Однако с водружением флага над их местопребыванием он не очень-то спешил. К тому же среди мусора на берегу оказались куски кремня, благодаря которым легко можно было высечь искру и разжечь костер. Но Фредерик не спешил и с этим. Теперь ему ясно было, в каком примерно месте его владений они находятся. Если развести костер, их обнаружат очень скоро. А он хотел задержаться здесь еще на несколько дней и ночей.
– Мне хочется устроить выходной день, – заявил Фредерик, когда Элизабет умылась.
– Что ты сказал?
– Давай сегодня будем отдыхать.
– Отдыхать?! Но нам надо срочно установить флаг!
– Послушай, костром сегодня заниматься бесполезно, потому что еще очень сыро после дождя. Можно, конечно, поискать подходящее дерево для флагштока, но я бы хотел сегодня немного побездельничать. Давай повнимательнее обследуем побережье…
– Что еще обследовать? Тут больше ничего не найдешь!
– Ну ладно, можно просто прогуляться.
Он выглядел как-то необычно и делал странные предложения. Элизабет нахмурилась.
– Как ты себя чувствуешь?
– Изумительно! – Продолжая улыбаться, он подошел ближе и нежно взял ее за руку. – Уверен, что ты тоже бодра и настроена оптимистично.
От близости к нему у нее перехватило дыхание. Бетти заглянула ему в глаза и спросила:
– Ты что-то от меня скрываешь?
Фредерик сжал ее руку и перестал улыбаться.
– Какая ты проницательная! Хочешь – расскажу…
Но Элизабет уже поняла, что с ним происходит. Видимо, Фредерик проснулся с теми же эротическими фантазиями, какие были и у нее. Еще бы, ведь она и он тут одни и все время рядом. Д потом еще эти поцелуи и совместное купание. Нет ничего удивительного, что у них, у обоих, рассудок слегка помутился. Целый день ничего не делать, а только прогуливаться? И к чему это приведет? Когда они были заняты работой, им некогда было думать друг о друге…
Элизабет высвободила руку и пошла к хранилищу фруктов и орехов. Взяв апельсин, она снова взглянула на Фредерика.
– Мне все-таки кажется, что мы должны найти дерево для флагштока.
– Займемся этим завтра. Обещаю тебе. Я чувствую, – тут он развел руки в стороны, словно хотел обнять все побережье, – себя свободным! Я уверен, что нас очень скоро найдут, Элизабет. И потому хочу провести весь день с тобой, до того как все это кончится. Давай радоваться жизни. Забудем сегодня обо всем на свете, кроме радости.
Говорил ли ей когда-либо другой мужчина такие слова? Предлагал ли забыть все, кроме радости?
Сердце ее затрепетало и покатилось куда-то вниз. Элизабет была влюблена во Фредерика, и это чувство становилось с каждым часом все сильнее. Она смеялась, когда смеялся он, грустила вместе с ним…
Мужчина подошел и взял из ее рук апельсин.
– Давай поедим на завтрак сливы, – произнес он тихо. – Теплые и сладкие, прямо с дерева.
– Но они… мокрые, – прошептала Элизабет. Она не могла больше сопротивляться.
– Дождь кончился.
Она понимала, чего он хочет, и знала, что жаждет того же сама. Дело тут было вовсе не в сливах.
– О, Фредерик, – проговорила она почти печально.
Он смотрел на нее с минуту, а потом взял за руку.
– Ты пойдешь со мной?
Она послушно согласилась.
– Пойду.
– Чудесно.
И это его слово не прозвучало легкомысленно. Бетти показалось, что он сердечно рад ее решению.
Они вышли на берег, держась за руки. И вдруг, обменявшись взглядами, засмеялись и побежали, словно школьники, прогуливающие занятия. С гиканьем и криками они мчались, оставляя следы босых ног на песке.
Наконец Элизабет остановилась.
– Надо все же следить за небом, – вспомнила она.
– Разумеется.
