Смерть в осколках вазы Мэбен (Книга 1)

      - Но ведь не позволил же. Наоборот, запретил подобные вещи к нему тащить. Но потом Лилька все же сумела от него чего-то добиться.
      - Это тоже понятно. Она могла с кем-то договориться, а потом шантажировать Илюшу. Мол, если что не так, то вот эту самую статью напечатают там-то и там-то. Уж не знаю, чем наши спонсоры умудрились Пошехонцева запугать, но, видимо, он здорово струхнул. Поэтому и притих до поры до времени.
      - Ладно, - Семен задумчиво почесал животик, видневшийся сквозь расстегнутую рубаху, - две загадки ты мне помогла отгадать. Впрочем, это было не так уж и трудно. Сопоставив одно с другим, мы и сами пришли бы к этому решению. Но вот третья загадка действительно проблема.
      - Ты о чем, Семен? И перестань сам говорить загадками. В чем дело?
      - Дело в том, что исчез дядя Сережа. - Гузько уставился на меня, словно я что-то знала, но говорить не собиралась.
      А я не могла прийти в себя. То, что мне рассказал дядя Сережа, было цепью просто невероятных совпадений, странным стечением обстоятельств. Но я не могла и думать, что он...
      - Подожди, Семен, - я тряхнула головой, - объясни толком, как пропал, куда, когда?
      - А вот после того, как ты с ним поговорила, а потом упорхнула, счастливая вся и довольная, со своим знаменитым субъектом, - Гузько неприязненно сморщился, - народ тоже решил, что ему здесь особенно уже делать нечего, и стал собираться. Кто-то быстро ушел, кто-то подзадержался. Вернее, остались двое - Мишка и Герка.
      - Понятно, - я усмехнулась. - Даже гадать не стоит, о чем они здесь спорили. Куда бы пойти набраться. Ну и что из того, что они остались? Они так каждый божий день остаются.
      - Вот я и говорю, - Семен терпеливо ждал, пока я выскажусь, - они сидели себе в уголочке и мирно соображали, куда бы им лучше податься.
      - Да, выбор, надо сказать, у них был большой, - не удержавшись, поддела я. - К чему же они пришли?
      - Ты можешь не перебивать? - окрысился Семен. - Я так и до вечера не кончу.
      - Неужели ты такой половой гигант, Семен? - Я невинно заморгала. Хотя для всех, чувствующих язык, правильнее было бы сказать "закончу". И по смыслу, и по факту.
      - Язва, - процедил Гузько, помолчал некоторое время, но потом все же пересилил себя. - Так вот, парни сидели в уголочке, обсуждали свои темы и видели, как дядя Сережа вышел из своей каморки со старым таким саквояжем. Ребят он не заметил, они вон там, за шкафом, обретались, но они его в зеркало хорошо видели. Вышел он со своим саквояжиком, значит, огляделся, потом к кабинету главного подошел, но остановился. Словно зайти хотел, но потом передумал. Постоял он так немного, постоял, развернулся и пошел к выходу. Мишка с Геркой еще удивились: что это, мол, с ним? А на следующий день он на работу не вышел. И вчера его не было, и сегодня. Домой ему звонили, но там никто не отвечает. Пробовали с родственниками связаться, но также впустую. Мишка не поленился и домой к нему слетал. Соседи говорят, что сами его несколько дней уже не видели. А вот теперь скажи, Леда, что ты об этом думаешь?
      - Не знаю, - честно призналась я. В голове был полный сумбур.
      - А вот мне кажется, что Воронцов пропал после разговора с тобой. Или скажешь, что я не прав?
      - Семен, - я набрала в грудь побольше воздуха, - то, о чем мы говорили с дядей Сережей, касается только нас, и ни тебя, ни кого-то другого я в это посвящать не собираюсь.Хотя для меня тоже остается загадкой, почему он пропал. Ни о чем особенном или криминальном мы с ним не говорили. Не понимаю...
      - А о чем вы говорили? - Семен если хотел, то мог быть очень настойчивым. - После ничего не значащего разговора люди не собирают вещички и не пропадают.
