— Как мне кажется… — начал кто-то из Красных Мантий.
Нуитари отвернулся. Подобные дискуссии могли длиться часами, прежде чем маги приходили к соглашению.
— Кузены мои, — произнес он, — я хотел бы поговорить с вами.
— Мы внимательно тебя слушаем, братец, — произнесла Лунитари. Солинари, стоящий рядом с ней, согласно закивал.
Три Бога наблюдали за происходящим со своих небес, и, хотя ни один из смертных не мог увидеть их, каждый явился в своем излюбленном облике. Лунитари предстала энергичной рыжеволосой женщиной в красном платье и красной накидке, отделанной горностаем и золотыми нитями. Солинари принял вид молодого мускулистого мужчины. На нем были белые одеяния, расшитые серебром. Нуитари пришел, как обычно, в образе человека с лицом, похожим на луну, с тяжелыми веками и пухлыми губами. На нем была простая непроницаемо-черная мантия без всякой отделки. Лунитари тут же догадалась, что что-то нечисто.
— Ты что-то знаешь о Возлюбленных, кузен, — сказала она взволнованно. — Чемош тебе что-то рассказал.
Нуитари принял насмешливый вид:
— Чемош слишком задается, чтобы снисходить до разговоров со мной. Он считает, будто придумал что-то невероятно мудрое. Вот лично на меня это все не произвело особенного впечатления. Какой-нибудь способ уничтожить эти бродячие останки непременно найдется, и всему этому придет конец.
— Тогда о чем же ты хотел с нами поговорить? — спросил Солинари.
— Я отстроил Башню Высшего Волшебства,— сообщил Нуитари. — Мою собственную Башню.
Оба кузена непонимающе воззрились на него.
— Что? — переспросила Лунитари, не в силах поверить, что услышала все правильно.
— Я отстроил Башню Высшего Волшебства, — повторил Нуитари. — Восстановил ту, которая когда-то стояла в Истаре. Я поднял ее из руин и добавил несколько штрихов от себя. Башня находится под Кровавым морем. Сейчас в ней живут двое из моих Черных Мантий. Но позже я собираюсь пригласить еще магов.
— Ты все сделал втайне! — возмутилась Лунитари.— У нас за спиной!
— Да, — подтвердил Нуитари. Что еще он мог сказать? — Именно так.
Лунитари пришла в ярость. Богиня бросилась к брату, и кто знает, что бы она сделала, если бы Солинари не перехватил ее и не оттащил назад.
— Сколько столетий со времени нашего рождения мы трое шли вместе, плечом к плечу, щека к щеке, — произнес Солинари, крепко удерживая буйную кузину. — Мы объединились ради магии, и благодаря нашему союзу магия процветала. Когда твоя мать предала нас, мы горевали вместе, мы объединили силы, пытаясь отыскать мир. И когда мы нашли его, то вместе принялись возрождать в нем магию. Только для того, чтобы узнать, как ты нас предал?
— Давайте-ка разберемся, кто тут настоящий предатель, — процедил Нуитари. — Моя мать понесла наказание за свое преступление, стала смертной и погибла позорной смертью от руки смертного же. Твой отец, брат Солинари, когда-то был Богом. А теперь он нищий, который побирается, бродя по Ансалону. — Нуитари покачал головой. — А что относительно меня? Моя мать погибла. Мой отец, Саргоннас, воинственный бык, он желает, чтобы его минотавры правили Ансалоном! Он выгнал эльфов из их домов и теперь отправляет в их земли корабли колонистов с коровьими головами. Ему наплевать на меня — что я и где я. Все мы знаем, минотавры не интересуются магией, все, включая моего отца.
Его глаза под припухшими веками переместились на Лунитари.
— А между тем твой отец, Гилеан, сейчас самый могущественный Бог на небесах. Интересно, это имеет какое-нибудь отношение к тому, что маг из Красных Мантий его дочери управляет Конклавом?
