Время гарпии

      — Конечно. Я вообще любознательная. Нотариальная республика, это не сам замок, а система магических заверений, обеспечивающих исполнение взятых обязательств. Так что дав тебе слово, никто не сможет его нарушить.
      Велено посмотрел на пленников.
      — Согласны ли вы принять на себя обязательство не допускать по отношению ко мне враждебных действий? То есть не выступать против моих интересов и не пытаться убежать.
      По спине Глохи пробежали мурашки.
      — Ох, не нравится мне все это, — пробормотала она себе под нос.
      — Но ты ведь не выйти за него обещаешь, а только не причинять ему вреда, — сказал Велко.
      Поразмыслив, Глоха пришла к выводу, что свобода передвижения в пределах замка все же лучше, чем пребывание взаперти. Такому решению в немалой степени способствовал тот факт, что ей хотелось в туалет.
      — Хорошо.
      — Тогда поклянись, и я открою решетку.
      Глоха закрыла глаза и нараспев произнесла:
      — Настоящим обязуюсь не предпринимать враждебных действий по отношению к владельцу этого дома.
      В тот же миг она почувствовала, как ее мягко, но плотно обвивают шелковистые петли. Девушка удивленно открыла глаза, но ничего не увидела и поняла, что узы принятого обязательства связали ее незримо, но вполне надежно.
      Следом за ней поклялся и Велко. Отперев дверь, Велено вручил ключ Глохе.
      — Можешь выпустить своих приятелей, но только сперва возьми с них клятву. А я займусь угощением и прочими приготовлениями к свадьбе.
      Глоха взяла ключ.
      — Ну, — заявила Метрия, — мне тоже надо готовиться. Я намерена стать самой красивой невестой в Ксанфе.
      Она исчезла, а совершенно растерявшаяся — все происходило так быстро, что у нее даже закружилась голова, — Глоха с ключом в руке последовала за Велено вниз по лестнице. Впрочем, это было куда лучше, чем сидеть под замком.
      — Твои дружки вон там, — указал Велено в сторону бокового коридора.
      Сам он пошел прямо, а Глоха свернула в указанном направлении и вскоре оказалась перед решеткой.
      — О, да ты освободилась! — обрадовано воскликнул Трент.
      — Не совсем так. Метрия выходит за Велено замуж, и он, по ее просьбе, предоставил нам свободу передвижения по замку с тем условием, что мы не станем предпринимать против него враждебных действий. То есть не попытаемся навредить ему или убежать, пока не станет ясно, что этот брак вступил в силу. Мы с Велко поклялись, теперь дело за вами.
      — Я не готов принести такую клятву, — мягко произнес Трент.
      — В таком случае я не смогу отпереть твою темницу.
      — Интересно. Ты усвоила кодекс чести?
      — По-моему, я знала его всегда. Но тут дело в другом: принесенная клятва связала меня незримыми узами. Нарушить ее я не смогу.
      — Это и есть долг чести, — кивнул Трент. — Но что будет, если замок не признает свадьбу?
      — Все начнется сначала. Я не обещала выйти за него замуж, так что он снова посадит нас с Велко за решетку и будет морить голодом.
      — И ты все же приняла на себя такое обязательство?
      — Да, и жду того же от тебя. Накормить тебя все равно накормят, но выпустить тебя я не смогу. А мне не хочется, чтобы ты оставался в заточении.
      — Но мне нет никакой нужды приносить такую клятву, — заявил Трент. — Равно как и Косто.
      — Тебе придется. Иначе я не смогу открыть дверь.
      Незримые путы связывали ее накрепко, хотя ей очень хотелось повернуть ключ в скважине и выпустить волшебника на свободу.
      — Ты и не заметила, — с улыбкой пояснил Трент, — как приблизилась ко мне на дистанцию превращения. Причем не имея никаких дурных намерений по отношению к Велено, вот почему клятва тебя не остановила. Но на таком расстоянии мне ничего не стоило бы превратить тебя в блоху и забрать ключи, как только они упадут на пол. Я мог освободиться, не связывая себя никакими обязательствами.
