Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Темный ученик - Янтарь и железо

ModernLib.Net / Уэйс Маргарет / Янтарь и железо - Чтение (стр. 1)
Автор: Уэйс Маргарет
Жанр:
Серия: Темный ученик

 

 


 

Посвящение

 
 
С глубочайшей благодарностью посвящаю эту книгу членам Белого Совета и всем тем добровольцам, которые отдают свое время и таланты «Dragonlance». Эти люди оказывают мне неоценимую помощь. Они всегда готовы ответить на мои вопросы, регулярно обновляют сайт dragonlance.com, помогают разрабатывать, писать и тестировать игры. Некоторые из них сотрудничают с «Dragonlance» годами, с самого начала.
Это Кэм Бэнкс, Шивам Бхатт, Росс Бишоп, Нейл Бёртон, Ричард Коннери, Луис Фернандо де Пиппо, Мэтт Хааг, Андре ла Рош, Шон Макдональд, Джо Машуга, Тобин Мэлрой, Эш Поттер, Джошуа Стюарт, Трампас Уайтмен.
 
 
Без воплощения любая добродетель ложна.
Нисаргардатта-магараджа
 

Книга первая

 
       Во имя Чемоша
 

 

Пролог

 
 
Тимоти Кожевник не был плохим человеком — просто слабохарактерным.
У него были жена Герда и недавно родившийся сын, здоровенький и симпатичный. Тимоти горячо любил обоих и мог отдать за них жизнь. Просто не умел хранить им верность. Он ощущал себя ужасно виноватым за свои «хождения налево», как он сам это называл, и после рождения ребенка дал себе клятву, что никогда больше не посмотрит ни на одну чужую женщину.
Прошло три месяца, Тимоти держал обещание. Он и в самом деле порвал с парой любовниц, заявив им, что теперь он другой человек. Казалось, что так оно и есть, потому что он по-настоящему обожал сына, а к жене испытывал искреннюю благодарность и любовь.
Но вот в один прекрасный день к нему в мастерскую пришла Люси Уилрайт.
Хотя Тимоти происходил из семьи кожевников, его отдали в ученики к сапожнику, и теперь он зарабатывал на жизнь шитьем кожаных сапог и туфель.
 
      — Хочу выяснить, можно ли починить этот ботинок, — сказала Люси.
 
Она поставила ногу на низкую скамеечку и задрала юбку выше колена, на мгновение обнажив бедро и даже больше.
 
      — Так как, мастер Башмачник? — поинтересовалась она игриво.
 
Тимоти с трудом перевел взгляд с ее ноги на ботинок. Тот был совершенно новый. Тимоти посмотрел на Люси. Она улыбнулась ему. Опустив юбку, женщина наклонилась, делая вид, будто завязывает шнурок, и продемонстрировала во всей красе свою полную грудь. Он заметил у нее на левой груди странную отметину, похожую на след поцелуя. Тимоти представил, как прижимает собственные губы к этому отпечатку, и у него перехватило дыхание.
Люси была одной из самых красивых женщин в Утехе и к тому же одной из самых недоступных, хотя ходили кое-какие слухи…
Она была несвободна, как и Тимоти. Муж ее был крупным, грубым и невероятно ревнивым.
Люси выпрямилась, поправляя блузку, и кинула взгляд на дверь.
 
      — Ты не можешь заняться моим ботинком прямо сейчас? Мне в самом деле очень нужно. До чрезвычайности…
      — А твой муж? — закашлялся Тимоти.
      — Он уехал на охоту. К тому же можно запереть дверь на засов, чтобы никто не помешал твоей работе.
 
Тимоти подумал о жене и ребенке, но их здесь не было, а вот Люси была. Он поднялся со своей скамьи, подошел к двери, захлопнул и запер ее. Сейчас почти полдень, заказчики подумают, что он пошел домой обедать.
На всякий случай Тимоти отвел Люси в складское помещение. Пока они шли через мастерскую, она целовала его, все больше распаляя, расстегивала ему рубашку, ее руки шарили по его штанам. Он никогда еще не видел такой страстной женщины и сам сгорал от желания. Они рухнули на кипу кож. Люси выскользнула из своей блузки, и он поцеловал то место на ее груди, где отпечатался странный след губ.
Люси закрыла ему рот рукой.
 
