Сестры Чалмерс (№2) - Эмма и незнакомец

— Вам когда-нибудь говорили, что вы упрямая маленькая злючка?

— Да, — чопорно ответила Эмма, — и это не принесло им ни капельки пользы.

Стивен откинулся на подушки, и по его невольной гримасе и бледности Эмма прияла, что он испытывает сильную боль.

Нежно, не раздумывая, Эмма коснулась его лба. Он взял ее за запястье, пальцы были тверды и нежны.

— Иди сюда, — резко сказал он.

Он был как те таинственные сверхчеловеческие существа, о которых Эмма читала, способные покорять свои жертвы взглядом. Она поставила тарелку на столик возле кровати и позволила ему притянуть себя поближе, присев на край кровати.

Ее грудь поднималась и опадала под строгой блузкой, когда он проводил мозолистым большим пальцем по внутренней стороне запястья. Она задрожала, перевела дыхание, чувствуя себя полевой мышкой перед коброй.

Рука Стивена отпустила ее запястье, чтобы нежно взять толстую золотисто-рыжую косу. Потом он провел пальцами по ее подбородку и полным влажным губам. Она затрепетала и стала отодвигаться.

Он не позволил ей уйти. Взяв в ладонь, сложенную чашей, ее подбородок, он произнес тихим завораживающим голосом:

— Под этой одеждой библиотекарши прячется тигрица, Эмма Чалмерс.

Когда ее темно-синие глаза расширились от удивления и обиды, он улыбнулся и продолжил:

— Я докажу, что это правда.

Он притянул лицо девушки к своему и дерзко поцеловал. Сладкая дрожь пронзила ее, когда он пробежал языком по ее губам, прося что-то, чего у нее никогда не просили.

Чувствуя, как разгорается пламя в глубинах ее женственности, Эмма решила вырваться, но вместо этого приоткрыла рот. Стивен мгновенно завладел им, и Эмма беспомощно вздохнула, прильнув к нему.

— Стивен, — запротестовала она, когда он каким-то образом сумел уложить ее рядом с собой на кровать.. Ее волосы выбились из косы и тонкой золотой паутиной окружали лицо.

— Сладкая, — сонно пробормотал он перед тем, как снова прижаться губами к ее рту.

Эмма чувствовала себя так же, когда пятнадцатилетней выпила липшее на Рождество. Казалось, что она в нереальном мире, голова кружилась. Когда Стивен нежно положил руку ей на грудь, она откинула голову на подушку и простонала.

— Твой банкир касается тебя так, Эмма?

— О Боже, — прошептала Эмма, настолько потерявшая рассудок от восхитительных ощущений, что ее не интересовало, что знает Стивен о Фултоне. Стивен наклонил голову и захватил зубами сосок под тканью. Наслаждение было так велико, что Эмма выгнулась навстречу ему, чтобы усилить удовольствие. Он целовал ее шею, покусывая, дразня языком ложбинку, где бился пульс, начал расстегивать крохотные перламутровые пуговицы ее блузки.

— Мистер Фэрфакс!

— Не бойся, — тихо успокоил он ее, и девушка поверила. — Я хочу только показать тебе, какая ты в действительности.

Он говорил, лаская ее горячую шею, и когда Эмма почувствовала, что на ней ничего нет, кроме тонкого лифчика, он опустился ниже, пока его лицо не оказалось у ее напрягшихся грудей.

С необыкновенной нежностью он обнажил одну, восхищенно вздохнул, прежде чем почувствовать ее тяжесть в своей руке и прикоснулся языком к соску.

Эмма задыхалась от наслаждения, пока он сосал, ее голова металась в исступлении на подушке. Его слова звучали в ее воспаленном сознании: «Я хочу только показать тебе, какая ты в действительности…»

Он обнажил вторую грудь и ласкал сосок. Эмма едва сдерживалась, чтобы не разнести постель. Когда он поднял юбку и положил ладонь на мягкое место, где ее штанишки стали влажными, она испугалась, быстро села, а затем, спрыгнув с кровати, встала в другом конце комнаты.

