Раздался стук в дверь.
Розмари Солт так и застыла на месте с глупо открытым ртом, высунув язык. Выпучив глаза, доктор Солт уставился на дверь в прихожей.
— Нет, это не
она, —выдавил Артур. — Как будто ей больше делать нечего, как…
В дверь еще раз настойчиво постучали.
— Мы можем сделать вид, что не слышали. — Он проглотил ком в горле.
Розмари закрыла рот ладонью.
— А вдруг это не она? — сквозь пальцы прошептала женщина. — Что, если кто-то из твоих пациентов? Мы ведь не можем оставить их за дверью в такую-то ночь.
— Можем, черт побери!
— Вдруг дело срочное?
— К чертям собачьим это срочное дело.
Они долго стояли, тупо уставившись друг на друга.
Дверь вздрогнула еще три раза.
— Пойду спрошу, кто это, — наконец нарушила молчание Розмари. Она осторожно взяла с полки фонарь, на цыпочках пошла в прихожую и у двери оглянулась на мужа. — Вовсе не обязательно открывать дверь.
Нервы Артура были напряжены, словно до предела сдавленная пружина. За запертой входной дверью раздавался лишь вой одинокого ветра, который метался по улицам, стучался в окна и тряс ставни.
— Кто там? — спросила Розмари.
— Это Джойслин. Откройте, — ответил холодный голос. Доктор Солт облегченно вздохнул и сам направился к двери.
— Подождите. — Розмари схватила мужа за руку и уставилась прямо ему в глаза. — Чувствуешь запах?
— Какой еще запах?
— Ну, точно палеными волосами пахнет?
В дверь снова постучали.
— Пожалуйста, пустите меня.
Розмари подскочила к двери.
— Джойслин, а что случилось? У тебя какой-то голос странный.
— Конечно, странный. Я так испугалась.
В голосе не звучало и нотки страха, но где уж было доктору Солту догадаться? Для него и при свете дня женщины были совершенно непостижимы, а перепуганные женщины ночью — тем более. Он освободился от жениных рук и приблизился к двери.
Розмари ухватила мужа за рукав и потянула к себе, уставившись ему в лицо выпученными глазами, подавая знак, чтобы тот замолчал.
— Джойслин, а что ты здесь делаешь? Ты ведь знаешь, какая сегодня ночь.
— У Патрика случился удар.
Доктор Солт рванулся к двери, но жена вновь остановила его и зашипела:
— Мы не можем быть уверены.
— Да иди ты! — огрызнулся доктор. — Она не останется за дверью ни секундой дольше. — Он оттолкнул Розмари в сторону, отодвинул засов и распахнул дверь.
Будет больно. Смерть всегда приносит боль. Она никак не могла привыкнуть к этому. Карнивал подтянула цепь и повесила ее на крюк под стропилами. Длинный кусок цепи остался болтаться и скрипеть в полосках тусклого света. С завязанным ртом и руками доктор Солт был прикован за ноги к цепи и висел вверх ногами, упираясь головой в дощатый пол. Он шумно дышал и оглядывал помещение безумными глазами. Белая обнаженная грудь быстро поднималась и опускалась, и слезы ручьями текли по распухшему, окровавленному лицу. Несчастный попытался высвободить ноги из оков, приподнял плечи и обессиленно упал. Тело безжизненно качалось в полосках света и тени.
Чердак придется оставить сразу после того, как дело будет сделано. На запах сбегутся спайны, а кровь приманит демонов. Крюк и оковы следует спрятать в другом укромном, темном месте, а окровавленные цепи можно и здесь бросить — в Дипгейте цепей хватает.
Карнивал придержала раскачивающееся тело и подставила сковороду ему под голову. Желудок словно скрутило в узел. Ангел смотрела на мужчину, сколько смогла вытерпеть.
Несчастный бросал испуганные взгляды на нож в изрезанной шрамами руке. Его глаза безмолвно кричали, доктор шумно и быстро втягивал носом воздух. Теперь можно вытащить кляп: кричать он не будет, только хватать ртом воздух.