С берега они свернули к сливовым деревьям и позавтракали сочными, сладкими плодами. Потом играли в салочки, бегали и резвились. Они дурачились, им было весело, и временное ощущение полной свободы помогало забыть все тревоги.
Элизабет чувствовала, что Фредерик как-то изменился, хотя внешне он выглядел точно так же как и прежде. Правда, черная борода придавала ему несколько таинственный вид, и он казался более солидным, что ли, более совершенным.
Они сели на берегу, Фредерик откинулся, опершись на локти, Элизабет играла песком, пересыпая его из одной кучки в другую.
– У тебя что, появился проблеск памяти? – спросила она.
Он взглянул на нее.
– Проблеск? Нет… – ответил он, и это была правда. То, что пришло к нему утром, являлось вовсе не проблеском, а целым озарением! – Элизабет, ты такая красивая. Ты знаешь об этом?
Она покраснела.
– Да ладно тебе! Неухоженная, обгоревшая, бесцветная! – возразила она, представив себе свое лицо без косметики.
– Нет, ты вовсе не бесцветная: у тебя золотистый загар.
– Неужели? – Она прикоснулась к своим щекам. – Обычно я избегаю солнца и никогда специально не загораю.
– А я… – Фредерик прикусил язык.
Но Элизабет догадалась, что он о чем-то вспомнил.
– Продолжай. Тебе что-нибудь припомнилось?
– Да… Например, то, что за несколько часов могу стать почти бронзовым. Посмотри на мои руки.
Однако она внимательно изучала его лицо.
– И это все? Ты вспомнил только, что к тебе быстро пристает загар?
Необходимость притворяться тяготила Фредерика. Он не относился к тем, кто предпочитает ложь правде, но иногда в бизнесе приходилось и ему лгать. Прибегал он ко лжи и тогда, когда нужно было избавиться от слишком навязчивых женщин.
Но обманывать Элизабет ему было трудно. Когда он решил скрыть истинную ситуацию, то совсем упустил из виду, что не сможет смотреть ей прямо в глаза, если захочет сказать неправду.
Фредерик поднялся.
– Пойдем пройдемся.
– Хорошо. – Элизабет оперлась на его руку и встала. Он, похоже, начинает осознавать свое прошлое, думала она, пока они поднимались на ближайший холм. То, что память к нему воз вращается, хорошо для него. Для меня же это как ледяной душ.
Может быть, сегодняшний день станет для нас последним на этом безлюдном побережье? Но почему она так уж уверена, что вместе с памятью к нему вернутся его прежние отталкивающие черты характера? – задавалась она вопросами.
Фредерик догадывался, о чем думала Элизабет. У нее был проницательный ум, и по нескольким словам, сорвавшимся с его языка, она могла определить, что именно с ним происходило.
Они вышли на поросшее травой плато. Под ярким солнцем волосы Элизабет засияли, как золото, и вся она была такая нежная, грациозная, что Фредерик почувствовал непреодолимое желание прижать ее к себе. Он обнял девушку за талию, и она, запрокинув голову, заглянула ему в глаза.
– Фредерик…
– Не говори “нет”.
– Я и не говорю.
Он стал смелее, изменился, хотя память к нему еще полностью не вернулась. Молодой человек, с которым она провела здесь эти дни, был милым, добрым, но несмелым. А теперь его точно подменили. Сегодня он наверняка не спросит разрешения поцеловать ее, не пообещает уважать ее желания, сегодня он сам уже не сможет справиться с самим собой.
Именно этот смелый, волевой Фредерик разрушил ее последние попытки к сопротивлению. Прежде она была хозяйкой их взаимоотношений, теперь пришел его черед.
Глаза мужчины потемнели, наполненные глубоким чувством.
– Наши отношения не кончатся, когда нас найдут, – сказал он и, не дожидаясь ответа, поцеловал ее.
И тут Элизабет забыла обо всем, закрыла глаза и обняла его за шею. Губы ее приоткрылись, дыхание стало прерывистым, и она почувствовала в себе такую смелость, о которой раньше и не подозревала.
