Гавайи Миссионеры

      Я прошу прощения, - вздохнула она, - но мне придет ся пропустить сегодняшнюю службу.
      Ничего подобного, - бодро заявил Эбнер. - Я с радос тью помогу вам, и все будет в порядке.
      Но я чувствую, что не устою на ногах, - пыталась со противляться Иеруша.
      Ну, миссис Хейл, вставайте же... - И он насильно заста вил ее встать на чемоданы, а когда она не смогла удержать рав новесия, ловко подхватил в свои объятия. - Полагаю, что вам следует позавтракать, чтобы набраться сил. А потом начнется служба. Как только вы увидите солнце, вам сразу станет легче.
      Пытаясь выбраться из маленькой тесной каюты, Иеруша чуть не потеряла сознание, поскольку слабость и тошнота продолжали делать свое дело. Однако Эбнер и тут пришел ей на помощь, и вдвоем они все же смогли доплестись до жилой каюты, где Кеоки Канакоа уже вовсю накрывал стол к завтраку, состоявшему из холодной жирной говядины, пюре из фасоли и риса, сваренного на воде, остававшегося еще после вчерашнего ужина. Когда перед Иерушей поставили блюдо с ненавистной пищей, женщина закрыла глаза и не открывала их до тех пор, пока Эбнер не попросил одного из старших миссионеров благословить день. Потом Кеоки прочитал молитву на гавайском, чтобы миссионеры постепенно привыкали к новому языку, и собравшиеся приступили к завтраку.
      Иеруша отхлебнула горячего чая и попробовала надкусить говядину, но липкий холодный жир тут же вызвал у нее отвращение, и она встала из-за стола, чтобы немедленно удалиться. Однако в этот же момент сильная рука Эбнера ухватила ее за запястье, и она услышала тихий, но решительный голос мужа:
      -Посидите еще немного, миссис Хейл, и вы одолеете свою болезнь. Вы обязательно справитесь!
      Она покорно опустилась на стул, с ужасом ощущая, как жир добрался до ее желудка, вызвав сильнейший позыв к рвоте.
      Меня сейчас стошнит! - тревожно прошептала Иеруша.
      Нет! - произнес Эбнер. - Это ведь наш первый завтрак, когда мы едим все вместе. И кроме того, сегодня воскресенье.
      И мужественная Иеруша продолжала сидеть в тесном помещении, где почти так же мучились еще два десятка людей, а ее обоняние протестовало против омерзительного запаха пищи.
      Когда трапеза закончилась, бледная, как смерть, женщина собралась, пошатываясь, добрести до своей койки, но Эбнер серьезно вознамерился никуда ее не отпускать, и, взяв жену под руку, решительно направился к трапу. Он помог Иеруше взобраться на чуть покачивающуюся палубу, где уже была растянута парусина - подобие примитивной часовни.
      Это будет наша первая семейная служба, - гордо объя вил он. Однако всей семье не было суждено присутствовать се годня на ней, поскольку один из старших священников, лишь взглянув на качающуюся палубу, бегом рванулся к лееру, и его завтрак очутился в море. После этого несчастный, еле передви гая ноги, задыхаясь и ничего не объясняя, направился назад в свою каюту. Эбнер некоторое время сердито смотрел вслед уда лившемуся, трактуя непроизвольные действия измученного болезнью миссионера,как личный отказ от присутствия на службе и, следовательно, отрицание Господа. Особенно возму тило преподобного Хейла то, что бездельничавшие матросы, которые вылезли на палубу только для того, чтобы поглазеть на собравшихся миссионеров, дружно хохотали в тот самый мо мент, когда беднягу выворачивало наизнанку.
      Он, я полагаю, не последний, - высказался один из ма тросов, и новый взрыв смеха прокатился по палубе.
      Службу вел сам Эбнер, поскольку было вполне очевидно, что никто другой просто не сумеет довести ее до конца. Семья миссионеров удобно расположилась под парусиной и запела, как можно бодрей и жизнерадостней, известный гимн Новой Англии, посвященный воскресенью:
      Рабочая неделя
      Так быстро пролетела,
      Душа! Покоя миг лови,
      Господь, сей день благослови!