      — Ой! — воскликнула Глоха, отшатнувшись от двери. Было очевидно, что волшебник сказал правду. — Но почему же ты этого не сделал?
      — Потому, что за время изгнания из Ксанфа, я так твердо усвоил кодекс чести, что по возвращении ни единожды не обманул ни человека, ни любое другое существо. Было бы нечестно воспользоваться твоей наивностью и обманом заставить тебя нарушить клятву. И хотя обязательства, принятые тобой по отношению к хозяину замка, мне не нравятся, я тоже воздержусь от каких-либо враждебных действий. А раз мое заточение здесь становится бессмысленным…
      Он толкнул дверь, и она распахнулась. Глоха разинула рот.
      — Как тебе это удалось?
      Косто показал ей небольшую косточку.
      —  Ключица!Она представляет собой универсальный ключ,подходящий к любым замкам. Конечно, мне следовало вспомнить об этом раньше, но уловить нужную мысль в моей пустой черепушке бывает не так-то просто. Ну а когда до меня все-таки дошло, мы решили не торопиться и выждать, пока прояснятся обстоятельства.
      — Ты хочешь сказать, что если бы я не принесла клятву, вы все равно выбрались бы отсюда? — спросила пораженная Глоха.
      — Конечно, — ответил Трент. — Но решение так или иначе следовало принимать тебе, ведь это твой поиск.
      Девушка вздохнула. Теперь ей оставалось лишь надеяться, что задумка Метрии насчет замужества с Велено сработает успешно. В противном случае эта затея грозила обернуться крупными неприятностями.
      Все спустились вниз. Первым делом Глоха побывала в туалете, а потом детально обследовала этаж. Удобно спланированный замок был очень тихим, поскольку челяди в нем не было.
      В замковой трапезной Велено разложил по большому столу сорванные во внутреннем дворе пироги. Особых разносолов замок не предлагал, но тут уж деваться было некуда. Все проголодались.
      — Я отнесу пирожок Велко, — сказала Глоха.
      По правде сказать, девушка предпочла бы остаться с Трентом, но понимая, что великану ее помощь нужнее, положила связку ключей на стол, где их должен был заметить хозяин, и направилась к лестнице.
      — А я подожду Велено здесь, — отозвался Трент и, усевшись за стол, накинулся на пирог.
      — А я, пока вы подкрепляетесь, выпущу нимф, — сказал Косто. — Им клятвы без надобности, они безобидные и навредить никому все равно не могут, — он взял со стола ключи и добавил. — К тому же они очень любят свадьбы.
      Насчет последнего у Глохи уверенности не было: все здешние нимфы уже совершали с Велено обряд бракосочетания, который автоматически аннулировался на следующий день, поскольку ни одна новоиспеченная супруга не могла припомнить факт своего замужества. Впрочем, держать их под замком в любом случае не следовало, так что намерение Косто возражений не встретило.
      Когда Глоха поднялась в башню, Велко только-только выбрался за порог каморки. И дело тут было не в голоде, а в чрезмерной слабости, вызванной болезнью, чего она и боялась.
      — Давай-ка я тебе помогу! — заявила она, не спрашивая, нужна ли ему помощь, поскольку великан мог ответить отрицательно. Не столько из гордости, сколько из нежелания быть обузой. Девушка просто уселась на пол, усадила его рядом и принялась кормить, заодно отправляя кусочки пирога и себе в рот.
      — Спасибо, — сказал Велко, чуточку приободрившись.
      — Прости, что тебе приходится из-за меня все это терпеть. Жаль, что я не могу накормить тебя чем-нибудь таким, чтобы ты снова стал крепким.
      — Хорошо и то, что мне посчастливилось с тобой познакомиться.
      — Какой ты милый!
      Она наклонилась и поцеловала его в ухо.
      Когда Велко съел столько, что больше уже не мог, Глоха (прикончив предварительно свой) доела его пирог, взяла великана на руки и бережно отнесла в цокольный этаж. Ей не хотелось оставлять его без присмотра, но у нее не было ни малейшего представления о том, что сделать, чтобы ему стало лучше.
