Регентство (№1) - Влюбленный опекун

Она начала рассказывать ему о бесчисленных брачных предложениях с наивной мыслью, что, возможно, когда-нибудь станет желанной и для него, но капитан вел себя как брат, как друг, и не более того.

Разумеется, Тесс твердила себе, что должна быть довол ь-на и этим. Он вовсе не обязан был проводить время с ней. Обладая элегантной внешностью и соблюдая этикет, Фрост мог бы иметь успех у лондонских женщин. Даже мисс Грант-Гастингс, казалось, никак не решалась сделать окончательный выбор между привлекательным капитаном и лордом Фолкеном, так что в обществе даже начали строить предположения: действительно ли мисс Грант-Гастингс увлеклась кузеном или только старалась вызвать ревность у Фолкена? Тесс склонялась к последнему. Она просто не могла представить, что мисс Грант-Гастингс позволит себе влюбиться в кого-то ниже баронета.

Однако это еще не означало, что капитан не мог влюбиться в мисс Грант-Гастингс. Подобная мысль была для Тесс настолько неприятной, что она постаралась немедленно выбросить ее из головы и заменить чем-то более привлекательным.

– Вы так и не спросили меня о моей презентации при дворе.

– Тогда, если вы решили оставить разговор о мистере Боттомшоу, позвольте спросить. И как все прошло?

Тесс в раздражении закатила глаза.

– Мистер Боттомшоу нанял вас в адвокаты, капитан Фрост, или вы просто хотите заставить меня испытывать чувство вины в отношении этого бедного человека?

– Мое имя Эверетт, – напомнил Гриф. – И он вовсе не бедный.

– Тетя Кэтрин сообщила мне полную информацию о состоянии Боттомшоу, будьте уверены. – Тесс нервно одернула край куртки для верховой езды. – Простите, но мне трудно привыкнуть к тому, что вы уже не капитан Фрост.

– В самом деле? – удивленно произнес он. – В таком случае зовите меня просто Гриф.

Тесс быстро взглянула на него.

– Гриф, то есть Грифон, не так ли? Мне нравится это имя. Я заметила его как-то раз в одном из ваших писем моему отцу. Вы можете называть меня Тесс: это даст тете Кэтрин еще больше пищи для ее фантазий.

Ее озорная улыбка лишила Грифа возможности продолжать играть роль наставника. Он старался по возможности соблюдать объективность, но советовать Тесс такого простофилю, как Боттомшоу, было выше его сил. Мысль о толстяке, с важным видом читающем Байрона, в то время как Тесс в раздражении не находит себе места, вызвала у Грифа молчаливую усмешку.

Тем не менее мистер Боттомшоу был богатым, степенным и серьезным мужчиной, хотя ужасно скучным и безвольным, и Грифу не доставляло особого утешения то, что он чувствовал свое превосходство над ним, пусть даже Боттомшоу не имел никаких шансов покорить женщину чтением романтических стихов.

Глубоко вдохнув холодный утренний воздух, Гриф предложил Тесс прокатиться галопом по широкой зеленой лужайке. После первой утренней верховой прогулки в парке он чувствовал себя ужасно: мышцы ног болели несколько дней, и на теле остались синяки, после того как норовистая черная бестия дважды сбросила его.

Тесс охотно согласилась, но даже от этого небольшого развлечения едва не пришлось отказаться, когда жеребец конюха споткнулся и начал хромать.

– Какая досада, – пробормотала Тесс и подъехала к спешившемуся конюху. – Серьезное растяжение?

– Нет, мэм. Мне следовало предупредить вас заранее, что старый Ральф не может бегать быстро. Надеюсь, ничего страшного. Держу пари, завтра все будет в порядке.

Тесс посмотрела на Грифа с явным разочарованием, и он, почувствовав немую просьбу в ее взгляде, неожиданно обратился к конюху:

– Леди Коллир не хотела бы возвращаться так рано. Не мог бы я проводить ее домой после прогулки?

