Чужая ноша (№1) - Чужая ноша

Плохо было оттого, что она словно попала в ловушку собственных убеждений и предпочтений и так неожиданно вспыхнувших чувств. Она бы даже сказала, нелепых чувств. Ими бы и поделиться с близкой подругой, чтобы хоть немного выпустить их из души, клокочущие, как в закрытом автоклаве, да, с другой стороны, обнажить их – значит, признать, что все ее убеждения и предпочтения, на которых строилась ее жизнь – не более чем мишура, красивая фальшивка. Майя бы скорей признала, что фальшивка и недоразумение – ее вспыхнувшие эмоции. Она не сможет принести им в жертву зазубренные до автоматизма правила, по которым строила свою жизнь. И не признается, что угодила в ловушку собственных предубеждений.

А эмоции кипят, накаляются, близятся к критической температуре, грозя в скором времени рвануть и разнести в осколки все то устоявшееся, монолитное, привычное, на чем, как на трех китах, строилась ее жизнь. Погасить их, убить, охладить – верное решение, пусть и сложно выполнимое. Но так ли ей хочется душить на корню едва только зародившиеся чувства, которые она не испытывала давно – так давно, что, казалось, и не было в ее жизни ничего подобного?

Нелепость какая…

Майя допила коктейль и, подозвав официанта, заказала еще порцию. Если Лариска не придет в ближайшие полчаса, она таких порций закажет неопределенное количество, что в конечном итоге грозит ей опьянением. Майя усмехнулась, вспомнив недавний случай с подругой, когда та в этом баре наглушилась водки с соком до полувменяемого состояния. Тоже топила свои чувства…

Лариса немного опоздала. Влетев в помещение бара, она бегло окинула посетителей взглядом, отыскивая подругу, и, заметив, обрадовано устремилась к столику в самом дальнем углу.

– Привет! Извини, задержалась на работе, – она с шумом села и перевела дыхание. – Жуткая погода, замерзла до посинения.

– Гноябрь, – Майя криво усмехнулась, наблюдая за подругой, потирающей замерзшие ладони. – Ничего не поделаешь, терпи до весны.

Лариса, чтобы согреться, сразу заказала официанту чашку горячего кофе, а Майя «созрела» для более полного заказа, попросив салат и отбивную.

– Я только на часик, – Лариса, обхватывая ладонями принесенную официантом чашку с кофе, предупредила.

– Потом на свидание? – Майя понимающе улыбнулась и, когда Лариса утвердительно кивнула, попросила:

– Расскажи о нем!

– Да что о нем рассказывать? Обычный парень. Необычно в нем то, что он вызвал у меня такие сильные чувства. Прямо беда, – Лариса ухмыльнулась, ничуть не сокрушаясь по поводу того, что так сильно влюбилась. – Может быть, сегодня с ним и познакомишься, если он за мной заедет. Лучше ты расскажи, как у тебя дела.

– У меня? Нормально, – Майя пожала плечами, но произнесла свои слова с фальшивой бодростью. Лариса сразу же почувствовала фальшь:

– Что случилось, Майка?

– Да ничего не случилось! – девушка одарила подругу слишком лучезарной улыбкой, за которой словно скрывала готовые брызнуть слезы. – Все нормально!

– Что-то ты какая-то… не такая, как обычно, – Лариса, нахмурившись, подозрительно всматривалась подружке в лицо. – Ну, если не хочешь говорить, не надо…

– Потом… Когда-нибудь. Не сейчас, – Майя кисло улыбнулась, и в свою очередь заметила:

– Ты тоже какая-то… взвинченная, нервная. На работе неприятности?

– Как тебе сказать… – Лариса грустно усмехнулась. – На работе, да не по работе, не неприятности, но и приятного мало.

– «Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что…» – Майя, ухмыльнувшись, поддразнила подругу. – Ясней выражаться не можешь? Конкретней о том, что произошло. Ты радоваться должна перед предстоящей встречей со своей пассией, а ты сидишь с таким кислым видом, будто вас на обед кормили одними лимонами.

