Опасная леди

– Ты же знаешь, что в таких случаях говорят: выбирают друзей, родных не выбирают. Бьюсь об заклад, тот, кто это сказал, никогда не служил в полиции!

Терри попытался улыбнуться.

– Ладно, до завтра. – Он накинул на плечи куртку и вышел на улицу. До того как тронуть с места, просидел минут десять в машине. Мозг сверлила мысль: "За что?"

* * *

Маргарет и Мора вошли в крохотную лабораторию. У них сегодня был выходной, и все утро девушки бесцельно слонялись по магазинам. Целых двадцать минут они стояли возле лаборатории, не решаясь войти, ждали, чтобы стало поменьше народу. Когда же, наконец, вошли, Мора едва не вскрикнула. За конторкой стоял невысокий мужчина азиатского типа.

– Я хотела бы получить результаты своего анализа, будьте любезны.

Мужчина усмехнулся, показав ряд гнилых зубов.

– Конечно, конечно, мадам. Как ваша фамилия? – Он произнес это с вежливостью, свойственной выходцам из Пакистана.

– Мисс... я хотела сказать: Райан, миссис Райан.

Он ухмыльнулся, подумав: "Все они тут, в этой стране, "миссис". Даже те, кто еще не "миссис"!" Мужчина прошел в заднее помещение и взглянул на поступившие утром результаты проверки. Затем вернулся в лабораторию и с жалостью оглядел Мору.

– Рад сообщить вам, мадам, что результат положительный. – Это был обычный ответ, который редкая женщина хотела услышать. – Вы на третьем месяце беременности.

Лицо у Моры вытянулось. При иных обстоятельствах девушки не упустили бы случая посмеяться над этим типом из Азии. Стали бы передразнивать его речь, гнилые зубы, как водится, сравнили бы с червяками. Но сейчас Море было не до смеху. Неизвестно, сможет ли она вообще когда-нибудь смеяться. Ее бросило в жар, от которого, казалось, сейчас лопнет голова. Спину и шею покалывало, будто иголками. Мора хотела расстегнуть блузку и упала в обморок. Последнее, что она слышала, был пронзительно-звонкий голос Маргарет, донесшийся как будто издалека:

– Боже милостивый! Эта проклятая новость убила ее! Она концы отдает!

Очнулась Мора на маленькой кушетке в заднем помещении лаборатории, глубоко вздохнула и открыла глаза. Возле кушетки стояли двое мужчин небольшого роста, выжидательно глядя на нее. Первое, что пришло в голову Море, это, как такие коротышки смогли перетащить ее на кушетку. По лицу Маргарет текли слезы, краска размазалась.

– Ой, Мо, как ты меня напугала... Я думала, ты уже справилась с этим.

Служащий показал на чашку горячего сладкого чая, стоявшую рядом с кушеткой:

– Выпейте, мадам, и вы почувствуете себя много лучше. Очень помогает при шоке. А у вас, я полагаю, был шок. – И он пристально посмотрел на девушек.

Мора поднялась, взяла чашку с чаем, при этом платье ее немного задралось. Она заметила, как служащий уставился на ее ноги, и принялась поспешно одергивать платье, пролив чай.

– Один мой друг охотно помогает таким дамам, как вы... молодым, которые не могут рассказать правду своим мамочке и папочке. Я напишу вам его фамилию и адрес. Скажете, что вы – от мистера Пателя. Это вам обойдется всего в восемьдесят фунтов. Совсем дешево.

И он вышел из лаборатории. Девушки смотрели ему вслед. Море все это казалось кошмаром, который никак не кончится, она словно попала в ловушку. Комната была забита коробками, ящиками с шампунем, средствами против насекомых, хлоркой и множеством инструментов самой причудливой формы. Единственное, что здесь нравилось Море, – это запах духов, как от кубиков для ванны.

Вскоре служащий вернулся с листком бумаги в руках.

– Это замечательный человек, мадам! Просто чудесный!

Мора взяла записку и, не зная, что с нею делать, сунула в сумку.