Конюх растерянно взглянул на него:

– Извините, сэр, но я не могу возвратиться домой без ее светлости: хозяйка сдерет с меня шкуру за это.

– Зато вы можете подождать меня у ворот парка, – небрежно сказала Тесс, – а я обещаю вам вернуться через полчаса.

Слуга еще некоторое время колебался, но Тесс, считая, что договоренность достигнута, развернула гнедого мерина и легким аллюром двинулась вперед по лужайке.

Гриф и конюх обменялись беспомощными взглядами.

– Ладно, подождите у ворот парка, – сказал Гриф и подкинул вверх извлеченный из кармана соверен, который конюх поймал ловким движением.

– Да уж, буду ждать, сколько захотите, сэр, – сказал он, с улыбкой глядя вслед Грифу, удалявшемуся на своем жеребце.

Гнедой был уже на середине лужайки, однако вороной Грифа проявил удивительную прыть; вытянув шею и прижав уши, он длинными прыжками бросился в погоню.

Гриф догнал Тесс у опушки леса, но продолжал держаться немного позади, втайне испытывая удовольствие оттого, что может без помех наблюдать, как ее стройная фигура легко движется в такт с движениями лошади.

Утренние верховые прогулки первоначально не входили в его план, однако вскоре они стали единственным источником удовольствия в его повседневной жизни. За годы, проведенные на море, у него вошло в привычку мало спать по ночам, и теперь он мог проводить время на балах до двух часов ночи, продолжать пить до пяти и все же просыпаться в девять на следующее утро, в то время как другие валялись до полудня. К счастью для его чувства собственного достоинства и облика джентльмена, в тот первый день он не повстречал Тесс, а уже на следующий день научился управлять непослушным животным и уверенно сидеть в седле.

Когда из тумана неожиданно появились леди Коллир и конюх, Гриф испытал нелепую радость, что должно было бы насторожить его. Но отчего-то он воспринял появление Тесс как удачу и был рад се предложению регулярно встречаться в дальнейшем. При этом Гриф говорил себе, что Тейлор, собственно, и хотел, чтобы Тесс была под его постоянным наблюдением.

Теперь ему приходилось расплачиваться за свою слабость. Он вынужден был выслушивать бесконечные рассказы Тесс о поклонниках и о том, что она думает о них. Впрочем, Гриф готов был вытерпеть все ради удовольствия видеть ее улыбку. Им овладевало какое-то безрассудное счастье каждый раз, когда он видел, как она, раскрасневшаяся, с блеском в глазах, осаживала лошадь после стремительного галопа по зеленой лужайке и ее блестящие волосы развевались на ветру.

В отсутствие Грейди в Лондоне не было никого, кроме Тесс, чья компания доставляла бы ему удовольствие. Он получил всего лишь одно письмо от своего друга, точнее, записку – короткую, полную ностальгии и грамматических ошибок, отчего перед мысленным взором Грифа возникла фигура первого помощника, такая ясная и знакомая, словно тот сам стоял перед ним.

Письмо было послано из Мадейры. Должно быть, корабль давно вышел оттуда и теперь находился на полпути из Рио-Плата, перевозя груз, предоставленный Тейлором. Читая письмо, Гриф ощутил тоску. Он скучал по своему кораблю, по Грейди и ненавидел Лондон с его копотью, толпами людей и мерзкими запахами, особенно усиливающимися в конце дня. Вот почему Гриф предпочитал конные прогулки по утрам, после того как ночная роса нейтрализовала зловоние. При этом он презирал себя за малодушие, чувствуя, что с каждым днем все безнадежнее влюбляется в Тесс Коллир.

Впереди него Тесс достигла конца лужайки и пустила лошадь шагом, а затем повернулась посмотреть, следует ли за ней капитан. Вернее, Гриф, напомнила она себе с радостным чувством. Его жеребец поравнялся с ней, и она позволила себе задержать взгляд на руках Грифа. Они были без перчаток и свободно держали поводья. Тесс ощутила знакомый прилив тепла к щекам.

