Хроники XXXIII миров (№1) - Скрижаль Дурной Вести

Еще надежнее — замуровать его где-нибудь в заброшенной штольне и вход в нее взорвать. Но боюсь, что Камень перехитрит меня. Пусть уж лучше кто-нибудь другой принимает решение. Президентская казна — наиболее подходящее, с этой точки зрения, место. Не стоит придавать «щедрому дару», которым я собираюсь осчастливить казну, излишней огласки. Я задумал неплохой отвлекающий маневр. Господин Коронный Ювелир — старик так и продолжает называть себя с тех пор, как получил свой титул еще во времена Империи — получил от меня довольно интересный заказ. Насколько я понимаю в таких вещах, ему не так долго придется хранить тайну, которую я доверил ему, — старик уже выработал свой «полетный ресурс». Нашу тайну он унесет с собой в могилу, а по Малой Колонии пойдут гулять пять или шесть совершенно одинаковых Камней. Это хоть немного отведет удар от меня... Совесть не будет мучить меня, ибо все вокруг меня и во мне самом обратилось в прах и тлен...»

— Тьфу на тебя, — сказал Шишел и выключил свой терминал.

Снова пора было идти на подвиги. Кажется, последний раз — в этом мире...

Разговор происходил на месте предстоящего действия: на крыше стовосьмиэтажной башни, арендуемой Пугачевским центром сценических искусств и ремесел, украшенной вертолетной площадкой и уймой жутковатого вида радио-, теле— и еще каких-то там антенн. Никто из персонала башни не мешал беседе: день был воскресный, да и заплачено кому надо хорошо.

Профессор Мак-Аллистер был этим утром холоден и сух. Заигрывать с партнером он и не думал: опыт подсказывал ему, что этим можно только испортить все дело.

— Повторяю еще раз, — строго вычитывал он Шишелу. — Вне всякой зависимости от того, как сложатся ваши дела там, на нижних этажах, в семнадцать ноль-ноль вы должны быть здесь — в этой засаде. Порядок действий для вас и для меня. Я с «мешком» в сопровождении ассистента, с оружием в одежде, не обнажая стволов, поднимаюсь на сто восьмой этаж и, якобы провожу рекогносцировку. По радио — через обычные блоки связи — держим связь с нашими друзьями из Храма Желтого Камня... Не исключено, что они будут контролировать наши действия. С крыш и верхних этажей соседних зданий, например. Далее: убедившись, что вертолет — синий с белым, номер на бортах сто двенадцать — появился в воздухе и движется в нужном направлении — к нам, мы поднимаемся к площадке. Не лифтом, а через двери аварийной лестницы... Даррен — это, напоминаю вам, мой ассистент — имитирует действия телохранителя, я беседую с «мешком», до последнего момента отвлекаю его внимание... Так до момента касания шасси вертолета посадочной площадки. Ваши действия?

Шишел неприятно поморщился — эта игра в ученичество уже порядком осточертела ему — и, разглядывая высокие облака, стал отвечать «урок»:

— Валю маскировку — эти вот ящики. Расстреливаю «мешок» четырьмя зарядами, одним из них — в голову. Еще одним зарядом легко раню вашего ассистента — в мякоть плеча. Шестая и, может, седьмая пули — на ваш блок связи.

— Я держу его вот так, — уточнил профессор. — Если повредите мне кисть или зацепите Даррену кость или корпус — не обессудьте, приму штрафные меры.

— Затем, — продолжил Шишел, — бегу к вертолету. Пилот, как вы мне обещаете, корчит из себя полного идиота и во время перестрелки не уводит машину, а ждет, пока я приставлю ему пистолет к спине и пока я залезу в машину. Затем поднимает вертолет и уводит его к месту нашей второй встречи. Вы при этом палите вслед: вы — с правой, ассистент ваш — с левой по задней части корпуса «вертушки». При этом неплохо и вам помнить про штрафные меры...

