Кодекс жизнетворца

      - Потому что такой человек, как вы, может воздействовать на общественное мнение, - сказал Прайс. - Вы рычаг ГКК в машине по формированию политики. - Замбендорф покачал головой и взглянул на Мейси.
      Мейси взглянул на него. Казалось, он вдруг потерял уверенность.
      - Поэтому наше общество и выносит такое количество сумасшедших культов и нелепых религий, - сказал он.
      - Почему? - спросил Замбендорф.
      - Политик может заработать множество голосов, если скажет что-нибудь лестное о гуру, который так промыл мозги своим последователям, что они сделают все, что он прикажет, - сказал Мейси. - Или, если он умен, то по крайней мере не скажет ничего такого, что рассердило бы их. Поэтому ребята, которые руководят культами, выходят сухими из воды после убийств, и никто их не беспокоит. А на самом деле они просто продают голоса и сформированное общественное мнение за политические преимущества и защиту. - Он проницательно взглянул на Замбендорфа, как бы показывая, что все это можно было бы не говорить, и затем прошел к концу койки, чтобы налить себе кофе.
      Вернон Прайс завершил то, что говорил Мейси.
      - Для многих очень влиятельных людей политические и экономические последствия эксплуатации Титана были ясны задолго до того, как экспедиция покинула Землю... - Он широко развел руки. - А мы все знаем, что такие люди умеют делать весьма привлекательные предложения, если это соответствует их интересам.
      - Вы думаете, я заранее знал, какова цель экспедиции? - спросил Замбендорф.
      - Вы, несомненно, знали о Титане раньше большинства из нас, - ответил Мейси. Он смотрел на пол через край чашки. - Что вам предложили? Неограниченную поддержку прессы? Полное подавление всех конкурентов, что сделало бы вас сверхзвездой столетия? - В голосе его слышалось скорее разочарование, чем презрение. - Или было наоборот: угрозы... все против вас, если вы откажетесь? Но все это было давно, и перспектива тогда была гораздо уже. Мы тогда не знали того, что знаем сейчас. Я прошу вас только увидеть всю картину сразу и все ее последствия.
      Замбендорф поднес руку к лицу и долго молча смотрел в пол. Наконец устало вздохнул и посмотрел сквозь пальцы.
      - Послушайте, - сказал он. - У меня такое чувство, что я напрасно трачу силы, но я знал не больше вас, куда направляется корабль, пока мы находились на орбите вокруг Земли. А узнал об этом своими собственными методами. Соглашаясь отправиться в экспедицию, я был уверен, что она летит на Марс. Я, конечно, согласился на обычную известность и материалы в прессе, но в переговорах с ГКК речь шла только о Марсе - ни о чем серьезном. Я ничего не знал о чужаках и о том, о чем вы говорите. - Он встал и направился к Мейси за кофе.
      Мейси вопросительно взглянул на Прайса, пока Замбендорф наполнял чашку. Прайс только беспомощно пожал плечами.
      - Странно, - сказал Мейси Замбендорфу. Помолчал и с любопытством склонил голову набок. - У меня такое чувство, что вы говорите правду. Либо вы самый изощренный лжец, каких я только встречал - а я их встречал немало, - либо во всем этом что-то подозрительное. Я хотел бы вам поверить.
      Замбендорф испытал такое чувство, словно его рассматривают под микроскопом.
      - А почему же не верите? - громко и раздраженно спросил он. - Какая у меня причина лгать? Если хотите знать, мне недавно предложили именно такую сделку, и я ее отверг. Это вас удовлетворяет?
      - Отвергли, - повторил Мейси, не в состоянии отказаться от насмешливого тона.
      Замбендорф снова повернулся.
      - Отверг. - Он произнес это медленно и отчетливо и потянул себя за бороду в нескольких дюймах от лица Мейси.
      - Вероятно, это лучшее предложение за всю вашу жизнь. Ничего лучше вы никогда не получите, - саркастически протянул сзади Прайс. - Все готово, и вас будут поддерживать самые нужные люди... и вы отказались. А почему вы так поступили?
      - Мои причины - это мои причины, - сказал Замбендорф. - И не ваше это дело.
      - Когда вы помогаете людям превратить целую расу во второсортные существа в своих интересах - причем, они будут утверждать, что сделали это ради меня и от моего имени, - это и мое дело, - возразил Мейси.
      Замбендорф покраснел.
      - Ради Бога, я ничего не сделал, чтобы помочь им! - закричал он. - Я отказался от их предложения. Сколько раз мне это повторять? Что с вами двумя?
      - Почему вы отказались? - снова спросил Мейси.
      - Что это такое? Я отказываюсь подвергаться перекрестному допросу!
