Позови меня, любовь

Мимо катили трамваи, кареты и повозки, сновала пестрая толпа. Деловые люди в котелках спешили домой на ужин, уличные торговцы зазывали покупателей, торговец попугаями катил свою тележку, торговка фруктами несла огромную корзину на голове… Чуть подальше проходила демонстрация общества «Христианки против алкоголя». Белла улыбнулась, глядя на решительного вида женщин с плакатами; они били в барабаны и дули в трубы. Одна ораторша обращалась к прохожим со страстной речью против абсента и джина.

Вдруг Белла увидела Жака Лефевра, он тоже заметил ее, подошел и присел на ступени рядом.

— Поздновато закончилась сегодня репетиция.

Она присмотрелась к ало-синему синяку на его подбородке.

— Ты много потерял.

— Жак криво усмехнулся.

— По-прежнему сердишься на меня, та cherie?

— Что говорит доктор?

— Сделал мне снимки с помощью этой новой штуки — какие-то невидимые лучи из трубки.

— А-а, рентген.

— Ну да, он сказал: «Лучи, открытые в прошлом году господином Рентгеном». Так вот, челюсть не сломана.

— По крайней мере на этот раз все кончилось — обрадовалась Белла.

— Да, — кивнул Жак, — Этьен будет счастлив, что не придется откладывать премьеру. — Он погладил синяк и поморщился от боли. — Думаю, побольше грима, и зрители ничего не заметят.

— Точно.

— Я и в полицию заходил, — добавил Жак.

— И что они говорят?

— По словам констебля, с которым я беседовал, Этьен уже сообщил о происшествии, переполошил весь участок, и они пытались найти того типа. Но, похоже, дружок Ляруа уже удрал из города. Констебль говорит, что удивляться нечему. Вокруг этих девиц постоянно какие-нибудь неприятности.

— Видимо, да, — сухо заметила Белла. — Однако в данном случае есть надежда, что нападение больше не повторится.

Жак сжал кулаки, и глаза его налились яростью.

— Хотел бы я найти мерзавца! Вызвал бы его на дуэль! Если бы не кастет, я бы из него отбивную сделал прямо там же, на сцене!

— Не сомневаюсь. — Белла встала и одернула юбку. — Ну, мне пора домой.

Жак тоже встал.

— Я тебя провожу.

— Как угодно.

Они сошли по ступеням на тротуар и смешались с вечерней толпой. Пришлось сразу же уступить дорогу тележке торговца помидорами, а потом пропустить группу монахинь.

Когда они дошли до угла улицы и стали переходить на другую сторону, Жак порывисто схватил Беллу за локоть.

— Cherie, как насчет ужина со мной?

— Нет, не могу, — коротко ответила девушка.

— Да что с тобой? — спросил он, едва поспевая за ней. — Поколотили меня, а дуешься ты. И смотришь на меня словно на преступника!

Белла остановилась как вкопанная.

— Давай начистоту. Этот инцидент окончательно открыл мне глаза на то, до какой степени мы разные.

Жак встревожился:

— Мы не разные, Белла. Во многом мы удивительно похожи, и ты прекрасно об этом знаешь.

Ей ли не знать, в чем они удивительно похожи! Даже сейчас его голос, жесты, лицо волновали ее, от малейшего прикосновения учащался пульс и загорались краской щеки! Черт бы его побрал!

Полная решимости не сдаваться, Белла двинулась дальше.

— Мы не похожи в самом главном, — сказала она. — Скажем, я ценю спокойную и безмятежную жизнь. У тебя же, как видно, настоящий талант постоянно собирать тучи над своей головой!

— Бог мой! Но я же в этом не виноват!

Девушка пожала плечами.

— Это-то меня и пугает больше всего. Беспутный, беспечный образ жизни…

— — Белла, с беспутной жизнью покончено. — Что-то не похоже, а ведь такое поведение будет стоить тебе жизни!

В его голосе звучали нотки мольбы и раздражения, когда он ответил на эту страстную речь обиженной скороговоркой:

— Белла, меня сегодня чуть не покалечили. Слово утешения совсем не помешало бы. Вместо этого ты начинаешь меня пилить и донимать своими безосновательными страхами!