Потом с опозданием поднимаете тревогу со стационарного телефона, на поиски которого тратите шесть — восемь минут. Лучше все девять. Путаете бортовой номер, окраску и тип «вертушки»... И напомните мне, кстати, что мне делать, если эти монахи, которые, как вы говорите, будут отслеживать операцию, свяжутся с полицией сразу же и, ко всему еще, не будут морочить ей голову неправильными бортовыми номерами и прочей такой мурой? А еще они могут сами рвануть вдогонку — с них станется...

— Это вас не должно беспокоить. Дежурный на полицейском терминале поведет себя правильно... А если наши желтые друзья займутся самодеятельностью, то в первую очередь будут задержаны их машины. По недоразумению, конечно... Всегда помните, что, пока Камень у вас, я не допущу, чтобы хоть волос упал с вашей головы...

— Это приятно, — заметил Шишел, глядя в небо.

* * *

Клайд ждал его в машине. Вид бывшего легионера Шишелу не понравился. Болезненный был у него вид. Усталый и напряженный... На заднем сиденье — тоже весь на нервах — напряженно ждал Мерген.

— Что не так? — спросил Шаленый, пытаясь сориентироваться в панели управления допотопного «рэмблера». — На какой помойке вы арендовали эту тачку?

— На Капо-Квача — снова война, — глуховато пояснил Клайд. — Люди Советника отравили Деда Всех Дедов. Но просчитались. Фанатики и вооруженная толпа сорвались с цепи и разнесли все и вся в Котловане. Заместитель Советника казнен. И еще много... разных людей. Объявлена республика и джихад всему Южному бугру. В общем, кошмар.

— Но ваш Корабль? — всполошился Шишел.

— С ним — все, как и договорились, — поспешил успокоить его Клайд. — Но люди сильно подавлены всем, что случилось... В четырнадцать десять будете говорить с капитаном. По кодированному каналу. Главное — чтобы не сорвалось здесь... И... и еще — мои люди... Впрочем, пусть Мерген сам скажет...

— В общем, так, — Мергену явно слишком тяжело было говорить. — Мы с Н'Бонго и с Мириам потолковали и решили... Тебе, Шишел, в общем, нечего уже терять... И тебе, Клайд, извини, теперь тоже от Камня деваться некуда... А мы здесь уже вроде за своих... В общем... не думаем мы... не верим, что вся эта затея у вас добром кончится... Ты ведь и сам не знаешь, Шишел, как этот узелок развяжется. В общем, мы — вне игры. И не надо нам нашей доли...

Воцарилась довольно тягостная пауза.

— Ладно, — вздохнул Шишел. — На вот... Держи... Выходное пособие... Это я тут за последний год наковырял кое-что. Мне теперь это уже без особой надобности, а вам сгодится на первое время. Как-никак я вам кое-чем обязан...

Он кинул на колени Мергену пластиковый прямоугольничек — электронную кредитку на предъявителя. Тот повертел ее в руках. Провел перед глазком своего блока, посмотрел на высветившуюся сумму и нервно откашлялся.

— Здесь слишком много, Шишел...

— Если дело выгорит, то к вечеру это для меня будет не более чем мелочь на карманные расходы... А если не выгорит, мне деньги еще долго не понадобятся...

Мерген сунул карточку в нагрудный карман, обменялся с Клайдом тяжелыми взглядами и вышел из кара.

Шишел снова тяжело вздохнул. Впереди было самое неприятное — ожидание.

* * *

Сантамария Кастельмажоре окинул взглядом толпу, роящуюся у подножия Пугачев-башни. Толпа была разношерстная, довольная жизнью и вроде безобидная. Все это несмотря на отчаянную стрельбу чуть ли не в центре города, взаимозахват заложников разгулявшимися бандами и сектами, пикетирование парламента экоэкстремистами, пропажу драгоценностей из сейфа Центрального комиссариата и скандал, разразившийся из-за неопределенности в принадлежности и местонахождении «атомного чемоданчика» на время предстоящей операции Президента по поводу грыжи.

Тяжело вздохнув, Сантамария двинулся к эскалатору, ведущему в подземные этажи центра. Его «роллекс» показывал пятнадцать сорок семь.

