Колодец тьмы

      — Я что, тебя звал? Убирайся отсюда, старый пердун! — крикнул Дагнарус и бросился в камергера кубиком.
      Осмелевший Гарет тоже бросил в камергера кубик, однако его бросок получился коротким и вялым. Кубик Дагнаруса был пущен с большей ловкостью и точностью и не достиг своей цели только потому, что камергер счел за благо захлопнуть дверь.
      Дагнарус открыл одну из книг — большую, в кожаном переплете, с обложкой, украшенной сусальным золотом. Ее страницы были из тонкого пергамента с золотым обрезом. Боясь пошевелиться, Гарет восхищенно смотрел на книгу. Он с благоговейным удивлением рассматривал картинку: рыцарь в волшебных доспехах, сражающийся с драконом. Такие сказки ему рассказывала перед сном няня. Гарет понял, что книга написана магами-летописцами, хранящими повествования о великих деяниях, совершенных героями прошлого и служащих ныне в назидание потомкам.
      — Вы хотите почитать эту историю? — спросил Гарет, которому самому страстно захотелось коснуться страниц книги.
      — Нет, — хмыкнул Дагнарус.
      Захлопнув книгу, он взгромоздил на нее другую.
      — Это будет наша крепость.
      Принц установил перед стопкой книг катапульту и приготовился стрелять.
      — Мы будем играть в войну.

Глава 2
Младший Страж

      У эльфов есть легенда, повествующая о том, как в начале времен трепетание крыльев бабочки заставило потоки воздуха устремиться во все стороны, подобно ряби на воде. Ветры набирали силу и мощь, пока, наконец, не слились в ураган, пролетевший тысячу миль и разрушивший город. Если эта легенда правдива (во всяком случае, она явилась причиной почитания эльфами бабочек), то звук мраморных шариков, вылетавших из игрушечной катапульты принца и ударявших по рядам солдатиков, достигнув ушей Защитника Божественного, превратился в такой грохот, что Защитник услышал звуки настоящей войны и ощутил запах крови тысяч ее жертв.
      Он размышлял о войне, скармливая хлебные крошки золотым рыбкам. Рыбки шумно плескались, сражаясь за пищу и нарушая спокойствие декоративного пруда. Защитник высоко ценил покой, но одновременно получал удовольствие, наблюдая, как рыбки дерутся из-за крошек хлеба. Поэтому Защитник предпочитал кормить рыбок сам, а не поручил это повседневное дело кому-нибудь из слуг.
      Закончив кормление, Защитник простер перед собой руки. К нему подошел слуга с чашей чистой воды и полотенцем. Защитник смыл остатки крошек, вытер руки полотенцем и обратился к другому слуге.
      — Сегодня я даю аудиенцию в кедровой роще. Сильвит из Дома Киннотов уже прибыл?
      Слуга поклонился.
      — Да, Защитник. Он ожидает ваших распоряжений.
      — Он будет вкушать со мною вино в кедровой роще, — решил Защитник. — Приведешь его в назначенный час.
      Слуга вновь поклонился и удалился, пятясь задом, как то надлежало делать в присутствии особ высокого происхождения и положения. Трое присутствующих аристократов, которым уже была дана аудиенция возле декоративного пруда, переглянулись. Сильвит из Дома Киннотов, откуда происходил и сам Защитник, был всего-навсего мелкой рыбешкой наподобие той, что плескалась в пруду. Правда, он имел звание Младшего Стража Восточного Леса, пожалованное ему Божественным. Вдобавок Сильвит был одним из дальних родственников Защитника. Однако у Защитника имелось множество дальних родственников, среди которых насчитывалось достаточное количество Младших Стражей. Слова о предстоящем вкушении вина в кедровой роще сразу превратило Сильвита из мелкой рыбешки в крупную рыбу.
