Муншаез (№3) - Темный источник

— Знамя Норландии, — проворчал Дансфорт. — На корабле, что по правому борту, — сам король.

— Грюннарх Рыжий. Я уже сражался с ним, — задумчиво сказал Тристан.

— Да, я слышал. И победил его. — Капитан посмотрел на Тристана, и в его серых глазах промелькнула едва заметная усмешка. Дансфорт еще не достиг среднего возраста, но его волосы и борода уже поседели. Его манера говорить загадками больше подходила для пожилого и очень самоуверенного человека.

— Мы можем изменить курс? — быстро спросила Робин. — Туда? — Она показала прямо на один из приближающихся кораблей.

— Зачем? — Дансфорт был несколько удивлен. — Они расположились слишком широко, недооценив нашу скорость. Если нам немного повезет, мы сможем проскочить между ними.

— Нам не понадобится удача, если мы сможем близко подойти к одному из этих кораблей. — Робин говорила очень спокойно, и чувствовалось, что она уверена в своих силах.

— Сделай так, как она сказала, — твердо произнес Тристан.

— Ладно, — пожав плечами, ответил Дансфорт. Он подошел к рулевому, и отдал приказ о смене курса, затем поспешил вернуться на нос корабля, а «Дерзкий» начал медленно поворачиваться.

С другой стороны к Тристану и Робин подошел Дарус, улыбаясь холодной улыбкой в предвкушении сражения. За ним следовал Полдо, глаза которого поблескивали от нетерпения.

— Что вы задумали? — недоуменно спросил Полдо.

— Только на вас мне и остается надеяться, — произнес Дансфорт. — Мои люди могут сразиться с любым врагом, но команда этого корабля превосходит нас численностью более, чем в два раза!

Робин даже не повернула головы, чтобы взглянуть на капитана.

— Они не смогут подойти к нам так близко, чтобы забросить концы.

Продолжая скептически улыбаться, капитан повернулся к команде, а Дарус, Тристан и Полдо встали вокруг Робин. Она закрыла глаза и стала поглаживать отполированное дерево посоха, стараясь сконцентрироваться. Остальные достали мечи и держали их наготове. В руке Тристана сверкал меч Симрика Хью — символ древней славы ффолков.

Корабли северян стремительно приближались к ним. Один был уже совсем рядом, а другой пытался по дуге зайти с наветренной стороны. Уже можно было различить ряды северян, которые с топорами наготове стояли вдоль борта, с нетерпением глядя на корабль ффолков. Другие приготовили абордажные крюки, хотя скорость сближения была довольно высокой, и попытка абордажа сулила большую опасность.

Ближайший корабль слегка изменил свой курс, и вот между ними уже сто ярдов, семьдесят, сорок… Робин, широко разведя руки, подняла посох над головой. Казалось, она пытается согнуть его, вознося молчаливую молитву Богине.

Раздался оглушительный скрежет, и корабль северян, накренившись, завертелся на месте. В воздух полетели гвозди, а стройный нос судна стал медленно гнуться. Затрещали, лопаясь, доски, рухнула мачта, и послышался страшный треск, словно сломалась гигантская кость.

Киль судна разорвало, нос и корма стали подниматься вверх, парус мягко опустился на воду. Сорок северян оказались в холодных серых волнах.

Тристан понял, что произошло, и это открытие поразило его. Могущество Робин и Матери-Земли распространялось на все, принадлежащее живой природе. Дубы, из которых был сделан киль корабля, подчиняясь команде Робин, изменили свою форму.

Вдруг Тристан услышал за спиной шум и, повернувшись, увидел побледневшую Робин, неподвижно лежавшую на палубе.

— Что случилось? — закричал он, становясь на колени и обнимая девушку. Ее веки затрепетали, и в глазах мелькнул страх.

— Я… я потеряла сознание! Я почувствовала такую слабость! — Она со стоном села. — Но, кажется, мне уже лучше.