Подземные гаражи, расположенные под громадой центра сценических искусств и ремесел, были ничуть не лучше и не хуже точно таких же гаражей, расположенных под, скажем, тем же билдингом Налоговой инспекции или под зданием филиала ЮНЕСКО. Было относительно чисто, относительно безлюдно и относительно безопасно. Сантамария осторожно окинул отсек лифтов внимательным взором. «Свои» — для страховки поставленные хорошо накачанные ребята — были на местах. Других подозрительных лиц заметно не было — публика сквозила через отсек не задерживаясь. На двух из двенадцати дверях лифтов болтались таблички «Ремонт», что для Малой Колонии было нормой. Сантамария включил не слишком хорошо замаскированный в дорожной сумке прибор, утром полученный от профессора Мак-Аллистера, в правую руку взял неприметный, чуть потертый даже кейс и со скучающим видом побрел вдоль блока лифтов. «Роллекс» показал пятнадцать пятьдесят.

— Мистер, — тихо окликнули его сзади. Сантамария, не торопясь, обернулся.

— Мистер потерял что-то, — симпатичная девушка-подросток, цвета кофе без всякого молока, в униформе служащей центра, подойдя почти вплотную — лучезарно улыбалась ему.

Она подняла на уровень его глаз свернутую лодочкой ладонь и чуть развернула ее. Черный, неправильной огранки бриллиант, вправленный в тусклую платину, хмуро блеснул в лицо Адвоката.

«Проклятье, — подумал Сантамария, — участие в обмене третьих лиц — да еще притом в лице черной бабы — не оговаривалось...»

Он чуть скосил глаза на просвет расстегнутой дорожной сумки. Зеленый глазок индикатора светил вовсю, и прибор еле слышно зуммерил — вибрация передавалась через рукоять сумки руке Адвоката. Он опустил на пол кейс и повернулся к девице боком, подставив ей дорожную сумку.

Камень скользнул в нее. Нэнси подхватила кейс и со все той же профессиональной улыбкой на устах нырнула в на редкость вовремя причаливший лифт.

Делая вид, что он что-то ищет в сумке, Сантамария внимательно осмотрел перстень и осторожно, зажав в ладони, переместил его в особо надежный карман своего пиджака. Потом, припомнив предупреждение профессора: «Не злоупотребляйте идентификатором, помните, что все время, пока он работает, вы и окружающие находитесь в поле тока высокой частоты, отнюдь для вас не полезном», выключил чертов прибор. Кивнул «своим ребятам» и не спеша пошел к эскалатору.

За дверью лифта, украшенной табличкой «Ремонт», облегченно вздохнул Шишел, наблюдавший происходящее через окошко, извне смотревшееся как простое пятно на пластике двери.

* * *

Над их головами, на десятом этаже башни, уже прохлаждался, посматривая на часы, Фай Адриатика. Он клял себя последними словами за дурацкую привычку появляться на месте действия всегда чуть раньше положенного: в пустынном холле у лифтов среди быстро сменяющейся публики он смотрелся словно тяжеловесный гусак в стае шустрых воробьев. Ко всему еще жалобно запищал висящий на поясе блок связи. Фай нехотя поднес машинку к уху и осведомился, какого же все-таки черта...

— Я понимаю, Фай, что звоню не вовремя... — извиняющимся тоном затараторил с того конца канала Зепп-Копченый. — Но все-таки тебе лучше будет знать, что к башне подтянулись люди Маноло. Наши пока себя не проявляют, но в любой момент может выйти...

Фай посоветовал Зеппу попросить у Папы Джанфранко подкрепления, если, конечно, не все еще силы Семьи задействованы на фронте, и убедительно попросил не выходить из рамок предусмотренной операции в ближайшие четверть часа. Снова поглядел на часы. В четырех метрах от него, за пластиковой дверью «ремонтирующегося» лифта, точно так же впился глазами в циферблат Шишел.

«Большая драка идет, — подумал Фай. — Как это говорилось в старину... „Вижу кровь на луне...“ Уж не Камушек ли работает?»

