Кодекс Дипгейта - Ночь шрамов

      — Ах, ты об этом, — надменно отозвался Дилл. — Это я уже лет сто назад слышал.
      После Дилл предпринял сверхдолгий поход на улиток. Если хорошенько задуматься, можно отыскать столько самых неожиданных укромных мест, куда спрятать слизняков.
      — Я им не позволю, — сказала Рэйчел.
      — Что?
      — Это слишком опасно. Я не позволю им отправить тебя к Карнивал. — Рэйчел встала. — Я не могу защищать тебя в таких обстоятельствах. Меня назначили твоим наставником, и я собираюсь выполнять свои обязанности. Я поговорю с Фогвиллом и потребую прекратить весь этот балаган. Твой меч я заберу. — Спайн покачала головой. — Не могу поверить, что они решили рискнуть твоей жизнью. Неужели забыли, кто ты?
      — Последний архон.
      — Нет… — Девушка нахмурилась. — Я не то имела в виду. Я хотела сказать… — Судя по всему, она пыталась подобрать нужное слово. — Я хотела сказать, что ты единственное во всей этой протухшей куче, что не успело сгнить и испортиться. Ты — сердце храма… сердце Дипгейта. Мы нуждаемся в тебе больше, чем можно представить.
      Дилл почувствовал, как меняется цвет глаз, только он не сразу понял, как именно. Ангел не помнил такого цвета с тех пор, как был жив отец.
      Рэйчел уже подошла к двери.
      — Подожди! — позвал ангел.
      Девушка не остановилась.
      — Это плохая затея. Дилл, это безумство. Не знаю, соображает ли Фогвилл, что он вообще делает.
      — Пожалуйста, я сам хочу. Позволь мне сделать это.
      Рэйчел остановилась. Наверное, что-то в голосе Дилла заставило ее задуматься.
      — Я не знаю.
      Зато Дилл знал. Наступил момент, которого он ждал всю свою жизнь: шанс сделать что-то для храма; шанс стать достойным последователем поколений церковных архонов. Шанс показать себя. Даже без меча Дилл чувствовал себя архоном больше, чем когда-либо.

21. Дилл и Карнивал

      До наступления Ночи Шрамов оставалось десять дней. Из-за барханов Мертвых песков вынырнул огромный кроваво-красный диск убывающей луны. Забравшись на небо, луна побледнела, ее ослепительные очертания врезались в черное небо, затмевая ближайшие звезды. Дипгейт мерцал миллионами дрожащих огоньков. Ледяной северный ветер ворвался в город, завыл и засвистел в трубах и дымоходах. Канаты и цепи закачались, затянув заунывную песню.
      Диллу казалось, что со всех сторон раздаются крики.
      Ночь стояла холодная, а на крыше, где, съежившись, сидел молодой ангел, она казалась еще холоднее. Пальцы примерзли к ледяной черепице, дыхание белой дымкой растворялось в воздухе, а он продолжал неподвижно сидеть. Темнота сковала Дилла.
       С чего начать?
      Помощник Крам советовал держаться повыше и как можно больше двигаться.
      — Она сама тебя найдет.
      Дилл хотел было взяться за рукоятку меча, но пальцы схватили пустое место. Ах да, меч забрали.
      Помощник уже, наверное, давно спит. Темный силуэт храма, словно гигантская скала, возвышался за спиной Дилла. Несколько бледных огоньков тлеющими углями светились за стеклами витражей. Должно быть, все уже спят, даже Рэйчел. Только Дилл не спал. Не спал… один… в городе.
      В темноте.
      Сколько он уже здесь? Наверное, несколько часов. Глаза так и не меняли цвет с тех пор, как Дилл покинул храм. Они побелели и так и остались белыми.
       С чего начать?
      Холод пробрался в перья, руки и ноги онемели. Страшно хотелось спать, несмотря на мороз. Должно быть, дело шло к рассвету. Но ангел не смел двинуться с места.
      На юге падающая звезда рассекла небосвод. Уже четвертая или пятая за ночь? У Айен там дел по горло: еще один дружок отправился вниз. Звезда постепенно потухла и умерла.
       Держись выше и двигайся.
       Двигайся.