Руки Фредерика скользили вдоль ее тела. Она же в это время пыталась расстегнуть пуговицы его рубашки. Дрожь сотрясала их, и, целуя друг друга, они опустились на колени в высокой траве.
Вскоре Элизабет была обнажена, Фредерик – тоже. Все мысли покинули их, остались одни желания.
Она лежала на спине под лучами солнца, обдуваемая теплым ветерком. Ее возлюбленный заглянул ей в глаза.
– Если бы ты знала, как много для меня значишь! – И он начал страстно целовать ее шею, плечи, грудь, нежно касался губами маленьких сосков.
Ей казалось, что по ясному небу высыпали звезды… И вся она обратилась в одно желание, которое он понял. Их тела соединились.
Они жадно целовались, кружась в сумасшедшем вихре сжигавшего их огня.
Он смотрел в темные омуты ее зрачков, лицо его пылало, и кожа стала влажной. А она восхищалась этим особым, почти неземным выражением его глаз. И сама витала в какой-то иной, высшей сфере. Каждое движение его тела приближало ее к тому мгновению, которое не поддается воле разума.
И вот этот миг наступил: она застонала, и слезы брызнули из ее глаз. Через мгновение Фредерик тоже хрипло вскрикнул, приникая головой к ее груди…
Успокоенные, они некоторое время лежали неподвижно. Ураган чувств стих.
Потом было безмятежное спокойствие и умиротворение. Ничего подобного Элизабет еще никогда не переживала.
Но вот чувство реальности стало возвращаться к ней. Она осознала, что лежит на траве под открытым небом и ощущает на себе тяжесть Фредерика.
Ее вдруг поразило то, что с ними произошло. Она вела себя так, словно знала наперед все, что будет. Хотя на самом деле такого с ней еще никогда не случалось.
Фредерик поднял голову, и взгляды их встретились.
– Если бы я стал признаваться тебе в любви, ты бы, наверное, убежала? – тихо спросил он.
– Не смогла бы, не хватило бы сил…
Он нежно поцеловал ее в губы и снова приподнял голову.
– Это же любовь… Понимаешь, с чем мы с тобой столкнулись?
– Может быть… Возможно, – прошептала она.
– Тогда скажи: “Фредерик, я тебя люблю!”
Элизабет облизнула пересохшие губы.
– Но ведь мы так мало друг друга знаем…
– Я думаю, что любовь так и приходит, без предупреждения.
– Ты так считаешь? А я не уверена. – Она нежно провела пальцами по лицу Фредерика, тронула губы. Его борода была шелковистой на ощупь. – Нам, наверное, не нужно говорить об этом, пока мы не вернемся к нашей прежней жизни.
– Пожалуйста, не умничай! – Он слегка встряхнул ее за плечи. – Люби меня и не думай ни о чем. Люби, и все.
Она вздохнула.
– Это не так просто. Если бы ты…
– Если бы я что? – прищурился Фредерик.
– Твоя память…
– Я буду любить тебя и без памяти, и с памятью, – горячо возразил он, опасаясь, что она снова начнет его сравнивать с тем Фредериком Джоэлом, которого встретила в замке. – Поверь, Элизабет, мои чувства к тебе не исчезнут, когда нас найдут.
– Ты сегодня какой-то другой. Более уверенный в себе, более смелый, – заметила она, глядя в его серьезные глаза.
– Может быть.
– Нет, послушай, ты удивительным образом преобразился. Прошлой ночью в озере ты сразу же меня отпустил, лишь только я стала возражать. А сегодня, я думаю, мои доводы были бы бесполезны.
– Нет, это не так. Я всегда буду уважать твои желания. – Он улыбнулся уголком рта. – Стану действовать только с помощью убеждения. Меня невероятно тянет к тебе, и никогда ничего подобного я еще не испытывал… – Он прокашлялся, чтобы замять свою оплошность, и добавил: – Я в этом уверен. Инстинкт сильнее памяти.
