Сестры Чалмерс (№2) - Эмма и незнакомец

Он застыл на миг, потом повернулся и в изумлении посмотрел на нее. Две дородные матроны встали за ее спиной, как почетный караул. Тогда он улыбнулся и нежно проговорил, протягивая ей руку:

— Хорошо, милая, пошли поженимся.

Джоэллен отшвырнула платье на прилавок и бросилась к нему. Он взял ее за руку и, не обращая внимания на служащую и старух, потащил на улицу.

— Есть одна вещь, которую ты должна усвоить, если собираешься стать моей женой, — сказал он. — Хозяин я, и приказываю я.

Она вяло прищурилась и вздохнула.

— Хорошо, дорогой.

Около стены земельной конторы стояла скамейка, и Стивен пошел к ней.

— Видела вчерашнюю драку, когда Лем Джонсон не захотел переправляться через реку?

Джоэллен кивнула.

— Я пряталась в фургоне с провизией и наблюдала за ней. Вы были великолепны.

— Если ты видела, что произошло, то понимаешь, что те, кто не подчинится моим приказаниям, будут наказаны. И я не позволю рассказывать про меня небылицы.

Джоэллен явно занервничала, но все еще не понимала, как Стивен собирался проучить ее.

Он сел на скамейку, схватил девушку за руку и перебросил через колени. Она была так поражена, что какое-то время просто лежала не шевелясь, но, оглянувшись, увидела, как опускается рука Стивена, и завопила в предчувствии боли.

Его ладонь сделала увесистый шлепок, потом еще. Джоэллен извивалась и визжала — больше от ярости, чем от боли, но он держал ее ноги коленями и продолжал шлепать.

По улице проезжали фургоны, люди в них глазели на Стивена и Джоэллен, но он плевал на них. После пяти увесистых шлепков он отпустил ее.

Глядя на полосы от слез на ее грязных щеках, Стивен почувствовал себя виноватым, но только самую малость.

— Чудовище! Злодей! Я бы не вышла за тебя замуж, даже если бы ты мог купить и продать моего отца пять раз! — бушевала Джоэллен, сжимая кулаки.

Через несколько лет, когда она подрастет, она будет для кого-то прекрасной бойкой женой.

Стивен поднялся со скамейки и вздохнул, натягивая перчатки.

— До свидания, Джоэллен, — сказал он. Достав бумажник из внутреннего кармана кожаного жилета, он вытащил двадцатидолларовую банкноту. — Эго поддержит тебя, пока не приедет Большой Джон.

Минуту она смотрела так, словно собиралась плюнуть ему в лицо. Потом, подумав, выхватила деньги у него из рук.

— Я тебя ненавижу! — выкрикнула она.

Стивен уходя усмехался. Через шесть месяцев Джоэллен не только не будет ненавидеть его, она не вспомнит его имени.

Эмма устало ходила между двумя большими книжными шкафами — гордостью библиотеки, ставя на место книги. День выдался на удивление напряженный, и ей хотелось домой. Ноги горели — хорошо бы снять чулки и туфли и побродить по озеру.

Она возвращалась к столу за очередной стопкой книг, когда заметила старого шерифа Вудриджа. Он пьяно вглядывался в окно и почесывал затылок.

Улыбаясь, Эмма подошла к двери и открыла ее, хотя библиотека уже закрылась.

— Здравствуйте, шериф. Вы хотели взять книгу?

— Кажется, я что-то хотел вам сказать, — ответил он, покачивая головой. — Что-то в последнее время мысли ускользают от меня.

Эмма искренне надеялась, что в Витнивилле не совершится никакого преступления до предстоящей отставки шерифа. Она пожала плечами и снова закрыла дверь, но, направляясь обратно к столу, подумала, что старик, возможно, видел объявление с упоминанием имени Стивена или даже с его приметами.

Она нервно посмотрела на улицу, но шериф уже ушел.

Эмма решительно подняла стопку книг и пошла к шкафам.

Ее пронзила дрожь, когда она услышала, как дверь открылась, потому что в этот момент думала о Стивене. Она не могла не помнить его клятву, что он будет заниматься с ней любовью в любом месте, где найдет ее по возвращении.