      Куда деваться: или двигайся, или замерзни.
      Кольчуга заскрипела, когда Дилл встал и расправил крылья. Помощник Крам отдал ангелу доспехи, которые некогда принадлежали Гейну. Крошечные звенья древней стали раньше были легкими и прочными, а теперь крошились и потяжелели от ржавчины. Ледяной металл когтями вцепился в тело. Дилл глубоко вдохнул: запах железа наполнял ночной воздух. Ангел сделал несколько шагов и едва не поскользнулся на обледеневшей черепице. За краем крыши расстилался лабиринт залитых серебряным лунным светом улиц, словно царство льда и цепей. Дилл долго стоял на карнизе, дрожа на ветру и слушая жуткую ночную песню Дипгейта.
       Двигайся. Замерзнешь.
      Ангел спрыгнул с крыши.
      Холод схватил его, забрался под одежду, в волосы, вцепился в кожу и не давал вздохнуть. Следуя за оцепеневшей мостовой, ангел взмахнул крыльями и позволил морозному ветру подхватить его и нести вперед. Спокойно. Держись на равном расстоянии между домами. Покосившиеся крыши волнами вздымались над узкими улочками. Тени гневно столпились под бледными фонарями.
      На лету он всматривался в тени, стараясь разглядеть движение. Помощник предупреждал, что Карнивал видит в темноте. Не дай ей застать тебя врасплох.Может быть, она прямо сейчас прячется внизу, следит за ним? Дилл взлетел выше и глотнул холодного воздуха.
      Каждый взмах крыльев уносил ангела дальше от храма, от безопасности его стен.
      А если Карнивал взлетит? Услышит он ее приближение? Что, если она уже за спиной? Сердце сжалось, и Дилл развернулся, пытаясь нащупать меч. Он был уверен, что встретится с черными глазами Карнивал, что к его горлу уже тянутся изрезанные шрамами руки. Но на ангела смотрели лишь мрачные очертания храма и холодные звезды. Пальцы разжались и отпустили… пустое место.
      Улица уходила в глубину спящего города: мощные двери, запертые ставни, металлические решетки на трубах. Тени притаились в каждом уголке. Слишком много теней. Дилл полетел быстрее. Кольчуга провисла, и ветер трепал рубашку под ней. Крылья опускались и поднимались, ангел краем глаза наблюдал за вихрем белоснежных перьев в воздухе. Он сфокусировался на ритме и постарался отогнать остальные мысли прочь.
      Улица нырнула в пропасть там, где с гигантской первой цепи свисал дом-маятник. Дилл пронесся мимо и сделал широкий крюк, поворачивая по дуге вокруг храма. Можно лететь в этом направлении до края пропасти. А дальше? Он почти взмолился, чтобы к тому моменту наступил рассвет.
      Спокойно!
      Ослепительно белый глаз луны неустанно следил за ангелом, и он представил себе пару черных глаз, что следят из темного переулка, из-под карниза, из-за черного окна.
      Дилл мчался высоко над флюгерами Лилля. Внизу город рассекала трещина Скиза, за которой вырастали трубы Ядовитых Кухонь. Окутанные янтарным туманом, по берегам Скиза теснились фабрики и заводы. В небо вырывались огненные струи, окрашивая облака тумана разными цветами. Окутанные едким дымом трубы сплетались в замысловатые головоломки. Из густой дымки, словно призрачные скелеты, вырастали подъемные краны. Воздушных кораблей не было. Дилл вспомнил, что практически весь флот отправился вдогонку отравителю, и ощутил еще более глубокое одиночество.
      Ангел направился к огням, поближе к свету.
      Он покинул Лилль и полетел над Ивигартом. Цепи окутали все вокруг: старые скрюченные деревья в садах, покосившуюся башню с одиноким огоньком в окошечке под крышей, постоялый двор, над входом в который поскрипывал на ветру вырезанный из дерева козел. Ни единого человека, ни единого звука, кроме воя ветра, звона кольчуги и ударов крыльев.
