Собака тоже человек! (№1) - Собака тоже человек!

Кстати, а случайно ли он появился тут? Судя по тому, что Серафима совершенно не удивилась, нет. Так вот почему она заставила меня блох по лесу два дня искать. Просто время было нужно, чтобы весточку Серогору доставить. Белому колдуну прибыть в один момент не составило большого труда, а вот посланцу, видимо, требовалось время. Сразу вспомнилась черная тень, мелькнувшая в день нашего прибытия. Небось Сима летучую мышь в скит направила. И рисковала все же моя кормилица сильно. А вот не успела бы меня расколдовать до того, как Филин приперся, и что, погибать в расцвете сил? Хотя, с другой стороны, почему погибать – выкрутился бы как-нибудь. Клыки, когти-то у меня оставались, небось справился бы с птичкой. Кусанул бы его, и дело с концом. Ну ничего, что ни делается, все к лучшему, да и Сима на моей памяти ни разу не ошибалась.

Между тем вся наша компания переместилась домой и расположилась за большим столом с огромным самоваром. Я, конечно, намекал прямым текстом, что славную победу над черными силами неплохо бы обмыть чем-нибудь покрепче чая, но Серафима была непреклонна и нагло заявила мне, что свою норму я с Шариком уже выбрал, да к тому же последний кувшин с медовухой разбил о голову Гордобора. Так что пришлось пить чай.

Вначале было очень весело, я красочно описал Серогору мой бой с Филином и в двух словах рассказал про схватку с черным колдуном. Сима с Селистеной дополнили мой рассказ комментариями (на мой взгляд, не очень уместными), и было заметно, что мои дамочки сильно подружились за это время.

И тут настал момент, которого я ждал с некоторой опаской. Как ни крути, но Серогор не только близкий приятель моей кормилицы и мой, как его… О, вспомнил – наставник! Но и главный колдун в «Кедровом скиту», а сие учебное заведение я покинул не в самой радушной атмосфере.

– Ну что скажешь пернато-лохматый индивидуум, долго бегать собираешься?

– Сами виноваты, – сразу насупился я.

– Это в чем же, позвольте узнать? Мы что, виноваты в твоих похождениях?

При этих словах я умоляюще посмотрел на Серогора. Неужели он сейчас расскажет про мои невинные шалости?

– Какие похождения? – не выдержала Селистена.

Ну зачем ей знать это? И чего она сует свой конопатый нос в мужские дела? Я, между прочим, сейчас совсем не такой!

– Ну это в данный момент не особо важно, – хмыкнул Серогор. – А важно то, что вместо того, чтобы повиниться перед своими наставниками, он ударился в бега.

Уфф, вроде пронесло. Хоть и будет потом пытать меня Селистенка про мои похождения, но уж ей-то я такую сказочку сочиню, что сама меня утешать станет как невинно пострадавшего от рокового стечения обстоятельств.

– Так я и хотел, как обычно, повиниться, чай, не впервой.

– И что же тебя сдержало? – в очередной раз съехидничал старый колдун.

– Как это что, так вы мне память хотели стереть! Этого что, мало для того, чтобы сбежать? Ну там в холодную на месяц посадить или там, скажем, на кухню дежурным на пару месяцев (второе даже предпочтительнее) – это я понимаю. А из скита гнать с чистой, как воскресное белье, головой – это явный перебор.

– Даромир, а все-таки что ты там натворил? – не унималась Селистена.

Я зыркнул на рыжую так, что даже ответа не понадобилось.

– И что, скажете, такое наказание за столь малый проступок это нормально?

– Ну, положим, проступок не такой уж и малый. Напомнить тебе, сколько ты пунктов «Клятвы ученика „Кедрового скита“ за один присест нарушил?

Удар ниже пояса. Сейчас точно не помню, но кажется, что все.

– Да ладно, не надо.

– Вот видишь. А могу я тебя спросить, блудный ты колдун, а откуда ты узнал, что тебя решили из скита исключить?

– Э… Ну так я краем уха услышал, – пролепетал я.