Ангел взяла его за запястье, и все тело вздрогнуло, мочевой пузырь расслабился, жидкость потекла на грудь, на лицо и застучала по сковородке. Не обращая никакого внимания, Карнивал опустилась на колени и полоснула ножом по руке. Кровь мгновенно выступила из пореза. Тело затряслось, когда она поднесла губы к ране.
Головокружительная теплота заполнила пространство чердака. Нежно поскрипывая, цепи раскачивались взад и вперед. Взад и вперед, все медленнее и медленнее.
Голодная боль постепенно ушла, и Карнивал расслабилась.
Густая темнота медленно проникла на чердак и затопила всю комнату, пропитав древесину, плоть, кровь. Тело безжизненно повисло, цепи умолкли, и только горло ангела бесшумно двигалось.
Насытившись, Карнивал встала и посмотрела на рану доктора. Она разорвала зубами плоть больше, чем хотела. Отпущенная рука ударилась о доски, разбрызгивая кровь по полу.
Карнивал вытерла рот и подняла окровавленный нож.
Ангел ждала, дрожа всем телом.
Она умерла.
И возродилась.
Безумная боль раздирала тело, будто душу отрывали от плоти. Задыхаясь, ангел упала на руки. Кровь шумела в висках, желудок скрутило. Она стиснула зубы и заставила себя подняться.
В голове немного прояснилось. Какое-то время Карнивал не знала, где она и кто. Увидев кровь, вспомнила.
Что я наделала?
Совсем другая боль охватила ангела, будто какой-то чудовищный зверь пытался вырваться из ее тела наружу и острыми когтями рвал тело. Она резко развернулась, сделала несколько шагов вперед, потом снова назад, не зная, куда идти, царапая пальцами грудь.
Кровь на полу, на руках, на одежде.
Что я наделала?
Карнивал медлила, вертясь на одном месте. Ей стало дурно.
Ангел взглянула на свою ногу и с силой вогнала нож в бедро. Лезвие полоснуло по кости, кровь ручьем хлынула из раны. Карнивал упивалась безумной, острой болью, охватившей тело, поворачивала нож еще и еще, больше вскрывая рану. Новая боль расцветала перед глазами красными, зелеными, желтыми кругами. Карнивал закрыла глаза и втянула воздух дрожащей грудью. Она вывернула нож и отбросила его в сторону. Боль росла, сжимая сердце и ломая кости. Пальцы скрючились, словно птичьи лапы. Слюна — или кровь — потекла по подбородку. Карнивал громко вздохнула… и завыла.
Постепенно боль утихла.
Рана на бедре затянулась, превратившись в новый шрам.
Грязная забрызганная сковородка стояла посреди чердака. Порезанная рука все еще качалась и кровоточила. Карнивал вынула из кармана грязную тряпку и вытерла губы, лицо и шею. Аккуратно сложив материю, обтерла руки и выбросила бесполезную тряпку. Потом быстро подняла. Ангел облизнула зубы и сплюнула. И снова сплюнула. Попробовала расправить волосы руками, но не смогла — слишком они были спутаны. В первый раз за все время в нос ударил запах: отвратительно сладкий запах разлившейся по полу крови. К утру чердак будет кишеть мухами.
Страшно хотелось чесаться. Дрожа всем телом, Карнивал отвернулась и, сделав несколько неуверенных шагов по скользкому полу, скорчилась от боли. Новый шрам пульсировал, в ушах отдавались тяжелые удары сердца, пока чувство стало едва выносимым. Заорав, она развернулась и ударила мертвеца ногой в голову. Шея хрустнула, словно сухая ветка.
Карнивал рухнула на пол, обхватив плечи руками. Скрип цепей и крючьев слился с ее плачем. Тело содрогалось от истошных рыданий. Ангел снова схватила нож и глубоко загнала лезвие в бедро, оставив еще один шрам — и еще, и еще.
Боль была страшной. Но недостаточной.
12. Ядовитые Кухни
Ожидая Рэйчел Хейл в учебной комнате, Дилл мучился одним-единственным вопросом.