— Необходимо поддерживать равновесие! — сказала Лунитари, все еще вырываясь. — Пусти меня, кузен. Я ничего ему не сделаю. Хотя мне бы хотелось сорвать с неба его Черную Луну и забить ему в глотку…
— Тише, сестрица, — успокаивающе произнес Солинари. Он повернулся к Нуитари. — Да, возможно, Красные Мантии сильны как никогда раньше, хотя я бы так не сказал, — добавил он будто бы самому себе под холодным взглядом Лунитари. — Однако же это никак не извиняет твоего поступка.
— Да, не извиняет, — признался Нуитари. — И я хочу извиниться. У меня есть предложение, которое, я надеюсь, устроит вас обоих.
— Я слушаю, кузен, — сказал Солинари. Кажется, он был скорее огорчен, чем рассержен.
Лунитари показала, что тоже заинтересована в словах брата, коротко кивнув.
— Сейчас на Ансалоне имеется три Башни Высшего Волшебства — Башня в Вайрете, Башня в Найтлунде и моя Башня в Кровавом море. Предлагаю, чтобы, как и во времена Короля-Жреца, у каждой Ложи была своя Башня. Красные Мантии будут владеть Башней Вайрета. Белые Мантии получат в свое распоряжение Башню Найтлунда. А мои Черные Мантии заберут себе Башню в Кровавом море.
Оба Бога задумались над его предложением. Вайретская Башня и так, по сути и по цели, находилась под властью Красных Мантий с того времени, как Главой Конклава стала Дженна, а Башня — местом сбора Конклава. Найтлундская Башня стояла запертой с тех пор, как из нее, в наказание, был изгнан Даламар. Ни одному магу не позволялось в нее заходить, поскольку Боги опасались, что Черные и Белые Мантии перегрызутся из-за этой Башни, желая заполучить ее каждый себе.
Нуитари только что предложил решение проблемы. Лунитари подумала, что Башня ее кузена стоит на дне океана. Добраться до нее непросто, а значит, она не будет представлять особенной угрозы ее собственному средоточию власти. Что же касается Найтлундской Башни, то она располагалась в самой гибельной местности Кринна. Если Белые Мантии захотят предъявить на нее права, сначала им придется с боями прорываться к порогу Башни.
Мысли Солинари относительно Башни под Кровавым морем были приблизительно теми же. И мысли о Башне Найтлунда совпадали с мыслями кузины, разве что он еще обдумывал возможность восстановления и оживления проклятой земли, лежащей сейчас в мрачных тенях. Если его Белые Мантии сумеют снять проклятие, лежащее на Найтлунде, люди снова поселятся там и будут процветать. И весь Ансалон окажется в долгу перед Белыми Мантиями.
— Здесь есть над чем подумать,— неохотно признала Лунитари.
— Я хотел бы сначала все взвесить. Но мне предложение кажется интересным,— сказал Солинари.
Нуитари оглянулся, словно опасался, что какие-нибудь еще бессмертные уши могут услышать их разговор, потом рукой поманил кузенов к себе.
— Мне пришлось хранить все в тайне, — произнес он.— Даже от вас, тех, кому я доверяю больше всех на свете.
Лунитари нахмурилась, но явно заинтересовалась:
— Почему?
— Из-за «Солио Фебалас», Дома Святотатства.
— Он же разрушен, — безразличным тоном заметила Лунитари.
— Это верно, — согласился Нуитари.— А вот священные артефакты оттуда не пострадали. Я держу их сейчас под замком и под охраной морской драконицы особо свирепого нрава.
— Священные артефакты, украденные Королем-Жрецом, — изумленно произнес Солинари. — Они у тебя?
— Наверное, теперь, если мы пришли к соглашению, я могу сказать, что они у нас.
— А кто-нибудь из других Богов знает об этом? — спросила Лунитари.
— Только Чемош, но он до сих пор держал рот на замке, хотя теперь это вопрос времени, как скоро узнают все.