      Над Скизом было немного теплее, и ангел решил немного отдохнуть и согреться. Он приземлился на плоскую асфальтированную крышу, нависшую над пропастью. Здесь висел кисло-сладкий запах газа. Цепи колыхались над Скизом, словно плыли по черной воде. Заводы на дальнем берегу выбрасывали в воздух облака сажи и пепла. Струи пара с шипением прорывались сквозь облака дыма и огненные столбы. Из недр Ядовитых Кухонь раздавался низкий гул.
      Зато тут было светло и тепло. Жар фабрик с противоположного берега отогрел ангелу лицо и руки, растопил ледяную корку на перьях. Ржавая кольчуга заблестела золотом.
      — Иронично, правда? — раздался голос за спиной. Женский голос. — Сливают дерьмо прямо в нору, где живет их бог.
      Дилл остолбенел.
      — Расслабься, — продолжал голос. — Я не в настроении убивать.
 
      — Наконец-то птенчик зашевелился, — прокомментировал Клэй, прищуренным глазом всматриваясь в подзорную трубу на треноге посреди покоев Фогвилла. — Я уж думал, он так и примерзнет к крыше.
      — Мы сами скоро примерзнем, если вы окно не закроете. — Фогвилл поежился в одеялах. — Нет ничего опаснее ночного сквозняка.
      — Я могу что-нибудь и пострашнее придумать, — проворчал капитан.
      Фогвилл нахмурился и подвинул стул поближе к камину. Помощник взял кочергу и поворошил угли.
      — Куда он направляется?
      — На юг. — Казалось, капитан в потертых кожаных доспехах совершенно не чувствует пронизывающего ночного холода. — Мать твою, он как воробей с этими чертовыми ножнами. За каким чертом вы заставили его нацепить пустые ножны?
      — Это не я. Он сам попросил.
      — Вот тупица!
      Фогвилл отложил кочергу и вытер пальцы платком. — Я бы никогда не послал Дилла на такое задание, если бы сомневался, что это совершенно безопасно. — Помощник приложил все силы, чтобы голос звучал как можно увереннее.
      — Ветер совершенно ледяной, — покачав головой, проворчал Клэй. — Ваш план — просто сумасшествие.
      Фогвилл и сам бы согласился, но разве был другой выбор? Нельзя даже сообщить Клэю об истинных причинах, побудивших искать в Карнивал союзника. Никому нельзя сообщить. Отсюда и ложь о том, что Карнивал предлагают ангельское вино в обмен на голову отравителя. Больше никого нельзя посвящать в то, для чего в действительности требовалась помощь Карнивал. Не составило трудности убедить Дилла. Теперь у Церкви появились два бессмертных врага, так не разумно ли восстановить их друг против друга? Но остальные скептически отнеслись к теории Фогвилла, и помощник нашел способ подальше от посторонних глаз переговорить с Карнивал. Нужно устроить ловушку. Марка Хейла явно пугала перспектива оставить Фогвилла наедине с Карнивал, и командующий удалился, чтобы подготовиться к встрече противника. Клэй, напротив, испытующе посмотрел на Фогвилла, плюнул и вышел из комнаты.
      Фогвилл до сих пор внутренне содрогался, вспоминая реакцию капитана. Он смял платок и выбросил в огонь.
      — Я надеялся, что командующий Хейл уже успеет вернуться с известиями из Ядовитых Кухонь.
      — Там такая неразбериха с тех пор, как Девон исчез. Никто не знает, что и как должно работать. Не удивлюсь, если половина нашего флота улетела сегодня с бочками масла на борту вместо горючего.
      — Наверное, стоит сходить и самому проследить за работой.
      — Без толку. Командующий все равно скоро вернется и все уладит. Посмотри-ка, ангелочек копошится с ножнами. Может, что-то заметил.
      Фогвилл дернулся, пытаясь встать.
      — Не-а. Замерз, наверное.
      Помощник обратно окунулся в теплое кресло.
      Клэй повернул колесико на подзорной трубе и выругался:
      — Проклятая штуковина. А, вижу его: опять летит на юг.
      Огонь в камине колыхнулся и затрещал. Фогвилл подложил небольшое полено и наблюдал за тем, как на деревяшку жадно набросились языки пламени. Помощник вытащил еще один платочек из коробки на каминной полке и вытер руки.