Как от нее избавиться?
В конце концов, у нее тоже не было выбора. Пресвитер Сайпс просто отдал приказ, а ему теперь расхлебывать всю кашу. Наставник, который и сам-то ничего не смыслил в науках; учитель, которому не было никакого дела до ученика; спайн, который подбивал ангела нарушить церковные правила, — что толку в таком обучении? Сегодня должен быть первый урок о ядах, но Рэйчел, конечно же, опаздывала.
Вероятно, она еще в постели.
Расположившись за рабочим столом перед стеной пыльных книг, пресвитер уютно похрапывал. Муха лениво очерчивала круги над лысой головой. Рядом со стариком всегда кружили мухи; за этой ангел наблюдал вот уже на протяжении часа. Время от времени насекомое садилось на испачканные чернилами пальцы или пятнистый череп. Старик, не просыпаясь, вздрагивал, и муха лениво поднималась в воздух. Пыль кипела в столбах солнечного света, падавших в помещение из высоких окон. Наполненный запахом чернил и пчелиного воска воздух, словно густой сироп, окутал крылья Дилла.
Стрелка стенных часов щелкнула и перескочила еще на одну минуту после девяти, ни на дюйм не став ближе к одиннадцати. Казалось, ангел ждал уже несколько суток.
Дилл посмотрел на учебник «Иерархия звонарей», который держал в руках, и вздохнул. Все книги в комнате подобны этой: сухие, насыщенно научные и безгранично занудные. Каждая обладала авторитетным весом, что удивительным образом успокаивало Дилла, хотя сегодня ему так и не удалось осилить до конца ни одного предложения.
Из головы никак не выходила мысль о вчерашнем незаконном полете. Почему спайн попросила его взлететь? Не просто попросила, а заставила. Рэйчел Хейл вообще была задирой, которая могла оказать плохое влияние, усложнить Диллу жизнь.
Только где она?
Раздался щелчок, и стрелка сделала еще один микроскопический шажок на длинном пути к одиннадцати часам. Мимо прожужжала муха. Дилл махнул рукой — промазал. Ангел задумчиво поднял голову и уставился на окна, представляя, как летит по небу на зов далекой битвы в сверкающих золотом доспехах.
Завтра должна состояться следующая церемония, не предвещавшая ничего хорошего. Борлок все еще пребывал в бешенстве. Интересно, собрали архона или колонна до сих пор пустует? Одинокий столп как монумент, воздвигнутый в память о его проступке и некомпетентности; как памятник непригодности, охраняемый девяносто восемью безмолвными архонами и самим великим Вестником.
Глаза ангела покрылись красными полосками и зачесались.
Появление Рэйчел в храме навлекло на Дилла полосу сплошного невезения. Сначала упавший архон, потом еще этот полет. Ангел прогнал от себя эти мысли, чтобы вернуть глазам прежний цвет. Пресвитер никогда не узнает о произошедшем, если оба будут помалкивать. Церковная служба, словно длинная извилистая река, тянулась перед Диллом. И чтобы лодка твоя не пошла ко дну, нужно править по церковным законам. Ангел одобрительно кивнул сам себе. Когда пресвитер Сайпс проснется, он скажет старику, что не нуждается в наставнике. Нужно быть настойчивее, тогда все пойдет хорошо.
Холодные и далекие квадраты голубого неба сверкали высоко под потолком комнаты.
Да где она?
Для знакомства Дилла с искусством приготовления ядов убийца договорилась о встрече с самим Александром Девоном. Много лет назад Дилл уже встречал Девона: то был очаровательный человек с живыми глазами и приятной улыбкой, несмотря на поврежденную ядами кожу. Отравитель тайком сунул мальчику какие-то сладости, когда пресвитер отвернулся: черные леденцы, которые на четыре дня выкрасили язык в фиолетовый цвет, и целый мешок шипучек, который Дилл спрятал на балконе. Грачи тогда все растащили, за что и подверглись многочасовому обстрелу камнями, пока священники не накричали на ангела, чтобы тот перестал. Они заявили, что мальчик расколотил дюжину окон, хотя, по его собственным подсчетам, их не могло быть больше восьми.