В глазах Стивена были понимание и смех. Он с нескрываемым интересом наблюдал, как Эмма поспешно прикрывала свою еще возбужденную грудь.

— Понимаю, — вздохнул он с лукавой, дразнящей улыбкой. — Вы не такая девушка.

Эмма знала, что ее лицо было пунцовым от смущения и обиды, и только потом, когда было уже поздно, она сообразила отвернуться, чтобы застегнуть свою блузку.

— Конечно, нет!

— Но тебе это понравилось, — сказал Стивен, с самодовольным смешком откидываясь на подушки. — И с этой минуты и до того дня, когда я возьму тебя, ты будешь думать, что ты еще, могла испытать со мной.

— Вы самонадеянны, мистер Фэрфакс!

— Но, тем не менее, я прав, — весело откликнулся он. А потом у него хватило нахальства широко зевнуть. — Ты вся горячая и влажная, и разочарованная, признаешь ты это или нет.

Слабый протест замер у нее на губах. Все, что говорил Стивен, было правдой, и она не могла это отрицать, понимая, что он увидит ложь.

— Эмма-библиотекарша, — хрипло произнес он. Он хмыкнул, как будто находил ее занятие необыкновенно смешным.

У Эммы дрожали колени и к горлу подкатил ком от бесстыдной правды его слов. Она сглотнула.

— Вы переоцениваете свою привлекательность, мистер Фэрфакс, — сказала она. А потом повернулась на одной ножке и вышла из комнаты, громко хлопнув дверью.

Только когда она посидела на своем любимом камне у озера, она начала остывать и дыхание пришло в норму. Ей хотелось остаться в постели со Стивеном, даже позволить ему дальнейшие вольности — и это ужасало ее. Больше всего на свете, не считая соединения с сестрами, Эмма хотела, чтобы ее считали скромной и приличной женщиной.

Она приложила руки к пылающим щекам. Она вела себя как распутница. Девушка еще ощущала теплую влажность его рта у себя на сосках. Она чувствовала себя глубоко несчастной, хотя воспоминание об испытанном наслаждении заставило ее вцепиться обеими руками в ткань юбки.

Не скоро, когда совсем успокоилась, Эмма вернулась в комнату Стивена.

— Как ты смеешь так трогать меня? — выдохнула она.

Он, уютно устроившись, сидел среди подушек и отметил место в книге, которую читал, указательным пальцем.

— Подожди и увидишь, как я еще собираюсь трогать тебя, — протянул он.

Лицо Эммы стало ярче волос.

— Вот уж нет, — рассвирепела она.

Стивен кивнул на кресло.

— Садись, Эмма, — мягко пригласил он. — Пожалуйста.

Эмма села, отодвинув кресло на безопасное расстояние.

— Перестань вести себя, как будто тебя испачкали или что-то в этом роде, — добродушно пожурил он. — Ты не первая девушка, у которой целовали грудь.

— Пожалуйста, — задохнулась Эмма, отворачиваясь.

Стивен рассмеялся.

— Мне бы хотелось встретить твоего кавалера, — сказал он, снова открывая книгу. Прищурившись, он уставился на страницу. — Кажется, он представляет из себя нечто странное.

Негодуя, Эмма вскочила и едва сдержалась, чтобы не вырвать у него книгу.

— Фултон — джентльмен, — сказала она, не понимая, почему чувствует себя обязанной так сильно защищать человека, с которым совсем недавно порвала. — У него хорошие манеры, он образован и совсем не «нечто странное».

Больной вежливо улыбнулся и перевернул страницу.

— Он никогда не заставлял тебя почувствовать себя женщиной, — сказал он с оскорбительно точным пониманием. — Ты соблазнительна, как спелый персик, а этот дурак оставил тебя сохнуть. По-моему, он такая же диковина, как мумия индейца, которую я как-то видел.

Он задумчиво перевернул страницу.

— Его можно выставлять на показ за плату.

Эмме хотелось подойти к кровати и дать Стивену Фэрфаксу хорошую пощечину, но ведь он был ранен. Кроме того, она не осмеливалась подходить к нему слишком близко. Не говоря больше ничего, она резко повернулась и убежала, доставив себе удовольствие так хлопнуть дверью, что закачались картины и фотографии, висевшие в коридоре.

