— Ты смотри, куда добрался… Говорил я ему, что воровство до добра не доведет, — довольным голосом сказал старик — Так оно и вышло….
Он покачал головой и только тут повернулся к пленникам. Глядя на Гаврилу, сообщил ему.
— Я ведь этого рыжего знаю. Из моих богатырей, младшенький…
— Ну? — на всякий случай сказал Гаврила. Он то не знал ни того, ни другого.
— Шустрый был — угомону на него нет.
Посмотрев на Гаврилу и не узнав его, он подошел к Избору.
— Живой он там? — поинтересовался Исин.
— Живой, наверное. Что ему сделается? На нем теперь все как на собаке… Как вы моих богатырей отпустили, этот не сразу ушел. В избушку забрался. Пол ведра мертвой воды выпил, да еще с собой унес.
Старец ловко пнул разбойника ногой, но оттого, что лошадь немного раньше сделала это более основательно, тот даже не пошевелился. Тогда Муря потерял к нему всякий интерес и снова повернулся лицом к пленникам.
— Эй! Развяжи, благодетель! — попросил Гаврила на всякий случай. — Помоги добрым людям!
Эти слова то ли пробудили в колдуне любопытство, то ли совесть зашевелилась в его душе, но он подошел к ним поближе.
— А что нужно-то?
Ни у Гаврилы, ни у Избора и даже ни у развеселившегося не к стати хазарина и в мыслях не было, что в этом положении можно было просить о чем-то еще кроме освобождения, но у колдуна было иное мнение.
— Развязаться бы, — предложил Избор.
Колдун задумался, потрогал себя за щеку и ответил:
— Развяжу, но не сейчас. Всему свое время. А то тебя развяжешь, а ты начнешь руками махать.
— А чего тянуть-то? — спросил Гаврила, кровожадно поглядывая в сторону ног, торчавших из кустов. — Раз, и делу конец!
— Это вашему делу конец, а моему только начало…
Пленники его не поняли, а они не старался быть понятным. Он был хозяином положения, и каждый на этом берегу понимал это.
Глава 42
— Чего вы тут? — спросил колдун, не спеша выполнять свое обещание.
— Да вот занесло как-то, — неопределенно ответил Исин. — А потом вот разбойники…
— Это я вижу. Голых взяли.
Он поддел ногой одежду и мерзко хихикнул.
— Чем вы тут только занимались?
— Чем еще можно в реке заниматься? — сделал вид, что не понял его Избор. — Мылись, конечно. А тут этих принесло.
— Тоже, наверное, душа чистоты захотела? — предположил колдун, оглядываясь по сторонам. Он откровенно любопытствовал, и это никому тут не нравилось.
— Да кто их поймет, разбойников-то? У них душа черная…
Муря покивал, соглашаясь с Избором, и спросил неожиданно для него:
— Талисман-то они у вас отобрали? Где он?
Потому как он это спросил, Гаврила понял, что колдуну еще не известны все подробности их приключений.
Сколько же их развелось, охотников до чужого добра, закипая гневом подумал Исин. В голове же Избора мелькнула другая мысль — «Этот то на чьей стороне?»
Мысли эти мелькнули, и пропали не став заслоном на пути разговора.
— Ты, вообще-то о чем? — на всякий случай, стараясь выиграть время, переспросил Избор.
Муря не стал хитрить.
— О шкатулке вашей, что прошлый раз мне показывали.
Избор как мог честно смотрел на него, словно ничего не понимал и тогда колдун посмотрел на Исина.
— О «Паучьей лапке»…
— Талисман! Талисман! — проворчал Гаврила, понимая, что разговор неизбежен. — Всем «Паучью лапку» подавай! Тебе-то она зачем понадобилась?
— Для хорошего дела, — скромно ответил маг. — Так, где она?
— Развяжи веревки — вместе поищем! — предложил Масленников. Муря подергал себя за бороду и неопределенно пожал плечами. Что-то в Гавриловом лице заставило колдуна усомниться в искренности богатыря.