Стрелка снова щелкнула. Казалось, она двигалась в обратном направлении. Пресвитер Сайпс хрюкнул и пробубнил сквозь сон нечто невразумительное.
Дилл насильно заставил себя вернуться к книге.
Дверь скрипнула, и в комнату заглянула Рэйчел.
— Пошли. Не буди его. — Девушка поманила Дилла рукой и скрылась за дверью.
Ангел посмотрел на пресвитера, на часы, поднялся и пошел из комнаты.
Портреты пресвитеров в мрачных черных сутанах длинными рядами выстроились вдоль обшитого деревом коридора. Все без исключения старые священники грозно и презрительно смотрели на молодого ангела, будто точно знали, что тот в очередной раз задумал противозаконное деяние. Желтые огненные языки шипели в стеклянных колбах, распространяя по коридору запах жженой вишни.
— Девон уже ждет, — на ходу бросила Рэйчел.
Дилл бегом догнал девушку.
— Послушай…
— Он на кухне. Снова.
— Я подумал…
— Каждый раз, когда он приходит, кто-нибудь из поварят обязательно пропадает в его лаборатории. Что до чертиков злит Фогвилла. — Рэйчел улыбнулась. — В чем, собственно, все и дело. Девон мог бы реквизировать работников с любого объекта в Дипгейте, но предпочитает копошиться в собственном огороде Фогвилла. Могу побиться об заклад, помощник уже на пути к кухням. Готовится вырвать своих дюжих молодцов из цепких когтей отравителя. Клянусь богами, сама не знаю, кто из них хуже. По крайней мере Фогвилл дает им хоть какой-то выбор.
Дилл заметил бинты на левой руке девушки. Кожаная одежда и волосы были опалены. Рэйчел выглядела изможденной.
— Что с тобой случилось?
Девушка только отмахнулась.
— Ничего необычного. И помни, если Девон предложит тебе что-нибудь — ни в коем случае не пей. У него довольно необычное чувство юмора. — Она на мгновение задумалась. — Ты ведь не пил из той склянки, которую я тебе дала?
— А? Нет. Рэйчел, я хотел…
— Ради бога, и не пей. Ты книгу-то прочел?
— Ну…
— Вот мы и пришли. Давай чуть быстрее.
Крутая лестница спускалась в нижнюю трапезную — Синюю залу, где обедала церковная стража. Завтрак закончился в девять часов, и целый рой поварят в белых фартуках кружил по трапезной, гремя ложками и тарелками, вытирая длинные столы и с грохотом задвигая стулья. Помощник Крам уже стоял в трапезной, переливаясь блеском драгоценных камней и дорогой парчи среди белых передников. Толстый священник направо и налево раздавал указания, встревая у всех на пути.
— Помощник, — приветствовала Рэйчел.
Крам вздрогнул.
— Вы? Что вы здесь делаете?
— Ждем Девона.
— Его здесь нет. Только посмотрите на этот беспорядок. А с ковром что стало! Неужели наши бравые стражники так и не научились жевать с закрытыми ртами?! — Его внимание отвлек поваренок, собиравший тарелки с объедками у соседнего стола. — Эй ты! Ты что это делаешь? Ты так все только на пол рассыпаешь…
— Проблемы с персоналом, Фогвилл?
При виде выходящего из кухни Девона Дилл замер от удивления. Неужели он жив? Ран стало гораздо больше, корки запекшейся крови наросли в уголках глаз и рта. Покрытая волдырями кожа распухла и шелушилась. Твидовый пиджак покрылся темными пятнами, словно синяками. Казалось, лысая голова сбежала прямо из кастрюли на кухне и теперь довольно улыбалась тому, что повар не успел доварить ее до конца. Тощий носильщик следовал за Девоном, осторожно выглядывая из-за спины отравителя.
— Я как-нибудь одолжу тебе своих ребят. — Девон встретился глазами с Фогвиллом. — Только они наотрез отказываются надевать форму. Слишком узкая, говорят, натирает, где только можно. Ты, видно, все время ошибаешься с размером.