Она резко повернулась и посмотрела ему прямо в глаза.

— — Если тебе нужно утешение — отчего бы не пойти к Ляруа? — ехидно спросила девушка. — Ее кавалер смылся из города, путь свободен… Чего же ты ждешь?

Она отвернулась от него и быстро зашагала прочь. Жак выругался сквозь зубы и заторопился за ней.

В последующие дни Белла тщательно избегала Жака. Она считала, что он стремительно катится в пропасть, но не знала, как спасти его от неминуемой гибели Инцидент с кастетом и едва не сломанной челюстью показал, насколько Жак уязвим перед лицом неожиданностей и насколько она бессильна защитить его, если кто-то всерьез решит с ним разделаться. Белла ежечасно боялась за него, хотя разум и подсказывал ей, что раньше августа с Жаком ничего случиться не может. Что, если новый взбешенный соперник явится не с кастетом, а с ножом или револьвером? Не успеешь и глазом моргнуть, как Жак уже будет лежать в луже крови. Это может произойти и в том случае, если она будет рядом за кулисами или даже на сцене в двух шагах от него.

Белла злилась на себя, но продолжала испытывать влечение к нему, невзирая на то, чего он беспечно отвергал все предупреждения. Девушка понимала, что ей пора подумать о собственных чувствах. Он явно обречен, стало быть чем больше она привязывается к нему, тем тяжелее ей станет в августе, когда произойдет трагедия, если, конечно, высшие силы не унесут ее обратно в двадцатый век до его гибели.

Поэтому в дни перед генеральной репетицией и премьерой Белла отвергала все знаки внимания со стороны Жака, решительно отказывалась от свиданий. Красавец тенор смотрел на нее то умоляюще, то обиженно, но девушка избегала его глаз и старалась не оставаться с ним наедине. Она неустанно наблюдала за артистами, пытаясь определить потенциального убийцу.

Через несколько дней после случая с кастетом в театр зашел констебль, чтобы переговорить с Лефевром и директором труппы. Он сообщил, что дружка Ляруа действительно больше нет в городе и что, судя по собранной информации, это трусливый мелкий хулиган, от которого не стоит ожидать серьезной мести.

Новость быстро распространилась среди актеров. Белла сделала вывод, что дружок Ляруа — фигура случайная и настоящего убийцу, до сих пор никак себя не проявившего, следует искать в другом месте.

За тридцать минут до генеральной репетиции Этьен собрал труппу для последней беседы перед важным событием. Собралось больше двадцати певцов, хористов и танцоров. Многие уже были готовы к выступлению — загримированы и одеты, кое-кто в париках. Остальные, занятые ближе к концу представления, были еще в обычной одежде.

Этьен, в черном парадном сюртуке, в белой сорочке и с пышным жабо, прохаживался по сцене перед сидящими в зрительном зале артистами.

— Леди и джентльмены, — торжественно начал он, — считаю своим долгом поблагодарить вас за сотрудничество и за добросовестный труд на протяжении короткого, но весьма плодотворного репетиционного периода. Сегодня мы увидим результат наших неустанных трудов, наше совместное дитя — представление, которое обещает стать самым блистательным из всех виденных публикой Нового Орлеана.

Этьен сделал паузу и насладился одобрительным шумом в зале. Затем поднял руку, призывая к вниманию.

— Думаю, нет нужды Лишний раз подчеркивать всю важность сегодняшней генеральной репетиции, тем более что на ней будут присутствовать почетные люди нашего города и критики из газет.

— — He бойся, Этьен, мы не подведем! — выкрикнул всегда уверенный в себе Жак. Все засмеялись.

— А я и не боюсь, — продолжал директор труппы. — Чего мне бояться с такими ребятами, как вы!

И все же должен напомнить вам: сегодня надо постараться и выложиться до конца.

— Ваше желание — закон! — донесся из зала громкий баритон Андре Дельгадо.

