Собака тоже человек! (№1) - Собака тоже человек!

– Солнышко, не могла бы ты для нас приготовить этих чудесных кроликов? – высокопарным слогом обратился я к своей спутнице вслух и продолжил уже, как говорится, тет-а-тет:

– Слушай, радость моя, не надо выпендриваться. Если бы у меня были руки, то я бы с удовольствием сделал все сам. Спиногрызы тоже не в состоянии качественно поджарить мясо, так что остаешься только ты.

– Ни за что!

– Тогда мы с этими чудесными зверятами сейчас устроим каннибальский пир и будем рвать этих несчастных кроликов на куски, кровь будет капать с наших клыков, и ты уже никогда не посмотришь на меня с былой нежностью. А мне так нравилось целоваться с тобой.

– Это когда это мы целовались?

– Неужели пока ни разу? Это мое упущение, и надо будет обязательно исправить. Но ведь ты не захочешь целоваться с человеком, который на твоих глазах ел сырое мясо?

– Я вообще не собираюсь с тобой целоваться! Тем более что ты не совсем человек. Ты слишком много на себя берешь, хорошо, в виде исключения я приготовлю вам жаркое.

– Вечно ты придираешься к мелочам. Я не сомневался в тебе, отбой.

Праведный гнев в очередной раз отразился на конопатом лице, но делом обладатель этого лица наконец-то занялся.

Спиногрызы расположились рядом со мной, и пока женщина готовила нам мясо, мы коротали время в мужской беседе.

– Ваша дама просто очаровательна, – мурлыкали луговые.

– Точно, она у меня такая! И умная, и красивая, и послушная, а уж как готовит!

– Мы ничуть не сомневаемся в кулинарных способностях прекрасной Селистены.

– Ну так!

– Пока мы ходили за дичью, мы сложили несколько куплетов будущей баллады. Разрешите нам исполнить их.

– Валяйте, – согласился я. Все-таки не часто меня воспевают в стихах.

– Только не судите нас строго.

Спиногрызы встали плечом к плечу на небольшой пригорочек, синхронно тряхнули головами, закатили свои васильковые глаза и запели. Каюсь, со стихами у меня всегда был напряг, но могу сказать честно – это было круто. И когда они только успели? Вот что значит таланты!

В общем, я точно повторить не могу, но смысл такой. По лесу, полному опасностей, смело смотря вперед навстречу приключениям, идут великий колдун Даромир со своей прекрасной спутницей Селистеной. Она прекрасна как… Ну, в общем, там было много сравнений. Он (то есть я) красивый, сильный как буйвол, ловкий как тигр, со слухом как у совы, с нюхом как у собаки (хотя что тут такого, я и есть собака), прекрасный оратор. А также: мудрый, воспитанный, пушистый, мускулистый, скромный. Вы представляете, всего пять минут общались, а они углядели самую суть!

А Селистене почему-то не понравилось, и она скривилась в недовольной гримасе. Ну, это она, наверное, с голодухи, поест – подобреет.

Спиногрызы закончили петь, поклонились и вернулись на свои места рядом со мной. Вот что значит культурная нечисть. Эх, все бы такие были, да я бы их даже когтем не тронул.

– Вам понравилось?

– А то! Отлично получилось.

– Если бы вы могли нам рассказать что-нибудь из ваших подвигов, то мы бы продолжили нашу балладу.

– Про мои подвиги? Да сколько угодно! Вон и Селистена не даст соврать.

– Точно, не дам, – съехидничал дежурный по кухне.

– Я вообще никогда не вру! Слушайте, ребята, и запоминайте, потом всем расскажете.

И я начал свой рассказ. Все подряд я, конечно, рассказывать не стал, да и к чему засорять будущее прекрасное произведение ненужными подробностями вроде тех, что со мной в скиту задумали сделать, или про неудачное колдовство. Баллады должны жить в веках и вызывать в молодежи гордость за своих в высшей мере достойных предков. Например, таких, как я.