— Ладно, чего вас беспокоить. Сам найду.
Он отошел от деревьев поближе к зверю, поставил в траву перед собой бутыль и щелкнул пальцами. Зверь заорал, будто его резали, раздался громкий треск, запахло тухлыми яйцами и он скрутившись в тугой черный жгут, исчез в бутылке. Муря закупорил ее, поднял, встряхнул и сунув куда-то под полу пошел к мешкам и одежде пленников. Гаврила перестал его видеть.
— Что он там? — спросил он. Исин изогнув шею, словно лебедь посмотрел на колдуна.
— В мешках роется!
Оттуда доносились звяканье, шорох разворачиваемой материи. Длилось это довольно долго.
— Много нарыл? — не выдержав молчания, спросил воевода.
— Пока только твою флягу. Не понравилось. Положил назад…
Он повернулся к Избору.
— Tы знаешь, я рад, что талисмана с нами нет.
— Какая разница? Что этот унес бы, что другой …
— Ладно. Разговорился. Смотри лучше.
Но смотреть было уже не на что или почти не на что. Муря сам подходил к ним, и на лице его было написано неудовольствие.
— Так, где же талисман? — спросил он мирно и мягко.
— В мешке шкатулка была, — честно глядя ему в глаза сказал Исин. — В моем.
— Где она была я и сам знаю, — отозвался колдун. — Сейчас-то она где?
Он посмотрел на них внимательно, с легкой строгостью во взоре. Взгляд его оставлял ощущение муравья ползающего по коже.
— А зачем она тебе? — спросил Избор, когда «муравей» начал забираться в такие места, что лучше бы и не надо.
— Виды у меня на него, — неопределенно сказал колдун. — Надоело одному в лесу, к людям хочется, на теплое место, а тут как раз случай…
Он замолчал, словно не решался сказать сокровенное.
— На состязания меня тут пригласили.
— Уж не в Журавлевское ли княжество? — не в силах сдержаться спросил Избор. Волхв кивнул и Исин посочувствовал.
— Не у одного тебя на нее виды. У разбойников вот тоже. Да и кроме них разные есть еще. Всем, понимаешь, наш талисман понадобился…
Колдун не оценил ядовитого тона сотника.
— Так берегли бы его, — назидательно сказал он. — Такие вещи пуще глаза беречь следует.
— Ты теперь разбойников поучи, как талисманы беречь нужно, — огрызнулся Исин. — Развяжи!
— Развяжу.
Медленно, внимательно глядя под ноги, словно надеясь найти шкатулку в траве, Муря начал бродить по поляне.
— Не уйдет? — шепотом спросил Исин Гаврилу.
— А что? Не хочется?
— Нет, — сказал тот. — Пусть сначала развяжет, а потом уж идет куда хочет. Разбойнички-то могут вернуться.
— Конечно, вернуться, — согласился Гаврила. — Хорошо бы улететь вместе с ним. Или хотя бы поговорить по душам.
— Поговорить?
Гаврила кивнул.
— Мы же колдуна искали, а он вот сам нас нашел. Да и знакомый, вроде…
— Эй! — окликнул он Мурю. Старик обернулся, вопросительно подняв брови. Двинув головой в сторону деревьев, Гаврила сказал:
— Там за елками разбойники коней оставляли. Погляди-ка там.
Старик кивнул и ушел в елки. Вернулся он оттуда быстрее, чем они ожидали. Сердце Избора забилось сильнее. Руки старика вертели заветный ковчежец. Каждый из них услышал знакомый щелчок, и на берегу стало чуть-чуть светлее. Не стесняясь привязанных к деревьям зрителей, колдун повесил талисман на ветку перед собой, затряс руками и забормотал заклинания.
Он принимался за это несколько раз и каждая следующая попытка делала его все более мрачным.
Попробовав в последний раз Муря устало сел на песок. Талисман качался у него не указательном пальце. Исин тихонько взвыл, прощаясь с последними надеждами.
— Подделка, — сообщил колдун. — Просто золота кусок ….