– Майка, а какой бы у тебя был вид, если бы тебя случайно чуть не покалечило – и это в лучшем случае. И к тому же ты бы узнала, что твой хороший приятель испытывает к тебе совсем другие чувства? – Лариса вздохнула и вытащила из Майкиной пачки сигарету. Подруга, почти забыв о собственных переживаниях, ахнула и заинтересованно навострила уши.

…Лариса рассказала о том, что всю прошлую неделю на нее по непонятной причине обижался Саша Ловцев. Казалось бы, причин для обид быть не должно, напротив, Сашка должен бы обрадоваться тому, что его подруга вышла с больничного, однако он поздоровался с ней сухо и так же сухо, скорее ради приличия, выразил поздравления по поводу ее выздоровления. И на этом все их общение постарался свести к нулю. Выдержав неделю такой Сашиной «опалы», девушка решила наконец-то выяснить, в чем же, собственно, она провинилась перед ним. После долгих уговоров ей удалось вытащить Сашу на перекур. И чтобы избежать лишних ушей, курить они отправились не в общую курилку, а остановились на одном из пролетов «черной» лестницы между этажами. Лариса присела на подоконник и в упор спросила:

– Саша, что случилось? Я все же имею право знать, за что ты на меня так обижен.

Парень долго молча курил, хмурясь то ли от сигаретного дыма, попавшего в глаза, то ли от собственных мыслей, делиться которыми с Ларисой ему не хотелось.

– Саш, пока не ответишь, отсюда не уйдем, – девушка решила проявить твердость.

Парень усмехнулся и, сощурив глаза, с какой-то горечью, граничащей со злостью и обидой, задал ответный вопрос. Тоже, что называется, «в лоб»:

– Ты встречаешься с этим «племянничком», да?

Лариса, признаться, ожидала от Саши любого ответа, но не подобного, поэтому, чуть не поперхнувшись от неожиданности дымом, с удивлением ответила:

– Ну да… А что?

– Да ничего! – Ловцев зло отрезал и повторно закурил. Лариса с удивлением смотрела на него, курившего нервно и жадно. Старательно не глядя на Ларису, Саша слишком часто подносил сигарету ко рту, с силой затягивался и выдыхал дым с такой злостью, будто выплевывал. Словно внутри него все клокотало от ярости, а он с трудом сдерживал эмоции, сцеживая их постепенно, порциями, вместе с выдыхаемым дымом.

– Са-аш… Саш, что происходит? – Лариса осторожно поинтересовалась. Неужели ее признание в том, что она стала встречаться с «племянничком», повергло парня в такую ярость. Но почему?

– А неужели непонятно?! – Саша резко повернулся к ней и посмотрел прямо в глаза. В его голубых глазах обида граничила с болью, безысходностью и злостью. Лариса даже представить не могла, что может прочитать в Сашкиных добрых глазах такую гамму чувств, совершенно им не свойственных.

– Лариса, неужели тебе и в самом деле не понятно? Или ты настолько привыкла ко мне, как к просто приятелю, бесполому другу, что даже предположить не можешь, что я могу тебя… ревновать. Что я могу испытывать к тебе чувства, не имеющие ничего общего с дружескими? Чувства мужчины к женщине.

– Са-аш, но…

– «Са-аш, но…» – он, скривив рот, передразнил ее. – Черт возьми, Ларка…

Не договорив, он швырнул окурок в банку-«пепельницу» и, в бессилии сжав кулаки, отвернулся.

– Сашка, но… Я даже не думала, что ты относишься ко мне совсем по-другому! – она почти в отчаянии выкрикнула. – Мы с тобой всегда были приятелями, коллегами. Ты даже виду не подавал!

– Ладно, я сам виноват, – он, по-прежнему глядя в сторону, стыдясь своего эмоционального выплеска, глухо пробормотал. – Забудь. Не будем больше к этой теме возвращаться.

И с обреченной смиренностью тихо добавил:

– Все равно мне до него не дотянуть – до этого твоего «племянничка»… Господи, Ларка, когда успела?