Селистена, конечно, сильно разбавляла мой рассказ некоторыми, на мой взгляд, несущественными деталями, но это было не важно. Общей картины она испортить не могла. Так что к тому моменту, как кролики зажарились, я накидал луговым чудненький сюжетик для эпохального произведения про нелегкую колдунскую судьбу, полную тягот и лишений. Думаю, что ребята справятся и немного приукрасят мой скромный рассказ. Как обычно, из сладких грез на литературной почве меня нагло и бесцеремонно вырвала Селистена.

– Слушай, ты, великая и ужасная гроза нечисти, может, прервешься, еда готова.

– Еда?! Замечательно! Я всегда говорил, что ты просто прелесть.

– Слушай, а твои благодарные слушатели не растрепят на весь лес про нас?

– Ну и что, немножечко славы нам с тобой не повредит.

– А разве Гордобор не станет нас искать и наводить справки именно среди нечисти?

– Опс, я как-то об этом не подумал.

– Ну ничего, даже у великих героев бывают малюсенькие просчеты.

– Точно, но великие герои сейчас все в момент исправят.

Я напустил на себя серьезность, нахмурил брови и немигающим суровым взглядом посмотрел на восторженные мордашки моих благодарных слушателей. Эх, вот бы меня так Селистена слушала… Впрочем, ладно, в ней есть свои достоинства. Носик, волосы, фигура, грудь, по… Ну, в общем, много разных достоинств.

– Ну, ребята, вот, где-то так и протекали наши приключения. Но перед тем как приступить к нашей трапезе, я должен взять с вас страшную клятву.

– Все что угодно, великий Даромир.

Слыхали? Великий! А что, со стороны всегда видней.

– Вы должны поклясться мне, что свою балладу не будете петь никому в течение одного года. И за это время никому, ни одной живой или мертвой душе не расскажете, что видели нас. Сами понимаете, враги идут по следу, так что не хотелось бы, чтобы вы невольно настучали на нас.

– Клянемся! – хором ответили луговые. – У нас вообще в мыслях не было стучать по такой замечательной паре.

– Ну вот и прекрасно, песни песнями, но давайте все-таки перекусим.

– С удовольствием, – промурлыкали спиногрызы.

Расположившись кружком, мы принялись за еду. Правда, оказалось, что кролика готов есть только я. Луговые с таким благоговением приняли хлеб и сыр, что сразу стало ясно, что ни на что другое они отвлекаться не намерены. Да это и понятно, где тут в лесу найдешь такие деликатесы, небось не все путники такие сознательные, как мы с Селистенкой.

Ну а с рыжей была старая история. Видите ли, мы такие гуманисты и прочее и прочее. Скучно. Но одно дело в городе выпендриваться, а совсем другое здесь, когда продукты кончаются и в ближайшее время пополнения не предвидится. Она и так еле ножонки передвигает, а дальше что? А вдруг ветер сильный, так ее вообще сдует. Нет, тут надо что-то делать.

Своего кролика я съел не торопясь, смакуя каждый кусочек парного мяса. Между прочим, вкусно, хм, никогда бы не подумал, что Селистена готовить умеет. Сама же повариха вяло дожевывала черствый хлеб и уныло хлюпала носом. И тут в моей голове появилась совершенно банальная догадка.

Да хочет она этого жареного мяса поесть, вона как усиленно отворачивается от аппетитных кусочков. Только вот глупая гордость не позволяет. Небось боится, что я ей потом буду постоянно напоминать про маленькую слабость. Ну и зря так думает, что я, непонятливый какой? Ну, может, в Кипеж-граде я и пошалил бы, а в полевых условиях это явно ни к чему. Мне нужны крепкие спутники. Ну ладно, коли мы такие скромные, подмогну по старой памяти. Все равно Тинки и Винки так смакуют сыр, что ничего вокруг не видят.

– Солнышко, спасибо тебе, очень вкусно.

– На здоровье, – буркнула боярышня.