Король вскочил на ноги; как раз в этот момент «Дерзкий» проплывал мимо обломков корабля, и Тристан увидел лица северян, так неожиданно оказавшихся в воде. В их взглядах сквозили гнев и ненависть, но страха там не было. Даже демонстрация такого могучего волшебства не могла вселить страх в сердца этих яростных воинов.

Вдруг он заметил, что глаза одного из северян округлились от ужаса, и, не успев даже вскрикнуть, воин исчез под водой. Рядом, один за другим, отчаянно отбиваясь, стали исчезать его соседи. Теперь оставшиеся на поверхности люди, совершенно потеряв голову, молили о помощи. Серое море позеленело от чешуйчатых тел, красная пена закипела вокруг разрываемых на части моряков.

Тристан видел, что второй корабль, направлявшийся к ним, вдруг отклонился от курса. На его бортах висело множество зеленых морских чудищ, которые упрямо лезли вверх по гладкой обшивке судна.

— Сахуагины! — воскликнул король, узнавая злобных рыболюдей, с которыми они сражались в Каллидирре.

И тут подошел черед «Дерзкого» замедлить ход под грузом сахуагинов, цепляющихся за киль и борта. Тристан увидел злобно оскаленную рыбью голову и, не задумываясь, ударил по ней мечом. Существо рухнуло в воду, но на его месте возникли два других, их когтистые перепончатые лапы, с золотыми и серебряными браслетами на запястьях, ловко цеплялись за борт. С металлических поясов свисали трезубцы, копья и кинжалы.

Все новые и новые сахуагины взбирались на палубы двух кораблей, где развернулось отчаянное сражение. А в море среди обломков третьего судна гибли несчастные северяне.

После каждой новой жертвы Темный Источник становился еще чернее. Хобарт сидел рядом, размышляя о могуществе своего Бога и наблюдая за Источником. Он видел, как пантера и филин последовали за орлом, оленем и медведем, отдавая Баалу последние искры жизни. Каким-то образом кровавый Бог призвал эти несчастные существа из окружающих лесов. Хобарт не знал, зачем Баалу это понадобилось.

Толстый священник тщательно изучал откровения своего Бога и постепенно стал догадываться о планах Баала. Во всяком случае, он начал понимать свою собственную, причем немалую, роль в этих планах.

Он посмотрел на Генну Мунсингер. Та сидела на одном из каменных перекрестий, упавших с высоких арок, что окружали Лунный Источник. Она бессмысленно смотрела в одну точку, словно ожидая команды. Хобарт даже усомнился в ее способности что-либо понимать.

Она выглядела точно так же, как и месяц назад, когда вела своих друидов на сражение с Хобартом и его армией. Когда он вставил в статую сердце Казгорота, Генна снова стала существом из плоти и крови. Она разговаривала и двигалась, как Верховная Друида Гвиннета, даже медведь Грант признал ее.

Но теперь она беспрекословно подчинялась командам Баала, а значит и Хобарта. Несколько дней Хобарт получал от этого большое удовольствие. Он долгие месяцы не был с женщиной и теперь в полной мере воспользовался ее готовностью исполнять любые его прихоти. Генна не выражала отвращения, но и другие эмоции теперь были ей недоступны. Постепенно ее равнодушие наскучило Хобарту.

Однажды он приказал ей сделать заклинание — его беспокоило, что она могла потерять эту способность после своего превращения. Священник был очень доволен, когда она окружила его стеной огня, вырвавшегося из-под земли. При этом он отметил, что теперь ее заклятие совсем по-другому воздействовало на землю: она становилась почерневшей и голой, в то время как раньше на ней не оставалось ни малейших следов. Это заклятие Генны особенно завораживало Хобарта, потому что ничего подобного не мог совершить ни один священник. Она весьма успешно использовала заклятие огнем против армии оживших мертвецов, а теперь Хобарт мог использовать его по своему усмотрению!

Однако, если ее тело и разум остались почти неизменными, то душа Генны, несомненно, изменилась. Сердце, бьющееся у нее в груди, больше не принадлежало ей. Черное сердце Зверя сделало ее душу подвластной хаосу и злу.