— Опоздал ты, — сочувственно сказал Избор. — Чуть бы пораньше…
— Да, — рассеянно сказал Муря, — с утра у меня день не задался. Халат любимый куда-то подевался, найти не могу. Кто-то зеркало разбил.
Он посмотрел на них внимательно и испытующе, выискивая обман за простодушными улыбками, но они выдержали испытание.
— Придется вам теперь похитителей искать, — сказал он, наконец. — Помочь вам, что ли?
Это звучало не как вопрос, а как предложение.
— Помоги, коль замараться не боишься. Мы на твоем ковре…
Колдун пренебрежительно махнул рукой и Масленников сразу понял, что ковром своим Муря делиться ни с кем не собирался.
— Где настоящий-то искать будете? Отдали кому?
— Кабы знать, — мрачно ответил за всех Гаврила. — Утащили….
— Кто?
— Кабы знать, — повторил Гаврила.
Муря посмотрел на него с жалостью, потряс головой, словно удивлялся тому, что тут творилось и утешил его.
— Узнать-то можно… Сейчас поглядим.
Колдун со вздохом поднялся и пошел к ковру, но теперь даже Исин не подумал, что колдун хочет удрать.
— Сейчас кадку принесет, — сказал Исин. — Воды туда выльет, потом нужные слова скажет и все. Все просто.
— А сам чего тогда, если просто, ничего нам не показываешь? — угрюмо спросил Избор.
Исин подергался на всякий случай. Веревка по-прежнему держала крепко, лишний раз говоря о том, что настоящий талисман утерян и колдовство, что делало веревку стократ прочней, все еще действует.
— Руки связаны, а то бы я показал…
Муря вернулся, неся в руках плоский сверток. Не объясняя, что к чему, он развернул его и достал небольшое блюдо.
— Сейчас поглядим, кто это вас облапошил… Подозрения то есть?
Гаврила кивнул и спросил для полной уверенности.
— Это у тебя что?
— Спрыг-блюд. Все чего нужно покажет.
Он любовно рукавом протер поверхность.
— Ручная работа. Двести лет делал…
— Покажи-ка нам позавчерашний день, ближе к полудню.
Сперва они не увидели ничего. Потом по блюду пробежала рябь, и оно обрело глубину, став окном в какой-то другой мир.
Он увидел себя самого, разговаривающего с Гаврилой, и увидел, как за их спинами поднялся из травы песиголовец. Несколько мгновений он сидел на земле и тряс головой, а потом, придя в себя, огляделся и даже не попытавшись найти оружие, цапнул мешок с талисманом и рванулся к тропинке. Из блюда донесся крик Гаврилы. Потом там появился опять он сам и стал пускать стрелы…
— За кусты, — приказал Избор. Невидимый глаз, что подсматривал за ними, послушно пролетел сквозь заросли боярышника и показал спину убегающего врага. Песиголовец успел сделать пять длинных прыжков, как вдруг голова его мотнулась назад, словно по ней ударили кувалдой, и из нее, цветом, выросла стрела. Потому как дернулась голова у песиголовца, Избор уже понял, откуда прилетела стрела и, понимая, что стрелок сейчас вылезет, крикнул:
— Вот он! Глядите, в кустах!
Из кустов вылез встреченный ими старичок и мелко перебирая ногами подбежал к еще дергавшемуся на земле врагу. Он не побоялся вырвать у песиголовца из рук ковчежец, и на глазах у людей вынув талисман, сунул туда подделку.
— Кто же его, гада, отвязал-то? — вдруг спросил Муря. Он был удивлен никак не меньше других. — Я ведь его так удачно к дереву пристроил…
— Мы и отвязали, — скрипнул зубами Гаврила. — Верно все-таки народ говорит — добра не сделаешь и зла не получишь.
— Дураки, — с чувством сказал Муря. — Какие же вы дураки! Лезете без понятия куда не нужно… Так вам дуракам и полагается.
Его голос привел Избора в чувство.
