Позови меня, любовь

Во время перерыва она душевно порадовалась, когда Тоби подошел к ней за кулисами, взял за руку и ласково заглянул в глаза.

— Ну, Белла, ты вчера выдала! — заявил он возбужденно. Потом ткнул пальцем в сторону сцены, где собрались ведущие певицы театра. — Эти старые коровы, небось, подыхают от зависти! Но ты на них наплюй. Я думаю ты их на голову выше как певица. Папа и мама — того же мнения, Ты лучше всех на свете! Белла нежно обняла мальчика.

— Дружок, это ты лучший на свете! Что бы я без тебя делала! Тоби так и засиял. — А сегодня вечером ты тоже будешь петь?

Белла побледнела: — Нет.

У него рот открылся от удивления. — Ну ты даешь, Белла! Правильно, с Этьеном так и надо.

— Я не такая хитрая, — улыбнулась Белла. — А почему же ты не станешь петь?

Девушка горестно вздохнула.

— Как тебе сказать, Тоби… Я боюсь… боюсь сцены, публики.

Он степенно кивнул.

— Понимаю. Я и сам боюсь, когда много народу, пусть мне и не приходится петь. И вообще много чего боюсь. — И громким шепотом добавил: — Например, по ночам мне все чудится, что в гардеробе живет призрак. Шуршит и стонет. Стра-а-ашно! Поэтому я упросил маму на ночь запирать гардероб на замок.

Белла чуть не рассмеялась.

— Да, мне кто-то говорил, что если дверь запереть, помогает. А ты совсем не поешь, Тоби?

Мальчик отрицательно мотнул головой.

— Только в школьном хоре. Папа говорит, что голое у меня пока ломается и никак не понять, унаследовал ли я родительский талант. Ну а если голос будет, мне уж самому решать, идти на сцену или нет.

— Благодари Бога, что у тебя такой добрый отец — позволяет самому сделать выбор, — — задумчиво произнесла Белла.

— А насчет твоего страха… — Тут мальчик сделал паузу и сдвинул брови — признак глубоких размышлений. — Моей маме случается на сцене пугаться до смерти — ей кажется, что она забыла текст. Она не раз жаловалась, но ничего, каждый раз справляется. Ты того же боишься, Белла?

— Бывает, и текст забыть боюсь. Но это еще полбеды.

Он задумался, а потом вдруг выпалил:

— А что, если я буду стоять за кулисами с текстом и музыкой и суфлировать тебе? Тогда ты не будешь бояться? Если я тебе помогу, ты станешь петь?

Белла взъерошила ему волосы.

— Я подумаю над твоим предложением. Договорились?

— Договорились!

Несмотря на энтузиазм мальчика и его благородное обещание помочь, Белле в тот день приходилось тяжко.

Больше всего, конечно, угнетало отношение Жака. На протяжении всей репетиции она чувствовала на себе его нахмуренный взгляд, полный гневного укора. Жак казался незнакомцем. Все интимное между ними словно умерло.

Воспоминания о восторгах прошедшей ночи возвращались, несмотря на последующие потрясения, и это ослабляло решимость Беллы, заставляло вновь и вновь усомниться в правильности решения бросить Жака. Казалось, она предала его, и, быть может, действительно предала: соблазнила, отдалась ему только телом, но не душой.

Напряжение между ними чувствовалось и на расстоянии. Теперь, когда Белла знала, как это сладко — быть в постели с Жаком, ее пуще прежнего бесила его общительность: хоть он и не заигрывал в тот день с женщинами, они роились вокруг него, кокетничали, он что-то отвечал, улыбался — и даже это было ей сейчас неприятно. Она уговаривала себя, но ничего не могла с собой поделать.

Когда днем Жак и Мария репетировали «Песенку-вальс Мюзетты», Белла с трудом удерживалась, чтобы не выскочить на сцену и не поколотить Марию. Ей хотелось крикнуть: это мое место рядом с ним, это мне он должен петь и с любовью заглядывать в глаза!..