Внизу Эмма с грохотом поставила чайник на плиту и встала рядом, кипя от бессильной ярости. В кухню из маленькой гостиной вошла Хлоя. Она удивленно посмотрела на растрепанные волосы девушки и помятую юбку, потом спросила: «С тобой все в порядке?»

— Нет, — ответила Эмма, сдерживаясь. — Нет, не в порядке, совсем не в порядке!

— Могу я спросить, что случилось? Ты выглядишь, как будто тебе снова одиннадцать или двенадцать лет и ты весь день играла на острове.

Эмма была в полном отчаянии, видя, как Хлоя начинает понимать случившееся. Ее зеленые, как ирландский луг, глаза искрились юмором.

— Ну, Эмма Чалмерс, ты позволила Стивену поцеловать себя. И очень основательно, судя по твоему виду!

— Я не лучше своей матери! — потерянно прошептала Эмма.

Хлоя сразу посерьезнела. Она подошла к плите, потрогала чайник, чтобы посмотреть, можно ли заваривать чай.

— Чепуха, — ответила она, доставая с полки фарфоровый чайник и жестянку с черным чаем. — Ты никогда не бросишь никого, кто нуждается в тебе, как это сделала она. Ну, посмотри хотя бы, как ты разыскиваешь своих сестер.

Эмма упала на стул у стола. Она не представляла, как сможет вернуться в библиотеку в таком состоянии. Она судорожно держала тонкую фарфоровую чашку, которую перед ней поставила Хлоя, горло перехватило от бушевавших переживаний, она не могла произнести ни слова. Хлоя мягко улыбнулась, садясь рядом.

— Почему бы тебе завтра не закрыть библиотеку и не провести день легкомысленно? Ты слишком практична.

— Что я буду делать? — потерянно спросила Эмма.

Хлоя пожала полными плечами под боа из розовых перьев, которое хорошо оттеняло ее платье клюквенного цвета.

— Я поеду днем к Большому Джону. Ты могла бы поехать со мной.

Подумав о Джоэллен, Эмма поморщилась.

— Нет, спасибо. Вам с Большим Джоном только не хватает, чтобы я путалась под ногами.

Сказав эго, Эмма закрыла лицо руками и заплакала.

— Эмма, что случилось наверху? Ведь просто поцелуй не мог так расстроить тебя!

Впервые за всю свою жизнь у Хлои Эмма была не в состоянии довериться этой женщине. Ей было очень стыдно признаться, что она разрешила Стивену делать с ней или как ей это понравилось.

— Со мной будет все хорошо, — неожиданно сказала она, вскакивая из-за стола и забыв о чае.

В своей комнате она расчесала волосы и заплела косу, потом уложила ее старомодной короной на голове. Она не стала щипать щеки или брызгаться духами.

Когда она уходила, решив, что лучше вернуться в библиотеку, чем оставаться в этом доме и вспоминать, какой она была распутницей, Эмма вдруг застыла в холле. Ею овладело сильнейшее желание заглянуть к Стивену, и это после того, что он сделал.

Эмма подкралась к двери и потянулась к ручке, но потом заколебалась. Собравшись с духом, она тихо постучала и вошла.

Стивен надел то, что она купила и, схватившись одной рукой за спинку кровати, пытался встать. Рот был крепко сжат и глаза закрыты от невыносимой муки. Он не обратил на нее внимания.

Эмма поспешно бросилась к нему, взяла за руку.

— Не надо вставать! — выпалила она.

Стивен сердито посмотрел на нее, как будто это была ее вина, что он не может двигаться, как ему бы хотелось, и упал на постель. Он привалился к подушкам, лицо посерело от напряжения, на щеках четко обозначились желваки, показывающие степень его раздражения.

Эмма немного расслабилась и даже сумела улыбнуться. Просто, как она воображала себя Жанной д'Арк, будучи девочкой, так сейчас она притворялась, что никогда не лежала рядом с этим человеком и не позволяла ему расстегивать верх ее одежды.