— Значит все-таки старичок… — скрипнув зубами, сказал он. — Старикашечка…
Исин наклонился над блюдом, и искательно заглядывая в лицо колдуна, попросил.
— А можно еще посмотреть, где сейчас талисман?
Муря не стал артачится.
— Попробуем.
Он зашептал что-то над блюдом. Из него повалил пар. Колдун сделал несколько движений руками, словно что-то вкручивал в рябь, затопившую всю поверхность блюда. После этого дрожащее изображение сделалось похожим на поверхность пруда, по которому ветер гоняет рябь. Они подождали с полминуты, но рябь на блюде не унималась.
Колдун удивленно хмыкнул и, достав из-за пазухи мешочек, залез туда двумя пальцами. Вынув шепотку какого-то порошка, он рассыпал его по поверхности блюда. Вверх ударила струя зеленоватого дыма едва видимого на фоне листьев и рябь унялась. На блюде они увидели самих себя, но не успели они удивиться, как изображение стало меньше, и они увидели все туже лесную дорогу сверху, откуда-то с большой высоты.
Исин даже посмотрел наверх, рассчитывая увидеть там чей-нибудь глаз, но конечно ничего подобного там не наблюдалось. Хотя кто-то был же там! Кто-то видел все это!
Высота, с которой они смотрели вниз, все увеличивалась, словно тот, чьими глазами они смотрели вниз, улетая вверх, хотел показать им все горы. Вскоре на блюде появились и они.
Горы увеличивались в размерах. Снеговые шапки обретали объемность и люди подумали, что талисман где-то там, на вершине горы, но этот маленький невидимый глаз перескочил гребень и нырнул ниже.
Люди, было, подумали, что чаша где-то тут, на вершине горы но этот маленький невидимый глаз перескочил гребень и нырнул ниже. По блюду снова пошла рябь. Снежные вершины завертелись, раздваиваясь и разтраиваясь.
— Ничего себе … — озадаченно пробормотал Муря — Что они там…
Он снова достал порошку из мешочка и высыпал его на блюдо. Кутерьмы от этого на блюде меньше не стало. Казалось там сплелись в клубок десяток разноцветных змей и перекатывались по нему, не давая ничего толком разглядеть, наклонившись к блюду он прошептал что-то и изображение опять появилось.
Неведомый глаз, показывающий им все это, стрелой рванулся вниз по склону горы. Он торопился, словно чувствовал, что может не успеть показать всего того, что должен. Словно раненый зверь он в последнем прыжке добрался почти до подножья горы, и на блюде появилось изображение не то большой норы, не то пещеры. Стена около нее была словно издырявлена отверстиями. На этом блюдо померкло и перестало вообще что-либо показывать.
— Вот тут он, похоже, и есть, — сказал колдун.
Глава 43
Хотя блюдо перестало показывать, Гаврила упорно смотрел в него. Вряд ли он видел там хоть что-нибудь, в глазах все еще стояла картинка — скала и норы в ней. Ни Избор, ни Исин не стали ему мешать. Очнувшись от задумчивости, он сказал.
— Раз уж ты, был так любезен, что показал нам и то, что было с нами вчера, и то, что было сегодня не мог бы показать и то, что случиться завтра? Или твое блюдо этого не может?
— Вам дай только палец — усмехнулся колдун, — а вы уж норовите всю руку оттяпать.
Ответ не понравился Избору не сутью, а тоном, но он почувствовал, что это был ответ человека равного ему по силам.
— Ну, так что? — спросил он колдуна. — Покажешь?
— Попробую, — сказал он. — Только не знаю, что из этого получится. Тут, ровно мешает кто-то.
— Кто же? — спросил Исин, хотя и сам знал ответ на этот вопрос лучше, чем кто-то другой.
— Это у вас спрашивать надо, — уклончиво пожал плечами колдун. — Может враги ваши, а может еще кто…
Он взял блюдо двумя руками, встряхнул его. Положив его себе на колени, он вновь закружил по нему руками. Блюдо вспухло дымом, плеснуло искрами.