А когда он обнял Марию за талию, Белла чуть не закричала от ярости. Он должен обнимать только ее, как этой ночью. Она должна петь с ним! Белла удивлялась: отчего ее так тянет петь с Жаком, если она твердо решила, что страх больше никогда не позволит ей выйти на сцену? Ведь она уверена, что общая с Жаком певческая карьера приведет к краху!

Девушка не ушла из зала, а продолжала мучить себя и слушать, как Жак репетирует соло — еще одну любовную арию. Он пел с таким чувством, что слезы выступили у нее на глазах.

Ария подходила к концу. Белла сквозь слезы смотрела на сцену и не сразу поняла, что там происходит. С колосников прямо на голову Жаку опускалась чугунная чушка, привязанная к канату.

Белла вскочила и закричала не своим голосом: «Жак, сверху!» Он мгновенно поднял глаза и метнулся в сторону. Но железка все-таки мазнула Жака по голове, и певец упал на пол. Потом тяжело поднялся на четвереньки, но не мог разогнуться — его качало. Белла кинулась на сцену. Сбежались рабочие сцены, артисты, кто-то громко звал Этьена.

Белла схватила Жака за руку и заглянула в его бледное лицо:

— С тобой все в порядке?

Потирая место удара, Жак насмешливо усмехнулся:

— А тебя это разве волнует?

— Конечно, волнует! — рассердилась девушка, а потом ахнула, увидев на его руках кровь. — Ты ранен!

Жак пренебрежительно махнул рукой.

— Ничего, только кожу содрало.

Тем не менее Белла проворно достала носовой платок и стала осторожно промокать кровь справа от его макушки. Сперва Жак раздраженно шарахнулся от ее руки, потом смирился. Было очевидно, что ему очень больно и он только храбрится перед Беллой.

Прибежал Этьен и уставился на Жака.

— Это серьезно? — осведомился он.

Жак мягко отвел пальцы Беллы и сказал:

— Пустяки. Царапина. Не бойся, премьеру не пропущу.

Этьен принялся возбужденно жестикулировать.

— Кто мог это сделать? Бог мой! Секунда — и моего лучшего тенора могли бы вынести со сцены вперед ногами!

Белла фыркнула, а Жак улыбнулся:

— Спасибо, Этьен, ты умеешь утешить.

Игнорируя сарказм Жака, директор труппы повернулся в сторону кулис и крикнул:

— Тоби Штраус, немедленно сюда!

Бледный мальчик появился на сцене с растерянным, вытянувшимся лицом. Дрожащими губами он улыбнулся Белле и робко уставился на Этьена.

Директор угрожающе затряс мизинцем перед его лицом.

— Тоби, это ты сбросил железку на Жака?

Мальчик от страха язык проглотил. Ему на выручку пришел возмущенный Жак:

— С ума вы сошли, что ли! Тоби и мухи не обидит!

— Жак прав! — сказала Белла, взбешенно глядя на Этьена.

— Я спрашиваю не вас, а мальчишку! — — громыхнул в их сторону Этьен и снова повернулся к Тоби: —

— Юноша, это ваши проделки?

— Нет, сэр.

— А я говорю «да»! — заорал Этьен. — Я знаю, что ты прятал реквизит. Вот и допрятался — эта штуковина упала на голову человеку! Вон из театра!

Тоби молча смотрел на носки своих ботинок.

— Мистер Равель, — снова вмешалась Белла, — Тоби — мой друг, и я уверена, что он ни кому не сделает зла. Если мальчик в прошлом и проказничал, то это еще не значит, что он хотел убить или покалечить Жака.

— Белла верно говорит, — поддержал ее Жак.

— А вы помалкивайте! Не ваше дело! — рявкнул Этьен. Заметив Люси и Альфреда Штраусов, робко переминающихся с ноги на ногу в стороне, директор загремел: — Альфред, забери своего хулигана из моего театра! Чтоб его духу тут не было!

Альфред набрался храбрости и произнес тихо:

— Если вы, мистер Равель, прогоните мальчика, который ни в чем не виноват, то мы с Люси уволимся.

— Да, Этьен, — дрожащим голосом поддержала его супруга, — мы не позволим обвинять нашего сына бог знает в чем! Я могу поклясться на Библии, что наш мальчик никому не желает зла!