— Замечательно! Прежде чем вы разойдетесь и продолжите подготовку, я вас взбодрю одним важным сообщением. — Этьен горделиво усмехнулся. — Сегодня я получил телеграмму от Джаспера Мейфилда, антрепренера Мориса и Андреа Блумов. Мистер Мейфилд ставит нас в известность, что всемирно известные тенор и сопрано через две недели будут в Новом Орлеане и согласны принять наше предложение выступить на сцене «Сент-Чарлз-опера» с несколькими номерами. Большая честь для нас. И продажа билетов пойдет намного веселее, не так ли, Клод?

Клод, главный кассир, довольно заулыбался и помахал рукой. Остальные захлопали в ладоши и радостно зашумели. Настырный Этьен сумел сделать жителям города большой подарок.

Директор труппы хлопнул в ладоши и объявил:

— Друзья на этом закончим. По местам! Ни пуха ни пера!

По пути за кулисы дорогу Белле загородил словно соткавшийся из воздуха Жак — его внезапное появление напомнило ей давние фокусы привидения. Тем что Жак сейчас смотрел на нее, с мольбой и призывом, как некогда фантом. Девушка вся напряглась. Ей не хотелось выяснять отношения незадолго перед представлением, лучше держаться подальше друг от друга в такой важный день. Одно ее утешало — синяк на его скуле был незаметен.

— Жак, я спешу, мне еще долго одеваться, — прерывающимся голосом сказала Белла. — Нет времени на разговоры…

— Знаю, cherie. — Он нежно взял ее за руку и грустно улыбнулся. — Я хотел лишь пожелать тебе удачи. Волнуешься?

Она отрицательно покачала головой. Слава Богу он не намерен выяснять отношения перед представлением. — Нет, почти не волнуюсь. Самое большое испытание для меня — трио, это не намного страшнее, Жак церемонно поцеловал ей руку.

— Я видел, как ты репетировала вместе с Элен и Тесс, Надо сказать, школьница из тебя получается неотразимая.

— Спасибо. — Улыбнувшись слегка дрожащими губами, девушка осторожно высвободила руку. — Удачи тебе, а мне пора.

Она почти бегом направилась в гримерную. Хорошо, что обошлось без стычки и они с Жаком не взвинтили друг друга перед генеральной репетицией. Однако разочарование в его глазах разрывало сердце. Впрочем, времени на размышления и угрызения совести не оставалось. Они с Элен проворно оделись и загримировались и через несколько минут уже стояли в хоре на сцене за закрытым занавесом. Проходя с Марией на авансцену, Жак искоса взглянул на Беллу.

Она вздохнула. Как жаль, что их отношения с Жаком зашли в тупик. Сегодня он особенно красив, хотя полосатый пиджак, светлые брюки и соломенная шляпа были не тем костюмом, в котором он рисовался ей в ночных мечтах. Вот в вечернем фраке он был неотразим!

Через несколько секунд из оркестровой ямы раздались нестройные звуки настройки, потом пауза — и зазвучала увертюра. Бордовый занавес разошелся в стороны, и Белла увидела почти пустой зрительный зал, ряды роскошных кресел. Большая часть публики сосредоточилась в частных ложах. Там сидели дамы в вечерних туалетах и строго одетые солидные мужчины, в том числе и маститые критики.

По взмаху дирижерской палочки Мария и Жак запели «После бала», Белла испытала укол ревности — вот бы сейчас стоять рядом с Жаком! Она бы спела не хуже!

Представление шло отлично, без сучка и задоринки. Публика реагировала с энтузиазмом. Несколько жестковато звучал голос Терезы Обрегон во время ее дуэта с Андре — они пели «Последнюю летнюю розу». Андре из кожи вон лез, и в его голосе звучала подлинная страсть, а Тереза в его объятиях была как деревянная, в ее пении чувствовалась безучастность, натянутость. Это был, пожалуй, единственный номер, заслуживший лишь вялые аплодисменты. Зато когда Андре исполнял душещипательную «Ее бы лучше пожалеть, чем упрекать», обращаясь к безмолвной Белле, аудитория неистовствовала от восторга. На Белле было вульгарное красное платье все в блестках; на шее красовалось боа из перьев, в руке девушка сжимала живую розу. Белла с удовольствием сыграла свою роль и совсем не боялась. Страх появился, когда настало время выходить вместе с Элен и Тесс в роли школьниц. Впервые она выступала перед публикой как участница трио, а не большого хора. Погас свет, замелькали огоньки «калейдоскопа». Элен сжала руку Беллы и шепнула:

— Удачи, куколка!