На мгновение или это только показалось людям, среди темной пелены поступила чья-то жуткая улыбка, но они не успели ее разглядеть — все тут же заволокло дымом. Муря потряс над блюдом мешочек, но он был почти пуст и несколько крупинок выпавших из него ничуть не улучшили картины. Он еще немного помучился над блюдом, а потом махнул рукой.
— Ничего не выйдет. Похоже, есть у вас серьезные враги.
— Куда уж нам, — усмехнулся Избор. — Какие там враги? Так… Недруги.
— Вам лучше знать, — не стал обсуждать этого колдун. Он встал, отряхнулся, сбрасывая с ладоней прилипшую траву, потом аккуратно завернул блюдо в мешковину.
— Что положено было увидеть — увидели, а все, что сверх того — нос не дорос.
Он поднялся и, думая о чем-то своем, сказал.
— Я так понимаю, вам его искать нужно….
Уже не пытаясь дергаться, Гаврила подтвердил.
— А то. И не только искать, а найти…
Муря глубоко задумался. На пленников он не смотрел, а ковырял прутиком землю перед собой.
— Ладно, — сказал он. — Для дела ведь…
Он вздохнул, посмотрел на реку, на Исина и сказал, принимая решение.
— Выручу я вас. Если вы к Картаге сунетесь, то вам не сладко придется. Это еще тот сукин сын, я его знаю. А уж если он…
Колдун спохватился и сжал губы.
— Короче говоря, дам я вам Мертвой воды.
— Зачем? — спросил Исин.
Муря посмотрел на него, но увидев, что он и в самом деле ничего не понимает, перевел взгляд на серьезно смотревшего Избора.
— Синяки сводить да шишки укорачивать. С вашим-то везением это вам еще как понадобиться… Как освободитесь по три глотка из кувшина сделайте, а остальное — как придется.
Он поставил перед ними кувшин, с сожалением вздохнул — жалко было, и поклонился.
— Прощайте, добрые люди! У меня еще дел — во.
Он чиркнул большим пальцем по горлу, медленно поднялся и направился к ковру.
— Э, погоди, — не понял его Гаврила. — А мы то тут как? Развяжи нас…
— Да, да, конечно, — сказал колдун Муря, но не остановился, а продолжал идти к своему ковру. И Гаврила и Избор подумали об одном и том же — Муря пошел за ножом, что бы перерезать веревки, но к их удивлению он взобрался на ковер и собрался взлетать.
«Это как?» — удивленный коварством волшебника подумал Гаврила. Он сказал бы это вслух, но не успел. В это время трава около ковра всколыхнулась и с криком — «Отдай!» — на край ковра упал Швед. От неожиданности или от страха Муря рывком поднял ковер в небо. Швед оказался в очень неудобном положении — одна часть его тела лежала на ковре, а другая — висела в воздухе и сразу трудно было сказать какая из них перевесит.
— Сорвется! — сказал Исин, глядя на колышущийся край ковра и в такт ему дергающиеся ноги разбойника.
— Не удивлюсь.
Ноги Шведа задергались еще сильнее. То ли волшебством, то ли ветром ковер болтало из стороны в сторону. Снизу было видно, как Он сползает все ниже и ниже. Разбойник вопил что-то неразборчивое, потом умолк, Снизу привязанным казалось, что ковер начал спускаться.
— Что он загрыз его что-ли? — сказал Исин, забывший о своих веревках.
— Не думаю. Этот старик сам кого хочешь загрызет.
— Так чего он молчит?
В этот момент он полностью оказался за ковром. На фоне ярко-синего неба мелькнули болтающиеся ноги, туловище, шея, голова… Нет! Головы видно не было! Не имея возможности держаться за ковер руками, разбойник вцепился в него зубами, и теперь висел над бездной.
Но не успели побратимы переглянуться, как зубы Шведа разжались и он кувыркаясь, полетел вниз. Он приближался к земле со стремительностью камня. Он не звал на помощь. Он просто орал готовясь к встрече с землей. Казалось все застыло в эти минуты.