      Внизу между тем многое изменилось. Во всех помещениях сияли огни, и сновали, помогая в свадебных приготовлениях, нимфы. Косто ладил скамьи, чтобы было на что усадить гостей. Метрия то появлялась, то, выдав очередную порцию указаний относительно декора, исчезала. Демонесса по-прежнему не могла ни к чему прикоснуться, но это не мешало ей руководить, что она и делала с немалым удовольствием. Нимфы не находили в том, что всей работой заправляют скелет и демонесса, ничего странного. Поскольку их память не простиралась дальше вчерашнего дня, они, видимо, полагали, что это в порядке вещей. Трент, должно быть, превратил одно из садовых деревьев в развесистую шпалерию, поскольку нимфы, нарвав там ярких шпалер и гобеленов, развешивали их по стенам. Угрюмый замок преображался на глазах, приобретая праздничный вид.
      И тут прямо посреди трапезной возникли еще две фигуры.
      — Чудо-в-Перьях! — удивленно воскликнула Глоха, бросаясь на шею своей наставнице. — Что ты здесь делаешь?
      — На свадьбу пришла, что же еще, — ответила та. — Вместе с Дарой.
      Глоха посмотрела на ее спутницу: элегантную и величественную с виду демонессу.
      — Ты и есть Дара, первая жена Доброго Волшебника Хамфри? Я слышала о тебе много хорошего, — не совсем искренне сказала Глоха.
      Дара улыбнулась.
      — Будучи знакома с Чудом-в-Перьях, ты, наверное, поняла, что не все мы такие, как Метрия.
      Метрия оказалась тут как тут.
      — А что в тебе такого особенного? — вопросила, сгустившись из облачка, Метрия. — Душа у тебя была, да вся сплыла. Так что никакой разницы между нами нет.
      — А вот и есть, — невозмутимо возразила Дара. — Я, если хочешь знать, внутренне переродилась и хотя души у меня нет, веду себя так, будто бы она есть. А вот для тебя это будет проблемой.
      — Глупости, никаких проблем! — фыркнула Метрия. — Притвориться я смогу не хуже тебя, а как только познаю любовь, тут же испарюсь. Только вы меня и видали.
      — Не думаю, что это будет именно так, дорогая, — промолвила Чудо-в-Перьях.
      — А что ты вообще понимаешь? — усмехнулась Метрия. — Возишься все время со смертными и нахваталась от них всяких глупостей. Взять хоть бы ту принцессу Занозу.
      — Кого?
      — Мимозу, Глюкозу, Фруктозу, Лактозу, Стервозу…
      — Может, Розу?
      — Неважно. А потом ты стала путаться и вовсе с кем попало, с гоблинами и ограми, вроде той Икры.
      — Окры, — поправила ее Чудо-в-Перьях. — Огрицы Окры.
      — Неважно. Ты утратила жизненную перспективу, не видишь дальше своего носа.
      — А вот и нет. Например, явилась же я на твою свадьбу.
      — Ну что ж, это как раз правильное решение. Но раз явилась, то могла бы и помочь.
      — Почему бы и нет? Тут за всем нужен глаз да глаз.
      Чудо-в-Перьях исчезла и появилась в следующей комнате как раз вовремя, чтобы помешать нимфам повесить шпалеру вверх тормашками. Всякому ясно, что легкомысленной нимфе ни за что не разобрать, где у шпалеры тормашки. Для этого надо быть по меньшей мере демонессой.
      — Представь мне своего молодого человека, — попросила Глоху Дара, глядя на Велко.
      Спохватившись, что до сих пор держит Велко на руках, девушка торопливо поставила его на пол.
      — Это великан Велко. Он не мой…
      — Великан? — Дара присмотрелась повнимательнее. — Ах да, понятно. Нет ли тут поблизости Трента?
      — Да, это его работа. Как я понимаю, случай сложный.