– Это все теория, – тихо произнесла Элизабет и, притянув к себе его лицо, поцеловала. – Нам надо многое распутать, – добавила она шепотом. – Ты мне очень дорог, только не торопи меня, пожалуйста, дай немного времени. Мы ведь провели вместе всего-навсего четыре дня. – Бетти улыбнулась. – А теперь пошли искупаемся.
Глаза его засветились.
– Прекрасная идея! Пожалуй, это самое лучшее, что мы можем сейчас сделать. – Он лукаво усмехнулся. – Но я уверен, что в ближайшие часы мне в голову тоже придет немало великолепных решений.
10
Они не стали одеваться, а просто обвязали рубашки вокруг талии, остальные же вещи понесли в руках. Обмениваясь улыбками и взглядами, оба шли, не торопясь, к океану и вели себя так, будто на свете никого больше нет.
Потом, оставив одежду на берегу, погрузились до подбородка в воду и принялись плескаться. И при этом еще целовались, смеялись над чайками и дурачились, словно не знали никаких забот, У Элизабет никогда не было так легко на сердце, как сейчас. Она испытывала ощущение полной свободы. Теперь и ей оно было понятно.
– Я так счастлив! – воскликнул Фредерик, широко улыбаясь. – По-настоящему счастлив.
Сердце Бетти екнуло: он думает, что его теперешнее состояние не изменится, когда кончится амнезия… У нее не было медицинских знаний, и она могла лишь догадываться о том, как повлияет на него возврат к прежней жизни.
По пути в лагерь они подошли к озеру. Лучи солнца пробивались сквозь листву, освещая водную гладь и темные скалы. Элизабет посмотрела на небо. Если спасатели снова прилетят, заметят ли они палатку на берегу океана? Стоило ли им обоим опять уходить с открытого места?
Но тут она взглянула на Фредерика и поняла: он бесконечно дорог ей. Неужели это чувство вызвано только уединением? Нет, не может быть. То, что произошло, останется с ней навсегда.
Я пыталась избежать близости с ним, и все же это случилось. И пусть я знаю его уже значительно лучше, но и не так хорошо, как хотелось бы. Женщина не может полюбить мужчину, не понимая его натуры. И это ужасно, что тот Фредерик, которому я отдала сердце, всего лишь призрак, существо без прошлого и, значит, без будущего, подумалось ей.
Осознание правды вызвало у нее горькую улыбку. Но если настоящее время, продолжала рассуждать она, это – все, что у нас есть, надо взять от него самое прекрасное.
Такие мысли были совершенно ей несвойственны. Элизабет всегда отличалась благоразумием и сдержанностью. И поэтому теперь сама поражалась силе своих чувств.
Фредерик бросил вещи на траву, а потом отобрал одежду у Элизабет и положил на прибрежный камень. Она протянула руку и погладила его грудь, поросшую черными завитками. Потом взглянула ему в лицо.
– Тебе хотелось знать, какой ты? – сказала она. – Не тревожься. Ты самый красивый муж чина, какого я когда-либо встречала.
Противоречивое чувство охватило Фредерика. Он прекрасно знал, как выглядит. Скрывать от Элизабет, что память к нему вернулась, было малодушием. Но что в этом такого уж страшного? – подумалось ему.
Еще утром он хотел все ей рассказать, но боялся, что это повлияет на их отношения, и не знал, как лучше поступить.
– А ты – самая красивая женщина, которую я когда-либо… – Вовремя остановившись, Фредерик прижал ее к себе и поцеловал в губы. Его сердце сильно билось. Элизабет умна и догадлива и, наверное, поняла, о чем он хотел сказать. Надеяться можно было лишь на то, что она отнесет эти слова к порыву страсти. – Я люблю тебя!
Бетти ощутила, как нежность заполняет все ее существо. И в то же время отчаяние и безнадежность тлели где-то в душе, словно под спудом. Сможет ли она после всего, что произошло, вернуться к обыденности? Или же всю оставшуюся жизнь будет питаться только воспоминаниями об этих днях?