      - Тебе бы в следователи податься, Семен, - я покачала головой. - А говорили мы с ним об искусстве. Я рассказывала о выставке, на которой недавно была, а он мне о народных умельцах. Но почему после этого разговора он решил исчезнуть, я не знаю.
      - Да, странно получается. - Семен поднялся. - Ладно, чао, bambina. Надеюсь, что с нашим дядей Сережей ничего не случилось. Плохого.
      Я тоже очень на это надеялась. Действительно, странно получается, если сопоставить все факты. Но все же мне казалось, что Воронцов по каким-то своим причинам, вовсе не связанным с нашим разговором, решил на время удалиться. Не надо заранее думать о плохом и излишне все драматизировать.
      Работа совсем не шла на ум, и я решила немного отвлечься. Карчинский обещал мне интервью. Почему бы не воспользоваться случаем и не позвонить художнику? Я нашла его номер и направилась к телефону.
      - "Галерея искусств", - отозвался бесполый равнодушный голос.
      - Простите, мне хотелось бы поговорить с художником Карчинским.
      - Выставка художника Карчинского закрыта, - все так же равнодушно ответил на другом конце провода некто.
      - Подождите, - я растерялась, - как закрыта? Она же должна работать еще. почти неделю.
      - Выставку вынуждены были свернуть. К сожалению, ничем не могу вам помочь.
      - А где сейчас можно найти Карчинского? - Я отчаянно пыталась удержать собеседника. - Не могли бы вы дать мне телефон его мастерской?
      - Вообще-то... - собеседник заколебался, - мы не даем справок. - Но все же смягчился: - Хорошо, записывайте.
      Я схватила первый попавшийся обрывок листа, какую-то ручку и торопливо нацарапала заветные цифры. Ну и ну! Выставка закрыта раньше срока. Вот тебе и известность, и популярность! Закрыли, и все.
      - Спасибо, - горячо поблагодарила я бесполого музейного работника, вы мне очень помогли.
      - Пожалуйста, - в голосе не прибавилось ни тепла, ни радушия, - до свидания.
      Теперь мне предстояло добраться до Карчинского и выяснить, что к чему. Но прошло полчаса, а я все так же безуспешно набирала номер и слушала короткие гудки. Скоро у меня самой в голове начало гудеть. Сотрудники пытались оторвать меня от телефона, возмущались, злились, но я оставалась твердокаменной и даже железобетонной. Перепробовали и угрозы, и шантаж, но в конце концов смирились с тем, что до обеденного перерыва я им аппарат не уступлю.
      - Да, слушаю, - от неожиданности я чуть не выронила трубку. - Алло, я слушаю. Говорите.
      - Добрый день, Владимир Иванович. Простите, что пришлось вас побеспокоить. Это Леда.
      - Леда? - Возникла небольшая пауза, словно он старался вспомнить меня. - Ах, это вы! Простите. У меня сейчас такая запарка. Вы не могли бы позвонить попозже?
      - Конечно, Владимир Иванович, - я вовсе не собиралась так быстро сдаваться. - Я звонила в галерею, и мне сказали, что вашу выставку закрыли. Но разве такое возможно?
      - Как видите. Я как раз сейчас занят перевозкой картин и экспонатов. Знаете, без присмотра моих помощников нельзя оставить ни на минуту. Вот и приходится лично наблюдать, чтобы все было упаковано должным образом и аккуратно перевезено. Вы знаете, - к нему вернулась былая словоохотливость, - гораздо больше меня беспокоит предстоящая выставка в Москве. Я даже распаковкой не стану заниматься. Пусть несколько дней все полежит, а потом начнем отправлять в Москву. И сам туда хочу отправиться пораньше.
      - А как же наше интервью? - я не могла скрыть своего разочарования. Вы же обещали.
      - Простите, Леда, - мягко заворковал Карчинский, - из-за всех этих передряг интервью совсем выскочило у меня из головы. Но я от своих слов не отказываюсь. И если вы смогли бы подождать, пока пройдет выставка в столице, то я бы с удовольствием с вами встретился.