– И как ты только с ветки не упал, когда услышал, что злобные колдуны с тобой сотворить хотели?

– Как, как… Еле-еле, – ляпнул я и сразу осекся под внимательным взглядом Серогора.

– Ну, ну, продолжай.

– А чего продолжать-то? Слышал и слышал.

– Если быть немного точнее, то подслушал, сидя на ветке в образе трясогузки.

– Кого? – опять не выдержала Селистена

– Трясогузки, – раскололся я под тяжестью улик. – Там ветки у окна очень тонкие были, да и сокол был бы слишком заметным.

– А ты считаешь, что трясогузка, сидящая у окна на ветке кедра и время от времени ворчащая от недовольства и присвистывающая от возмущения, менее заметна?

Так это они все знали, что я их подслушивал? Вот это дела! Что и говорить, умыли меня колдунчики. Провели как маленького.

– Ну что, сообразил? – опять съязвил Серогор.

– Так это вы надо мной издевались?!

– Я бы сказал немножко по-другому – воспитывали. Тем более что все, что говорили про твои проделки, была чистая правда. Когда бы ты еще услышал такое количество правды о себе от самых уважаемых на Руси белых колдунов. Вишь как тебя проняло, прямо до костей. С памятью, конечно, мы немного переборщили, но кто же знал, что ты такой нервный окажешься.

– А какие у него были проделки? – опять влезла рыжая язва.

– Это пусть сам Даромир тебе расскажет, – усмехнулся колдун.

– Ну расскажу, расскажу. Только потом как-нибудь, – быстренько пообещал я и продолжил судьбоносный разговор: – Так это что, вы меня не выгнали из скита?

– Да кто же в здравом уме выгонит самого лучшего ученика?

Я аж подпрыгнул на месте от такой новости:

– Это я-то лучший ученик?

– Пожалуй, я несколько некорректно сказал. Самый талантливый и перспективный. И, несомненно, станешь великим колдуном, если, конечно, возьмешься за ум и доучишься до конца.

– Какие вопросы?! Да я хочу стать еще более великим колдуном. Конечно, доучусь, коли так.

– И немного скромности не помешало бы, – вставила Серафима очень довольным тоном.

– Симочка, я же тебе говорил, что скромность мне просто противопоказана! Мне и без нее хорошо живется.

– Но свои дежурства на кухне тебе отработать все равно придется, – напомнил Серогор.

– Ха, испугали ежа голой… – я осекся, глядя на осуждающие глаза Селистены. – Ну, в общем, вы поняли чем.

– Ну так вот, – начал подводить итоги Серогор. – Будем считать, что летнюю практику по бытовому колдовству ты прошел блестяще.

Я тряхнул кудрями и гордо посмотрел на моих дамочек. В глазах Симы я прочел тихую гордость, а в глазах Селистены спокойное обожание. Лично меня вполне устраивают такие проявления эмоций.

– И у тебя еще осталась неделя…

– Кхе-кхе, – покашляла Сима.

– Да ладно, две недели каникул.

– Ура! – хором завопили мы с Селистенкой. Даже Шарик тявкнул что-то одобрительное.

– Так что уж будь любезен прибыть в скит не позднее чем через две недели.

– Какие проблемы? Да, конечно, буду! Вот только Селистену к батюшке провожу.

– Да, кстати, об Антипе, – вспомнил Серогор.

– Ты и о нем знаешь? – робко поинтересовался я.

– Так кто же в округе не слышал балладу о твоих похождениях? – хмыкнул колдун и пробасил:

О великий Даромир,

покоритель темных сил,

нечисть храбро победил,

о тебе узнал весь мир!

– Увижу Тинки с Винки, прибью на месте.

– Ну не надо так категорично, талантливо же написано.

– Да за один такой припев надо утопить, – опять проскрежетал я.

– Так вот, вашему батюшке, Селистена Антиповна, уже известно про ваше чудесное избавление, и он прервал свое посольство и на всех парусах спешит в Кипеж-град. Думаю, что завтра уже будет дома.