— Другие Боги пойдут на все, чтобы заполучить обратно свои артефакты! — взволнованно воскликнула Лунитарн. — С этой минуты мы, маги, будем главной силой в мире!
— Более того, ни один жрец не посмеет поднять на нас руку, — согласился Солинари.
Все трое помолчали. Нуитари думал, что все прошло на удивление успешно, когда Солинари негромко произнес:
— Но ты понимаешь, кузен, что я никогда уже не смогу доверять тебе по-прежнему.
— Ничто между нами не будет по-прежнему, — печально отозвалась Лунитари.
Нуитари по очереди оглядел их. Его тяжелые веки были полузакрыты, пухлые губы сжаты.
— Раскрой глаза, сестра, настала новая эпоха. Посмотри на Мишакаль. Она больше не деликатная Богиня Врачевания, она шагает по небесам, размахивая мечом из синего пламени. Жрецы Кири-Джолита ходят на войну. Даже Маджере перестал созерцать собственный пупок и занялся делами мира, хотя я понятия не имею, чего он добивается. Доверительные отношения между нами закончились, когда моя мать украла мир. Ты права, кузина. Ничто не останется по-прежнему. И вы глупцы, если до сих пор думали иначе.
Он закрыл похожее на луну лицо капюшоном и покинул их. Уходя, Нуитари гадал, что бы кузен и кузина сказали, если бы он сообщил им, что схватил Мину…
Глава 10
— Базальт! — Каэле окликнул гнома, проходившего по коридору.— Правда, что хозяин покинул Башню?
— Правда, — ответил Базальт.
— И куда он пошел?
— Откуда мне знать? — возмущенно отозвался гном.— Он, кажется, не обязан спрашивать у меня разрешения.
Базальт не сбавил шага, его подбитые гвоздями башмаки стучали по каменному полу, он взбивал ногами полы своей мантии, чтобы не наступить на нее. Каэле поспешил за ним.
— Может быть, хозяин отправился переговорить с Чемошем? — спросил полуэльф с надеждой.
— А может, он оставил нас здесь самих разбираться с Повелителем Смерти,— ответил Базальт. Он пребывал в сварливом настроении.
Каэле побелел:
— Думаешь, он может так поступить?
Базальту хотелось ответить утвердительно, просто чтобы подразнить полуэльфа. Но он нуждался в помощи Каэле, поэтому, хотя и с неохотой, отрицательно покачал головой:
— Это как-то связано с Чемошем, но я не знаю как.
Каэле все-таки не успокоили его слова. Он зашагал рядом с Базальтом.
— А куда ты идешь?
— Веду тебя. Мине дано разрешение в течение часа ходить, где она пожелает, разумеется, под наблюдением.
— Под
твоимнаблюдением, — поправил Каэле. Он развернулся в обратную сторону.— А я не собираюсь играть в няньку при этой хитроумной стерве.
— Как пожелаешь, — самодовольно усмехнулся гном. — Только когда хозяин вернется, где, скажу, я тебя нашел? У себя в комнате? Изучающим заклинания?
Каэле замер и, бормоча вполголоса проклятия, развернулся:
— Ну, если подумать как следует, мне лучше пойти с тобой. Я буду чувствовать себя виноватым, если ты как-нибудь пострадаешь от руки этой женщины.
— Как это, по-твоему, я могу пострадать? — поинтересовался Базальт, ощетиниваясь. — В ней нет ни капли магии.
— Судя по всему, хозяин не разделяет твоей уверенности, если он поручил нам обоим присматривать за ней…
— Хватит о ней болтать, заткнись! — проворчал гном.
— А ты ее боишься! — не без удовольствия сообщил полуэльф.
— Нет, не боюсь. Просто… Хорошо, если тебе обязательно нужно знать, мне не нравится находиться рядом с ней. Есть в ней что-то жуткое. С тех пор как мы перепутали ее с рыбой и поймали в свою сеть, я ни одной ночи спокойно не спал. Клянусь Черной Луной, хочу, чтобы Чемош действительно пришел и забрал ее отсюда, чтобы все кончилось.