Но для возвращения Стивена было еще слишком рано. И она поняла, что была права, когда, завернув за шкаф, почти столкнулась с Фултоном.

— Я хочу, чтобы ты знала — последние три дня я провел в постели, — сообщил он ей, поправляя свой модный пиджак, — со льдом на моем… со льдом.

Эмма опустила глаза и закусила губу, чтобы он не заметил, что она еле сдерживает смех.

— Мне жаль, что ты пострадал, Фултон, — сказала она, совладав с собой, — но тебе не следовало так плохо вести себя.

Она продолжала расставлять книги, а Фултон шел за ней.

— Это будет целиком твоя вина, если у нас не будет детей, — сказал Фултон несколько самоуверенно.

Эмма бросила на него взгляд, ставя на место очередную книгу.

— У нас все равно не будет детей, — напомнила она. — Мы не собираемся пожениться.

— Мне кажется, ты торопишься, Эмма.

Она продолжала заниматься своим делом, на этот раз отводя от него глаза.

— Почему ты все еще хочешь меня, Фултон, если знаешь про Стивена?

— Как я говорил раньше, Фэрфакс просто бродяга. Он разобьет твое сердце, Эмма.

Она повернулась к нему, упершись руками в бедра.

— Фултон, ты не слушал меня. Я отдалась ему, Стивен, и я занимались любовью.

Фултон на миг закрыл глаза.

— Не говори так.

— Это правда, — мягко настаивала Эмма, и не могла не прикоснуться к рукаву Фултона, таким ошарашенным он выглядел. — Мне жаль, — добавила она, — но это так.

— Мне все равно, — проговорил Фултон. Его глаза блестели слишком ярко и говорил он слишком быстро. — Я могу заставить тебя забыть его. Если ты просто позволишь мне обнять тебя, позволишь поцеловать тебя, позволишь то, что разрешала ему…

Эмма отступила, но сзади была стена из книг. Она вздрогнула, когда Фултон схватил ее за плечо, вспоминая свой испуг накануне, когда он попытался овладеть, ею.

— Я бы ни за что не обидел тебя, — потерянно произнес он.

— Пожалуйста, — прошептала Эмма.

Неохотно он отпустил ее, но все еще стоял слишком близко. Переводя дыхание, он произнес:

— Ты закончила работу? Я провожу тебя. Будет все, как в старые времена, до того как он появился, вот увидишь.

— Не думаю, что это хорошая идея, — сказала Эмма, поворачиваясь, чтобы уйти.

Фултон поймал ее за руку и резко повернул к себе.

— Может быть, ты хочешь, чтобы я вел себя грубо? — протянул он. — Это так, Эмма? Этот ковбой взял то, что хотел, вместо того чтобы просить, как подобает джентльмену?

Эмма почувствовала, как лицо залилось краской. Она высвободилась и с величайшим усилием удержалась, чтобы не дать ему пощечину.

— Я думаю, что нам больше нечего обсуждать, — холодно сказала она. — Пожалуйста уходите, пока я не, вызвала шерифа.

Фултон рассмеялся.

— Перестань, Эмма. Ты не можешь придумать ничего лучше, чем старина Вудридж?

Она отпрянула.

— Вы пугаете меня.

Мгновенно лицо Фултона изменилось. Он был сама нежность и снисходительность.

— Я бы никогда не обидел тебя. Я люблю тебя. Ладно, бери свои вещи и закрывай библиотеку. Я хочу проводить тебя домой.

Быть на улице, где ходят люди, показалось Эмме безопаснее, чем оставаться в библиотеке.

— Хорошо, — согласилась она, и теперь, когда она повернулась, он дал ей пройти.

Эмма достала сумку и шаль из-под стола вместе с книгой, которая пришла с утренним поездом. Как обычно, Эмма была там с объявлениями и, как обычно, не было никаких известий о Лили и Каролине.

Она почувствовала себя немного обескураженной, когда уходила из библиотеки вместе с Фултоном. Он терпеливо стоял рядом, пока она запирала дверь и прятала ключ в сумку.

— Мы могли бы поужинать в гостинице, — предложил Фултон.