— Извините, мистер, — услышал он сзади.

Часы показали шестнадцать ноль-ноль.

Фай обернулся.

— У меня что-то не в порядке с часами, — посетовал худощавый малый, остановившийся сзади, прямо впритык к нему. — Никак не разберусь с поправкой на местное время... — продолжал подозрительный пентюх. — Вот, поглядите.

И показал ему Камень.

Ладонь он тут же зажал и вопросительно воззрился на собеседника,

— Подержите, — сказал Фай и передал типу небольшую сумку-несессер.

Некоторое время они сверяли наручные часы, после чего оба, не торопясь, проследовали в разные кабины лифтов, унося: Фай — прекрасно исполненную мастером Кановой имитацию Скрижали Дурной Вести, а Уолт Новиков — оговоренную сумму в полноценных кредитках Федерального банка.

* * *

Еще десятью этажами выше Адвокат, расположившийся в кресле, вовремя случившемся в пустынном холле, уже тщательно изучал очередной номер «Комментатора» и обстановку места предстоящего действия. Его уединение нарушил только как снег на голову свалившийся Махмуд-Фокусник. Он вывалился из кабинки лифта и, задыхаясь от важности принесенного им сообщения, довел до сведения Адвоката, что вокруг башни «громоздится хренова туча макаронников Папы Джанфранко» и что Адвокату стоит поберечься при выходе. Что до Маноло, то он обещал подтянуть к зданию всех, кто не занят на «операциях» в центре. После чего торопливо убыл.

Адвокат зло скомкал «Комментатор» и посмотрел на часы. Они показывали шестнадцать десять. За спиной его кто-то посвистел. Тихо и удивительно нахально. Резко обернувшись, де Лилл нос к носу столкнулся с Гариком-Трюкачом. Большего унижения Адвокат не мог себе представить.

— Убирайся к чертовой бабушке! — коротко приказал он Трюкачу. — Я здесь по делу...

— Я — тоже, — уведомил его Гарик. — Но я — человек не гордый: могу и уйти. С этим вместе?

И он аккуратно показал глазами на свою левую ладонь, между пальцами которой был зажат Перстень. После чего без лишних слов принял в правую делового вида папку с приятно хрустнувшими банкнотами и, оставив в артистически изящной ладони Адвоката не менее артистическое изделие Мастера-Кановы, канул в кабину лифта.

* * *

— Ты можешь мне объяснить, какого черта делают здесь люди управления? — осведомился сержант Харрис у верного Пола. — Я нос к носу в лифте столкнулся с теми типами, что перетряхивали наши показания по тому эпизоду... с «Джевелри трэйдс»...

Пол пожал плечами:

— Тут сейчас вообще все кому не лень. Нечисто тут что-то. И то сказать... в утренней сводке «Новостей» говорили, что наш хороший знакомый — комиссар Блюм — дал согласие на глубокое ментоскопирование. В связи с выдвинутыми обвинениями по поводу пропажи этой... Сейчас, наверное, уже до всего докопались, если, конечно, вообще могли докопаться... Быстрее надо брать товар и уматывать...

— Так вот поэтому и дуй на пятнадцатый, а не разводи тут ненужных разговоров, — несколько нелогично, но твердо распорядился сержант. — Я подстраховываю тебя с шестнадцатого.

Пол дунул на пятнадцатый. Ровно к шестнадцати двадцати. Он был настолько готов к любым неожиданностям, что Энни с трудом удалось привлечь его внимание деликатным покашливанием над самым ухом.

Дальше все происходило, как в немом кино: демонстрация Камня и обмен оного на унылого вида контейнер с баксами, который репортер «Галактического бюллетеня», Энни Чанг, с благородным изяществом сразу же утащила в лифт, оставив терзаемого всеми возможными видами страхов Пола разбираться далее с произведением Мастера-Алессандро.

* * *

В шестнадцать сорок, на двадцать пятом этаже Пугачев-башни капитан Планетарной контрразведки присоединился к федеральному следователю. Они присели на широкий каменный подоконник и положили рядом два похожих как близнецы Дьяволовых Камня. Потом оба поставили рядом — одна к другой — две мало различающиеся наплечные сумки. В обоих исправно светили фотодиодами и исправно тихо гудели идентификаторы Камня.