      — Я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал, Тимоти, — произнесла она, тяжело дыша.
      — Что угодно! — Он тесно прижимался к ее телу.
 
Она отстранила его.
 
      — Я хочу, чтобы ты посвятил себя Чемошу.
      — Чемошу? — Тимоти засмеялся. Что за неподходящее время она выбрала, чтобы говорить о религии! — Богу Смерти? Откуда у тебя такое странное желание?
      — Просто фантазия, — сказала Люси, наматывая его волосы на палец. — Я одна из его последовательниц. Он Бог жизни, а вовсе не смерти. Это завистливые жрецы Мишакаль говорят о нем такие гадости. Ты не должен им верить.
      — Ну, не знаю… — Тимоти подумал, что все это ужасно странно.
      — Ты же хочешь мне угодить, правда? — спросила Люси, покусывая мочку его уха.— Я сумею отблагодарить мужчину, который мне угождает.
 
Она провела руками по его телу и сделала это так умело, что Тимоти застонал от желания.
 
      — Просто повтори за мной: «Я отдаю себя Чемошу», — шепнула Люси. — А взамен ты получишь бесконечную жизнь, вечную молодость и меня. И мы сможем заниматься с тобой любовью хоть каждый день, если ты этого захочешь.
 
Тимоти не был плохим человеком — просто слабохарактерным. Он никогда в жизни ни одну женщину не хотел так сильно, как в этот миг Люси. И он был не слишком религиозен, поэтому не видел особого вреда в том, чтобы посвятить себя Чемошу, если это доставит ей радость.
 
      — Я отдаю себя Чемошу… и Люси, — произнес он игриво.
 
Люси улыбнулась ему и прижалась губами к его груди, слева, над сердцем.
Ужасная боль пронзила Тимоти. Сердце забилось бешено и неровно, боль огнем прошла по рукам, вниз по телу, в ноги. Он яростно отбивался, стараясь освободиться от Люси, но оказалось, что женщина обладает невероятной силой, она пригвоздила его к полу и продолжала прижиматься губами к его груди. Сердце Тимоти дрогнуло. Он попытался закричать, но не смог вздохнуть. Тело дергалось, сотрясалось в конвульсиях, деревенело, пока боль, словно рука злого Бога, держала его, крутила, выжимала, рвала на куски и увлекала в темноту.
 
 
Тимоти вышел из тьмы и вошел в мир, где, казалось, царили вечные сумерки. Он видел предметы, казавшиеся знакомыми, но не находил в них смысла. Он сознавал, где находится, но это не имело значения. Ему было все равно. Женщина, которая была с ним, ушла. Он попытался вспомнить ее имя, но не смог.
Лишь одно имя вертелось у него в голове, и он произнес его шепотом:
 
      — Мина…
 
Он знал ее, хотя никогда не видел. У нее были прекрасные янтарные глаза.
 
      — Приди ко мне, — велела Мина. — Мой Повелитель Чемош нуждается в тебе.
      — Я приду, — пообещал Тимоти. — Где мне тебя искать?
      — Иди по дороге на восход.
      — Ты хочешь, чтобы я ушел из дому? Нет, я не могу…
 
Боль ошеломила Тимоти, жуткая боль, похожая на агонию — вестницу близкой смерти.
 
      — Пойдешь по дороге на восход, — повторила Мина.
      — Я приду! — выдохнул он, и боль ослабела.
      — Приведи мне учеников,— велела она.— Передай другим дар, который получил сам. Ты никогда не умрешь, Тимоти. Ты никогда не состаришься. Ты никогда не узнаешь страха. Передай другим этот дар.
 
Лицо жены всплыло у него в памяти. Тимоти смутно сознавал, что не хочет этого делать, что он причинит Герде ужасную боль, если поступит так. Он не станет…
Боль разрывала его, сгибала, выкручивала.
 
      — Я все сделаю, Мина! — простонал он.— Сделаю!
 