      Слуга, являвшийся одним домашних из слуг, передал распоряжение Защитника другому слуге, исполнявшему обязанности вне дома. Тот уже передал его Сильвиту, который пока ожидал на четвертой террасе, считая от внешних ворот. Поскольку Сильвиту была оказана честь вкушения вина с Защитником и, следовательно, он был допущен в дом, слуга предложил приглашенному проследовать за ним на девятую террасу, располагавшуюся в непосредственной близости от дома.
      Сильвит воспринял новости о дарованной ему аудиенции и перемещении на более высокую террасу молча и с внешним спокойствием, однако его сердце бешено заколотилось. Эльфов с ранних лет приучают скрывать свои чувства, чтобы они не мешали и не задевали других и ничем не нарушали жизнь окружающих. Из-за этой привычки эльфы кажутся людям холодными и бесчувственными. У людей же, как известно, чувства сдерживать не принято, отчего люди, сами того не желая, наносят друг другу всевозможный вред. Эльфы считают недопустимым вторгаться в жизнь своих соплеменников даже пристальным взглядом. Ведь в таком случае они были бы вынуждены разделять чью-то радость или горе, ликование или отчаяние. Только те, кто находится в самых тесных и интимных отношениях с эльфом, например — спутник души или чьи-то почитаемые родители — могут добровольно взять на себя груз радостей и забот другого.
      Причина такой строгой дисциплины проста — выживание. Эльфы живут по триста лет и даже больше. Их немногочисленные города густо населены. Эльфы не отличаются любовью к приключениям и редко уезжают далеко от своих домов и предков-наставников. Для подобных путешествий эльфу нужно веское основание. В этом эльфы являют собой полную противоположность дворфам, которые никогда не задерживаются на одном месте более двух дней. Эльфы мало понимают людей, но дворфов они понимают еще меньше.
      Эльфы отличаются высокой рождаемостью и низкой смертностью (если только часть великих домов или все разом не находятся в состоянии войны). Разные поколения одной семьи эльфов продолжают жить вместе, отчего их дома и города столь плотно населены. Каждый эльф, таким образом, почти постоянно находится на виду, на слуху и, образно говоря, «на носу» многих других эльфов. Только благодаря строжайшей дисциплине и самодисциплине эльфам удается выдерживать перенаселенность и сохранять здравый рассудок.
      Человек, попавший в жилище эльфов, удивляется царящим там тишине и спокойствию. Его несказанно удивляет, что под крышей небольшого дома могут жить тридцать эльфов, принадлежащих к шести поколениям, не говоря уже о слугах, Досточтимом Предке, тетках, дядях, двоюродных и троюродных братьях и сестрах. И наоборот: эльф, оказавшийся в жилище людей, бывает подавлен шумом, суетой и зловонием и в равной степени несказанно удивлен, что в громадном доме обитает всего-навсего супружеская чета с ребенком и одним — двумя слугами.
      Чем выше положение, занимаемое эльфом, тем больше его дом, хотя величина жилища обусловлена опять-таки простой причиной. В таком доме, как правило, живет больше родственников, включая Старейшин Дома, их непосредственных потомков и гостей из числа знати. Гости обычно размещаются в гостевых домах, находящихся близ внешних ворот. В одном из таких домов Сильвит по прибытии провел ночь. Дом его семьи находился к северу от Ловода — родного города Защитника. Защитник вызвал Сильвита, и тот мчался день и ночь, меняя лошадей и торопясь поспеть к сроку.
      Сильвит взбирался по нескончаемым каменным ступеням, ведущим из четвертого сада к девятому. Он сдерживал свое ликование, чтобы сохранять должное расстояние между собой и слугой. Сады располагались террасами, тянущимися по склону горы. Вокруг нежно журчащих фонтанчиков красовались декоративные кустарники и пруды. Розы, орхидеи и дикий виноград скрывали каменные переходы. Дорожки шли между стенами аккуратно подстриженной живой изгороди. Некоторые из них проходили сквозь тенистые гроты. Эти удивительные по красоте сады имели несколько назначений. Они сообщали посетителю о богатстве и могуществе владельца, который мог себе позволить содержать слуг для ухода за садами. Красота помогала пришедшему забыть, что ему предстоит пройти тысячу ступеней по склону горы, добираясь от подножья до главного жилища. Конечно, если приглашенному выпадала честь там оказаться. Многие из тех, кого принимал Защитник, не поднимались выше четвертого сада, а кое-кто — даже выше первого. Сильвиту была оказана великая честь.