– И мясо такое свежее, прожарилось замечательно.

Рыжая вздохнула и гордо отвернулась от меня.

– Маленькая, я, конечно, все понимаю и уважаю твои принципы и прочее.

Милый носик повернулся ко мне, и на меня уставились чистые, голодные глаза.

– Не называй меня маленькой.

– Хорошо, маленькая. Так вот, типа уважаю и прочее, но как командир всей нашей экспедиции и просто как человек, тьфу, собака, спящая с тобой в одной кровати, просто настаиваю, чтобы ты нормально поела.

На лице Селистены отразилась вся внутренняя борьба, которая происходила в ней в этот момент. Момент наступил критический, если она сейчас ляпнет «нет», то никакая сила не заставит изменить пусть неправильное, но озвученное решение. Уж я ее хорошо знаю, упряма до умопомрачения. Надо еще как-нибудь помочь принять вкусное и полезное решение.

– И вообще, если ты во время пути хоть на килограмм похудеешь, Кузьминична с меня голову снимет. И не жалко тебе несчастной собаки и очаровательного колдуна в одном лице? Ну пожалуйста, токма ради поддержания бренного тела в надлежащем состоянии, для преодоления выпавших на нашу долю трудностей и невзгод…

Селистена продолжала колебаться. До конца убедить не удалось.

– А может, ты и права. Мне тоже никогда не нравились женщины с большой грудью.

– Чего? – Глазенки засветились интересом. – При чем тут грудь?

– Как при чем? Я думал, ты знаешь.

– Знаю что?

– Странно, мне Серафима всегда говорила, что лучшее средство для увеличения женской груди – это кроличье мясо. Так что ты права, тебе это ни к чему, ты мне и так нравишься.

Вы бы видели, как заметалась боярышня, но, похоже, я победил. Что и говорить, больная тема есть у всех, даже если это полная чушь. Уж поверьте профессионалу, для красоты размер не важен. Но женщины почему-то считают по-другому. Я конечно же соврал, но исключительно для блага моей спутницы.

– Ну ладно, чтобы тебя Кузьминична не ругала, малюсенький кусочек съем.

– Подумай хорошенечко, просчитай последствия. Мне кажется, что и без крольчатины у тебя все прекрасно.

– Да что ты понимаешь!

– Да уж побольше твоего!

– Впрочем, это все не важно, просто не хотелось, чтобы тебя Кузьминична потом ругала.

– Вот и правильно, пожалела бедненького песика.

Ура, второго кролика мы съели уже пополам. Каюсь, смотрел за уплетающей за обе щеки Селистеной с огромным наслаждением. Наконец-то тараканы из ее кудрявой головы начали потихоньку убегать, глядишь, скоро совсем нормальной станет! Скукота.

А трапеза удалась на славу. Сами посудите: луговые спиногрызы, романтические и беззлобные натуры, получили вожделенный хлеб и сыр, самое желанное для них блюдо. Селистенка наконец-то поела как нормальный человек, моментально подобрела, одарила меня ослепительной улыбкой и пустилась с Тинки в долгую беседу на тему: «Сложности мирного сосуществования нечисти и людей». Похоже, они нашли друг в друге идеальных собеседников, боярышня даже почти не перебивала. Что и говорить, культура может быть заразной. Хорошо еще, что у меня иммунитет к этой напасти.

Мы же с Винки тоже нашли темку для разговора. Первым делом я выспросил про наш дальнейший путь. Должен же я знать, что за пакости меня ждут впереди. Я, конечно, никого не боюсь, но по возможности хотел бы добраться до Серафимы без лишнего кровопролития. Естественно, я имел в виду свою кровь и моей спутницы, чужая —кровь меня не волнует. Лично я по доброй воле и лапой никого не трону, ну а коли кто сунется, так сам дурак.

