Серебряный век. Паралипоменон - Отрицательные линии: Стихотворения и поэмы

Присутствием своим не тяготили.

И только я остался одиноким

С холодною и чёрствою душою,

Но верю, что любовь ещё приснится

И озарит меня своим небесным светом.

1940 ноябрь 16

Каждое движение твоё,

Каждое слово твоё –

Для меня – откровенье.

Я мечтаю с тобою вместе

Собирать вишни и сушить яблоки.

Никогда не пройдёт детство –

Будут вечно жить в памяти

Одни и те же годы.

И всегда ты будешь девочка,

Мною встреченная впервые

В незабвенном Египте.

Верю, суждено повториться

В вечности каждой встрече.

1940 декабрь 5

Не ты ли Хлебникова звал

В свои укромные владенья,

Ему сирень покорно рвал,

Читал свои стихотворенья.

Он здесь, давно перед тобой,

Его волос струятся змейки,

Огромный, он порос травой

От яблони и до скамейки.

Ты полюбил его слова,

Что пали наземь лепестками.

И пыль у ног его жива,

И камень шевелит губами….

Прими бессмертие его

Без зависти, без сожаленья.

Он как возник из ничего,

Так и уйдёт без повторенья.

1940 декабрь

1941

Я ношу тоской спелёнутую душу,

Даже рук она освободить не в силах.

Ей твержу день изо дня одно и то же,

И не спит душа, мне прямо в сердце смотрит.

1941 январь

Ты Невеста моя и Жена,

Но туманен и странен Твой лик,

Неизвестны Твои имена,

Я не видел Тебя и отвык.

Но хотелось бы чувство донесть

Не утраченным до конца,

Чтобы снова небесная весть

Окрылила наши сердца.

1941 февраль

Дни мои…вы обступили меня,

Тщетно хочу оттолкнуть вас рукою.

Встали стихи мои каждой строкою,

Как обвинители против меня.

Дни мои вы поглотили меня,

Опустошили, развеяли прахом

Всё, что сложил я с любовью и страхом.

Что вы имеете против меня?..

1941 февраль

Ты звал меня, Господь, – я посетил твой храм,

Я обошёл пустынные могилы,

Я близким людям поклонился там –

И были мне воспоминанья милы.

О, только бы не покидали силы,

Не подступала к сердцу суета.

Предвижу на пути я не одни могилы,

Жизнь озарённая Тобой – чиста.

1941 март 2

В.М.

«…Ты любишь петь качаясь,

Крылья смежив, глаза закрыв…»

Э. По

Ты любишь петь, и внемлю я твоим

Напевам, что подъемлются как дым,

И стелются как дым, на высоте

В клубы свиваясь, прядая к черте,

Где я стою, часами недвижим…

Мы долгое молчание храним,

Когда любовь свою в себе таим.

Страшася потеряться в суете,

Ты любишь петь…

День будущий становится былым,

И миг любой, меняясь, повторим.

Закрыв глаза, мы вместе в темноте,

Крыла подъемлют нас и в пустоте,

Пока мы к звёздам медленно летим,

Ты любишь петь…

1939 декабрь. 1941 март

Страсть отгорела, отошла,

Покорно отступали муки,

Тревогам не было числа –

И приближался час разлуки.

И долго говорили мы,

Не веря, что близка утрата,

Что подступает царство тьмы

И горькая за всё расплата.

И было трудно оборвать

Мечты о недоступной связи,

Хотелось многое сказать,

Поверить выхваченной фразе.

Страсть отгорела, отошла,

Теперь стою испепелённый,

Совсем иной, но чуждый зла,

Спокойный, светлый и влюблённый.

1941 март 21

Отпылало пламя страсти,

Тихо теплится любовь,

Снова я живу во власти

Неподвижных, чистых снов.

Отступили вновь сомненья,

Скорбь неслышно отошла,

В светлый час преображенья

Стала жизнь моя светла.