      Сады имели также и военное назначение, защищая дом от нападения. Сильвит не видел смертельных ловушек, скрытых в кустах, но, будучи солдатом, знал об их существовании. Он обратил внимание на лестницы — настолько узкие, что по ним мог пройти только один эльф. Эти лестницы, вырубленные в камне склона, были единственной дорогой наверх, к дому. Любая армия, решившая взять дом штурмом, была бы вынуждена рассыпаться по склону. Камни и скользкая почва затрудняли продвижение, делая атакующих легкой добычей искусных лучников Защитника.
      Проходя через тенистый грот, с потолка которого свешивались приятно пахнущие цветы, Сильвит заметил решетку, скрытую в каменном полу, — вход в один из многочисленных подземных туннелей, вне всякого сомнения, связанных с домом. Это давало возможность солдатам Защитника, оставаясь невидимыми для вражеских глаз, быстро передвигаться под землей и неожиданно появляться в любой точке сада.
      Защитник был надежно защищен. Но, судя по всему, он действительно нуждался защите. Дом Киннотов ныне вел опасную игру.
      Дойдя до входа в девятый сад, слуга остановился, давая Сильвиту время оценить красоту сада и ощутить ее воздействие на свою душу. Зная о том, что душе, наравне с телом, требуется пища для поддержания должного равновесия, без которого невозможно крепкое здоровье, Сильвит выбросил из головы все обыденные мысли и позволил душе свободно бродить по прекрасному саду.
      Слуга терпеливо стоял у входа в сад, ожидая, пока Сильвит совершит прогулку по тщательно вымощенной дорожке, вившейся среди разнообразных растений. Они были подобраны таким образом, что каждая группа говорила о своей части души, а каждый аромат возбуждал определенную часть тела. Когда Сильвит завершил прогулку, слуга поклонился и спросил, не желает ли уважаемый гость освежиться и подкрепиться.
      Это было еще одним признаком почтения, оказанного Сильвиту Защитником, и признаком его возросшего статуса. В четвертом саду ему предложили лишь чашку воды. Сильвит ответил согласием, ибо отказ означал бы оскорбление для хозяина. Слуга удалился. Сильвит уселся на уступе небольшой скалы, нависавшей над прудом, в котором росли водяные лилии. К месту, где он сидел, подплыло несколько рыбок в надежде получить крошки.
      С этого места Сильвиту открывался прекрасный вид на дом Защитника, точнее, на один из принадлежащих ему домов. Он не отличался внушительными размерами, но по всем признаком был любимым домом Защитника. Главным жилищем Защитника являлся громадный замок в Ловоде — городе, управлявшемся Домом Киннотов с тех пор, как Отец и Мать привели своих детей на землю.
      Дом покоился на гранитном фундаменте, но его стены были деревянными, а дерево обмазано глиной. Он имел три этажа. Жилище радовало глаз своими формами и было удобным. Рядом находился арсенал, соединенный с домом крытой галереей. Дом окружала гранитная стена, и подойти к нему можно было лишь кружными путями — по дорожкам, пролегающим между стеной и парадным входом. Городской замок Защитника был построен аналогичным образом, хотя и отличался более внушительными размерами и лучшей укрепленностью. Защитник с семьей проводили в здешнем доме большую часть года, а в замок перебирались лишь во время войны.
      Сильвит постарался не слишком долго рассматривать жилище Защитника и оборонительные сооружения. Любой, кто следил за ним (а он был уверен, что за ним следят), мог бы заподозрить гостя в попытке найти способ ослабить оборону дома. Восхищенный взгляд Сильвита задержался на жилище Защитника столько времени, сколько допускали приличия, затем вернулся к созерцанию сада. Вежливость эльфа была вознаграждена, поскольку в саду находился еще один гость, точнее гостья.