      — Нужно было, конечно, дать ему потренироваться со стражниками, как это было с Гейном. Только Сайпс не видел смысла. Язычники разбиты, воздушный флот набирал силу, и старик был уверен, что войне скоро придет конец. Он говорил, что ангел станет символом мира, а не войны.
      — Никогда не доверял Гейну, — пробормотал Клэй. — Могу поклясться, у него глаза чернели, когда он на меня смотрел.
      — Поэтому ему и можно было верить, — ответил помощник. — Архоны не умеют скрывать своих чувств, как обычные люди.
      — А по мне, ужасы какие-то. А как же Карнивал — думаешь, у нее глаза тоже цвет меняют?
      — Она не ангел… Ну, не церковный ангел.
      — Когда-то была. По крайней мере я такое слышал.
      — Рабочие сказки.
      Клэй снова занялся настройкой подзорной трубы.
      — Говорят, Карнивал — последний архон, который поднялся из пропасти. С тех пор ее глаза чернее ночи, вот уже три тысячи лет. Народ говорит, она пьет кровь, чтобы забрать…
      — Капитан…
      — Просто говорят так…
      Фогвилл нахмурился. Если уж капитан начал, заткнуть его будет трудно.
      — В пивных вам и не то расскажут. Вроде того, что она семь футов росту, с семью головами и семью языками.
      Фогвилл утомленно закатил глаза.
      Клэй вернулся к подзорной трубе.
      — Солдаты с воздушного корабля ее хорошо рассмотрели. Один навигатор выжил в катастрофе. У него даже почти вся кожа осталась. Говорит, стояла совсем рядом, нос к носу. Ее прижали ножами, а она — как прыгнет и через крышу. Так и прорвала… — Капитан махнул рукой.
      — Но она их так и не атаковала.
      — Численное превосходство. Они бы все равно одолели. Навигатор клянется, у нее зубы как у кошки и глаза бешеные.
      — Она не атаковала, потому что еще не пришло время Ночи Шрамов.
      — Скажите это погибшим в катастрофе.
      Фогвилл молча уставился на огонь.
      Подзорная труба ударилась об оконную раму, и капитан обернулся.
      — Улетел птенчик. На другой стороне храма.
      — Давайте тогда окно, что ли, прикроем. Я уже порядком околел.
      Клэй еще раз враждебно посмотрел на обтянутый шелком потолок и букеты цветов, украшавшие кабинет, и закрыл окно. Взял стул и присоединился к Фогвиллу у камина. Помещение быстро прогрелось, и оба сидели в тишине, грея руки и слушая потрескивание огня.
      — Я тут подумал… — нарушил молчание капитан.
      Фогвилл скептически поднял брови. Клэй что-то пробурчал.
      — Что, простите?
      — Ничего. Я просто подумал, чего Девон хочет добиться от пресвитера.
      — Да?
      — Что, если все это балаган? А они заодно?
      Фогвилл взял следующий платок и вытер без того чистые руки.
      — Заодно? — взвизгнул помощник. Если даже дубина Клэй чуть не назвал правды, что и думать о спайнах? — Чушь! Сайпс никогда не согласится на подобное. Это противоречит закону Церкви. Противоречит воле бога. Это уж слишком…
      — Но что, если бог мертв?
      — Мертв? — Фогвилл перестал вытирать руки. — Выдумаете, бог мертв?
      Капитан пожал плечами.
      — Веруете ли вы, господин Клэй? Вы верите в существование души?
      — Конечно, — хриплым голосом ответил капитан.
      — Я их видел, — продолжал помощник. — Собственными глазами видел души. Поверьте мне, они там, внизу. И если они существуют, значит, и Ульсис жив. Сайпс сам часами наблюдал за мертвыми. Ночами таращился в пропасть и ломал голову, что же они там замышляют.
      — Понимаю, — зевнул капитан. — Привидениям я тоже не доверяю.
      — А вы привидение-то видели, господин Клэй?
      Капитан заерзал на стуле.
      — Не то чтобы собственными глазами, слышал вот только одну историю…
      — Сейчас неподходящий момент это обсуждать, — отмахнулся Фогвилл.
      — Да все, что вы тут затеяли, — пустая трата времени. Карнивал не пойдет ни на какие переговоры, — процедил капитан сквозь зубы.