      - А сколько продлится выставка?
      - Почти месяц.
      - Ме-есяц, - протянула я, - так долго.
      - Выставка ведь приурочена к дням корейской культуры, которые начнутся через десять дней в Москве, - пояснил художник, - поэтому заранее оговорен такой срок. А вы хотели бы увидеть меня раньше? - В его голосе появились вкрадчивые нотки.
      - Хотелось бы, - я решила играть до конца. - А это возможно?
      - Возможно, если вы захотите, darling. Как только выпадет свободное время, я прилечу в Петербург, чтобы встретиться с вами. Вы согласны?
      - Согласна, - я кивнула, как будто он мог меня видеть.
      - Поверьте, вы не пожалеете. - Его голос стал похожим на патоку. Однако простите меня тысячу раз, сейчас я должен вернуться с небес на землю, то есть к своим делам. Но я обязательно позвоню вам, Леда, и у нас будет феерическая встреча. Я буду мечтать о ней. До встречи, darling.
      - До свидания, - попрощалась я, положила трубку и долго сидела, уставившись на нее.
      Ну и тип! Ведь знает, что я подруга Герта, и все равно плетет свою паутину, как будто я глупая муха и готова лететь в его сети. А голос какой! Медовый, вкрадчивый, развратный. Ему бы вполне подошла Диана. Диана! Я чуть не подпрыгнула. Ну, конечно же, как же это раньше не пришло мне в голову. Диана ведь была на выставке со своим банкиром. Художник отказался продать вазу, Ивлев немного подсуетился, и выставку благополучно прикрыли. Это же просто, как дважды два. Я решительно набрала номер. Ну, если мне придется дожидаться столько же, сколько и в прошлый раз...
      - Слушаю, - Карчинский откликнулся тут же.
      - Простите, Владимир Иванович, что снова беспокою вас, - начала я.
      - Что-то случилось? - в мягком голосе появились трещинки.
      - Вы сказали, что выставка закрыта, хотя должна была проходить еще несколько дней. Вам не кажется, что это дело рук банкира, которому вы отказались продать вазу?
      - Не кажется, - отрезал художник, - и вам не советую так думать. Выбросьте эти вздорные мысли из своей хорошенькой головки, - голос звучал резко и раздраженно. - Хуже нет, когда женщины начинают играть в детективов. Выставку закрыли по техническим причинам. И ни с каким банкиром это не связано. Простите, но у меня действительно много работы. До свидания.
      И он отключился прежде, чем я успела вставить хотя бы слово. Вот, оказывается, как может получиться. Сначала растекался медовой патокой, а теперь тверд и уверен. И даже голос перестал быть мягким. Довольно резко заявил, чтобы я не лезла не в свое дело. Ладно, это его выставка и его проблемы. Хотя и ежу понятно, что здесь что-то нечисто. Хорошо, я подожду его звонка, когда он созреет для романтического путешествия. Но тогда я уже не стану обходиться намеками, а выясню все, что меня интересует.
      Глава 12
      Я лежала на диване, лениво листая старые журналы, которые выудила из бумажных Лилькиных завалов. Следовало просмотреть все интервью с Дианой, а также те статьи, в которых о ней говорилось. Мне ни за что не удалось бы справиться с такой титанической работой, но на помощь пришел верный помощник всей редакции, безотказный Кирилл Волоснов, затем к нашим поискам подключился неутомимый Славик Лазарев.
      - Чего искать-то? - спросил он, устраиваясь прямо на полу возле бумажной кипы.
      - Ищи все, что сможешь, про Диану.
      - Супермодель, что ли? - вскинулся Славик.
      - Ага, - Кирилл с удвоенной силой зашмыгал носом, - посмотри вот здесь за прошлый год, а я полистаю вот это.
      - А меня за это поблагодарят? - Славик сощурился.
      - Конечно. - Я на минуту оторвалась от бумажных завалов. - Если хочешь, то прямо сейчас, дорогой Крокодил.