– Пойдем искупаемся? – спросил он тихо.
И Элизабет послушно кивнула. Беззаботное настроение сменили мрачные мысли и тревога. Они сбросили рубашки, повязанные на талии, и, взявшись за руки, вошли в воду. Фредерик тут же обнял Элизабет, а она закрыла глаза и склонила голову ему на грудь. Было слышно, как сильно бьется его сердце. Она страстно желала, чтобы он взял ее. И знала, что так будет до тех пор, пока их не вернут в суровую реальность.
На мгновение Элизабет показалось, что ей вовсе не хочется, чтобы их спасали. Она удивилась этому и, открыв глаза и запрокинув голову, взглянула на Фредерика. По выражению его лица Бетти поняла, что их мысли совпадают.
– Вертолет может прилететь в любой момент, – прошептала она.
– Мои чувства к тебе не зависят от внешних причин или каких бы то ни было ситуаций, – ответил он.
Фредерик был так уверен в себе, что это даже растрогало Элизабет, и на ее глаза навернулись слезы.
– Мое отношение к тебе тоже не изменится. И меня это пугает.
– Успокойся, – убеждал он. – Не бойся ничего. Мы созданы друг для друга.
Бетти попыталась улыбнуться, думая, что он не в состоянии понять ее опасения.
– Я не верю в предопределение.
– А я верю и знаю, что и в будущем мы не расстанемся. И хочу, чтобы ты согласилась со мной.
Сколько можно напоминать себе, что он не отвечает за свои слова из-за амнезии? Я устала постоянно объяснять ему реальное положение вещей. Если бы неделю назад мне сказали, что я в обнаженном виде буду купаться с малознакомым мужчиной, я бы сочла говорящего просто сумасшедшим! – подумала Элизабет. А может быть, безумие имеет право на существование? Или озерная вода содержит приворотное зелье? Или же Фредерик околдовал меня, пока я спала? Может быть, может быть… Но какое все это сейчас имеет значение? Спасатели могут прилететь и через несколько недель, когда снова вспомнят об этом забытом Богом побережье. Что-то случилось с нею. Благоразумие, растерянность и отчаяние исчезли. Она обнимала Фредерика…
Он сказал, что любит ее. Можно ли ему верить? А почему – нет? Неужели нужно сомневаться во всем? У них имелась пища, вода, укрытие от ненастной погоды. И они принадлежали друг другу. Разве это не самое главное? Она никогда еще не испытывала такого влечения к мужчине. Любовь Фредерика была для нее, точно полет к звездам…
Ни одна женщина не могла бы устоять перед таким обаятельным мужчиной. У него было прекрасное тело – стройное и сильное. Крепкие плечи, длинные ноги, узкие бедра и мускулистая грудь. Ее пробирала дрожь от прикосновений его губ и рук.
– Тебе холодно?
– Нет, напротив…
– Мне тоже тепло и становится все теплее, – признался Фредерик.
– Я это заметила, – произнесла Элизабет с улыбкой.
Он плеснул воду ей на грудь и наблюдал, как затвердели ее соски.
– Ты – прекрасна! – произнес он.
Она тоже брызнула на его плечи и грудь, а затем погладила их. Но вот его руки опустились вниз, лаская ее тело под водой. Выражение мучительного наслаждения появилось на лице Элизабет. Все, что он делал, волновало ее и было неожиданным.
До сегодняшнего дня Фредерик не был таким требовательным и властным. Теперь все изменилось. Она принадлежала ему. Он знал, чего хочет, и смело добивался этого. Молодой женщине казалось, что ее возлюбленный меняется на глазах, представляя в данный момент собой нечто среднее между тем, каким он являлся в замке, и каким стал здесь, на побережье.
Сердце ее билось учащенно, нескончаемые ласки заставляли постанывать.