      — Так и есть. Но ничего, скоро все кардинальнейшим образом упростится. Желаю вам обоим всяческого счастья, — не вполне понятно высказалась демонесса и поспешила на помощь нимфам, запутавшимся в тканях. Те уже вовсю размахивали руками и ногами, норовя разразиться криками.
      — Она пожелала нам… — смущенно пробормотала Глоха, обернувшись к Велко.
      — Спасибо ей на добром слове, — отозвался великан. — Но она только что появилась и не знает всех обстоятельств.
      В этот миг перед ними возник еще один гость: весьма представительный демон, на лице которого была написана пугающая уверенность.
      — Как это — не знает? — сурово вопросил он. — У вас что, головы кашей набиты? Да имей вы хоть крупицу ума, давно бы сами поняли, к чему все клонится.
      Глоху посетила очередная догадка.
      — Привет, профессор Балломут, — набравшись храбрости, сказала она. — Признаться, я не ожидала увидеть тебя здесь.
      — Мне от таких дел не отвертеться, — с кислым видом отозвался профессор. — Я лицо официальное, и мое присутствие на бракосочетании категорически необходимо. Должен заметить, — тут он скорчил гримасу, — что из всех учениц, когда-либо позоривших мой класс, Метрия удерживает пальму сомнительного первенства в качестве самой легкомысленной, недалекой, вздорной и пустоголовой.
      Глоха промолчала. Никакой пальмы она при Метрии не замечала, но не станешь же спорить с таким важным демоном.
      — Я тоже тебя люблю, душка профессор, — провозгласила, сгустившись из дыма, Метрия и звучно чмокнула Балломута в щеку.
      — Прекрати, негодница! — вскричал профессор, едва не взорвавшись.
      — С твоей стороны было весьма любезно почтить своим присутствием церемонию моего бракосочетания, — промолвила она, похоже, нимало не убоявшись его свирепости.
      — Я явился сюда лишь для того, чтобы обеспечить должный порядок и удостовериться, что дело доведено до конца. На тебя-то положиться нельзя, потому что ты самая безответственная весталка…
      — Кто?
      —  Вестница, ин вестиция, по вестка…
      — Наверное, не веста.
      — Неважно, — сердито буркнул Балломут.
      — Спасибо, — пролепетала Метрия, слегка порозовев и потупя очи.
      — Ох, адская негодница! — проворчал профессор, пригрозив ей пальцем. — Ну погоди, ты получишь сполна все, что тебе причитается.
      — Ага, и главное, узнаю, что такое любовь. Кстати, на лекциях ты об этом почему-то не рассказывал.
      — Я рассказывал о любви к знаниям, но тебя этот предмет; совершенно не заинтересовал. Но ничего, теперь ты кое-что усвоишь, — добавил он, и в его глазах появилась лукавая усмешка.
      Метрия исчезла.
      — Вот ведь ветреница, — промолвил Балломут, покачав головой. — У нее совершенно не научный склад ума.
      — Но она очень старается совершить достойный поступок, — заступилась Глоха.
      — Следует учитывать не только сам поступок, но и побудительные мотивы, — заметил профессор. — Вот в твоем случае удача представляется нам вполне заслуженной.
      — Удача? — переспросила Глоха, не поняв, о чем речь. Она даже наморщила носик, но удачей поблизости и не пахло.
      Однако вопрос ее повис в воздухе, повисел-повисел да и упал на пол. Демон уже удалился.
      — Этих демонов не поймешь, — заявил Велко.
      — Метрия говорила, что он единственный, кого ей не под силу одурачить, — сказала Глоха. — Но коли ему пришло в голову, будто меня ожидает какая-то удача, он, похоже, вовсе не такой умник, каким его все считают.
      Между тем Балломут прошествовал на помост перед скамьями и голосом, столь мощным и властным, что в замке задребезжали окна, провозгласил:
      — Уважаемые гости, прошу занять свои места. Церемония сейчас начнется.
      Нимфы грациозно вспорхнули на лавки. Прямо перед Глохой материализовалась Чудо-в-Перьях.