— Тебя-то я и искал. — Глаза помощника то и дело перепрыгивали с Девона на тощего носильщика. — Я слышал, ты опять работников набираешь.
— Уже в десятый раз за год, — ответил отравитель. — Не знаю уж, в чем причина, но у меня долго никто не задерживается. Может, просто работы слишком много.
— И что за работа?
— Не буду докучать тебе подробностями. — Девон расплылся в улыбке.
Крам покраснел. Камушки и колечки зазвенели.
— Не желаешь выпить со мной чаю? — робко спросил помощник. — Я хотел бы обсудить с тобой некоторые детали.
Девон снял очки и носовым платком вытер с оправы кровь.
— Я бы с удовольствием, но, к сожалению, должен отклонить столь лестное приглашение. Меня призвали послужить Церкви. — Он снова надел очки и приподнял брови. — Никто иные, как спайны. Нашего нового архона необходимо проинструктировать на предмет использования ядов. Мне кажется, посещение Ядовитых Кухонь станет неплохим уроком.
— Безусловно.
Посещение?Дилл вопросительно посмотрел на Рэйчел — та проигнорировала его взгляд. Она не говорила ни о каком посещении. Как он вообще мог пойти на Ядовитые Кухни? Это означает, что придется покинуть храм и выйти в город — пресвитер Сайпс никогда такого не допустит. Должно быть, тут какая-то ошибка. Дилл беспомощно взглянул на помощника Крама, но внимание последнего было сосредоточено на Девоне.
— Извините нас, — сказал отравитель, — чем скорее я отведу парня в лабораторию, тем больше от него потом будет пользы.
Помощник только побагровел.
— О какой еще пользе идет речь?
Девон чуть пригнулся и заговорщически подмигнул Краму, выдавив при этом веком каплю желто-коричневой жидкости из глаза.
— Если бы я сообщал им об этом заранее, у меня бы вообще ни одного работника не было. — Отравитель кивнул. — Пожалуйста, извините нас. — Он повернулся к Рэйчел и Диллу. — Идем?
— Одну минуту, — сказала девушка. Она взяла с тарелки остатки свиной кожи, разорвала кусок на три части и положила их в разные трубочки у себя на поясе. Заткнув трубки, Рэйчел быстро повернулась к своим спутникам. — Все равно пропадало.
Диллу показалось, что бамбуковые трубки задрожали.
— Как восхитительно жутко, — заметил Девон.
Они покинули Синюю трапезную по сводчатому коридору, который огибал храм с восточной стороны и выходил на мост Гейтбридж. Витражи на внешней стене здания засыпали каменный пол цветной мозаикой.
— Спасибо, что согласились сопровождать нас, — поблагодарила Рэйчел отравителя.
— Исключительно к моему собственному удовольствию, — отозвался тот. — Наш ангел должен собственными глазами увидеть самое большое производство в Дипгейте. — Тугая кожа натянулась в уголках рта и начала трескаться.
Боковая дверь вывела спутников к внешнему концу алтарного коридора. Дилл заметил, что разбитого архона еще нет на месте. Носильщик открыл двери, и все четверо вышли на солнечный свет.
На каждом шагу Дилл по два раза оглядывался на храм. Целое войско горгулий расселось на мощных черных стенах. Шпили и зубцы поднимались на немыслимую высоту и впивались в голубое ослепительное небо. Стекла сверкали и переливались, словно осколки радуги. А со всех сторон город поднимался вверх к краю пропасти, словно гигантская чаша из камня и железа. Блеск металлических цепей пробивался сквозь водянистую пелену, окутавшую окраины Дипгейта. Дилл опустил голову, стыдясь морозно-белых глаз.