Даже Муря остановил полет своего ковра, не желая ни мешать, ни помогать свершению Божественного правосудия. Скользнув сквозь верхушки елей, Швед уже не видимый с земли, исчез и для него. Они услышали треск и удар.
— Вряд ли он это пережил, — высказал свое мнение Исин.
— Конечно это не пустячная рана мечом, — согласился Избор, — после которой только почешешься. После этого трудно выжить, даже если ты выпьешь целое ведро Мертвой Воды.
От того, что они сейчас видели, они даже забыли, что еще привязаны.
— Эй! — раздалось у них над головами. Они посмотрели вверх. Над ними, закрывая солнце, висел ковер.
— Чего надо? — спросил Исин скорее решивший откусить себе язык, чем, о чем-либо попросить колдуна, но Муря оказался на редкость не многословным. Он сказал «Ап!», щелкнул пальцами, и от этого веревки стягивавшие тела пленников, мелкими обрывками упали к ногам. Муря не стал ждать благодарности, тем более, что совершенно не был уверен, что те, кто остался внизу посчитают себя обязанными, но Гаврила все-таки вежливо крикнул возносящемуся в небо волшебнику:
— Спасибо, благодетель!
Ответа они не услышали. Муря высокомерно скрылся за верхушками ближайших елей.
Глядя на разбросанные вокруг вещи, Исин выругался.
— Мало нам остроголовых, так еще и этот объявился. Лезут все как мухи на мед.
— Да… — непонятно сказал Избор. Он смотрел на перекушенную пополам лошадиную тушу прямо перед собой. — Лезут…
Исин подумал немного над его словами и сказал сердито:
— Зачем остроголовым талисман — понятно, а вот этому-то козлу он для чего?
— Для того же, для чего и всем остальным.
Избор не стал ругаться. Он вообще не любил ничего делать зря.
— Мало их таких у нас за спиной что ли? Ну, еще один добавился, только и всего…
— Так если б друг.
Избор посмотрел на солнце. Оно медленно взбиралось вверх, приглашая желающих за собой. Теперь они знали куда идти, и за одно это он был благодарен вовремя подоспевшему колдуну.
— Есть нас три друга, так куда четвертый?
— Да нет. Я к тому, что помог бы кто, а то все норовят ножик в спину сунуть.
— А…. Ну этот-то еще ничего.
Избор привычно сунул золотую безделушку в ковчежец, а тот за пазуху.
— Этот то хоть помог…
— Это он не нам помог, — сказал Гаврила. — Себе… Знал ведь, что пойдем талисман отбирать.
— А вот бы ему с нами! — загорелся Исин. — Был бы у нас вместо Гы.
Гаврила засмеялся.
— Да ты и впрямь ничего не понимаешь.
— А что? — обиделся Исин. — Чего это я не понимаю?
— Если бы он колдовством мог талисман добыть, то он нас и не вспомнил бы. Картага то дурак, талисман без шкатулки взял, а значит если он колдун, то колдовать уже не сможет. Талисман и его силу возьмет, как у Мури. Теперь его только силой да оружием вернуть можно, — объяснил Избор.
— А ему-то тогда он зачем? Это ведь как яд с собой носить. Не ровен час, сам отравишься…
— Или кого другого отравишь….
Смола, прилипшая к спинам, потихоньку подсыхала, и спины начали зудеть. Исин поскреб спину, и с отвращением разлепив пальцы, предложил:
— Помыться бы…
— И снова получить тупой стрелой по затылку? Они ведь вернуться. Если не за нами, то за атаманом. Похороны, то да се… Идти надо. Может быть, еще засветло до Картаги доберемся.
— А что тебе свет? Не заблудимся. Тут как не иди, а все равно в горы упрешься.
Он с кряхтением разогнулся. Там где река рассекала лес, между зеленью листьев и голубизной неба виднелась бело-коричневая полоса гор.
— Не думаю, что они отдадут талисман без драки.
Исин помолчал, гася вспыхнувшую в нем злобу.
— А я драться люблю на солнышке.