— Как вы себя чувствуете? — спросил она тем же голосом, каким читала сказки некоторым городским ребятишкам, которые приходили летом на озеро посидеть рядом с ней и послушать.

Он все разрушил, сказав:

— Мне не нравится твоя прическа. Ты выглядишь старой девой.

Эмма не могла не рассердиться.

— Вам никогда не приходило в голову, что мне, может быть, хочется выглядеть настоящей леди?

— Зачем? — проворчал Стивен, доставая книгу.

— Я не буду стоять здесь и выслушивать оскорбления! — взорвалась Эмма, обиженная, потому что больше всего ей хотелось стать настоящей леди. — Честно, мистер Фэрфакс, — вы самый наглый, невозможный человек!

Он лукаво улыбнулся.

— Мне бы хотелось, чтобы вы называли меня теперь так, по крайней мере, на людях, — мистер Фэрфакс, — он сделал паузу, смакуя имя. — Да, мне очень нравится.

Если бы в руках Эммы что-нибудь было, она бы швырнула в него.

— Вы воображаете, что я буду с вами разговаривать после того, что случилось!

Он засмеялся.

— Вы будете делать намного больше, чем просто разговаривать, мисс Эмма.

Эмма издала приглушенный яростный крик и снова убежала из комнаты, пробежала по коридору и вниз по черной лестнице. Хлоя ушла, но Дейзи откуда-то вернулась и раскатала тесто для пирогов.

Она рассмеялась, когда в кухню ворвалась Эмма.

— Что случилось, детка? За тобой гонится дьявол?

Эмма остановилась, чтобы перевести дух и прийти в себя.

— Да, — сказала она. — Ты знаешь, куда Хлоя положила револьвер мистера Фэр… Стивена?

— Она заперла его в ящике своего стола с маленьким пистолетом. А что? Ты собираешься отдать его?

Эмма кивнула и прошла в коридор.

— Конечно.

— Зачем? — испугалась Дейзи, идя за ней из кухни в кабинет Хлои.

Достав из потайного места ключ, Эмма открыла ящик и осторожно достала запретный револьвер сорок пятого калибра.

— Всегда есть надежда, что он сам застрелится, — весело сказала она.

Дейзи отшатнулась к порогу.

— Мисс Эмма, сейчас же положите эту вещь обратно, или я отшлепаю вас!

Эмма подняла револьвер и направила на книжную полку в другом конце комнаты. Ей было интересно, каково это выстрелить из оружия, и в следующее мгновение она это выяснила — раздался выстрел, и несколько книг Хлои в кожаных переплетах превратились в бумажный мусор.

Дейзи вскрикнула, Эмма в ужасе выронила револьвер, отчего он снова выстрелил, на этот раз расщепив ножку любимого кресла Большого Джона.

— Не смейте прикасаться к этой штуке! — завизжала Дейзи, когда Эмма наклонилась, чтобы поднять револьвер.

Эмма оставила его на ковре и снова выпрямилась, в волнении закрыв рот ладонью. Обе долго стояли, боясь пошевелиться. Эмма представляла, какие жуткие вещи могли бы произойти.

Ее удивило появление Стивена, который с трудом вошел в комнату. Он был почти полностью одет, но босой, и обливался потом от усилий, которые потребовались, чтобы быстро спуститься по лестнице. Глаза смотрели настороженно и зло, почти по-бандитски.

— Что за дьявольщина здесь происходит? — выдохнул он.

Эмма показала на револьвер, словно это была змея, свернувшаяся для нападения.

— Он выстрелил, дважды.

Чтобы не упасть, Стивен схватился за край стола.

— Осторожно подними его и отдай мне, — сказал он.

Эмма закусила губу, вспомнив, что случилось, когда она брала револьвер в руки.

— Ты можешь это сделать, — настаивал Стивен, — просто следи, чтобы не дотронуться до курка или затвора.

Девушка наклонилась и осторожно подняла револьвер. Его дуло обжигало ладонь.

— Давай, — сказал Стивен, протягивая руку.

Эмма передала ему револьвер и, опершись о стол, Стивен умело разрядил его, высыпав оставшиеся четыре патрона себе в ладонь. Он сердито вздохнул, потом просто постоял, баюкая револьвер в руках, точно это был котенок или щенок.