– Вы не поможете мне спешиться? – спросила она, желая почувствовать его прикосновение.

Гриф легко спрыгнул с коня, и Тесс скользнула в его объятия, надеясь, что он прижмет се к себе. Ее сердце замерло в предвкушении... но он легко поставил ее на ноги и разжал руки.

Устыдившись своих мыслей, Тесс быстро повернулась и повела лошадь в тень деревьев.

– Завтра я иду в клуб лучников у Тонбриджа. – Она сделала коварную паузу, затем добавила: – Мистер Элиот обещал составить мне компанию.

Она с удовлетворением отметила, что Гриф мгновенно стиснул челюсти.

– Думаю, вас ждет успех, – небрежно сказал он, изображая безразличие.

Это действительно соответствовало истине – Тесс уже успела прославиться своим мастерством в стрельбе излука; она овладела этим умением, добывая образцы животных для отца. Ее успехи нанесли серьезный удар по самолюбию близорукой Ларисы; когда она узнала, что кузина способна поразить цель на расстоянии пятидесяти ярдов, то чуть не упала в обморок, зато сэр Уолтер тут же вслух выразил свое восхищение.

– Мистер Элиот очень внимателен ко мне, – заметила Тесс, стараясь побольнее задеть Грифа, однако он лишь молча взглянул на нее.

Ведя лошадь в поводу, они пошли по испещренной тенями дорожке.

– Думаю, он скоро сделает мне предложение.

Тесс показалось, что Гриф хочет ей что-то сказать, и она быстро повернулась, но его лицо оставалось непроницаемым.

– Интересно, почему вы так настроены против этого молодого человека? – невинно спросила Тесс.

– Мне не хотелось бы видеть вас страдающей.

Остановившись, Тесс озадаченно посмотрела на своего спутника. Гриф тоже остановился, и их лошади тотчас же принялись щипать траву.

– Каким образом он может заставить меня страдать? Мистер Элиот не авантюрист – вы сами как-то говорили об этом. К тому же он очень любезен по отношению ко мне и определенно не нуждается в деньгах.

Гриф довольно долго колебался, потом медленно произнес:

– У мужчин могут быть и другие недостатки.

Тесс пристально посмотрела ему в глаза: они были светло-серыми с темноватыми ободками. Внезапно ей захотелось протянуть руку и коснуться его шеки, чтобы смягчить напряженность скул, но в этот момент Гриф отвернулся.

– И каковы же эти ужасные недостатки?

Он, нахмурившись, взглянул на нее, и Тесс испугалась его сурового вида. Руки Грифа взметнулись вверх в порывистом движении, как будто он хотел встряхнуть ее.

– Я не допущу, чтобы он причинил вам вред, – резко сказал он.

– Неужели это вас так беспокоит? – прошептала Тесс.

Он замер, затем неловко опустил руки.

– Да. – В его голосе чувствовалось волнение, и это вызвало у нее трепет. – Беспокоит.

Эти слова придали ей храбрости, и Тесс вопросительно посмотрела на него:

– Почему?

Гриф молчал. Казалось, он искал и не мог найти ответ.

Тесс нервно облизнула губы, взволнованная и немного испуганная возникшей между ними странной близостью. Она заметила, что его взгляд задержался на ее губах, и внезапно поняла, что Гриф хочет поцеловать ее. Он находился так близко, что она могла видеть пульсирующую жилку на его горле. Ее сердце мучительно затрепетало.

Неожиданно птичка на дереве позади нее громко защебетала, наполнив воздух мелодичными звуками, а Тесс все колебалась; возможно, она лишь приняла желаемое за действительное. Ей вдруг показалось, что это другая девушка где-то в другом мире с робкой улыбкой приподнимает подбородок и подставляет губы для поцелуя...

– О Боже, – только и смог произнести Гриф.

Тишина вокруг них стала почти осязаемой, как пятнистые тени, как случайное позвякивание уздечек и шуршание камешков под копытами лошадей.