Луговой в присущей ему манере подробно рассказал обо всех своих бывших родственниках, что ошиваются в округе. Картинка обрисовалась вполне приемлемая. Если не считать стайки живолизов, то вообще было бы все отлично. Но с моим уникальным нюхом и прекрасным слухом можно этих тварей не бояться. Как известно живолизы не очень приспособлены к тихому передвижению, да и воняют они так, что у культурной собаки могут отбить желание пользоваться своим носом на всю жизнь. Вы, наверное, хотите узнать, чем могут быть опасны живолизы? Ну, так их название говорит само за себя, так что напрягите воображение и представьте, что с вами могут сделать эти твари, если набросятся стаей. Да, и не забудьте учесть, что языки у них как самая грубая наждачная бумага. Представили? Ну и чудненько. Так вот, этих милашек мы постараемся обойти, благо Винки рассказал, как это можно сделать, описав не слишком большой круг.

Между тем разговор Селистены и Тинки принял уж очень интимный оборот. Они то и дело переходили на шепот и что-то рассказывали друг другу на ухо, при этом глупо хихикая. Странно, а что может быть общего у рыжей девицы и у нечисти-извращенца? Ну и пожалуйста, секретничайте на здоровье, какое мне до этого дело. Мне веселиться некогда, мне о дальнейшем путешествии думать надо… Вот мне она на ухо никогда ничего не шептала!

– Значит, ты говоришь, что прочей нечисти в округе больше нет?

– Точно так, великий Даромир. Только вот в последнее время слух появился…

– Какой?

Ну надо же, этот наглый луговой принялся причесывать мою спутницу своими длинными когтями. Ну не хамство, а?! Такие густые, рыжие кудри – и вдруг какой-то нестандартный спиногрыз со своими когтями. Может, я сам хотел ее причесать! Тьфу, глаза б мои на них не смотрели!

– Так я и говорю, – все тем же учтивым, но более настойчивым тоном проговорил Винки.

Ну я даю, оказывается, лохматый тут передо мной распинается, а я и не слушаю. Ну все, беру себя в лапы, а не то придется нарушить мораторий и просто набить этому наглецу морду. Представляю, как бы смотрелся под васильковым глазом лиловый синяк.

– Извини, пожалуйста, задумался.

– Ничего страшного, я повторю. Морок тут у нас появился… Вроде как постоялый двор, да вот только выхода из него нет. То тут его видели, то там, много народу сгинуло. Конечно, для великого колдуна это не преграда, но будьте, пожалуйста, осторожны. Мы еще должны спеть вам наше будущее произведение.

Ну докатились! Теперь, похоже, она будет чесать его. Да с какой это стати?! У боярышни есть собака, вот пусть ее (то есть меня) и чешет. Нечего с чужой шерстью да к моей даме лезть. Все, держите меня семеро! Нет, спокойно, Даромир, спокойно. Это исчезающий вид, их беречь надо. Они типа хорошие.

– Вот я и говорю, может, это и пустые слухи, но лучше при виде постоялого двора в неподходящем месте быть готовым к бою.

– Конечно, конечно. Я ему покажу, где блохи зимуют!

Ну и что, что исчезающий, если они себя всегда так ведут, то ясно, с чего они исчезают. Да за такие дела надо руки с корнем выдирать по самые уши!

Между тем Селистена вынула из мешка большой гребень с длинными зубьями и ласково начала перебирать спиногрызу шерсть. Все, я этого не вынесу, или я сейчас умру от разрыва сердца, или умрет он от проломленной головы. Причем, судя по всему, вероятнее второе. И не дрогнет моя карающая лапа!

– А-а-а!!!

Не понял, я вроде только подумал, а он уже орет. Так нечестно.

– А-а-а!!! – благим матом вопил Тинки, выпучив глаза на руку Селистены.