Этьен возмущенно воздел руки.

— Сегодня вечером премьера! Осталось несколько часов! Где я найду замену контральто и баса? Вы не имеете права увольняться!

— Если вы не снимете обвинение с нашего сына, петь сегодня мы не будем, — стоял на своем Альфред. — Я согласен с теми, кто заступается за Тоби. Он любит проказы, но сознательно причинить зло — никогда! И кроме того, до начала школьных занятий еще несколько недель. Он не может болтаться целыми днями на улице. Он останется в театре!

Этьен закатил глаза.

— Ладно, ваша взяла. Даю маленькому негодяю еще один шанс исправиться. Но чтоб он мне больше на глаза не Попадался!

Все мало-помалу разошлись. Белла ободряюще похлопала Тоби по плечу и вернулась к Жаку. Нежно коснулась его локтя и сочувственно спросила:

— Могу я чем-нибудь помочь? Может, к доктору отвести?

На скулах Жака заиграли желваки. Он мрачно посмотрел на нее:

— Чем мне помочь, ты знаешь отлично. Не доктор мне нужен.

Она бессильно сжала свои кулачки.

— Жак, извини меня.

— Что мне с твоего извинения…

— Я тебя предупреждала — твоя жизнь в опасности. И в том, что сегодня произошло, нет ничего неожиданного.

— Вот и накаркала, — неприятно усмехнулся певец.

— Ты не прислушался к моему совету быть поосторожнее. Кто бы это ни сделал, он еще раз попытается убить тебя. Поэтому прошу, не выступай сегодня.

— Пропустить премьеру? — Жак возмущенно фыркнул. — Придет же такое в голову! А кроме того — почему все так уверены, что это покушение? Возможно, это несчастный случай. Чья-то небрежность.

— Жак, — горячо возразила Белла, — это было, покушение!

— Твоя уверенность основывается не на фактах. Так или иначе, выступать я буду.

Перед лицом такой мрачной решимости Белла лишь вздохнула и сказала:

— Уж если ты так упорствуешь в своем безумии, будь хоть осторожнее. Гляди в оба. Твоя жизнь в опасности. Прислушайся наконец к моим словам. Я не шучу. Оставив Жака, Белла продолжала размышлять. Кто-то в труппе желает смерти Жаку, И, разумеется, не добросердечный Тоби Штраус. Особенно удручало Беллу то, что угроза, нависшая над Жаком, стала еще реальнее именно сейчас, когда вся труппа знает, что она — его любовница… Белла находилась в полном смятении. Сколько ее вины в том, что произошло сегодня… и что может произойти в ближайшие дни?

Жак ушел за кулисы с искаженным от боли лицом, невольно снова и снова трогая рану. Слава Богу, Белла вовремя крикнула и предупредила об опасности, а не то бы его действительно вынесли вперед ногами!

Что же это было: несчастный случай или покушение? Нет, в случайность верится слабо. Слишком точно все просчитано — и время, и место. Железная болванка должна была упасть ему точно на голову — убить или покалечить.

Возможно, Белла в конце концов и права. Кто-то в театре хочет его угробить. Но кто? Ревнивая хористка? Или Андре Дельгадо, который так откровенно облизывается на Беллу и мог разозлиться, узнав, что она убежала из театра на ночь глядя с другим мужчиной?

Жак вздохнул. Кто бы ни планировал его смерть, он не даст себя запугать. Возможно, как в случае с дружком Ляруа, покушавшийся отвел себе душу и больше не повторит попытку — духу на второй раз не хватит.

Думать об угрозе жизни было некогда. Все мысли занимала Белла. Жак слабо улыбнулся. Как она была потрясена тем, что он едва не погиб! Стало быть, он ей дорог, хотя она не хочет в этом признаваться. Возможно, его дела не так уж плохи. Возможному него с Беллой все еще наладится.

От одной этой мысли становилось легче…

* * *

К вечеру Белла находилась на грани нервного срыва: к переполнявшему ее чувству вины по отношению к Жаку и тоске по поводу разделившей их пропасти добавлялась тревога в связи с его раной. Кончилось тем, что она решила повидаться с ним, проверить, как его голова, и пожелать удачи перед премьерой.