— Спасибо, — благодарно ответила Белла. — Тебе тоже!

Нo опять-таки, к своему удивлению, она ощутила, что паника отпустила, как только вспыхнул свет и раздались слабые приветственные аплодисменты и смех по поводу их забавных костюмов. На всех трех девушках короткие платья с передничками и кружевные панталончики. Лица густо усыпаны нарисованными веснушками, щеки без меры нарумянены, а на головах — яркие соломенные шляпки.

В нужное время девушки подхватили мелодию оркестра и запели веселую песенку, держась за руки и пританцовывая под музыку. Когда номер закончился и они раскланялись, раздался гром аплодисментов.

Свет в зале начал медленно гаснуть. Элен повернулась Белле, показав подруге поднятый вверх большой палец, и все три девушки убежали за кулисы. После такого успеха Белле не было страшно даже вращение хрустального шара в полной темноте.

Однако за сценой ее поджидал неприятный сюрприз: Жак, Этьен, Андре и Тереза тихо, но ожесточенно о чем-то спорили.

— Тереза, — умоляюще говорил Андре, — сегодня тебе не следует петь соло. Ты и без того перенапрягла голос во время нашего дуэта.

— Не лезь не в свое дело! — хрипло огрызалась Тереза. — Я сама решаю, что мне делать, а что нет!

— Андре прав, — раздраженно возражал ей Этьен. — . Если будешь солировать, то неизбежно угробишь голос. Пусть остаток представления за тебя допоет дублерша. В конце концов сегодня только генеральная репетиция. Надо беречь силы. Нам не нужны сюрпризы на премьере.

Тереза хмурилась и упрямо отмахивалась от трех увещающих ее мужчин. Тут Жак заметил стоящую чуть в стороне Беллу. Он бросил на нее влюбленный взгляд и улыбнулся — у девушки стало тепло на душе. Как глупо все-таки, что их отношения испортились!

— Нет, Этьен, не уступай Терезе, — сказал Жак. — Она сама не понимает, что больное горло надо поберечь. Пусть Белла споет за нее.

Остальные трое удивленно хмыкнули и уставились на Беллу.

Став центром внимания, она сразу вспыхнула. Предложение Жака вызвало в ней бурю чувств. Девушка была в полном смятении, страх и возбуждение разом овладели ею. Справится ли она? Да, ее уверенность в себе окрепла во время соло Андре и после удачного участия в трио. Но соло! Это как прыжок в пустоту.

Этьен нетерпеливо взмахнул рукой. — Что за глупые шутки, Жак! Мы все прекрасно знаем, что Белла не тянет на солистку. — Но она только что с блеском исполнила песенку про школьниц!

Этьен насмешливо пожал плечами:

— Сравнил!

Жак подошел к Белле, взял ее за руку и заглянул в глаза.

— Прав Этьен или нет? — спросил он ее. — Почему бы тебе не воспользоваться случаем и не показать, на что ты действительно способна? Споешь для меня, cherie?

Белла могла только гадать, почему она согласилась. Радость после маленького успеха на сцене или накопившееся между нею и Жаком напряжение? Страстная мольба в его глазах или собственное подавляемое годами желание преодолеть страх, самовыразиться, явить миру свои способности и богатство своего внутреннего мира? Отказать Жаку в столь драматический момент и при людях означало бы пасть в его глазах, объявить себя трусихой и дурочкой. Так или иначе, но она встретилась взглядом с Жаком и с уверенностью сказала:

— Да, я спою для тебя.

Жак улыбнулся так счастливо, что Белла уже не могла уступить и хоть на секунду пожалеть о своем решении. И тут он совершил нечто поразившее ее — наклонился и быстро, но страстно поцеловал.