      Затем заговорил Эбнер. Он рассказывал о различных эпизо дах из третьей главы Послания к эфесянам: "Для сего прекло няю колена мои пред Отцем Господа нашего Иисуса Христа, от Которого именуется всякое отечество на небесах и на земле...
      Верою вселяться Христу в сердца ваши, дабы вам исполниться всею полнотою Божию". Преподобный Хейл подчеркнул, что основанная на любви семья, членами которой все они являлись, была открыта для каждого, кто готов покаяться в своих грехах и работать над собой для того, чтобы на него снизошла благодать Господня. Было очевидно, что сейчас Эбнер читал проповедь одновременно для двух аудиторий: для братьев-миссионеров, напоминая им о том, что они принадлежат одной семье, а также для подслушивающих матросов, соблазняя их, таким образом, присоединиться к этой семье во Христе. Однако его послание ко второй группе было несколько испорчено непредвиденным и неприятным событием. Иеруша, внезапно почувствовав новый приступ тошноты, попыталась добраться до леера, но, потеряв равновесие, упала на колени, и ее вырвало прямо на палубу.
      -Эй, леди, поосторожнее там! - насмешливо фыркнул какой-то матрос, но в ту же секунду Кридленд и Мейсон, те са мые матросы, которые сегодня должны были торжественно получить свои Библии, рванулись вперед, ловко подхватили Иерушу под руки и увлекли ее вниз, в каюту. Эбнер, разозлен ный тем, что его обращение к матросам было так резко пре рвано, запутался, и проповедь закончилась довольно сумбур но. Он сердился и пребывал в смятении, поскольку намере вался "под занавес" одарить Кридленда и Мейсона Библиями, что произвело бы на всех присутствующих сильное впечатле ние: это означало бы символичное присоединение двух быв ших нечестивцев к семье Господней. Но когда подошло нуж ное время, эти двое, как выяснилось, так и не вернулись на палубу, и Эбнер в ужасе осознал, что сейчас ему придется сде лать вынужденную паузу, и теперь искал выход, чтобы пропо ведь все же закончилась логически. Наконец, он не придумал ничего лучшего, чем просто замолчать.
      После службы члены семьи миссионеров бросились поздравлять Эбнера, нахваливая его незаурядные способности, однако и они, и сам преподобный Хейл прекрасно понимали, что эти слова и пустые, и лишние.
      Не сдержавшись, в припадке гнева, разочарованный священник бегом бросился вниз, но у самого трапа его встретили Кридленд и Мейсон, поспешившие сообщить ему неприятную новость:
      Ваша жена очень больна, сэр. Ей совсем плохо.
      Благодарю вас, - коротко ответил Эбнер.
      -Тот священник, которому стало плохо первому, сейчас пытается ухаживать за ней, - добавил Кридленд.
      Эбнер сделал уже шаг вниз, как его остановил Мейсон и спросил:
      Сэр, а наши Библии у вас с собой?
      На следующей неделе, - отрезал Эбнер и исчез в трюме. Но как только он увидел свою жену, побелевшую, как полот но, он позабыл обо всех своих проблемах и бросился за водой, чтобы освежить ее покрытое испариной лицо.
      Простите меня, мой возлюбленный соратник, - слабым голосом произнесла Иеруша. - Как видно, из меня никогда не получится настоящего моряка.
      Мы будем выносить вас наверх на несколько минут каж дый день, пообещал преподобный Хейл, но как только не счастная женщина представила себе раскачивающуюся палу бу, ей тут же стало хуже.
      Похоже, после этого путешествия я буду весить даже еще меньше, чем предсказывал капитан Джандерс, - горько усмехнулась Иеруша.
      В полдень, когда стол был накрыт к обеду, капитан с удовольствием отметил, что семнадцать его пассажиров, по крайней мере, восстановили способность принимать пищу.