За несколько минут до поднятия занавеса девушка подошла к гримерной тенора и какое-то время ходила взад-вперед по коридору, не решаясь зайти. Затем набралась мужества и постучала.

Через пару секунд дверь распахнулась. На пороге стоял элегантно одетый для первого номера Жак.

Он окинул ее с ног до головы пристальным, пытливым взглядом.

— Белла! Какой сюрприз!

— Я… — она нервно теребила пальцы, — я хотела спросить, как твоя голова.

Он задумчиво смотрел на нее; и ничего не отвечал. Тогда Белла сама сделала шаг к нему и потрогала его темя. Он болезненно скривился.

Белла тихонько присвистнула.

— — Э-э, да у тебя шишка с гусиное яйцо! Больно?

Красивые глаза Жака смотрели на ее с упреком.

— Ты делаешь мне намного больнее.

— Она жалко заморгала и отвезла взгляд.

— Я… я не хотела.

Его пальцы сомкнулись вокруг кисти ее руки.

— Зачем ты пришла сюда, Белла?

— Она нерешительно покосилась на него.

— Хотела пожелать тебе ни пуха ни пера.

Жак улыбнулся, втянул ее в комнату, закрыл дверь и проворно защелкнул замок. В следующую секунду он всем телом прижал Беллу к двери. У нее сперло дыхание.

— Когда желают успеха, та belle, непременно дарят поцелуй.

Белла стремительно теряла контроль над собой. Мужской запах возбуждал ее, через тонкую ткань платья она чувствовала, как он возбужден.

* * *

Тяжело дыша, Белла умоляюще прошептала: — Жак, давай не начинать все снова…

— А мы ничего не заканчивали, Белла! — пробормотал он, склоняясь над ней. — И никогда не закончим.

Она рассерженно уперлась ладонями в его плечи.

— Это ничего не изменит в наших отношениях.

Разве ты не понимаешь?

— То, что существует между нами, уже неподвластно изменениям, Белла. Когда ты это поймешь? Белла беспомощно смотрела на него. Потом полувздохнула полупростонала — и в этом звуке было столько подавленного вожделения, что Жак без раздумий впился в ее губы. По телу Беллы пробежала дрожь восторга, она обмяла Жака, прижалась к нему крепче… Когда он подхватил ее на руки и понес к диванчику, у нее не было ни сил, ни желания сопротивляться. Жак сбросил фрак, и Белла вновь ощутила на себе вес его тела — как чудесно!

Жак лихорадочно расстегивал ее корсет и нижнюю сорочку. Для снятия викторианской женской одежды требуется время и сноровка, но Жак справился с пуговицами и тесемками в мгновение ока. И вот уже Белла тихо вскрикнула от боли и наслаждения, когда он впился зубами в ее сосок. Ощущение было упоительным, однако она еще не окончательно утратила разум и понимала, что ни время, ни место не позволяют им отдаться страсти.

— Жак, — умоляюще сказала она, — мы не можем… Через несколько минут поднимут занавес!

— Раньше поднимется твоя юбка, милая! — улыбаясь, ответил Жак и скользнул ладонью по ее бедру. — Не стоило тебе, Белла, являться сюда после прошедшей ночи! Здесь ты в моих руках. И ты знала, куда и на что идешь! Знала, что мы неизбежно окажемся в постели.

Неизбежно… Покрывая ее грудь поцелуями, он поднимал юбку, и Белла не сопротивлялась. Жак прав — перед неизбежным надо смириться. Она хотела прийти, потому что больше не могла заглядывать в пропасть, которая внезапно открылась между ними. Хотела помириться, вновь обрести возлюбленного, быть рядом с ним… пусть и ненадолго, но рядом!

Белла осыпала его короткими, пылкими поцелуями, проворно расстегивая жилет и рубашку Жака, касаясь пальцами его груди.

— О любовь моя, как хорошо, — отозвался Жак на ее ласку.