      — Вы с Велко должны сесть впереди, как друзья невесты, — сказала она.
      — Ну, я бы не сказала, что мы с ней такие уж друзья…
      — Тем лучше. Идите сюда, — она указала им место.
      — Она сказала — «тем лучше», — шепнул Велко Глохе. — К чему бы это?
      — Я ничего не поняла, — призналась девушка.
      — Что тут понимать, — промолвила Чудо, снова возникнув на виду. — Ты, Глоха, будешь подружкой невесты. На свадьбе так принято, а мы, демоны, не можем взаимодействовать с замком. Вот и получается, что участие смертных просто необходимо.
      — Но Велено каждый день женился на нимфах без подружек, свидетелей и всего такого.
      — Ага, вот ни один из его браков и не продержался даже до следующего дня. А этот будет прочнее.
      — Вот как? — Глоха начинала надеяться.
      — Да, если все будет сделано по правилам. Пошли.
      Глохе не оставалось ничего другого, кроме как встать и последовать за наставницей. Кому-кому, а Чуду-в-Перьях девушка привыкла доверять.
      Демонесса не могла соприкасаться с Велено и предметами, относящимися к замку, но Глоха к нему не относилась, так что Чудо довольно быстро соорудила для нее очаровательный наряд подружки невесты.
      Когда наставница подвела Глоху к зеркалу, та увидела очаровательную крылатую гоблиншу, чьи крылышки сливались с воздушным платьицем.
      — О, как бы мне хотелось выглядеть так всегда! — промолвила девушка с замиранием сердца.
      — В глазах других ты именно так и выглядишь — самым настоящим ангелочком, — заверила ее Чудо-в-Перьях. — А сейчас тебе следует принять участие в церемонии.
      — Но я не знаю, что делать.
      — Ничего особенного. Просто постоишь рядом и примешь букет, когда невеста станет надевать кольцо.
      — И все?
      — Этого вполне достаточно.
      Чудо-в-Перьях подтолкнула ее вперед. Там уже звучала музыка. Глоха удивилась, откуда тут инструменты, но оказалось, что это играл на своих ребрах Косто. Получалось у него здорово: Свадебный марш девушка узнала сразу.
      Но самое ошеломляющее впечатление произвело появление Метрии. Облаченная в поражающее воображение платье с великолепной фатой, она чуть ли не плыла к помосту, что, конечно, запросто могла бы сделать, появись у нее такое желание. Обнаженные нимфы завистливо охнули: им, всем как одной, захотелось оказаться одетыми точно так же.
      У помоста уже дожидался жених. В нарядном темном костюме он выглядел если и не красавцем, то уж вовсе не уродом.
      На помост жених и невеста вступили вместе. Встретивший их там профессор Балломут произнес подобающие случаю слова. Какие именно, Глоха от избытка впечатлений не запомнила, но звучали они весьма торжественно.
      — Кольцо! — прозвучал голос демона после небольшой паузы.
      Выступивший вперед Трент — тоже по такому случаю принарядившийся — подал маленькую шкатулку. Глоха сообразила, что кольцо, надо полагать, состоит из такого же вещества, как и весь замок, поэтому демон не смог бы поднести его невесте. Девушка задумалось о том, не переборщил ли Трент, согласившись стать шафером, ведь он даже не принес клятвы не вредить Велено. Впрочем, почему бы и нет? Все идет к тому, что брак должен быть признан законным, а коли это случится, они освободятся без всякого насилия и обмана.
      Велено достал кольцо. Руки Метрии были заняты букетом: Глоха приняла его, но букет тут же обернулся в дым. Он не был настоящим: демонесса сотворила его из собственной субстанции для усугубления торжественного эффекта. Однако чтобы соблюсти правила на данном этапе церемонии, его следовало кому-нибудь передать.
      И вот наступил самый ответственный момент: Велено взял в руку кольцо, а Метрия подняла левую руку. Никто не мог предсказать, подойдет ли кольцо невесте, или она не сможет соприкоснуться с ним, как со всем прочим, имеющим отношение к замку. Все замерли.