Оторвавшись друг от друга, они увидели, что окружающие не сводят с них глаз.

— Белла поет вместо Терезы, — сказал Жак Этьену тоном, не терпящим возражений. Потом повернулся к Терезе: — Ты согласна? Один-единственный раз. Сегодня вечером.

Вид у Терезы был озадаченный. Соглашаться ей не очень хотелось, но в конце концов она кивнула. — Этьен? — настаивал Жак. Тот впился строгим взглядом в Беллу.

— «Баркаролу» знаешь? — спросил он.

— — Да, сэр. Хоть ночью разбудите — тут же пропою.

Этьен недоверчиво повернулся к Жаку.

— Послушай, ты действительно уверен, что она справится? Без репетиций…

Жак ободряюще улыбнулся Белле.

— Вы будете гордиться ее успехом.

Этьен прищелкнул пальцами.

— Ладно, если ты ручаешься… В таком случае не будем терять время. Тереза, будь добра, возьми Беллу к себе в гримерную и передай ей свой костюм.

Женщины поспешили в гримерную, где Белла проворно сбросила платье и панталончики школьницы, смыла с лица румяна и нарисованные веснушки. Тут она немного пришла в себя и сообразила, что надо сказать какие-то слова ошарашенной и нахмуренной красавице испанке. Белла виновато улыбнулась ей и промолвила:

— Надеюсь, вы не в обиде, что я сегодня пою вместо вас.

Тереза сидела перед зеркалом и с надутыми губками играла локоном.

— Нет, Этьен прав. Вы сами слышите, как страшно я хриплю. Едва допела дуэт с Андре. Действительно не стоит напрягаться, а то потеряю голос. — Надменно взглянув на Беллу, которая суетилась с новым костюмом, примадонна добавила с ноткой презрения в голосе: — Я уверена, милочка, что вы отлично справитесь. Разумеется, уровень не мой, но на один вечер и для генеральной репетиции сойдет.

Белла нисколько не обиделась. Она ощущала в себе неожиданный прилив энергии. Уровень будет тот — и даже повыше!

Тереза помогла Белле застегнуть крепом венецианской куртизанки — платье из голубого бархата с золотой диадемой. Уже через минуту Белла торопливо шла к выходу на сцену.

Жак поджидал ее возле кулис. Его глаза светились радостью, когда он быстро осмотрел ее костюм, которым остался доволен. Потом красавец тенор порывисто обнял девушку и с чувством поцеловал.

— Сделай так, cherie, чтоб моя душа пламенела от страсти!

— Постараюсь, — сказала она дрожащим голосом. Оглушительные аплодисменты зрительного зала их разговор. Закончив сольное исполнение «Твой голос вызвал трепет в сердце», Андре Дельгадо вышел за кулисы и удивленно уставился на роскошный наряд Беллы.

Тут начал свое вращение «калейдоскоп». Жак обжег баритона ревнивым взглядом, наспех еще раз поцеловал Беллу и легонько толкнул к сцене.

Очутившись на сцене в разгар вращения хрустального шара, Белла почувствовала небольшое головокружение» но страху и дурноте не поддалась и смело зашагала к авансцене. Когда вихрь света улегся и зажегся полный свет, девушка уже спокойно стояла на нужном месте лицом к залу. Все внутри нее заледенело.

Сердце, казалось, перестало биться, потом вдруг сорвалось и ухнуло вниз… Беллу охватила паника — зачем она здесь? Как могла согласиться нашу безумную затею?

Она оглянулась за кулисы и увидела Жака, который гордо улыбался и слал ей воздушные поцелуи. И вдруг что-то случилось. Беллу объял покой. Она будет петь для Жака. — и только для него. Она споет прекрасно. Потому что ее слушает Жак. А он ведь знает толк в пении и будет разочарован, если она споет плохо.