— Но можно просто убить ее и выбросить тело акулам, — предложил Каэле.
Они стояли перед дверью в комнату Мины, им было слышно, как она мечется внутри.
— Всегда можно сказать хозяину, что она пыталась бежать…
Базальт засопел:
— И как же ты собираешься ее убить? Наложить на нее магическое заклинание? Оно сработает, если только ты расскажешь ей заранее, как именно оно должно действовать и что с ней произойдет! Если нет, то ты с тем же успехом можешь сплясать кендерский танец рандигазу.
Каэле сунул руку в рукав, мантии и показал нож, закрепленный на предплечье.
— Нам не придется заранее рассказывать ей, как на нее подействует это!
Базальт изучил нож. Идея была соблазнительная.
— Думаешь, раз Чемош и так злится на нас…
— Ба! Нуитари разберется с этим. — Каэле придвинулся ближе и заговорил тихо: — Может быть, именно этого и ждет от нас хозяин! Иначе зачем он приказал бы нам выпустить ее из камеры, если не ожидал, что она попытается сбежать? Он ведь даже отдал нам приказ, что делать в подобном случае. «Если она попытается бежать, убейте ее». Так и сказал.
Базальт голову себе сломал, пытаясь понять, почему же Нуитари согласился выпускать Мину из ее надежной камеры. Хотя ему не хотелось этого признавать, но Каэле, видимо, был прав.
— Мы ее убьем только в том случае, если она попытается бежать, — заявил гном.
— Она попытается,— заверил Каэле. Глаза его кровожадно сверкнули. Он облизнул губы.
— Ты — свинья,— констатировал Базальт, положил руку на дверь и принялся произносить заклинание, отпирающее магический замок.
Мина перестала метаться по своей комнате.
— Идут двое из Черных Мантий, мой господин,— сообщила она Чемошу.— Я слышу, как они идут по коридору. Ты уверен, что Нуитари здесь нет?
— Иначе я не смог бы разговаривать с тобой, любовь моя. Только Нуитари обладает достаточной силой, чтобы держать тебя внутри мощного заклинания. Ты боишься его, Мина?
— Нет, не боюсь, господин мой, но от него у меня по коже идут мурашки, будто я трогаю змею или на шею мне вдруг упал паук.
— Все три кузена такие. Это все магия. Некоторые из нас предупреждали Богов: «Не позволяйте своим детям владеть подобной силой! Держите их в подчинении!» Такхизис не захотела слушать, точно так же, как Паладайн и Гилеан. И только потом, когда их собственные дети пошли против них, они начали сознавать мудрость наших советов. Но к тому времени, разумеется, было уже поздно. Теперь у меня есть возможность приструнить кузенов, отнять у них силу, вырвать у них клыки.
— И как ты собираешься сделать это, господин? — спросила Мина.
Она слышала, как снаружи один из черных магов возится с замком.
— Вскоре мир увидит, что маги бессильны, беспомощны, ничего не могут сделать с моими Возлюбленными, и что же мир сделает тогда? С отвращением отвернется от них! Уже сейчас маги лихорадочно просматривают книги заклинаний, свитки и артефакты, пытаясь найти какой-нибудь способ остановить меня. У них ничего не выйдет. Они не смогут найти ничего, что хоть как-то сдержит Возлюбленных.
— А Нуитари? — Мина вернулась к тому, с чего они начали разговор.
— Прошу прощения, что отвлекся, моя дорогая. Нуитари ушел, чтобы присутствовать на заседании Конклава, где, я уверен, и сообщит кузенам о своем предательстве, о том, что выстроил Башню для себя одного. Вернется он еще не скоро, а через несколько мгновений здесь начнется настоящий хаос. Будь готова.
