Собака тоже человек! (№1) - Собака тоже человек!

– Ну как, гроза спиногрызов и победитель петуний, наелся?

Я аж подавился от такого начала разговора. Сима, не спорю, ведьма авторитетная, и у нее в лесу каждая белка знакомая, но не до такой же степени!

– А откуда ты знаешь про спиногрызов и про петунию?

– Да по большому счету это не так уж и важно. Ну и как же ты докатился до такой жизни?

– А что, собственно, такого? Я жив, здоров, полон сил и энергии, приобрел авторитет в обществе, прикончил несколько экземпляров нечисти, познакомился с прекрасной девушкой. По-моему, не так уж и плохо!

– Ага, из «Кедрового скита» ты сбежал, попался на воровстве, едва не укоротился на голову, болтаешься в образе собаки, расколдоваться не можешь, на ровном месте влип в дурно пахнущую историю с черным колдуном, утащил девочку из отеческого дома, на хвосте у тебя разъяренный колдун с оборотнем. И это, ты говоришь, не плохо?

Честно говоря, я был просто раздавлен. Положа лапу на сердце, я считал, что не так уж все и трагично. А послушаешь Симу, так хоть в петлю лезь. Но помощь пришла, откуда я ее никак уж не ждал.

– Между прочим, Даромир неоднократно спасал меня от смерти, и жива я до сих пор только благодаря тому, что он вовремя сбежал из «Кедрового скита». И вообще, я благодарна богам – они послали мне такого благородного, бескорыстного человека.

Это было настолько неожиданно, что у нас просто открылись рты. Точнее, рот у Серафимы и пасть у меня. Первой пришла в себя Сима:

– Да ладно, девочка, не кипятись. Не трону я твоего Даромира. Это я так, по-матерински его журю, чтобы не очень-то нос задирал. Я его хорошо знаю, для него небольшой отрезвляющий ушат холодной воды очень полезен бывает. А на самом деле я рада за этого охламона. Еще молоко на губах не обсохло, а про него уже вся нечисть наслышана.

– Сима, может, ты все-таки расскажешь, откуда ты знаешь такие подробности?

– Ну ты же у нас колдун, хоть и недоученный, поскрипи мозгами.

– Хм… Ну про скит это, конечно, Серогор наябедничал, больше некому.

– Ладно, про скит мы потом поговорим. Сейчас есть дела поважнее.

– А про остальное… Ума не приложу.

– Ну вспомни, лохматая твоя голова, с кем в последнее время откровенничал?

У меня вдруг появилась догадка, но она показалась мне слишком неправдоподобной, и я отмел ее. Однако, немного поразмыслив и взглянув на довольное лицо моей кормилицы, пришел к выводу, что я зря так сделал.

– Неужели луговые спиногрызы проболтались!

– В яблочко, – довольно хмыкнула Сима.

– Но как они могли, они же мне обещали?! Если увижу кого из них, точно прибью!

– Плохо там вас в «Кедровом скиту» учили. Нашел с кого слово брать! Да они в тот же день сложили балладу о ваших похождениях, и теперь каждая белка в лесу напевает припев:

О великий Даромир,

покоритель темных сил,

нечисть храбро победил,

о тебе узнал весь мир!

Я схватился за голову. Ну конечно же, я, как обычно, помнил главное, а такой мелочи вроде сверхболтливости нестандартной нечисти даже не вспомнил.

– Кошмар! – честно признался я. – Ну и припевчик, я же специально взял с них слово, что свою песенку исполнят не раньше чем через год. А уж за это время могли бы что-нибудь и получше придумать.

– Так ты о красоте стихов волнуешься?

– Конечно!

– Ох! – схватилась за голову Серафима. – Такой хороший мальчик был, а вырос кто?

– Правильно ты говоришь, вырос красавец-мужчина!

– Скажи мне, мужчина, что в этой песне правда, а что твои фантазии?

– Обидные слова, между прочим, говорите, мамаша. За слог я ответственности не несу – мало ли чего этим извращенцам в голову взбредет, – а по смыслу там должно быть все правда.