Интересно, я, например, тоже боюсь ей под горячую руку попадать, но не вопить же так. И тут я понял, что вызвало такой ужас у бедного (но очень уж наглого) лугового спиногрыза. Это, конечно, была не рыжая боярышня (куда ей!), а гребень. Дело в том, что он был серебряным. Дружеское причесывание чуть не привело к смертоубийству. Как ни крути, но луговые спиногрызы остаются нечистью, хотя и некондиционной, и так же, как остальные монстры, мягко говоря, не любят серебро, а если сказать грубо, то еще мгновение и он бы откинул свои мохнатые и когтистые лапы. Ну и ладно, нечего к чужим дамам клеиться, небось на всю жизнь запомнит этот визит в парикмахерскую.

– Селистена, убери гребень, – спокойно сказал я, напомнив всем присутствующим, что великий Даромир в любой ситуации остается спокойным и хладнокровным.

– Что? – по традиции не поняла боярышня.

– У тебя гребень серебряный, и если ты, конечно, не хочешь его убить, то советую закрыть вашу цирюльню.

От неожиданности она чуть не выронила гребешок на своего бывшего собеседника. Он завопил с удвоенной силой, но что странно, культурная тварь не посмела сопротивляться и даже не оттолкнула потенциальную рыжую убийцу. Во какое воспитание!

В общем, все закончилось хорошо, и овцы целы, и волки сыты, и пастуху вечная память. То есть бить наглого спиногрыза не пришлось, прорежая и без того редкую стаю, он и сам шарахается от Селистены как черт от ладана. И остаток дня я провел в полной душевной гармоний и в умных, неторопливых беседах с рассудительным Винки.

Тинки же жался поближе к своей паре и в разговоре не участвовал. Селистена, после слезных заверений, что она случайно, то есть не нарочно, пыталась убить милого лугового спиногрыза, получившая прощение от всех нас, успокоилась и молча (согласитесь, это была большая редкость) слушала наш разговор.

Уже смеркалось, когда нестандартные засобирались:

– Извините нас, пожалуйста, но нам пора.

– Куда вы, ребята? Так хорошо сидим, – искренне удивился я.

Ну конечно, мои слова относились только к Винки, но что поделаешь, спиногрызы они парами ходят.

– Мы очень извиняемся, но ночевать мы предпочитаем дома, в нашей уютной норе. Слишком уж мы уязвимы, особенно ночью.

– Не обижайте нас, Селистена же не нарочно.

– Не нарочно, честное слово! – взвилась нелепая гроза луговых спиногрызов.

– Что вы, что вы! Мы не вас имели в виду. Дело в том… – замялись лохматые, – что ночью, правда, очень редко, в нас просыпаются наши старые инстинкты. Так что мы ни за что не можем подвергать ваши славные жизни опасности. Мало ли что… А вы такая прекрасная пара.

– Ах вот вы в каком смысле… – протянул я.

– А… – начала было боярышня, но я очень красноречиво зыркнул на нее, и дурацкий вопрос не успел слететь с шустрого язычка.

– Так что всего хорошего, счастливого вам пути. Не волнуйтесь, мы сложим самую замечательную балладу и через год споем ее всем, чтобы весь мир узнал о великом Даромире и прекрасной Селистене.

– Ну ладно, и вам не хворать. Пока, ребята, берегите себя.

– Скажите, а у вас кроликов больше нет? – выпалила Селистена и густо покраснела.

Спиногрызы растянули мордашки в улыбке, мурлыкнули и тихо растворились в густой траве.

Наутро у нас появился запас прекрасного кроличьего мяса, которое Селистена ела уже без уговоров, но при этом густо краснея и лепеча что-то про Кузьминичну и про заботу о моей лохматой голове.

* * *

Долго ли мы шли, коротко ли, а хавчик все равно кончился. Селистенка стала гундеть. Конечно, я мог бы напомнить, про двойные порции крольчатины, но не стал. Да, вот такой я великодушный. Дальше я совершил поступок, который поверг в шок мою спутницу, да что греха таить, и меня. Я отказался от своей порции в пользу маленьких. Вы представляете, до чего я докатился? Вот то-то и оно! Может, я влюбился? Да нет, ерунда, просто я большой и сильный, а она такая маленькая и красивая. Все лучшее детям.