Юбка уже взлетела до самой талии, и он стаскивал с Беллы панталончики. Еще миг — и она ощутила, как что-то твердое коснулось ее влажного лона. Широко отрытыми, полными желания глазами Белла взглянула на искаженное страстью, решительное лицо Жака.

И тут в дверь постучали. Она испуганно дернулась.

— Жак, — шепнула она, — мы не можем… — И сделала резкое движение, чтобы встать.

Он проворно зажал ей рот ладонью и полностью вошел в нее. Как прекрасно было ощутить его в себе!

Как сладостно!..

Стук настойчиво продолжался. Белла заметалась в объятиях Жака, мыча что-то. Жак отнял руку от ее губ и тут же накрыл их своим ртом. Вся ситуация уже не столько пугала ее, сколько возбуждала: кто-то в нескольких шагах от них и стучит в дверь!

Стук не унимался, однако Жак не обращал на него никакого внимания. Но вот он оторвался от ее губ, чтобы вдохнуть воздуха, и она тут же воспользовалась моментом:

— Жак…

Он шепнул, успокаивая:

— Расслабься, милая, и не противься. Тебе все еще больно после нашей ночи?

— Жак, дверь! — тихо сказала Белла.

Похоже, прежде он действительно не слышал стука, а теперь осознал, что в дверь барабанят, и крикнул:

— Кто там?

— Это Джордж, — раздался визгливый, нервный голос. — До занавеса три минуты, мистер Лефевр!

— Ну и отлично. А теперь пошел вон!

— Да, сэр.

Они услышали удаляющиеся шаги в коридоре. Жак улыбнулся Белле и погладил ее раскрасневшуюся щеку.

— На чем мы остановились, малышка? Успокойся и не суетись. Расслабься, и все будет как нельзя лучше.

— Жак… занавес… мы не можем… — задыхающимся голосом выговорила она.

— Нет, милая, — сказал Жак и еще глубже вошел в нее. — Я не могу устоять перед твоей красотой. Я должен обладать тобой.

— Жак… О Господи! — Белла подалась на встречу ему, не в силах противиться желанию.

— Больно? — нежно спросил он.

— Да, — выдохнула она. — Немного.

— Он легко поцеловал краешек ее губ.

— Хочешь, чтобы я остановился?

— Нет, — чуть ли не крикнула она и крепче при жалась к нему — Ради всего святого, нет!

Белла отчасти пожалела о своих словах, потому что Жак впился в ее губы страстным поцелуем и задвигался в бешеном темпе. Все ее тело сотрясала сладостная дрожь. Она неистово прижалась к нему, выгнулась дугой, стараясь раствориться в нем, стать единым целым.

Жак упивался ее ответной страстью и осыпал поцелуями лицо и грудь.

— Белла, да, да! Отдай мне всю себя! Вот так, так! О да, милая, вот так прекрасно!

От восторженного бормотания Жака Белла совершенно теряла голову, а его уверенные движения охватывали пламенем ее тeлo и увеличивали и без того нестерпимое желание. Она почувствовала, как его руки скользнули под ее ягодицы, охватили их и стали ритмично сжимать их, приподнимать, задавая темп. Это было восхитительно…

Белла громко вскрикнула, и напряжение разрешилось слепящим взрывом наслаждения. В этот момент раздался новый стук в дверь. Жак поспешно закрыл ей рот поцелуем. Задыхаясь, они исступленно обнимали друг друга.

— Теперь ты моя, Белла? — шептал Жак.

Она посмотрела на него сквозь слезы.

— Я… я думаю, что ничего не изменилось.

При этих словах он нахмурился и сделал резкое движение. Белла поморщилась и застонала.

— Не изменилось? — спросил он.

Они молча смотрели друг на друга, тяжело дыша. Джордж продолжал колотить в дверь.

— Жак, тебя ждут! — умоляющим тоном сказала Белла.

— Пусть ждут!

— Отпусти меня!

— — Никогда, Белла… Никогда! — яростно прошептал он. Затем крикнул Джорджу: — Проклятие, я уже иду!

— Да, сэр.