– Ой ли?! – с лукавым огоньком в глазах воскликнула Сима. – Уж больно ты там разумным и хладнокровным изображен, так что верится с трудом.

– Да я сам себя не узнаю! – возмутился я. – Как связался с Селистеной, так на меня как напасть какая свалилась. Ни с того ни с сего стал рассудительным.

– Напасть, говоришь? – переспросила Сима и посмотрела на Селистену внимательным взглядом.

– Точно. Да, кстати, Селистена тебе подтвердит, что я этим нестандартным рассказал одну только правду.

Красная как вареный рак боярышня единственное, что смогла из себя выдавить, так это кивок головой. Странно, и чего это ее так скрючило?

– Ну вот видишь! А Селистена вообще врать не умеет, так что это все правда. Ну разве только немного приукрашенная спиногрызами.

– Ладно, оставим поэзию для знатоков.

Неожиданно боярышня тихонечко вставила свое слово:

– Там действительно все правда. А еще Даромир очень хотел, чтобы вы им гордились.

Настала очередь краснеть мне.

– Ну да, просто я… ну, в общем…

– Да ладно, петунию не испугался, а сейчас зарделся как маков цвет. А я и так тобой горжусь, вона какую красавицу в дом привел!

От нас с Селистеной можно было лучину зажигать, какого огненно-красного мы стали цвета.

– Все, все, меняю тему, раз вы такие трепетные.

– Почему трепетные? Просто мы…

– А где можно умыться? – моляще спросила Селистена.

Мы с Симой переглянулись. Ведь боярышня умывалась буквально с полчаса назад. Кормилица сообразила быстрее:

– Так в сенях или можно на озере.

– Лучше на озере, – чирикнула Селистена и выпорхнула из-за стола.

Как только дверь закрылась, я с грозным видом (во всяком случае, я очень старался) уставился на кормилицу.

– Да ладно, ладно, молчу, – улыбнулась Серафима. – Отличная девушка.

– Прелесть просто, – признался я.

– Ну и женись на ней.

Ну, моя бабулька не перестает меня удивлять, я поперхнулся в очередной раз за день.

– Как это женись?

– Ты что, маленький, не знаешь, как женятся?

– Я не в этом смысле (краснеть у меня уже не было сил). Она боярская дочь, а я кто? Без роду, без племени, голь перекатная. Как же я могу на ней жениться?

– Ну, начал отговорки придумывать. Сам же прекрасно знаешь, что для колдунов обычные человеческие условности ничего не значат.

– Сима, не сыпь мне соль в компот, и так тошно.

– Ладно, ты уже взрослый, и хоть собачья, но голова у тебя на плечах есть, так что решать, конечно, тебе. Но я тебе скажу главное: если упустишь ее, никогда себе не простишь.

– Не ровня я ей.

– А я-то посчитала, что ты поумнел. Ладно, к этой проблеме мы еще вернемся, а сейчас мне надо уточнить некоторые детали твоих похождений.

Я так обрадовался смене темы разговора, что тут же согласился. Слушала меня бабанька молча, лишь изредка задавая вопросы, но по огонькам, играющим в ее глазах, было видно, что она осталась довольна моими похождениями. Когда в дом вернулась посвежевшая Селистена с блуждающей улыбкой на мечтательном лице, Сима была уже в курсе всех подробностей произошедших за последнее время событий.

– Ну что я могу тебе сказать, лохматая твоя голова? Ты либо можешь стать великим колдуном, либо тебе просто сверх всякой меры везло все это время, – наконец выдала моя кормилица.

– Между прочим, одно другому не мешает! – нагло заявил я и подмигнул Селистене, притаившейся в уголочке. Мол, знай наших, я же всегда говорил, что я великий.

– Тебе бы еще немножко скромности, так тебе вообще цены бы не было!

– А вот это качество лишнее и для меня абсолютно бесполезное.

– Кстати, великим ты еще пока не стал, так что не очень задирай свой мокрый нос!

– Ничего, еще стану.