— Я готова, господин,— спокойно отозвалась Мина.
Она слышала, как гном звучно выпевает слова заклинания.
— Ты понимаешь, что тебе предстоит сделать? — спросил Чемош.
— Да.— Мина снова забегала по комнате, будто бы ничего не произошло.
— Дом Святотатства расположен в самом основании Башни. Там есть стражник, а сам Дом полон ловушек, но я помогу тебе.
— Мой господин… — начала Мина, но замолчала.
— Говори, что думаешь, моя дорогая.
— Это так важно для тебя, господин. Почему же ты не пойдешь туда сам? Или это новое испытание? Неужели ты до сих пор сомневаешься в моей любви и верности?
— Нет, Мина, не сомневаюсь, — ответил Чемош. — Как ты сама сказала, обрести эти артефакты жизненно важно для меня. Не знаю, что может сравниться по важности с этим делом. Но я не могу войти в Башню. Больше не могу. Нуитари заделал тот лаз, через который я проник внутрь до того. Он сделал Башню своим домом. Ни один другой Бог не может войти внутрь.
— Но как же тогда ты сумеешь захватить Башню, мой господин?
— Многие Возлюбленные уже здесь, и с каждым днем их становится все больше. Я поручил командование Креллу, он формирует легион воинов, каких никогда еще не видел Кринн, воинов, которые убивают, но которых невозможно убить. Ты не думай об этом. Сделай то, о чем я тебя прошу, а затем как можно скорее возвращайся ко мне. Я скучаю по тебе, Мина.
Повелитель Смерти находился в Замке Возлюбленных на берегу Кровавого моря, а Мина была в Башне, далеко внизу, на его дне, но она ощутила прикосновение рук Бога, его губы тронули ее щеку.
— Я тоже скучаю, мой господин, — сказала Мина. Ее сердце заныло, когда она услышала тоску в его далеком голосе.
Ручка двери зашевелилась. Им оставалось быть вместе какие-то секунды.
— Ах, Мина, когда я верил, что ты потеряна для меня навсегда, мысль о том, чтобы жить дальше, была мне невыносима. Я начал сожалеть о собственном бессмертии. Помни, забери из «Солио Фебалас» только один артефакт. Тогда я смогу доказать Богам, что в самом деле обнаружил сокровище. Затем наложи на дверь заклятие, которому я тебя научил. Нуитари может потом рвать и метать сколько ему угодно, но я все равно смогу войти в его Башню.
— Да, мой господин.
Чемош ушел.
Мина развернулась навстречу двум магам, которые по очереди бочком просочились в комнату.
Гном Базальт походил на черный, заросший волосами пенек. Мина никогда не видела его лица. Каждый раз, когда она была рядом, он пониже опускал капюшон, из которого торчала только косматая черная борода. Зато лицо эльфа, как это ни печально, Мина видела полностью. Каэле никогда не надевал капюшон, болтающийся за спиной. На самом деле он был таким засаленным, что женщина сомневалась, сможет ли полуэльф оторвать его от грязной черной мантии.
Базальт, как обычно, был в капюшоне, а Каэле как-то особенно внимательно смотрел на нее, отчего ей стало не по себе.
До сих пор полуэльф никогда не смотрел на нее открыто. Его взгляд блуждал по комнате и, только когда ему казалось, что она этого не замечает, останавливался на ней. Выражение, застывшее в его глазах, ошеломило Мину. Взгляд Каэле горел такой ненавистью, что ее правая рука невольно потянулась к бедру в поисках оружия.
Каэле глядел прямо на нее, скаля зубы в волчьей ухмылке. Он держал обе руки в рукавах мантии, что тоже было новым для него. Мина посмотрела на гнома. Базальт казался напряженным. Он натянул капюшон ниже, чем обычно, и поглядывал из-под него то на нее, то на полуэльфа.
«Они собираются меня убить», — догадалась Мина.