– Откуда ты узнал про наши с ним отношения?

Выяснилось, что Саша решил проведать Ларису в больнице. Купил цветы и гостинцы и, отпросившись с работы пораньше, поехал. Но когда он тихо вошел в палату, увидел, что рядом со спящей Ларисой сидит тот самый парень, которому он недавно делал сайт. На тумбочке уже лежали цветы, принесенные «племянничком». Саше хватило буквально пары секунд, чтобы оценить обстановку и правильно ее истолковать. Постаравшись, чтобы его не заметили, он тихо вышел из палаты.

Лариса, выслушав его признания, тихо простонала:

– Са-ашка, ну какой же ты дурак… Ну почему ты раньше молчал, а? Почему скрывал свои истинные чувства?

– А что бы от этого изменилось? – он тут же резонно заметил. – Ты бы влюбилась меня? Стала со мной встречаться? Да вряд ли! Если бы на горизонте замаячил этот весь из себя банковский плейбой, ты бы все равно ушла к нему. Разве не так?

Лариса, не зная, что ответить, заерзала на подоконнике и, видимо, слишком сильно надавила спиной на стекло. А может, просто в верхней форточке стекло было треснутым или сидело в старой рассохшейся раме так хлипко, что для того, чтобы ему вылететь, оказалось достаточно небольшого сотрясения.

– Осторожно!!! – Саша, который стоял лицом к окну, успел-таки среагировать и рывком сдернул девушку с подоконника. И мгновением позже в то самое место, на котором еще долю секунды назад сидела Лариса, гильотиной вонзился остроугольный кусок стекла внушительного размера. Лара еще не успела ничего понять, а Саша уже, пригнувшись над ней и прикрываясь рукой, загородил ее собой от разлетающихся осколков.

– Ты цела? – после того, как звон и грохот утихли, парень выпрямился и, приобняв за плечи съежившуюся от страха девушку, с тревогой посмотрел в ее побледневшее лицо с расширенными от испуга глазами.

– К-кажется…

– Ну, слава богу, – Саша с облегчением выдохнул и даже улыбнулся. – Натерпелись страху!

На шум и звон сбежались сотрудники. Узнав, что случилось, в ужасе, смешанным с любопытством (будут потом еще разговоры ходить!) заахали и заохали. Ларису в окружении девчонок-сотрудниц отправили в кабинет отпаивать валерьянкой и чаем, Сашу, у которого оказалась рассечена стеклом правая рука – в кабинет офис-менеджера, где хранилась аптечка.

– … В общем, Майка, получился день сильных потрясений. Как подумаю о том, что если бы Саша вовремя не сдернул меня с подоконника – мороз по коже. Да о нем тоже все думаю… Весь остаток дня не выходит Сашка у меня из головы. Я даже не догадывалась о его чувствах ко мне! И тут – на тебе… Теперь даже не знаю, как себя с ним вести. Ведь не просто случайный знакомый парень он мне, а практически друг. Случайного парня и отшить можно, а Сашка – он много для меня значит. Да и не рад он, видимо, сам, что проговорился. Мы с ним потом уже «помирились», если можно так сказать – ведь и не ссорились же. Я пришла к нему с печеньем и банкой кофе – поблагодарить за то, что он так уберег меня. Мы с ним вдвоем кофе попили – за чудесное спасение. Вроде даже вернули отношения в прежнюю колею – Саша постарался сделать так, будто и не было между нами того разговора, будто и не обижался он на меня. Только у меня осадок остался. Не хочу его терять, как друга!

– Да почему терять, Ларка? – Майя возмущенно фыркнула. – Сама же ведь только что сказала, что Саша постарался вернуть ваши прежние отношения. Не будет он тебя домогаться своей любовью, раз и раньше не домогался. Тем более что знает, что ты стала встречаться с другим парнем. Ничего страшного, это уже его проблемы, не твои.