      - Понятно, - пробурчал Славик. - Значит, благодарности ни от нашей блистающей богини, ни от ее верного оруженосца не дождешься. Не стоит даже и мечтать о гордом взгляде, брошенном вскользь на грешную землю и на нас, грешных, или о ласковом слове, что звучит, словно небесная музыка. Так, видно, и придется помереть в забвении, раствориться в водах Леты в расцвете сил.
      - Или сойти в мрачную могилу, - дополнила я, - где твой хладный труп будут пожирать огромные черви.
      - Какие черви? - Кирилл вздрогнул и чуть не выронил пачку журналов. Это вы о чем?
      - О том, - все тем же спокойно-злым тоном продолжала я. - О славном будущем нашего Славика.
      - Да ладно тебе, - Славик надулся, - я ведь помочь хотел.
      - Так мы разве против, Славик? - Я посмотрела на него. - Наоборот, рады любой помощи. Если ты в состоянии не говорить глупости, а действительно помочь, то возьми вон те журналы.
      - Ты чего мне суешь? - возмутился Славик, когда Кирилл впихнул ему пачку. - Это же "ТВ-парк", "7 дней", "Новости TV". Зачем мне все это? Что я там должен искать?
      - Тебе же сказали, - не сдавался Кирилл, - все о Диане. И зря ты, между прочим, кочевряжишься. В этих журнальцах нередко бывают статейки о моде, а также о моделях. Кроме того, они часто мелькают в светской хронике и в разных скандальных репортажах. Так что давай, листай.
      Славик Лазарев сдался. Покорно взял пачку журналов, покорно принялся их перелистывать. И так, незаметно для себя, увлекся, что Волоснову несколько раз пришлось его окликать, чтобы он не совсем терял из виду цель поисков.
      Наши изыскания увенчались успехом. Нам удалось найти немало упоминаний о Диане. Впервые о ней узнали три года назад, но пик статей пришелся на прошлый год, когда Диана, без сомнения, блистала, признанная ведущей моделью дома "North Wind". Диана редко оказывалась героиней какой-нибудь скандальной статейки, но таких все же набралось четыре штуки. Их я решила просмотреть с особым вниманием, а все остальное - только из профессионального любопытства.
      Когда горы хлама вокруг нас были просмотрены, а все нужное отложено в сторонку, Славик с удовольствием потянулся.
      - Теперь неплохо бы по пивку? - Он выжидающе уставился на меня: - Как ты на это смотришь?
      - Ваш героический труд, - откликнулась я, - вполне заслуживает поощрения. Но я бы ограничилась шоколадкой.
      - От сладкого зубы портятся, - Кирилл жалобно шмыгнул носом, - пивка бы, конечно, лучше.
      - И с соленой воблочкой, - поддержал его Славик.
      - Ладно, вымогатели, - я решительно пододвинула к себе груду бумажного мусора, - будет вам пиво, а воблочка, уж не обессудьте, только за ваш собственный счет.
      - А когда будет пиво? - К Славику снова вернулось жизнерадостное настроение.
      - Да хоть прямо сейчас. - Я подхватила мусорную кучу и понесла на свой стол.
      Сложив ее стопкой, вернулась к своим добровольным помощникам, которые терпеливо ждали оплаты своего поисково-мусорного труда, как птенцы чайки терпеливо ждут рыбку, которую им таскают родители. Не заставлять же мне коллег-"птенцов" ждать до бесконечности. Порывшись в сумочке, я нашла необходимую мелочь и вернулась к ним.
      - Довольны? - спросила я, кидая монетки в сложенную ковшиком ладонь Славика.
      - Должно хватить, - он слегка погремел честно заработанным капиталом. - Пойдем, что ли, Киря.
      - Может, ты сам, - Волоснов зашмыгал носом, - или без компании не обойдешься? А то мне собираться долго, - заныл он жалобно.
      - Ладно уж, жертва сквозняков и геморроя, - Славик покровительственно похлопал его по плечу. - Я быстро. И рыбку заодно захвачу, так что обед у нас сегодня будет что надо. Спасибо, дорогая Леда. Спасибо, лучезарная богиня.