Она была скорее обеспокоена, чем испугана. Это может помешать планам ее господина. Ей придется первой нанести удар, пока они не использовали против нее магию. У нее не было оружия, и неоткуда было его взять, во всяком случае, в этой камере.
— Зачем вы сюда явились, твари? — холодно поинтересовалась она.
— Тебе позволено час свободно ходить по залам Башни, госпожа, — угрюмо ответил Базальт.
Он указал на открытую дверь и отступил в сторону, то же самое сделал полуэльф, чтобы дать ей дорогу.
Они ждали, когда она повернется к ним спиной.
Сначала она покончит с полуэльфом. Гном выглядел менее решительно, возможно, вид товарища, корчащегося на полу и давящегося собственной кровью, заставит его передумать.
Мина почти поравнялась с Каэле, когда увидела, как его рука дернулась под рукавом мантии.
У него там нож. Он собирается убить ее ножом, а не магией. Ну, разумеется, ему доставляет удовольствие убивать своими руками…
Мина напряглась, готовая ударить, как вдруг Башня содрогнулась от основания до вершины, отчего женщина лишилась равновесия и упала на Каэле, так что оба рухнули, на пол.
Коротенького гнома уронить было не так просто. Содрогающиеся стены, пол и потолок заставили его покачнуться, но он сумел удержаться на ногах.
— Какого…— задохнулся Базальт.
— Нуитари! — раздался чей-то голос, и на Башню обрушился новый удар. — А ну выходи, ты меня слышишь?! Выйди и посмотри мне в глаза!
— Чемош! — закричал Каэле, барахтающийся под весом Мины, которая упала на него сверху.
— Нет, голос женский! — возразил Базальт; он побледнел, глаза его расширились. — Зебоим! Она нашла Башню! — Он застонал.— Ну, хозяин и выбрал время, чтобы уйти!
— Ты должен с ней поговорить! — выдохнул Каэле, потом он зарычал и задергался. — Слезь с меня, неуклюжая стерва!
Хотя Мина была стройной, она без труда прижала к полу худосочного полуэльфа, подавляя все его попытки подняться. Ее ноги сплелись с его ногами, ступни лягали его. Она придавила его локтем и ударила коленом в живот.
Он как раз собирался сбросить ее, когда очередной удар сотряс Башню, и на этот раз даже гном упал. Они услышали, как бьется стекло. Деревянные балки стонали от натуги.
Каэле как-то слишком поздно понял, что сейчас самый подходящий момент убить Мину; он сунул руку в рукав, собираясь достать нож.
Ножа там не было.
Сначала он подумал, что выронил его, затем, оглядевшись, обнаружил потерю.
Мина нависала над ним, держа его нож в руке.
Наклонившись ниже, она прижала кончик лезвия к его горлу.
— Если ты хотя бы шевельнешь губами, я распорю тебе глотку от уха до уха, — пообещала женщина. — То же касается и тебя, гном. Если ты произнесешь хоть слово заклинания, твой товарищ умрет.
Видя по нерешительному выражению лица Базальта, что он, скорее всего, готов рискнуть, Мина воззвала к Чемошу:
— Повелитель, молю тебя, присмотри за этими
двумя,пока я буду выполнять твое поручение.
В комнате возникли два каменных саркофага. На одном из них была вырезана фигура Базальта — глаза закрыты, руки скрещены на груди. На втором саркофаге было похожее изображение Каэле.
— Внутрь! — велела Мина, обращаясь к гному. Он поглядел на саркофаг и отрицательно помотал головой.
Каэле в этот момент дернулся, и Мина надавила на лезвие ножа чуть сильнее. По шее полуэльфа потекла тонкая алая струйка, после чего он замер.
— Я сказала, лезь внутрь, — повторила женщина.
Видя, что гном по-прежнему не двигается, она возвысила голос:
— Мой господин…
Базальт поспешно забрался внутрь саркофага. Каменная плита упала на гроб, запирая гнома.
— Ты следующий, — сказала Мина Каэле.