      - Ба!... Именно так я и думал! - фыркнул Мейси.
      - Он захвачен с уликами, - сказал Прайс. - Он с ними по самое горло.
      - А вам не приходило в голову, что забота о благополучии братских разумных существ - не ваша монополия? - разозлился Замбендорф. - Если хотите знать, отказался я потому, что мне не все равно, что будет с талоидами... как и вам, может, даже больше. Можете вы это понять? Что-нибудь способно проникать в ваши толстые черепа? - Он вызывающе посмотрел на Мейси, потом на Прайса. И когда заговорил снова, голос его дрожал от сдерживаемого чувства. - Я, вероятно, знаю их лучше, чем любой другой участник экспедиции. Разве не я первым обменялся с ними информацией? Разве не ко мне они обращались за разъяснениями, даже после того как им несколько раз заявили, что официальными представителями на переговорах являются Жиро и другие ходячие сборники распоряжений? Не спрашивайте меня как, но я чувствую мир талоидов за словами на экранах и этими их неподвижными металлическими лицами.
      Замбендорф слегка успокоился.
      - Там целый мир, знаете... не такой, какой мы способны воспринять непосредственно, может, мы даже не сможем его постигнуть... теплый, богатый, многоцветный, если воспринимать его чувствами талоидов, как Земля для нас. Я чувствую это, когда разговариваю с ними. - Двое молча слушали, а он продолжал уже спокойнее: - Талоиды знают, что я чувствую. Поэтому они мне доверяют. Они верят, когда я говорю им о мирах за пределами их мира, о новых мирах сознания, которые существуют за облаками, закрывающими сейчас горизонты их знаний. Они верят, что я могу показать им пути, как проникнуть в эти новые миры. Это больше, чем ожидали от меня все эти глупцы на Земле. - Голос его стал презрительным. - И вы думаете, что я могу променять это на что-нибудь предложенное мне привилегированными чиновниками и дельцами? Да ведь им никогда в голову не приходила собственная мысль, они не знают, что такое вдохновение. - Замбендорф заставил себя снова взглянуть на Мейси и Пирса и покачал головой. - Нет, не учите меня смыслу слова "человечность", незначительности всяких биологических различий и прочему вздору. Потому что я сам могу вам дать хороший урок в этом.
      В каюте наступило долгое молчание. Мейси допил свой кофе, потом взглянул на Прайса и вопросительно поднял брови. Прайс выглядел неуверенно, он ничего не ответил.
      - Я... гм... вероятно, нам надо извиниться перед вами, - сказал наконец Мейси.
      Замбендорф коротко кивнул и больше к этому не возвращался. Он с любопытством взглянул на Мейси.
      - Вы все-таки не объяснили, почему решили, что я принял предложение, - сказал он.
      Мейси снова взглянул на Прайса. Прайс скорчил гримасу и пожал плечами.
      - Полагаю, он имеет право знать, - сказал он. Замбендорф непонимающе нахмурился.
      Мейси вздохнул, на секунду-две задержал дыхание, потом резко выдохнул и согласно кивнул.
      - Давайте. Верно, - сказал он. Потом повернулся к Замбендорфу. - То, что вы сейчас увидите, очевидно, не предназначено для всеобщего сведения. Не знаю, известно ли вам, что новости с Земли, прежде чем быть распространенными на "Орионе", проходят цензуру. Большая часть земных новостей относительно нашей экспедиции вообще устраняется. Но мы предвидели это еще до отлета и приготовили особый канал связи с САКО.
      Замбендорф смотрел, как Прайс открывает стенной шкаф и достает оттуда небольшой металлический ящик, в котором, в свою очередь, оказалось собрание видеокассет. Прайс отобрал одну из кассет, подошел к терминалу связи в каюте и вставил кассету, в то же самое время отключив терминал от местной связи. Очевидно, то, что содержалось на кассетах, было слишком деликатно, чтобы доверять его базам данных корабля. Замбендорф удивленно взглянул на Мейси.
      - Если вам тоже сказали, что мы направляемся на Марс, как же вам одновременно дали особую линию связи? - спросил он. - Зачем она вам тогда?
      Мейси слегка улыбнулся.
      - Я и не знал о ее существовании, пока не пришло в заранее обусловленное время сообщение. Уже после того, как мы покинули Землю. Я полагаю, не вы один узнали, зачем именно вы здесь, после подписания контракта.
      - Вы хотите сказать, что вас послали не для проведения "экстра" экспериментов на Марсе? - удивленно спросил Замбендорф.
      - Не более, чем вас, чтобы участвовать в них.
      - Понятно... так для чего вас послали?
      - Подозреваю, что мы начинаем узнавать об этом.