      - Пожалуйста, дорогой Крокодил. Заходите еще. - Я наконец-то освободилась от них и могла взяться за работу.
      Но, видно, такое уж выпало везенье, что поработать мне было не дано. Пошехонцеву что-то где-то кольнуло, и он срочно отправил меня на пресс-конференцию, которую давало украинское трио "Осшнш цвгг", посетившее наш город во время гастрольного тура с программой "Осшнш цвгг - шипшины квпы". Я для вида немного посопротивлялась, но потом все же отправилась в гостиницу "Балтика".
      Жизнерадостные хохлы уже пересмеивались между собой, подшучивали над журналистами, коверкая русский язык и стараясь перейти на свой родной. Относительно серьезным оставался лишь их менеджер, этакий казак с длинными вислыми усами и седой чуприной. Дядька временами сурово покрикивал на своих подопечных Вениамина, Геннадия и Алену, в его интерпретации "Геньку, Веньку и Олэньку". Как выяснилось, любимым словом казака-менеджера было слово "геть", произносимое со смачным придыханием, все остальные слова проскакивали как-то малозаметно. Но все же именно от него журналистская братия могла добиться кое-какой информации.
      Когда дошло до блицвопросов, то трио чуть не охрипло, опровергая друг друга, но все же закаленным в боях со знаменитостями работникам пера и корифеям газетных полос удалось выяснить, что название программы "Осшнш цшт - шипшины квпы" переводится все же не как "Осенний цвет - цветы шиповника", а нужно подразумевать: "Цвет осени - это цвет цветущего шиповника". Журналисты заспорили, пытаясь убедить, что они все же понимают "украшьску мову", но хохлы подняли москалей на смех и благополучно остались при своем мнении.
      Но, в общем, я не пожалела, что посмотрела на ребят. Они были настолько не похожи на наших кислотных звезд, наряженных в самые нелепые одеяния и несущих несусветную чушь, из которой нам, пишущей братии, приходится потом выуживать малюсенькие осколки вразумительных фраз. Развеселое же трио, видимо, решило побить все рекорды по смеху, а также по вызыванию этого самого смеха. Генька травил анекдоты, Венька передразнивал членов правительства, как российских, так и украинских, а Алена, накинув на голову шарфик, изображала древнюю бабусю, которая попала на рок-концерт, потом очутилась в гей-клубе, а затем познакомилась с путанами.
      Собравшиеся журналисты, позабыв о своих обязанностях, откровенно ржали, но самые упертые или самые дотошные пытались все же вылезти со своими вопросами, на что хохлы отвечали новыми хохмами. Я просто сидела и слушала, в сотый, наверное, раз поблагодарив Илюшу, который, спроваживая меня на эту пресс-конференцию, заставил-таки взять с собой диктофончик. Теперь, включив его, я могла не беспокоиться ни о чем и просто сидеть и слушать. А потом и коллег можно будет позабавить "выступлением".
      * * *
      Не верилось, что наконец-то у меня выдался свободный вечерок и не нужно ничего делать. Можно поваляться с книгой на диване, можно посмотреть телевизор или поставить какую-нибудь романтическую американскую комедию, где обязательно будут дети или животные, а влюбленные все равно найдут друг друга и все закончится хеппи-эндом.
      Я побродила немного по комнатам, зажигая и выключая свет, перебирая и снова отбрасывая книги. Порылась немного в видеокассетах, но снова запихнула эту кучу на место. За последние дни я как-то стала отвыкатьот одиночества. Герт почти постоянно находился рядом со мной, и мы все время куда-то ездили, ходили, что-то смотрели, с кем-то встречались. Кстати, он ведь обещал мне, что на этом дурацком сейшене будет тип, который рассказывал ему про Диану. И я хороша. Забыла про это самым бессовестным образом. И Герт тоже хорош! Ни словечком не обмолвился. Наверное, тоже забыл, растяпа. Интересно все-таки, где он сейчас пропадает? Пьет с кем-нибудь, не иначе, или нашел себе кого-нибудь. Хотя, судя по последним выходкам, он способен находиться где угодно. Может, даже в библиотеку направился или планетарий, кто его знает?