Только по глазам друиды можно было заметить эту разницу. Если раньше в них светилась жизненная сила и мудрость, то сейчас они стали тусклыми и угрюмыми. Иногда Хобарту казалось, что он видит в них всполохи красного огня — нечто похожее мерцало в глазах самого Казгорота. Отсутствие каких-либо эмоций больше напоминало Хобарту зомби, нежели любое человеческое существо.

Теперь, когда планы Баала, наконец, стали ему ясны, священник подошел к Генне.

— Друида! — рявкнул он, и она бессмысленно посмотрела на Хобарта. Священник понял, что после того, как последний раз удовлетворил свои желания, он забыл приказать ей одеться. — Прикройся!

Он с интересом наблюдал за тем, как Генна закутывается в свой потрепанный плащ. Хотя ей было уже немало лет, ее тело по-прежнему сохраняло былую привлекательность. Пожав плечами, Хобарт решил, что лишь отсутствие других, более молодых женщин заставляет его желать эту друиду.

— Баал выразил свою волю. Ты отправишься в Кер Корвелл. Там ты должна будешь кое-что исполнить. Потом вернешься сюда.

Посвящая Генну в детали плана Баала, Хобарт внимательно наблюдал за ней, ожидая хоть какой-нибудь реакции. В конце концов, ей предстоит предать землю и людей, которых она всю жизнь старалась защищать. Ее миссия была очень непростой. Здесь, на острове Гвиннет, Баалу противостоят два очень сильных врага, которые хорошо дополняют друг друга. Генна должна была их разлучить.

— Я поняла.

— И ты выполнишь волю Баала?

— Обязательно.

Робин поскользнулась на залитой кровью палубе, и ей в ногу вцепились когти. Она развернулась к сахуагину и, с размаху ударив его своим тяжелым посохом, проломила ему череп — существо рухнуло на палубу. Облизывая раздвоенными языками ряды острых как бритва зубов, к ней ползли новые чудовища. Робин ухватилась за леер, стараясь стряхнуть вдруг накатившее на нее оцепенение.

Тристан взмахнул мечом Симрика Хью, и меч рассек плоть очередной жертвы так легко, как будто прошелся по воздуху. Сахуагин отшатнулся, сжимая обрубок руки, и, широко разинув пасть, злобно зашипел. Король прыгнул вперед, но чудовище быстро нырнуло обратно в море. И тут же Тристан пронзил другое существо, которое едва успело взобраться на корабль. Мертвый сахуагин повалился в море, а король огляделся по сторонам. Он увидел, как Дарус обезглавил сахуагина, который попытался было напасть на Робин сзади, а проворный Полдо распорол брюхо другому, скользнув под грозно выставленное копье.

Вскоре битва прекратилась — так же неожиданно, как и началась. Тела нескольких матросов и двух десятков сахуагинов остались в беспорядке лежать на палубе. Красная человеческая кровь и розоватая жидкость из вен сахуагинов смешались на скользкой палубе «Дерзкого».

Капитан Дансфорт стоял вместе с группой матросов в центре судна, а Дарус, Полдо и Робин расположились в передней части палубы, рядом с Тристаном. Кантус стоял возле друиды, его мохнатая морда была измазана кровью сахуагинов — не раз в этот день он спас жизнь своим хозяевам.

— Они продолжают сражаться, — сказала Робин, показывая на корабль северян, откуда доносился лязг оружия.

Тристан мрачно улыбнулся. Он видел, как король северян, Грюннарх Рыжий, стоящий у мачты со своими оставшимися в живых воинами, отбивается от врага, который вдвое превосходит их числом.

— Поднимайте паруса! — закричал капитан Дансфорт матросам. — Мы можем успеть сбежать отсюда, пока они сражаются друг с другом!

Через несколько минут паруса «Дерзкого» наполнились ветром. Когда они проплывали мимо корабля северян, Тристан увидел, как еще один человек Грюннарха скрылся под массой злобно шипящих сахуагинов.