– Папа не мог не выполнить возложенную на него миссию!

– Да миссии-то никакой и не было.

– Не поняли? – спросили мы в один голос с боярышней.

– Всю историю с женитьбой придумал Гордобор, чтобы удалить боярина из города. Так что в Коготани никакая невеста сыночка князя не ждет, и Антип со спокойной совестью повернул ладью.

– А как ты сообщил боярину об этом? – скромно поинтересовался я.

– Это вообще пустяки, недостойные обсуждения, – довольно пробормотал Серогор и посмотрел на Серафиму с такой лаской, что я быстренько сообразил, как надо закрыть эту тему:

– Ну так, значит, мы прямо завтра с утречка и отправимся в путь.

– Так разве вы не погостите? – для очистки совести спросила Сима, ответив Серогору таким взглядом, что у меня мелькнула мыслишка: а не отправиться ли нам в обратный путь прямо сейчас?

– Нет, Симочка, мы пойдем.

Наконец Серафима отвлеклась от игры в гляделки:

– Так, может, вам воспользоваться помощью перстня великого Сивила?

Мы переглянулись с Селистеной и опять-таки в один голос ответили:

– Нет!

Сима с Серогором обменялись хитрыми взглядами и улыбнулись.

– Ну нет так нет.

Ишь чего захотели! Мне так не терпится побыть с любимой наедине, столько еще нужно сказать, столько обсудить. А они – перстень, перстень.

– А перстенек действительно пусть у тебя полежит. Пока я не доучусь, уж слишком большой соблазн будет его использовать, а это будет сильно отвлекать от настоящей учебы.

– Умнеешь на глазах, – довольно хмыкнул Серогор.

– То ли еще будет! – усмехнулся я и подмигнул моей рыжей прелести.

* * *

Утречком мы плотно позавтракали и приступили к заготовкам провизии для дальней дороги, так что рано нам отправиться в путь не удалось. Пока испеклись пирожки с крольчатиной, пока уложили жареную, засоленную, завяленную крольчатину. Правда, я настоял на присутствии в припасах и другого мяса, но в небольшом количестве. Серогор было поинтересовался, почему выбор пал именно на кроликов, но, получив в ответ стон Серафимы, мою ухмылку и густо покрасневшую Селистену, не стал продолжать эту тему.

В общем, в полдень мы красочно распрощались со своими стариками и отправились в путь. Хотя, глядя на то, как горят глаза у обоих, мне как-то подумалось, что, может, сорок лет – это еще не старость… Ну не знаю, доживу, тогда буду знать точно.

Избушка моей ненаглядной кормилицы скрылась из виду, и мы с Селистенкой засияли от предвкушения долгой совместной дороги. Мы шли рядом, крепко держась за руки, и болтали без умолку. Подробно вспоминали все наши приключения. Я рассказал о своих первых впечатлениях от нашей встречи, она о своих мыслях обо мне. Оказалось, они очень даже совпали. Наши дальнейшие планы мы не обсуждали вообще. Как-то все стало ясно без слов. Мы просто созданы друг для друга и хотим быть вместе. Что тут еще скажешь?

С нетерпением я ждал ночи. Ну, вы меня понимаете. Костер, звезды, романтика, любимый человек рядом, и, наконец, я, человек со всеми вытекающими из этого последствиями. Конечно, можно вначале пожениться и все такое, но зачем, спрашивается, ждать столько времени? Чего тянуть-то, если и без свадьбы она стала самым близким и родным человеком на земле. Бездонные глаза моей рыжей избранницы светились таким огнем, что меня начинало бить мелкой дрожью в предвкушении…

Однако наступившая ночь прошла несколько иначе, чем я ожидал.

Нет, вначале-то было все прекрасно. Костер, ужин, звезды и море романтики. Потом костерчик стал прогорать, я сел поближе к Селистене, мы потянулись навстречу друг другу, чтобы слиться в долгом поцелуе с продолжением. И что бы вы думали? Прикрыв глаза для полноты ощущения и потянувшись к Селистене, вместо пухленьких губок моей избранницы я уткнулся во что-то волосатое.