 
Тимоти пошел домой, к семье. Ребенок спал в колыбели сладким послеобеденным сном. Тимоти не обратил на малыша внимания. Он не помнил, что у него есть сын. Ему было на это наплевать. Он видел только жену и слышал один-единственный голос, голос Мины, который приказывал: «Приведи ее…»
 
      — Дорогой! — воскликнула Герда радостно, но в то же время удивленно. — Почему ты дома? В разгар дня?
      — Я пришел домой, чтобы побыть с тобой, любовь моя,— ответил Тимоти. Он обнял ее и поцеловал. — Пойдем в постель, жена.
      — Тим! — Герда засмеялась и попыталась полушутя оттолкнуть его. — День же на дворе!
      — Какая разница? — Он целовал ее, ласкал и чувствовал, как она тает от его прикосновений.
 
Герда сделала последнюю слабую попытку запротестовать:
 
      — Ребенок…
      — Он спит. Идем. — Тимоти опустился вместе с женой на кровать. — Позволь мне доказать, что я люблю тебя!
      — Я знаю, что ты меня любишь,— сказала Герда, прижалась к мужу и начала отвечать на его поцелуи.
 
Потом принялась расшнуровывать его куртку, но он перехватил ее руки.
 
      — Только ты должна сделать кое-что, чтобы доказать, что тоже любишь меня, жена. Недавно я сделался последователем Бога Чемоша. И я хочу, чтобы ты разделила со мной ту радость, которую я обрел, поклоняясь этому Богу.
      — Ну конечно, дорогой муженек, как ты захочешь, — согласилась Герда. — Но я совсем ничего не понимаю в Богах. Что за Бог этот Чемош?
      — Бог вечной жизни, — ответил Тимоти. — Ты поклянешься ему в верности?
      — Ради тебя я сделаю все, что угодно, дорогой.
 
Он раскрыл было рот, собираясь сказать что-то, но потом передумал. Она чувствовала, что в душе его идет какая-то борьба. Лицо Тимоти кривилось от боли.
 
      — Что случилось? — спросила Герда встревоженно.
      — Ничего! — выдохнул он. — Ногу судорогой свело. Вот и все. Повтори за мной: «Я клянусь в верности Чемошу».
 
Герда повторила эти слова и добавила:
 
      — Я люблю тебя.
 
И тогда Тимоти произнес что-то непонятное, склонился над ней и, прежде чем прижаться губами к ее левой груди, над сердцем, прошептал:
 
      — Прости меня…
 

Глава 1

 
 