      Сильвит не заметил ее во время своей успокаивающей душу прогулки, поскольку женщина гуляла в другой части сада, отделенной каналом, размеренно несущим свои воды по каменному руслу. Через канал был перекинут арочный мостик. Слуга привел Сильвита именно в эту часть сада, намеренно разделив гостей. Женщина бродила по дорожкам, восхищаясь цветами и иногда дотрагиваясь до них рукой. За нею следовала служанка, соблюдая, как то требовали правила, должное расстояние.
      Сильвит поднялся и вышел на открытое пространство, чтобы оказаться в поле зрения незнакомой женщины и не дать ей повода подумать, будто он шпионит за ней. Служанка заметила эльфа и обратила на него внимание хозяйки. Женщина глянула в его направлении и отвесила официальный поклон. В ответ Сильвит тоже поклонился, соединив руки и прижав их ко лбу. Хотя женщина была ему не знакома, по рисунку ткани ее роскошных одеяний он определил, что она является женой одного из Стражей Восточного Леса. Следовательно, по статусу она занимала более высокое положение, нежели Сильвит, который был лишь Младшим Стражем. Должно быть, ее муж находился сейчас у Защитника. Сильвита удивило, что она гуляет по саду девятой террасы, тогда как по своему положению она должна была бы находиться в садах, окружавших дом.
      Возвратившийся слуга принес жасминовый чай и тарелку засахаренных плодов шиповника. Одновременно с ним в той части сада, где находилась женщина, тоже появился слуга, принесший чайник и тарелку. У эльфов считается крайне невежливым пить и есть в присутствии другого лица, не предложив разделить трапезу. Поэтому, в отличие от людей, слуги эльфов не стоят и не ждут, пока их господа насытятся. Слуг на это время отпускают, чтобы и они могли подкрепиться. Если один эльф осмелится есть в присутствии другого, не предложив объединиться для совместной трапезы, это считается величайшим оскорблением. Затяжная война между Домом Тровалей и Домом Вивалей, продолжавшаяся пять столетий, была вызвана тем, что предводитель Дома Тровалей на глазах у предводителя Дома Вивалей съел гранат.
      Однако в данном случае в саду было предусмотрено множество уединенных уголков, чтобы двое незнакомых эльфов, если они пожелают, могли подкрепиться и освежиться в одиночестве, не оскорбляя при этом друг друга. Решение оставалось за женщиной, поскольку ее положение было выше.
      Она бросила быстрый взгляд в направлении Сильвита и что-то сказала служанке. Та перешла мостик, приблизилась к Сильвиту, опустив глаза, и трижды низко поклонилась ему.
      — Уважаемый незнакомец, моя хозяйка велела сказать, что сад слишком прекрасен, и двоим глазам и одним устам трудно по достоинству оценить его великолепие. Две пары глаз и двое уст смогут лучше выразить свое восхищение этими чудесами. Хозяйка желает знать, не будете ли вы любезны оказать честь саду, присоединившись к ее трапезе?
      — Я окажу честь саду, а также — ее светлости, — ответил Сильвит и пересек мостик, двигаясь вслед за служанкой.
      Оказавшись на другой стороне, он поклонился незнакомке, прошел несколько шагов, поклонился вторично и подошел к ней на расстояние десяти шагов. Там он остановился и поклонился в третий раз. Выпрямившись, он представился:
      — Я — Сильвит из Дома Киннотов, Младший Страж Восточного Леса. Благодарю вас за оказанную мне честь. Я и мой дом — к вашим услугам.
      Женщина рассматривала кукушку, восседавшую высоко на дереве, — ее бессвязное кукование звучало резким диссонансом негромкому журчанию струй фонтана. Услышав голос Сильвита, женщина оторвала взгляд от дерева, повернулась и посмотрела на молодого эльфа.