Эмма покачала головой.

— Тогда, по крайней мере, возьми меня под руку, — сказал он, подставляя локоть.

Она притворилась, что не расслышала.

— Что слышно от твоей матери? — спросила она, чтобы перевести разговор в безопасное русло. Фултон вздохнул.

— Боюсь, что она не совсем здорова, — ответил он. — Они с отцом решили отложить свое возвращение из Европы.

Некоторое время они шли молча, Фултон помедлил у калитки, открыв ее для Эммы и отступив в сторону, пропуская ее.

Она благодарно улыбнулась Дейзи, которая на ступеньках вытрясала коврик. Экономка бросила на Фултона зловещий взгляд, а Эмма вбежала в дом. Там девушка бросилась по лестнице в свою комнату, переоделась в старенькое ситцевое платье, спустилась на кухню и вышла из дома через заднюю дверь.

Солнце все еще ярко светило, хотя было уже поздно, ноги Эммы горели. В тени деревьев, отделявших берег озера, принадлежавший Хлое, от улицы, она села на траву и развязала ботинки. Сняв их, она спустила и чулки.

Она собиралась пойти к воде, когда ей пришло в голову, что она вся такая же горячая, как ноги. Она порывисто сбросила платье и пошла в воду в панталонах и лифчике.

Услышав покашливание за спиной, она резко обернулась, прикрывая грудь, просвечивающую сквозь тонкий муслин. На берегу стоял незнакомец, худощавый, хорошо одетый мужчина с темными волосами. В его карих глазах было что-то очень знакомое.

— Мисс Эмма Чалмерс, я полагаю, — раскованно произнес он, подтягивая штанины перед тем, как сесть на Эммино любимое поваленное бревно.

Эмма смогла только кивнуть в ответ, зардевшись от смущения. Она испугалась, но не только за себя. В этом человеке она почувствовала всеобъемлющую угрозу, с которой никогда не сталкивалась раньше.

Незнакомец вытащил из кармана сигару и зажег ее деревянной спичкой. На мизинце левой руки блеснул великолепный бриллиант, отражая солнечный свет.

— Мне сказали, что вы могли бы помочь мне найти одного человека. Его зовут Стивен Фэрфакс.

ГЛАВА 14

Эмме стало холодно в нижнем белье. Решительно, стараясь не обращать внимания на незнакомца, она подошла к своему платью, брошенному на черничные кустики, и натянула его.

Одевшись, она стала смелее. Прищуренными глазами она рассматривала так внезапно появившегося незнакомца. Он мог быть федеральным шерифом или охотником за правительственным вознаграждением, который приехал, чтобы отыскать Стивена и проводить его на виселицу. Или он мог сам убить его.

— Кто вы? — спросила она.

Он явно забавлялся, и когда заговорил, она заметила, что он по-южному слегка растягивает слова.

— Я уже говорил вам, что я всего лишь бедный странник, разыскивающий потерянного друга.

Эмма не поверила ни единому слову. В этом человеке не было ничего бедного, и Стивен не был его другом. Так как ей пришлось бы подойти к нему, чтобы взять свои чулки и ботинки, она стояла босая.

— Почему вы подумали, что я знаю мистера Фэрфакса?

Он снисходительно улыбнулся и бросил ей чулки и туфли.

— В городе много разговоров о вас двоих.

Эмма зарделась, усаживаясь на камень, чтобы отряхнуть песок с подошвы, прежде чем натянуть чулок.

— Он уехал, — сказала она. — Думаю, что он направился на восток. К Чикаго.

К несчастью, Эмма не умела лгать и сразу увидела, что незнакомец не поверил ей.

Тем не менее его улыбка была дружелюбной.

— Я остановился в гостинице, — сказал он, отбрасывая тлеющую сигару и туша ее носком сапога. — Если вы узнаете что-нибудь про Стивена, лучше сообщите мне.

Эмма рассердилась.

— Кто вы? — требовательно спросила она. — И что вам надо?

Он вздохнул, тень от деревьев дрожала на его лице.