      Экран осветился, и на нем появилось румяное лицо, увенчанное шапкой белых, коротко подстриженных волос. Человек говорил что-то неслышно, потому что звук еще не был включен. Замбендорф пристально смотрел на него несколько мгновений, потом спросил:
      - Это ведь Конлон из САКО?
      Мейси удивленно поднял брови.
      - Вы его знаете?
      - Я знаю его лицо.
      - Откуда?
      - Мое дело - знать многое.
      Картинка на экране изменилась; теперь на ней был виден Сатурн, надпись "Экспедиция на Титан" и логограмма Сети наземного контроля; потом появился снимок "Ориона" в пространстве на фоне диска Титана. Очевидно, это была запись обычной передачи земных новостей. Прайс включил звук, и послышался женский голос, а на экране появилось изображение груд металла в районе Генуэзской базы.
      - ...сказал, что, возможно, удастся извлечь интересную информацию из остатков погибшей цивилизации, открытой на Титане, но в целом все это совершенно бесполезно. Во всяком случае стоимость экспедиции намного превосходить возможные доходы от исследований. - Появилась привлекательная рыжеволосая модно одетая женщина средних лет, она сидела за столом, глядя в камеру. - Боюсь, это разочарование для тех, кто надеялся на новую промышленную революцию, которая изменит жизнь всех нас на Земле. Но мне сказали, что все равно это величайшая свалка мусора во вселенной. Так что кто знает: может, для старьевщиков еще будут хорошие новости. Так что можете делать ставки. Но не забудьте запастись запасным баком с горючим.
      Замбендорф повернул изумленное лицо к Мейси и недоверчиво покачал головой. Мейси кивнул, попросив продолжать смотреть.
      Ведущая посмотрела вниз, быстро проглядывая очередной листок.
      - Новости о талоидах - человекоподобных ходячих обслуживающих роботах, которые захватили воображение землян. Профессор Массачусетского технологического института, изучивший сообщения с "Ориона", утверждает, что они воспринимают электронно усиленные оптические длины волн - иными словами, обычный свет, только усиленный, - а также инфракрасные волны, или тепло. Аналогичная система есть у земных гадюк и питонов, но, конечно, восприятие талоидов чувствительней. Через несколько минут мы поговорим об этом с профессором Мортоном Гласснером...
      - Многие задают себе вопрос: "Способны ли талоиды думать?" - Лицо женщины исчезло с экрана, его сменил снимок двух американских солдат в скафандрах рядом с талоидом. Снимок был сделан на Генуэзской базе, но ни следа города не было видно, только груды металлолома. Снимок создавал впечатление, что талоид только что вышел из такой груды. Один из солдат протягивал ему руку, потом убирал ее, когда талоид тянулся к нему - словно большой металлический медведь. Было видно, как второй солдат улыбается за лицевой пластиной своего шлема. Замбендорф мельком подумал, сколько часов пришлось просматривать записи, чтобы отобрать эту.
      - Ну, нельзя, конечно, отрицать, что это исключительные машины, продолжала ведущая. - Но мы и ожидали найти сложные машины, оставленные цивилизацией, достигшей уровня межзвездных полетов. Все зависит от того, что понимать под мыслью, говорит известный философ и социолог Гудмей в своей статье в свежем номере "Платона". Если вы имеете в виду способность воспринимать и обрабатывать информацию, принимать по определенным заранее заданным правилам решения на основе этой информации, то да, талоиды могут это делать. Но то же самое могут делать "умные машины" современной автомобильной фабрики, компьютерный редактор или вообще любая обучающаяся программа. По мнению доктора Гудмея, разница здесь не фундаментальная, а в степени овладения таким умением. Но если вы имеете в виду способность воображать, создавать, вдохновляться великими идеями, видеть мир сквозь чувства и эмоции и все остальное, что мы привыкли считать неотъемлемым свойством человека, то ответ, конечно, нет. Люди просто способны перенести особенности своего мышления на талоидов, как дети бывают уверены, что компьютер, который разговаривает с ними дома, на самом деле живой и умеет говорить.