      — Я — Вэлура из дома Мабретонов.
      Сильвит уже понял это, увидев на ее мантии символ Мабретонов. И вновь он удивился: почему она здесь, когда ее муж должен сейчас находиться в доме?
      Женщина села за столик, установленный слугами возле пруда. Слуги расставили на столике чайники, чашки и тарелки, после чего удалились. Сильвит, имевший право сесть только после того, как сядет эта женщина, увидел в тени грота двух воинов с эмблемами дома Мабретонов. Слуги принесли чай и им, чтобы те смогли освежиться, не прекращая пристального наблюдения.
      Учитывая молодость женщины и ее красоту (она была самой прекрасной из всех женщин народа эльфов, виденных когда-либо Сильвитом), его не удивило стремление ее мужа окружить свое сокровище охраной. Слова, произнесенные Сильвитом, были совершенно искренними.
      — Госпожа, сад воистину прекрасен, но благодаря цветку Мабретонов его красота возросла стократно.
      Госпожа Вэлура ответила вежливом наклоном головы. Краска не залила ее нежные, подобные лепесткам орхидей, щеки. Довольная улыбка не тронула ее ярко-алых губ. Она привыкла к комплиментам, и они ей претили.
      — Вам предстоит аудиенция у Защитника, господин Сильвит? — спросила она, показав жестом, что ему следует разлить по чашкам чай.
      Если бы Сильвит занимал более высокое положение, роль хозяйки досталась бы ей.
      — Госпожа, мне оказана честь вместе с Защитником вкушать вино в кедровой роще.
      Вэлура подняла тонкие брови, взглянув на него более уважительно.
      — Вы встретите там моего мужа. Господин Мабретон также вкушает вместе с Защитником вино в кедровой роще.
      — В таком случае ваша светлость поступила мудро, воспользовавшись теплом и красотой этого дня, чтобы погулять в саду вместо сидения в четырех стенах. Поверьте, при всем при том у меня и в мыслях нет намерения усомниться в великолепии этого строения; я вполне искренне восхищен просторным и удобным жилищем.
      Губы женщины изогнулись, зеленые глаза вспыхнули внутренним светом, напомнив Сильвиту свет солнца, проникающий сквозь зеленую листву. Вэлура сделала несколько глотков чая и съела кусочек ягоды шиповника, после чего сказала:
      — Иными словами, господин Сильвит из Дома Киннотов, вас удивляет, почему я дожидаюсь мужа в этом саду вместо того, чтобы находиться в саду, примыкающем к дому?
      Она не обратила внимания на вежливые возражения Сильвита и добавила:
      — Я — дочь Анока из Дома Ллайверов.
      Сильвит понимающе поклонился. Он мог бы догадаться об этом и по знакам, вытатуированным вокруг ее глаз. Эти знаки слегка напоминали полумаску, но их назначение — сообщать о происхождении эльфа. Однако Сильвита так захватила красота Вэлуры, что он не стал вникать в подробности татуировки. Женою Защитника была Хайра из Дома Танатов. На протяжении нескольких сотен лет Дома Танатов и Ллайверов периодически находились в состоянии войны. Несмотря на то, что сейчас между обоими домами был заключен мир, давнишняя враждебность сохранялась. Дочь Дома Ллайверов не могла войти в дом дочери Дома Танатов, не потеряв лица, равно как и дочь Дома Танатов не могла оказать гостеприимство своему врагу. Но поскольку жену столь знатного вельможи не имели права оставить дожидаться мужа за внешними воротами, в качестве компромисса был выбран девятый сад.
      Если бы дома вновь начали воевать, господин Мабретон оказался бы в печальной ситуации, вынужденный разрываться между долгом перед своей семьей и перед семьей жены с одной стороны, и долгом перед Защитником — с другой. Впрочем в сходном положении оказался бы и сам Защитник. И он, конечно же, понимал это, а потому делал все возможное, чтобы не допустить новой вспышки войны между домами.