      Я давно заметил, что в каждом путешествии, - улыб нулся Джандерс, как только корабль начинает прибли жаться к Островам Зеленого Мыса, все больные у нас выздо равливают.
      Скажите, капитан, а мы будем причаливать к остро вам? поинтересовался Джон Уиппл.
      Да, если позволит погода.
      Эта новость так обрадовала Эбнера, что он позабыл о своем мясном пудинге, и, повернувшись, встал из-за стола и громко выкрикнул в сторону тех кают, где еще оставались неважно чувствующие себя миссионеры:
      Очень скоро мы подойдем к Островам Зеленого Мыса! А там вы сможете, наконец, походить по твердой земле и вдоволь наесться свежих фруктов!
      Между прочим, преподобный Хейл, - добавил капи тан, - сегодняшняя проповедь мне очень понравилась. Дей ствительно, существует наследие, которое Господь дарует тем, кто служит Ему. И пусть все мы станем достойными и су меем со временем добиться его. - Все миссионеры согласно
      закивали, услышав такое замечание, и в этот момент Джан-дерс запустил до времени припасенный гарпун: - Жаль только, что ваша речь так запуталась в самом конце.
      И так как все понимали, что это правда, то предпочли уставиться в собственные тарелки, подумав при этом: "А капитан-то наш вовсе не дурак!" Однако Эбнер смело встретил этот укол и заявил:
      Я считаю проповедь удачной в том случае, если в ней со держится хотя бы одна христианская мысль.
      Я с вами согласен, - горячо поддержал Хейла капи тан. - Причем в вашей речи их было даже несколько.
      Надеюсь, что мы все еще не раз мысленно вернемся к ним, - набожно произнес Эбнер, но про себя подумал, как бы было хорошо, если бы все проповеди заканчивались именно так, как и предполагалось. Вот тогда весь корабль действи тельно бы услышал достойную проповедь!
      После обеда капитан Джандерс пригласил миссионеров на небольшую экскурсию по кораблю. К нему вскоре обратился Джон Уиппл:
      Я никак не могу понять, почему, если мы направляемся на Гавайи, мы постоянно берем курс на восток, чуть ли не приближаясь к берегам самой Африки?
      Мистер Коллинс, принесите, пожалуйста, нам карту! - попросил капитан, и когда помощник выполнил его поруче ние, миссионеры с удивлением выслушали рассказ Джандер- са. Капитан поведал им, что те корабли из Бостона, которым нужно обогнуть Мыс Горн, берут курс не на юг, а строго на восток, доплывая почти до берегов Африки.
      Это делается для того, чтобы потом, когда мы повернем на юг, нам останется преодолеть расстояние, которое на карте обозначено одной прямой линией - мимо Бразилии и Арген тины - и мы уже у Огненной Земли, - объяснил Джандерс, наглядно демонстрируя курс корабля.
      Скажите, а как выглядят Острова Зеленого Мыса? Ка кая там природа? снова задал вопрос любознательный Уиппл.
      Красота! Необходимо только держать ухо востро: при каждом путешествии я теряю там по несколько матросов. Многие ребята хотят остаться на этих островах. Вот увидите, когда мы будем отплывать, в команде произойдут перемены, и у нас взамен беглецов появятся местные моряки.
      Пока капитан рассказывал Уипплу различные подробности о жизни на Островах Зеленого Мыса, на другом конце палубы преподобный Хейл имел серьезный разговор с Кридлендом и Мейсоном.
      Я не отдал вам Библии сегодня, потому что вы не заслу жили их, упрекал священник матросов.
      Но мы должны были проводить миссис Хейл вниз, в ка юту, запротестовал Кридленд.
      Господь требовал, чтобы вы находились на палубе, - упорствовал Эбнер.
      Но она...
      За ней могли бы присмотреть и другие, Кридленд. Я от дам вам Библии в следующее воскресенье. Я собираюсь вы брать темой проповеди отрывок из псалма: "Возненавидел я сборище злонамеренных и с нечестивыми не сяду". Когда проповедь закончится, вы получите свои Библии, я их сам вручу вам. Затем, вспомнив о том, что уже говорил раньше, взглянув на Мейсона, Эбнер добавил: - Но заслужил ли ты свою Библию? Мне помнится, что ты должен был привести к Господу еще одну заблудшую душу.
