и его глаза насторожённо блеснули. — Что-нибудь случилось?

— Увы, случилось. Ленку убили. В Праге. Мы — её друзья. — Крис представил Меган, а потом представился сам.

Американца известие о смерти Ленки потрясло до глубины души. Крис заметил, что так происходило с многими людьми, которые узнавали об этом трагическом событии.

— Её родители просили меня позаботиться о её вещах, — сказал Крис. — Они дали мне ключ. Вы не могли бы последить за её квартирой и дать мне знать, если возникнут какие-то проблемы?

С этими словами Крис вручил американцу свою визитку. Американец повертел визитку в руках и тоскливым голосом произнёс:

— Не могу в это поверить. Не могу — и все.

— Быть может, вы дадите мне номер вашего телефона? — обратился к американцу Крис.

— Разумеется, — сказал американец, вручая Крису свою визитку. Там значилось: «Ричард Сторбрэнд, вице-президент». Как выяснилось, он работал на одну из крупных американских инвестиционных фирм.

— Благодарю. Скажите, вы не замечали на прошлой неделе какой-нибудь подозрительной возни у дверей этой квартиры? Каких-нибудь странных посетителей, чья внешность вам почему-то запомнилась или показалась подозрительной?

— Ничего такого я вроде не замечал, — сказал американец. Потом нахмурил лоб, потёр подбородок и добавил: — Впрочем, нет. Какой-то подозрительный субъект здесь поблизости отирался. Стоял через дорогу, опершись о фонарный столб. Вид имел вызывающий. Помню, пару недель назад я возвращался домой и чуть ли не нос к носу столкнулся с Ленкой. Парень — тот, что у столба, — увидел Ленку, пересёк улицу и направился к ней. Заметив его, Ленка торопливо втолкнула меня в подъезд и захлопнула дверь. Тогда этот парень принялся ломиться в дверь, звонил и что-то кричал. Ленка сказала мне, чтобы я не обращал на него внимания, и ушла к себе. С тех пор я этого типа не видел.

— Скажите, когда появился этот тип, вид у Ленки был испуганный? — спросил Крис.

— Нет. Скорее равнодушный или даже пренебрежительный. Я так понимаю: к женщинам вроде Ленки мужчины пристают часто, вот она и привыкла.

— Этот человек был американец?

— Нет, не думаю. Хотя какой-то акцент у него имелся. То ли ирландский, то ли шотландский. Я плохо в этом разбираюсь.

— Как он выглядел?

— Парень рослый. Рыжие растрёпанные волосы. Был одет в костюм и галстук. Короче, выглядел прилично. Вот я и говорю: это был скорее обыкновенный уличный приставала, нежели хулиган или грабитель.

Дункан!

— Большое вам спасибо, — широко улыбаясь, поблагодарил американца Крис. — Если что — звоните. Очень вас прошу.

Американец с отсутствующим видом кивнул и буркнул:

— Бог мой, Ленка! Кто бы мог подумать!

Когда Крис и Меган выходили на улицу, Ричард Сторбрэнд, вице-президент, всё ещё стоял в коридоре и печально качал головой, размышляя над превратностями этого жестокого мира.

* * *

Когда они вернулись на квартиру Криса, автоответчик телефона уже подмигивал ему алым глазком, намекая, что в отсутствие хозяина кто-то звонил. Крис нажал на кнопку.

— Привет, Крис, это Эрик. Услышал о Ленке и звоню тебе. Мне очень жаль, что всё так вышло. На следующей неделе собираюсь на пару деньков вырваться в Лондон. Буду в воскресенье. Приглашаю тебя вечером в отель — выпить и вспомнить старые времена. Часов в семь тебя устроит? Я остановлюсь в «Лейнсборо». Если не сможешь, дай знать. Но я всё-таки очень надеюсь снова тебя увидеть.

Крис посмотрел на Меган. Она стояла на месте, не сводя глаз с телефона.

— Голос из прошлого, — сказал Крис.

— Да, — сказала Меган. Очень тихо, почти шёпотом.

— Хочешь пойти со мной? Думаю, Эрик возражать не станет.

Прежде чем ответить, Меган с минуту помолчала.

— Я, пожалуй, с тобой не пойду. В любом случае завтра мне надо ехать в Кембридж…

— Как скажешь, — произнёс Крис.

— Извини, — сказала Меган. — Так странно было снова услышать его голос… Знаешь что? Пойду-ка я, пожалуй, спать.

— Спать так спать. Доброй тебе ночи.

— Доброй ночи, Крис.

6

— Ну-ка иди сюда, проклятая собака!

Седой человек с рассерженным красным лицом промчался мимо них в попытке изловить свою псину — красивого рыжего сеттера, который припустил вдруг с горы, заметив крохотного фокстерьера — своего приятеля или приятельницу.

— Элджи! — пронзительно крикнул собачник, на сеттер уже скрылся из виду.