– Все это не случайно, – шептал Фредерик. – Ты – моя навсегда…
Элизабет, повинуясь его рукам, испытывала невероятное наслаждение. Оно заполнило ее всю, и ничего на свете больше не существовало. Единственное, что удалось ей, так это закрыть глаза, чтобы он не видел в них бесстыдное отражение бушующей в ней страсти.
Велев ей обнять его за шею, он подхватил ее под коленями и приподнял. И она, лишившись опоры, повисла на нем и почувствовала, как Фредерик проник в самую глубь ее существа.
– Открой глаза, – попросил он. – Посмотри на меня, Элизабет.
Она снова повиновалась, послушно двигаясь в воде, благодаря, его усилиям.
– Фредерик… О, Фредерик!
– Я люблю тебя! – Его взгляд выражал страсть. – Не отворачивайся, смотри на меня.
– Нет. Я… не могу.
– Можешь. Не отводи взгляда, и ты поймешь, что я чувствую.
– Ты хочешь… слишком многого.
– Нет, я хочу всего лишь тебя.
– И ты своего добился…
Потом слова потеряли всякий смысл. Время остановилось. Ни то ни другое уже не имело значения на этом прекрасном отрезке суши. Их любовь была необыкновенна, и с каждым движением они понимали друг друга все глубже и яснее. Никогда прежде Элизабет не ощущала ничего подобного: сила их чувств была сравнима разве что с мощнейшим водопадом или землетрясением.
Они отдыхали на берегу. И Элизабет думала: что бы ни случилось потом, он будет помнить эти дни, проведенные с ней на безлюдном побережье.
– Да, я твоя, Фредерик! Я не могу противиться твоим желаниям, да и своим тоже, – с улыбкой призналась она.
Ее возлюбленный поднял голову и огляделся.
– Это место создано для счастья, правда?
Вздохнув, Бетти улыбнулась. Сейчас он был ей близок, как никогда прежде.
– Но все ведь может измениться, как ты думаешь?
– Ты отвечаешь вопросом на вопрос, – засмеялся он.
– Да, со мной это бывает. Прости.
Он обнял ее.
– Я люблю тебя такой, какая ты есть. Не старайся быть другой.
Никогда прежде она не испытывала такого умиротворения, и казалось, ничто не могло омрачить ощущения настоящего счастья.
– Хорошо, договорились, остаюсь такой, какая есть. – Бетти погладила его шелковистую бороду. – Ты даже не представляешь, насколько ты милый.
– А ты необыкновенно красивая, обаятельная и умная.
– Приятно слышать, но…
– У меня на этот счет сомнений нет, – сказал он, беря ее за руку, – Давай-ка оденемся…
Они встали и принялись вытираться его рубашкой и ее блузкой, часто при этом останавливаясь и целуясь. Элизабет сняла с куста голубую скатерть и обернулась ею.
– Это нечестно! – воскликнул Фредерик.
– На безлюдном побережье все дозволено! – пошутила она и пустилась наутек.
Фредерик догнал ее у самой палатки. Со смехом они повалились на песок. Ее возлюбленный был прекрасен, как античный бог, и ей захотелось теснее прижаться к нему, ощутив силу.
Поднявшись, он протянул ей руку и шутливо произнес:
– Войди в мой дом, и увидишь кое-что интересное.
– Да мне и отсюда все видно, – ответила она. Однако ухватилась за его руку и встала. Фредерик поднял завесу со стороны океана и ввел женщину и палатку.
– Если поделишься со мной куском ткани, который скрывает твои прелести, то у нас по лучится отличная постель.
– Постель? – спросила она в недоумении. – Зачем, собственно говоря, нам постель? Я-то надеялась увидеть нечто необыкновенное, вроде старинной китайской вазы с благоухающими розами…
– Вазы?! Нет, я имел в виду нечто совершенно другое, – ответил Фредерик лукаво.
Бетти опустила взгляд.
– А-а, поняла. – Она развязала свое голубое сари и разложила его на песке.
Фредерик встал на колени, расправил ткань, и они улеглись на то, что служило им теперь постелью. И лежали, обнявшись, а шум набегавших волн убаюкивал их.