Шарик! Это был он. Вот уж от кого я не ожидал такого коварства! Псина нагло и бесцеремонно влезла между нами и непримиримо покачала головой. Ну, вы понимаете, какой это был облом. Я, конечно, вызвал лохматого на мужской разговор. Мы оставили замершую Селистену у огня, а сами отошли в сторону.

– Ты чего вытворяешь?

– Р-р-р! – нагло заявила моя бывшая оболочка.

– Что значит рэ?! Ты что, не мужик, что ли? Неужели меня не понимаешь?

Шарик кивнул головой в знак согласия.

– Ну вот, видишь! У меня тут любовь, а ты лезешь. Значит, договоримся так: ты погуляешь пару часиков вокруг, а я уж не посрамлю мужское достоинство.

– Р-Р-Р!

– Не понял, почему нет? Ты же сказал, что меня понимаешь.

Псина опять кивнула головой в знак согласия.

– Ну так в чем же дело?

На этот раз лохматый предатель рода мужского оскалился и тряхнул гривой в знак отрицания.

– Это почемуй-то нельзя? Шарик, я тебе клянусь, я действительно люблю эту женщину, она любит меня, я никогда не брошу ее, как только мы прибудем в город, я попрошу у Антипа ее руки. Так почему же нельзя?

Лохматый, набычившись, уставился на меня и опять отрицательно тряхнул головой. Весь следующий час я безуспешно убеждал Шарика в своей правоте. Выдвигал убийственные (с моей точки зрения) аргументы, но каждый раз он упрямо мотал головой. Наконец, полностью иссякший, я вернулся к огню. На вопросительный взгляд Селистены я только тяжко вздохнул. Рыжая решительно встала и, махнув Шарику рукой, пошла в глубь леса. Отошли они недалеко, и с помощью моего уникального слуха я смог услышать практически весь разговор.

Что интересно, Селистена убеждала лохматого защитника своих интересов практически теми же словами, что и я. И с абсолютно таким же успехом. Шарик был непреклонен и в ответ на железную логику только рычал и тряс башкой в знак отрицания. В общем, наша дискуссия закончилась уже глубокой ночью. Полные разочарования, мы улеглись спать. Причем лохматый паразит лег между нами.

Вы представляете, что я пережил в эту ночь? Рядом со мной лежит любимая, желанная женщина (лично для меня эти два качества в одной женщине сочетались впервые), а я рукой не могу пошевелить в ее сторону. В общем, это была самая кошмарная ночь в моей жизни. И, судя по красным глазам Селистены утром, и в ее тоже.

Сразу после завтрака мы собрались в путь. Я тут же попросил Шарика приотстать и продолжил аргументированно доказывать, что сложившееся положение вещей (то, что было ночью) просто противоестественно. Битых два часа я доказывал этому упрямцу, что он просто обязан дать нам возможность уединиться, но вислоухий был непреклонен. Выдохшись, я уступил свое место Селистене, причем они даже не стали уединяться. Рыжей повезло не больше, чем мне. Это не собака, а осел какой-то. Втемяшил себе в голову какие-то условности, и ни в какую.

Через два дня сплошных уговоров и две ночи сплошных мучений мы сдались и оставили попытки насладиться друг другом. Ладно, в конце концов, у нас еще много времени впереди. Шарик сразу почувствовал произошедшие перемены, расслабился и даже стал время от времени оставлять нас наедине, гоняя зайцев по округе. Мы тут же воспользовались этим временем для жарких поцелуев, но ни на минуту не забывали, что если позволим себе хоть немного больше, то сразу появится откуда-то из кустов лохматая голова и осуждающе гавкнет. В конце концов мы смирились с этим хвостатым чудовищем.