Азрик Крелл, Рыцарь Смерти, изумленно смотрел, как белая фигурка кендера для игры в кхас бросилась бежать по игровой доске, на полной скорости врезалась в его собственную фигуру, в черного рыцаря, и схватилась с ним. Обе фигурки упали на пол и покатились в сторону.
«Эй, ты! Это не по правилам!» — было первой, гневной мыслью Крелла.
Второй, несколько смущенной: «Я никогда еще не видел, чтобы фигуры кхаса такое вытворяли».
В третьей мысли забрезжило озарение: «Это не простая фигура».
В четвертой сквозило явное подозрение: «Что-то странное здесь происходит».
После чего он сбился, надо полагать, по той причине, что оказался вовлеченным в битву за свою бессмертную жизнь с кошмарным гигантским богомолом.
Крелл всегда терпеть не мог насекомых, а этот самый богомол был поистине омерзителен: десяти футов ростом, с глазами навыкате, зеленый, с шестью зелеными же длинными лапами; двумя из них он вцепился в Крелла, вонзил жвала в его съежившийся дух и принялся вгрызаться в разум рыцаря.
Спустя один жуткий миг Крелл сообразил, что это не обычное насекомое. Это Бог, принявший такое обличье, Бог, который очень сильно его не любит. В этом не было ничего удивительного. Крелл успел оскорбить нескольких Богов, пока был еще жив, в том числе и покойную, но не упокоившуюся Такхизис, Владычицу Тьмы, и ее неистовую и мстительную дочь, Морскую Королеву Зебоим, которая вышла из себя, узнав, что именно Крелл был тем, кто предал и убил ее возлюбленного сына, Лорда Ариакана.
Зебоим захватила Крелла и убивала его медленно, с удовольствием. Когда, наконец, в его растерзанном теле не осталось и искры жизни, она прокляла его, обратив в Рыцаря Смерти и заточив в Башню Бурь на труднодоступном проклятом острове, где он жил некогда, служа тому, кого потом предал; здесь рыцарю предстояло провести вечность, постоянно помня о совершенном преступлении.
Избранное Зебоим наказание обернулось не совсем тем, на что она надеялась. Другой знаменитый Рыцарь Смерти, Лорд Сот, представлял собой трагическую личность, вечно терзаемую угрызениями совести и постоянно стремящуюся к самопожертвованию. Креллу же, напротив, скорее нравилось быть Рыцарем Смерти. После кончины он обрел то, что всегда ценил, будучи живым: возможность издеваться и терзать того, кто слабее. При жизни зануда Ариакан не позволял Азрику предаваться садистским удовольствиям.
Теперь же Крелл был одним из самых могущественных существ в Кринне, чем с радостью пользовался.
Один его вид, вид призрака в черных доспехах, в черном шлеме с закрученными рогами, в прорезях которого горели красным светом глаза бессмертного, вселял ужас в сердца тех глупцов или наглецов, которые проникали в Башню Бурь в поисках сокровищ, якобы оставшихся от рыцарей. Крелл от души наслаждался их обществом. Он заставлял свои жертвы играть с ним в кхас, внося оживление в игру тем, что мучил их, пока они не умирали.
Зебоим доставляла ему неприятности, держала его узником Башни Бурь, пока на него не обратил внимание Чемош, Бог Смерти. Крелл заключил с ним сделку и освободился таким образом из Башни Бурь. Находясь под защитой Чемоша, Азрик даже мог задирать теперь свой сгнивший нос перед Зебоим.
Чемош владел душой Лорда Ариакана, обожаемого сына Морской Королевы. Душа была помещена в фигурку кхаса. Чемош держал душу Лорда в заложниках, чтобы Зебоим «хорошо себя вела». У него имелись виды на некую башню, выстроенную в Кровавом море, и он не желал, чтобы Богиня вмешивалась в его планы.
Зебоим, обезумев, отправила одного из своих приверженцев, какого-то жалкого монаха, в Башню Бурь для спасения сына. Крелл обнаружил, что монах ошивается вокруг; он всегда был рад гостям, поэтому и «пригласил» монаха сыграть с ним партию в кхас.
Надо отдать должное Креллу, он понятия не имел, что монах послан Богиней. Мысль о том, что монах мог пробраться сюда с целью похитить фигуру кхаса с заключенной в ней душой Ариакана, даже не промелькнула в его мозгу, мозгу, в котором, следует признать, не было особенной проницательности и при жизни, а теперь он еще больше усох, заключенный в громоздкий и пугающий стальной шлем, и в данный момент в этом мозгу пировал гигантский богомол, посланный Богом.
Богом, благоволящим к этому проклятому монаху, монаху, который нечестно играл. Во-первых, монах принес запрещенную фигуру, во-вторых, эта фигура сделала запрещенный ход, и, в-третьих, монах, вместо того чтобы корчиться и стонать от боли, после того как Крелл сломал ему несколько пальцев, просто ударил Рыцаря Смерти посохом, превратившимся в Бога-богомола.
Крелл отбивался от богомола в слепом ужасе, он молотил по нему кулаками, пинал, выкручивал суставы, пока богомол вдруг не исчез.
Посох монаха снова стал посохом и лежал на полу. Крелл как раз собирался разбить его в щепки, когда его внезапно пронзила пятая мысль: «А вдруг от прикосновения посох снова превратится в насекомое?»
Не спуская с палки настороженного взгляда, Крелл обошел вокруг, оценивая сложившуюся ситуацию. Монах сбежал — чего и следовало ожидать. Крелл разберется с ним позже. В конце концов, ему некуда идти, некуда деться с этой проклятой скалы. Массивная крепость стояла на вершине голого утеса, о который бились волны вечно штормового моря. Крелл поставил перевернутую монахом доску и собрал фигурки, просто чтобы убедиться, что ценнейшая из них, врученная ему Чемошем, не пострадала.
Фигуры не было.
Крелл с лихорадочной поспешностью расставил фигуры на доске. Не хватало двух, и в одной из них была заключена душа Ариакана — эту фигуру Чемош приказал Азрику охранять ценой его бессмертной жизни.
Рыцаря Смерти прошиб холодный пот, что не так-то просто, если у тебя больше нет дрожащей плоти, колотящегося сердца и сведенных судорогой кишок. Крелл упал на колени. Он заглянул под стол и пошарил там. Фигуры рыцаря нигде не было, кендера не было тоже.
 