Снова она почувствовала губы Жака на своих губах. Он приподнялся над ней, а потом вдруг снова проник глубоко, усиливая сладостные ощущения…

Жак наконец оставил Беллу и поднялся. Девушке стало неуютно и тревожно. Через несколько секунд она открыла глаза. Жак уже привел в порядок свою одежду и, возвышаясь над ней, рассматривал ее грудь с торчащими сосками, разведенные бедра… Нагнулся и поцеловал ее.

— Вспомни это, когда будешь в следующий раз рассуждать о том, что мы не предназначены друг другу судьбой.

Он взял со спинки стула свой халат, бросил его Белле и вышел из гримерной. Девушка свернулась калачиком на диване и расплакалась.

Белла могла не бояться, что ее хватятся во время первого номера. Поэтому она не спеша привела в порядок свою одежду и вышла из гримерной. В коридоре, ошарашенная происшедшим, в смятении чувств, она растерянно остановилась и прислушалась к аплодисментам, долетавшим из зрительного зала. Что же делать? Премьера в самом разгаре, август на носу, и Жака могут убить уже на следующей неделе, Разум подсказывал, что не стоит привязываться к нему, но она уже привязалась… а помочь ему не может!

Белла побрела по коридору и очень удивилась, когда справа открылась дверь и на нее чуть не наскочила Элен. На подруге был белый хитон и шлем с рогами.

— Белла! Наш «Полет валькирий» — следующий номер, а ты еще не одета!

— Ой! — испугалась Белла. — Я совсем потеряла счет времени!

Элен нетерпеливо махнула рукой в сторону гримерной:

— А ну, живо, глупышка! Нельзя терять ни секунды!

Подруги влетели в гримерную, и с помощью Элен Белла стремительно натянула на себя костюм валькирии, который почти не отличался от того, что она носила в.конце двадцатого века. Обе стремглав помчались на сцену. Навстречу им, возвращаясь после своего номера, шел Жак. Белла обменялась с ним быстрым взглядом.

— Удачи, милая! — сказал он и чмокнул ее в щеку. — Спасибо, — ответила она с дрожащей улыбкой. Белла и Элен выбежали на сцену и присоединились и Козетте, чтобы исполнить танец под вагнеровскую мелодию.

Представление прошло как во сне. Белла была настолько захвачена мыслями о Жаке — и приятными, и горестными, — что ей было не до премьеры. Хотя вращение хрустального шара, как всегда, вызывало неприятное головокружение и растерянность, обычный стpax перед сценой и публикой отступил.

Во время исполнения «Трех девчушек», рядом с Тесс и Элен, Белла чувствовала себя заводной куклой в школьном переднике и в соломенной шляпе. Однако зрительный зал с горячим энтузиазмом принял номер, в котором три девушки отчаянно изображали невинность. Хороший прием лишь немного поднял настроение Беллы, хотя при других обстоятельствах она была бы рада успехом. Девушки откланялись под гром оваций.

Свет погас, и раздались первые негромкие звуки «Старой милой песни любви». «Калейдоскоп» начал вращение. Тесс и Элен побежали прочь со сцены. Белла чуть-чуть приотстала — и вдруг даже охнула от неожиданности, потому что у нее внезапно закружилась голова и она потеряла ориентацию в пространстве.

Стараясь не упасть, стала медленно пробираться по сцены сквозь бешено вращающиеся световые пятна. И тут, к своему ужасу, обнаружила, что кружится на месте. Ее охватила паника, она замолотила руками по воздуху, пытаясь найти дорогу за кулисы, но так и не смогла вырваться из могучего вихря, который постепенно засасывал ее…

Внезапно вращение прекратилось. Белла стояла на месте, но понятия не имела, где находится. И тут загорелся полный свет, и она услышала хохот зрительного зала…

Она быстро-быстро заморгала, ошарашено огляделась вокруг и увидела прямо за собой два изумленных лица — Анну Марию Бернард и Виктора Дейли. Бернард и Дейли были в старинных испанских костюмах и пели дуэт из «Дон Жуана». Задник изображал дворец в Испании.

Белла посмотрела в зал и обмерла: все в одежде, привычной для конца двадцатого века. Зрители покатывались от смеха и показывали на растерянную девицу в допотопной школьной форме, которая, похоже, свалилась на авансцену не то с луны, не то с колосников.