      — Наверное, вы Карнивал тоже не доверяете.
      — Правда, мать твою. Есть в ней что-то… противоестественное.
      Помощник не сдержал улыбки.
      — Считаете, есть нечто противоестественное в бессмертном, покрытом шрамами и пьющем кровь ангеле, который каждое новолуние ворует человеческие души? Что же в ней такого противоестественного?
      Клэй старательно обдумывал вопрос помощника. Через минуту Фогвилл рассмеялся.
      — Знаете, капитан, а я и сам ничего не могу придумать.
      Марк Хейл объявился только через час. С собой командующий привел лаборанта в грязном переднике и с респиратором на шее. Кожа на руках и голове была докрасна расчесана. Губы шелушились. Лаборант понюхал воздух и радостно осмотрел комнату.
      Фогвиллу сразу бросились в глаза пятна сажи на белом мундире командующего и грязные следы, которые гости оставили на дорогом лумбенском ковре.
      — Это Коулблу. Он установил баки с газом в алтаре.
      Коулблу втоптал грязь в ковер и довольно потер руки.
      — Не могу дать гарантию, что сработает. Протестировано только на птицах, да: голуби, воробьи. Одна и та же респираторная система, мы думаем. Быстрее нашей и чувствительнее. Но до конца быть уверенным нельзя.
      — И что же случилось с птицами? — поинтересовался Фогвилл.
      — Издохли моментом. — Коулблу щелкнул пальцами. — Как самые маленькие пташки. Моментально.
      Фогвилл рассматривал волдыри на лице и руках лаборанта. Молодой человек принес в кабинет отталкивающе неприятный запах уличных фонарей.
      — А что случится, если я вдохну?
      Коулблу прищурился.
      — Но вы ведь не собираетесь этого делать? Карнивал должна быть более чувствительна к яду. Как вы правильно предположили, яд подействует на ангела быстрее, чем на вас. Вам лучше задержать дыхание и покинуть помещение сразу, как выпустят газ.
      Клэй фыркнул.
      — А газ в баллоне ей был до фонаря.
      — Тот газ не выжигает легкие так сильно. Дышать им действительно нельзя, но Карнивал знала, что там газ, и задержала дыхание. — Коулблу снова посмотрел на Фогвилла. — Она ничего не почувствует, пока не потеряет сознание. — Лаборант хлопнул в ладоши.
      — Надеюсь, до этого дело не дойдет. Просто предосторожность.
      — Не нравится мне все это, — заметил Клэй. — Слишком рискованно.
      Фогвилл удивленно поднял брови.
      — Вы и газу не доверяете, капитан?
      — Не доверяю тому, чего не вижу.
      — А как насчет воздуха?
      — Воздуху особенно.
      Слегка покачав головой, священник повернулся к лаборанту.
      — Где вы намереваетесь спрятать клапан?
      — Под кафедрой, — ответил Коулблу. — Поверните против часовой стрелки, и алтарь заполнится газом в считанные секунды. Можно пойти сейчас, и я покажу.
      — Замечательно. — Фогвилл поднялся со стула. — Я скоро вернусь, капитан. Присматривайте пока за Диллом. — Помощник последовал за Хейлом и Коулблу к двери, но остановился на полпути. — Господин Коулблу, что случится, если Дилл вдохнет газ?
      — Ничего хорошего. — Лаборант щелкнул пальцами.
 
       Она собирается убить меня.
      Дилл все равно не смог бы взять сейчас в руки меч, даже если бы и принес его с собой. Он стоял в оцепенении, даже кровь застыла в жилах. Легкая кольчуга казалась камнем на шее, а пустые ножны — корабельным якорем.
      Карнивал стояла, расправив крылья и немного сгорбившись, словно готовясь взлететь.
       Или напасть?
      Среди темно-серых перьев попадались коричневые и черные. Тонкое тело словно свито из тугих веревок, а лицо угрюмо, как лицо спайна. Кожаная одежда поросла плесенью — костюму не меньше тысячи лет. Спутанные черные волосы, как рваная сеть, свисали на лицо, скрывая шрамы. Так много шрамов.