      — Обычно, когда мой муж отправляется на аудиенцию к Защитнику, я остаюсь дома. Но в этот раз отсюда мы направимся в Глимрэ, чтобы войти в Портал и совершить путешествие в Виннингэль, где моему мужу предстоит вступить в должность посла. Ему не хотелось оставлять меня в нашем дорожном лагере и он настоял, чтобы я сопровождала его.
      — Вам когда-либо доводилось путешествовать через Порталы? — спросил Сильвит.
      — Нет, господин. А вам?
      Никто из них ни разу не входил в магический Портал и не бывал в прославленном городе людей Виннингэле. Оба наслышались различных историй и теперь сравнивали известные им сведения. Сильвит и Вэлура поговорили о путешествии через Порталы — магические туннели, построенные магами Виннингэля. В отличие от обычного путешествия, требовавшего не менее полугода, через Портал до Виннингэля можно было добраться за один день.
      — Я слышала, что обстановка внутри Портала самая обыденная, — сказала Вэлура. — Маги придали им вид обыкновенных туннелей, пробитых сквозь гору. Никаких признаков того, что Порталы проходят сквозь пространство и время. Вас окружают серые стены, гладкие, как мрамор, серый потолок и серый пол, по которому легко передвигаться. Внутри не жарко и не холодно. Путешествие занимает несколько часов и, судя по тому, что я слышала, неимоверно скучно. Смотреть не на что, заняться тоже нечем. Должна сказать, это меня разочаровало. Я надеялась увидеть нечто волнующее.
      Значит, жизнь с господином Мабретоном не была волнующей. Возможно, дело обстояло совсем не так, как явствовало из ее слов. Так или не так, но Сильвит сделал вид, что не услышал этого замечания, которое можно было бы посчитать в высшей степени оскорбительным для ее мужа. Однако Сильвит запомнил слова Вэлуры; кто знает, возможно, в будущем они ему пригодятся.
      — Однако, госпожа Вэлура, эти туннели и должны выглядеть обыденно, — примирительно сказал Сильвит. — Подумайте о купцах и ремесленниках, которым приходится многократно путешествовать через Порталы. Если бы они чувствовали себя там неуютно или испытывали страх, то вряд ли решились бы на новое путешествие.
      — Я убедилась, что подобная публика готова ради прибыли выносить громадные трудности, господин Сильвит, — сказала Вэлура. — Однако мне понятна ваша точка зрения. Уж пусть лучше торговец без опаски несет свои башмаки на рынки Виннингэля. Ради этого я готова обойтись без волнующих впечатлений.
      С Порталов разговор перешел на мир людей. В том мире госпожа Вэлура наверняка встретит немало волнующего, хотя, возможно, и не найдет присущей эльфам утонченности. Она вспоминала истории о том, насколько ужасна жизнь среди людей, отличающихся грубым поведением, странными обычаями и варварскими манерами.
      — Я постараюсь как можно меньше соприкасаться с людьми, — сказала госпожа Вэлура. — Мы даже не собираемся жить в Виннингэле. Я отказалась там жить. Господин Мабретон купил для меня дом в тихом, лесистом месте близ реки Хаммеркло. Дом достаточно удален от человеческого города. Муж рассчитывает на время укрываться там, когда выходки людей будут становиться для него невыносимыми.
      Сильвит высказал требуемое в таких случаях сочувствие, хотя теперь его слова звучали не вполне искренне. По правде говоря, он не слишком разделял чувства Вэлуры. Сильвит принадлежал к тем редким эльфам, которым нравилось путешествовать. Он наслаждался новыми ощущениями и был готов отдать изрядную долю своего внушительного состояния за путешествие в Виннингэль, о чудесах которого он столько слышал. Но сейчас он был накрепко привязан к дому. Он не имел права покинуть семью без разрешения, которого отец никогда ему не даст. Долг перед семьей был выше любых личных желаний и потребностей. Однако долг перед Защитником превосходил долг перед семьей. Даже его отец не решился бы оспорить подобный приказ. Сильвит не уставал нашептывать в нужные уши, что был бы счастлив принять любое назначение, какое Защитник сможет ему предложить.