— К ним! — резко приказал король и, заметив изумление в глазах Дансфорта, добавил: — На помощь!

— Но это же…

Тристан сообразил, что капитан счел его безумцем. И действительно, приказ был не очень-то логичным: зачем помогать северянам, которые всего несколько минут назад стремились уничтожить корабль ффолков?

— Быстрее! Лучники к борту! — скомандовал Тристан.

Дансфорт колебался лишь долю секунды. Он коротким жестом послал вперед четырех матросов с тяжелыми арбалетами в руках.

— Вы слышали короля? Не зевайте.

«Дерзкий» вновь изменил курс, направляясь прямо к флагманскому кораблю северян. Дистанция быстро сокращалась, лучники заняли позиции у борта и прицелились.

— О, отлично! — Тристан даже вздрогнул, услышав у себя за спиной пронзительный голос. — Давай, Яз… — мы же пропустим всю битву!

— Мне страшно… страшно! М-м-мы лучше спрячемся внизу! — ответил другой тонкий голосок.

Маленький оранжевый дракончик, возбужденно трепеща полупрозрачными крылышками, неожиданно возник рядом с королем и тут же снова исчез — любимое развлечение Ньюта. Он уселся на леер и закричал:

— Ну, ребята! Северяне! Давай зададим им жару!

— Н-ньют, не надо! Останься здесь со мной… со мной!

Даже не поворачиваясь, Тристан представил крошку Язиликлика, осторожно выглядывающего из-за крышки люка, ведущего в трюм. Два волшебных существа большую часть времени проводили внизу — их пугали огромные просторы моря, — но теперь ужасный шум заставил их подняться на палубу.

— Ньют, почему бы тебе не приглядеть за кормой, чтобы они не могли напасть на нас сзади? — предложил король, и мысленно добавил: «И не болтаться у нас под ногами».

— Ну что ж, ладно, — согласился волшебный дракончик, с подозрением посмотрев на Тристана.

Ньют быстро полетел на корму, и Язиликлик последовал за ним.

Молодой король вновь обратился к битве и увидел, что судно северян уже совсем близко. Ему хорошо были видны несколько северян, продолжающие безнадежное сражение с чудовищами, а чуть в стороне стояла другая группа сахуагинов, дожидаясь своей очереди.

— Стреляйте в тех, что подальше от людей, — скомандовал Тристан.

Последовало четыре выстрела — и четыре чудовища рухнули на палубу. Рыжий северянин издал боевой клич и повел своих воинов в атаку. Арбалетчики быстро перезарядили оружие и произвели второй залп. «Дерзкий» был уже в какой-нибудь сотне футов и начал разворачиваться.

И на этот раз четыре сахуагина упали замертво — арбалетчики капитана Дансфорта стреляли без промаха. Шипя от ярости, чудовища повернулись к новому врагу.

Дарус и Робин встали рядом с Тристаном на палубе. Король вскочил на планшир, держась одной рукой за свисающую веревку, в другой сверкал меч Симрика Хью. Тристан увидел, что в живых осталось дюжины две северян, но ряды сахуагинов тоже заметно поредели. Рыжий Король продолжал смело вести своих воинов вперед, нанося тяжелые удары боевым топором направо и налево.

Умело маневрируя, Дансфорт совсем близко подвел «Дерзкого» к судну северян; теперь они двигались параллельно, и их разделяло не более двадцати футов.

Корабль северян покачнулся и нырнул между волнами. Посмотрев вниз, Тристан увидел сплетение белых и зеленых тел; в тот же миг он оттолкнулся от планшира и на мгновение завис над палубой корабля, где кипела битва. Отпустив веревку он мягко приземлился на палубе северян, а следом за ним сразу прыгнул и Дарус.

Робин вознесла молитву к Богине и махнула посохом в сторону сахуагинов. Контуры тел рыболюдей засияли белым светом холодного магического огня. Сахуагины зашипели от ярости, однако часть из них в страхе отступила. Они тщетно пытались сбить огонь, хлопая себя по животу и по бокам, хотя белое пламя, казалось, не причиняло им вреда.