Гаврила хмыкнул.
— Это не будет дракой. Это будет побоищем. Надеюсь, он нас помнит.
— Конечно! — усмехнулся Избор. — Помнит! Помнит наше простодушие, и как провел нас конечно, тоже помнит.
Он стер усмешку с лица.
— Все будет гораздо серьезнее. Не забывай, перед нами будет не просто кучка маленьких уродцев, с которыми, кстати, не так-то легко справиться, а возможно и кто-то и покрепче. Если уж готовиться к драке, так готовиться всерьез.
Они стояли друг против друга серьезные, озабоченные тем, что будет с ними через несколько часов.
— Пойдем-ка посмотрим на Шведа, — предложил Избор.
— Зачем?
— Уж больно живуч.
Исин с сомнением покачал головой.
— Ты думаешь он жив?
Гаврила пожал плечами.
— После такого падения его могло спасти разве что чудо.
— Мертвая вода и есть чудо, — напомнил Гаврила. — Ладно. Пошли глянем, не осталось ли чего-нибудь на поляне.
— Например?
— Например, лошади. Хотя бы одной на троих.
Через несколько шагов они наткнулись на клещи лежавшие в траве. Железо еще не успело остыть и обжигало руки, но Исин не поленился нагнуться и поднять их.
— Нужны? — спросил Гаврила, обходя его.
— Да нет вроде, — ответил Исин, — без места лежат.
— Пусть лежат. Нам не нужны, а хозяину-то тем более.
Исин, однако, не выбросил их, а сунул в мешок.
— В лесу нашел — подбери…
Избор покачал головой, а Гаврила только плечами пожал. Хазарин он и есть хазарин.
По следу чудовища они прошли на полянку, на которой разбойники держали коней. Между деревьев посвистывал ветер, и только привязанные кое-где к деревьям обрывки уздечек свидетельствовали, что тут недавно были лошади.
Крови и тел тут не было. Было видно, что чудовище колдуна Мури не успело тут похозяйничать и кони объятые ужасом успели разбежаться по лесу. Согнувшись, хазарин пробежал между деревьев, отыскивая Шведа. Он сделал по поляне круг, другой, но ничего не нашел. Только яму и немного крови.
Глава 44
— Глядишь и выкрутится, — сказал Избор. Гаврила кивнул.
— Может. Поищем? — на всякий случай, предложил хазарин. — Не люблю, когда что-нибудь наполовину.
— Не стоит тратить на это времени — возразил Избор. — Если он жив, то он нас и сам найдет.
Не найдя на поляне ничего для себя полезного, они вернулись на дорогу.
Идти пешком было гораздо хуже, нежели чем ехать на лошади. Каждый знал это, но теперь они лишний раз убедились в правильности этой мысли. Пыль, жара, корни под ногами, мухи — конечно, все это было совсем не то, что весело скакать на лошадке, оставляя дорожные неудобства на долю пешеходов.
К счастью у них было о чем поговорить, и разговор о разбойниках, о Муре, и остроголовых помогал укорачивать дорогу.
Колдун Муря особо занимал их головы.
За все это время, казалось, уже стал ясен расклад сил. Получалось, что каждый встреченный ими человек принимал чью-то сторону — либо их, либо остроголовых. Любой человек, которого они встречали на пути от Пинска, до этой безвестной полянки был либо с теми, либо с другими. Муря же не влезал ни туда, ни сюда. Понятно было, что у него был какой-то свой интерес.
Но какой?
Измеряя лесную дорогу шагами, они придумывали множество ответов на свои вопросы. Когда все догадки были высказаны и после обсуждения отброшены, они замолчали, придумывая что-то новое.
— А если он сказал правду? — спросил вдруг Избор.
Исин прекратив насвистывать, откликнулся:
— Когда?
— Когда говорил о состязаниях.
Гаврила задумался и подтвердил.
— Да. Что-то такое он говорил.
По его тону Избор понял, что и это предположение Гаврила готов разнести в пух и прах и не ошибся.