      Нет, ну что Герт за пакость, вот так меня бросить и пропасть неизвестно куда. А я тут сиди одна. Стоп! Кажется, я уже не одна. Дверь кто-то пытается осторожно открыть. Главное, без паники. Позвонить в милицию, а потом взять в руки что-нибудь тяжелое. На антресолях хранятся инструменты, там был здоровый молоток.
      Я тихонько поднялась, выключила свет и на ощупь направилась к антресолям. Дверцы я старалась придерживать, чтобы они не скрипели. Хорошо, что молоток лежал сверху, и мне не пришлось доставать его из-под груды других инструментов. Вооружившись, я притаилась за дверью.
      А взломщик тем временем уже справился c замком и тихонько зашел в квартиру. Я слышала его осторожные шаги, и сердце у меня стучало в бешеном темпе. Вот сейчас он подойдет поближе, тогда я замахнусь и...
      Зажегся свет, и я застыла соляным столпом с молотком в руке. Еще немного, и мое увесистое оружие обрушилось бы прямо на голову Герта, который неизвестно зачем старался проникнуть в квартиру как можно тише.
      - Леда, - он уставился на меня и на молоток, который я все еще сжимала в руке, - ты чего?
      - Думала, воры лезут, - ответила я, стараясь перевести дух. - Как же ты меня напугал, чертяка!
      - Я не хотел, - Герт развел руками и засмеялся. - Надо же, против грабителей и с молотком! А ты очень отважная женщина, оказывается!
      - Будешь тут отважной, - проворчала я, - от страху чуть на месте не умерла, хорошо, что еще в милицию не успела позвонить, тогда было бы не до смеха.
      - Прости, малышка. - Он подошел ко мне и взял молоток. - Вот это нам совершенно не понадобится. А давай, чтобы все забыть, отправимся с тобой поужинать. Согласна? Тебе нужно почаще куда-нибудь выбираться.
      - Я и так последнее время выбираюсь часто, сверх всякой меры, - я прижалась к Герту, - но, в общем-то, идея неплохая. А куда мы пойдем?
      - Куда захочешь, - он всегда отличался великодушием и не старался настоять на своем, - в любой ресторан.
      - Корейский... - вырвалось у меня.
      - Можно и корейский, - Герт взял мое лицо в ладони и заглянул в глаза, - но почему именно туда?
      - Не знаю, - я смотрела на него, - никогда не была в корейском ресторане. Случайно вырвалось. Может, потому что о выставке вспомнила. А что, действительно есть такой ресторан?
      - Чего только нет в нашем городе, - Герт отпустил меня. - Если хочешь, то можем, вообще-то, сходить и туда. Только я сразу предупреждаю, еда там немного специфическая. Так что не жалуйся потом.
      - Не буду, - пообещала я. - Подожди, я только приведу себя в порядок.
      - Но не больше пяти минут, - Герт шлепнул меня пониже спины. - Если женщина торчит перед зеркалом больше пяти минут, то становится не похожа сама на себя.
      - Ну ты и сказанул! - Я не знала, смеяться мне или возмущаться. Надеюсь, что ты меня все же узнаешь.
      * * *
      - Ни за что на свете не обратила бы внимания, - призналась я. Неужели это и есть твой хваленый ресторан?
      - Не переживай, - посоветовал Герт, - внутри гораздо лучше.
      Мы прошли мимо непритязательной темной вывески, расписанной иероглифами.
      - Тебе станет еще смешнее, - сказал мой дружок, - когда ты узнаешь, что это заведение гордо называется "Кимбоккун", что переводится, как "дворец счастья и богатства". Правда, сначала владельцы решили назвать ресторанчик "Пивон" или "Запретный сад", но уж слишком двусмысленно звучало второе, а первое... Короче, все местные алкаши стали бы завсегдатаями. А так приходят лишь те, кто об этом местечке знает. А потом приводят своих друзей. Так что здесь пусто не бывает. А насчет специфической еды... так я тебя предупреждал.
      - Ладно, Герт, - я взяла его под руку, - давай войдем, что ли.