И предвидя посещенье,

Я приемлю божество,

Славлю тихое успенье,

Вечной жизни торжество.

А когда коснётся слуха

Вещий голос наяву,

Я, приняв Святого Духа,

Твоё имя назову.

1941 март 21

Хвала небу

Далеки утраты.

По зелёной траве

Пройду к храму.

Купола сини,

Двери настежь,

Там заупокойную

Творят службу.

Седой священник,

В золотой ризе

Тихим голосом

Молит бога.

– Упокой, Господи,

Со святыми душу!..

И сотвори ей

Вечную память!..

Со свечами люди

Стоят у гроба.

Покрыто покровом

Неподвижное тело.

Светло на кладбище.

Свежа могила.

С обнажёнными головами

Вышли люди.

Вынесли девушку

В белом гробе,

Скрещены руки,

Сомкнуты очи.

Тронуто тленом

Лицо умершей.

Путь устелен

Живыми цветами.

У неё праздник,

К чему плакать?

Никому не ведомы

Пути смерти.

Земные утраты

Стали ничтожны.

Тяжело пробужденье,

Сон сладок.

Высоко солнце,

Спокойно сердце.

Иду и слагаю

Живые песни.

1941 май 16

Ненавижу тебя, Война,

Ты отравила мои колодцы,

Ты напоила меня ядом!

И когда кровоточат язвы,

Ты говоришь: – Это розы!

А тело – цветущий розариум!

Обгорело лицо, спалены волосы,

Последний глаз вытечет,

Раздроблены сильные ноги.

Но мёртвый, я люблю мою землю,

Родную, единственную!..

1941 май 30

И медленно ложится вечер

На землю жарким животом…

Он жадно ловит воздух ртом

И тополей ласкает плечи…

Валится белый пух, слова

Нейдут на ум, душа жива –

Мгла подкосила куст сирени,

И падает он на колени

Там, где курчавится трава.

1941 июнь 18

1.

День объявления войны.

И сразу пала тень на лица,

Землистый, цвета охры тон.

Тревожный подавила стон

Насторожённая столица.

И слушала – была граница

В огне…Суровые сыны

Великой Родины вставали

Стеною, принимая бой.

И каждому был другом Сталин,

Неумолимою судьбой.

Война… Писать плакат и плакать

Навзрыд, лицо укрывши в плат,

Пока по капле будет капать

Кровь, словно краска, наугад

На белый полотняный плат.

А вырвется невольный крик,

Поспешно плат свой разверни –

На нём нерукотворный лик

В годину бед, в глухие дни,

Тебе защитой будет плат.

1941 июль

2.

Пришли и встали за спиной

Две грозные войны

В дни, когда голуби со мной

Беседовать должны.

И я забыл, что были дни

Иными до войны.

За мною – чёрная Война,

Недвижна, как судьба,

Когтистою рукой она

Клеймит навек раба.

И я страшуся в злые дни

Твоих угроз судьба.

За мною – правая Война,

Раскинула крыла,

Как нежный друг зовёт она

На битву против зла.

Высоко реют в эти дни

Два белые крыла.

1941 июнь 29

3.

Мы хоронили ребёнка

Белокурого, с синими глазами.

Он был убит шальным осколком,

И осталась по нём долгая память.

Мы хоронили юношу статного, молодого,

Что погиб, охраняя Родину, принял смерть, как герой…

Звонко песни реяли, поднимались снова,

Ополченцы толпами шли над головой,

Был увит убитый шелковой травой.

Хоронили девушку с золотыми косами,

Умерла на пожарище, оберегая больных.

Тоже будет с нашими нежными сёстрами.

Смерть грозит покосами -

У раненых отняли утешение их.

Покидают мёртвые на произвол живых.

Погляди: повсюду свежие могилы.

Иные обложены дёрном, убраны цветами,

Иные сравнялись с землёй…

Сохрани и помилуй

Всех усопших, Боже!..