– И что ты думаешь предпринять дальше?

Я почесал лапой за ухом и выдал свои несложные планы:

– Ну не знаю. Расколдоваться надо бы, а там видно будет. Ты когда начнешь?

– Чего? – вроде как не поняла Серафима.

– Как чего, расколдовывать?

– Да хоть сегодня. Заклятие, конечно, сложное, но чары вполне можно снять, сварив нужное зелье. Все компоненты у меня есть, так что давай трех блох и вечером станешь человеком.

– Что? – спросили мы с Селистеной хором.

– А чего ты так удивился? Три блохи понадобятся. Только не надо мне песен петь, что у тебя блох нет.

– Нет, – честно признались опять-таки мы в один голос с боярышней.

– Без блох ничего не получится, – спокойно заметила Сима.

– Я чистый, ухоженный, домашний пес! Да я даже сплю не на коврике, а на кровати, откуда у меня блохи?

– Он очень чистый, я его сама каждый день гребнем расчесывала, – даже с некоторой обидой прогундосила боярышня.

– Ну не знаю. Раз нет блох, значит, не будет и зелья, – вынесла приговор Сима.

Я даже сел от абсурдности сложившейся ситуации. Впервые в жизни я страдаю из-за того, что излишне чистый. Да, вот попал так попал, где же я блох-то возьму?

– А без блох-то никак нельзя? – робко поинтересовалась Селистена.

Сима ненадолго замялась, но ответила вполне решительно:

– Чтобы получить стопроцентный результат, нельзя.

– А если не стопроцентный? – задал наивный вопрос я, хотя уже заранее знал ответ.

– То можно. Но если у тебя останется собачий хвост, я не виновата.

Я вздохнул и еще раз почесал себя лапой за ухом. Не помогло, умных мыслей не появилось.

– Слушай, Сима. Я вот тут в городе рецептик узнал, как готовить один прекрасный напиток, из меда. Я бы тебе продиктовал, а ты бы приготовила.

– Судя по тому, как у тебя заблестели глаза, речь идет о медовухе.

– Точно! Так ты знаешь, как ее приготовить?

– Да, знаю. Ничего сложного, вон кувшин на полке стоит.

– Где?! – Я не поверил своим ушам.

– Даромир! – раздался строгий голос Селистены.

– Токма здоровья ради и для более острого восприятия окружающей действительности, – гордо ответил я вредной боярышне и продолжил, уже обращаясь к Серафиме: – Симочка, налей мне плошечку, с дальней дороги да после пережитого, думаю, я заслужил чарку-другую.

Серафима хитро посмотрела на меня, но я уже понял, что этот маленький бой выиграл.

– Ладно, усатый. Вроде как действительно заслужил.

Я инстинктивно завилял хвостом и игриво подмигнул Селистене. Она в свою очередь показала мне кулачок.

– Держи, мокроносый! – С этими словами Сима поставила мне на стол миску, полную пенящегося прекрасного напитка. – Но учти, к завтрашнему вечеру у меня должны быть твои блохи.

Еле оторвавшись от медового блаженства, я изрек:

– Да какие проблемы, бабанька, принесу я тебе блох!

– Неси, без них человеком не станешь.

– Вот жизнь собачья! – со знанием дела ответил я, сделав последний глоток.

Мир вокруг постепенно становился все более прекрасным. А почему бы мне не прогуляться с моей рыжей спутницей?

– Селистена, поиском блох я займусь завтра с утречка, а пока готов показать тебе здешние достопримечательности. Короче, пойдем погуляем!

– С удовольствием, – тихо ответила слегка покрасневшая боярышня. – Спасибо вам большое! – Это она, конечно, Серафиме. – Все было очень вкусно, мы, пожалуй, действительно прогуляемся.

– Спасибо, Симуля! – добавил я, и мы вышли из дома.

Серафима что-то буркнула в ответ и прикрыла за нами дверь.