Вот так мы и путешествовали, перемежая болтовню поцелуями, когда нашему четверолапому стражу приспичивало размяться. Чем ближе был Кипеж-град, тем медленнее мы старались передвигаться, будто боясь чего-то. Нам было очень хорошо друг с другом (было бы еще лучше, если бы не этот тип!), и вдруг очень захотелось оттянуть момент возвращения в большой мир. Но и тут свою лепту внес лохматый изверг. Он будил нас ни свет ни заря, не давал лишний раз остановиться на привал и, положа руку на сердце, вел себя просто отвратительно. Тоже мне борец за нравственность!

Вот и приходилось нам, вместо того чтобы использовать каждое мгновение нашего общения по своему прямому назначению, заниматься разговорами. Говорили мы обо всем и ни о чем одновременно. Ну что ж, когда твоя невеста, кроме того что она красавица, оказывается еще и умницей, то невольно хочется похвалить себя за то, что сделал правильный выбор. Молодец, Даромир. Молодец!

Так пробежала неделя. Благодаря стараниям хвостатого, продвигались мы быстро, да и на руку был тот факт, что нам не надо было от врагов таиться.

А когда мы вышли к первой деревне на пути, нас постигло первое разочарование. Оказалось, что нас там ждали. Заботливый папаша (чтоб его…), оказывается, разослал во все концы дозоры, чтобы встретить и сопроводить свое рыжее дитятко. Я-то рассчитывал побыть наедине с моей крошкой еще дней пять, не меньше, а тут вдруг такой сюрприз.

Ратники тут же направили вестового в город, и через день к нам принесся Антип собственной персоной. Конечно, Селистенка прыгала от радости.

– Папочка, родной! Мне тебе столько надо рассказать!

– Селисечка, деточка, с тобой точно все в порядке?

А что тут может быть не в порядке, коли я рядом? Странные эти отцы.

– Все! – заверещала рыжая. И вдруг перешла на официальный тон: – Батюшка, разреши тебе представить моего жениха и по совместительству моего спасителя Даромир!

От моего взгляда не укрылось, как изменилось лицо Антипа. Но он тут же взял себя в руки и, расплывшись в улыбке, протянул мне руку.

– Да мы вроде как встречались, – улыбнулся я и пожал протянутую руку.

– Точно, и не один раз. Но тогда ты был в несколько ином виде.

Мы вчетвером уединились в доме деревенского старосты, которого Антип направил куда-то с надуманным поручением. Шарик вольготно разлегся у дверей, а Селистенка принялась рассказывать батюшке про наши похождения с того момента, как он отплыл из Кипеж-града. До луговых спиногрызов в смысле красноречия ей было далеко, но все равно рассказ получился нескучный. Тут оказалось, что в принципе Антип в курсе наших похождений. Интересно, что за послание отправил Серогор боярину, и тем более интересно, что он там понаписал.

Селистена между тем поведала и про Симу, и про то, как я завалил Филина, и про мой героизм в борьбе с Гордобором. Когда очередь дошла до кончины премьер-боярина, то Антип еле заметно улыбнулся в усы. Закончила же свой рассказ боярышня в свойственной только ей уникальной манере:

– А потом мы поняли, что любим друг друга, и решили пожениться.

Антип заметно вздрогнул. Ох не нравятся мне эти судороги.

– Правда, этот милый наглец до сих пор не сделал мне предложения…

– Ну я просто хотел попросить твоей руки у твоего батюшки, – ловко вывернулся я из сложного положения.

Действительно, как-то замотался и забыл.

Я встал, низко поклонился Антипу и выдал:

– Прошу руки вашей дочери. Обещаю, что буду беречь, любить и защищать ее. Пожалуйста, благословите нас.

Селистена быстро сориентировалась и встала рядом со мной. Боярин же почему-то тянул. Но, наконец, он разродился:

– Хм, дети мои. В общем, я не имею ничего против такого зятя, но давайте не будем торопиться и вернемся к этому вопросу, когда приедем домой.

Я что-то не понял, мне что, отказали, что ли? У… Антип, с огнем играешь, уж если я чего решил, то не отступлюсь. Селистенка будет моей, или я не Даромир.