— Я собиралась отнести его тебе, — созналась Эмма виноватым голосом.

— Она надеялась, что ты вышибешь себе мозги, — пробормотала Дейзи, поворачиваясь и уходя на кухню. Стивен заговорил зловеще тихим голосом:

— Почему ты передумала, Эмма? Когда я в последний раз просил револьвер, ты отказалась вернуть его мне.

В волнении Эмма облизала губы. Правда заключалась в том, что она совсем не была уверена, почему ей захотелось потрогать и подержать это страшное оружие. Ей казалось, что, возможно, оно так же опасно притягивало ее, как и его владелец.

— Ответь мне, — настаивал Стивен.

— Я не знаю, — ответила девушка.

— Где кобура?

На негнущихся ногах Эмма подошла к столу Хлои и достала кобуру из ящика. Она была из простой потрескавшейся кожи и явно старая.

— Ты преступник, да? — прошептала она, протягивая кобуру.

Стивен взял ее и сразу засунул в нее револьвер. Он быстро терял силы — Эмма видела, что он едва стоит на ногах.

— Это зависит от того, с кем вы говорите, мисс Эмма.

Она снова облизала губы.

— Отдай мне револьвер, Стивен. Мы уберем его. Он покачал головой, отказываясь от предложения.

— Ты поможешь мне подняться по лестнице?

Эмма кивнула, и Стивен положил руку ей на плечо. Вероятно, она стояла на ногах не крепче его, так как все еще дрожала от страха, но каким-то образом сумела довести его до комнаты.

Стивен вытянулся на постели, положив револьвер рядом с собой, и закрыл глаза.

— Я не бандит, мисс Эмма, — устало произнес он. — Со мной вы в безопасности.

«Безопасность» едва ли было тем словом, которое употребила бы Эмма, особенно после того, чем они занимались, но у нее не было сил спорить. В парадную дверь громко застучали, и Эмма поняла, что это шериф и кто-нибудь из горожан пришли выяснить, почему в доме мисс Хлои Риз прозвучали два выстрела.

Когда Стивен открыл глаза и посмотрел на нее, в них была мольба.

— Солги, если надо, — попросил он, — но не упоминай обо мне.

ГЛАВА 5

Прежде чем открыть дверь и встретить шерифа, Эмма пригладила волосы. К ее досаде вместе с шерифом пришел озабоченный Фултон.

— Боже. Эмма, — прогремел он, врываясь в дом. — Что здесь случилось? Ты не пострадала?

— Нет, — тихо ответила она, захлопывая дверь, — никто не пострадал. Я… я держала револьвер, который Хлоя хранит в своем столе. Мне не следовало трогать его.

Фултон прошел в кабинет, пожилой забывчивый шериф последовал за ним. Они осмотрели поврежденные книги и сломанное кресло Большого Джона.

— Где револьвер? — требовательно спросил Фултон.

— Я убрала его, — солгала Эмма. Она чувствовала, что вела себя глупо с револьвером, и ее раздражало поведение Фултона: она твердо сказала ему, что они не должны продолжать дружеские отношения, а он вел себя так, словно ничего не изменилось.

— Я хочу увидеть его.

— Не получится, — упрямо возразила Эмма, расправляя плечи. — Здесь не было никакого преступления. Просто несчастный случай, вот и все.

— Это связано с этим проклятым бродягой! — обвинял Фултон с красным от ярости лицом.

Старый шериф Вудридж только переводил взгляд с Фултона на Эмму и обратно.

— Нет, — упорствовала Эмма. Если бы ее руки были не на виду, она скрестила бы пальцы. — Я же сказала тебе — это был несчастный случай.

Фултон пристально посмотрел на нее и показал наверх.

— Мне кажется, что шерифу и мне следует подняться и немного поговорить с твоим приятелем.

Эмма стерпела. Она обещала не упоминать Стивена и не упоминала.

— Давайте.

— Одну минутку, черт возьми, — вмешался еще один голос, и Эмма, повернувшись, увидела Хлою, стоявшую на пороге. Она раскраснелась, ее сложная прическа растрепалась, будто она очень спешила домой. — Это мой дом, и мне решать, кто здесь будет ходить.