Еще бы им не гудеть. Шишел с его единственным настоящим Чертовым Камушком был тут как тут — за дверцей лифта. Но долго задерживаться там он не собирался.

— Проклятье, — констатировал Стивен. — Кто дурачил вас? Работал под связного?

— Чернявый парень восточного типа, — описал капитан Остин внешность Трюкача. — А вас?

— Наш лучший друг Уолт Новиков, — федеральный следователь с силой приложился кулаком правой руки в ладонь левой. — Даже идиоту ясно, что настоящий Камень как был, так и остается на пальце у Шишела! А сам он где-то рядом, здесь...

Словно опровергая его слова, оба идентификатора разом погасили свои фотодиоды и прекратили мерзкое гудение.

— Он уходит! — почти заорал капитан Остин и резко вскочил с дьявольски холодного мрамора подоконника.

— Спокойнее, капитан, — успокоил его федеральный следователь, также поднимаясь на ноги. — Нижние этажи уже блокированы. Эти жулики будут уходить по воздуху. Это нами тоже предусмотрено. Вызывайте оперотряд и поехали на крышу.

Он спокойно подошел к дверце ближайшего лифта и тронул сенсор вызова кабины. Лампочка индикатора — чуть повыше — и не подумала загораться.

* * *

— Не высовывайтесь, Клайд! — Шаленый шикнул на подбегающего к нему по периметру пустынной вертолетной площадки соучастника. — Ну что у вас там?

— Примерно то, чего я ожидал, — зло ответил тот. — Советник на место встречи не явился.

— Ну что же, — философски спокойно заключил Шаленый. — Не получилось стравить пауков, так будем действовать по основному варианту...

— Вы недооцениваете Советника, — справившись с приступом раздражения, покачал головой Клайд. — Будьте готовы к диким финтам и сюрпризам...

— Готово, — доложил Трюкач, окончивший упаковывать неслыханную добычу последнего часа в средних размеров рюкзак. — Эти побрякушки, — он тряхнул упакованным в пластиковый пакет Симметричным Набором, — как вы и сказали — отдельно...

Зазвенел амулет на груди у Клайда. Тот поднес его к уху и увеличил громкость.

— Капитан Клайд, вы слышите нас? — раздался над площадкой голос ее высочества Фесты так, словно она стояла где-то здесь, среди сбившегося в кучу на продуваемой всеми ветрами крыше стовосьмиэтажной башни братства Чертова Камушка. — Мы запустили планетарные движки. Идем к вам — врубите радиопеленг.

— Слышу тебя отлично, — торопливо выкрикнул Клайд, манипулируя с амулетом. — Пеленг включил. Как принимаете?

— Нормально. Через семь минут входим в атмосферу. Сколько человек надо взять на борт?

Клайд поднял взгляд на Шишела. Не столько с вопросом, сколько просто ожидая последнего решения. Тот в свою очередь, глянул на Уолта.

— Я слишком глубоко увяз в этой затее, ребята, чтобы из нее выйти сухим, — констатировал тот давно всем понятный факт.

— Что до меня, — пожала плечом Энни, — то я не намерена бросать на середине такой дьявольски интересный материал, что пошел у вас...

Мнения Нэнси, Трюкача и самого Клайда спрашивать не требовалось.

— Семеро. Пусть готовится принять на борт семерых, — отрубил Шишел.

— Значит, седьмым все-таки пойдет? — спросил бестолковый временами Гарик, но ответа не дождался.

— Семеро, — сказал амулету Клайд. — Нас будет семеро.

— Вас поняла, — сухо сообщила Феста. — Сейчас переключаюсь на кодовые каналы — надо предупредить ваших дурней из ПВО, чтобы не вздумали играть в «кто быстрей выстрелит»... Не вырубайте пеленг...

* * *

Этажом ниже прильнувший к биноклю у панорамного окна Даррен махнул застывшему в ожидании у площадки аварийного выхода генерал-академику.