После такого оборота Антип сделал все, чтобы образовавшаяся неловкость исчезла (наивный!). Шутил, рассказывал последние городские новости. Оказывается, все в городе знают, что Гордобор был черным колдуном и что его победил белый колдун Даромир. Демьян со своим носом в виде перезрелой сливы стал всеобщим посмешищем (тут я довольно хмыкнул), и его отправили на далекую заставу… Князь назначил Антипа на должность Гордобора, и теперь он стал премьер-боярином… Феликлист несказанно радуется, что его свадьба откладывается, но радуется он рановато… Тут Антип почему-то резко осекся и заторопился во двор отдать распоряжения о начале сборов.

Я тупо уставился в закрывшуюся за новым премьер-боярином дверью. Что-то темнит Антип.

– Селися, я так и не понял, он согласен отдать тебя мне в жены или нет? – наконец с трудом выговорил я.

Селистена подошла ко мне, обняла, встала на цыпочки и поцеловала.

– Запомни, Дарюша, пока ты сам не отречешься от меня, никто не сможет стать между нами.

Словам, вылетевшим из уст женщины, которая шутя завалила Беню Вийского гребнем для волос, не поверить было нельзя. Может, я и дурачок, но у меня почему-то стало тихо и спокойно на душе, и я вернул поцелуй моей любимой с процентами.

* * *

В Кипеж-град мы въехали, как и подобает в таком случае, как герои. Ну, я, конечно, знал, что я таким и являюсь, но даже мне было приятно, когда весь город высыпал на улицу и стал забрасывать нашу карету цветами. Тут, конечно, произошло небольшое недоразумение, и больше всего цветов досталось Шарику. Ну что тут поделать, коли не все в курсе, что именно я тот самый Шарик, что наворотил тут дел и спас Кипеж-град от происков внедренного черного колдуна. Ладно, я не гордый, пусть и хвостатому немножко славы достанется, ему потом будет легче свою личную жизнь налаживать. Моя-то вроде как улажена раз и навсегда.

Эх, хорошо-то как! То-то еще будет гулянье, когда нашу свадьбу с Селистенкой праздновать будем. Но это немного погодя, скажем, на зимние каникулы. А пока достаточно и обручиться. Надо будет этот моментик с рыжей обсудить.

До терема Антипа мы добрались в сопровождении целой толпы зевак. Ратникам даже пришлось теснить людей древками бердышей, чтобы закрыть за нами ворота. За амбаром мелькнула кошачья тень, и мы тут же переглянулись с Шариком. Я подмигнул моему лохматому другу, а он в ответ впечатляюще улыбнулся своими белоснежными клыками и со всех лап бросился напоминать котейке, кто глава в этом доме. Молодец, сразу чувствуется моя школа, хотя лично я бы занялся Барсиком только после плотного обеда, оставив кота на десерт.

– Селистеночка, деточка! – раздался знакомый голос няньки.

Моя невеста бросилась к Кузьминичне, и та заключила великовозрастное дитятко в свои объятия.

– Загорела-то как, поздоровела, постройнела! – завела на весь двор свою шарманку Кузьминична. – Прямо расцвела на глазах! – И уже на ухо своей лапочке очень тихо (так, что услышать мог только я) прошептала: – А сарафан в груди так и распирает.

Селистена счастливо рассмеялась и обняла свою старую няньку с удвоенной силой. Странно, неужели крольчатина подействовала? Никогда бы не подумал.

Наконец Селистена вспомнила и обо мне, а то я уж скучать стал.

– Разреши тебе представить моего спасителя и жениха в одном лице.

Нянька вздрогнула и очень внимательно взглянула на меня. Мы встретились взглядами и, как обычно, я понял, что Кузьминична видит меня насквозь. Ну и пожалуйста, смотри на здоровье, мне, как честному человеку, скрывать нечего. Я и сам не знаю, с чего втрескался в твою рыжую воспитанницу.

– Ну, здравствуй, дурень усатый! Примерно таким я тебя и представляла.

– Ну усов-то я не ношу по причине их плохого произрастания, но я тоже рад вас видеть в полном здравии.