Мужчина продолжал болтать. Мора наконец поставила чашку на столик и встала. Состояние у нее было ужасное, и служащий, словно прочитав ее мысли, указал на маленькую дверь в углу комнаты. Войдя в крохотную уборную, Мора почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота, из-за годами лежавшего здесь линолеума, от которого отвратительно пахло сыростью и мочой. Этот запах буквально пропитал Мору насквозь. Она вытерла со лба капельки холодного пота и поспешила выйти, чтобы вновь ощутить запах хвойных кубиков.

– Пошли, Мо! – Маргарет взяла подругу под руку, и, поблагодарив служащего, они покинули лабораторию. Некоторое время шли молча, потом Маргарет сказала:

– Посмотрела бы ты, как этот хлюпик, кожа да кости, втаскивал тебя на кушетку... Если бы не твой обморок, я просто обмочилась бы со смеху!

Представив себе, как это было, Мора рассмеялась, а следом за ней и Маргарет. Они так заразительно хохотали, что прохожие, глядя на них, не могли сдержать улыбки.

Девушки тряслись от смеха, поддерживая друг друга. Мора была близка к истерике, и в конце концов ее смех перешел в сдавленные рыдания:

– О, Мардж, что же мне делать?

Маргарет повела Мору в небольшое кафе и усадила за столик. Она подошла к толстой официантке, едва державшейся на ногах от усталости, заказала кофе и вернулась к подруге.

– Что же мне, черт побери, делать? – повторила Мора. – Боюсь, как бы из-за этого не пролилась кровь!

– Не так-то уж много ты можешь, Мо, разве что признаться во всем. Забавные бывают случаи. Помнишь Джину Бленкинсон? Ее затащил в клуб один тип. Ему, видите ли, приспичило. Ну и что? Родила она свою малышку, и теперь папаша с мамашей не нарадуются на кроху.

– Напрасно ты так думаешь! – резко оборвала подругу Мора. – Я прямо-таки вижу Мики, а ты? Вот уж и ребеночка крестят: половина церкви заполнена лондонскими урками, половина – лучшими представителями фараонов с Вайн-стрит. Ну-ка пораскинь своими чертовыми мозгами, Мардж! Ведь к этому ребенку отнесутся так, как к свиной отбивной в синагоге!

Принесли кофе. Маргарет заказала целый кофейник. Пока официантка расставляла на столике чашки, девушки молчали, ожидая, когда она уйдет. Потом Маргарет возобновила прерванный разговор:

– Никак не пойму, почему ты не пользовалась таблетками?

Мора отпила немного кофе из чашки и с шумом поставила ее на блюдечко.

– Не смеши меня! Обратись я к доктору О'Рейли, он тут же понесся бы к моей мамуле.

Маргарет нечего было сказать. "Море просто не по себе, – думала она, – как будто туфель надела не на ту ногу". Она вздохнула.

– Я же тебе говорила: сходи к моему доктору в Хэмпстеде. Он выписал бы тебе таблетки для похудания... и вообще все, что хочешь, только плати!

Мора уставилась на Маргарет. Ее вес был темой щекотливой.

– Ты что, разыгрываешь меня?

– Разумеется, нет! Впрочем, пилюли для похудания в настоящий момент – напрасная трата времени. Верно?

Она выразительно посмотрела на талию Моры.

– Ох, Мардж, как же мне быть?! – жалобно произнесла Мора. Она положила руки на живот. Где-то там внутри есть маленькое существо. Эта мысль приносила радость. Мора любила детей. Племянницу Карлу считала младшей сестренкой и никогда не возмущалась тем, что девочка почти все время находится у них дома. Мора знала, что Джэнайн не любит свою единственную дочку, зато сама она и ее братья обожали малышку. А вот ее ребенка все возненавидят, потому что отец у него – полицейский.

В сложившейся ситуации Мору пугал не столько Терри, сколько Мики – он был черной тучей на ее горизонте. Он убьет Терри, если узнает, что тот спал с его сестрой и что к тому же он полицейский... – Подумав об этом. Мора едва не упала в обморок от страха. Мики воспримет это как личное оскорбление и убьет сначала Терри, а потом и ее. Девушка зажмурилась, стараясь прогнать образ брата.