В конце моста они свернули направо и вступили в лабиринт улочек Бриджвью. Здесь город вплотную подступал к затянутому цепями рву, окружавшему храм, и, встретив непреодолимую преграду, устремлялся вверх с другой стороны. Самые состоятельные горожане селились в этом квартале. Богатые особняки теснили друг друга, обрекая узкие улочки на вечный мрак и холод. С той целью, чтобы привилегированное сословие не лишилось удовольствия прогуливаться под теплыми солнечными лучами, высоко над дорогой были надстроены изящные мостики и площадки из тонких досочек, которые плавно раскачивались между литыми балконами, словно флаги. Самые высокие и старые здания нависали над краем церковного рва. А дома в следующих рядах, словно из зависти к такому положению, заваливались прямо на мостовую. Зачастую расстояние между зданиями было так мало, что обитатели дома могли без труда постучаться соседям в окна.
— Твоей семье, случайно, не принадлежит домик в этом районе? — спросил Девон у Рэйчел.
— Чуть западнее. Он еще должен стоять. Я там лет десять не была.
— Меня огорчили вести о твоем отце. Замечательный генерал. Приношу свои извинения за то, что пропустил церемонию.
— Я уверена, вы были очень заняты.
— Работа не останавливается ни на минуту.
Впервые за долгое время Дилл обрадовался темноте улочек Бриджвью: как раз под настроение. Из всех четверых только носильщик, казалось, разделял его нежелание выходить в город. Молодой человек, сгорбившись, плелся сзади, спрятав руки в карманы. Девон шагал впереди, высоко задрав голову, а Рэйчел двигалась мягко, словно кошка, не отставая от отравителя. Дилл тащился последним, искоса поглядывая по сторонам белыми глазами. Проемы маленьких окошечек зияли в стенах: нижние этажи заселяли слуги, а стекло стоило немалых денег. Большинство окон были наглухо завешены грязной паутиной, но иногда Диллу все же удавалось заглянуть в комнаты: обои в желтую полоску, потрепанная мебель, фарфоровые статуэтки на полке. Из открытого окна вместе с теплым запахом свежеиспеченного хлеба выплывала незатейливая песня кухарки:
В сэндпортском доке,
Он кильку купил,
За эту рыбешку
Не раз заплатил.
Ангел пригнулся и заглянул внутрь, но в окне мелькнул только светлый передник на широких бедрах. Рэйчел, Девон и носильщик шагали впереди, не обращая внимания на оркестр звуков и запахов. Диллу не раз приходилось бегом догонять спутников.
Несмотря на то что мостовая ровным полотном расстелилась между домами, в основании всей конструкции расположилась паутина гигантских цепей. Дипгейтские инженеры спроектировали Бриджвью по какому-то непостижимому древнему образцу. Закованные в чугунное литье узкие улочки причудливо извивались и выгибались, опускались и поднимались, формируя некое замысловатое органическое целое наподобие лабиринта мышиных тоннелей.
Они свернули с аллеи и какое-то время шли по другой улочке, потом снова продолжили путь в одном общем направлении. До сих пор спутники не встретили ни одной живой души, и Дилл уже почти уверился, что ему удастся остаться незамеченным, когда внезапно дверь распахнулась и из нее вылетел маленький мальчик, чуть не сбив ангела с ног.
Пухлый широконосый мальчишка, открыв рот, уставился на Дилла. Дилл замер в той же позе, пока его не окликнула Рэйчел. Ребенок взвизгнул и помчался обратно в дом.
— Не беспокойся об этом. — Облупившееся лицо отравителя мерзко улыбалось. — Со мной такое каждый раз происходит.
Когда Дилл через несколько минут оглянулся назад, его преследовали уже два ребенка. Мальчик вернулся и привел с собой маленькую девочку в красных туфельках и с красными лентами в волосах. Увидев, что их заметили, дети завизжали и спрятались за лестницу. Из-за ступенек робко выглянули две пары круглых глаз. Рэйчел сочувственно посмотрела на Дилла.
— Лучше пойдем через Гарденхоу, — предложил Девон. — В Лилле до сих пор расчищают улицы. — Он загадочно взглянул на спайна. — Прошлой ночью купол Оберхаммеровского планетария сорвался с башни. Я слышал, он прокатился целую милю по Яблочному перекрестку, врезался в цепь и провалился в Скиз.