Взгляд Кузьминичны так и светился лукавством.

– Смотрю, сдержал слово. Селистена целехонька, здорова и выглядит очень посвежевшей.

– Спасибо. – Я отвесил небольшой поклон. – Думаю, когда вы узнаете, что Селистена начала есть мясо, я услышу еще слова похвалы в свой адрес.

Кузьминична не смогла скрыть свое изумление.

– Не все мясо, а только крольчатину! – сразу же пискнула моя невеста.

– И как тебе это удалось? – искренне поинтересовалась нянька.

Я взглянул на густо покрасневшую Селистену и улыбнулся.

– Пусть это будет наш маленький секрет.

– Ну ладно, соловья, как и собаку, баснями не кормят. Прошу к столу!

– Хоть я уже и не собака, но от еды не отказывался никогда, – нарочито торжественным голосом заявил я, и со смехом мы отправились в трапезную.

Повар на этот раз расстарался вовсю, стол буквально ломился от угощений. Мы с Селистенкой, изрядно нагуляв аппетит, набросились на еду. Хорошо еще, что крольчатина на столе нашлась во вполне достойных количествах.

Кузьминична смотрела на воспитанницу с нескрываемым умилением, казалось, что она боится вымолвить и слово, чтобы не вспугнуть неожиданно разыгравшийся аппетит.

Уже ближе к концу трапезы в комнату вошел Антип. Кузьминична сразу заерзала и стала кидать то на меня, то на него озабоченные взгляды. Что-то происходит, а что – пока не ясно. Конечно, премьер-боярин не в восторге от выбора доченьки, но что уж тут поделать: дочурка единственная и любимая, а я в конце концов не самый худший жених.

– Селистенушка, баня уже готова, так что иди попарься и отдыхай, – едва справляясь с тревогой, выговорила Кузьминична. – А тебе, Даромир, уже постелили в горнице для гостей.

– Спасибо, нянюшка, – прощебетала Селистенка и выпорхнула из трапезной.

Кузьминична вдруг заторопилась и, сославшись на занятость, быстренько вышла из комнаты и плотно прикрыла за собой дверь. Мы остались с Антипом с глазу на глаз. Ну, значит, сейчас будет серьезный разговор, наверное, тут все и прояснится.

– Давай по чарке выпьем, что ли? – начал издалека Антип.

Я, конечно, кивнул в знак согласия. Это когда я от чарки отказывался? Премьер-боярин не торопясь достал из стоящего тут же шкафа два необыкновенно красивых кубка с золотой насечкой и, презрительно отодвинув глиняные кружки, наполнил пенной медовухой до краев каждый из них. Судя по приготовлениям, разговор окажется даже серьезней, чем я предполагал. Надеюсь, этот заботливый папашка понимает, что я ни при каких обстоятельствах не откажусь от его дочки?

– Ну давай выпьем за мою дочь, Селистену Антиповну, – пробасил боярин.

Против такого тоста я ничего не имел против, и звонко чокнувшись, мы сделали по большому глотку медовухи.

– На завтра князь всех нас ждет к себе, чтобы послушать из первых уст про ваши приключения.

Я скромно улыбнулся, но не проронил ни слова. Еще не хватало, чтобы я начал помогать ему разговоры городить. Он как-никак государственный деятель, а я простой колдун,

– Значит, послушать хочет князь.

Крепко его заклинило. Ну да ничего, я никуда не тороплюсь, у меня вообще сейчас каникулы.

– И еще в планах князя объявить о предстоящей свадьбе его сына и наследника, князя Феликлиста.

Хм, это, конечно, интересно, но чего ему-то по этому поводу вибрировать?

– Ты, наверное, знаешь, что невеста в Коготани оказалась выдумкой Гордобора?

Я опять-таки молча кивнул. Мне ли не знать про такие вещи.

– Ну так вот, решил князь своего сыночка быстренько женить, чтобы он не успел расстроиться по этому поводу. Ну и чтобы в народе ничего лишнего про него не болтали.