– Знаешь, что я сделаю, Мардж? Пойду к Терри и все ему расскажу: о ребенке... о братьях... обо всем. Он меня любит, я знаю. Мы могли бы уехать куда-нибудь. Уверена, он будет рядом со мной. Должен быть рядом! – Голос Моры дрожал, и Маргарет недоумевала: кто поверит в эту болтовню об отъезде?

– Конечно же, он будет с тобой, Мо, – насмешливо произнесла Мардж.

– Хватит смеяться надо мной, – простонала Мора. – Мне и без того тошно!

Маргарет перегнулась через стол, сжала руку Моры и улыбнулась. Они были неразлучны с тех самых пор, как подрались тогда, возле школы. Прошли вместе долгий путь. И Маргарет хотелось верить в Терри так же, как она верила в Мору. Терри – неплохой парень, но Море он не пара. Маргарет еще не имела опыта в жизни, но была достаточно умна от природы, чтобы понять, что Терри Пезерик, по роду своей работы, не захочет породниться с такими, как Райаны. И девушка, как она часто делала в детстве, быстро прочла про себя "Аве Мария" и помолилась за то, чтобы Мора окончательно не расклеилась. Но голос разума ей шепнул: "Она уже расклеилась".

* * *

Терри сидел в своей квартире в Ислингтоне, в кресле, подаренном ему Морой. Они увидели его на Кэмден-Маркет, когда гуляли. Массивное, с высокой спинкой, оно было обито зеленой кожей. Оба положили на него глаз, думая об одном и том же: это кресло вполне заменит им гарнитур, они будут сидеть в нем и прижиматься друг к другу. Так оно потом и было. И не один раз. Смеясь и шутя, они поторговались с хозяином лавки и за шесть фунтов – немалую сумму – приобрели наконец свое "кресло любви". Потом Мора купила кусок зелено-голубой парчи и сделала занавески на окна. Терри вспомнил, как она их шила, а он наблюдал за ней. Девушка была прекрасной хозяйкой.

За те месяцы, что они были вместе, Терри по уши влюбился в нее. Ее улыбка, ямочки на щеках, длинные ноги и совершенно невероятные груди... Теперь ему предстояло решить, насколько сильной была эта любовь. Весь день кто-то невидимый нашептывал ему, что люби он Мору по-настоящему, послал бы к черту свою карьеру... прямо там, в кабинете у шефа. Он, правда, пытался защитить Мору, но не хватило решимости объяснить шефу, куда тот может идти со своей работой. Значит, он недостаточно ее любит!

Терри подошел к окну. На улице было холодно, какой-то мальчишка у дороги в одиночестве гонял мяч. Он резко повернулся, пошел в спальню, и взгляд его остановился на кровати. На ней Мора забывала обо всем на свете. Порой она просто поражала его силой своей страсти. Нет, она не из тех, что легко отдаются. Может быть, поэтому он чувствует себя таким ублюдком? В глубине души он знал, что никаких конкуренток у Моры Райан нет. Он была "первой с конца".

Он вернулся в гостиную и откупорил бутылку "Тичер", которую купил по дороге домой. Ему сейчас просто необходимо было напиться, и он налил себе изрядную порцию шотландского виски. Чтобы осуществить то, что он задумал, нужно отключить рассудок.

А что, собственно, он задумал? В общем-то он знал что, но не до конца осознал.

Он глотнул виски, с наслаждением ощущая, как обожгло горло.

Всю жизнь он страстно мечтал стать полицейским. Долго и трудно учился, упорно стремясь к своей цели. А теперь вот вынужден выбирать между любимой работой и любимой женщиной, и женщина явно проигрывает. Он не мог в этом себе не признаться. О Боже!

Была бы она чьей угодно сестрой, только не Майкла Райана! При мысли о Майкле учащенно забилось сердце. Он выпил еще виски и снова опустился в кресло. Кто не знал Майкла Райана и его братьев – они были настоящими знаменитостями. Ходили слухи об их причастности не только к наркотикам и проституции, но и к торговле оружием. Не списанном, нет. Торговали скорострельными винтовками, установками для запуска ракет и многим другим, чего Британские Вооруженные Силы вовсе не намерены были терять. Господи Иисусе, угораздило же его вляпаться в эту историю! Терри прошиб пот. Перед ним стояла задача, которая могла повергнуть в трепет кого угодно: показать фигу родной сестре Майкла Райана! Он прижал стакан ко лбу. Дикость случившегося сводила Терри с ума!