Майка немного цинично в своей манере завершила и усмехнулась:

– Лескова, а ты у нас «звездой» становишься! Роковой женщиной! За последнее время сразу три мужчины тебе сообщили о своих чувствах.

– И как и должно быть по сценарию, вокруг «роковой женщины» – кровь и смерти… – Лариса, думая о чем-то своем, грустно проговорила. И чтобы Майка не уцепилась за эту тему, поспешно перевела разговор в другое русло:

– Может, тоже поделишься, что произошло у тебя? Раз уж у нас такой вечер облегчения душ…

Майкин рассказ был краток. Подруга очень долго колебалась, говорить – не говорить, и все же призналась в том, что, похоже, неожиданно влюбилась. Лариса недоверчиво хмыкнула и, расплывшись в обрадованной улыбке, выдохнула:

– Ну дела-а, Богородова! «Циничное черствое сердце» оказалось растопленным жаром любви!

– Не паясничай! Ничего смешного нет, – Майя обиженно поджала губы.

– Извини. И кто он? Боюсь даже спрашивать…

– Лучше и не спрашивай, – подруга горестно выдохнула, чем вызвала у Ларисы новую порцию удивления:

– Майка, а почему такая тоска в глазах? И кислый вид? Только не говори, что любовь – безответная. Ни за что не поверю, потому что уж кому-кому, но не тебе страдать от безответной любви.

– Представь себе… – Майя зло процедила и вдруг неожиданно расплакалась.

– Богоро-одова-а… Ну что за слезы? Это так на тебя не похоже! – Лариса вконец растерялась. Ну и денечек – одни сюрпризы… Майка, достав из сумочки дрожащими пальцами платочек, промокнула слезы и высморкалась. И в самом деле, что это она. Разреветься на людях, поддавшись эмоциям, не в ее стиле.

– Понимаешь, Ларка, мы не можем быть вместе… Даже если он и полюбит меня! Не можем мы быть вместе и все тут!

– Почему?

– Он – женат, – Майя, что-то спешно прикинув в уме, выпалила «причину», чем вызвала у Ларисы чуть не истеричный смех:

– Богородова! Это тебе ли сокрушаться по поводу того, что твой милый оказалась женатым? Да все твои кавалеры были женатыми и ничего, встречалась ты с ними! Или ты замуж за него собралась? Так ведь есть в этом мире такая процедура, как развод, если, конечно, твоя пассия пожелает…

– Иди ты! – Майя зло перебила Ларису. – Это совсем другой случай. Ну не могу я тебе объяснить!

Она почти взмолилась, мечтая, чтобы Лариса оставила ее в покое и не задавала больше вопросов. Но Ларисино любопытство было не удовлетворено – это же надо, Майка влюбилась! Да за все их годы дружбы, если ей память не изменяет, подобного не случалось. Майя перманентно влюблялась в деньги, а не в их обладателей, с которыми крутила романы.

– И все же, кто он?

– Кто-кто, мужчина! Такой же, как все…

– Очередной толстосум?

– Ну… да. Конечно! Ты что, можешь представить себе, что я влюблюсь в какого-то простачка? – Майя с вызовом объявила, а Лариса, внезапно успокоившись, с облегченной улыбкой выдохнула:

– Ну-у, Богородова, думаю, переживать так тебе не имеет смысла. Этот твой роман похож на остальные, как две капли воды с той лишь разницей, что на этот раз вызвал у тебя чувства. Ты точно уверена, что влюбилась в самого мужчину, а не в его дом на Рублевке и «Феррари»?

– Много ты понимаешь… – Майя расстроено поджала губы и с любопытством подняла глаза на только что подошедшего к их столику парня.

– Добрый вечер, барышни! – парень с приветливой улыбкой поздоровался, поцеловал тут же зардевшуюся Ларису и присел на свободный стул. – Не помешаю?

– Майя, это – Вадим. Вадим – это моя подруга Майя, – Лариса представила Вадима и Майку друг другу, и они, вежливо улыбнувшись, произнесли полагающуюся фразу:

– Очень приятно!