У Беллы чуть не разорвалось сердце. О Господи, она каким-то чудом снова перелетела из одного времени в другое и вернулась в свою эпоху. Проклятый «калейдоскоп»!.. Белла все еще не верила своим глазам. Но сколько она ни озиралась, ни единого признака девятнадцатого века не заметила.

Зрительный зал хохотал над дурочкой, которая водила головой из стороны в сторону и смешно таращила глаза. Анна Мария и Виктор оборвали дуэт и разъяренно смотрели на Беллу. Белла наконец осознала всю нелепость своего костюма и комизм положения и опрометью бросилась прочь со сцены…

Дрожа всем телом, Белла стояла за кулисами и пыталась понять происшедшее. Внезапное перемещение во времени заняло не более одной десятой секунды. Но почему это случилось? И почему случилось именно сейчас? Чего ради ее похитили из своего времени, а теперь — снова без всякого объяснения! — вышвырнули прочь из девятнадцатого века? И как сложится… сложилась судьба Жака? Боже, до августа оставалось всего несколько дней!

Однако Белле не было дано много времени на размышления. К девушке быстрыми шагами приближался Лесли Личфилд с лицом, искаженным от гнева.

— Юная леди, — зашипел он, — что за фокусы? Почему на сцене, да еще в таком идиотском наряде? — Простите, у меня и в мыслях не было сорвать представление…

— Не изображайте из себя невинную овечку! — Личфилд возмущенно жестикулировал. — За кого вы себя выдаете, черт бы вас побрал! Три недели назад исчезли из театра, а теперь явились! Да еще с каким эффектом! Милочка, где вы пропадали двадцать дней? С ходу на такой вопрос ответа не находилось, и Белла брякнула первое, что пришло в голову: — У меня был роман с призраком Жака Лефевра. — А-а, надеюсь, вы отлично повеселились, — фыркнул режиссер. — Если бы не заслуги вашей бабушки, которая так щедро финансировала наш театр…

* * *

— О, бабушка! Бабушка!!! — ахнула Белла, и ее руки взметнулись к вискам. Голова раскалывалась от новых впечатлений и мыслей.

— Одним словом, — продолжал Личфилд, — ваша бабушка позвонила мне, рассказала какую-то сомнительную историю про то, что вы должны отлучиться из города по неотложным делам, и просила сохранить ваше место в хоре. Если бы не уважение к старинной патронессе нашего театра, я бы давно вышвырнул ваши вещи из гримерной — Личфилд побагровел от ярости. — Один Господь ведает, сколько мне приходится терпеть!.. А ваше безобразное поведение сегодня? Слов нет!.. Зарубите себе на носу: еще одна выходка с вашей стороны — и я уволю вас с превеликим удовольствием!

Пока Белла приходила в себя от смущения, Личфилд повернулся на каблуках и зашагал прочь. Она нисколько не обиделась на него: как не прийти в ярость, если хористка без объяснений исчезает на три неделима потом объявляется посреди представления! А бабушка, наверное, вся извелась из-за пропажи внучки!

Белла еще размышляла на эти грустные темы, когда мимо пробежали Джон и Дикси. Джон был одет по моде беспечных 90-х, а Дикси нарядилась для своего номера в костюм испанской крестьянки прошлого века. Увидев Беллу, Джон и Дикси остановились как вкопанные и смотрели на нее так, словно встретились с привидением.

— Белла! — воскликнул Джон. — Где тебя черт носил? Мы волновались за тебя!

Побледневшая Дикси подошла к подруге и взяла ее за запястье дрожащей руки.

— Дай-ка я тебя потрогаю, даже не верится, что ты не привидение! Как ты нас напугала!

— Извините, — сказала Белла искренне и пожала руку Дикси.

— А зачем ты вылетела на сцену и прервала дуэт? — спросил Джон.

Белла сняла соломенную шляпку.