— Меня зовут Макон Фэрфакс, — неохотно ответил он. — А ищу я Стивена, потому что он убил моего сына. Штат Луизиана также хочет потребовать от него объяснения относительно убийства молодой женщины по имени Мэри Макколл.

Чопорность Эммы мгновенно исчезла. Она прислонилась к камню.

— Убийство? Я не верю!

— Мне наплевать, чему вы верите, мисс Чалмерс, — с улыбкой произнес Макон Фэрфакс. — Я хочу, чтобы восторжествовала справедливость, и если вы разумны, то поможете мне.

С этими словами он повернулся и вскарабкался на берег, произведя не больше шума, чем когда появился.

Эмму обуревали самые разные чувства. Она вспомнила ловкость Стивена, с которой тот обращался с кольтом, и вздрогнула. Неужели он мог убить двоих людей?

Эмма решила, что это невозможно. Стивен был жестким, решительным человеком, но убийца не смог бы вызвать нежный огонь, который горел а ней, когда они любили друг друга. Угольки этого огня еще продолжали тлеть.

Подобрав юбки, Эмма быстро взобралась на берег и побежала к заднему крыльцу.

Завязав шнурки ботинок и пригладив волосы, Эмма поспешила в контору шерифа. Его не было, но она прошлая маленькую калитку в загородке, окружавшей его стол и дубовый шкаф.

В углу была пузатая печь и оттуда, где она стояла, можно было увидеть решетки единственной камеры тюрьмы, которой так гордились в Витнивилле. На памяти Эммы там никогда не было ни одного заключенного.

Она прошла за стол, чтобы рассмотреть объявления о поимке преступников, прикрепленные в беспорядке на стене. Они пожелтели от старости, края их загибались. Мясник Кассиди, Малыш Билли, Черный Джек. Но никакого упоминания о Стивене и никакой фотографии лица, которое она так хорошо знала.

Это не успокоило Эмму, так как она знала, что эти объявления очень старые. Она выглянула в окно, не идет ли кто-нибудь, потом открыла стол шерифа Вудриджа.

Там лежал голубой конверт, адресованный шерифу Витнивилла, который она бережно положила на место, и пачка объявлений. Забыв, что она нарушает закон, Эмма опустилась на стул шерифа и стала читать объявления. Но ничего о Стивене она не нашла.

Эмма положила объявления на место в ящик и осторожно закрыла его. Стивену угрожала настоящая опасность, и ей надо было что-то делать, чтобы помочь ему. Но что?

Очутившись в своей комнате в гостинице, Макон Фэрфакс сразу закрыл и запер дверь, без сил опустился на край неряшливой постели и запустил руки в волосы. Ненависть и горечь грызли его, как крысы. Стивен наслаждался с этой красивой рыжеволосой женщиной, он видел это в ее глазах, и от этой мысли Макону стало тошно. Дирк и Мэри гниют в могилах, а незаконный внук Сайруса Фэрфакса продолжает жить и наслаждаться такой роскошью, как мисс Эмма Чалмерс.

Макон успокоил себя как обычно — представил, что его полукровный брат раскачивается на веревке с синим опухшим лицом. Боже, как он желал смерти Стивена.

Макон глубоко вздохнул и поднялся. Ему было за сорок — слишком много, чтобы гоняться по стране за преступником. Нет, господа, ему следовало бы быть дома, развлекаясь в постели с любовницей или даже с женой Люси.

Ему отчаянно хотелось выпить, но серебряная фляжка, которую он носил во внутреннем кармане, была пуста. Вспоминая Эмму Чалмерс и то, как она лгала ему, он улыбнулся и отпер дверь.

Через несколько минут Макон входил в двери «Звездной пыли» во второй раз за этот день. В свой первый визит он услышал о связи мисс Чалмерс со Стивеном от добродушной шлюхи по имени Келли Виско. Он приплатил ей за постельные разговоры, после того как она вывернула его наизнанку.

Салун процветал — шикарное места с деревянными полами и табличками «Не плевать». Столы были покрыты зеленым сукном, на стенах были кричащие, но завлекательные картины. Где-то тренькало пианино, в воздухе стоял запах табачного дыма.