Пусть они будут с нами!

Вместе понесём мы боевое знамя.

Требуют убитые справедливого суда

И встают, готовые для нового похода.

У врага без боя берут города.

Не потерпит Родина насилья никогда,

Высоко над мёртвыми крылами бьёт Свобода.

Дом заколочен досками, хозяин пропал без

вести,

Слепыми впадинами глаз уставилась на

прохожего улица…

Из пепла, на груде развалин, возникла Свобода,

тихо сошла с крыльца;

Мёртвому и живому шептала о правой мести,

О близкой победе, о войне до конца…

1941 июль.4

4.

WM

Как душа моя страдает

и сама того не знает,

Сиротиночка, не в силах

от пожарища уйти.

Руки белые ломает,

утирает токи слёз,

Словно горлинка, в тревоге

убивается душа.

Позади дымятся угли,

тлеет жадный огонёк…

Впереди встают глухие,

Чёрные, как ночь, пути…

Чем, душа, тебя утешу,

чем порадую тебя?

Разве крепче поцелую,

с пепелища уведу…

1941 октябрь 11

5.

Алексею Паукову

У матери тоска в глазах,

Струится вечный синий холод.

И на руках,

Измученный неволей Город.

Ты, как младенец на руках,

Покоишься любимый Город,

А за спиной Война и Голод,

Позор и Страх.

1941 ноябрь

«Господи, Ты затеплил звёзды…»

Господи, Ты затеплил звёзды

И осветил высокое небо.

Восковые свечи – звёзды,

Храмовидный купол – небо.

И стоят сиротливые люди

Посреди огромного храма,

Они молят Бога о чуде

И ждут терпеливо, упрямо.

Нам по вере даётся чудо,

С неба падают золотые звёзды.

Мой любимый, моё светлое чудо,

Мы горстями собираем звёзды…

1941 август 5

Имя моё назови…

Ночь склонилась, как нежная мать…

– И назову:

– Богоматерь!

Тихо сошла,

сосчитала ступени…

В саду

Остановилась.

На ясные звёзды

Взглянула.

Близился август:

Тихая осени поступь,

Красные листья на клёнах

– Успенье…

Призраки сна отступили.

Зло отгорело.

Нависло

Чистое небо над садом

Для поцелуев влюблённых –

– Живое…

– Коснись губами!..

Прохладны ткани покрова.

– Много пролито крови!..

– Хватит!..

– Убийцы!..

– Останови. Богоматерь бойню!..

Полночь.

Куранты били.

Был мерный

приглушенный бой.

С каждым

тяжёлым ударом

Над городом

Нерушимой стеною

Подымалась

в огне:

Оранта!..

1941 август 9

– Ты видел синих лебедей?

Я видел сонмы лебедей.

Лебеди белые,

Лебеди синие –

в заводи.

Ныне слагается

стая

в триоди.

Три белых,

Три синих

слетают на воды –

снега белей,

ночи темней…

Вещие сны.

1941 сентябрь 1

Алексею Паукову

Девочка,

где твои персики?

И почему ты

не в розовом?

В сад побежали

пёсики,

Мохнатые,

добрые грёзы…

Гляди,

поскакали зайчики

Из окна,

да к тебе

на плечики.

Давай,

сыграем в мячик,

Чтобы долго

не приходил

вечер.

1941 сентябрь 9

Как две капельки

Повисли на ресницах

Росинки слёзы.

Только подует ветер

Наземь они упадут.

1941 октябрь

В. М.

1.

Только горсть песка

удержит рука –

и не будет вовсе дорог.

Пока

сон глаза не смежит,

мальчик не протрубит

в свой чудесный рог.

2.

Откуда небесный звон?

Музыкой

усладит сон

тихий

вечерний звон.

Вот он возьмёт в полон,

и я услышу, сквозь сон,

нежный,

певучий звон…

3.