— Поверьте, — промолвила она со вздохом, — это очень долгая история, и сейчас не время ее рассказывать…

— Ты не хочешь объяснить, почему ты неожиданно пропала и теперь так странно вернулась? — озадаченно спросила Дикси. — Я перепугалась, когда ты пропала, и уже собиралась звонить в полицию, но твоя бабушка заверила меня, что тебя срочно вызвали по делу в другой город. Она утверждала, что с тобой все в порядке…

— Значит, бабушка всем говорила, что мне пришлось срочно уехать из города? — не веря ушам своим переспросила Белла.

Дикси энергично кивнула. — Миссис де ла Роза настояла на том, чтобы твою машину оставили на стоянке, а твои вещи — в гримерной. Как она выразилась: «На случай, если ты вернешься». Хорошая фраза, да? У нас мороз по коже пробежал. А вот куда ты сорвалась так срочно — про это твоя бабушка не сказала.

— Ну слава Богу! Выходит, бабушка не волновалась за меня! — воскликнула Белла со вздохом облегчения.

— Зато мы поволновались от души, — сказал Джон и с упреков заглянул в глаза Белле: — Признавайся, где ты пропадала?

Белла покачала головой.

— Если я вам скажу, вы ни за что не поверите.

— Ты скажи, а мы сами решим, верить или нет, — настаивал Джон.

Глядя на их обиженные лица, Белла виновато улыбнулась.

— — Большое спасибо за то, что вы думали обо мне. Простите, что заставила вас тревожиться. Возможно, я все объясню, но только позже. А пока побегу к бабушке и проверю, как ее самочувствие.

Оставив ошарашенных друзей умирать от любопытства, Белла бросилась в свою гримерную. Там она обнаружила, что и сумка ее, и одежда на месте. И даже брошь, подаренная бабушкой на день рождения, никуда не пропала. Белла радостно поцеловала драгоценную вещь и положила к себе в сумку.

Она переодевалась, когда в гримерную вошла Дикси.

— Белла, с тобой все в порядке? — настороженно спросила девушка.

Бросив костюм школьницы на спинку стула, Белла ответила:

— Конечно.

Дикси подошла к ней поближе и пристально заглянула подруге в глаза. Затем смущенно проговорила:

— Просто мне показалось… Короче, на тебя так не похоже… А то, что ты ничего нам с Джоном не рассказала.. Впрочем, Джону ты рассказывать и не обязана. Но я же твоя подруга… Белла ласково коснулась ее руки.

— А раз ты моя подруга, то не торопи меня. Просто поверь, что я не хотела доставить тебе волнения. Ладно?

Дикси вздохнула.

— Хорошо, Белла. Ну, мне надо спешить на сцену. Но позже мы обязательно поговорим.

Дикси ушла, а Белла закончила переодеваться. После тяжелых викторианских платьев было так приятно снова очутиться в джинсах, майке и в кроссовках! Белла схватила сумку и поспешила к выходу из театра. В плохо освещенном коридоре с кирпичными стенами ее ожидала внезапная встреча. Прямо перед девушкой стоял мистер Ашер и подметал пол, усердно работая шваброй. Он был одет, как и в прошлый раз, во фланелевую рубашку и вытянутые на коленях штаны, из кармана которых торчал несвежий платок.

Белла остановилась как вкопанная и удивленно воззрилась на призрака. Мистер Ашер выглядел как нормальный сторож, но Белла знала, что он призрак и, по сути, ничем не отличается от призрака Жака Лефевра.

Мистер Ашер приветливо улыбнулся девушке, перестал мести пол и оперся на швабру.

— А-а, юная леди, добрый вечер! С возвращением! Рад снова видеть вас. Хорошо попутешествовали, не правда ли?

Белла потрясенно кивнула.

Мистер Ашер погрозил ей пальцем и с торжественной интонацией произнес:

— Хорошенько запомните то, о чем я вас уже предупреждал: если вы не любите оперный театр, не оставайтесь в нем.

Ошарашенная Белла не знала, что сказать. Пока она приходила в себя, мистер Ашер поднял швабру и шагнул сквозь стену, Словно загипнотизированная, девушка долго таращилась на то место, где он только что стоял. Господи, да что же означает это многозначительное предупреждение? Надо ли понимать его так, что ее вернули в конец двадцатого века за то, что она недостаточно любит оперу?