Белла спокойно кивнула дирижеру. Оркестр заиграл первые ноты «Баркаролы» Оффенбаха. Девушка вовремя вступила — и удивилась красоте своего голоса. Первая фраза, вторая… Ничего страшного не происходило, все шло гладко. Белла полностью забыла страх. Первое крещендо — и снова все хорошо. Она теперь думала только о выразительности, будучи уверена, что голос не подведет. Очередное крещендо наполнило ее глаза слезами. Она закончила под шквал аплодисментов и крики «браво». Вытирая украдкой слезы, Белла поклонилась и твердой походкой ушла со сцены. За кулисами она заметила боковым зрением изумленно-восторженный взгляд Марии Форчун, которая прошла мимо, — ее ария была следующей. Белла буквально столкнулась с Жаком и упала ему в объятия. Тенор смотрел на нее новым, незнакомым взглядом — любящим, пылким. У нее перехватило дыхание. Он обхватил ее за талию. И голос, и руки у него дрожали. — Белла… я и подумать не мог!

— Тебе понравилось? — спросила она смертельно усталым голосом.

Он с силой тряхнул головой, словно был пьян и хотел протрезветь.

— Понравилось? Ты что, не понимаешь? Ты — единственная, Белла!

— Единственная? — удивленно переспросила она. — Только ты мне нужна, Белла! — Голос его срывался от страсти. — Я ждал тебя всю жизнь! Ты заставила петь мою душу!

— Ax, Жак! — воскликнула она с ликованием. Он порывисто прижал ее к себе и стал целовать ее волосы.

— Ты едешь со мной, — объявил он. Нет, Жак! Как же финал и выход перед занавес

— Да провались этот выход! Жак потащил Беллу за декорации, в тень. Там он прижал ее к стене и поцеловал с такой страстью, что Белла едва не задохнулась. — Ты идешь со мной, — повторял он хрипло и потом, не дожидаясь ответа, потащил ее из театра.

— — Жак, куда мы идем? — воскликнула Белла.

— Ко мне домой, — последовал неумолимый ответ.

— — Но костюм Терезы!

— Ничего, страшного, потом разберемся. И к тому же ты его очень скоро сбросишь с себя.

Они вышли на улицу через служебный выход, а Жак тащил ее дальше, к ожидавшей его карете. Белла только диву давалась. Уволок ее из театра и сам ушел — до последнего общего выхода на аплодисменты! Этьен будет рвать и метать! И почему, когда она вернулась со сцены, Жак уставился на нее так, словно хотел проглотить?

Она была настолько потрясена и своим выступлением, и успехом; и внезапной эскападой Жака, что плохо соображала. Что происходит, до нее окончательно дошло лишь тогда, когда Жак распахнул дверцу кареты и буквально втолкнул ее внутрь. Крикнув Луису на ходу: «Гони домой!» — Жак упал на сиденье рядом с ней и захлопнул дверцу.

Карета рывком тронулась, и Луис погнал лошадей, как только они выехали из переулка на широкую улицу.

Еще мгновение — и Жак втащил ее к себе на колени, его губы припали к ее губам, горячий язык проник ей глубоко в рот…

Белла вырвалась, возмущенно вскрикнув:

— Жак!!!

В мелькающем свете фонарей она видела его напряженное, искаженное желанием лицо.

— Не надо больше сопротивляться, Белла, — зашептал он. — Сама видишь, уже поздно. Сегодня ты уже отдалась мне на сцене, когда пела для меня. Ты доказала, что ты — та единственная, неповторимая женщина, которую я ждал всю жизнь. Ты даже представить себе не можешь, как это для меня важно! От судьбы не уйдешь, та belle. Нам уступить нашей страсти и смело ринуться навстречу будущему. Сегодня ночью ты станешь ей — ты это знаешь и этого хочешь! Белла в полной растерянности пристально смотрела на него, дрожа всем телом, страшась не столько его настойчивости, сколько себя, ибо чувствовала, что его последние слова — чистейшая правда. Он снова припал к ее губам, и она совсем потеряла голову — обвила руки вокруг его шеи и, упиваясь его близостью, жаром тела, страстно отвечала на поцелуи. Да, она хотела отдаться ему с той же безумной силой, с какой он хотел владеть ею! Они дразнили и изводили друг друга на протяжении нескольких недель — словами, прикосновениями, пением. Их взаимный интерес вырос в неумолимую страсть. И теперь эта великая песня, сложившаяся в их груди, рвалась наружу.