Рыжебородый северянин, испустив неистовый боевой клич, своим огромным топором рассек сахуагина до пояса. Его товарищи, подхватив клич, тоже пошли в атаку.

Огромный зеленый сахуагин прыгнул на Высокого Короля, длинные руки чудовища с острыми когтями потянулись к его горлу, но меч Тристана угодил сахуагину прямо в глотку. Огромное чудовище зашаталось и рухнуло на палубу. Даже получив смертельную рану, оно продолжало скрести когтями дерево, пытаясь схватить Тристана.

Высокий Король метнулся к другому сахуагину, меч Симрика Хью описал сверкающую дугу, и зеленая голова покатилась с плеч. А Грюннарх тем временем раздробил череп еще одному чудовищу. Вдруг сахуагины разом прекратили битву и один за другим попрыгали за борт. Через мгновение на палубе не осталось ни одного живого сахуагина.

Тристан и Дарус, держа оружие наготове, молча наблюдали за северянами — высокими, гордыми покорителями морей. Король Грюннарх выступил вперед. Его рыжие волосы и борода развевались вокруг головы и плеч, а бледно-голубые глаза устало смотрели на ффолков. У него была широкая грудь и длинные сильные руки. Северянин был одет лишь в короткую шерстяную тунику невзрачного серого цвета и высоко зашнурованные кожаные сандалии. Как истинный моряк, он не обращал ни малейшего внимания на раскачивающуюся под ногами палубу, когда не торопясь шел навстречу нежданно явившимся спасителям.

Грюннарх Рыжий увидел перед собой двух воинов: одного белокожего, другого смуглого. Первый держался гордо, как человек, привыкший повелевать. Его темные волосы и борода были короче, чем у северян, но все-таки достаточно длинные и густые, как и у всякого настоящего мужчины. Хотя он не был таким массивным, как Грюннарх, его крепкая фигура источала уверенность и силу.

Второй, смуглый, с черными как ночь волосами, был чисто выбрит. В руке он держал серебряный ятаган и стоял, готовый в любой момент отпрыгнуть в сторону Грюннарх заметил, что если первый смотрел ему прямо в лицо, то человек с ятаганом все время оглядывался по сторонам, словно ища опасность, от которой ему нужно было защитить своего господина.

Потом Грюннарх перевел взгляд на вражеский корабль, где у борта стояла молодая черноволосая женщина. Она смело встретила его взгляд, в ней не было и тени робости, столь типичной для женщин с севера. Несколько мгновений он не мог оторвать от нее взгляда, столь пораженный красотой девушки, что забыл, где находится.

Северянин опустил топор и с сильным акцентом заговорил на Всеобщем языке.

— Приветствую вас. Я Грюннарх Рыжий, король Норландии. Благодарю за то, что вы спасли мою жизнь.

— Я Тристан Кендрик, Высокий Король ффолков.

Стройное судно северян дрогнуло, когда по команде Дансфорта ффолки стали связывать два корабля. Робин перескочила на корабль северян и встала рядом с Тристаном и Дарусом. Грюннарх на своем языке обратился к оставшимся в живых северянам, и они стали перевязывать раненых и выбрасывать тела сахуагинов за борт.

Глаза Грюннарха снова невольно обратились на женщину. Он увидел стройную фигуру, едва скрытую легким плащом. Она уверенно стояла на раскачивающейся палубе, а двигалась, как он успел заметить, с ловкостью искусного бойца. Во всем ее облике чувствовалась сила, которая, однако, не могла скрыть женственности.

И тут он узнал ее. Грюннарх вспомнил фигуру с черными развевающимися волосами на высокой башне Кер Корвелла. Как наяву, он увидел ее с поднятым над головой посохом, когда она посылала молнии, которые косили его людей, словно траву. И он вновь почувствовал запах почерневшей плоти и вспомнил панику, охватившую его, — именно тогда он понял, что их кампания обречена.