— Я тоже слышала.
— Пробил дыру в доме фабриканта на том берегу. Бедняга пришел с утра в храм за компенсацией. Ну и проклинал же он спайнов! Кричал, что в аду он вас всех видел.
— Не сомневаюсь, спайны подыщут ему новое жилище.
Диллу смех отравителя показался наигранным.
Деревья в Гарденхоу пышно цвели, роняя на землю нежные розовые лепестки. Тем временем количество детей удвоилось. Держась на безопасном расстоянии, они хихикали, хлопали в ладоши и гоняли по улице сухие листья. Когда Рэйчел попыталась их отогнать, малышня бросилась врассыпную и попряталась за деревьями.
Они добрались до Скиза только к обеду. Застройка стала плотнее, а здания — тяжелее и основательнее. Каменные стены давно почернели от сажи. Тяжелые ржавые цепи и балки разбивали полоску неба над головой на голубые треугольники. Дорога становилась уже, шла вверх и упиралась в высокую стену между двумя полукруглыми домами. Поблекшая табличка с изображением герба дипгейтского Министерства военной науки висела над низкой красной дверью.
— Вот мы и пришли, — возвестил отравитель. — И вовсе не рано. — Он сделал какой-то жест.
Дилл обернулся: восемь малышей выстроились в конце улицы и хлопали в ладоши.
— Их количество растет в геометрической прогрессии, — заметил Девон. — Такими темпами к вечеру на улице яблоку будет негде упасть.
Дверь открылась, и глазам спутников предстала деревянная площадка, огороженная ржавой балюстрадой. Канатный мост резко падал вниз прямо от края площадки и снова поднимался с другого конца ярдах в трехстах к главным воротам Ядовитых Кухонь. Мост перекрывал пустое пространство над пропастью, которое, извиваясь, словно черная бездонная река, тянулось через город. Гигантские первые цепи виднелись в пустом пространстве зияющей пропасти. Покрытое туманом и сажей Министерство военной науки походило скорее на гигантский котел, в котором беспрестанно кипели и дымили бесчисленные печи и трубы. Дым и факелы горящего газа с оглушительным воем вырывались через крышу здания. Внизу в пропасти из основания строения выступали площадки, служившие причалами для воздушных судов. Дилл разглядел в тени пропасти громадину военного корабля у одного из выступов и подвинулся ближе к балюстраде, чтобы получше разглядеть судно. Носильщик еще глубже засунул руки в карманы.
Канатный мост угрожающе закачался, когда спутники ступили на него.
— А это точно безопасно? — ненавязчиво поинтересовался Дилл.
— Безусловно, — отозвался Девон, — если, конечно, ты не свалишься.
Они быстро оказались ниже уровня зданий с обоих концов моста. Сплетения медных труб соединяли фабрики и дома с городской системой водоснабжения и канализацией. Повсюду свисали сети: пеньковые паутины ловили столпы солнечного света, затаившись в темноте бездны. Веревочные конструкции провисали в пространстве между улицами. Сети собирали мусор, пьяниц и самоубийц, решивших нырнуть в пропасть. Ульсис не одобрял появления живых в своем царстве мрака, даже несмотря на то, что жить им оставалось считанные минуты.
— Здесь правят бродяги, — заговорил Девон, заметив интерес ангела. — Ты удивишься, когда узнаешь, что они выгребают из этих сетей.
Рэйчел, перегнувшись через канат, внимательно рассматривала огромную первую цепь.
— Эти цепи действительно выковал сам Кэллис? — спросила девушка.
— И их тоже. — Девон взглянул на Дилла. В его глазах сверкнула искорка удовольствия. — Машина, с помощью которой добывалась руда для первых цепей, а позже — выплавлялись звенья, до сих пор находится в основании горы Блэктрон. Наши военные суда недавно обнаружили ее. Церковь называет машину Зуб Бога. — Отравитель фыркнул. — Слышали бы вы эти бредни! Реликвия ждет своего часа и наблюдает за нами. Будто у машины есть чувства, есть разум!.