Весь день он с беспокойством думал о Море... о ее реакции. Как бы это помягче ей преподнести. Ни о чем другом он думать не мог. Но сейчас мыслями его завладел Майкл. Терри стал катать стакан по лбу, наслаждаясь его прохладой, пока стакан не нагрелся.

Он опять откинулся в кресле. Все вещи в комнате, казалось, смеялись над ним. Даже телевизор в углу. Его вновь охватило страшное предчувствие. Нет сомнений, что Майкл Райан не будет в восторге, узнай он, что его сестра связалась с полицейским!

Он снова прикрыл глаза и увидел перед собой Майкла, тот угрожал ему. Терри весь напрягся. Вдруг он услышал, как в замочной скважине повернулся ключ. Наверняка это Майкл рвется к нему в квартиру, – мелькнула мысль. С перепугу Терри не мог двинуться с места. Пальцы, державшие стакан, побелели.

Дверь распахнулась со знакомым скрипом. Нервы Терри, казалось, отплясывали какой-то безумный танец. Впервые в жизни он почувствовал запах страха. Он бил прямо в нос: всепоглощающий запах горячего, липкого, вонючего пота. Не исключено, что Райан отобрал ключ у Моры. Их могли увидеть вдвоем. Мысли, одна невероятнее другой, вихрем проносились у него в мозгу, мешая дышать, вызывая дурноту...

Но в следующий момент, вместо тяжелых мужских шагов, Терри услышал, как застучали по старому линолеуму в прихожей каблучки Моры. Он сразу обмяк, словно тряпичная кукла. Пот со лба тонким ручейком стекал на щеку.

Восторг охватил Терри. Это Мора... Мора... Ее имя мелькало у него в голове, словно в калейдоскопе.

Мора вошла и спросила с улыбкой:

– С тобой все в порядке? У тебя такой вид, будто ты увидел привидение!

Он тяжело поднялся, поставил на столик стакан и пошел к ней навстречу. Мора как раз собиралась положить ключ назад в сумочку, когда Терри взял его у нее и сунул в карман.

– Что это значит? – В больших лучистых глазах Моры мелькнул страх. Он попытался улыбнуться, но вместо улыбки получилась гримаса.

Он смотрел на девушку, но ее прекрасное, исполненное доверия лицо заволокло гневное лицо Майкла Райана.

– Знаешь, дорогая, наши отношения становятся чересчур серьезными. – Фальшь этих слов была очевидна даже для Терри. – Надо немного поостыть. Мы оба молоды... – Голос его дрогнул. Он не мог смотреть Море в глаза и чувствовал себя прескверно. А Мора, будто пораженная громом, стояла, не двигаясь с места.

– Что? Извини... – глухо, с болью в голосе произнесла она.

Терри не мог заставить себя смотреть ей в лицо и отошел к окну.

– Все очень просто, Мора... Мне не хотелось бы сейчас связывать себя по рукам и ногам. Я должен иметь возможность встречаться с другими женщинами.

– Понятно, – сказала Мора совершенно бесстрастно. Гордость в ней взяла верх. – И когда, интересно, ты пришел к такому сногсшибательному выводу? Я, например, считала тебя своим мужиком, или парнем, если тебе так больше нравится. Ну а сейчас я поняла, что была для тебя просто блядью. – Она подбежала к нему и с силой повернула лицом к себе: – Позволь мне тебе кое-что сказать, сукин ты сын! Значит, Терри Пезерику надо встречаться с другими женщинами! Я...

Мора осеклась. Нет, она не скажет ему о ребенке! Глаза ее блуждали по комнате, не зная, на чем остановиться. Все шло отвратительно. Слова, которые она приготовила, пока шла сюда, вылетели из головы. А она-то представляла себе, как Терри возьмет ее на руки и будет шептать, что они никогда не расстанутся, что бы ни случилось. Эта картинка, нарисованная ее воображением, расплывалась сейчас у нее перед глазами, будто размытая дождем. Он гонит ее. Позабавился и вышвырнул. Она теперь для него история.