Много

в мире дорог.

Мы город покинули вместе.

И даже –

тебе я помог

нести

нетрудную ношу.

Помни меня,

помни!

– Это я ласкаю душу,

сидя

на камне.

4.

Путник из дома вышел

и сразу голос услышал:

– Кто небесный свод вышил

звёздами золотыми?

Назови имя!..

Путник не знает имени,

нет у него времени.

5.

Всё поглотила Лета,

что сердцу близко было.

Девочку на шаре скрыла

сильная спина атлета.

6.

– Сыграем, душа, в ладушки!..

– Где ты была? – У бабушки!

Ручками всплеснула,

ближе ко мне прильнула.

– У меня крылышки!..

– У тебя камушки!..

Тебе сиднем сидеть,

а мне по небу лететь.

7.

Ноги босы,

плечи голы, –

а зацвёл посох

и слетел голубь.

1941 декабрь 11

Старик, от смерти меня уведи,

Упрямое сердце стучит в груди,

Вольно расправит оно крыла,

Когда позовут колокола.

Крепкая, старческая рука

Плотно закроет глаза стрелка.

– Сердцу покой, а телу тлен –

Вымолвит Уитмен.

1941 декабрь 25

В.М.

Меня страшат соблазны дня,

Не верю я моей отчизне –

И только Ты спасёшь меня

От грубой и жестокой жизни.

Ты оградишь меня стеной,

И отпадут пустые вести,

А в бури близкая, со мной

Ты будешь неотступно вместе.

1941

1942

Едва подобрал ключ,

Ворвался солнечный луч.

Осветил глухие углы,

И не стало в комнате мглы.

Настежь открыта дверь,

Она не нужна теперь,

Свет струится словно ручей

Из тысячи струй лучей.

Верю, что каждая струя

В этом широком потоке моя.

В самую душу проник свет

Вестью, что смерти нет.

1942 январь 22

Не думали, мы не гадали,

Что встанут глухие дни,

Что сердце отравят печали,

Как чёрные головни.

Ногою врага смяты

Посевы родных полей.

В каждой семье утраты

Час от часу тяжелей.

За каждый попранный город,

За каждый попранный стяг,

За слёзы, за страх, за голод

Сторицей ответит враг.

Свободные, русские люди

Сметут ненавистный гнёт.

О жизни своей, не о чуде,

Заботится весь народ.

Победное, красное знамя

Легко и отрадно нести.

Огромное солнце над нами,

Как мудрый вожатый, в пути.

1942 апрель 14

Л.П. Миндовскому

Хриплый стон, и груди колыханье,

А затем покой глубокий и ровный.

Отлегли печали и страданья,

И открылся путь для покаянья,

Как исход от суеты греховной -

И в конце пути: Престол Господень.

На земле одно худое тело –

И слезами залиты глазницы.

В них земная скорбь отяготела,

Покидает он и дом и дело.

И душа взлетает легче птицы.

Светлый дух его над нами в полдень.

1942 апрель 14

1.

В.М.

Душа была осуждена

Все дни в неверии томиться,

Я ждал, что солнца свет затмится,

Глухие встанут времена,

До неба вырастет стена,

И будет божий мир темница,

А всё, что прожито вменится,

Во грех – и не сбылось, жена.

Тебя до времени скрывало

От грешных взглядов покрывало –

И я по тысячи примет

Постиг, что ты моя Изида.

От сердца отлегла обида.

Был от Саиса ясный свет.

1942 май

2.

Жадно травы влагу пьют,

Тянут стебли свои…

И дальше, дальше всё бегут

Торопятся ручьи.

Мне и сегодня снятся ручьи,

Жаворонки в полях,

Клейкие почки на тополях,

Ночные слёзы твои…

1942 май

3.

Жена моя, одиноки,

Печальны твои вечера.

Как тень, удлиняются сроки

От пройденного вчера.

Трудно по долгой тени

Судить о скором конце.