Чтобы притупить чувство голода, мы очень активно вели нашу учебу, лишь иногда отвлекаясь на небольшие отступления.

– Скажи мне, милый ребенок, как тебя угораздило этого проходимца с длинными ресницами серебром причесать? Не, я, конечно, тоже считаю, что наглость надо карать, но, может, не так кардинально?

– Я не ребенок! И по сравнению с тобой Тинки можно назвать даже застенчивым.

– Так ты и мне страшную смерть готовишь? Предупреждаю сразу, меня серебро не возьмет.

– Вот стоит один раз ошибиться, так ты теперь будешь мне всю жизнь вспоминать этот случай.

– Вряд ли, – задумчиво ответил я.

– Что, не будешь вспоминать?

– Буду, конечно, но не всю жизнь. Не пройдет и пары дней, ты отчебучишь что-нибудь свеженькое, так что этот случай пойдет в запасники моей памяти. Кстати, а откуда гребень взялся, я вроде такого у тебя не видел?

– Это мне батюшка подарил перед самым отплытием.

Обрадовавшись, что разговор свернул со скользкой темы, Селистена вынула из густой копны волос тяжелый серебряный гребень и показала мне. Между нами говоря, гребень больше напоминал небольшой строенный кинжал, чем безделушку для волос. Добавить к этому материал, из чего он был сделан, и становится понятным замысел Антипа.

Ну да, оружие носить депремьерше, знамо дело, не полагается, а вот такая безделица в опытных руках может стать вполне серьезным оружием. Хотя откуда взяться опыту у этих милых ручонок?

– Знатная вещица, держи ее под рукой, мало ли что может случиться, серебро оно и в женских руках серебро.

Селистена непонимающе повертела гребень в руках, хмыкнула и вернула его на место в огненных волосах. В такой шевелюре вполне внушающий уважение гребень утонул, словно курица в пруду.

Некоторое время прошли в тишине. Но настало время боярышни подкалывать меня.

– Слушай, а что ты там спиногрызам плел про свои подвиги? Зачем тебе это нужно?

– Ну, во-первых, не плел, а чуть приукрасил. А во-вторых… – Я сорвал травинку, сунул себе в пасть и задумчиво уставился себе под лапы.

– Что во-вторых? – не выдержала Селистена.

– Да так, подумалось… Серафима моя живет в лесу, одна, но знает абсолютно все, что творится в округе. Вот я и подумал, как было бы хорошо, если бы ей про меня такую балладу спели. Представляешь, как ей было бы приятно узнать от посторонних, да еще в такой прекрасной форме, что ее воспитанник не балбес какой-то, а вполне состоявшийся колдун с именем. Вот бы моя бабанька порадовалась. Знаешь, она для меня столько сделала.

– Расскажи мне про нее.

– Да что рассказывать, ты и сама скоро ее увидишь.

– Ну расскажи. Между прочим, в балладе я буду твоей дамой сердца, так что вправе узнать подробности о твоей семье, – протараторила боярышня и густо покраснела.

– Да, я как-то об этом не подумал. Кстати, ты не только в балладе дама моего сердца. Значится, так, бабулька моя совсем не так проста, как хочет показаться.

– Что ты сказал?

– Я говорю, что она почему-то хочет казаться проще, чем есть на самом деле.

– Нет, до этого что ты сказал?

– Слушай, ты будешь слушать или нет?

– Вредина! Буду.

Так как времени у нас было хоть отбавляй, то дальше я подробно рассказал о моей Серафимочке. Причем всю правду без прикрас, и хорошие стороны и не очень. Ну нашло на меня что-то, вот меня и понесло.

Когда я закончил, Селистена ошарашила меня заявлением:

– Знаешь, давай не пойдем к Серафиме.

Я аж споткнулся от такого неожиданного поворота событий:

– Не понял, почему?

– Я боюсь. Насколько я поняла, она всех людей насквозь видит.

– Ну и что, тебе-то чего бояться?