      Я и собираюсь это сделать, - радостно сообщил Мейсон. - Я читал книгу, которую вы нам давали, одному ста рому матросу. Он вел очень неправедную жизнь и совершил много злых поступков. Но как-то раз, когда он плавал на кито бойном судне, волной его выбросило за борт, и он чудом спасся. В последнее время он часто плачет, и я буду продолжать беседо вать с ним. Наверное, как раз к следующему воскресенью...
      Ты хорошо стараешься, Мейсон, - прервал его Эбнер. Другой человек на его месте изумился бы тому, что у обоих ма тросов религиозный пыл ничуть не угас после разочарования относительно получения Библий, тем более, что отсутствие этих матросов на проповеди было уважительным: все-таки они поступили по-христиански, провожая больную женщину до ка юты. Тем более, что это была жена самого преподобного Хейла. Однако Эбнера это ничуть не удивило. Он даже заметил, обра щаясь к молодым людям: - Господь - очень ревнивый хозя ин. Никто не может приблизиться к Нему по собственному же ланию. Только Он сам может решить, когда вы удостоитесь его присутствия. И если вы не проявляете веры даже в мелочах, Господь будет выжидать до тех пор, пока вы не докажете, что достойны Его. - Эбнер хорошо понимал, что легко спасение
      еще никому никогда не давалось. Теперь же Кридленд и Мейсон дорожили своими Библиями, поскольку один раз им уже не удалось получить их.
      * * *
      Если первая проповедь Эбнера где-то не удалась, то вторую можно было смело назвать потрясающим успехом. Радость священника омрачал лишь тот факт, что его жена Иеруша опять не смогла присутствовать на ней. Священник привел супругу на завтрак и не только заставил проглотить кусок говядины с рисом, но и помог подняться на палубу, неся женщину почти всю дорогу на руках. Но при одном виде накатывающихся волн она снова испытала резкий приступ тошноты, и ее тут же проводили вниз Аманда Уиппл и миссис Куигли.
      Интеллектуальная сила проповеди Эбнера заключалась в пятнадцатиминутном монологе о той толпе нечестивцев, которых сам дьявол собрал на борту брига "Фетида". Как и все остальные миссионеры, Хейл называл корабль "брегом", не зная точно, ни как правильно произносится настоящее слово "бриг", ни что оно обозначает, поскольку оно отсутствовало во всех справочниках для миссионеров. Но, если верить Эбнеру, вряд ли на каком-либо другом корабле, бороздящем Атлантику, нашлось бы такое собрание зла, перечень всех тех омерзительных поступков, которые совершили в своей короткой и неинтересной жизни, лениво прохаживающиеся ныне по палубе матросы, был ужасен. Однако самым интересным оказался тот момент, когда Эбнер, к всеобщему удивлению и своих товарищей, и команды корабля, вдруг объявил, что Господь продолжает трудиться даже в таком логове порока, и три души на корабле уже спасены. С этими словами он представил Кридленда, Мейсона и старого китобоя с искалеченными ногами. Между прочим, список грехов последнего превосходил даже самые дерзкие догадки преподобного Хейла. Некоторые матросы, которые знали этого типа по прежним плаваниям и даже проводили с ним вместе некоторое время на берегу в Кантоне и Гонолулу, ожидали, что в тот момент, когда их приятель коснется протянутой ему Библии, в корабль ударит молния. Капитан Джандерс в эту секунду содрогнулся и тихонько сказал своему помощнику:
      - Запомните мои слова, мистер Коллинз: на следующей неделе на месте этого малого будете стоять вы.