Воинственность покинула Мору мгновенно, так же, как явилась. Желание разодрать ему лицо ногтями улетучилось вместе со всеми ее мечтами и надеждами. Она почувствовала, как глаза наполняются слезами, и смахнула их. Раз уж надо уйти, она уйдет с достоинством. Она обвела взглядом комнату. Сколько наслаждения испытала она в этой маленькой квартирке, и носит сейчас под сердцем плод их любви. Может, сказать ему? Крикнуть прямо в лицо? Заставить взять на себя ответственность?

Слова уже готовы были сорваться у нее с языка, но она сдержалась. Она ничего ему не скажет. Никогда! Ей не нужна жалость! Лучше она потеряет его!

Она не заметила, что уронила сумку, и сейчас устало наклонилась, чтобы поднять ее.

– Поверь, Мо, мне очень жаль.

Голос его звучал так искренне, что она с горечью рассмеялась. У Терри был просто талант говорить искренне. Прошлой ночью в постели он говорил, что любит ее, и это тоже звучало искренне. Лживый, двуличный ублюдок!

Не глядя на него, она сказала:

– Терри.

– Да? – Сердце его взволнованно билось.

Собрав всю свою силу и ненависть, Мора бросилась на Терри. Она сдирала ногтями кожу с его лица, ей доставляло удовольствие причинять ему боль, при этом она тоже страдала. Этот внезапный порыв полностью опустошил Мору и кончился так же внезапно, как начался.

– Иди, трахайся, Пезерик, ступай! – Она видела, как он поднес руку к лицу и потрогал четыре глубокие царапины, из которых сочилась кровь. Она улыбнулась ему – гадкой, злобной улыбкой, и ткнула в него пальцем. Ее длинные, покрытые красным лаком ногти заставили его отшатнуться.

– Никогда не думала, что придется сказать тебе это, Терри, но ты – грязная, вонючая свинья! Ты просто попользовался мной. А я тебе верила. – Голос ее дрогнул. – Только запомни, парень. Придет день, и ты захочешь меня... Я буду тебе нужна. И ты доживешь до этого дня, и пожалеешь о сегодняшнем, потому что никто никогда не будет любить тебя так, как я, если даже ты доживешь до ста лет.

Она повернулась и ушла, хлопнув дверью.

Терри проводил ее взглядом. Она сказала ему всю правду, и он это знал. Она заслужила лучшего отношения. Мора была его первой любовью, первой женщиной, с которой они встречались на равных, и он погубил ее несколькими словами. Он заплакал и не удивился этому. Слезы катились по его исцарапанным щекам, причиняя боль. Ему казалось, что, погубив Мору, он погубил и себя. И это было ужасно. Вдруг он заметил, что кровь капает ему на рубашку, расплываясь темно-розовыми пятнами.

Нет, он не может позволить ей уйти. Терри подбежал к окну и, сорвав сетку, выглянул на улицу. Она шла по противоположной стороне, кутаясь в воротник пальто. Он знал, что она тоже плачет. Справившись, наконец, с запором на окне, он распахнул его и как мог громко крикнул:

– Мора... Мора... вернись!

Ветер донес его голос к ней.

Он знал, что Мора его услышала, – она замедлила шаг, но потом снова пошла быстрее, и ее светлых волос совсем почти не стало видно из воротника. Он следил за ней, пока она не скрылась за углом, и гул транспорта действовал ему на нервы...

Наконец он закрыл окно. Еще недавно уютная квартирка показалась чужой и враждебной. Повсюду он видел Мору Райан... Вот она ходит по комнате, отдергивает занавески, готовит сандвичи или сидит, тесно прижавшись к нему, в их любимом кресле. Ему чудился аромат ее духов и вкус ее мускусного тела.

Он опустился в кресло и просидел в нем всю ночь, думая о ней. Он выпил целую бутылку виски.