Очередной кивок. Сомневаюсь, конечно, что Феликлист сильно расстроился из-за свадьбы, но государственным умникам виднее

– И решил князь именно завтра, так сказать, в торжественной обстановке, объявить имя новой невесты наследника и назначить дату свадьбы.

Ну и флаг ему в руки! Лично у меня нет никаких возражений, наоборот, если заварилась такая каша, то без банкета не обойдется. А коли так, то с удовольствием тяпну там за здоровье невесты, потому что за здоровье жениха пить как-то не хочется.

Такие мысли пронеслись у меня в голове, но и на этот раз почему-то я ничего вслух Антипу не ответил. Ох, чувствовал, что ягодки будут впереди.

– Ты, наверное, уже понял, что князь не очень-то любит заниматься государственными делами, а без капитана даже самая ладная ладья или на мель сядет, или на топляк налетит.

Ой темнит, папаша! Интересно, к чему в конце концов приведет это чудное лирическое вступление.

– А как я уже говорил, на должность премьер-боярина Бодун назначил меня.

Ну типа я уже поздравлял тебя, дальше-то что?

– Вот князь и задумал женить своего сына, а пока Феликлист не поумнеет, потихоньку отдать бразды правления мне.

Что-то мне не нравится эта фраза. Интересно, а Антип-то тут при чем? Погодите-ка…

– А невеста кто? – наконец с замиранием сердца смог я выдавить из себя.

– Так я и говорю, невестой наследника престола, молодого князя Феликлиста, завтра будет объявлена моя дочь Селистена.

Каюсь, смысл услышанного доходил до меня долго, но уж когда дошел…

– Да с какой, собственно, стати? У Селистены уже есть жених, и это я! Да она мне дороже всего на свете, да я за нее голову готов сложить! Кукиш завтра получит Феликлист, а не мое солнышко!

Никогда я еще не позволял себе разговаривать со старшими в таком тоне, но ведь и такие пакости мне еще никогда не говорили. И кто? Человек, которого я уважал, отец моей невесты.

– Я понимаю степень вашего возмущения, но потрудитесь держать себя в руках, молодой человек!

– А я не собираюсь держать себя в руках! С какого это перепугу я отдам Селистенку этому крашеному петуху? Это что, он защищал ее от нападения спиногрызов? Или, скажем, он вырвал ее из лап гигантской петунии? Или спас от Демьяна с его молодчиками? Скажете, он? Фигушки, это был я! И, пройдя весь этот путь рядом, мы поняли, что созданы друг для друга, и никто, слышите, никто не встанет между нами.

– Вы закончили, молодой человек?

– Да вы что, не очень молодой человек, я только начал!

– Я начинаю думать, что ошибся в вас. Судя по всему, вас интересует только ваша судьба, а о Селистене вы подумать не хотите!

– Это я-то не думаю о ней?! – взревел я. – Да я…

– Я, Я, Я! Одно только я! – оказалось, что орать может и Антип. – Я вас выслушал внимательно и не перебивал, выслушайте и меня до конца.

Я презрительно хмыкнул, вызывающе сложил руки на груди, приготовился слушать этого… В общем, у меня на языке крутилось очень много разных словечек, но только благодаря тому, что это все-таки был отец Селистены, я их пока приберег на будущее.

– Лично мне вы очень нравитесь, и, глядя на то, как к вам относится Селистена, при других обстоятельствах, я и не желал бы иного зятя. Но…

Тут, конечно, последовала длинная пауза. Всегда говорил, что между лицедеями и политиками совсем небольшая разница.

Наконец Антип посчитал, что достиг должного результата, и продолжил:

– Так вот помимо личных интересов есть еще интересы государства. Если Селистена выйдет замуж за Феликлиста, то именно я, а не князь Бодун, буду вершить политику в княжестве. И в отличие от князя я точно знаю, что нужно делать. И тем более, мне теперь не будет мешать Гордобор. Селистена станет княгиней и впоследствии правительницей Кипеж-града. Подумай об этом, Даромир!