Осматриваясь, Макон приметил высокого светловолосого мужчину, сидевшего у окна. На столе перед ним стояла наполовину выпитая бутылка виски. Малый выглядел так, словно был обуреваем жалостью к самому себе, а Макон давно понял, что жалость к себе развязывает языки. Он подошел к столику и улыбнулся мужчине, протягивая руку.

— Макон Фэрфакс, — представился он.

— Фэрфакс?

Имя оказалось не по вкусу франту, и Макон поздравил себя с удачей.

— Можно? — спросил он, отодвигая стул.

— Конечно, — хмуро откликнулся пьющий, наливая себе еще виски. На нем был полосатый костюм и нелепо сдвинутый на затылок цилиндр.

— Как вас зовут?

— Фултон Уитни.

Макон дал знак, чтобы принесли еще бутылку, и положил на стол золотую монету, чтобы Уитни понял, что он не просто хвастун, проходящий мимо, — Вы выглядите несчастным человеком, мистер Уитни.

Уитни мелодраматично вздохнул. Он был явно пьян, но налил себе еще стакан и опрокинул его в себя.

— Она самая красивая малышка в городе, и я потерял ее.

Проститутка в коротком пурпурном платье принесла Макону виски и стакан, а когда он не обратил на нее внимания, отошла, надув губы.

— Кто это? — спросил Макон. Уитни икнул.

— Вы не знаете ее, поскольку не живете здесь. Она библиотекарша, мисс Эмма Чалмерс. — Он снова посмотрел на Макона, с видимым усилием пытаясь всмотреться. — Вы сказали, что вас зовут Фэрфакс?

Макон кивнул. Эмма, дерзкая крошка, о которой ему рассказала Келли Виско и за которой он последовал к озеру. Он улыбнулся, вспоминая, как наблюдал за ней, когда она раздевалась и входила в воду.

— Да, — не сразу ответил он, — Макон Фэрфакс. Я из Луизианы и разыскиваю своего брата Стивена.

Он увидел, как изменилось лицо Уитни при упоминании имени его брата.

— Его разыскивают за два убийства. Я бы хотел попытаться уговорить его, чтобы он вернулся домой.

Уитни ударил кулаком по столу, отчего задребезжали обе бутылки.

— Я шал. Я говорил Эмме, что он преступник, но она не поверила мне.

— Мой полукровный брат умеет ладить с женщинами, — с сожалением признал Макон. — Он, наверное, наставил рога половине мужей в Новом Орлеане.

Уитни снова икнул.

— Конечно, если бы вы нашли его, вы бы увезли его в Луизиану.

— Мертвого или живого, — согласился Макон, откидываясь на спинку стула и засовывая большие пальцы в карманы жилета. — Мисс Эмма, возможно, снова вернулась бы к вам, если бы он уехал. Такой женщине нужен мужчина в постели.

Щеки Уитни вспыхнули, и на миг взгляд прояснился.

— Да, — сказала он, но говорил он скорее себе, а не Макону. — Да.

Макон мог бы поспорить на Фэрхевен, что у Уитни эрекция… Чтобы убедить его в этом, Уитни поднялся, и очевидное стало ясно видимым.

— Надо наверх, — проблеял он. Макон улыбнулся.

— Прежде чем вы уйдете, дружище, скажите мне одну вещь, чтобы мы оба смогли получить то, что хотим. Где я могу найти своего брата?

— Он работает у Большого Джона Ленагана десятником. Сейчас перегоняет скот на север, к Спокану.

— Спасибо, — ответил Макон, наливая себе еще виски. Он наблюдал, как Уитни, заплетаясь, шел к лестнице, и догадывался, что какая-нибудь городская проститутка будет лежать под городским франтом. И возможно, он даже не разденется.

Макон неторопливо кончил пить. В уме он видел несколько картин. Таких, как мисс Чалмерс, стоящая в озере, в отороченных кружевами штанишках, доходящих ей едва до колен, и лифчике. Он видел ее женственность в основании бедер и выпуклые соски под муслином.

Внутри Макона Фэрфакса шевельнулось еще что-то, кроме желания мести, — похоть. Он поерзал на стуле, думая, как бы это было — положить дерзкую рыжеволосую крошку в прохладную зеленую траву и овладеть ею. Она была из тех, кто поднимает много шума, даже если не возражает, чтобы ее взяли.