Так медленно, что у нее от предвкушения ослабели колени, Гриф поднял руку и коснулся ее щеки. Он все еще держал повод пасущейся лошади, и Тесс почувствовала тепло мягкого ремня, когда его пальцы скользнули вниз и обхватили ее подбородок.

Он склонил голову, затем отбросил повод и порывистым движением обхватил ладонями ее лицо. Это было совсем не то, чего она ожидала: в его движениях не было ни нежности, ни робости.

Гриф прильнул к ее губам неистовым, жарким поцелуем и, обхватив ладонью шею Тесс, заставил ее раскрыть губы. Тесс испытала сладостную боль, о которой раньше не имела ни малейшего представления. От ощущения близости мужского тела ее охватило радостное чувство. Губы Грифа имели солоноватый привкус, и от него веяло запахом лошади и мыльной пены для бритья; его горячие ладони жгли ее покрасневшее горло.

Тесс прижалась к нему с легким стоном, и тогда его язык коснулся ее языка. Обхватив Тесс за талию, Гриф притянул ее к себе, продолжая жадно терзать повлажневшие губы. Ему не хватало воздуха, но он не обращал на это внимания. Даже если бы ему грозила смерть, сейчас он все равно не смог бы оторваться от этой женщины. Его руки заскользили по спине Тесс, затем по талии и бедрам. Потом пальцы сами добрались до плотного края ее жакета и, нащупав бархатистые застежки, начали расстегивать их, пока между его ладонями и ее кожей не осталось ничего, кроме тонкого белого шелка. От этого прикосновения глаза Тесс удивленно расширились. Она не могла видеть; лица Грифа, так как он жадно целовал ее в нежное местечко пониже уха, зато чувствовала его горячее прерывистое дыхание; а когда его пальцы продвинулись выше, из ее горла вырвался низкий стон.

Гриф обхватил груди Тесс и начал слегка тереть большими пальцами напряженные соски, отчего ее тело содрогнулось и выгнулось навстречу ему. Испытывая замешательство и восторг, она уткнулась лицом в его плечо, стараясь сдержать стоны наслаждения, готовые сорваться с ее губ.

Гриф хрипло прошептал имя Тесс и, подняв руку, погрузил пальцы в копну густых волос, затем запрокинул ее голову назад, отчего шляпа с перьями упала на землю, и снова впился в пылающие губы. В этот момент Тесс показалась себе слабой, маленькой, беспомощной куклой в горячих сильных объятиях человека, чьи поцелуи обжигали огнем ее щеки.

В глубине сознания Тесс понимала, что ей следует остановить его. Боже милостивый, в общественном парке он расстегивает ее блузку и проникает рукой в ложбинку между грудями, а ее тело энергично реагирует на это, изгибаясь так, чтобы предоставить ему возможность свободно ласкать их.

Увы, прикосновение его пальцев к нежным выпуклостям грудей лишило Тесс способности здраво мыслить. Она и не подозревала, какое пламя охватывает все тело, когда губы мужчины прижимаются к ее губам и его язык проникает внутрь. Ее голова откинулась назад, открывая горло для поцелуев, а ноги так ослабели, что она едва могла стоять без поддержки. И все же Тесс не желала останавливать эту вакханалию. Ей хотелось, чтобы все это продолжалось бесконечно долго...

Однако вскоре она почувствовала по его напряженной спине, что Гриф пытается отдалиться от нее.

– Проклятие! – простонал он, касаясь губами ее кожи. – О, черт побери... я не должен...

Когда его объятия ослабели, Тесс с легким стоном попыталась возобновить поцелуи, не желая, чтобы все кончилось так быстро, но Гриф повернул голову. Тяжело дыша, он медленно, неохотно отпустил ее.

Тесс вопросительно глянула в его глаза и увидела, что черты лица Грифа сделались жесткими и выражали недовольство, отчего она мгновенно вернулась к реальности. Глубоко вздохнув, она внезапно осознала, что окончательно скомпрометировала себя, и теперь стояла, взволнованно сжимая и разжимая руки. Ей хотелось отбросить все сомнения и снова устремиться в его объятия, но момент был упущен и вместе с ним ушло очарование внезапности.