Он потряс головой, чтобы отогнать скверные воспоминания, и перевел взгляд на молодого короля, который продолжал с любопытством смотреть на северянина. «Как странно распорядилась судьба, — подумал Рыжий Король, — сведя через год двух заклятых врагов на палубе, залитой кровью сахуагинов».

— Почему ты это сделал? — спросил Грюннарх.

Тристан немного подумал, прежде чем ответить. Действительно, почему? Наконец, он сказал:

— Я и сам до конца не понимаю. Сначала мы хотели просто уплыть, после того как разобрались с сахуагинами на своем корабле. Наши народы воевали многие столетия, и похоже, что в будущем нас ждет то же самое. Но правильно ли это?

— Ты Кендрик из Корвелла? Тот, что был на Плато Фримена?

— Он самый.

— Мы сражались друг с другом чуть больше года назад. Тогда ты проявил большое воинское искусство — к тому же ффолкам улыбнулась удача.

— А вы, леди, — продолжал Рыжий Король, поворачиваясь к Робин. — Вы тоже здорово сражались. Ваше колдовство помогло победить злое заклятье, овладевшее тогда нами.

— Мое волшебство идет от веры, это не колдовство. Это большая разница. — Она улыбнулась, но ее глаза оставались непроницаемыми.

Грюннарх кивнул, не совсем понимая разницу. Вдруг он вспомнил о свитках и о могуществе, которое они якобы таили. Рыжий Король спустился в трюм и вскоре возвратился с небольшим свертком в руках. Он вдруг почувствовал, что именно эта девушка должна владеть таинственными свитками. Возможно, он таким образом пытался отплатить ффолкам за спасение собственной жизни, но все же им двигало нечто большее, чем обычная благодарность.

— Мне сказали, что эта вещь имеет огромную ценность, — немного смущаясь, объяснил он. — Вам она может пригодиться?

Робин развернула сверток и едва смогла удержаться от восклицания, увидев длинный футляр из слоновой кости. Она с благоговением погладила изящную резьбу, и только после этого подняла взгляд на северянина. Его лицо застыло в отчаянной надежде, что друида оценит этот дар.

Робин снова посмотрела на резьбу — знаки были странной формы и отличались от тех, что использовали друиды, но в то же время они очень походили на руны, которые Генна вырезала на волшебной палочке — своем последнем подарке ученице. Это, несомненно, был талисман могучей силы какого-то другого божества, которое, однако, не слишком отличалось по своей сути от Матери-Земли.

— Это большая ценность, дарующая могущество ее обладателю. Откуда она у вас?

По судороге, неожиданно исказившей мужественное лицо северянина, она поняла, что ее вопрос больно задел Грюннарха. Робин догадалась, что свитки достались северянам в качестве добычи при очередном набеге, но почему Рыжего Короля это так расстроило?

— Ладно, это не важно, — быстро сказала друида. — Свитки, действительно, имеют огромную силу, благодарю вас за этот замечательный дар.

— Это лишь скромная плата за наши жизни и корабль, — сумрачно ответил Грюннарх и повернулся к Тристану. — Твои действия тем более поразительны, что я командовал армией, готовой предать огню твой дом. Как ты можешь простить тех, кто причинил тебе столько зла?

— Ну, во-первых, теперь тебя больше не сопровождает твой могущественный союзник, — заметил Тристан, перед мысленным взором которого вдруг предстал Зверь Казгорот, в один миг превратившийся из человека в чудовище, возвышающееся над крепостной стеной. Он с такой ясностью вспомнил это, словно все случилось вчера.

Грюннарх покраснел.

— Союзника? — Он сплюнул от отвращения. — Это было злобное чудовище, которое ради своих гнусных целей убило одного из самых великих королей и приняло его облик! Мы были не более чем игрушкой в его руках!