Селистена не ответила и опять покраснела. Что-то она последнее время больно часто в краску впадать стала. Может, это от недоедания?

Сам не знаю почему, но после этого мы надолго замолчали. Я сосредоточился на дороге. Скоро должна была показаться река, и там планировался привал с, мягко говоря, скудным ужином, и то только для маленьких. И как это у спиногрызов получалось кроликов ловить? Вон я чуть лапы не стер по самые клыки, а ни зайца, ни енота, ни даже чахленького суслика поймать не смог. А белки так вообще стыд потеряли, шмыг на дерево и нагло хихикают надо мной. А я уже два дня не емши, так и отощать недолго. Ну куда это годится? Опаньки, вот и река, постойте, а это, собственно, что?

На берегу речки стоял добротно срубленный домик с милой сердцу вывеской «Трактир Асседо». Я инстинктивно замахал хвостом, моя же спутница была ещё более прямолинейна:

– Ура! Еда!!! Бежим быстрей!

Звоночек опасности тихонечко, но вполне отчетливо звякнул у меня в голове.

– Погоди!

Я едва успел схватить за подол сарафана рванувшую к заветной пище золотокудрую спутницу. Она ошалело вытаращилась на меня:

– Даромирушка, я тебя не узнаю! Ты что, заболел? Это же трактир!

– Знаешь, тут что-то не то.

– Что не то? – В голосе зазвучали нетерпеливые нотки.

Были бы мы в городе, я от такого отношения боярышне к еде сам бы на задних лапах станцевал, но тут…

– Тебе не кажется странным?

– Что? – Неудовольствия стало значительно больше.

– Ты только не кипятись, но сама посуди. Откуда здесь, в глуши, мог взяться трактир?

– Ну и что, тут река, ладьи небось часто ходят, а купцы в пути за хорошую кормежку втридорога платят.

– Ага, а пристань где?

– Не знаю! Я боярская дочка и не обязана знать, где здесь пристань. Пошли быстрее, я так голодна, что готова съесть аж целого кролика

О как ее заклинило, что же со мной будет, когда она узнает правду? Даже страшно представить.

– Стой, тебе говорю! Нечистое это место, я всем телом чую, от носа до кончика хвоста. И к тому же меня кто-то предупреждал про такой вот трактир.

– Кто?

– Э…

Тут я как-то замялся. Не знаю точно, но что-то я слышал о таком вот трактире в странном месте, но хоть мне усы обстригите, не помню что. То ли никто не выходил из него, то ли кормят так вкусно, что сам не захочешь выйти. Ответ находился где-то совсем рядом, но я никак не мог поймать его. И где же я слышал про такое вот сооружение?

– Ну так и что? – напомнила о себе голодная Селистена.

– Сам не пойму. Ты же меня знаешь, была б моя воля, так я бы в трактире вообще на постоянное место жительства прописался, но тут что-то не то.

– Что не то? Ты не мог бы говорить яснее и немного быстрее, я есть хочу.

– Не то, и все! – разозлился я. – И вообще, я отвечаю за твою безопасность, а из этого места исходит какая-то угроза.

Селистена нахмурила носик, затем лобик и уж затем выдала мне:

– Сам посуди, без еды мы долго не протянем, так что хочешь не хочешь, но зайти сюда надо. Перекусим, пополним запасы, и сразу в путь, даже на ночлег не останемся. Хорошо?

Что тут скажешь, но она была права, и это меня просто бесило. Но ведь и чувству опасности я привык доверять. Вот если бы я вспомнил, что слышал об этом кабаке… Нет, не помню, как корова языком слизнула. Ладно, буду начеку, и уж чего-чего, но разнести эту халабуду по бревнышку у меня силенок хватит.

– Ладно, пошли. Но только без ночевки.

– Так точно, мой командир, – уже на бегу выкрикнула боярышня и вприпрыжку понеслась к трактиру.