      — Монах! — прорычал Азрик.
 
Подгоняемый живым видением того, что сотворит с ним Чемош, если он не вернет фигуру кхаса, заключающую в себе душу Лорда Ариакана, Крелл пустился в погоню.
Он не думал, что погоня займет много времени. Монах был сломлен и физически, и духовно. Он, наверное, едва идет,— куда ему бегать.
Крелл вышел из башни, где они так уютно, так по-дружески разыгрывали партию в кхас, пока монах все не испортил, и спустился во внутренний двор. И тут же понял, что у монаха имеется союзник — Зебоим, Морская Королева. На глазах у Крелла на небо набежали темные грозовые тучи, шипящая молния ударила в башню, откуда он только что вышел.
Крелл был не самым блистательным мыслителем на свете, но иногда и у него случались удивительные озарения.
 
      — Только тронь меня, ты, Морская Стерва! — заревел Азрик. — Монах украл не ту фигуру! А твой сынок у меня в руках! Если ты поможешь этому вору сбежать, Чемош испепелит твоего разлюбезного сыночка, отправит его душу в Вечную Тьму!
 
Блеф Крелла принес плоды. Молнии неуверенно засверкали между тучами. Ветер стих. Небо еще больше потемнело. Несколько градин ударилось о стальной шлем рыцаря. Богиня плюнула в него дождем, и на этом все закончилось.
Она не осмелилась ничего ему сделать. Она не осмелилась прийти монаху на помощь.
А что касается монаха, он храбро ковылял по камням, тщетно пытаясь скрыться от Крелла. Его плечи безвольно опали. Он со свистом втягивал в себя воздух. Монаху конец. Его Богиня предала его. Крелл ожидал, что монах сдастся, падет духом, опустится на колени и станет умолять пощадить его презренную жизнь. Именно так поступил сам Крелл в похожей ситуации. Ему это не помогло, не поможет и монаху.
И снова монах сыграл нечестно. Вместо того чтобы признать поражение, он, собрав последние силы, заковылял прямо к краю утеса.
Мать-Бездна! Крелл, ошеломленный, все понял. Негодяй собирается прыгнуть!
Если он прыгнет, то унесет с собой фигуру кхаса, и тогда Крелл никак не сможет ее вернуть. Не кидаться же ему за ней в воды, принадлежащие Зебоим!
Крелл должен перехватить монаха, не дать ему осуществить задуманное. К сожалению, сделать это оказалось не так-то просто. Выпотрошенная сущность Крелла, заключенная в футляр из металлических пластин, в доспехи Рыцаря Смерти, с грохотом тащилась вперед. Бежать Азрик не мог.
Доспехи Крелла звякали и бряцали. Под тяжестью кованого металла дрожала земля. Рыцарь наблюдал со все возрастающим ужасом, как монах уходит.
Однако он обнаружил неожиданного союзника в лице Зебоим. Она тоже опасалась за судьбу фигуры кхаса, которую нес монах, и попыталась остановить его. Зебоим швыряла в монаха дождем и сбивала с ног порывами ветра. Истерзанный монах снова поднимался и ковылял дальше.
Он добрался до края утеса. Крелл знал, что там, внизу, семьдесят футов полета к острым гранитным обломкам.
 
      — Останови его, Зебоим! — вскричал Рыцарь Смерти. — Если ты не сделаешь этого, то сильно пожалеешь!
 