Во сне – скрипят ступени

На твоём крыльце…

Во сне – кусты сирени

Стоят в цвету…

Дни войны жестоки

Несут они суету.

Молись, чтобы минули сроки,

Богоматери и Христу.

1942 май

М.В. Нестерову

Есть в тебе, что-то девичье

Отрок Варфоломей,

Богобоязненный, кроткий,

Утешенье семьи своей.

Лица твоего линии

Тонкостны и просты.

Сложены в крестное знаменье

Детские персты.

В белой льняной рубашке,

Стройный, как стебелёк,

Ты потянулся к небу

Горнему, пастушок.

На загорелом личике

Глаза, как васильки,

Берёзками и рябинками

Убран берег реки.

Где ты увидел схимника?

Что он сказал тебе?

Сбудется воля Господня

На твоей судьбе.

Вестью небесной обрадован,

Держишь ты образок.

Русь широко раскинула

Сеть своих дорог.

Славит земля святителя.

Но тихо в душе твоей,

Кроткий, богобоязненный,

Отрок Варфоломей.

1942 июнь 7

Бирюлёво

Знаю, долго будут сниться

Бирюлёвские поля,

Примелькавшиеся лица,

Скудная, в цветах земля.

За оградой куст сирени,

Над деревней – облака,

От которых пали тени,

Словно на душу тоска.

Одинокий созерцатель,

От души я верить мог,

Что увижу Богоматерь

У просёлочных дорог.

Там, где жаворонки в небо,

К солнцу устремят полёт,

Ест она свой ломоть хлеба,

Ключевую воду пьёт.

Крестным знаменьем готова

Осенить от бед Москву.

Слышу я святое слово,

Тихой радостью живу.

И лишённые движенья –

Застоявшиеся дни

Длительного униженья –

Сердцу дороги они.

1942 июнь-июль

Бирюлёво

В Духов День посади берёзку –

Застенчива и скромна,

Словно девочка, будет она

Примерять то одну, то другую серёжку…

Пусть кора у неё и темна,

Срок придёт, блеснёт белизна

По стволу её вешней порою.

Зелёные ветви свои

С любовью на плечи твои

Положит берёзка, красуясь листвою.

И едва коснутся листы

До щеки, улыбнёшься ты,

Утешен лаской живою.

Быть берёзке твоей сестрой.

1942 июль 7

1.

У русской земли есть воины

Могучие, как Пересвет,

Схимы они удостоены,

Молча хранят обет.

Скромные, в тихой обители

Живут богатыри,

Где седенькие святители

Молятся до зари.

И не поймут многие,

Кем светочи зажжены? –

Пока не настанут строгие,

Суровые дни войны.

2.

У русской земли есть святители,

Которым не ведом страх,

Строят они обители

В непроходимых лесах.

К Сергию чудотворцу

Ходит бурый медведь,

Тянется старец к солнцу

Душу живую согреть.

Молится полон достоинства

За подневольный народ,

С князем небесное воинство

Благословляет в поход.

Древних поверий ревнители

Летопись битвам ведут.

Воины и святители

Родину берегут.

1942 июль-август

«…Ты мой сосед, Господь…»

Рильке

Ты мой сосед, Господь! За тонкою стеной

Я различаю каждое движенье.

Сын человеческий, своё преображенье

Ты искупил жестокою ценой.

Но смерть была не в силах побороть

Того, кто принял добровольное страданье.

И на кресте, живущим в назиданье,

Ты допустил распять не дух, но плоть.

Как я люблю тебя, Господь! И скоро

Войду к тебе, ты мне откроешь дверь,

Когда стучать я буду – и поверь,

Не уклониться нам от разговора.

Я докучать не стану просьбами, к чему? –

Примечания

1

Пятилетку в четыре года (лозунг).

2

В первом варианте – Анатолий Заумный. Позже «Анатолий» заменён на «Лев».

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.