— Возможно, именно поэтому мы и пришли к вам на выручку. Зло продолжает преследовать острова Муншаез. До тех пор, пока мы будем уничтожать друг друга, в выигрыше будет только зло. Я предлагаю тебе, Грюннарху, Королю Норландии, объединить с нами силы для борьбы с этим злом!

Рыжий Король посмотрел Тристану в глаза и медленно кивнул.

— Ты говоришь с мудростью, не свойственной человеку твоих лет. Но что это за зло? Оно все еще продолжает угрожать нашим странам? Где и как мы будем сражаться с ним?

— Поедем с нами в Корвелл, — предложил Высокий Король. — Там мы сможем лучше во всем разобраться.

Истории стран, людей и целых наций часто определяются самыми неожиданными событиями. Большинство из них незначительны, и их влияние невелико. Но некоторые оказываются решающими, они изменяют историю на многие годы вперед.

Грюннарх Рыжий протянул свою широкую ладонь, и Тристан Кендрик крепко пожал ее.

Так был заключен союз на долгие годы.

Превращение Генны Мунсингер нанесло Богине тяжелый удар. Теперь Верховная Друида будет служить тем силам, борьбе с которыми она посвятила всю свою долгую жизнь. Ей даже не было дано вкусить покоя в смерти.

Мать-Земля чувствовала присутствие тела Генны, но не могла прикоснуться к ее душе. Выйдя из каменной тюрьмы, в которую было заключено тело, друида попала в тюрьму духа, во много раз более страшную, чем смерть.

Казалось, сама земля сжалась от муки, которую испытывала Богиня. Даже зима наступила раньше обычного, протянув свои холодные пальцы над островами Муншаез и нетерпеливо срывая последние листья с оголившихся деревьев. Но тут Богиня на короткое время забыла о своих горестях и от темных глубин земли обратилась к миру воздуха, солнца и неба. Она почувствовала прилив сил, а вместе с ними возвратилась и надежда. Мать-Земля знала, что ее одинокая друида, Робин из Гвиннета, жива. Теперь Богиня почувствовала, что Робин владеет могучим талисманом, который наделит ее мудростью и придаст новые силы.

Свитки Аркануса были много лет назад написаны священниками, которые как и друиды, служили Божеству, следившему за сохранением Равновесия, баланса всего живого. Свитки содержали учение о том, как поддерживать этот баланс, — чего уже не могла предложить друиде слабеющая Мать-Земля.

Возможно, этого было не слишком много, но больше ей не на что было рассчитывать.

СОБЛАЗНЕНИЕ

Ястреб издал пронзительный крик, он почувствовал близость моря. Птица полетела быстрее и вскоре оказалась над голубыми водами Корвелльского Залива. Вдалеке высилась громада Кер Корвелла; еще немного — и ястреб уже кружил над башнями замка.

Кер Корвелл пристроился на скалистом уступе, возвышаясь над небольшим рыбачьим городом и защищенной скалами гаванью. Приближалась зима, и вересковые поля уже побурели, но яркое солнце, отражаясь от лазурных вод залива, придавало окрестностям радостный весенний вид.

Черный ястреб наконец опустился на самую высокую башню замка. Эта птица производила какое-то странное впечатление, словно была не настоящей, а лишь неуклюжей подделкой. Сидя на башне, птица внимательно следила за тем, что происходит на берегу моря, — казалось, особенно ее заинтересовали два корабля, которые как раз в этот момент входили в порт. Впрочем, появление этих двух судов вызвало интерес и изумление у многих: ведь один из них явно принадлежал ффолкам, а другой очень напоминал боевой корабль северян. Каждый, кто хоть немного знал историю островов Муншаез, был бы сильно удивлен, увидев, что суда заклятых врагов бок о бок входят в мирную гавань.

Генну Мунсингер совершенно не волновали подобные вопросы: она здесь, чтобы выполнить поведение Баала, ее занимали лишь поиски своей жертвы. А та находилась на одном из этих кораблей — в этом Генна была уверена. Черный ястреб долетел из Долины Мурлок до Корвелла за два дня.