      В то воскресенье за обедом все праздновали настоящую, ничем не омраченную победу Эбнера. Капитан Джандерс признался, что это была самая лучшая проповедь, которую он когда-либо слышал. Правда, он тут же добавил, что преподобный Хейл, очевидно, имел в виду какой-то другой корабль, а мистер Коллинз заметил:
      Очень странно, что на любом корабле, неважно как он на зывается, при приближении к Мысу Горн и пассажиры, и команда становятся более религиозными. Создается такое впе чатление, как будто все присутствующие на судне наконец-то начинают осознавать, насколько жалок и ничтожен человек пе ред той силой и властью, которыми обладает Господь. Я не уве рен, удалось ли бы мне стать хотя бы средним христианином, каковым я себя считаю, если бы я не разу не огибал Мыс Горн.
      Полностью согласен, - добавил капитан Джандерс. - Ни один человек не в силах испытать такое преображение, свидетелями которого мы все скоро станем.
      Никакие другие слова не могли бы обрадовать Эбнера больше, чем произнесенные Джандерсом, потому что священник вот уже несколько дней с ужасом думал о том моменте, когда им придется встретиться с Мысом Горн. И хотя до этого знаменательного события оставалось еще недель восемь, Эбнер чувствовал, что не ошибется, если начнет подготавливаться к нему заранее. Поэтому он произнес:
      От моего внимания не ускользнуло, капитан Джандерс, что по воскресеньям вы имеете привычку читать... - Здесь он запнулся, не в силах выговорить противное его сознанию слово.
      Романы? - подсказал Джандерс.
      Да, бесполезные мирские книги. Я вот что подумал, ка питан Джандерс, не стали бы вы возражать, если я бы предло жил вам несколько книг более нравоучительного содержания из наших миссионерских запасов?
      Ну, я считаю, что для меня Ричардсон и Смоллетт - впол не достойные наставники и учителя, - рассмеялся капитан.
      Но если учитывать, что вам доверены души примерно полусотни человек...
      Ну, в особых случаях я готов положиться на Боудича* и Библию. - Он секунду помолчал и добавил: - Да, именно в такой последовательности.
      *Натаниэль Боудич (-) - американский математик, астро ном и мореплаватель. (Примеч. перев.).
      Следует ли мне это понимать так, что вы отказываетесь?
      Совершенно верно, - неумолимо подтвердил капитан.
      Семья миссионеров решила, - внезапно начал Эбнер, хо тя еще ни с кем не разговаривал на данную тему, - что, начиная с сегодняшнего дня, мы будем проводить и утренние, и дневные службы на палубе. При соответствующей погоде, разумеется.
      Великолепно, - улыбнулся Джандерс, а затем, не упус кая случая еще раз уколоть молодого священника, сделал оза боченный вид и поинтересовался: Кстати, а как себя чувст вует миссис Хейл?
      Плохо, - нахмурился Эбнер.
      Мне кажется, вы должны проводить с ней больше време ни, - вздохнул капитан.
      Я так и поступаю, - огрызнулся Эбнер. - Мы молимся вместе и утром, и вечером.
      Я имел в виду совсем не то, - пояснил капитан. - С ней нужно поиграть во что-нибудь, почитать ей вслух интересный роман. Может быть, вы не стали бы возражать, если я бы предложил вам несколько книг более развлекательного содер жания из своей личной библиотеки?
      Мы не читаем романов, - ответил ему тем же Эбнер. - И особенно в воскресные дни.
      В таком случае, когда вы в следующий раз отправитесь навестить свою супругу, передайте ей, пожалуйста, что во втор ник мы пристанем к острову Брава, и она сможет погулять по твердой земле. Кстати, это может здорово помочь нам всем.