Она убрала нож от его горла и приставила к ребрам, провожая полуэльфа ко второму саркофагу. Он все еще колебался, но новый порез на коже оказался достаточно убедительным, и Каэле подчинился.
Он поспешно залез в саркофаг, и каменная крышка закрылась за ним.
—Они мертвы, мой господин? — спросила Мина.
— Нет, — ответил Чемош, его голос с трудом прорывался через яростные вопли Морской Богини. — Пока еще нет. Там хватит воздуха на какое-то время, если они не станут паниковать и тратить его впустую на ненужные крики.
Придушенные завывания, доносившиеся из саркофага полуэльфа, тут же оборвались.
— Но теперь тебе пора, — сказал Чемош.
— А что с Зебоим?
— Пусть она тебя не беспокоит. Как ни странно, она здесь, чтобы тебя спасти.
Новый удар потряс Башню, заставив Мину покачнуться.
— А Нуитари?
— Дела семейные отнимут у луноликого Бога еще немало времени. Он пытается договориться с кузенами. А по возвращении обнаружит, что ему предстоит объясняться с сестрицей. На некоторое время Башня в Кровавом море полностью в твоем распоряжении, Мина. Ты в ней одна.
— Если не считать стражника. Мне нужно оружие, господин.
— Нет, не нужно, Мина, — возразил Чемош. — Только Драконье Копье могло бы тебе помочь, но, к несчастью, его нет в моем распоряжении. У тебя есть твоя сообразительность, Мина, и мое благословение. Используй и то и другое.
— Да, господин, — ответила Мина и осталась одна.
Глава 11
Мина обнаружила в центре Башни длинную винтовую лестницу и начала спускаться. Ступени лестницы были сделаны из перламутра, ее витки все закручивались и закручивались, напоминая о том, как выглядит изнутри раковина наутилуса. Мина видела, что кое-где в стенах появились трещины, надо полагать, из-за тряски разгневанной Богини, и женщина опасалась, что от следующего удара стена просто рухнет. К счастью, удары стихли. Мина не могла выглянуть наружу, но она догадалась, что вернулся Нуитари, который теперь пытается договориться со своей неистовой сестрой.
Внутри Башни было тихо. Морская вода, окружающая сооружение, наверное, поглощала все звуки, и любой шум, произведенный внутри, приглушался.
Тишина успокаивала. Теперь, когда Мина больше не была пленницей, она чувствовала себя в Баше как дома. Ей было приятно сознавать, что море защищает ее. И должно быть, море всколыхнуло в ней давно позабытое воспоминание о кораблекрушении, которое лишило ее родителей, оставило сиротой. Это воспоминание всегда было рядом, лежало под самой поверхностью, воспоминание, которое она так и не смогла восстановить.
— Наш разум отказывается воспринимать столь болезненные события, чтобы защитить нас от них, — сказала однажды Мине Золотая Луна. — Когда-нибудь ты вспомнишь, что произошло, а может быть, не вспомнишь никогда. Не переживай об этом, дитя. Это вполне естественно.
Но Мина переживала. Она чувствовала себя виноватой, ей было стыдно, что она ничего не помнит о тех людях, которые горячо любили ее, возможно, даже пожертвовали своими жизнями ради нее, и изо всех сил старалась вспомнить их лица или хотя бы звук материнского голоса. Она была одержима желанием вспомнить, эта одержимость покинула ее, только когда Единый Бог, Такхизис, отругала ее за то, что она впустую тратит время.
— Не имеет значения, кто дал тебе жизнь! — заявила Такхизис с холодным бешенством.— Я твоя мать. Я твой отец. От меня ты получаешь защиту, наставление и пищу!
Мина послушалась этого приказа Богини, как слушалась всех остальных приказов, отданных Единым Богом. Она больше не позволяла себе думать о родителях до того момента, пока не оказалась в Башне под Кровавым морем. Здесь у нее появилось очень много времени, чтобы подумать и вспомнить свое детство. Смятение, стыд и желание знать вернулись к ней. Мина постаралась скрыть не отпускающую ее мысль.