Дернув поводья, Гриф заставил коня повернуться и тупо уставился на него.

Тесс закусила губу. То, что было таким приятным и возбуждающим, внезапно превратилось в нечто безнравственное и порочное. Но Боже, как все-таки ей было хорошо! Разве такое удивительное ощущение можно назвать греховным? Она начала быстро застегивать блузку дрожащими пальцами. Ослабевшие колени едва держали ее, когда она наклонилась, чтобы поднять шляпу.

Когда Тесс выпрямилась и Гриф подвел к ней гнедого мерина, выражение его лица уже вновь было непроницаемым. Он не смотрел на нее, лишь молча подставил сложенные руки и помог ей сесть в седло. Когда Тесс повернулась, чтобы поблагодарить его, Гриф уже взобрался на своего жеребца, и они вместе двинулись по тропинке среди редких деревьев, направляясь к воротам парка.

– Полагаю, мы увидимся в четверг? – спокойно спросила она, как делала обычно в конце прогулки.

– Боюсь, что нет.

Тесс удивленно взглянула на своего спутника.

– Вы скорее всего устанете после визита в Тонбридж.

– Вовсе нет, – ответила она тихо. – Я не собираюсь идти туда.

Это означало, что Тесс предлагала перемирие, и она нерешительно посмотрела на него; однако надежда теплилась лишь одно мгновение.

– Сожалею, – голос Грифа звучал холодно, почти равнодушно, – но у меня назначена другая встреча.

Даже если бы он ударил се, Тесс не была бы так уязвлена.

– Конечно, – прошептала она. – Но может быть, в какой-нибудь другой день...

– Да, в какой-нибудь. – Он нагнул голову, давая понять, что намерен откланяться.

– До свидания, – подавленно ответила Тесс, глядя, как он поворачивает коня, чтобы вернуться в парк.

Гриф пустил коня рысью, и не менял аллюра до тех пор, пока не стал едва виден; затем его жеребец перешел на галоп и скрылся из виду.

В этот день тетя Кэтрин устроила обычный домашний прием, и Тесс была вынуждена сидеть с Ларисой, Джудит и Энн в гостиной, помогая развлекать гостей. Было ясно, что более молодые леди займутся разговорами между собой. У Тесс не было также необходимости поддерживать беседу с матронами, поскольку она общалась только с их дочерьми.

Девушки собрались у камина: вечно страдающая от холода Энн требовала постоянно поддерживать огонь, даже весной и летом. Тесс была рада этому, потому что привыкла к жаре в тропиках. Она держала на коленях альбом для зарисовок и медленно обводила фиалку, слушая, как Луиза Грант-Гастингс рассказывает о дамском портном принцессы Александры.

Внезапно Лариса взволнованно воскликнула:

– Луиза, ты должна рассказать нам, что произошло прошлым вечером у Госфордов!

Девушки громко захихикали, а Энн сокрушенно произнесла:

– Тише. Мама услышит...

– Не будь такой трусихой, – прошептала Лариса.

– Речь идет о Зое Мейленд. – Одна из девушек окинула всех заговорщицким взглядом. – И о полковнике Перри.

– Так что же все-таки произошло?

– Леди Госфорд застала их вместе после обеда, – торжественно сообщила Луиза. – Наверху, в ее будуаре.

Послышались возгласы ужаса, которые Энн мгновенно подавила.

Луиза иронически улыбнулась и внезапно показалась гораздо старше своих девятнадцати лет.

– Он целовал...

– О Боже! – Лариса так и замерла с открытым ртом.

– ... ее руку, дорогая Лариса.

– Весьма шокирующая ситуация! Теперь он должен сделать ей предложение. Бедная Зоя... Думаешь, она действительно хочет выйти за него?

– Раз она позволила полковнику увести ее наверх, – рассудительно сказала Луиза, – полагаю, он нравится ей, или она просто дура.

– Представляете? – Джудит вздохнула. – Он целовал ее руку в будуаре. Как романтично.