      Кольцо осталось на пальце, и Метрия торжествующе подняла руку над головой. Замок признал ее реальной.
      — Объявляю вас мужем и женой! — громогласно провозгласил Балломут.
      Велено заключил Метрию в объятия и поцеловал. С объятиями и поцелуем все обстояло точно так же: руки и губы соприкоснулись беспрепятственно. Демонесса перестала быть бесплотной и для него.
      Исполнив свой долг, профессор величественно поклонился и торжественно испарился. Точно так же, но с меньшей помпезностью и большим изяществом исчезли Чудо-в-Перьях и Дара. Их дело было сделано.
      Остальные приступили к свадебному пиру. Нимфы, хоть и не нуждались в еде, на пироги налегли с немалым рвением. Глоха, Трент и Велко уже успели подкрепиться, но понемногу угощались и они. Что же до жениха и невесты, то они исчезли в так называемой супружеской спальне, называвшейся так, видимо, в силу какой-то странной ошибки. Во всяком случае, как понимала Глоха, супружеские обязанности, которые надлежало исполнять там новобрачным, исполнялись вовсе не во сне. Сейчас уже было ясно, что с супружескими обязанностями у них все получится, точно так же как с кольцом и поцелуями. Вопрос заключался в том, чтобы невеста осталась материальной и не забыла о случившемся к следующему утру. До той поры, согласно условиям сделки, гости не имели права покинуть замок.
      Наевшись до отвала, все взялись за уборку. Дело шло споро, хотя возвращать замку его прежний унылый вид никому не хотелось. Многие украшения оставили, чтобы в помещении подольше сохранилась атмосфера праздника.
      Покончив с уборкой, нимфы отправились спать. На ночь они разошлись по тем самым темницам, где раньше сидели взаперти. Как ни странно, но чувствовали они себя при этом гораздо лучше. Вроде и место то же, и фавнов никаких нет, но одно то, что двери не запирались и значит имелась возможность беспрепятственно побегать и покричать, сразу же подняло им настроение.
      Глоха, Трент, Велко и Косто посидели немного за столом, после чего тоже собрались по темницам на ночлег. Правда, теперь у них была возможность устроиться там на подушках, с куда большим удобством. Все дальнейшее зависело не от них.
      — Как думаешь, все пройдет как надо? — спросил Трент.
      — Я надеюсь на это всем сердцем! — пылко воскликнула Глоха.
      — Говорят, будто профессор Балломут никогда не ошибается, — заметил Косто.
      — Говорят. Но мне кажется странным, что он счел возможным лично провести церемонию бракосочетания Метрии, которую считает самой никудышной из своих учениц, — откликнулся Велко.
      — Его позиция и впрямь выглядит странно, — не мог не согласиться скелет. — Создается впечатление, что он думает, будто быть замужем Метрии не понравится.
      — Он говорил, что она получит по заслугам, — припомнила Глоха. — А когда я обмолвилась Чуду-в-Перьях, что мы с Метрией не такие уж друзья, моя наставница меня успокоила — мол, оно и лучше.
      — Чудно все это, — промолвил Трент, покачав головой. — Похоже, смысл всего происходящего до нас еще не дошел.
      Некоторое время все сидели молча: вроде и говорить было нечего, но и расходиться как-то не хотелось. И тут на пороге появилась Метрия, облаченная в прозрачный пеньюар, сквозь который просвечивали розовые трусики.
      — Вы что, так и не ложились? — удивилась она.
      — Как-то не получилось, — отозвался Трент. — Разговоры, то да се… А ты почему здесь?
      — Я одарила Велено таким счастьем, что перед следующим заездом он очухается лишь через некоторое время. Вот я и выскочила за пирогом.
      — А пирог-то зачем? Ты же не нуждаешься в еде? — спросила Глоха.
      — Это не для себя, — пояснила демонесса. — Это для него. Нужно поддержать его силы.
      Услышанное повергло в изумление даже Косто.
      — Я правильно понял? — спросил он. — Ты хочешь совершить добрый поступок, не обусловленный обязательствами?