      Герт оказался прав. Внутри было очень уютно. Помещение делилось на несколько залов, которые были отгорожены друг от друга ажурными расписными перегородками. В первом и самом большом зале посетители сидели на циновках за низкими столиками. Играла негромкая музыка, снующие проворные официанты-корейцы разносили подносы с едой.
      - Если хочешь, останемся здесь, - сказал Герт, - но если Восток не для тебя, то в соседних залах имеются нормальные столы и стулья.
      - А есть нам тоже придется палочками?
      - Если попросить, то могут принести и ложку. Ты уже выбрала?
      - Остаемся, - решила я. - Экзотика, значит, экзотика.
      Герт махнул рукой, и тут же к нам подбежал невысокий парнишка с косой черной челкой, спадающей на глаза.
      - Хотите поужинать? - осведомился он.
      - Непременно, - Герт потрепал его по плечу, - устроимся вон в том уютном уголке. И скажи брату, что его приятель здесь.
      - Хорошо. - Парнишка кивнул и испарился.
      Герт повел меня в полутемный уголок, усадил на циновку, включил маленькую лампочку, поправил скатерть.
      - А ты здесь, видимо, неплохо ориентируешься. Часто заходишь?
      - Бывает. - Он устроился на циновке поудобнее. - Да расслабься ты. Сейчас еду принесут. Наверное, сам Юрка и притащит.
      - А откуда ты его знаешь?
      - Вот журналисты, - он усмехнулся, - не обойдутся без лишних вопросов. Ладно, подруга, тебе как на духу. Мы с Юркой Ли в одном классе учились. У них семья здоровая была, детей то ли пятеро, то ли шестеро. Помню, вечно замурзанные и голодные бегали. А потом к папаше какой-то его родственник приехал и предложил открыть национальный ресторанчик. Знаешь ведь, одно время они на рынке прочно обосновались, то луком торговали, то капустой. А потом придумали свои национальные салаты пускать в продажу. Дело оказалось довольно прибыльным. Всего один шаг и оставался до того, чтобы ресторанчик открыть. Открыли. Кстати, и не один. Этот дешевый, для простых людей, а в центре есть дорогой, там только "новые русские" обретаются. Но мне здесь как-то больше нравится. Уютнее.
      - Да, - я огляделась по сторонам, - в этом ты прав. А дальше что было с твоим корейским семейством?
      - Дальше все очень просто. Помещение взяли в аренду, оборудовали его как следует, стали готовить. Здесь ведь все семейство сейчас и работает. Зато доход никуда из семьи не уходит, не нужно чужому человеку платить.
      - И большой доход?
      Ответить мой дружок не успел, потому что появился улыбающийся худой парень с большим подносом в руках.
      - Сплетничаете? - спросил он, поздоровавшись.
      - Было бы о чем, - отмахнулся Герт.
      - Bay, какая красивая женщина! А ты сидишь, как бревно, и даже меня не представишь. Позвольте, леди, я сделаю это сам. - Болтая без умолку, он ловко расставлял на столе разнокалиберные горшочки. - Меня зовут Юрий. - В улыбке обнажились большие красноватые десны.
      - Леда. - Я спокойно смотрела на шумного корейца.
      - Располагайтесь, Леда, вам у нас очень понравится. А если пожелаете, то я могу составить вам компанию.
      - Без тебя обойдемся, - пробурчал Герт, - но если хочешь...
      - Извини, друг, но дела... Дела, они ждут, пока я приложу к ним свои руки. Но попозже я непременно подойду.
      Подхватив опустевший поднос, он быстро промелькнул между столиками и исчез. Я придвинула к себе один из горшочков.
      - Пахнет вкусно, - удовлетворенно заметила я.
      - Подожди немножко, - Герт усмехнулся. - Оно и видно, что ты никогда не бывала в подобных заведениях. Начинать положено с другого блюда. Давай-ка сначала попробуй вот это.
      Передо мной отказалась небольшая плошка с горкой риса, покрытого густым коричневым соусом. Я с сомнением посмотрела на Герта, ничего похожего на ложку или хотя бы вилку на столе не было.