      Столь приятная новость сразу подняла Иеруше настроение, и в понедельник, когда с подветренной стороны корабль стал приближаться к Зеленому Мысу, она даже набралась храброс ти и целый час прогуливалась по палубе. Солнце благотворно подействовало на кожу лица, и ее бледность постепенно стала проходить. Во вторник, когда острова уже можно было хорошо разглядеть, молодая женщина не отходила от перил, крепко вцепившись в них и моля Господа о том моменте, когда она смо жет ступить на сушу. Однако ее ждало жестокое разочарова ние, потому что вскоре с островов подул сильный бриз, нагнав ший низкие облака, и еще до того, как "Фетиду" обступили со всех сторон огромные волны, всем стало ясно, что причалить к намеченному острову будет небезопасно. В то же время ветер неуклонно продолжал относить "Фетиду" на запад, и возвра щаться назад для того, чтобы пройтись по земле Бравы, было
      бы просто неразумно. Но Иеруша не могла поверить в происходящее. Она продолжала стоять под проливным дождем, молясь теперь о том, чтобы произошло какое-нибудь чудо, и корабль все-таки смог подойти к острову. И только когда к ней подошел капитан Джандерс и сухо заявил: "Мы воспользуемся этим ветром для продвижения вперед, мэм, так что никакой остановки не предвидится ", женщина была вынуждена смириться и признать полное крушение своих надежд. Только теперь Иеруша поняла, что ее снова мутит, и когда она недвусмысленно перегнулась через перила, чтобы не испачкать палубу, Джандерс встревожился и закричал:
      -Эй, там, кто-нибудь! Уведите эту бедняжку вниз, в каюту!
      Когда вечером семья миссионеров собралась на ужин, состоявший из жидкой овсянки и твердого сыра, на лицах всех: и мужчин, и женщин были разочарование и досада. К тому же половина миссионеров опять заболела и не смогла выйти из своих кают. Остальные дружно переживали неудачную попытку корабля причалить к острову, поскольку все отлично понимали, что следующая возможность прогуляться по суше представится им очень нескоро. Какой недружелюбной и противной казалась им сейчас эта каюта с раскачивающейся лампой, заправленной китовым жиром и противно поскрипывающей в ночи! Из отхожего места доносились отвратительные запахи, и новая волна отчаяния накатила на друзей, которых теперь снова тошнило без перерыва. Кеоки, внося в каюту еду, заявил:
      -Я бы хотел предложить всем собравшимся вечернюю мо литву.
      И он принялся на богатейшем гавайском языке восхвалять открытое море, сравнивая его с сушей, поскольку, находясь в океане, человек обязательно обращался к Богу, тогда как на суше ему выпадают всевозможные соблазны. Поэтому, как логично отметил Кеоки, даже лучше, что все они сейчас находятся на борту "Фетиды", а не на Браве.
      Из всех слушавших Кеоки только Эбнер уже достаточно понимал по-гавайски и смог хоть немного вникнуть в смысл слов дикаря. Молитва показалась ему настолько уместной, что он пересказал ее содержание всем остальным, а затем уди вил их еще больше, самостоятельно прочитав свою первую мо литву на гавайском языке. Правда, он запинался и несколько раз останавливался, вспоминая или подбирая нужное слово, но, тем не менее, в каюте из уст священника зазвучал родной
      язык дальних островов, и теперь сам Господь знакомился с тем странным сочетанием звуков, к которому в дальнейшем предстояло обратиться всей его семье миссионеров.
      * * *
      Пятнадцатого Октября, в понедельник, на сорок пятый день морского путешествия, поскрипывающая и постанывающая "Фетида" под яркими лучами солнца, по ровной глади океана, пересекла экватор. Первой жертвой этого торжественного события стал преподобный Хейл. День выдался жаркий, и капитан Джандерс, как бы между прочим, посоветовал своим пассажирам переодеться в старое платье, причем постараться особенно не наряжаться. Когда же капитан лично убедился, что никто не выбрал свой любимый костюм, он хитро подмигнул Кеоки, и тот мгновенно передал сигнал кому-то наверху.
      -О преподобный Хейл! - тут же донесся голос из люка. - Кридленд хочет о чем-то поговорить с вами!
      Эбнер вышел из-за стола и поспешил к трапу, ведущему наверх. Однако не успел он пройти и нескольких ярдов, как на него с вантов было вылито целое ведро морской воды. Священник задохнулся от неожиданности и почувствовал, как сокращаются его мышцы в бессильной ярости. Но прежде чем он успел что-либо сказать, навстречу ему вышел улыбающийся мистер Коллинз и, подмигнув, заявил:
      -Мы только что пересекли экватор! А теперь пригласите сюда Уиппла!