Саша Ловцев ушел с работы самым последним, не считая, конечно, уборщицы и сменившихся охранников. И дело было не столько в срочном заказе, сколько в нежелании проводить вечер дома в омуте собственных мыслей и воспоминаний. В офисе мысли не так кипят болью. Когда мозг занят работой, Саше некогда думать о светловолосой девчонке из отдела продаж, которой он сегодня так неловко открыл свои чувства. «Прям как в историческом романе про рыцарей», – Саша, надевая куртку, невесело усмехнулся. Спас свою Даму сердца от неминуемой гибели и получил «боевое» ранение. А Дама, как и полагается по сюжету, навестила «раненого», а вместо душистого цветка в знак признательности принесла банку кофе. И сердце Дамы, как и должно быть по жанру «рыцарского романа», уже занято другим.

Саша вышел во двор и подошел к своему «коню». Пусть и не такому роскошно-новенькому, как «конь» «племянничка», но тоже не убогому. Девчонки из их агентства не раз бросали восхищенные взгляды в окно, наблюдая, как Ловцев лихо подлетает к офису на своей «Хонде» и с такой же лихой удалью «спешивается». Усаживаясь на кожаное сиденье мотоцикла, Саша с грустью вспомнил один из счастливых эпизодов недавнего прошлого: он подвозит Ларису к метро, она сидит сзади, крепко обнимая его за талию обеими руками.

– Ладно, все, хватит… – он тихо проговорил себе под нос, и, нацепив шлем, завел байк. И стремительно сорвался с места, улетая навстречу позднему вечеру, холодному ветру и убегая от грустных мыслей.

Инга, поджав под себя ноги в толстых шерстяных носках, уютно расположилась на диване с дневником Ларисиной бабушки. Она любила такие моменты, когда поздний вечер опрокидывал чернильницу, проливая темноту на улицы, ветер за окном кружил в вальсе редкие снежинки, и запозднившиеся прохожие, пряча в воротники раскрасневшиеся от мороза носы, торопились к своим светлым и теплым жилищам, а она, Инга, уже находилась дома, переодетая в толстый свитер, домашние брюки и шерстяные носки. И, прислушиваясь к сердитому ворчанию ветра, читала на диване какой-нибудь занимательный детектив, а на столике рядом дымилась чашка с горячим чаем и на тарелке лежало любимое печенье. И пусть сейчас она перечитывала не детектив, а дневник, над которым ей предстояло работать, уюта вечера это нисколько не умаляло. А даже увеличивало в троекратном размере, потому что сегодня с ней рядом был Лёка. Трогательно свернувшись на диване и положив голову Инге на колени, она умиротворенно дремала, и Инга, чтобы не разбудить подругу, старалась тихо переворачивать страницы тетради. Периодически она делала закладки на страницах, зацепивших ее внимание. И хоть дневник и не давал полной ясной картины, все же на какие-то мысли натолкнул. В этой истории любви, изложенной Ларисиной бабушкой на страницах потрепанной тетради между строк можно было прочитать и другую историю, более-менее понятную Инге. И пусть девушка, видимо испугавшись того, что ее дневник когда-нибудь попадет в чужие руки, попыталась скрыть «следы преступления», вырвав нужные страницы, Инга по отдельным фразам, да еще приложив Ларисин устный рассказ, сделала вывод об имевшем место привороте. Без магии эта история явно не обошлась. Только жаль, девушка вырвала страницы, на которых, наверное, и написала, что именно сделала ради того, чтобы полюбившийся ей парень стал ее мужем.

«… Все получилось! Не верю своему счастью! Свадьба Лиды и Вани расстроилась, как мне и пообещала старуха… Иван стал оказывать знаки внимания мне…».

«… Как я счастлива! Ваня со мной, он на меня надышаться не может… И правда – чудо…».

«…Сегодня встретила ту старуху. Она спросила меня, как Иван, получилось ли, и не ошиблась ли я. Не ошиблась, сделала все так, как мне и сказали. Если бы ошиблась, результата наверняка не было бы… Я так и сказала старухе, но она лишь усмехнулась и промолчала…Неприятная старуха, я бы не обратилась к ней, если бы не отчаялась так…».