      Старые шрамы пересекали древние. Тонкие белые полосы покрывали щеки, лоб, подбородок и обнаженные руки — на коже живого места не осталось. Все раны ножевые, за исключением шрама от веревки на шее — Карнивал медленно поглаживала его пальцами и, склонив голову набок, разглядывала Дилла так, словно никогда раньше не видела ничего подобного. И все-таки, если бы не шрамы, она была бы красива. Без шрамов Карнивал могла сойти за церковного архона, только вот глаза…
      Черные, словно бездна, темнее, чем гнев сотни архонов, холодные и пустые, как смерть. Огни Ядовитых Кухонь отражались в зрачках и казались единственным признаком жизни.
      — Ненавижу это место.
      — Холодно… — пробормотал Дилл. — Теплее… около огня.
      Они долго молча рассматривали друг друга. Грохот, гул и зола фабрик наполняли ночной воздух.
      Карнивал посмотрела на пустые ножны. Дилл заметил небольшие вилы у нее за поясом. Инструмент садовника?
      — Дерьмовый воздух, — принюхалась Карнивал.
      Дилл кивнул.
      — Отравленный.
      Дилл кивнул.
      — Нравится дышать ядом?
      Дилл замотал головой.
      — Пошли со мной.
      Это не приказ. Она просто повернулась и пошла, и Дилл последовал за ней.
      Карнивал поднялась в воздух и обернулась на Дилла. Зубы блеснули, и мощные крылья мгновенно унесли грациозно легкое тело в высоту. Сердце бешено колотилось, и архон поднялся вслед за Карнивал.
      Она вела на север. Дилл пытался не отставать, но кольчуга тянула вниз. Крылья хлестали по воздуху, легкие обжигало. Ножны стучали по ноге, и Дилл уже пожалел, что вообще взял их с собой. Но что-то же должно напоминать, что он как-никак воин Церкви. Еще недавно это имело значение — теперь казалось глупостью.
      Город проглотил туман. Дома, улицы и цепи проносились под ногами. Дилл не отрывал глаз от Карнивал. Длинные черные волосы развевались на ветру, а крылья мелькали среди звездной россыпи. Она взмахивала ими раза в два реже Дилла, а расстояние между ангелами неуклонно росло.
      — Подожди! — позвал Дилл, но ветер проглотил его голос. Стиснув зубы, он заставлял изможденные мышцы продолжать движение.
      Внезапно Карнивал, словно камень, сорвалась с высоты на крыши домов. Дилл последовал за ней, но остановился, увидев, куда она приземлилась. Огороженный сад, утонувший в тенях. Только небольшой участок лужайки светился в серебристом лунном свете, покрытый узором веток и сетей. Непроницаемая темнота сгустилась вокруг лужайки. Диллу сдавило грудь. Он кружил над садом. Кровь словно ушла из онемевших крыльев.
      — Что случилось? — позвала Карнивал.
      Чтобы отдышаться, Дилл опустился на тонкую цепь над садом, которая начала скрипеть и качаться. Не удержавшись, Дилл сорвался вниз и через минуту лежал на лужайке и разглядывал звезды.
      Карнивал фыркнула.
      — Ловко.
      Дилл поднялся. Коленки тряслись. Отсюда сад уже не казался таким темным, как сверху. Цветущий кустарник и покрытые плющом стены окружали лужайку, а кованые чугунные ворота выходили на мощеную дорожку. Ночной воздух был полон сладких розовых ароматов. Дилл осторожно расправил крылья: вроде бы все цело.
      Карнивал была совершенно спокойна, как и раньше.
      — Ты мне снился.
      Дилл уставился на нее.
      — Мне снятся все ангелы. — Она снова странно посмотрела на Дилла. — Как тебе кажется, почему?
      — Не знаю.
      — Я не знаю имен, но помню все лица. Молодые и старые. Иногда они лежат среди трупов, а иногда умирают. Потом они навсегда оставляют меня, и мне снятся их сыновья. — Карнивал замолчала. — А я снюсь тебе?
      Все перемешалось в памяти: скрип цепей, шрамы, кровь.
      — Иногда.
      — Как тебя зовут?
      — Дилл.
      — Ты знаешь мое имя?
      У Дилла ком застрял в горле.
      — Тебя храм послал сюда?