Несмотря на то, что сердце Казгорота подчинило Генну воле Баала, она не утратила своей способности превращаться в любое животное или птицу — правда, тело этого существа оказывалось каким-то кривым и непропорциональным.

Генна слетела с парапета и приземлилась в укромном уголке замкового двора между конюшнями. Здесь ястреб начал меняться, постепенно превращаясь в молодую женщину. С помощью сердца Зверя Генна внесла в свое новое тело кое-какие изменения, чтобы оно больше соответствовало той задаче, которую ей предстояло выполнить. Роскошные рыжие волосы, обрамлявшие безупречной красоты лицо, огненным облаком окутали плечи. Платье на груди натянулось так соблазнительно и вместе с тем вызывающе, что всякий увидевший красотку мужчина тут же пал бы жертвой ее чар — если он, конечно, не каменный.

Существо, вышедшее из тени на освещенный вечерним солнцем замковый двор, совсем не походило на Генну Мунсингер, Верховную Друиду Гвиннета. Высокая девушка с мягкой нежной кожей двигалась так легко и грациозно, словно получила этот дар от рождения.

Она довольно быстро затерялась в толпе ффолков, которые уже начали собираться у замка, узнав, что прибыл их король. Теперь ей оставалось только ждать, когда ее жертва попадется в сети.

«Дети Богини были ее самыми могущественными помощниками в борьбе с Казгоротом. Левиафан поднялся из морской глубины и уничтожил великое множество кораблей северян, но в конце концов Зверь оказался сильнее и убил громадного кита. Стая мчалась за северянами, изгоняя их с этих земель. Волки дико выли и безжалостно рвали на части тела своих врагов — они заставили бежать целую армию».

Хобарт замолчал, почувствовав, что его рассказ заинтересовал Баала. По правде говоря, священник был поражен тем, как мало известно его Богу о событиях, происшедших здесь всего год назад.

«Но Стаи тоже больше не существует, волки разбежались в разные стороны. Друида рассказала мне, что Богиня не может снова собрать их вместе».

Генна рассказала священнику много полезных и интересных вещей, она все прекрасно помнила о своей прежней жизни, только теперь она лишилась тех моральных запретов, которые помешали бы ей раскрыть свои тайны человеку, вроде Хобарта.

«Сейчас, — продолжал он, — из детей Богини остался только единорог Камеринн. Он очень силен — однажды мне пришлось с ним столкнуться, — но его сила не идет ни в какое сравнение с Вашим могуществом».

Конечно же, Хобарт не произнес ни одного слова вслух. До Баала доносились его мысленные речи, а тот, в свою очередь, точно так же разговаривал со священником.

«Дети, о которых ты говорил… дети Богини. Мне нравится эта идея».

Хобарт ждал, не понимая, к чему клонит Баал.

«Я тоже создам детей — Детей Баала. Они появятся здесь и понесут смерть во все части света!»

«А как они будут выглядеть?»— нервно спросил священник.

Вместо ответа в центре Темного Источника что-то забурлило, черная вода начала пениться, из нее пошел мерзкий запах; затем вода расступилась, и на поверхности всплыло нечто. Жирная вода стекала с широкой плоской макушки на покрытую перьями морду с коротким, тупым клювом. И вот уже из воды выступило огромное коричневое тело — существо с трудом выбралось на берег и злобно уставилось на Хобарта. Нижняя часть туловища отвратительного существа была покрыта клочьями свалявшейся шерсти, сквозь которую местами просвечивала грязная, покрытая язвами, кожа.

Священник посмотрел на это порождение кошмарной фантазии своего Бога — существо из иного мира — и вдруг узнал в нем медведя Гранта. Медведь поднялся на задние лапы и оказалось, что он раза в два выше любого человека. Но его морда не оставляла никаких сомнений — стоило взглянуть на нее — что это существо, рожденное силами зла. Голова совы, огромная и непропорциональная, с кривым, словно крючок, клювом — на плечах медведя.

В сознании священника зазвучал голос Баала.

«Это мой совиный медведь. Его зовут Торакс».