– Как здорово! – пробормотал Фредерик. – Ты останешься здесь со мной на ночь?
– Конечно.
Он размышлял, прикидывая, как лучше начать с ней разговор о будущем.
Все пока было чудесно: Элизабет в его объятиях, а кругом покой и величавая красота природы. Он закрыл глаза и погладил ее руку.
– У тебя атласная кожа.
Она прикоснулась ступней к его ноге.
– А ты сильный и мужественный, да к тому же еще и красив.
– Мы тут с тобой, как в Эдеме.
Элизабет улыбнулась и спросила:
– Значит, мы Адам и Ева?
– Конечно.
– Но тут что-то не видно змея-искусителя.
– Не потребовался! Обошлись без него…
Нет, не могло все это быть изощренным притворством! Душа Бетти была переполнена счастьем и покоем. Никогда прежде ей не доводилось испытывать ничего подобного. И Фредерик наверняка чувствовал то же самое.
Она вздохнула и прижалась к нему. Единственной реальностью в мире был сейчас этот мужчина, лежавший рядом. Их внезапная близость больше не вызывала у нее стыда, и рука, лежавшая на его груди, скользнула ниже.
Фредерик глубоко вздохнул, но глаза его все еще были закрыты. Элизабет приподняла голову и прикоснулась языком к его соску. Он тут же затвердел, и молодая женщина стала с улыбкой покрывать поцелуями грудь своего любимого.
– Мне нравится, как ты это делаешь.
Не ответив, она опустилась ниже, чувствуя, как к нему возвращаются жизненные силы.
– О Боже… – глухо простонал он от наслаждения. – Мы с тобой ненасытны…
Глубоко, в темном омуте его распахнувшихся глаз пульсировала страсть. Прерывисто дыша, он притянул Элизабет к себе.
– Не представляю, что было бы со мной, если б мы не встретились? Ты – само совершенство! Я никогда раньше не испытывал ни чего подобного…
Она порывисто вскинула голову.
– К тебе вернулась память?
– Нет-нет! Может быть, возвращается, но…
Бетти изучающе смотрела на него.
– Но ты ведь что-то вспоминаешь?
– Ничего особенного. Может быть, только ощущения… – Ложь застряла у него в горле и заставила покраснеть. – Давай не будем говорить об этом сейчас…
– Хорошо, раз ты так хочешь.
Не выпуская ее из объятий, Фредерик перекатился со спины на живот, и Элизабет оказалась под ним.
Он жадно целовал ее губы, глаза, шею.
– Я восторгаюсь только тем, что чувствую с тобой. Уверен, ни одна другая женщина не даст мне такого счастья. Может быть, это подсказывает мне мое сознание, а может, и нет. Ничто для меня не имеет значения, кроме нашей любви.
В сердце Элизабет закрался страх и одновременно желание докопаться до истины. Она догадывалась, что память к нему вернулась, – сумела все-таки уловить, как он изменился в это утро. Да, конечно, ей хотелось, чтобы он избавился от амнезии, но, по ее мнению, это было бы катастрофой для их отношений. И дело не в том, что она ревновала его к прошлому. Совсем наоборот…
Фредерик понимал, что тайна его почти разгадана: Элизабет замечает малейшие перемены, происходящие в нем самом.
– Давай лучше поговорим о нашем будущем, – предложил он.
– О будущем? О-о, Фредерик!..
Он откинул волосы с ее лба.
– Мне хочется сказать тебе кое-что важное.
– Я готова выслушать все, что ты пожелаешь, но…
– Ты, мне кажется, видишь какую-то пре граду на пути развития наших отношений. Но то, что мы с тобой нашли здесь, никак не связано с прошлым, согласись? И поэтому, когда мы вернемся к обычной жизни, мне хотелось бы, чтобы ты… вышла за меня замуж.
– Замуж… – эхом повторила она, и в ее широко открытых глазах задрожали слезы.