Оторвавшись от губ девушки, Жак зашептал, щекоча своим дыханием ее щеку:

— Я собираюсь отнести тебя в свою постель, раздеть, лобзать каждый дюйм твоего тела…

— Жак! — жалобно запротестовала Белла, задыхаясь от смущения. — Я боюсь…

— Потому что еще не знала мужчины? — тихо спросил он. — О, не беспокойся, я буду очень нежен и осторожен. Я сумею возбудить и вознесу в такие заоблачные высоты страсти, что ты и не заметишь, как все случится. Короткая, сладостная боль — и потом море наслаждения…

Он уже сейчас своими словами возносил ее в заоблачные высоты страсти.

— Я боюсь, — почти неслышно прошептала девушка, — потому что не знаю, какое будущее судьба готовит тебе… нам.

Он взял ее лицо в свои ладони и любовно, вдумчиво заглянул в глаза.

— Ты в моих, руках, Белла.

— Ах, Жак, Жак… Она таяла от его задушевных слов и жгучих поцелуев.

Его ладони опустились на ее грудь, пальцы стали нежно сжимать соски. Наслаждение казалось невыносимым, и, чтобы не задохнуться, Белле пришлось оторвать свои губы от его губ.

Он чуть отпрянул от нее и улыбнулся:

— Скоро, милая, скоро!

Едва он это произнес, как карета остановилась. Жак тут же проворно выпрыгнул из нее и протянул руку своей спутницe. Его глаза в полумраке горели таким желанием, что у Беллы опять занялось дыхание. Она с готовностью дала ему руку, готовая точно так же отдать свое сердце и свое тело. Они проскользнули в открытые ворота, пересекли дворик. Девушка ощущала только близость Жака, аромат цветов и пьянящий запах ночи. Они поднялись по лестнице, которая вела на второй этаж, и вошли в полутемную комнату. Закрыв дверь, Жак не дал Белле и шагу сделать — обнял и, прижав ее к двери, припал к ее губам в долгом поцелуе. Она интуитивно угадывала, что он совсем потерял голову и уже не властен над собой. И ей это было приятно! Она чувствовала напряжение во всем его теле, ей передавался упоительный трепет его желания. Когда она ощутила, что вот-вот потеряет сознание, Жак отпустил ее и вошел в комнату. Она увидела его мгновением позже в слабом свете тонкой восковой свечи у кровати.

— Мы займемся любовью при свете свечи, милая, — улыбнулся он. Даже если бы она захотела что-то сказать, то не смогла бы — во рту пересохло, сердце бешено колотилось, колени подгибались. — Иди сюда, Белла, — прошептал он, протягивая к ней руки.

Глядя на роскошную кровать со светло-золотистым балдахином, Белла испытала последний приступ паники. Что такое она делает? Вот-вот отдастся человеку, которого нет будущего!.. Она беспомощно взглянула на Жака.

* * *

— Белла, — шепотом произнес он, — если хочешь убежать — беги сейчас. А не то будет поздно, та belle.

Его чувственный, властный голос сломил последнее сопротивление девушки. Она хотела его так сильно, что не могла ни бежать, ни сопротивляться. Только что она думала, что нельзя отдаться человеку, который скоро, возможно, погибнет. И тут же решила, что если она потеряет его, если он будет убит или она внезапно вернется в свое время, как горько станет она сожалеть о том, что не удовлетворила свою страсть! Так пусть у нее останется упоительное воспоминание об этой ночи, память, которую она сохранит до конца своих дней.

С полувнятными ласковыми словами на губах Белла подалась вперед, в его объятия. Со страстным стоном Жак прижал ее к себе, осыпая поцелуями ее волосы… А потом она вдруг услышала его тихий смех.

— Я знал, что ты придешь ко мне.

— Ах ты распутник!