– Романтично? – взвизгнула Лариса. – Это отвратительно! Сэр Уолтер никогда не позволил бы себе такой наглости.

Ее мнение было энергично поддержано остальными; одна лишь Тесс опустила глаза, глядя на свой альбом и надеясь, что никто не заметил ее смущения.

– Это потому, что ты еще ребенок, Лариса, – тоном, больше подходящим опытной вдове, заметила Джудит, – и не знаешь, о чем говоришь.

– Однако тебе не очень-то нравились объятия старого Квинса!

– Попридержите язык, мисс! – вмешалась Энн. – Джудит права. Ты еще не доросла до того, чтобы обсуждать такие вещи.

Лариса с язвительной улыбкой повернулась к Энн.

– А ты сама целовалась когда-нибудь с мужчиной, дорогая?

– Конечно, нет.

– А кто-нибудь из вас? – Лариса обвела вопросительным взглядом хихикающих девушек.

Чувствуя, как лицо ее заливает краска, Тесс притворилась, будто уронила карандаш, и нагнулась, чтобы поднять его. Однако Лариса, несмотря на свою близорукость, заметила румянец на ее щеках.

– Кузина, – сказала она ехидно, – ты что-то вся порозовела!

Тесс сделала глубокий вдох и расправила голубое с белым муслиновое платье.

– Просто я уронила свой карандаш, – поспешно сказала она.

– Но ты когда-нибудь целовалась? Ты не должна обманывать нас! Я уверена, что да!

– Никогда, – беспомощно сказала Тесс.

– Может быть, она покраснела только от одной мысли об этом, – предположила Луиза.

Тесс заставила себя улыбнуться:

– Увы, меня еще никто не приглашал в свой будуар.

– Все верно, – подтвердила Лариса. – Мама особенно следит за кузиной Тесс, чтобы она не смущала нас лишний раз своими нелепыми рассказами об обезьянах. Не думаю, что она когда-нибудь остается без присмотра.

– За исключением утра, – сухо заметила Джудит, – когда Тесс совершает прогулки верхом.

– Едва ли в парке найдется кто-нибудь, чтобы целовать ее в такой час! – Глаза Ларисы вдруг округлились. – А мистер Боттомшоу, кузина Тесс? Разве он не пытался поцеловать тебя?

Тесс отрицательно покачала головой:

– Нет. Зато он читал мне стихи лорда Байрона.

– Как романтично! – восхитилась Джудит.

Лариса нахмурилась:

– Думаю, она говорит неправду. Мне кажется, мистер Боттомшоу не упустил момент! Теперь ты должна выйти за него замуж, кузина, раз уж правда открылась.

– Прекрати! – В душе Тесс росло отчаяние. – Он не делал этого!

Странно, но именно Луиза пришла ей на помощь:

– Ты просто мелешь чепуху, Лариса. Я могу сказать определенно, что Боттомшоу не осмелится на такой поступок. Как часто ты совершаешь по утрам прогулки верхом в пapке, леди Тесс?

– Каждый вторник и четверг, без пропусков, – поспешила сообщить Энн. – Мы каждый раз должны придерживать завтрак для нее.

Луиза как-то странно улыбнулась:

– Значит, по вторникам и четвергам? Эти прогулки, наверное, очень бодрят. Возможно, я как-нибудь присоединюсь к тебе.

Тесс едва сдержалась, чтобы не возразить.

– Что ж, будет неплохо, – сказала она.

Какая теперь разница? Гриф ведь не собирается снова встречаться с ней. Она лишилась его дружбы из-за собственного бесстыдства.

Невинный проступок Зои Мейленд не шел ни в какое сравнение с тем, как Тесс вела себя в парке. Ничто не сравнится с тем, что она чувствовала, когда их тела прижимались друг к другу. Тесс до сих пор ошущала тепло в тех местах, где он касался ее.