— Вертолет, — вполголоса крикнул он. — Наш... Сине-белый. Номер совпадает...

— Приготовьтесь, милейший доцент, — с легкой натугой произнес Мак-Аллистер. — Надеюсь, вас не укачивает в воздухе?

— Я боюсь не того, что меня укачает... — как-то рассеянно ответил Сэм, присевший на ступеньках уходящей в небеса лестницы. — Возьмите-ка на всякий случай вот это. — Он протянул Мак-Аллистеру небольшую потертую папку, зажатую до этого момента у него под мышкой.

— Вы доверяете мне найти продолжателей ваших трудов? — осведомился тот. — На случай, если ваше... э-э... отсутствие затянется?

— Нет, — Самуэль Бирман как-то грустно встопорщился. — Вряд ли тут есть, что продолжать. Я получил конечный результат. Ваше дело — опубликовать его. К сожалению, мне не на кого больше рассчитывать...

Лысый Крокодил открыл было рот и потом закрыл его. Снова открыл... И тут вдруг закашляли и заперхали десятилетиями — со времен окончания последней войны — молчавшие мегафоны принудительного вещания сразу на всех ста восьми этажах башни. И по всему городу — тоже...

— Внимание, — закаркал над городом жестяной голос. — Внимание! Штаб ПВО округа передает экстренное оповещение... Слушайте все! Слушайте все!

— Что за идиотизм?! — хрипло спросил у подбежавшего Даррена Мак-Аллистер так, словно тот был повинен в происходящем.

— Взимание! — гнул свое металлический голос. — Аэрокосмическое нападение! Повторяю, происходит аэрокосмическое нападение на город. Внимание! Это не учебная тревога! Всем летательным аппаратам — немедленное приземление. Повторяю. Всем летательным аппаратам — убраться из воздушного пространства! Аэрокосмический налет! Всем передатчикам, кроме системы ПВО — уйти из эфира... Повторяю...

— Гос-с-споди! — заорал Даррен. — Г-геликоптер... Он с-свернул... В-все рушится!

— Всем гражданам, — крыло дальше принудительное вещание, — покинуть надземные помещения. Всем занять места в укрытиях в соответствии с мобилизационным планом девятьсот шесть — тринадцать...

Толпа на улицах застыла. Вряд ли хотя бы каждый десятый из простых смертных, застигнутых жестяным гласом, имел представление о существовании в недрах Министерства обороны мобилизационного плана девятьсот шесть — тринадцать...

— Вперед, на крышу! — распорядился профессор Мак-Аллистер и вытянул на свет божий здоровенный пистолет. Даррен машинально также ощетинился «узи».

— Убежище, по-моему, находится где-то внизу... — робко предположил доцент Бирман.

— На крышу, я сказал, старый дурень! — железным голосом приказал профессор и пребольно ткнул продолжавшего расслабленно сидеть на ступеньках доцента стволом под микитки.

Тот живо поторопился исполнить приказ.

— Что вы сказали? — совершенно искренне поинтересовался поспешавший за ним Даррен, не расслышавший бормотания Сэма.

— Азохенвей! — с удовольствием повторил тот: — Я говорю: Азохенвей!

* * *

Теперь уже все шло поперек намеченных планов. Вместо того чтобы выйти на крышу, скрывая оружие под одеждой, вся троица на крышу выбежала, причем профессор и его ассистент потрясали стволами. Почти одновременно с ними на уровень крыши, нагло игнорируя металлический голос, поднялись и зависли три геликоптера с эмблемами разных каналов ТВ.

— Это твоя работа? — тихо спросил Уолт Энни. Та ответила только недоуменным взглядом, говорящим, что уж кто-кто, но уж никак не Уолт Новиков мог бы сомневаться в ее профессионализме.

Не по плану повел себя и Шишел. Вместо того чтобы драматически появиться на сцене из укрытия, он благополучно встретил профессора у самого выхода с аварийной лестницы и крепко прижал дуло своего кольта к затылку генерал-академика.