      Этот новый для священника морской ритуал настолько поразил его, что Эбнер, не отдавая себе отчета в действиях, крикнул:
      -Брат Уиппл! Не могли бы вы подойти ко мне?
      В люке кто-то зашевелился, и Джон Уиппл получил свою порцию морской воды.
      -Экватор! - от души расхохотался Эбнер.
      Джон стряхнул с себя воду и посмотрел наверх, туда, где двое развеселившихся матросов уже подготавливали новые ведра для очередных миссионеров. Поддавшись моменту всеобщей ра дости, Джон неожиданно выкрикнул: - Киты! - и отступил назад, потому что в ту же секунду несколько пассажиров рвану лись к трапу, где и их ожидал морской обряд крещения. Вскоре вся палуба уже звенела от миссионерского смеха, а капитан Джандерс торжественно объявил, что теперь наступила очередь
      крестить матросов-новичков, которым еще ни разу не доводилось пересекать экватор.
      Когда же один из матросов, тот самый, который устроил душ Уипплу, явился за своей дозой овсянки и китового жира, Джон возбужденно воскликнул:
      -О, нет! Этого оставьте мне! Уж его-то я накормлю досыта!
      К всеобщему изумлению, он ворвался в самую гущу матросов и, перемазавшись жиром с ног до головы, действительно сдержал свое слово. Веселье не прекращалось еще долгое время, и капитан велел выдать всей команде ром. Только тогда священники сочли за необходимость степенно удалиться. А уже через час Эбнер стал свидетелем того, что может натворить пьяный человек. Кеоки Канакоа попросил Эбнера спуститься в носовой кубрик, где старый китобой, принявший каким-то образом не одну, а сразу шесть или семь порций рома, тот самый старый матрос, который только что получил свою Библию, теперь грязно ругался и, что есть сил, бился головой о переборку. Немало намучавшись с ним, Эбнер все же умудрился успокоить буяна и уложить его на койку. Когда пьяница протрезвел и смог членораздельно произносить слова, Эбнер поинтересовался у него:
      Где же ваша Библия?
      В рундуке, - покаянно признался старый моряк.
      -Вот в этом? -Да.
      Выпрямившись, Эбнер открыл рундук и, не обращая внимания на зловоние и беспорядок, царившие внутри, извлек оттуда Священное Писание.
      Некоторые люди вовсе не заслуживают Библии, - рез ко произнес священник и удалился.
      Преподобный Хейл! Преподобный Хейл! - в отчаянии закричал моряк. - Не делайте этого! Я умоляю вас!
      Но Эбнер был уже далеко.
      Этот странный день закончился также не совсем обычно, и все те, кто находился на палубе "Фетиды", смогли увидеть пример удивительной, ни с чем не сравнимой красоты. С запа да, направляясь к берегам Африки, шел высокий корабль с целой грудой надутых ветром белоснежных парусов. Он будто бы выплывал прямо из заката, и после коротких переговоров с "Фетиды" была спущена шлюпка, на которую захватили почту до Бостона. Когда лодка уже собралась отправиться на
      встречу с незнакомым кораблем, капитан Джандерс с кормы прокричал миссионеру, находившемуся в ней:
      -Уиппл! Не забудьте предложить им помолиться! Они, наверное, оценят это!
      Джон понимающе кивнул, и все те, кто стоял на палубе, наблюдали за своими товарищами, гребущими прямо на заходящее солнце, чтобы встретиться с незнакомым высоким судном, гордым и особенно красивым в наступающих сумерках.
      Иеруша тоже поднялась наверх, и как теперь она ни старалась сдерживать свои чувства, все же расплакалась: слишком уж трогательной показалась ей встреча двух кораблей в преддверии ночи.
      -Мой любимый товарищ, - вздохнула она, обращаясь к супругу, наверное, это самое красивое и незабываемое зре лище, которое мне приходилось наблюдать. Вы только посмо трите, как отсвет заката ложится на воду и переливается на ее поверхности. Море - это волшебное зеркало.