      - И как это есть? - Я с сомнением повертела в руках тонкие палочки. Учти, я не умею.
      - Учись. - Он ловко пододвинул к себе такую же плошку, захватил в правую руку палочки, а в левую кусок тонкой лепешки. - Когда приноровишься, очень здорово получается. - Он ловко отправил в рот порцию риса. Я честно мучилась минут пять, но потом решительно отодвинула плошку.
      - Все, больше не могу, - созналась я.
      - Не стоило и напрягаться, - Герт уже расправился с рисом и подвинул к себе следующий горшочек.
      - Попробуй кимчи, - посоветовал он, - или кальби. Да нет, там соус, а кимчи - это капуста. С салатом ты вполне справишься. А в горшочке тушеное мясо, специально запеченные кусочки говядины.
      Я медленно ковырялась в горшочке, когда появился наш новый знакомый. Шумный приятель Герта притащил пузатый графинчик с мутноватой коричневой жидкостью и вожделенные столовые приборы.
      - Я знал, что вам будет трудновато, - заявил он, улыбаясь, - но теперь все пойдет на лад. Давайте за знакомство, - и, не спрашивая нашего согласия, принялся разливать напиток в маленькие стаканы.
      - Все такой же неугомонный, - вставил Герт.
      Я с удивлением посмотрела на него. Если уж мой друг кого-то называет неугомонным... А скорый на движения и слова кореец между тем уже успел задать мне кучу вопросов, выяснив чуть ли не всю мою биографию с детсадовского возраста.
      - За наше знакомство! - провозгласил Юрий, и я попробовала коричневый напиток. Лучше бы я сразу хлебнула расплавленного свинца, потому что жидкость была жуткой термоядерной штукой и, вероятнее всего, с примесью радиоактивных отходов. Закашлявшись, я отставила стакан и мучительно соображала, есть ли поблизости дамская комната. А заботливый кореец уже протягивал мне стакан с водой, уговаривая запить. Запить! Такое можно запить только целым океаном воды. Никак не меньше!
      - Что это? - с трудом прохрипела я.
      - Ха! Это же обыкновенная водка. - Хозяин расплылся в улыбке.
      - Ну да, - не поверила я. - Что мне, водку пробовать не приходилось? Только тогда была именно водка, а не какая-то горючая смесь.
      - Это действительно водка, Леда, - Ли продолжал безмятежно улыбаться, - сделанная из риса. Но только клиентам она казалась слабоватой, поэтому в нее стали добавлять различные специи. Теперь получается то, что надо. Наше личное изобретение.
      - Понятно. - Я отхлебнула еще немного воды. - Я уж как-нибудь без водки и специй обойдусь, а то что-то не идет.
      - Это с непривычки. - Кореец быстро поднялся. - Я вам сейчас другую принесу. Не думайте, эта вам понравится.
      - А ты чего молчишь, словно язык проглотил, - набросилась я на Герта, - то трещишь как сорока, то слова из тебя не вытянешь.
      - Ладно тебе, - он миролюбиво ухмыльнулся, - все собирался сюда зайти, да случай не представлялся. А здесь ведь совсем неплохо, правда?
      - Просто отлично, - я огляделась по сторонам, - все на месте: и расписные ширмы, и плетеные циновки, даже картины на стенах не иначе в корейском духе.
      - Можешь не сомневаться, - заверил меня Герт. - Я точно не помню, а Юрка придет, спроси у него.
      Проворный кореец не замедлил появиться с новым графинчиком. То, что он принес, понравилось мне гораздо больше. Действительно, водка, хотя с каким-то тонким, еле уловимым ароматом.
      - Сюда добавили немного липового цвета, - пояснил он, - и совсем чуточку шафрана. Нравится?
      Я молча кивнула. А Герт между тем продолжал играть в молчанку и наслаждаться корейской едой, которая действительно оказалась весьма специфичной на вкус из-за обилия добавленных специй и пряностей. Но я могла ручаться головой, что теперь не перепутала бы корейскую кухню ни с какой другой.