— А вы с этим не согласны? — поинтересовалась Рэйчел.
— Думаю, там больше шестеренок, чем извилин. Древняя — да, это я признаю. И громадная — больше, чем эта фабрика, но тем не менее просто механизм. Когда-то давно Зуб добывал руду из Блэктрона и доставлял ее в Дипгейт, а теперь механизм заброшен и забыт у основания древней горы. Хашетты используют машину как крепость. Можете себе представить? Целое человеческое общество живет и плодится внутри, словно животные.
— Значит, вы не верите, что Блэктрон был когда-то троном самого Ульсиса?
— Гора, безусловно, единственная в своем роде. Руды из ее недр уникальны, одно их присутствие отравляет землю на сотни миль вокруг. Если там когда-то и был трон, то чертовски неудобный. — Девон помедлил. — Но я отчасти верю легенде — например, что Блэктрон упал на землю с неба.
Рэйчел удивилась.
— А почему, собственно, нет? Мы все видели падающие звезды — на мой взгляд, гора вполне может оказаться подобным объектом.
— А Зуб? — поинтересовалась Рэйчел. — Он тоже мог упасть с неба?
— Это для меня загадка, — ответил отравитель. — Любопытно, что Церковь довольно-таки сдержанно комментирует, эту тему. Мне кажется, священники хотят, чтобы народ совершенно забыл о Зубе. Странно, не правда ли?
Вой печей и стук механизмов нарастали по мере приближения к Ядовитым Кухням. Клубы пепла наполняли едкий воздух, а вонючий черный осадок густым слоем покрывал пол, так что идущие при каждом шаге поднимали облака ядовитой пыли. К тому времени как они достигли главного входа, перья и одежда Дилла совершенно почернели.
Отравитель, казалось, не обращал ровно никакого внимания на вредоносные пары и сажу. Жестом он пригласил спутников в первую залу. Это помещение, вероятно, отличалось некогда богатым убранством, но из-за золы и копоти превратилось в настоящую пещеру. Черные следы практически полностью скрывали затейливый орнамент ковров, огни газовых ламп дрожали и шипели в стенных подсвечниках.
Девон подозвал носильщика из кухни и открыл ему первую боковую дверь:
— Спускаешься вниз, потом налево двести ярдов, снова налево, направо, тебе нужна третья дверь справа. Поднимаешься вверх по лестнице на второй этаж, четвертая дверь слева. Это кабинет начальника. Он даст тебе маску и объяснит, что нужно делать. Все понял?
В ответ парень тупо посмотрел на Девона.
— Пошел, — отмахнулся отравитель.
Носильщик поспешил скрыться за дверью.
— Искренне надеюсь, парень продержится дольше остальных, — сказал Девон. — Чтобы как следует проверить работников, нужна целая вечность. А тут еле хватает народу печи топить. — Он провел Рэйчел и Дилла через другую дверь.
Вошедших окутали нестерпимая жара и грохот, глаза ангела мгновенно сузились. Казалось, зала тянулась на милю вперед, растворяясь в дыму и тумане. Дюжины громадных одутловатых печей рядами расположились в помещении фабрики. Рабочие швыряли уголь в огненные глотки из специальных контейнеров, которые двигались по рельсам в центре залы. Трубы не меньше церковных шпилей вырастали из печей и уходили прямо в паутину балок и подвесных мостов высоко под крышей. Трубы поуже проворными змеями тянулись вверх и обвивали стволы гигантских дымоходов. Попеременно открывались клапаны, выпуская струи шипящего огня. Свист пара и вой печей заглушали крики рабочих, скрежет лопат и непрерывный стук колес угольных тележек. Пол дрожал и гудел под ногами.
— Топливо! — прокричал Девон.
Они шли вдоль контейнеров с углем. Потные, перемазанные сажей лица кивками и оскалами приветствовали отравителя. Забыв о печах и лопатах, рабочие с открытыми ртами следили за ангелом. Вырывавшийся из печных дверей раскаленный воздух бил в лицо, выдергивал у Дилла перья и уносил их под самый потолок.