Когда мы уже стояли у озера и я рассказывал мрачную легенду про его черные воды, мне показалось, что от дома мелькнула маленькая черная тень. Но думать о ее происхождении не хотелось совершенно, ведь рядом со мной был маленький, рыжий человечек, который с каждым днем становился для меня все роднее. Жалко, конечно, что Сима меня не расколдовала, хотя, с другой стороны, что ни делается, все к лучшему. Оказывается, что по-настоящему близкой женщина может стать не только в постели. О боги, что за чушь я несу?! Ну и ладно, весь мир был перед нами, и впереди была целая ночь.

* * *

Ну и где мне, приличной, воспитанной и чистой во всех отношениях собаке, было найти этих маленьких паразитов? После прекрасной ночной прогулки эта проблема накинулась на меня с раннего утра. Пришлось отбиваться от нее всеми доступными методами, как то: купание в озере, бег трусцой и плотный завтрак. Помогло, конечно, но ненадолго. Сима добила меня новостью, что уже начала готовить зелье и что блох я ей должен обеспечить не позднее завтрашнего вечера, иначе все пропало, а она, мол, не нанималась разогревать мне это варево по нескольку раз.

Как ни крути, а придется обратиться к братьям моим меньшим.

Целый день я колобродил по окрестным лесам в поисках блох. Смешно, да?! А мне, между прочим, не до веселья было. Волков я отмел сразу по причине резкой нелюбви к моей скромной персоне. Хоть и родственники, но не любим мы друг друга, что уж тут поделаешь. Вот и пришлось гонять по лесу енотов, лис да зайцев. И вы думаете, что хоть одна из этих зверюшек поделилась со мной этими своими домашними животными? Ошибаетесь!

Я и так и сяк к ним подкатывал. И про жизнь свою рассказывал, и просил, и умолял, и грозил – ноль эффекта, одни издевки да усмешки. Одному барсуку даже морду наглую набил за непочтительное поведение. Он, когда мою историю выслушал, от хохота аж на спину упал. Вот так валялся и ржал как сивый мерин. Не поверите, но в этот момент я даже забыл, что был собакой. Ведь вполне логично было бы просто и банально искусать его, тем более что клыки уже давно чесались. Так нет же, я дождался, пока он отсмеется, встанет, и отделал его под орех. Вы бы видели его морду, когда коротким резким ударом справа я сбил его с лап. Дальше в ход пошли и длинные удары, а после я не удержался и немного попинал его задними лапами. А чего он? Нет чтобы поделиться с лохматым собратом личными паразитами – так нет. Никакого почтения к старшим! Зато теперь он будет всю жизнь меня вспоминать. Ну и разве стоили три несчастных блохи таких жертв?

После того как спустил пар с наглым барсуком, стало немножко полегче, но, конечно, не до такой степени, чтобы не вспоминать про полностью проваленное задание Серафимы. Получается, мне придется не мыться, не чесаться, ночевать в самых непотребных местах и смиренно ждать, пока эти насекомые изволят завестись в моей прекрасной шерсти? Да за такое пренебрежение к гигиене тела Шарик, когда вернется, из меня форшмак сделает и будет, между прочим, прав. В общем, из очередного рейда по лесу домой я вернулся не в самом веселом расположении духа.

Мои девицы, наоборот, были веселы как никогда. Последнее время они только и делали, что болтали, хохотали и опять болтали, иногда переходя на шепот. И какие у них могут быть от меня секреты?

– Ой, Дарюша пришел! – завопила Селистена.

– Ну как, принес? – ехидно поинтересовалась Сима.

Я с горя схрумкал пирожок с брусникой и обреченно развалился на своей кровати.

– Все, я так больше не могу, пусть я навеки останусь весь в шерсти, с хвостом и с четырьмя лапами, но сил моих больше нет. Ни собачьих, ни человечьих. Не хочу быть грязным и блохастым, хочу быть белым и пушистым!

– Ну ладно, ладно, чего ты так раздухарился! – примирительно потрепав меня за ухом, с лукавой улыбкой пробурчала Серафима. – Между прочим, зелье готово.

– И что я тебе плохого сделал? Ну ты что, нарочно хочешь меня позлить?