В паху Макона поднялась боль. Боже, каким сладким было бы его торжество, если бы он мог взять Эмму так, чтобы Стивен все слышал.

Он вздохнул. Ему надо быть терпеливым, в этом все дело. Как только он поймает Стивена — а он не такой дурак, чтобы делать это одному: с ним полдюжины человек, разбивших лагерь за городом, — он обратит внимание на маленькую злючку, которую, как он подозревал, любит его брат.

В зале была одна рыжая проститутка, сидевшая на пианино и болтающая голыми ногами. Макон поманил ее пальцем. Она улыбнулась и, соскользнув со своего насеста, направилась к нему.

Эмма ходила по комнате, полная страха и сомнений. Ей надо найти Стивена, узнать, действительно ли он убил своего племянника и какую-то женщину по имени Мэри Макколл. Ей надо предупредить его.

Эмма достала из шкафа юбку для верховой езды, блузку из легкой фланели с длинными рукавами и переоделась. Натянула высокие ботинки и уложила косу короной, чтобы она не мешала. Потом достала тридцать долларов из потайного ящика на дне коробки с драгоценностями и спустилась по черной лестнице.

Она не заходила на кухню, пока не уверилась, что там нет Дейзи. Только тогда она зашла и схватила яблоко и толстый ломоть хлеба. Она жевала хлеб, направляясь к задней веранде, где на крюке висел старый плащ садовника. Близился вечер, и будет холодно. Засунув яблоко в карман, Эмма надела плащ и поспешила по ступенькам вниз.

Начало темнеть, и она старалась не привлекать внимания, направляясь в центр города. Дойдя до платной конюшни, она торопливо взяла пегую кобылу и седло у глуповатого помощника конюха по имени Генри.

Эмма не была опытной наездницей, но отчаяние ее было так велико, что она охотно позволила Генри посадить ее и седло.

— Я надеюсь, что вы не поедете за город, мисс Эмма, — сказал пожилой мужчина. У него был большой живот и неправильные грубые черты лица. — Там индейцы и преступники.

Эмма подавила дрожь. Она не могла думать об опасности — возможно, жизнь Стивена зависела от ее своевременного предупреждения.

— Только смотри, Генри, не говори никому, что я была здесь. Никому, слышишь?

Генри неохотно кивнул.

— Да, мэм, но мне кажется…

Ей пришла в голову мысль:

— Мне понадобится оружие. У тебя есть?

— Только маленький пистолет, чтобы стрелять кроликов, — ответил Генри. — Неужели вы хотите взять пистолет…

— Да, хочу, — твердо сказала Эмма, роясь в кармане в поисках денег, которые взяла с собой. — Вот, Генри. Это я дам тебе за твой пистолет и горсть патронов. И я верну пистолет, когда приеду.

Маленькие бесцветные глазки Генри расширились.

— У меня будет пять долларов?

Эмма кивнула.

— До цента. Что скажешь, Генри?

Он не мог отвести глаз от денег. Пять долларов было очень много для него, возможно, больше, чем он зарабатывал за неделю.

— Мисс Хлое это не понравится, — забеспокоился он.

— Мисс Хлоя не должна ничего знать, — сказала Эмма. Она чувствовала себя виноватой, что скрывала правду от своей опекунши и лучшего друга, но ясно сознавала, что Хлоя никогда бы не разрешила ей отправиться вслед за Стивеном.

Не преодолев искушения, Генри повернулся и поспешил в конюшню. Через несколько минут он вернулся, неся пистолет в кобуре. Он был меньше, чем у Стивена, с коротким стволом.

Эмма отдала пять долларов и надела пояс с кобурой так же, как делал это Стивен. Потом она поскакала прочь, выбрав окольную дорогу.

След был хорошо виден, так как две сотни коров не пройдут без следа, и к ночи Эмма была на правильное пути.