      — А что тут такого? — принялась оправдываться демонесса. — Или, по-вашему, жена не может сделать для мужа ничего хорошего, даже если ей самой этого хочется?
      — Ого! Создается впечатление, будто он тебе небезразличен, — заметил Косто.
      Метрия — вот уж полнейшее диво! — смутилась.
      — Это иллюзия, — пробормотала она, глядя в сторону.
      — Вот как? — Трент присмотрелся к ней повнимательнее. — А ну, скажи о нем что-нибудь плохое.
      — Пожалуйста! Он… это… Ничего в голову не приходит. Как-нибудь в другой раз.
      — Не знай я тебя так хорошо, мне показалось бы, что у тебя есть частица души, — промолвил волшебник.
      — Чепуха! Я просто постаралась на несколько часов сделать его счастливым. Это вопрос профессиональной гордости.
      — И когда ты успела обзавестись такого рода профессиональной гордостью? — полюбопытствовала Глоха.
      — С тех пор как вышла замуж, — ответила демонесса с некоторым удивлением.
      — Похоже, это была не простая брачная церемония, — сказала Глоха. — Вот я, например, когда клялась не умышлять против Велено ничего дурного, почувствовала, как меня опутывают невидимые узы. А ты случайно не ощутила чего-нибудь подобного?
      — Пожалуй, — признала Метрия. — Вообще-то тогда я была настолько поглощена соблюдением обряда, что на такие мелочи внимания не обращала. Эта церемония сделала меня совместимой с замком, благодаря чему я смогла притвориться, будто вызываю с ним аиста.
      — Притвориться? — спросил Велко.
      — Мы, демоны, можем проделывать все точно так же, как при настоящем вызове, но послание при этом до аиста не доходит. Это один из способов провести смертного. Ну сами посудите, кому в здравом уме захотелось бы возиться с младенцем?
      — Мне, — не раздумывая, ответила Глоха. — Будь у меня подходящий муж, мне непременно захотелось бы обзавестись еще и ребеночком.
      — А у тебя, Метрия, муж неподходящий? — вкрадчиво осведомился Трент.
      — Я такого не говорила. Велено неплохой человек, просто замкнутый. В нем нет ничего столь дурного, что не могла бы исправить любящая женщина.
      — А ты что, любящая женщина?
      — Конечно, нет! — воскликнула Метрия, но тут же обиженно посмотрела на собеседников. — То есть не то чтобы совсем уж нет… Я не знаю.
      — Ты, наверное, не можешь разобраться в собственных чувствах, — сказал Велко. — Тебе одновременно и радостно, и грустно.
      — Точно! — подтвердила демонесса. — А ты откуда знаешь?
      — Мне самому знакомо такое ощущение. Это одно из проявлений любви.
      — Любви? То есть того, что я так искала?
      — А это не то, что ты рассчитывала обрести? — с неожиданно пробудившимся интересом спросила Глоха.
      — Ну, по правде сказать, я плохо представляла себе, что именно хочу обрести, но, кажется, надеялась на что-то другое. И вовсе не уверена в том, что происходящее со мной сейчас мне нравится.
      — Любви нет дела до того, что тебе нравится, а что нет, — печально промолвил Трент. — Она может даровать тебе не только счастье, но и великую скорбь, однако ее не променяешь ни на какое другое чувство. Метрия, мне кажется, что во время свадебного обряда ты получила половину души Велено, со всеми вытекающими последствиями. То есть теперь ты способна испытывать полноценные человеческие чувства.
      — А разве не половинчатые? — осведомилась Глоха.
      — Половина души — это не полпирога, — ответил волшебник. — Она способна восстановить свою целостность. Так что впереди тебя ждет много нового.
      — Но я не собиралась обзаводиться душой, — хныкающим голосом произнесла Метрия. — Мне просто хотелось испытать любовь.
      — Полагаю, профессор Балломут это прекрасно знал, — сказал Велко. — Он понимал, что ты получишь не совсем то, чего ищешь, и явился сюда лично как раз для того, чтобы это обеспечить.