Монах сунул за пазуху, под испачканную кровью рясу, кожаный мешочек, который до того нес в руке.
Крелл, спотыкаясь, пробирался между камнями, изрыгая проклятия и размахивая мечом.
Монах залез на каменный выступ, нависающий над морем, и запрокинул голову к затянутому грозовыми тучами небу, освещенному вспышками страха Богини.
 
      — Зебоим! — прокричал монах.— Мы в твоих руках!
 
Крелл взревел.
Монах прыгнул.
Рыцарь Смерти рванулся за ним по скалам; он так разогнался, что по инерции на сумасшедшей скорости выскочил на край утеса и едва сам не свалился в море.
Он качался взад-вперед несколько холодящих сердце (если бы оно у него было) мгновений, прежде чем сумел обрести равновесие и отступить. Затем, дюйм за дюймом, осторожно придвинулся к краю и с опаской заглянул вниз. Крелл ожидал увидеть изуродованное тело монаха, распростертое на камнях, и Зебоим, слизывающую его кровь.
Ничего.
 
      — Мне конец, — пробормотал Крелл.
 
Он бросил взгляд на небо, где тучи становились все темнее и гуще. Снова поднялся ветер. Капля дождя посыпались на Рыцаря Смерти вместе с градом и молниями, мокрым снегом и крупными обломками ближайшей башни.
Крелл мог бы броситься под защиту Чемоша, но, как ни грустно, именно Чемош отдал ему на сохранение эту фигуру, фигуру кхаса, которой у Крелла больше не было. А Повелитель Смерти никогда не считался милосердным или всепрощающим.
«Где-нибудь на этом острове, — размышлял Крелл, едва разминувшись с пролетевшей в волоске от него каменной горгульей, — должна найтись дыра, достаточно глубокая и достаточно темная, чтобы никакой Бог не сумел меня там найти». Рыцарь Смерти развернулся и заковылял прочь, сражаясь с неистовой бурей.
 

Глава 2

 
 
Рис Каменотес был тем самым монахом, который решился на отчаянный прыжок с утеса под Башней Бурь. Он затеял игру, ставкой в которой была его жизнь и жизнь его друга, кендера Паслена, в надежде, что Зебоим не даст им умереть. Она не могла позволить им умереть, ведь у Риса была душа ее сына.
Во всяком случае, Рис очень на это надеялся. Еще у него в голове промелькнула мысль, что, если Богиня оставит его, ему придется выбирать: умереть медленно и мучительно от руки жестокого рыцаря либо погибнуть быстро и сразу на острых камнях внизу.
По счастливому стечению обстоятельств Рис вошел в воду в единственном рядом с Башней Бурь месте, где не было скал. Он опускался в море так глубоко, что дневной свет остался где-то высоко над ним. Он погружался все дальше в ледяную тьму, уже не понимая, где верх, а где низ. Хотя теперь это не имело значения. Ему ни за что не выбраться на поверхность. Он тонет, легкие разрываются. Рис открыл рот, отдаваясь на волю булькающей, душащей смерти…
Бессмертная рука гневной Богини протянулась в глубину океана, схватила Риса Каменотеса за шиворот, выдернула его из моря и выбросила на берег.
 
      — Как ты посмел подвергать моего сына такой опасности?! — прокричала Богиня.
 
Она выходила из себя, но Рис не слышал ее. Тучи ее гнева сомкнулись над его головой, словно черные воды океана, а он ничего не знал.
 
 
Рис лежал лицом вниз на теплом песке. Монашеская ряса промокла насквозь, как и башмаки, мокрые волосы прилипли к лицу, на губах засохла соленая корка, соль была и на языке, и в горле. Монах закашлялся, его стошнило, он начал хватать ртом воздух.
Вдруг могучие руки перевернули Риса на спину, развели в стороны его руки и принялись сгибать и разгибать их, выталкивая морскую воду из его из легких.
Рис, задыхаясь, отплевывался.
 
      — Вовремя ты очнулся,— сказала Зебоим, продолжая делать ему искусственное дыхание.
 
Рис со стоном прокашлял:
 
      — Перестань! Не надо! — Он отрыгнул еще порцию воды.
 