Стояло отличное утро — холодное, ясное, прозрачное. Хотя было морозно и северный склон Парламентского холма серебрился от инея, с появлением солнца на южном склоне начинало по-весеннему припекать. Справа несла свои серые воды Темза. На её тусклой поверхности отражались солнечные лучи, придавая этой угрюмой обычно реке на удивление весёлый и даже праздничный вид.

Они, не торопясь, поднялись на вершину и огляделись. Рыжий сеттер махами уходил от хозяина в сторону Хайгейтских прудов. Рассерженный краснолицый хозяин мчался за ним.

— Уж и не знаю, кто тут кого выгуливает, — с улыбкой сказала Меган.

— Ясно одно: собака удовольствие получает, — заметил Крис.

Меган оглядела холм, где горожане выгуливали четвероногих самых разных пород, размеров и мастей, и сказала:

— Здесь, должно быть, настоящий собачий рай.

— Откуда тебе знать об этом? У тебя была когда-нибудь собака? — спросил Крис.

— А как же? — улыбнувшись, ответила Меган, — У меня был большой упитанный бассет по кличке Карл. По холмам, конечно, он не носился. У него было иное понимание собачьего рая. Он всегда лежал рядом с телевизором, крепко зажмурив глаза. Но я его очень любила, правда. Он умер, когда мне было двенадцать лет. Я тогда так плакала, думала, никогда не перестану…

Они спустились по северному склону холма, направляясь в сторону Хэмпстеда.

— Неужели у чешской полиции не было никаких догадок относительно того, кто мог убить Ленку? — спросила Меган.

— Удивительно, но я сейчас как раз об этом подумал, — сказал Крис. — Нет, непосредственно после убийства полицейские не смогли предложить мне никаких версий. С тех пор я не имею от них известий.

— Как ты думаешь, этот загадочный Маркус мог иметь к этому делу какое-то отношение?

— Почему бы и нет? Но нам трудно сказать об этом что-либо определённое, пока мы не узнаем, кто такой Маркус и что именно хотела сообщить ему Ленка.

— Тебе не кажется странным, что Ленка погибла, как только дело Алекса снова стало всплывать?

— Кажется, — жёстко сказал Крис. Они в молчании шли вдоль аллеи. — Давай на минуту представим себе, что Ленка действительно решила сказать Маркусу правду. С какой стати этому человеку вдруг пришло в голову ворошить прошлое?

— Может, потому, что он — полицейский?

— Вряд ли, — сказал Крис. — Если бы он и впрямь был полицейским, то обратился бы прежде всего в местную полицию, и нас, возможно, уже вызвали бы для дачи показаний. Кроме того, он не стал бы называть себя только по имени.

— Быть может, он частный детектив? Вдруг его нанял «Блумфилд Вайс»?

— Очень может быть. Возможно также, что он журналист.

Меган нахмурилась:

— А вот это очень плохо. Нет ничего хуже, чем когда твоё имя начинают трепать в газетах.

— Это для нас плохо. Зато какой лакомый кусочек для журналиста! Представь только заголовок: «Банковские служащие пытаются скрыть убийство, совершённое десять лет назад на яхте»!

— Это не было убийством. Это был несчастный случай.

— Этот несчастный случай мгновенно трансформируется в убийство, когда за него возьмутся газетчики.

— Мне кажется, то, что рассказал о Дункане сосед Ленки, наводит на мысли, — заметила Меган.

— Ерунда, — сказал Крис. — Это всего лишь Дункан.

— Тот факт, что он следил за её квартирой, не ерунда, — резко возразила Меган.

— Дункан всегда был без ума от Ленки.

— Вот именно. А теперь она умерла.

— У тебя есть на этот счёт подозрения?

— Нет у меня никаких подозрений. Просто всё это выглядит очень и очень мерзко.

Крис понял, на что намекает Меган.

— Хорошо, я признаю, что со стороны это выглядит довольно подозрительно. Но я знаю Дункана. Он был способен всячески доставать Ленку, преследовать её, добиваясь личной встречи, мог даже за ней следить. Но поднять руку на Ленку, тем более убить её, он бы не смог. Уж слишком он её любил. Когда я сообщил ему о её смерти, он был совершенно уничтожен этим известием.

Меган вздохнула:

— Я не обвиняю Дункана в её убийстве. Но кто-то же это сделал.

— Да, кто-то её убил.

— Как думаешь, не стоит ли нам рассказать об этом полиции? — спросила Меган.

— О Дункане?

— В том числе и о нём.

— Я лично против. Дункан — мой друг, и мне бы не хотелось натравливать на него полицию, тем более что такой необходимости, на мой взгляд, нет.

— Хорошо, оставим пока Дункана в покое. А как быть с Маркусом?

— Гм. — Крис погрузился в размышления. — Проблема в том, что если мы расскажем полицейским о Маркусе, нам придётся показать им Ленкину электронную почту на его имя, где, между прочим, говорится об Алексе. Нет, не думаю, что это удачная мысль. По-моему, лучше связаться с чешской полицией — вдруг им удалось получить новые сведения по делу об убийстве? Кто знает, возможно, в Праге уже кого-то арестовали?

— Я сильно в этом сомневаюсь, а ты?