— Здравствуй, — сказал он Сэму так, словно никого другого и не собирался увидеть в этом месте и при этих обстоятельствах.

— Здравствуй, — ответил тот с каким-то горьким удивлением и, не обращая ни на что никакого внимания, словно лунатик, сделал пару шагов к решетке ограждения и сел на шершавый цемент, опершись спиной о железные прутья.

— Что это значит, черт побери? — осведомился Мак-Аллистер, поднимая, однако, обе руки вверх. Пистолет он, правда, не бросил.

— Это значит, — пояснил Шишел, — что ты и твоя шестерка, — он кивнул на точно так же растопырившего воздетые руки Даррена, — будете стоять сейчас тихо-тихо, а я увезу вашего подопечного далеко-далеко... Бросьте, пожалуйста...

И тут Даррен испустил вдруг нечеловеческий, птичий какой-то вопль...

— У него — тоже!... — заорал он. — У него тоже не настоящий!...

При этом он, не опуская воздетых рук, пытался всеми остальными частями тела указать на что-то такое, что находилось на уровне его пупа.

Все устремили свои взоры на эту непонятную сущность, и узрели только болтающийся на шее ассистента прибор величиной со средних размеров видеокамеру. На приборе ярко светились несколько шкал индикаторов.

— К-камень! — продолжат призывно голосить Даррен. — Камень у него дает т-только общую составляющую... Н-никакого специфического сигнала! Это — подделка!

— Это — подделка?! — свирепо загудел Шишел, выставляя вперед растопыренную ладонь. — Это?!

И он дернул Перстень, совершенно забыв о том, чем до сих пор кончались для него такие попытки.

И Кольцо послушно соскочило с его пальца. Все остолбенели.

И тогда в наступившей звенящей тишине стал слышен ни на что не похожий кудахчущий звук.

Шишел ошалело повернулся к его источнику.

И вдруг он понял — а вместе с ним поняли и все собравшиеся здесь, на этой дурацкой крыше, что это доцент Самуэль Бирман смеется. Неудержимым, мелким, словно ранний осенний дождик, смехом. Кажется, только сам Бирман не замечал этого до тех пор, пока по его пожелтевшей и горестно сморщенной щеке не поползла, цепляясь за колючки щетины (начавшей брать свое после вчерашнего бритья), прозрачная и наивная слеза. Слезу доцент утер.

— Чему вы смеетесь, дьявол вас побери? — остолбенело спросил Лысый Крокодил. — Что вы видите смешного в этой идиотской ситуации?

Сэм несколько раз беззвучно глотнул воздух и, только вернув себе таким образом способность говорить, начал сбивчиво и сумбурно втолковывать сошедшимся вокруг бестолочам, в чем именно состоит соль приключившегося с ними гносеологического анекдота.

— Постарайтесь понять... Это крах... Это крах всего того, на что я потратил половину жизни... Мы... я... Мы просто не в той Вселенной оказались...

— У мужика крыша поехала со страху, — решительно умозаключила Нэнси. — Вы с профессором на пару его допекли, Шишел. Он теперь до могилы лыка вязать не будет, бедненький. Обезвредили вы его, как говорится, вот Перстенек-то вас и отпустил... Дело, мол, свое вы сделали, теперь — гуляйте...

— Пусть девочка помолчит хоть немного, — попросил Сэм. — Я постараюсь вам все это сейчас объяснить на пальцах, но, право же, это так смешно, словно еврейский анекдот, честное слово... И так же грустно...

— Бога ради, давайте по существу, док, — взмолился Гарик. — Нас сейчас бить придут, а вы, ей-богу... дурака валяете..

— Слушайте сюда, — наконец взяв себя в руки, начал Сэм. — Вы все более или менее в курсе того, что я хотел получить... Я хотел знать, как устроена пустота... Этим многие занимались... Еще в двадцатом веке — на самой Земле... Но тогда не было выработано нужного математического аппарата. А потом исследования развивались в других направлениях... Общество, так сказать, утратило интерес к этой проблеме. Стали больше средств тратить на теорию подпространственных перемещений, скачков... Потом еще биологи перетянули на себя интерес — когда началась эра Колонизации. Только такие вот чудаки, вроде Самуэля Бирмана, — док сопроводил эти слова жестом, словно впервые представлялся слушателям, — продолжали копаться во всем этом «пепле былых пожаров». Так, между прочим, сам великий Даймлер сказал про эти исследования: «Пепел былых пожаров...»