Богиня отпустила его, и руки монаха безвольно упали на песок.
Глаза Риса горели от морской соли. Он едва смог их открыть и теперь, глядя сквозь узкие щелочки, видел подол зеленого одеяния, струящийся по песку рядом с ним. Босая нога больно ткнула его в бок.
 
      — Где он, монах? — требовательно спросила Зебоим.
 
Богиня опустилась на колени рядом с Рисом. Ее сине-зеленые глаза сверкали. Неутомимый ветер колыхал похожие на морскую пену локоны. Зебоим запустила пальцы монаху в волосы, подняла его голову и заглянула в глаза.
 
      — Где мой сын?
 
Рис попытался ответить. Горло саднило. Он провел языком по соленой корке на губах и простонал:
 
      — Воды!
      — Воды? — возмутилась Зебоим. — Да ты и так выхлебал половину моего океана! Ну ладно, — буркнула она обиженно, когда глаза Риса закрылись и он тяжело свалился обратно на песок.— Вот. Только не пей сразу много. Иначе тебя снова стошнит. Только прополощи рот.
 
Одной рукой она поддерживала ему голову, а другой поднесла к его губам чашу с холодной водой. Прикосновения Богини бывали нежными, когда она того хотела. Рис благодарно втянул в себя прохладную жидкость. Зебоим провела влажными пальцами по его губам и векам, стирая соль.
 
      — Ну вот,— заговорила Богиня успокаивающе. — Вот ты и получил свою воду. — Голос ее сделался жестким. — А теперь хватит увиливать. Я хочу получить своего сына.
 
Когда Рис потянулся рукой за пазуху, где под рясой был спрятан кожаный мешочек, острая боль пронзила его, он охнул. Поднес к глазам ладони. Пальцы были багровые, опухшие, неестественно согнутые. И не шевелились.
Зебоим посмотрела на него и фыркнула.
 
      — Я тебе не целительница, что бы ты там себе ни думал! — произнесла она холодно.
      — Я и не просил меня исцелять, госпожа, — процедил Рис сквозь сжатые зубы.
 
Он медленно сунул изуродованную руку под рясу и облегченно, выдохнул, нащупав мокрую кожу: монах испугался, вдруг мешочек выпал, когда он прыгал с утеса. Рис потащил мешочек, но сломанные пальцы не слушались, он никак не мог его вынуть.
Богиня схватила его за руку и, палец за пальцем, поставила сломанные кости на места. Боль была невыносимая, в какой-то миг Рису показалось, что он сейчас лишится сознания. Однако, когда Зебоим закончила, сломанные кости срослись, синяки растаяли, головокружение начало проходить. Судя по всему, Зебоим обладала даром целительных прикосновений.
Рис лежал на песке, истекая потом и дожидаясь, когда отступит тошнота.
 
      — Я тебя предупреждала, — сурово произнесла Зебоим. — Я не Мишакаль.
      — Нет, Королева, — пробормотал Рис. — Но все равно большое спасибо.
 
Рис потянулся исцеленными руками под рясу, вытащил кожаный мешочек и развязал стягивающую его горловину веревку. Две фигурки кхаса выпали на песок — черный рыцарь верхом на синем драконе и кендер.
Зебоим схватила фигурку черного рыцаря. Она нежно поглаживала ее пальцем и ворковала:
 
      — Мой сын! Мой дорогой сын! Твоя душа будет свободна. Мы сейчас же отправляемся к Чемошу.
 
Последовала пауза, словно Зебоим выслушивала ответ, после чего заговорила совсем другим голосом:
 
      — Не спорь со мной, Ариакан. Мать лучше знает, что делать!
 
Держа фигурку на ладони, Морская Королева поднялась на ноги. Грозовые тучи затянули небо. Подул ветер, швыряя в лицо Риса колючий песок.
 
      — Не уходи, госпожа! — в отчаянии закричал он. — Сними заклятие с кендера!
      — Какого еще кендера? — спросила Зебоим беззаботно. Тучи клубились вокруг, готовые унести ее прочь.
 
Рис вскочил на ноги. Он схватил фигурку кендера и показал ей.
 