Она не хотела, чтобы Чемош рассердился, как сердилась Такхизис.
Спираль лестницы была освещена шарами магического света, размещенными через равные промежутки и ежедневно обновляемыми Базальтом. Двери, встречающиеся на площадках, вели на другие этажи Башни. Мина с любопытством поглядывала на них. Ей хотелось бы посмотреть, что там, увидеть, как устроены комнаты, как они обставлены, — Башня возбуждала в ней интерес.
Только у нее не было времени. «Оставлю это до следующего раза», — сказала она себе, улыбнувшись при этой мысли, — она прекрасно сознавала, что у нее больше никогда не будет возможности осмотреть Башню.
Наконец ступеньки привели ее к основанию Башни.
Мина подошла к стальной двери, обитой медью и исписанной рунами. В каменной арке над дверью тоже были вырезаны руны. Мина узнала их — это были буквы магического языка, точно такие же, какие она видела в книге, данной ей Нуитари. Она знала, что говорят руны, но не понимала, что это значит.
Оставив их, Мина осмотрела дверь, пытаясь понять, как можно попасть внутрь. У двери не было ни ручки, ни замка. Возможно, руны сообщали, как можно открыть дверь. Мина произнесла написанные слова вслух, но без результата. Дверь не шелохнулась.
Отчаявшись, Мина пнула дверь.
Та беззвучно и плавно повернулась на центральной оси и открылась.
Женщина сделала шаг назад, недоверчиво глядя на дверь.
— Слишком просто. Это ловушка,— пробормотала она.
Мина не спешила входить и, подойдя ближе к арке, заглянула внутрь.
— Какая же я глупая! — обругала она себя. — Если это ловушка, то магическая, я все равно не смогу ее найти. Надо хотя бы попытаться.
Мина шагнула вперед, и ее приятно удивило, что она благополучно оказалась по другую сторону двери. И гораздо менее приятно ее удивил звук, с каким дверь повернулась и захлопнулась у нее за спиной. На этой стороне двери рун не было. Надо полагать, если уж ты зашел сюда, то знаешь секрет, как отсюда выбраться.
Пожав плечами, Мина развернулась. Она разберется с этой задачей, когда придет время. А сначала предстоит выполнить то задание, ради которого она пришла. Необычное задание. Перед ней стояло что-то похожее на гигантский круглый аквариум.
Мина и другие дети в приюте любили разводить рыбок в стеклянных аквариумах. Детей учили правильно кормить рыбок, ухаживать за ними. Малыши наблюдали за их поведением, изумлялись тому, как эти создания дышат под водой с той же легкостью, с какой люди дышат на поверхности. Этот шар был похож на аквариум, но только гораздо, гораздо больше — почти такой же в окружности, как и сама Башня. Стеклянные стенки покрывали руны, выбитые прямо в стекле. Солнечные лучи пронизывали шар и освещали существ, плавающих внутри.
— Как красиво! — тихонько произнесла Мина, пораженная. — Красиво и смертельно опасно.
Изящные медузы, проносимые мимо волей течения, убивали свои жертвы, впрыскивая яд, который вызывал у добычи паралич и не давал ей сбежать. Те медузы, которые были здесь, обладали невероятными размерами, они были в несколько раз больше Мины, с такими длинными щупальцами, что могли запросто опутать ими даже высокого человека.
Гигантский осьминог, судя по размерам, вполне способный потопить корабль, лежал, распластавшись на дне шара, его щупальца подрагивали во сне. Скаты скользили вдоль прозрачных стенок шара. Чудовищные бычьи акулы проплывали мимо, их челюсти, усеянные рядами острых зубов, открывались и закрывались. А дно было покрыто огненными кораллами, красивыми с виду и сжигающими при прикосновении.