Дальше в датах записей был перерыв в несколько месяцев, после чего девушка кратко излагала историю переезда в город и писала о том, что ждет от Ивана ребенка. Однако следующая запись уже не была такой радостной и умиротворенной, скорее, девушка делала ее, изрядно чем-то напуганная.

«… Может, это то, о чем меня предупреждала старуха… Мне страшно. Правильно ли я сделала? Но назад хода уже нет, мы – в неразрушимой связи. Мы – одно целое, как это кольцо, заключившее нас в себя. Мы едины. Но я боюсь не за то, что связь может разрушиться. Она не разрушится…».

Далее несколько страниц было вырвано. По отдельно далее набросанным фразам можно было понять, что девушка боится.

«…Я снова видела ее. Красивая и страшная. Страшная своей красотой, уговорами и обещаниями. Я не верю ей …».

«… Я схожу с ума, схожу с ума… Она приходит и грозится забрать свое. Что ей принадлежит, не говорит. «Всему свое время», – ее слова. Я боюсь. Меня мучают предчувствия. Ребенок внутри меня тоже словно чувствует беду, стал беспокойным… Иван встревожен, говорит, я кричу по ночам. Я боюсь…».

«… До родов так мало времени осталось. Я боюсь, что она отнимет у меня мою деточку. Сегодня ночью она опять приходила и гладила меня по животу. Не отдам ей ребенка! Лучше я сама умру, чем – мой малыш…».

«… Я не знаю, кто она, откуда взялась. Она не говорит, только смеется. Я посулила ей то, что ношу на себе в обмен на то, чтобы она оставила меня в покое. Так и сказала, что если это твое, то я тебе его верну. Она смеялась и говорила, что не это ее. Сказала, что заберет совсем другое, и я ей в этом помогу. То, что я ношу – не ее… ».

И совсем последняя фраза: «… Мне не жить. Я чувствую свой конец. Кажется, я поняла, чего она от меня хочет. Но не быть этому. Пусть заберет меня, но не так, как хочет… Милый мой Ванечка, прости меня! Только я одна виновата в том, что так случится. Я – и моя любовь к тебе… Я тебя очень люблю».

Инга закрыла дневник и, задумавшись, долго сидела тихо, остановив невидящий взгляд на противоположной стене. Кое-что стало понятным, но далеко не все. Она дождется, чтобы проснулась Лёка, вновь сядет за компьютер и попробует отыскать в интернете ответы на свои вопросы. А завтра вечером попросит о встрече Ларису. И, возможно, Вадима. С ним тоже бы надо поговорить.

Со скоростью, с ветром в лицо, с рассекаемым ночь светом от фары, с кипящим в крови адреналином вновь вернулось настроение, переходящее в драйв. Саша стрелой несся по ночному шоссе, освещенному фонарями и светом от встречных машин. Сейчас, когда адреналин от быстрой езды играл в крови, он уже не чувствовал себя таким несчастным и одиноким, как еще пару часов назад. Ларка – да, она, конечно… Чудесная девчонка, ее вины нет в том, что она полюбила не его. «Такова се ля ви», – как говорил герой какого-то мультфильма. Саша усмехнулся и притормозил на светофоре. «Хонда», временно приостановленная, азартно порыкивала, готовая в следующую секунду по указу хозяина вновь рвануть с места разгоряченным конем. Скорость, полет, азарт, адреналин – ингредиенты «энергетического коктейля» для повышения настроения. Жаль только, что сейчас из осторожности приходится придерживаться гораздо меньшей скорости, чем обычно. Все же сложно удерживать руль плотно забинтованной рукой. Наверное, потревоженная рана вновь открылась и закровоточила. Не во время…