* * *

Мора чувствовала себя совершенно разбитой. Если бы ей сказали, что Терри способен порвать с ней, она посмеялась бы. "Я должен иметь возможность встречаться с другими женщинами". Эти слова эхом отдавались в мозгу Моры. Она будет их помнить до конца своих дней! Лучше бы он сказал, что ненавидит ее, и то было бы легче. Что ж, пусть встречается с другими женщинами! Даст Бог, подцепит от них какую-нибудь заразу.

Она миновала Площадь Ангела и пошла дальше, по Пентонвилль-роуд. Мысль о беременности не шла из головы. "Может быть, утопиться?" Но она прогнала эту мысль. Становилось темно, а она бесцельно бродила по улицам, размышляя над тем, что ей делать. На глаза попадались влюбленные парочки, они шли, держась за руки, целовались, смеялись. Мора засунула руки поглубже в карманы и шла куда глаза глядят. Ноги сами ее несли. Перед ней неотступно стоял образ Терри. Она вспоминала его ласку и нежность, а в лицо дул холодный вечерний ветер.

Лишь очутившись на Кингз-Стейшен, Мора огляделась. Как далеко она забрела! Она взяла проезжавшее мимо черное такси и попросила водителя отвезти ее в Ноттинг-Хилл. Усевшись на заднее сиденье, Мора свернулась в комочек и смотрела в окно на мелькавшие мимо улицы. Одинокая слезинка выкатилась из глаза, но она быстро смахнула ее. Со слезами покончено, надо как-то решать возникшую перед ней непростую проблему.

Водитель через плечо глянул на нее и бодро спросил:

– А куда именно в Ноттинг-Хилле, милочка?

– Ланкастер-роуд, будьте добры. – Домой она сейчас не пойдет, она пойдет к Маргарет. Та что-нибудь придумает. Мора прислонилась головой к стеклу, и от ее частого дыхания на нем оседал пар.

Мора чувствовала себя такой одинокой, такой растерянной. Губы ее дрожали – она с трудом сдерживала готовые хлынуть слезы ярости и отчаяния. Она так сильно любила его!

– У вас все в порядке, милочка? – с тревогой спросил водитель.

Она выпрямилась и увидела, что он наблюдает за ней в зеркало над передним стеклом.

Она слабо улыбнулась, совсем как ребенок:

– Нет, вообще-то нет.

У водителя было широкое добродушное лицо.

– Послушай-ка меня, девочка. Если царапина на борту твоей лодки появилась из-за какого-нибудь приятеля, то запомни: мы, мужики, этого не стоим! – И он засмеялся, очень довольный собственной мудростью.

Мора снова поглядела в окно и растянула губы в улыбке:

– Разве, черт побери, я этого не знаю?!

Глава 11

Майкл Райан сидел в ночном клубе "Валбонн" на Кингли-стрит. Он зашел туда выпить со своим дружком Джонни Фенвиком. Все хорошо знали, что Майкл Райан чокнутый, но не осмелились бы сказать ему это в лицо. Репутация Майкла, однако, нисколько не страдала от этого. Напротив.

Гомосеков считали ублюдками, жестокими от природы, и предпочитали не ссориться с ними. Стоило Майклу Райану появиться на улице, как гомосеки переставали безобразничать. Кроме того, время от времени Майкл заводил себе женщину, что удивляло и его дружков, и просто приятелей. Это было еще одним доказательством его непостоянства. С друзьями он обходился так же, как с любовниками и любовницами, в зависимости от настроения.

В данный момент Майкл был без ума от Джонни Фенвика. Красивого парня с копной светлых вьющихся волос и большими, широко поставленными серыми глазами. Мики снял для него квартиру и содержал его. Джонни Фенвик стал теперь Джонни Райаном и безраздельной собственностью Майкла. Джонни это вполне устраивало, ему нравилось появляться на людях с Майклом. Но сегодня он был в растерянности: сказать или нет Майклу то, что он слышал о его сестре? Ведь если это окажется ложью, Майкл вряд ли его поблагодарит. Но Майкл был этой ночью в хорошем расположении духа, без конца шутил и смеялся, и Джонни решил рискнуть. Дело было еще и в том, что этот сукин сын Томми прямо-таки пожирал Майкла своими липкими глазами, и Майклу это нравилось. Так что Джонни под предлогом предстоящего разговора собирался увести Майкла из бара, подальше от Томми! Он похлопал Майкла по руке.