– Ничего подобного, – честно призналась Сима самым невинным голосом. – Кстати, мог бы и умыться, сейчас расколдовываться будем.

– Так у меня же нет ни одной блохи?! – взмолился я.

– Ну и что? Можно обойтись и без них. – И тут Сима нагло вцепилась в мою милую шерстку и вырвала из нее целый клок.

– Ты чего? Больно же!

– Скажите пожалуйста, какие мы нежные!

Шерсть полетела в небольшой котел, висящий над огнем. Что-то пшикнуло, немного тренькнуло, но столь любимого моему сердцу взрыва так и не произошло.

Серафима мешала варево длинной ложкой и шептала какие-то заклинания. Отвлекать ее в этот момент было не только глупо, но и небезопасно. Зелье штука тонкая, и отвлекаться от процесса приготовления не следует. Только вот как же блохи?

Между тем Серафима налила жутко пахнущую, к тому же отвратительного зеленого цвета жидкость в плошку. Бр-р-р! Даже смотреть противно, не то что пить.

– Готово! – гордо сообщила Сима.

– Слушай, скажи мне, только честно. Зачем я столько времени по лесу бегал?

– Я что-то не поняла, ты собираешься становиться человеком или будешь со мной спорить?

– Значит, отвечать не хочешь?

– Скажу только одно: так было нужно, и тебе в первую очередь.

– Сима! – как можно строже сказал я.

– А что, собственно, плохого, если я нашла, чем их заменить? – захлопала длинными ресницами моя хитрая кормилица.

– Да ничего, собственно, – признался я.

– Вот именно. Кстати, ошейник сними, он в снятии заклинания помешать может.

– Что-то ты темнишь!

– Ну не думаешь же ты, в самом деле, чтобы я сделала хоть что-нибудь, что могло бы тебе навредить?

– Нет, конечно, – признался я.

– Еще бы! Так что давай без разговоров снимай ошейник и пей мою бурду… Ой, ну я хотела сказать зелье, и возвращайся в свое настоящее обличье. А то, честно говоря, мне надоело по пять раз на день из дома по полному совку шерсти выметать.

– Ну линяю я, что тут такого? Ладно, снимайте с меня ошейник, расколдовываться буду.

Сима подошла ко мне, нашарила в моей густой шевелюре застежку и сняла ошейник. Она уж было положила его на подоконник, но так и замерла на полпути. Дальше вообще происходило что-то странное. Серафима охнула и тихонечко сползла на скамью. Потом она одарила меня таким взглядом, что мне захотелось на некоторое время поменяться местами с тем барсуком, которому я набил морду. Зачем, спросите вы? Да затем, чтобы залезть в самую глубокую нору и не высовываться оттуда месяцок-другой, пока Сима не оклемается. Однако очнулась она значительно быстрее и повела себя еще более странно. Она вдруг посмотрела на Селистену, потом опять на меня, потом хлопнула себя по лбу и, наконец, выдала:

– Ну ты и кобелина!

– Не понял, – признался я.

– Да все ты понял, кобелина несчастный! Захотел с боярышней пару неделек по лесам погулять! Ну ты и проказник!

– Да о чем ты?

– Он еще спрашивает! У него на ошейнике перстень самого Сивила, а он, видите ли, по лесам шастает!

Вот честное благородное кобелиное слово, я ничего не понял. Что это на нее нашло?

– Только не надо напускать на себя такой непонятливый вид, к твоей морде это выражение не идет. – И, уже обращаясь к Селистене, Сима с ехидцей продолжила: – Надеюсь, этот шалун вел себя прилично?

– Э… – протянула боярышня. – Вообще-то да.

– Ну и замечательно, значит, парень хотел честно завоевать твое сердце, совершив на твоих глазах пару подвигов. Ну что ж, вполне благородное поведение. Ой, Селистена, похоже, втрескался в тебя этот обалдуй по самые уши.

– Но… – попытался я вставить хоть слово.