      С трудом Диллу удалось кивнуть.
      — Зачем?
      Помощник Крам предупредил Дилла, что нужно говорить. Он сплел паутину красноречивых фраз о мире и понимании, ненависти и прощении. Дилл часами слушал тирады, но теперь, когда на него смотрели черные глаза, потерял дар речи.
      — Я… они…
      Казалось, Карнивал его и не слышала. Черные глаза смотрели сквозь Дилла.
      — Люблю этот сад. Старый садовник ухаживал за растениями, а богатые хозяева никогда сюда не наведывались. — Она сорвала веточку жасмина и положила белые цветы на ладонь, покрытую шрамами. — Наверное, в один прекрасный день он заметил, что я наблюдаю с дерева. Знаешь, что он сделал?
      Дилл покачал головой.
      — Он вернулся к своим цветам, прополол клумбы, вынес сорняки, поправил розовые кусты и плющ, так ни разу и не подняв глаза. А сердце стучало, как барабан. Садовник подстриг траву, собрал ее в тележку и увез, как обычно. Я провожу здесь каждое утро. Садовник с тех пор так ни разу и не появился.
      — Они хотят поговорить, — наконец выдавил Дилл.
      Карнивал расхохоталась. У Дилла волосы встали дыбом от ее пронзительного дикого смеха. Он попятился.
      Карнивал подступила к нему.
      — А что, по-твоему, может мне от них понадобиться? Мир? Отпущение грехов? Или они спайнов приструнят?
      Дилл сделал еще один неуверенный шаг назад. Карнивал наступала.
      — Местечко на дне пропасти для моей пропащей души и остальных внутри меня? — Луна блеснула в ее глазах, шрамы зашевелились под копной волос. — Или кровь? Может, меня пустят к мертвым до того, как священники выкинут тела? — Карнивал оскалила зубы. — Или мне всучат меч, сделают таким же ангелочком, как и ты? — Она ткнула Дилла пальцем в грудь, ее лицо оказалось в дюйме от него. — Я не верю в ангелов.
      Дилл уперся крыльями в стену.
      — Ангельское вино, — выпалил он.
      Карнивал остановилась. Волосы разлетались по ветру, зубы блестели, но глаза погасли.
      — Это ловушка, — прошипела она.
      — Нет.
      — Они хотят убить меня.
      — Нет. То есть да, но…
      — Думают, я забыла. Думают, я уже забыла планетарий. Считают, я ничего не помню! — Лицо в шрамах исказилось от гнева. — Эта сучка! Спайн! Должна была сгореть, должна была…
      Рэйчел? Она говорит о Рэйчел. Дилл отчаянно пытался отвлечь Карнивал от охватившей ее ярости.
      — Они просят тебя прийти в алтарь на рассвете. Помощник Крам хочет поговорить с тобой один на один. Никаких спайнов. Он хочет предложить сделку.
      Карнивал фыркнула.
      — Пускай катится к чертям! Они меня за сумасшедшую держат?
      Дилл молчал.
      — Были и другие ловушки, — прорычала ангел. — Много лет назад. В разных местах. Во многих местах. — Она начала дышать чаще, глаза яростно рыскали по лужайке. — В местах, где Лабиринт подбирался ко мне. И кровь. Я думаю… — Она хлопнула себя ладонями по бокам. — Они знают, я не могу вспомнить. Они…
       — Онабудет там.
      — Кто?
      — Спайн. Из планетария. Я договорюсь.
      Карнивал замерла и долго смотрела на Дилла, пока лицо в шрамах не расплылось в ужасающей улыбке.
      — Договоришься?
      Дилл словно в пропасть провалился. Он кивнул.
      — Твои глаза, — заметила Карнивал.
      Дилл едва слышал ее: всю жизнь он мечтал сделать нечто выдающееся на благо храма, хотел гордо стоять в ряду своих благородных предков. А теперь хотел взять назад каждое сказанное слово. Он вспомнил, как Рэйчел перегнулась через балюстраду над Скизом.
       Если я упаду, ты поймаешь меня?
      Только теперь Дилл понял, кто он на самом деле. Не воин, как Кэллис. Не достойный даже называться ангелом. Трус и предатель. Глаза позеленели, словно глаза его верного друга.