– Ну что, дружок? – ласково спросил Майкл.

– Так, Мики, кое-что личное. Сегодня до меня дошел один слушок. Но мне не хотелось бы говорить об этом здесь. – Он выразительно посмотрел на Томми и поджал губы.

Майкл понимающе кивнул:

– Пойдем тогда вон туда.

Он захватил стаканы с тоником и отвел Джонни к пустому столику, чтобы их никто не мог слышать. Джонни скрестил ноги, положил на колени руки и театрально наклонился к Майклу.

– Дело касается кое-кого из твоей семьи. Но сперва поклянись, что не будешь скандалить тут, как дерьмовая обезьяна.

Глаза Майкла сузились.

– Нет, не буду. Говори же, в чем дело.

Джонни точь-в-точь как это делают девушки стряхнул с глаза ресницу и сказал:

– Нет, Майкл, ты поклянись!

Майкл стиснул зубы:

– Пусть меня трахнут, Джонни, давай выкладывай, что у тебя там! Не могу же я всю ночь тебя слушать!

Джонни нервно облизнул губы. Может, не стоило затевать этот разговор? Майкл считал сестру чуть ли не Девой Марией или, на худой конец, королевой, в общем святой.

– Речь идет о твоей сестре... У нее появился дружок.

Майкл с облегчением вздохнул:

– И это все? Кто же он?

Прежде чем ответить, Джонни глотнул джина с тоником.

– Он – полицейский с Вайн-стрит.

– Что? – заорал Майкл так, будто на него наехал автобус.

– Тише, ты! Хочешь, чтобы об этом узнал весь Лондон? Да, он – детектив-констебль. Помнишь маленького Моу, моего дружка, эту толстую королеву с Кенсингтона?

Майкл кивнул.

– Так вот, у Моу наверняка есть друзья на Вайн-стрит, точнее, клиенты, и один из них все ему рассказал. Похоже, какая-то большая шишка там... какой-то тип по фамилии Мерфи... сегодня дал подножку молодому констеблю, рассказал старшему инспектору, что видел ее... твою сестру. И вроде бы у них была по этому поводу большая свара. В общем, маленький Моу позвонил мне. А я, мальчик-паинька, подумал, что тебе следует это знать.

Майкл невидящими глазами смотрел на Джонни, лицо его потемнело от бешенства. Потаскуха! Маленькая сучка! Она шлялась с этим дерьмом под самым его носом! Пойти бы и свернуть ей шею! Прямо сейчас, немедленно!

– Позвони этому Моу и выясни, кто его клиенты и чем занимаются. Скажи, если он вздумал скурвиться, я сломаю ему хребет.

Джонни кивнул:

– Хорошо, Мики. С самого утра позвоню ему!

Майкла терзала дикая ярость. Мора ни разу не приводила парня домой. Но где-то в самой глубине его сознания мелькнула разумная мысль: разве могла она это сделать? Конечно же нет! У нее хватило ума не приводить "старину Билла" в семейство уголовников! Он мог бы прямо сейчас выйти из клуба и размазать ее по стенке. Единственное, что утешало Майкла, – это возможность пошантажировать теперь кое-кого из полицейских проституток!

– Слушай, Джон, мне сейчас надо зайти к себе в клуб. Попозже вечерком увидимся.

– Хорошо, Мики, любовь моя. – Веки Джонни трепетали, словно у женщины, и, наблюдая за ним, Майкл почувствовал, как мгновенно у него изменилось настроение. Он ласково усмехнулся, угадав мысли своего дружка, и, поводя пальцем перед его носом, сказал:

– Смотри, веди себя хорошо!

На что Джонни очень серьезно ответил:

– У меня просто нет выбора, а?

Майкл нежно потрепал его по плечу и ушел.