Ей пришлось остановиться, когда она не могла уже различать дорогу в темноте. Они с пегой кобылой нашли приют в тополиной рощице. Эмма не разжигала костра и на ужин съела прихваченное из дому яблоко. Она поделилась им с лошадью и провела ужасную ночь, сидя в ожидании рассвета.

Как только взошло солнце, Эмма была уже в седле. Добравшись до небольшого ручья, она остановилась умыться и напоить лошадь. Когда она доехала до Змеиной реки, она умирала от голода, но оставалось только ехать вперед.

Они: надеялась, что Хлоя и Дейзи не слишком волнуются о ней — в спешке она забыла оставить записку, — и молилась, чтобы никто не следил за ней — ни преступники, ни индейцы.

Переправа через реку была ужасным испытанием и для Эммы, и для кобылы, но они благополучно добрались до другого берега. К вечеру Эмма увидела дым печных труб города. Она пришпорила уставшую лошадь, чтобы побыстрее добраться туда.

Рейлетон был шумным городком с универсальным магазином и маленьким рестораном. Эмма оставила лошадь, которая с удовольствием жевала свежий овес в платной конюшне, пригладила волосы, давно выбившиеся из прически, но держались в косе, и вошла в ресторан.

Ее окутали восхитительные ароматы, от которых заурчало в животе. Дюжая темноволосая женщина в хлопчатобумажном платье и фартуке с подозрением смотрела на нее.

— Вы ничего не получите, пока не заплатите, — сердечно поприветствовала она.

Эмма была слишком голодна, чтобы возмутиться.

— У меня есть деньги, — сказала она, доставая очередную пятидолларовую бумажку в подтверждение своих слов.

Мгновенно женщина заулыбалась, обнажив большие белоснежные зубы.

— Хорошо, садитесь прямо здесь, мисс. Что вы хотите?

Эмма заказала зажаренного цыпленка и уничтожила его до последнего кусочка. Потом съела вишневый пирог и выпила чашку кофе с сахаром и сливками. Выходя, она почти столкнулась с Джоэллен Ленаган.

— Что ты здесь делаешь? — потребовала ответа Эмма.

Джоэллен выглядела свеженькой, как полевой цветок, в своем газовом платье.

— Я могла бы задать такой же вопрос, — чопорно сказала она.

Эмма вздохнула и уныло посмотрела на свои грязные блузку и юбку, старый плащ. Она была рада, что Стивена нет рядом и он не видит ее.

— Я в городе по делу, — сказала она.

— Ты гонишься за Стивеном Фэрфаксом, — самодовольно поправила ее Джоэллен, складывая на почти безупречной груди свои молочно-белые руки. — Из этого ничего не выйдет. Как только папа приедет сюда, я расскажу ему, что мы со Стивеном провели вместе ночь. Он забьет мистера Фэрфакса кнутом до смерти, когда узнает.

Эмма с трудом приказала себе оставаться спокойной.

— Ты провела ночь со Стивеном? — Несмотря на все усилия, голос срывался на крик. Джоэллен кивнула с торжеством.

— Это было очень романтично. Только мы вдвоем, завернутые в брезентовый плащ, и больше никого. Конечно, случилось неизбежное. — Она вздохнула. — Но потом все испортилось. Стивен Фэрфакс грубое животное, можешь забирать его себе.

Эмма не знала, верить ли рассказу Джоэллен, но сейчас это не имело значения. Она думала только о том, чтобы найти и предупредить Стивена, что его полукровный брат намерен отвезти его в Новый Орлеан живым или мертвым.

— Спасибо, — сказала она, направляясь к платной конюшне.

— Подожди! — закричала ей вслед Джоэллен. — Ты не сказала мне, что ты здесь делаешь.

Эмма не обернулась.

— До свидания, Джоэллен, — ответила она. Дочь хозяина ранчо подбежала к ней.

— Не уезжай, Эмма, — взмолилась она. — Папа приедет только через несколько дней, потому что клеймит скот, а пансион ужасно скучное место…

Эмма покачала головой.

— У меня нет времени, я не могу составить тебе компанию, Джоэллен. Прости.

— Я солгала, — тараторила Джоэллен, продолжая идти рядом с Эммой. — Стивен не трогал меня. На самом деле вчера он отшлепал меня на главной улице на глазах у всех.