Светофор мигнул зеленым глазом, и «Хонда», обрадовано взревев, сорвалась с места. Пересекая пешеходный переход, Саша краем глаза заметил на освещенном уличными фонарями тротуаре женщину, своим внешним видом выбивающуюся из толпы других людей, застывших в ожидании зеленого сигнала светофора. Одетая не по погоде в легкое, развевающееся на ноябрьском ветру платье, она словно и не чувствовала холода, спокойно стояла себе на кромке тротуара и улыбалась, будто пребывала в хорошем настроении. И что удивительно, другие пешеходы совершенно не реагировали на нее, так странно одетую – не перешептывались за ее спиной, не усмехались и не показывали пальцем. Будто эта женщина была обычной составляющей их толпы. Или словно они вообще ее не видели. Саша, подивившись, пронесся мимо этой выбивающейся из толпы женщины. Он отвлекся от дороги всего на секунду, но этого мгновения оказалось достаточно, чтобы «Хонда», взбунтовав, вышла из повиновения и вильнула всторону, подрезая идущую чуть сзади иномарку. Саша не смог удержать и вовремя выровнять руль из-за больной руки, и «Хонда» по диагонали стремительно пересекла шоссе и оборвала свой полет, наткнувшись на бетонный дорожный разделитель.

ХХ

С утра Инге позвонила Лариса и, захлебываясь в рыданиях, сообщила, что вчера вечером погиб ее друг и коллега – дизайнер, который делал Инге сайт.

– Да что ты?.. Господи… – Инга вскрикнула и присела на край стола. Лёка, в это время причесывающаяся перед зеркалом, замерла с расческой в руках и испуганно повернулась к подруге.

Из Ларисиного короткого рассказа, то и дело прерывающегося рыданиями, стало ясно, что Саша вчера разбился на мотоцикле по дороге домой, что сейчас в офисе все стоят на ушах из-за его гибели, девчонки хором ревут, а шеф заперся у себя в кабинете и по телефону отдает какие-то распоряжения касательно помощи его родственникам.

– Инга… Он друг мой! Он мой хороший дру-уг…

Лариса истерично всхлипывала и бормотала что-то еще не разборчивое.

– Лара, ты можешь отпроситься домой? – Инга, нервно расхаживая по комнате под прицелом испуганного Лёкиного взгляда, поинтересовалась и прикинула в уме, через какое время сможет приехать к Ларисе.

– Мо… могу! У нас все равно ни… никто работать не смо… сможет.

– Возьми такси и езжай домой. Я к тебе через час приеду, устроит?

Лариса пробормотала что-то утвердительное и сообщила свой адрес.

Инга застала Ларису в слезах и истерике. Едва она переступила порог квартиры, как Лара тут же бросилась ей на шею.

– Ну, ну, Лара… Лара, успокойся немного… – Инга обняла девушку и погладила ее по завязанным в небрежный узел волосам. Лариса, не в силах вымолвить ни слова, покачала головой и всхлипнула.

Так они и стояли в коридоре, обнявшись, долгое время. Лариса сквозь слезы пыталась рассказать Инге все-все про Сашу, вспоминая моменты недавнего прошлого. И через слово твердила, что больше не может терять близких людей. Третья смерть за столь короткий период – это уже слишком, такое сложно вынести… И что пусть уж она сама погибнет, чем потеряет еще хоть одного близкого человека…

Постепенно, выговариваясь, Лариса успокаивалась. Рыдания стихли, и она теперь икала и размазывала ладонями слезы по лицу.

– Пойдем в комнату. Я тебе сейчас чай сделаю и дам что-нибудь успокоительное. У тебя есть хотя бы валерьянка?

Лариса пожала плечами и попросила посмотреть в холодильнике на полочках дверцы. Инга сняла с себя дубленку и разулась. Пока Лариса будет умываться, она заварит чай и найдет что-нибудь успокоительное.

Уехала она от Ларисы лишь тогда, когда приехал Вадим, и когда Лара смогла более-менее успокоиться.

Сашу похоронили в четверг. И вечером этого же дня Инга, озабоченно расхаживая по кухне квартиры Вадима с зажатой в пальцах сигаретой, уверенным тоном объявила брату и Ларисе, что на выходные собирается поехать в деревню, в которой проживала когда-то Ларисина бабушка. На недоуменные взгляды девушки и брата ответила, что есть вопросы, на которые срочно требуется найти ответы, и что слишком много трагических случаев произошло за столь короткий период времени.