Направляясь в сторону Дин-стрит, Майкл обдумывал то, что сказал ему Джонни. Привратник у двери "Розовой кошки" помахал ему рукой в знак приветствия, и Майкл небрежно махнул в ответ. В Сохо хорошо знали его уверенную походку и смуглое лицо.

В отличие от себе подобных, Майкл никогда не ощущал потребности в телохранителях. Его огромный рост и то, что он таскал с собой оружие, отпугивали любого убийцу. Ничто не угрожало Майклу. С тех пор как он стал бароном Вест-Энда, он был средоточием Дела, независимо от намерений и целей, и это было самое большее, чего мог удостоиться урка. По пути в клуб Майкла приветствовали зазывалы, проститутки, сутенеры и сводники. Он пересек Шафтсбери-авеню и, углубившись в Дин-стрит, замедлил шаг. Если Мора и в самом деле путается с этим дерьмом, он ее прикончит. С тех пор как ему исполнилось семнадцать, его маленькая сестренка, без особых усилий с его стороны, рассказывала ему все без утайки. Майкл в ярости стиснул зубы: он ее обожал, пожелай она, он всю землю ей подарил бы. Но позволить ей путаться с этим типом – нет, никогда! Он соберет сведения об этом полицейском и покончит с этим раз и навсегда.

В четверть одиннадцатого Майкл в состоянии сильного раздражения вошел в свой "Ле Бюзом".

Посетители в клубе только-только начали собираться. У стойки сидело несколько клиентов, которых называли "воинами уик-энда". Это были служащие или банковские клерки. Скопив немного денег, они раз в месяц заявлялись в Вест, чтобы выпить и поразвлечься с девицами, словом, малость встряхнуться. Опытный глаз зазывалы распознавал их за милю по костюмам из магазинов готового платья или по ботинкам "Фриман", "Харди" или "Виллис". К ним тянулись женщины постарше в надежде на легкий заработок. Мужчины эти слишком боялись своих жен и полиции, чтобы создавать проблемы. Обычно они вели себя тихо, поскольку скопили деньги не без труда, не привередничали. Заказывали они, как правило, всего одну бутылку шампанского, которую пили всю ночь, пока последняя девица не покидала эстраду. Разумеется, это не очень нравилось владельцам клуба. "Воины уик-энда" были единственными клиентами, при которых женщины не стеснялись выпить в свое удовольствие.

Майкл огляделся. Клуб был полупустым.

За одним из столиков сидел Бенни с молоденькой девицей, прозванной "Кошечкой". Она была недурна собой, как говорится, лакомый кусочек. Несмотря на кипевший в нем гнев, Майкл улыбнулся.

Бенни был готов. Как только появлялась новая "хозяйка", он начинал вертеться возле нее этаким петушком, стремясь привлечь к себе внимание. В клубах-соперниках давно в шутку говорили, что без Бенни "Ле Бюзом" разорился бы.

Майкл постоял у кресел для рандеву. Девушки сразу сомлели – так Майкл действовал на них. Сами они редко с ним заговаривали, предпочитали отвечать на его вопросы. Запах дешевых духов бил в нос. Майкл кивнул девушкам и пошел в фойе, а оттуда поднялся в офис.

Там в это время выпивали Джоффри, Лесли и Гарри. Поприветствовав их, Майкл налил себе изрядную порцию бренди и, сидя за конторкой, пристально посмотрел на Гарри: если кто-то и знал что-нибудь о похождениях Моры, так это, конечно, Гарри.

– Тебе известно, что у нашей Моры появился дружок? – спросил Майкл.

Гарри с удивлением посмотрел на брата:

– Ну и что из того? Это нас не касается!

Майкл вскочил со стула и, стремительно обогнув конторку, вышиб из кресла Лесли, который пытался его задержать. Он ухватил Гарри за воротник и с завидной силой приподнял с кресла.

– Не касается, говоришь? Мне сегодня шепнули, что наша сестрица путается с дерьмом!

Майкл швырнул Гарри обратно в кресло. Ярость переполняла его. Если ему не ответить, он может взорваться...

Лесли бросил взгляд на переводившего дух Гарри. "Нет сомнений... Мики – ублюдок, к тому же опасный. Лучше его не трогать. Он – само Дело – и все!"