Шериф Вудридж с его больными глазами и выпадающими губами вовсе не был склонен спорить с Хлоей. Он улыбнулся ей и сказал:

— Нет причин сердиться. Мы просто зашли из-за выстрелов.

Взгляд Хлои остановился на Эмме.

— Кто-нибудь пострадал?

Эмма покачала головой и поняла, что все еще дрожит.

— Тогда не вижу никакой необходимости, чтобы вы ошивались здесь, — сказала Хлоя шерифу и Фултону. — Всего хорошего, джентльмены, и спасибо за вашу заботу.

— Я зайду завтра днем, — сказал Фултон несколько наглым тоном. Он быстро ушел, не дав Эмме времени возразить.

Шериф, который не удосужился снять старую потрепанную шляпу, вежливо приподнял ее и последовал за Фултоном.

— Что произошло? — потребовала Хлоя, так только мужчины ушли.

Эмма объяснила как смогла.

— Ты знаешь, что я запрещаю приносить оружие в дом. Зачем ты вообще трогала его?

Вспоминая страшное выражение в глазах Стивена, когда он спустился вниз выяснить, отчего выстрелы, Эмма подумала, что у него могут быть веские причины, по которым он все время требовал револьвер. Он явно чувствует опасность.

— Стивену надо, чтобы он был под рукой, — тихо сказала она, хмурясь при мысли о будущих тревожных событиях. — Он… мне кажется, его кто-то преследует.

Хлоя не выглядела убежденной, но ее гнев немного прошел. Она подошла к шкафу с напитками и налила себе вина.

— Кто? Представитель закона? Охотник за наградой?

Эмма была в отчаянии.

— Я не знаю.

Хлоя глубоко вздохнула, потом залпом выпила бокал. Несмотря на то, что она сама не обслуживала посетителей, у нее было много работы в «Звездной пыли», и инцидент отвлек ее.

— Я бы спросила шерифа Вудриджа, видел ли он какие-нибудь объявления или получал телеграммы о человеке, подходящем под описание мистера Фэрфакса, но не думаю, что старый дурак узнал бы Билли Малыша или Мясника Касиди, не говоря уже о менее известном преступнике.

Хотя Эмма имела такое же низкое мнение о компетентности шерифа, она почувствовала, как бледнеет при мысли, что может последовать, если Стивеном заинтересуются.

— Он скоро уедет, — поспешно сказала она. — Можем мы оставить все как есть?

Уже направляясь к двери, Хлоя нахмурилась, потом кивнула.

— Хорошо, пока не будет неприятностей. — Она остановилась, держась за ручку двери, ее зеленые глаза смотрели в глаза Эммы. — Не вздумай влюбиться в него, Эмма. Я считаю мистера Фэрфакса хорошим человеком, но подозреваю, что ты права, думая, что у него какие-то неприятности. Я бы не хотела, чтобы ты оказалась втянутой в чью-то борьбу.

Эмма промолчала, будучи не в состоянии обещать, что не отдаст свое сердце Стивену, когда она чуть не отдала ему свое тело.

— Я буду осторожна, — было лучшее, что она смогла сказать.

Когда Хлоя ушла, Эмма поняла, что у нее нет настроения возвращаться в библиотеку. Она подошла к пианино в углу маленькой гостиной, чтобы сыграть и напеть старинную песенку, которую когда-то пела с Лили и Каролиной.

Три цветочка цвели на лугу,

В сладкой дреме склонили головки,

То маргаритка, лилия и роза…

Когда она поднялась, то почувствовала себя очень одинокой, но успокоенной.

На кухне поднялся гвалт. Поспешив выяснить причину, Эмма увидела у задней двери испуганную Келли и Дейзи с поднятой сковородкой в руках.

— Мне надо войти, мисс Эмма, — выпалила Келли, увидев свою подругу. — Мисс Хлоя велела мне пойти и ухаживать за бродягой.

Эмма ухватилась за спинку стула, но больше никак не показала своих истинных чувств. Улыбаясь, она сказала:

— Дейзи, опусти сейчас же сковородку и оставь меня поговорить с Келли наедине.