– Инга, опять ты за свое, – Вадим поморщился, а Лариса поддержала Ингу:

– Я с тобой. Мне тоже надо знать, что это за напасть такая на меня и моих близких. И еще я хочу найти могилы моих бабушки и дедушки, которых я никогда не видела вживую.

– Барышни, уж простите меня, но вы слишком увлеклись всякими суевериями, проклятиями и игрой в загадки…

– Вадим, это не игры! На твоих, можно сказать, глазах произошло несколько трагических ситуаций… – Инга остановилась посреди кухни и повернулась к брату.

– Не вижу между ними связи. Это случайные трагические ситуации, не связанные между собой.

– Я так не думаю! По крайней мере, одним звеном они уж точно связаны – все эти люди были близкими Ларисе, – Инга начала заводиться. В последнее время она тоже находилась на нервах и сейчас упрямое недоверие брата грозило окончательно вывести ее из себя. – Можешь не верить, но я в этих делах разбираюсь намного лучше тебя! И ты, кстати, не раз имел возможность убедиться раньше, что мои опасения и страхи не бывают безосновательными! В очередной раз тебе напоминаю.

– Ребята, не ссорьтесь, – Лариса попыталась выступить «миротворцем» между готовыми вот-вот поругаться братом и сестрой.

– Мы не умеем ссориться, Лара. Так, иногда чуть-чуть поругиваемся, – Вадим усмехнулся и бросил на сестру ироничный взгляд. Инга одарила его кривой усмешкой.

– Инга, ты так до сих пор не сказала, прочитала ли ту тетрадь, которую я тебе дала. И нашла ли в ней что-нибудь полезное, – Лариса попробовала перевести тему, лишь бы Инга с Вадимом больше не «поругивались».

– Прочитала. Вот поэтому я и хочу съездить в деревню, в которой жила твоя бабушка.

– Стоп, барышни! С этого момента – подробней, я не в курсе.

– Ишь ты, – Инга иронично усмехнулась и снова повернулась к брату. – А кто-то, помнится, только три минуты назад вопил, что «барышни» заигрались в магию и загадки. А теперь жалуется, что его не вводят в курс дела.

– Инга, волей-неволей, поскольку ты у меня – магистр магии и оккультных наук… Шучу-шучу. А то ведь и правда испепелишь взглядом или превратишь в жабу… Так вот, раз уж ты решила, что я изначально должен быть в курсе всех тех загадок, которые ты взялась разгадывать, то уж будь добра и дальше вводить меня в курс дела. Верить слепо не обещаю, но может быть тоже чем-нибудь помогу.

– Вадим, ты поможешь уже тем, что перестанешь делать в мой адрес выпады. Оставь свою иронию для других ситуаций.

– О”кей.

– Вот и лады, – Инга устало выдохнула и после паузы, во время которой снова закурила, сказала:

– Лара привезла случайно найденный дневник своей бабушки. И еще поведала одну семейную тайну… Если Лара позволит, я расскажу.

Лариса позволила, и Инга кратко пересказала Вадиму услышанную Ларой от бабушки историю. А так же упомянула о снах Ларисы и Алены, рассказала о собственном сне, в котором увидела аварию, имевшую быть место на самом деле, процитировала на память некоторые фразы из дневника. И в довершении всего рассказала о своем визите к Госпоже Леонелле и о «спящем» проклятии, которое увидела в своем раскладе Леонелла, и которое, как потом увидела Инга в картах, уже «проснулось».

– Вот такую загадку мы и пытаемся разгадать, братец. Как ты и просил, в курс дела мы тебя ввели. А верить или не верить – твое уж дело.

– Лихо! – Вадим восхищенно присвистнул. – Если, Инга, тебе все же удастся распутать этот клубок, можешь потом смело сесть за написание детективов.