      — Ты больше не боишься меня?
      — Нет. — Дилл твердо посмотрел Карнивал в глаза.
      — Подожди! — рявкнула Карнивал.

22. Все идет не так

      Стоя на корме «Биркиты» и опершись на поручень, Девон всматривался в утреннее небо. Он дал Ангусу пару часов выспаться перед приземлением, чтобы тот лучше соображал и не натворил еще чего-нибудь. Хашетты будут наблюдать, а значит, важно, чтобы корабль уверенно зашел на посадку. Сайпс остался на мостике, только теперь, крепко привязанный к стулу, храпел после выпитого накануне вина. Старика никак не удавалось разбудить, словно его разум инстинктивно прятал все секреты под пеленой сна. Сам Девон не чувствовал ни малейшей потребности в отдыхе: ангельское вино огнем растекалось по венам. Может быть, вообще больше не понадобится спать.
      Тем не менее эликсир вызывал пугающие изменения. Ярость вспыхивала от малейшей искорки, а гнев становилось все труднее усмирить. После того как Сайпс чуть было не угробил корабль, Девону стоило нечеловеческих усилий сдержаться и не придушить старикана. Ему казалось, что в такие моменты сознание его было совершенно прозрачным, но разрасталось моментально, словно грозовая туча.
       И из-за чего? Идет ли гнев из моего собственного подсознания либо это действие ангельского вина?Может ли эликсир содержать осадок ненависти? Само предположение смехотворно — душа не сознательна, просто энергия, питающая плоть. Но Девону все-таки было не по себе.
      Он перегнулся через поручень, подставив лицо сухому пустынному ветру. Дипгейт лежал далеко на юге за розовыми дюнами, и только легкая дымка на горизонте выдавала его местоположение. Рой серебристых мошек, казалось, неподвижно повис над песками, но на самом деле военные корабли неслись на полной скорости вслед «Бирките». То и дело, словно светлячки, мелькали сигнальные прожекторы. На севере в утреннее небо врезалась громадина горы Блэктрон.
      Даже с такого расстояния гора выглядела неестественной, словно искусно вырезанной из камня тысячи лет назад: костяшки гигантского бронзового кулака вырастали из песчаного холма посреди пустыни.
      Гора Блэктрон покоилась среди девственных песков: ни один из караванов, за долгие годы изрывших всю землю на подходах к Дипгейту, не заходил в эти края. Пустыню покрывал бесконечно однообразный узор длинных извивающихся полос, нарисованный дикими ветрами. Иногда посреди молчаливого моря вырастали валуны и каменные плато или леса окаменевших деревьев.
      Девон рассчитал, что «Биркита» доберется до предгорья Блэктрона примерно через час. Отравитель решил оставить пленников во власти сна и насладиться одиночеством пустынного утра. Что делать с племенами хашеттов? Вот и подвернулась возможность попробовать наделе ангельское вино, испытать то, во что он превратился. Может быть, просто перелететь через Блэктрон и отправиться в далекое путешествие за горизонт? Какие новые земли встретятся страннику на пути? Мертвые пески простирались на север до самого Деламора, укрепленного поселения у подножия безымянной, лишенной всякого источника воды горы. Миссионеры отправлялись в те края, но редко возвращались домой, пав жертвой жажды или кровожадных хашеттов. Счастливчики приносили с собой сказки о жестоких культах, пустынных бандитах, выжженных полях и зыбучих песках.
      Тем, кто путешествовал на восток вдоль зеленых берегов Койла, к югу от речных городов, везло больше. Три тысячи и семьдесят лет назад Артур Драм обессмертил свое имя, вернувшись из путешествия на корабле целым и невредимым и возвестив, что Койл впадает в Желтое море. В последующие годы многочисленные экспедиции прочесывали берега реки, встречая на своем пути лишь грязь и дикие поселения на сваях. Только девяносто лет спустя великий соляной капитан Дональд Бонсонсон отправился в путешествие по воде. Через год он вернулся с половиной экипажа и печальными вестями: на юге нет ничего, кроме россыпи необитаемых вулканических островов. Если и был конец Желтому морю, то далеко за пределами досягаемости самых больших кораблей.