      Чайники опустели. Солдаты ударили мечами по щитам, давая понять, что, по их мнению, встреча между хозяйкой и обаятельным молодым незнакомцем слишком затянулась.
      Сильвит и сам почувствовал: пора прощаться. Он встал, поклонился, поблагодарил госпожу Вэлуру за то, что она столь щедро разделила с ним свое время. Он поинтересовался, не может ли оказать ей какую-нибудь услугу. Она ответила отрицательно и нетерпеливым жестом руки позволила ему удалиться. Этот жест недвусмысленно говорил: «Целый час ты забавлял меня. Но теперь ты мне наскучил, и чем быстрее ты исчезнешь, тем лучше».
      Сильвит пятился задом, пока не удалился на достаточное расстояние, когда мог повернуться к Вэлуре спиной, не рискуя нанести ей оскорбление. Он перешел мостик и, поскольку в саду больше нечем было заняться, эльф провел пару замечательных часов, заглядывая внутрь себя, оценивая свой внутренний сад, выдергивая сорняки и холя те растения, которые казались ему наиболее ценными. Там, во внутреннем саду, он посадил цветок в честь прекрасной госпожи Вэлуры.
      В сад вползли вечерние тени. Птицы запели свои колыбельные. Ночные цветы раскрывали лепестки и разливали в воздухе призывный аромат. В это время появился слуга, объявивший, что Защитник вкушает в кедровой роще вино и просит Сильвита присоединиться к нему.
      Сильвит последовал за слугой по крытым переходам, ведущим к дому. В воздухе раздавался звон колокольчиков. Эти «воздушные колокольчики» висели на каждом углу крыши строения. Эльфы почитают ветер священным; ветер дает силу их магии, поэтому они верят, что воздушные колокольчики говорят голосами богов.
      Сильвит вступил в дом, прошел мимо часовых, выказавших ему почтение сообразно его титулу; не более и не менее. Внутри дома его оставили в коридоре до тех пор, пока хозяйка дома не сообщит о его прибытии и не даст ему разрешения пройти дальше. Разрешение она дала, даже потрудившись выйти к нему; как-никак он был лишь Младшим Стражем. Сильвит задал традиционные вопросы о ее здоровье и благополучии, и, получив положительные ответы на оба, был препровожден к месту поклонения Досточтимому Предку.
      У эльфов каждый дом имеет своего предка-наставника. Такие предки соглашаются отказаться от отдыха в вечном саду Отца и Матери во имя своего рода, которому помогают разнообразными советами и наставлениями. Поскольку через Досточтимого Предка к живущим обращаются сами Отец и Мать, ослушаться его или ее советов и наставлений, какими бы неприятными они ни были, означает подвергнуть себя великой опасности.
      В каждом доме устраивают место поклонения Досточтимому Предку. В домах победнее оно может быть весьма скромным, состоящим из стола, курильницы, серебряного колокольчика и живых цветов, которые постоянно заменяют свежими. Место поклонения может быть и весьма внушительным, каким оно было в доме Защитника, занимая здесь целую комнату. Комнату наполняли предметы, некогда принадлежавшие Досточтимому Предку: расписные каминные экраны, веера с ручной росписью и даже ее одежда и обувь, а также ее любимая игра маджонг. По вечерам она часто играла с Защитником партию-другую.
      Сильвит позвонил в колокольчик, сообщив о своем присутствии и выказав свое почтение. Он уже был готов уйти, когда вдруг увидел женщину внушительной наружности, облаченную в цвета Дома. Женщина стояла у дальней стены комнаты и смотрела на него. Изумленный Сильвит узнал в ней Досточтимого Предка.
      Крайне польщенный оказанной ему честью, Сильвит отвесил самый низкий и почтительный поклон, скрестив на груди руки и оставаясь в таком положении в течение тридцати ударов сердца. Подняв голову, он обнаружил, что Досточтимый Предок благосклонно взирает на него. Она улыбнулась и наклонила голову. А потом исчезла.