Пряча улыбку, Эмма остановилась и посмотрела в лицо Джоэллен.

— Чего ты хочешь от меня? — спокойно спросила она.

— Я хочу, чтобы ты осталась, пока не приехал папа и не забрал меня.

Невероятно, но отказывать Джоэллен было трудно. Она была избалованна, но еще совсем ребенок, несмотря на свою женственную фигуру и кокетливое лицо.

— Я не могу, — тихо сказала Эмма. — Это действительно важно, чтобы я ехала дальше.

Джоэллен оставила ее, явно обиженная, что кто-то осмелился отвергнуть ее просьбу, и царственной походкой пошла прочь. Эмма надеялась, что девушке будет хоть и скучно, но безопасно в пансионе, и направилась в конюшню.

Маленькая пегая лошадка Генри, по кличке Улыбка, отдохнула и была готова двигаться дальше. Эмма купила в универсальном магазине яблок, коробку спичек и одеяло, которое скатала и привязала сзади к седлу, и отправилась в путь.

Эмма долго ехала, но и на закате стада не было видно. Эмма мучительно боялась провести еще одну ночь на холодной земле и ужиная только яблоками, когда увидела дымок на западе.

Надеясь найти дружелюбных поселенцев, она повернула Улыбку на огонек.

Через полчаса она подъехала к дому. Это был крохотный сруб, но во дворе разгуливали цыплята и сзади возвышался хороший амбар. Две маленькие девочки с косичками и в ситцевых передниках подбежали поздороваться с Эммой.

— Ты мужчина или женщина? — спросила младшая. Нос ей не мешало бы вытереть, а лицо было покрыто грязью и веснушками.

— Она женщина, глупая, — сказала старшая девочка. Она была почти точной копией младшей, только повыше. — Посмотри на ее косы.

— Она могла быть индейцем, — был решительный ответ.

— Я никогда не видела рыжего индейца, и ты тоже, — последовал ответ.

Эмма улыбнулась.

— Меня зовут Эмма Чалмерс.

— Я Тесси, — сказала старшая девочка, — а это моя сестра Салли Ли.

Эмма устало слезла с лошади. Взрослых не было видно, и она полюбопытствовала, были ли девочки одни.

— Ваша мама где-то рядом?

— У нас нет мамы, — ответила Тесси. — У нас па. Он охотится на кроликов.

Эмма почувствовала неловкость. — Когда он вернется?

— Когда добудет кролика, — ответила Салли Ли.

— Как вы думаете, можно мне напоить лошадь?

— Конечно, — щедро разрешила Тесси. Было ясно, что она в восторге от компании. — За амбаром есть ручей, и у нас есть уборная, если вам надо.

Эмма улыбнулась.

— Спасибо.

Она вытащила из карманов два яблока и протянула девочкам.

Маленькие девочки не выглядели обездоленными, но глазенки их засветились при виде блестящих красных яблок. Они с радостью приняли подарок, вытерли яблоки о передники и с удовольствием захрустели, а Эмма повела пегую кобылку к ручью.

Когда Улыбка пила из кристально чистого ручья, стекавшего с холма вниз и терявшегося среди деревьев, Эмма услышала вдалеке выстрел и улыбнулась. «Па Тесси и Салли Ли только что добыл кролика», — догадалась она.

Она вернулась к хижине ждать.

Вскоре на вырубке появился мужчина среднего роста с пистолетом в одной руке и кроликом в другой. На нем были штаны из грубой ткани и рубашка, которая когда-то была белой, стоптанные сапоги и мягкая кожаная шляпа.

— Па, это Эмма, — подбежала к нему Тесси.

— Она дала нам яблоки, — прокричала Салли Ли. Он посмотрел на Эмму из-под полей потрепанной шляпы и улыбнулся. Когда он подошел поближе, Эмма разглядела, что у него приветливые голубые глаза и густые каштановые волосы.

— Джеб Мейерс, — сказал он, представляясь. — Я бы предложил вам руку, но…

Эмма посмотрела на кролика и пистолет и улыбнулась в ответ, хотя вид дохлого кролика вызвал легкую тошноту.