Дейзи подчинилась, бормоча, куда катится мир, если приличную женщину ругают, чтобы впустить шлюху на кухню.

— Что имеется в виду под «ухаживать за мистером Фэрфаксом»? — любезно спросила Эмма, поднимая с плиты чайник.

Келли нервно облизала губы.

— Ну, мисс Эмма, я думаю, это значит убирать ночной горшок, составлять ему компанию…

Эмма залила кипятком ароматные чайные листья в своем любимом чайнике. Хотя ее поведение было вежливым, внутри все кипело от ревности, охватившей ее в ту минуту, когда Келли сказала о цели своего прихода.

— Что еще тебе велено делать?

Подведенные глаза Келли пробежали по кухне, словно ища ответ на пакете с мукой или на банке с перцем.

— Это все, что сказала мисс Хлоя, но я думаю, что, если он захочет, чтобы его утешили, я сделаю это тоже.

Упав на стул напротив Келли с застывшей улыбкой, Эмма доверительно спросила:

— Как именно ты бы «утешала» такого человека, как мистер Фэрфакс?

Келли просияла, тут она чувствовала себя компетентной:

— Есть вещи, которые нравятся им всем, мисс Эмма, не важно, что это за мужчина.

Эмма почувствовала, что краснеет, когда сначала налила чай Келли, потом себе.

— Что же?

Келли покраснела под толстым слоем пудры.

— Вы леди, — возразила она. — Леди не надо знать такие вещи.

— Думаю, что надо, — задумчиво сказала Эмма, поднося чашку ко рту, — если она хочет, чтобы муж не посещал «Звездную пыль».

Келли поерзала на стуле, не зная, брать ли ей свою чашку, хотя ей очень этого хотелось.

— Не так много мужчин не заходят в «Звездную пыль».

— Вздор, — сказала Эмма. — Фултон не заходит! В этот момент Келли решилась и отхлебнула чай.

— Расскажи мне, что вы с ними делаете, — настаивала Эмма, — что их так привлекает.

Тщательно убедившись, что нигде не прячется Дейзи, чтобы налететь на нее карающим ангелом, Келли наклонилась и зашептала на ухо Эмме. У девушки округлились глаза от удивления. Она со звоном опустила чашку на блюдце.

— Вы не делаете это!

— Нет, делаем, — упорствовала Келли, — и им это нравится.

Эмма сделала глубокий вдох. Щеки у нее горели, точно их сначала опустили в керосин, а потом подожгли, а в животе возникло ощущение, что она на краю невидимой пропасти, готовая упасть в нее.

— Если ты сделаешь что-то похожее с мистером Фэрфаксом, Келли Виско, я никогда в жизни не принесу тебе книгу из библиотеки.

Келли вжалась в спинку стула. Она расстроилась, но ничего не сказала. Эмме не понравилась такая неопределенность, ей была нужна клятва, скрепленная кровью.

— Ты можешь вернуться в салун, — быстро сказала она натянутым тоном. — Ты здесь не нужна.

Келли покачала вытравленной перекисью головой. — Мисс Хлоя выгонит меня за невыполнение ее приказа. Ни за что — мне некуда идти!

— Тогда получается, что не остается ничего, как позволить тебе остаться, — вздохнула Эмма. Теперь ей было стыдно своих собственнических чувств по отношению к Стивену Фэрфаксу, хотя они не изменились. Она оценивающе посмотрела на дикую прическу Келли и открытое красное атласное платье. — Что-то надо делать с твоим видом.

И мисс Виско была представлена Стивену только через час, одетая в простое ситцевое платье, с отмытым от краски лицом и желтыми волосами, собранными в сетку.

Стивен привел Эмму в бешенство своей улыбкой, которой он встретил Келли, как ангела милосердия, пришедшего спасти его от нескончаемых мук.

— Привет, — сказал он, — Мистер Фэрфакс, — официально произнесла Эмма, — это мисс Виско. Она теперь будет присматривать за вами, пока я занята в библиотеке.

Стивен закрыл книгу.