– Тоже мне рассказчик, мол, типа перстенек волшебный. Да это же великий артефакт, и с его помощью ты мог бы переместиться ко мне в любой момент. Надел на палец, повернул – и готово.

– Так ведь…

– Ну и что, что ты стал собакой? Пальцы-то у тебя есть. Какие-никакие, с когтями, но ведь пальцы.

– А…

– А Селистене достаточно было просто дотронуться до тебя, и всего делов. Да этот перстень может десятка полтора людей переносить, не то что собаку и девицу. В общем, не надо мне сказок рассказывать, не поверю, что ты этого не знал. Хотел с приглянувшейся депремьершей подольше наедине побыть, но тут я как раз тебя отлично понимаю. – Сима глянула на Селистену и продолжила меня добивать: – Что и говорить, вкус у тебя есть.

Я был повержен. Все, что сказала Сима, судя по всему, было правдой, а это значит, что всех опасных для жизни Селистены событий могло и не быть. Выходит, все было впустую…

Чтобы объясниться с маленькой, я перешел на безмолвную речь.

– Ну честное слово, я не знал!

– О чем ты? – искренне удивилась боярышня.

– Ну о перстне, конечно! Прошу, поверь мне, я не хотел подвергать тебя опасности во время нашего путешествия.

Селистена молча подошла ко мне, присела на корточки и нежно поцеловала в нос.

– А кто тебе сказал, что я чем-то недовольна? Так вот, мой лохматый спаситель, все то время, что ты был рядом со мной, я вспоминаю как одно прекрасное мгновение и ни за что не поменяю его на сотни лет спокойной жизни!

– Кхе, кхе… Ребята, может, вы продолжите разговор вслух, а то я себя чувствую как-то неуютно, словно подслушиваю.

– Сима, так ты все слышишь?

– Ну так кормилица у тебя ведьма не из последних будет!

– Это уж точно!

– Перстенек я пока у себя оставлю, до полного твоего взросления.

– Да ради бога! – почему-то на радостях быстро согласился я. – Счастье он мне уже принес, ведь именно благодаря этому артефакту мы познакомились с Селистеной.

Далее последовали объятия со слезами и смехом. Сам не понимаю, чему это мы все радовались. Просто нам всем было хорошо. Наконец Сима, как самая старшая и, несомненно, самая ответственная, напомнила об основной причине, ради чего мы собрались в маленьком домике в лесной чаще.

– Лохматый, ты пить-то будешь?

– Точно, как я сам не догадался, плесни нам медовушки.

– Кто о чем, а вшивый о бане.

– Смею заметить, что даже для пользы дела я не смог обнаружить у себя ни одного паразита.

– Да не об этом я! Зелье пить будешь?

– Ах зелье… Эту жутко пахнущую дрянь?

– Да.

– А медовушки для храбрости?

– Перебьешься!

– Тогда буду.

Сима протянула мне миску. Что и говорить, запах от нее шел чуть получше, чем от горных спиногрызов. Но что делать, такая уж нелегкая наша колдунская доля. Я попытался отключить все вкусовые рецепторы и напрочь вырубить нюх, после чего залпом, выпил варево. Как я и думал, вкус его оказался ненамного лучше, чем запах. После того как последняя капля этой мерзости оказалась в моем бедненьком желудке, Сима со всего маху треснула мне кулаком в лоб и проговорила короткое заклинание, уж очень похожее на замысловатое ругательство. Наконец-то что-то бахнуло. Весь дом окутали клубы дыма.

Когда дым рассеялся, я нос к носу столкнулся с собой.

То есть я действительно стоял перед самим собой, во всей своей красе. Шерсть, лапы, хвост, зубы. Вот именно эти зубы я и пустил в дело, резким движением метнувшись к самому себе и вцепившись в ногу. Знаете как я удивился! Только представьте: вы смотрите утречком в зеркало, а оно вдруг бросается на вас и коварно кусает.

– А-А-А! Ты чего, больно же!

– Р-р-р! – нагло заявило мое отражение и оскалилось.

Я инстинктивно оскалился в ответ.