Внезапно Тесс почувствовала себя ужасно одинокой и поспешила уткнуться в свой альбом, чтобы скрыть выступившие на глазах слезы. Некоторые девушки ежатся от ужаса, когда речь заходит о мужской ласке, тогда как она испытала необычайное наслаждение. Более того, она была готова снова испытать подобное наслаждение, если представится случай.

Беда была только в том, что мужчина, который мог бы доставить ей такое удовольствие, вряд ли когда-либо захочет снова встретиться с ней наедине.

Глава 7

Утром в четверг Тесс, несмотря на холодный моросящий дождь, отправилась в парк. Деревья стояли, понуро опустив ветви, и намокшие листья безвольно свисали, создавая печальную картину. Серые краски дня соответствовали ее настроению. Все последние ночи Тесс беспокойно металась в постели, вновь и вновь переживая волнующие моменты на тенистой дорожке и последовавшее холодное расставание. В это утро парк выглядел совсем по-другому: деревья казались мрачными, а зеленые лужайки, затянутые туманом, вызывали безысходную тоску.

Он не придет, мысленно твердила Тесс. Он сказал, что не придет.

И все-таки она искала его.

Ее сердце неистово забилось, когда она приблизилась к знакомому месту. Там в дымке тумана обозначилась фигура на лошади. Тесс с радостным возгласом пустила свою лошадь в галоп.

– Доброе утро! – крикнула она, задыхаясь от восторга. – Привет!

Человек на лошади оставался неподвижным. Тесс заколебалась и инстинктивно натянула поводья.

Лошадь поджидавшего ее всадника оказалась не черной, а серой в яблоках.

– Леди Тесс? – раздался спокойный женский голос. – Я Луиза Грант-Гастингс, и приехала покататься с вами.

Тесс осадила лошадь. Луиза! Ее охватило горькое разочарование. Она не ожидала, что девушка всерьез примет ее вежливое приглашение, тем более в столь мрачный день, как этот.

Лошадь Тесс перешла на шаг и вскоре преодолела последние несколько ярдов до мисс Грант-Гастингс.

– Доброе утро, – повторила Тесс с гораздо меньшим энтузиазмом. – Я не ожидала, что вы присоединитесь ко мне так скоро.

– В самом деле? – Луиза приподняла голову, так что ее зеленая бархатная шляпа с перьями накренилась нелепым образом. – Кажется, вы ждали кого-то другого.

– О нет, – солгала Тесс. – В такую погоду мало кто решится отправиться на прогулку, и я рада встретить хоть кого-то.

Луиза двинулась вперед по широкой лужайке.

– Значит, вы не будете возражать, если я поеду с вами?

Тесс из вежливости была вынуждена последовать за ней и отвечать на вопросы.

– Нет.

– Вы всегда совершаете прогулки верхом одна?

– С моим конюхом, – быстро сказала Тесс.

Луиза обернулась к ней с лукавой улыбкой.

– Мой кузен Грифон просил передать вам сообщение.

Тесс вопросительно взглянула на нее.

– О да, – спокойно продолжила Луиза. – Мне хорошо известно, что вы встречались с ним. Это очень глупо, леди Коллир. Я уверена, что тетя не одобрит ваше поведение.

– Спасибо за заботу, – холодно произнесла Тесс, чувствуя, как растет ее неприязнь к мисс Грант-Гастингс, – но я не сделала ничего такого, что могло бы вызвать неодобрение тети.

– Не согласна, леди Коллир. Могу я называть вас леди Тесс?

– Кажется, вы уже делаете это, – резонно заметила Тесс.

– Очень мило с вашей стороны. А вы зовите меня Луизой. Возможно, я смогу регулярно присоединяться к вам, поскольку леди Уинтроп наверняка сочтет неприемлемыми для вас прогулки с моим кузеном без надлежащего сопровождения.

Тесс вспыхнула, но все же удержалась от резкого ответа.

– Видите ли, – продолжила Луиза, – кузен – новый человек в Лондоне и недостаточно хорошо знает, что приемлемо в обществе. Он полностью согласился со мной, что эти тайные свидания весьма неуместны.