      — Балломут! — гневно вскричала Метрия. — Старый проходимец! Он решил посчитаться со мной за то, что я невнимательно слушала его лекции!
      — Должен признать, это ему удалось, — сказал Трент.
      — И что мне теперь делать с этой душой? — жалобно спросила демонесса.
      — Откровенно говоря, моя дорогая, — начал Трент, с улыбкой на лице, — по-моему, тебе не остается ничего другого, как…
      — Страдать, — закончил за него Велко. — Тебе придется страдать, Метрия.
      — Вот уж нет! Чего-чего, а этого вы от меня не дождетесь! Я…
      — Что? Что ты собираешься сделать? — спросил Косто.
      — Отнести ему пирог, — со вздохом ответила демонесса и растаяла.
      — Да, — покачал головой Трент. — Лично мне очень не хотелось бы рассердить этого профессора. Он большой дока по части наказаний.
      — А вот мне, напротив, очень бы этого хотелось, — высказал свое мнение Косто. — Если он всех наказывает таким манером. Половинка души — это как раз то, чего я добиваюсь.
      Глоха заметила, что при этих словах Велко встрепенулся, но особого внимания на это не обратила.
      — Ну что ж, наверное, нам все-таки нужно лечь, — промолвила она, вставая.
      Велко попытался последовать ее примеру, но у него ничего не вышло.
      — Пожалуй, я останусь здесь, — сказал он.
      Глоха понимала, что ему не хочется отягощать никого своими проблемами, и чтобы лишний раз не смущать больного, предлагая отнести его на руках, проговорила:
      — Верная мысль, зачем таскаться туда-сюда по всему замку. Я тоже останусь здесь.
      — А разве в твоей верхней комнате не удобнее? — спросил скелет.
      — Ну… — замялась девушка. — Видишь ли…
      — Поднимайся, а я с удовольствием отнесу Велко. Он тоже меня носил, так что мы будем квиты.
      — Это весьма любезно с твоей стороны, — откликнулся великан. Косто подхватил его на руки и направился к лестнице.
      — А я принесу подушки, — заявила Глоха.
      Однако, нарвав охапку подушек, девушка поняла, что так много ей не снести. А таскать по подушке за раз было бы утомительно и долго. Не говоря уж о том, что это занятие отобрало бы время ото сна, а спать ей уже хотелось.
      И тут снова появилась Метрия.
      — У тебя затруднения? — спросила демонесса.
      — Тебе-то что? — коротко откликнулась Глоха.
      — Как это что? Такая славная малышка, как ты, в жизни не сделавшая никому ничего дурного, уж, конечно заслуживает, чтобы ей помогли. Дай подушки, я понесу. Мне это совсем не трудно.
      Глоха сначала опешила, но потом вспомнила о новообретенной душе, наличие которой, надо полагать и объясняло странную отзывчивость демонессы, а потом искренне поблагодарила:
      — Спасибо, Метрия.
      — До чего же тяжко беспокоиться по поводу того, как чувствуют себя другие, — заметила Метрия, уже направляясь вверх с охапкой подушек в руках. — С этой любовью… Просто ужас какой-то: я все время боюсь сделать что-то не так или жду такого от него. Понимаю, что все это глупости, а все равно боязно. Иногда я счастлива, иногда перепугана, иногда… Не могу в себе разобраться. Мне хочется…
      Метрия осеклась, но Глоха поняла, точнее сказать, не столько поняла, сколько почувствовала, — демонессе очень хотелось продолжить.
      — Чего тебе хочется? — спросила девушка.
      — Хочется, чтобы было с кем поделиться переживаниями, чтобы кто-то мог меня выслушать, понять посоветовать… сама не знаю, что. Все это настолько для меня ново.
      — Тебе нужен друг! — заявила Глоха, испытавшая столь яркое озарение, что вспышка осветила весь коридор.
      — Должно быть. Но у демонов не бывает друзей.
      — Может, их не бывает потому, что демоны сами не хотят ими обзаводиться? — предположила Глоха.