– Посмотрите, Серафима, как они быстро нашли общий язык!

– Ну так они же оба кобели, чего с них взять!

Тут я наконец-то осмотрел себя. Батюшки светы, да это же я! Точно я. Руки, ноги, пальцы и, что самое главное, полное отсутствие хвоста. Значит, все прошло хорошо, если, конечно, не считать укушенной ноги. И, судя по силе укуса, с Шариком тоже все хорошо.

– Р-р! – недовольно прорычала моя бывшая оболочка, вернувшаяся к своему законному хозяину.

Я протянул руку, чтобы погладить пса, и только мгновенная реакция спасла меня. Клыки клацнули вполне однозначно.

– Ты чего, Шарик? – удивился я.

– Р-Р-Р!

– Так, судя по всему, ребятам надо поговорить, – философски заметила Сима. – И думаю, что мешать им не стоит. Пойдем-ка мы с тобой, Селистенушка, прогуляемся.

– Да, пойдемте, – согласилась боярышня, но перед тем как уйти, подошла к Шарику, ласково потрепала его (А НЕ МЕНЯ!!!) за ухом: – С возвращением тебя, Шарик! Честное слово, во время твоего отсутствия он защищал меня, не щадя своей жизни, так что, пожалуйста, не суди его строго.

Пес с удивлением посмотрел на свою хозяйку, словно сомневаясь в ее словах.

– Ты же знаешь, я никогда тебе не врала. Кстати, Даромир тоже не врет (в этот момент я даже поперхнулся), только вот немного приукрасить любит.

После этого очередь дошла и до меня. Селистена тихонечко взяла меня за руку (словно боялась ее повредить) и улыбнулась самой очаровательной улыбкой, какую я только видел за свою жизнь. Вот так и гибнут герои. Не в бою, а после таких вот взглядов.

– Правду сказать, я немного забыла, какой ты симпатичный. – С этими словами она чуть сильнее сжала мою руку, игриво подмигнула и быстро вышла из дому.

– Значит, так, – строго проговорила Сима, проводив Селистену лукавым взглядом. – В доме не драться, посуду не бить, мебель не ломать. Понятно вам?

Мы кивнули головами.

– Да, чуть не забыла, обед на столе, а медовуха в кувшине.

Мы кивнули головами более радостно. Сима еще раз посмотрела на нас, вздохнула, пробормотала себе под нос что-то вроде «ну прямо как дети» и пошла догонять Селистену.

Мы с Шариком сели за стол. Нездоровая, тревожная тишина повисла в комнате. Честно говоря, я не знал с чего начать. Ну да, я, конечно, виноват, совершенно без спросу влез в чужую шкуру, но я не виноват! В конце концов, он сам полез под горячую руку.

– А не тяпнуть ли нам по ковшичку медовухи? – наконец решил я прервать затянувшуюся паузу.

Пес повел шеей, но вроде как не отказался. Ну и прекрасно. Я наполнил посуду пенистым напитком (ой спасибо Серафиме за такую заботу!), и мы молча выпили. Я тут же наполнил еще по одной, опорожнили и эти. Стало как-то веселее. Шарик тоже немного расслабился и уже не смотрел на меня как на врага всего человечества.

– Знаешь, Шарик, я слишком долго был в твоей шкуре и понимаю все твое неудовольствие моим поступком. Единственное, что я могу сказать в свое оправдание, сделал я это не нарочно.

Пес посмотрел на меня с явным интересом.

– Давай так, я тебе расскажу все по порядку, а там… Ну, в общем, там видно будет.

Лохматая голова кивнула в знак одобрения. Я разлил еще по ковшику (исключительно для красноречия) и начал свой рассказ уже в третий раз. Первый раз для луговых спиногрызов, второй (правда, в укороченном варианте) для Симы, и вот теперь в третий. Что же делать, коли судьба у меня такая. Ну да ничего, чай, язык не отвалится.