— Называй меня как угодно, — прошептал он, обжигая своими губами ее лоб, щеки. — Только раздели со мной ложе, дорогая Белла?

Она покосилась на старинную резную кровать из красного дерева.

— Это и есть знаменитая кровать твоей матушки?

— Да. Я ведь обещал показать ее, не правда ли? — Красивая.

Жак провел рукой вдоль позвоночника девушки и погладил ее ягодицы.

— Самая красивая — женщина, которая скоро ляжет на нее.

Белла чуточку отстранилась.

— Много их было здесь, твоих подружек?

— Ни одной такой, как ты.

— Она нервно рассмеялась.

— Думаю, такое ты говорил всем, кого соблазнял.

— Жак откинулся на постель и задумчиво смотрел на Беллу,

— Если и говорил, то никогда не вкладывал в эти слова столько искреннего смысла, как этой ночью. — Он провел рукой по бархатному лифу платья, потом приподнялся и снял позолоченную диадему.. — А теперь… ведь ты тревожилась насчет костюма. Пришло время избавиться от него, не так ли?

— Похоже, свой нимб я уже потеряла, — умудрилась пошутить Белла, указывая на позолоченный обруч в его руке.

Он тихо рассмеялся и положил диадему на столик рядом с постелью.

— Повернись ко мне спиной.

Белла подчинилась. Жак начал ловкими пальцами проворно расстегивать бесчисленные крючки венецианского наряда. Наконец снял платье через голову. Дрожа, Белла сбросила с себя туфли. Теперь она осталась только в корсете, нижней сорочке, панталончиках и чулках. Жак пересек комнату и аккуратно повесил театральный костюм на спинку кресла. Затем повернулся и впился в нее вожделенным взглядом.

С улыбкой гурмана, предвкушающего роскошный пир, он подошел к ней и взялся за шнурки корсета. Девушка робко коснулась его руки.

— — Жак, ты уверен… — смущенно пробормотала она.

— Совершенно уверен, как уверен и в том, что я навеки твой и ты навеки моя.

Выражение лица Жака лишь подтверждало его пламенные слова. Белла зачарованно наблюдала, как он снимает с себя рубашку, любуясь игрой крепких мышц на его покрытой темными волосами груди.

Жак лег рядом с ней на кровать и стал осыпать поцелуями ее лицо, одновременно снимая с нее сорочку. Она не испытывала стыда, видя, как он любуется ее обнаженной грудью. От улыбки, игравшей на губах Жака, у нее кружилась голова. Он наклонился и припал губами к соску. Какое божественное ощущение!.. Белла тихо застонала от наслаждения.

— Тебе нравится, милая? — шепнул он, медленно водя языком вокруг соска.

— О да, да! — вскрикнула Белла, упиваясь новым, неизведанным чувством. Она запустила дрожащие пальцы в его густые волосы и вдыхала их аромат.

Жак неспешно гладил и ласкал ее грудь, осыпая мелкими поцелуями. Наслаждение было нестерпимым, и Белла шепнула, чтобы он поцеловал ее. Они слились в сладостном поцелуе.

Он лег на нее, восхитительно тяжелый, и его горячая грудь коснулась ее груди, возбужденно торчащих сосков.

— Тебе хорошо? — спросил Жак хриплым голосом.

— О да, да! — Она изо всех сил прижала его к себе.

— Какая ты мягкая, нежная!

— А ты такой твердый!

Он ликующе рассмеялся. Белла ласкала налитые мускулы его плеч, рук и груди. А его руки гладили ее грудь и живот. Они словно плыли в потоке прикосновений, поцелуев и ласки. Но вот пальцы Жака нащупали завязки панталончиков. Белла вся напряглась.

— Не бойся, та petite, — тихонько успокоил он. — Ты бесподобна, божественно хороша, и само небо повелело нам быть вместе.

«Само небо повелело». «Какие точные слова он нашел!» — мечтательно подумала Белла. Да, она ощущала: их соитие предопределено чем-то или кем-то свыше. Что ждет их в будущем, она не подозревала, но знала, что сегодня ночью будет принадлежать Жаку!