– Тайные! – возмутилась Тесс. – Я никогда не встречалась с вашим кузеном тайно! Мы всегда... – Заметив заинтересованный взгляд Луизы, она замолкла. – Мой конюх всегда сопровождает меня во время прогулок, – неловко закончила Тесс.

Некоторое время они ехали молча, затем Луиза осторожно произнесла:

– Есть нечто, о чем вам следует знать, леди Тесс. Мой дорогой Грифон сделал мне предложение.

Сердце Тесс сжалось, ей стало трудно дышать. Проглотив подступивший к горлу ком, она сказала первое, что пришло в голову:

– А я-то думала, лорд Фолкен...

– О, дорогая, не могла же я положить глаз на этого ловеласа! Лорд Фолкен – большой любитель женщин; надо быть очень глупой или очень наивной, чтобы рассчитывать на серьезные намерения с его стороны. Полагаю, с Грифоном я буду очень счастлива.

Это откровение настолько противоречило мнению Тесс относительно мисс Грант-Гастингс, что она никак не могла найти подходящий ответ. Гриф и Луиза... Это просто не укладывалось у нее в голове. Всего два дня назад на вечеринке у Госфордов Тесс видела, как Луиза льнула к лорду Фолкену, а потом они имели продолжительную беседу наедине в укромном уголке. Тесс обратила на это внимание, потому что мистер Элиот сделал относительно них язвительное замечание. Когда пара закончила разговор, Фолкен отошел от Луизы с мрачным видом и направился к Тесс, улыбнувшись ей своей обычной ленивой улыбкой.

Может быть, его поведение объяснялось тем, что Луиза сообщила ему свою новость, и поэтому он так разозлился на нее? Луиза даже побледнела и стала неестественно сдержанной. Они не приближались друг к другу весь оставшийся вечер, зато Тесс Фолкен уделил чрезмерное внимание. Она холодно отнеслась к его ухаживанию: ей тогда хотелось одного – чтобы он отстал от нее и уладил ссору с Луизой.

Но кажется, они так и не помирились.

– Не желаете ли узнать, какое сообщение мой дорогой Грифон хотел передать вам? – спросила Луиза елейным голоском. – Он такой благородный и постоянно заботится обо всех, кроме себя... Так вот, он просил передать, что, к сожалению, не может больше встречаться с вами и желает вам счастья в вашей будущей жизни.

Тесс призвала на помощь все свое самообладание.

– Передайте ему, что я... благодарю его и желаю ему счастья.

– О да, мы будем счастливы! – Луиза довольно вздохнула. – Он является воплощением моей мечты, и я люблю его с самого детства. Мы поклялись в вечной преданности друг другу, когда мне было девять, а ему четырнадцать. Ах, эта детская наивность! Я не смела даже надеяться, что Гриф действительно будет дожидаться встречи со мной, поскольку долгое время он находился в Вест-Индии. Когда я снова увидела бравого капитана, то сразу поняла, что по-прежнему люблю его.

– Понятно, – холодно сказала Тесс. – Вам очень повезло.

Значит, Гриф все это время был связан обязательством. Сердце Тесс разрывалось от боли. У нее не оставалось ни малейшего шанса! Его не привлекли ни ее положение в обществе, ни деньги. Он просто любил другую все эти годы. Тесс не могла сказать, что он обманывал ее, так как Гриф никогда не предлагал ей ничего, кроме дружбы. Он даже поощрял ее принять предложение другого мужчины, и не его вина, если она была настолько глупа, надеясь, что когда-нибудь их дружба перерастет в нечто большее.

Мысленно оглядываясь назад, Тесс шаг за шагом расставила все по своим местам. Его рейсы через блокаду, внезапное появление в Лондоне – все это имело определенный смысл. Должно быть, Гриф копил деньги, чтобы было что предложить давно выбранной невесте – ведь Луиза имела довольно высокие запросы. Гриф заранее заботился о ее благополучии, снова и снова рискуя жизнью, чтобы одевать Луизу в шелка и атласы, которые она так любила.