      Аманда, которой так не хотелось оставаться одной в столь прекрасный момент, подошла к Хейлам и тихонько шепнула:
      -Мне было очень трудно стоять наверху и просто так на блюдать, как уплывает в лодке преподобный Уиппл. Вы знаете, это первый раз, когда мы разлучаемся. Все остальное время он находился рядом со мной. Какие же мы счастливые, если нам суждено провести первые месяцы брака вблизи друг друга.
      Но когда шлюпка вернулась, а незнакомое высокое судно продолжило свой путь, удаляясь в ночь по спокойной морской глади, Аманда заметила, что ее супруг, устроившийся на носу корабля, нервно покусывает губу. Капитан Джандерс в это же время молчаливо стоял на корме, и глаза его сверкали от возмущения и гнева. Даже матросы, простые жители Новой Англии, все были в тот вечер подозрительно молчаливы. Они хмурились и ходили по кораблю со сжатыми губами, стараясь не смотреть друг на друга. Однако через некоторое время капитан Джандерс все же заговорил, чтобы прояснить ситуацию для непосвященных:
      -Господи, Боже мой! - резко выкрикнул он. - Вот имен но в такие моменты я начинаю жалеть о том, что у меня на ко рабле нет никакого оружия! Как я молил Бога, чтобы он пре доставил мне возможность отправить это поганое судно на дно! - В порыве ярости он швырнул пачку писем к ногам мис сионеров, пояснив при этом: - Я бы никогда не доверил вашу
      почту такому кораблю. Это же невольничье судно, сплошь кишащее работорговцами!
      Уже позднее Джон Уиппл более подробно рассказывал о своем посещении незнакомого судна друзьям-миссионерам:
      -Это было ужасно. Они даже не удосужились хорошень ко закрепить цепи там, внизу, и нам было слышно, как они звенят, раскачиваясь. Это очень нехорошее и злое судно. Эб- нер, вы не могли бы прочитать молитву?
      И той душной ночью, первой после пересечения экватора, миссионеры, сбившись в кучку в тесной каюте, начали молиться. Эбнер сказал:
      -Господи, позволь пробиться свету туда, где царит пол ная темнота. Принеси добро туда, где побеждает зло. Но не до пусти того, чтобы мы думали лишь о том зле, которое нахо дится вдали от нас. Напоминай нам, о Господи, что нашей первой обязанностью является борьба с тем злом, которое ви дим мы перед собою. Боже, помоги нам не стать лицемерами, чтобы исполнять работу свою для Тебя каждый день.
      Эбнера настолько потрясла эта случайная встреча с невольничьим судном, что он, так и не сумев заснуть, провел всю ночь на палубе, всматриваясь в ту сторону, где должны были находиться берега Африки. Священник искренне надеялся на то, что Господь смилостивится над ним и пошлет ему знак в виде ослепительной молнии, и это будет означать, что ненавистное судно все же затонуло. Уже на заре к нему подошел Ке-оки Канакоа и спросил:
      Преподобный Хейл, вы так переживаете за Африку! Не ужели вы до сих пор не знали, что на Гавайях тоже существу ет рабство?
      Неужели? - опешил Эбнер.
      Конечно. На том острове, которым правит мой отец, очень много рабов. Мы называем их живыми трупами, и им запрещено касаться тех предметов, до которых дотрагивают ся все остальные. На нашем языке они зовутся "капу". Не так давно они нужны были в основном для совершения жертво приношений богам.
      Расскажи мне все, что ты знаешь о них, - попросил по трясенный миссионер, и пока Кеоки посвящал его во все риту алы, связанные с рабами, Эбнер чувствовал, как в нем растет и крепнет самая настоящая злоба. Островитянин еще не за кончил свое повествование, когда Хейл гневно воскликнул:
      Кеоки, когда я окажусь на Гавайях, рабства там больше не будет!
      Вам придется нелегко, - предупредил великан.