Эх, видела бы меня Кузьминична, обязательно бы получил благодарность с занесением на обеденный стол. Чтобы не отстать, я побежал догонять хозяйку.

Как только мы подошли к трактиру, дверь резко отворилась, и на пороге нас встретил небольшого роста лысоватый тип в странной полосатой майке и грязном переднике.

– Ой, таки держите меня семеро! Какие гости, а я не брит!

Селистена на секунду опешила, но давнишнее отсутствие еды сказалось на ее красноречии, и на этот раз все обошлось даже без моих подсказок.

– Здравствуйте! Мы могли бы у вас немного перекусить?

– А разве ви не видели вывески? Так вот я вам таки скажу, что на вывеске написано «Трактир Асседо». Наверняка ви знаете, что такое трактир, но, надеюсь, ви знаете и что такое Асседо? О Асседо! Это великолепный город на берегу теплого, самого черного на свете моря. Таки ви бывали там? Нет?! Тогда ви не видели ничего в этой жизни! Ну ничего, боги благоволят вам, и я не пожалею дня моего драгоценного времени и расскажу вам все про эту жемчужину на морском побережье. Разрешите представиться? Меня зовут Беня Вийский. Да, да, я тот самый знаменитый Беня Вийский из Асседо.

– Слушай, если ты его не заткнешь, то мы так и помрем на пороге от голодной смерти.

– А что я могу? Он мне даже рта открыть не дает.

– Тогда позволь действовать мне.

– Знаю я тебя, наверняка укусить его захотел.

– Да, – скромно признался я и даже немножечко смутился. А что прикажете делать, когда между мной и едой становится какой-то болтун с пухлыми ладошками и начинает мне втирать про какую-то муру. Накорми вначале, а потом я с удовольствием послушаю твое вранье.

– А если какой-нибудь недалекий приезжий назовет наш город не Асседо, а Ассэдо, то есть с твердым вторым «с», таки ему сразу били в морду. Ой, дама, простите, ну не сразу, конечно, но во второй однозначно!

– Так что же вы уехали из такого прекрасного места? – наконец удалось вставить Селистене.

Воистину голод творит чудеса.

– Интриги, милая дама, интриги! Да что ви стоите? Проходите, гости дорогие, мальчики направо, девочки налево! Ха-ха-ха, шутю, конечно, тут один зал, и он общий!

Воспользовавшись тем, что приглашение все-таки прозвучало, мы проскользнули внутрь. Зал оказался довольно большим, очень темным и абсолютно пустым Ни одного человека. Странно, а чувство опасности почему-то не умолкает. Не верещит, конечно, но и не исчезает. Что же мне говорили об этом месте?

– Прошю, прошю! У нас как раз нет других посетителей, и обслуживать прекрасную даму буду я лично и по полной программе.

– Между прочим, собаки тоже есть хотят , – скромно намекнул я.

– Чего ты лезешь, разве можно о тебе забыть?

Между тем хозяин разошелся не на шутку и развил очень бурную деятельность. На самый большой стол легла белая скатерть, и тут же, как по волшебству появилась легкая закуска. Все быстро, четко и, судя по тонкому запаху, вкусно. Может, обойдется? Перекусим немного, и на солнышко. Почему же тут так темно?

– Чего изволит молодая барыня? – лихо закинув полотенце на руку, соизволил спросить Беня и, не дав вставить и слова, начал сам отвечать на свой вопрос: – Я дико извиняюсь, но на первое я могу предложить прекрасную уху. Конечно, настоящую уху готовят только у нас, в Асседо, но не будь я Беней Вийским, если она вам таки не понравится! На второе есть прекрасное жаркое из телятины в горшочках. Ох, если бы ви знали, какое жаркое готовила моя мамочка, таки после него ви не смогли би месяц есть ничего, так она чудесно готовила. Еще есть…

Я наступил на ногу Селистенке, и она вскрикнула от неожиданности:

– Знаете, несите уху, телятину, ну и еще там чего-нибудь, и попрошу принести вторую тарелку.