– Не отвечай сразу. Обдумай сначала. – И он, прокляв себя за поспешность, с которой сделал ей предложение, ласково приложил палец к ее губам.
Элизабет ненавидела себя за слезы, но, к сожалению, не смогла удержать их.
– Ты не можешь строить планы и давать обещания. Разве это тебе непонятно?
Еще совсем недавно у Фредерика и мыслей не было жениться. Как все стремительно изменилось в его душе! Единственное, что ему оставалось теперь, так это самоуверенно заявить:
– Я могу делать все, что захочу. А ты?
– Да, конечно, я тоже.
Фредерик взглянул на Элизабет, понимая, что настаивать на своем ему сейчас не следует. Надо было прежде сознаться и сказать всю правду. Но коли он не решился раньше, то это необходимо сделать сейчас, сию минуту! Он больше не хочет лгать ей. Ему вдруг показалось страшной несправедливостью то, что она считает его не способным отвечать за свои слова и поступки.
Я не вернусь к прежнему образу жизни, что бы ни случилось! – решил он. Мне удалось удивительным образом переродиться здесь. Наверное, это произошло потому, что я был выбит из привычной колеи, а может, на меня повлияла Элизабет.
Впрочем, какова бы ни была причина, подумалось ему, он больше не станет попусту растрачивать свою жизнь в погоне за деньгами. Почему бы ни сказать любимой женщине об этом прямо сейчас?
Фредерик разглядывал ее лицо, внимательно всматривался в прекрасные голубые глаза. Как она воспримет его признание о том, что сегодня утром к нему вернулась память?
Элизабет пошевелилась, пытаясь высвободиться.
– Фредерик, мне хочется побыть немного одной. Не возражаешь? Мне надо… подумать.
Он взял ее руку, поднес к губам и нежно поцеловал в ладошку.
– Только не забудь, что я люблю тебя, хорошо?
– Постараюсь.
– И что ты тоже любишь меня.
Бетти вздохнула. Такие слова, произнесенные не в порыве страсти, а в состоянии покоя, все же с трудом умещались в ее сознании. Да он и сам прежде всего должен осознать, как нехорошо поступил с ней. Разве можно обсуждать их будущее сейчас? Более того, говорить о женитьбе!
Она поднялась и направилась к выходу из палатки.
– Вот, возьми это, – сказан Фредерик, протягивая ей голубую скатерть.
– Спасибо. – Элизабет завязала ткань узлом на груди. – Пойду пройдусь.
– Возвращайся дотемна.
– Хорошо, не беспокойся.
Он наблюдал за ней, пока она не исчезла из поля зрения, а потом встал и поднял свою рубашку, валявшуюся на песке.
Элизабет спустилась к берегу океана и шла, не оглядываясь.
У него же все ликовало внутри.
Она любит меня! – думал он. Я уверен, что любит, даже если сама Бетти станет это отрицать. Да-да, лучше было бы сначала сказать ей, что мне удалось наконец освободиться от пут неведения, тогда и я смог бы надеяться на ответное признание. Надо же быть таким дураком!
Он еще долго размышлял, перебирая возможные варианты своих дальнейших действий, и внезапно пришел к заключению, что Элизабет, вернувшись к нормальной жизни, вполне может найти себе другого, более достойного жениха. Значит, надо оставаться здесь с ней как можно дольше. Но он, увы, оказался не слишком хорошим актером. К тому же притворяться перед женщиной, которую любишь, отвратительно до крайности.
11
Элизабет ушла недалеко. Обогнула береговую излучину и села на песок, уставившись на воду. Впервые за все эти дни ей захотелось съесть настоящий обед. Неважно, какое будет меню, главное – чтобы это не были фрукты.
Конечно, мы не голодаем, подумала она. Тут на деревьях и кустах множество плодов, и нам никогда не съесть их все. Жаль только, что у нас нет огня и невозможно поймать рыбу, которой кишит океан. А ведь от такого, как у них, питания можно и заболеть… Через сколько же месяцев или даже лет нас найдут? И что будет, если я забеременею?