      Слуга, сопровождавший Сильвита, разумеется, видел это, хотя и не вымолвил ни единого слова. Между слугой и гостем не могло быть праздных разговоров. Однако придя в кедровую рощу, слуга шепнул об этом на ухо личному слуге Защитника, а тот уже шепнул своему хозяину. Защитник глянул на Сильвита с повышенным интересом.
      Эльфы предпочитают, когда это только возможно, жить на открытом воздухе. Дом служит им укрытием от природных стихий и врагов. Но если ни то, ни другое не угрожает эльфу, он работает, играет, любит, ест и спит вне дома. И потому внешнее пространство обустроено намного тщательнее внутреннего. Спальня Защитника (это место держалось в тайне и находилось под цветущими деревьями, распускавшимися ночью), места для его уединенных и официальных трапез, кухни, игровые площадки для детей, девять мест для аудиенций и места, где собиралась вся семья, — все это находилось вне дома, в различных уголках громадного сада. Большинство этих мест имели затейливые ограды, а сверху укрыты плотным пологом листвы, защищавших эльфов от всех природных стихий, за исключением ураганных ливней.
      Выбор Защитником места для аудиенции зависел от нескольких причин: времени дня, важности встречи и, прежде всего, — от чести, которую Защитник желал оказать посетителю. Низшую ступень в этой иерархии мест занимал пруд с рыбками, возле которого по утрам решались повседневные дела Дома. Высшей ступенью являлась кедровая роща.
      Простота, элегантность, внушительность. Так оценил рощу Сильвит, вступив в ее пределы. По периметру дворика, выложенного полированным белым камнем, росли пять высоких кедров. На белом полу полукругом были расставлены стулья с затейливой резьбой и росписью. Стулья были тщательно отлакированы как для красоты, так и для защиты от превратностей погоды. Кедры были подрезаны и в течение столетий приучены расти одинаково. Нижние ветви каждого из них были срезаны, и обнаженная часть стволов имела одинаковую высоту. Таким образом, взору посетителя представляла ровная зеленая лента ветвей наверху, а внизу стволы и тени создавали ровную коричневую ленту.
      Сильвит остановился с наружной стороны линии кедров, в тени, ожидая приглашения Защитника. Долго ждать ему не пришлось. Едва слуга возвестил о прибытии Сильвита, как Защитник поднялся со стула и пошел к кедрам, чтобы приветствовать гостя. То было знаком весьма высокой чести.
      Выказывая почтение Защитнику, Сильвит поклонился, приложив одну руку к сердцу.
      Защитник тоже поклонился, но не столь глубоко, отдавая дань вежливости должности и положению, занимаемым Сильвитом. Но, возможно, он все-таки поклонился чуть ниже, чем того требовал этикет.
      — Слуга сообщил мне, что наш Досточтимый Предок, госпожа Амват, оказала тебе, Младший Страж, большую честь.
      — Боюсь, что я недостоин такой чести, Защитник Божественного, — смиренно произнес Сильвит, — но госпожа Амват, ваша уважаемая мать, действительно признала меня и, как мне показалась, была рада искреннему почтению, которое я ей выказал.
      — Моя уважаемая мать всегда не преминет взглянуть на привлекательного молодого человека, — слегка рассмеявшись, сказал Защитник.
      Сильвита изрядно потрясли такие слова, которые вполне можно было принять за сыновнюю непочтительность, но затем он вспомнил то, что слышал о госпоже Амват. Рано овдовевшая, она отличалась независимым поведением, острым политическим чутьем, чрезмерной амбициозностью и неутолимой страстью к радостям жизни. Своими искусными интригами она сумела добиться того, что ее сын занял высокий пост Защитника Божественного, став, таким образом, вторым по силе и власти лицом в государстве эльфов. Но ни для кого не являлось секретом, что по своему могуществу Защитник фактически был главой империи.