      — Он рисковал своей жизнью ради тебя,— сказал монах, — так же как и я. Задай себе один вопрос, Королева. С чего бы Чемошу освобождать душу твоего сына?
      — С чего? Да с того, что я прикажу ему, вот с чего! — ответила Зебоим, но не так напористо, как обычно. Она, кажется, засомневалась.
      — Чемош сделает это только по одной причине, Королева, — продолжал Рис. — Он сделает это, потому что боится тебя.
      — Разумеется, боится, — подтвердила Зебоим, пожимая плечами. — Все меня боятся.
 
Она немного помедлила, а затем спросила:
 
      — Но я не против выслушать твое мнение по этому вопросу. Почему, как ты думаешь, Чемош боится меня?
      — Потому что ты узнала слишком много о Возлюбленных, этих кошмарных мертвецах, которых он создал. Ты узнала слишком много о Мине, их предводительнице.
      — Ты прав. Эта девчонка, Мина… Я совсем о ней забыла. — Зебоим бросила на Риса взгляд, в котором выражалось неохотное признание его правоты. — И еще ты прав в том, что Бог Смерти не освободит душу моего сына, во всяком случае просто так. Мне нужно каким-то образом надавить на него. Мне нужна Мина. Ты обязан найти ее и привести ко мне. Кстати, это задание я дала тебе первым. — Зебоим сверкнула на него глазами. — Так почему же ты до сих пор не выполнил его?
      — Я спасал твоего сына, госпожа, — ответил Рис. — Я возобновлю поиски, но, чтобы найти Мину, мне потребуется помощь кендера…
      — Какого кендера?
      — Вот этого кендера, Паслена, моя Королева, — пояснил монах, поднимая фигуру кхаса, которая отчаянно махала крошечными ручками.— Этого кендера — ночного бродяги.
      — Что ж, очень хорошо! — Зебоим смахнула песок с фигурки кхаса, и рядом с Рисом уже стоял Паслен.
      — Верните мне нормальный размер! — проорал он, потом огляделся вокруг и заморгал. — О, уже все. Ух ты! Спасибо!
 
Паслен ощупал себя со всех сторон, поднял руку и дотронулся до головы проверить, на месте ли хохолок (тот был на месте), оглядел свою рубаху, убеждаясь, что она до сих пор на нем. Рубаха была на нем. И штаны тоже, его любимого цвета, бордовые, во всяком случае, когда-то они были бордовыми, теперь же приобрели весьма примечательный лиловый оттенок. Кендер отжал рубаху, штаны и волосы — и ему стало гораздо лучше.
 
      — Никогда больше не стану жаловаться на свой маленький рост, — заверил он Риса прочувствованно.
      — Если это все, что я могу сделать для вас обоих, — колко произнесла Зебоим, — я отправляюсь по неотложным делам…
      — Еще одно, Королева, — перебил монах. — Где мы сейчас?
 
Богиня рассеянно огляделась:
 
      — Вы на берегу моря. Откуда я знаю, где это? Меня подобные вещи не интересуют. Мне на это совершенно наплевать.
      — Нам необходимо вернуться в Утеху, госпожа, — сказал Рис, — чтобы отыскать Мину. Я знаю, что ты спешишь, но если бы ты могла забросить нас туда…
      — А может быть, мне еще, набить ваши карманы изумрудами? — поинтересовалась Зебоим, саркастически кривя губы. — И подарить вам замок на берегу Сиррионского моря?
      — Ага! — радостно выкрикнул Паслен.
      — Нет, моя Королева, — сказал Рис. — Просто отправь нас назад и…
 
Он замолк, потому что рядом с ним больше не было никакой Богини. Были только Паслен, несколько чрезвычайно ошарашенных людей и могучий валлин, в ветвях которого располагалось здание с остроконечной крышей.
Бодрый лай заполнил все вокруг. Черно-белая собака, дремавшая до сего момента на освещенном солнцем крыльце, вдруг вскочила, сбежала по лестнице и проскользнула между ногами людей, едва не сбив их при этом.
Пролетев через лужайку, Атта бросилась к Рису и запрыгнула ему на руки.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19