— Что это могут быть за состязания, на которых может понадобиться талисман? — спросил он.
Избор ничего не ответил на этот вопрос. Он чувствовал, что вышел на верный путь, что близок к разгадке и рылся в памяти. Избор думал эту мысль не менее ста шагов.
— Все верно. Он не обманул… — сказал Избор. Лицо его было спокойно сосредоточенным, словно он укладывал последние камешки в мозаику.
— Ну, зачем ему все это? Неужто знаешь?
Избор хоть и долго молчал, но, зато ответ его был краток и приятен для уха.
— Знаю. Теперь, кажется, знаю.
— Ну? — радостно удивился Исин. — Что же это такое?
— Рядом с чашей колдун стал бессильным, — Избор говорил медленно, взвешивая каждое свое слово.
— Вот в чем разгадка. Помнишь, как нам удалось от него в первый раз отвязаться? А волхвы в корчме?
Исин остановился. Прищурив глаза, он смотрел на воеводу, вспоминая все, что произошло около Избушки на курьих ножках.
— Его колдовство расползлось как кисель! — шепотом сказал Исин.
— Он ничего не мог, потому что талисман забрал его силу! — повторил Избор. — Он говорил о состязании. Представь себе состязание волхвов, на которое попадет наш Муря имея в своем мешке «Паучью лапку». При желании он сможет сделать бессильным любого из своих соперников! Наверняка талисман нужен ему именно для этого!
Избор чувствовал себя так, словно свершил что-то великое, но Гаврила охладил его радость:
— Глупо это… «Состязание колдунов». В это даже трудно поверить.
— Почему же трудно? Такие вещи время от времени случаются. Одно из них, кстати, должно вот-вот произойти.
Глаза Избора смеялись. Он уже знал разгадку, и Гаврила почувствовал легкую досаду. Все они видели и слышали одно и тоже, но Избор быстрее других сообразил, что к чему… Гаврила могуче задумался. Что-то было и в его памяти. Что-то вертелось там, никак не даваясь в руки. Избор понял его мысли и слегка подсказал:
— Ловушка остроголовых, Сераслан….
— Слепцы! — сказал Исин. — Они говорили о каких-то состязаниях где-то в Журавлевском княжестве…
Гаврила кивнул. О состязаньях вспомнил и он.
— Если это правда, то тогда он вряд ли отступится.
— Я тоже так думаю, — согласился Избор с Масленниковым. — Мы с ним обязательно еще встретимся. К обоюдному, надеюсь, удовольствию.
Они довольно посмотрели друг на друга. Теперь Муря из непонятно кого превратился в определенного противника. Из величины случайной — в величину постоянную. С этим нужно было считаться.
— Ладно, — сказал Гаврила. — Одним больше, одним меньше… Если не наврал нам на счет Картаги, то я ему еще спасибо скажу.
— Проверим — отозвался Избор. — Есть верные приметы.
— Какие еще приметы?
— Простые. Если мы на верном пути, то жди неприятностей.
— Ждать? — удивился Гаврила. — Зачем ждать?
Они прошагали еще три часа, и лес кончился. Деревья уступили место камню внезапно. Словно воины, выстроившиеся перед боем, их последний ряд стоял перед скалами, сдерживая наступление камней на лес. Тут не было никакого перехода — ни кустов, ни подлеска. Только несколько поваленных стволов, полусгнивших и рассыпающихся трухой лежали между лесом и скалами.
— Дошли! — устало сказал Гаврила. — Теперь-то уж все равно есть у нас кони или нет.
Избор попытался вспомнить картинку, что показывало блюдо колдуна, и неопределенно покачал головой. Место вроде казалось знакомым. Вроде бы тут пролетал колдовской глаз.
— Похоже? — спросил он.
— Поваленные деревья там точно были…
Один за другим они подняли головы вверх. Близкие горы нависали над ними, словно грозившие затопить все кругом волны. Они действительно вышли туда, куда нужно. Избор узнал белый оскал снежной гряды. Зная, что такое хождение по горам он уселся на поваленное дерево.