Так вот, продолжаю объяснять па пальцах. Квантовая теория времени разработана и заброшена была сравнительно давно. Про кванты пространства разговаривали много, но формализированную теорию разработали только для частных случаев... Мне удалось оба этих направления обобщить. Выдумать, так сказать, единую, самую элементарную частицу пространства-времени. Его квант...

— Это здорово, док! — ободрила доцента Бирмана Нэнси, по интонации Сэма догадавшаяся, что в этом месте текст, выдаваемый доцентом, стоит одобрить для общего успокоения нервов. Профессора Мак-Аллистера от столь компетентной оценки чуть не хватил удар.

— Да, это здорово, — согласился Сэм. — Но автор этой выдумки не я сам — Старые Книги помогли мне... Один только Ди Маури смог приблизительно постичь их смысл. Поистине это было, надо полагать, божественное вдохновение. И не случайно то, что никто из современников его не понял. Это суждено было только мне... Если бы не Старые Книги, я, без сомнения, пошел бы по проторенной тропинке: стал бы описывать известные на сегодняшний день элементарные частицы как возбужденные состояния этих пространственно-временных квантов и в конце концов прослыл бы еще одним старым чудаком, выдумавшим их классификацию. Ничем не хуже и не лучше, чем еще сотни две таких классификаций, покоящихся в анналах науки... Но Старые Книги подтолкнули меня на другой путь... Видите ли, они содержали одну мысль... Довольно интересную мысль... Идею...

Тут откуда-то снизу стали палить трассирующими, видимо надеясь принудить вертолеты ТВ к посадке. Те эти намеки игнорировали, а вот Сэм Бирман чуть не сбился с мысли.

— Вы говорили про какую-то идею, док, — напомнила ему Энни. — Только покороче, пожалуйста.

Сэм торопливо вернулся к своей истории:

— ...Идею того, что в самой природе этих квантов пространства-времени заложена некая нестабильность. Возможность некоей асимметрии... Асимметрии, которая проявилась бы при их переходе из одного состояния в другое, в виде дефекта массы. Или, что то же самое, в виде выделения энергии...

Мне удалось построить некоторую непротиворечивую теорию, которая (в одном частном своем аспекте) описывает пустоту как неопределенно большое множество совершенно идентичных, находящихся в неустойчивом, метастабильном состоянии, квантов... И, внося в это множество совершенно незначительные, но определенным образом направленные изменения, можно заставить эти кванты скатываться на ступеньку вниз и производить при этом некий минимум полезной работы... Именно эта идея и манила тех, кого мы называем Предтечами, и тех, кто потом в покинутом тысячелетия назад Янтарном Храме пытался достичь этой цели... Но не достиг.

И это далеко не случайно — то, что цель эта оказалась недостижимой... Никогда целью не бывает нечто, уже достигнутое...

— Боюсь, что вы не совсем ясно выражаетесь, док, — подал голос Уолт.

— Дело в том, что система уравнений, которая описывает... м-м... состояние того множества квантов пространства-времени, включала в себя некий произвольный параметр. Величину, на которую было наложено только одно ограничение; она может принимать только положительные целочисленные значения или ноль... Правда, от того, какое значение бралось за основу, очень сильно изменялся способ решения этой системы... Фактически то время и те средства, которыми располагали я и моя группа в университете, позволяли в реальные сроки разобраться только с одним вариантом решения. Значит, очень важно было выбрать правильное значение этого параметра... Не было никаких предпосылок, чтобы останавливаться на каком-то одном из великого множества целых чисел. Предтечи сделали выбор за меня. Они выбрали ноль. Я решил, что на это у них были неизвестные мне причины.