— Она очень расстроилась, мисс Эмма, — сообщила Келли радостным шепотом, — когда я пришла и сказала, что меня прислала мисс Хлоя ухаживать за вами.

Стивен засмеялся.

— Хорошо, — ответил он, глядя в окно на солнце. Казалось, что оно погружается в озеро у дальнего берега. — Я делаю успехи.

Келли возилась с сеткой, прикрывавшей ее желтые волосы.

— Думаю, мне лучше вернуться в «Звездную пыль», мистер Фэрфакс.

Он потянулся и дружески пожал ее руку.

— Стивен, — поправил он. Она была в восторге.

— Стивен. — Келли замолчала, рассматривая Стивена, прищурившись, словно плохо видела. — Вы не выглядите как человек, которого кто-то зовет «Стивом», как мне кажется.

— Мне думается, нет, — спокойно ответил Стивен. — Келли, есть одна вещь, которую вы могли бы для меня сделать, если не возражаете.

Глаза Келли загорелись.

— Что?

— В кармане куртки есть немного денег. Возьмите сколько надо и купите мне коробку сигар, хорошо?

— Что-нибудь еще? — спросила она, и Стивену подумалось, что в ее голосе слышалась надежда, когда она наклонилась к куртке, все еще переброшенной через спинку стула у окна.

Стивен широко улыбнулся.

— Да. Купите себе платочек или еще что-нибудь, что хотите.

Келли обернулась с деньгами в руке. На лице было трогательное удивление.

— Спасибо, Стивен… за все.

— Спасибо, — ответил Стивен, откидываясь на подушки и закрывая глаза от блеска солнца над озером.

— До завтра, — попрощалась Келли, и он услышал, как закрылась дверь.

Эмма как вкопанная стояла в прихожей, широко открытыми глазами глядя, как Келли уходит из комнаты Стивена, зажав в руке десятидолларовую бумажку.

— Привет, мисс Эмма, — весело сказала Келли.

От Эммы потребовалось все ее христианское терпение, чтобы не вцепиться в волосы этой женщины.

— Как мистер Фэрфакс? — спросила она напряженно, едва сдерживаясь, чтобы не заорать. Келли улыбнулась.

— Он вполне счастлив, но очень устал.

Должно быть, при этих словах Эмма выглядела такой свирепой, что Келли удивленно отшатнулась, а потом побежала по парадной лестнице, словно полевая мышка, за которой гонится кот.

Немного успокоившись, Эмма постучала в комнату для гостей.

— Входите, — отозвался Стивен не своим обычным сердитым голосом; он, право, был «вполне счастлив».

Она влетела в комнату и остановилась у кровати — руки в боки, синие глаза мечут молнии. На его лице появилась глупая ухмылка, и у него еще хватило наглости широко зевнуть.

— Подлец! — прошипела Эмма.

— Ревнуете, мисс Эмма?

— Нет, мистер Фэрфакс.

— Мне кажется, что ревнуете, — возразил он, словно подтверждая непреложный факт. — Вы так и пышете огнем, а причина — в Келли.

Эмме захотелось затопать и закричать от беспомощного гнева, но она сумела сохранить самообладание. Она молчала, потому что не могла придумать аргумент, который бы Стивен сразу не опроверг.

К ее удивлению, Стивен улыбался ей и в его глазах не было и следа издевки.

— Ты видела, как Келли уходит из комнаты с деньгами, да? — спросил он.

— Да! — выпалила Эмма, перебрасывая косу с одного плеча на другое и обратно.

— Я послал ее купить сигары.

Эмма застыла.

— Ты что..?

— Ты же слышала меня, Эмма.

Впившись зубами в нижнюю губу, Эмма опустилась в кресло. Она тяжело сглотнула.

— Для нее будет лучше, если она принесет их, — предупредила она. Стивен хмыкнул.

— Так ты все-таки любишь меня, чуть-чуть?

— Совсем чуть-чуть, — мрачно сказала Эмма, садясь прямо и приглаживая юбки.

— Посмотрим, как чуть-чуть, — сказал Стивен, его глаза скользили от ее рта к груди я обратно, — когда я сниму эти проклятые бинты.