Слушал Шарик внимательно, в отличие от хозяйки не перебивал. Время от времени я отвлекался на минуточку, и мы пропускали по глоточку. Под конец рассказа Шарик уже вовсю махал хвостом и время от времени активно кивал лохматой головой в знак одобрения. Что ни говори, а мужик с мужиком всегда найдет общий язык, особенно после того как с помощью собачьего нюха мы нашли и безжалостно опустошили еще два тщательно спрятанных Серафимой кувшина медовухи.

– Да, самое главное я забыл тебе рассказать! – радостно вскрикнул я, когда, казалось бы, основное я уже поведал моему молчаливому другу.

Шарик вопросительно посмотрел на меня.

– Меня… Ой, ну то есть тебя назначили главным придворным кобелем. Во как!

Пес встрепенулся и явно потребовал подробностей.

– Да, да! Меня лично князь назначил. В общем, ты меня не подведи, я тебе создал такой имидж, что теперь все суки в городе твои.

Шарик аж икнул от напряжения.

– А что, место не пыльное. Там одна красотка есть, я немного погостил у нее, от твоего имени, конечно, так скажу тебе, до чего страстная особа! Уж она меня так прижала, что, думал, не удержусь.

– Р-р-р!

– Да не скалься ты. Я мужик кремень, даже лапой ее не тронул, так что как только в город вернешься, сразу дуй на княжеский двор, там спросишь Золотуху, ну а после… Короче, сам знаешь, не маленький, ты же как-никак главный кобель в городе! А девица, я тебе скажу… просто мечта.

– Р-р… – как-то неуверенно прорычал пес.

– Я не понял, что за неуверенность в себе? Я старался для тебя изо всех сил, да обо мне, ну то есть, конечно, о тебе весь город говорит, а ты сомневаешься!

– Р-р… – опять буркнул пес.

– Да ты посмотри на себя! Просто красавец, да все девочки в Кипеж-граде будут твои. Уж поверь мне, я в этом деле толк знаю.

Глянув на Шарика, я сразу понял, что с таким его упадническим настроем начертанные мною радужные перспективы приобретают фантастический оттенок. Псина явно готова отдать жизнь за хозяйку, но сама за себя даже когтем не пошевелит. Вот, оказывается, какой был у меня предшественник. Ну ничего, раз попал ко мне в руки, я из него сделаю человека!

– Ладно, все понял. Ну-ка для начала улыбнись.

Шарик вяло оскалился.

– Да, очень запущенный случай. Ну-ка еще разочек.

Та вялая гримаса, которую выдал пес, устроила меня еще меньше. Если бы я так скалился стражникам, они бы меня на смех подняли.

– Так, слушай меня внимательно и повторяй за мной…

Началось учение. Так как задатки были неплохие, да еще пасть, видимо, помнила мои старания, всего через полчасика я остался совершенно доволен жутким оскалом огромной Шариковой морды. Еще столько же времени заняло обучение простому трюку в виде капающей с клыков слюны. Вначале мой ученик наотрез отказался это делать, мол, некрасиво, да и пол можно запачкать. С помощью уговоров, примеров из моей собственной жизни и еще одного ковшика медовухи дело пошло на лад.

– Ну давай еще разик, для закрепления.

Уф… Неужели у меня был такой же вид? Какой кошмар!

– Просто отлично, молодец!

Шарик довольно замахал хвостом.

– Ну а с Золотухой ты не тушуйся, самое главное я уже сделал, она от тебя без ума. А остальное… В общем, я в тебе не сомневаюсь. Давай еще по чуть-чуть за главного придворного кобеля, то есть за нас с тобой!

Мы опрокинули по маленькой, и я пустился в пространные рассказы о моих похождениях в городе. Все-таки классный парень этот Шарик и не перебивает совсем. Тут я вспомнил про Барсика и красочно описал наши с ним встречи. Судя по всему, я попал в яблочко, последний холодок в наших отношениях окончательно испарился, под ярким солнцем кошконенавистничества мы вдруг поняли, что стали друзьями навеки. Мы тяпнули еще по чуть-чуть, и я еще раз рассказал про то, как заставил кота искупаться.