      Прежде чем Замбендорф успел прийти в себя от услышанного, изображение снова изменилось, и он увидел самого себя. Они с доктором Осмондом Перейрой прошли по коридору "Ориона" и исчезли за дверью. Он не помнил, когда могла быть сделана эта запись - в любое время пути. И услышал комментарий:
      - Еще один человек, который много занимается подобными проблемами, это Карл Замбендорф; вы видите его здесь с доктором Осмондом Перейрой, главным специалистом экспедиции по паранормальным наукам. - Замбендорф подавился глотком кофе. На экране он обсуждал какой-то эксперимент и кивал Перейре, который держал переносной пюпитр с записями перед консолью с огоньками и многочисленными приборами. Голос продолжал: - После успешных экспериментов по экстрасенсорному восприятию вне помех земного окружения, проведенных в пути, знаменитый австрийский медиум и другие специалисты сейчас пытаются осуществить контакт с талоидами путем так называемого психодинамического симпатического резонанса, или, короче, чтения мыслей. И снова виден Замбендорф, окутанный проводами, с приклеенными ко лбу и вискам электродами, он сосредоточенно смотрит на стену с многочисленными приборами. Это снимок из самого начального этапа пути: тогда он демонстрировал, что может изменять показания масс-спектрометра, изменяя силой мысли напряжение магнитного поля. На самом деле Тельма просто пинала ножку столика, на котором стоял прибор, в тот момент, когда внимание всех было сосредоточено на Замбендорфе. На экране появился талоид, тоже обмотанный проводами и электродами; Замбендорф узнал первую попытку Дэйва Крукса записать образцы речи талоидов. Обе записи разделяло несколько месяцев, но телемонтаж показал их как части одной и той же процедуры.
      - Но это безумие! - воскликнул Замбендорф. - Я ничего об этом не знаю! Я никогда не пытался читать мысли талоидов.
      Комментатор продолжал:
      - Однако предварительные результаты оказались отрицательными. Замбендорф не сумел зарегистрировать никаких энергетических рисунков, которые обычно сопровождают мыслительный процесс и которые, как он утверждает, легко обнаруживаются даже у высших животных, таких, как человекообразные обезьяны, киты, а также кошки и собаки.
      - Ложь! Ложь! Ложь! - закричал Замбендорф. - Я ничего подобного не говорил. Животные разумнее этой глупой женщины!
      - Но ученые экспедиции не собираются сдаваться. По словам доктора Перейры, нужна новая техника эксперимента, специально настроенного на голоптронический мозг. Во всяком случае, как считает Замбендорф, даже если на Титане нет мыслящих существ, можно настроит человеческий мозг на воспринимающие системы талоидов и использовать их как управляемые на расстоянии машины. - Ведущая опустила листок и продолжала, с улыбкой глядя на экран: - Ну разве не здорово: послать своего талоида куда угодно и видеть мир его глазами? Может, когда-нибудь это станет обычным методом изучения поверхности Титана - и без всякой необходимости в космическом скафандре... а может, и в других местах тоже. Кто знает? Что бы ни случилось, я уверена, нас ждут еще более увлекательные открытия.
      Она снова взглянула на листок.
      - А теперь, вернувшись с Титана, перенесемся в Сидней, Австралия, где молодой человек по имени Клайв Драммонд собирается... - Прайс выключил запись.
      - Есть еще много, - сказал Мейси. - Но, думаю, суть вы поняли.
      Замбендорф сидел ошеломленный и смотрел на пустой экран.
      - Давно ли это происходит? - прошептал он.
      - Примерно три недели, - ответил Мейси. - До этого не создавалась систематическая ложная картина событий на Титане.
      - Значит, нет сомнений, что это делается сознательно?
      - Нет.
      - А как же этот Конлон в САКО и все, кто с ним работает? - спросил Замбендорф. - Если у вас прямой контакт с ним, он знает, что публике преподносят вздор. Вы должны были сказать им... Могут они что-нибудь сделать?
      - Пытаются, - сказал Мейси. Он пожал плечами. - Но вы знаете, как это.
      Замбендорф покачал головой.
      - Лехерни, Ланг - они все знали. Они делали свои предложения и знали, что искажение уже происходит. Они знали, что рано или поздно я об этом узнаю.
      - Вероятно, считали, что переманят вас на свою сторону, если предложат достаточно, - сказал Прайс. - Так они обычно и действуют.
      - Это соответствует их образу мыслей, - согласился Мейси.
      Замбендорф медленно прошелся между двумя рядами коек и повернулся, подойдя к дальней стене.
      - И что же все это означает? - спросил он. - Что за всем этим? У вас есть теории?
      - Ну, не знаю, насколько это ново, - ответил Мейси. - Но первый шаг к тому, чтобы превратить народ в колониальный, чтобы спокойно его эксплуатировать, всегда в том, чтобы принизить его представителей в глазах собственного народа и...
      Его прервал звонок личного коммуникатора Замбендорфа.
      - Простите, - сказал Замбендорф, доставая прибор из кармана и включая его. На миниатюрном экране показалось лицо Отто Абакяна, он говорил из каюты команды. - Да, Отто? - сказал Замбендорф. Такое обращение означало, что Замбендорф не один.
      - У тебя найдется минутка? - спросил Абакян.
      - Давай.
      - Гм, не знаешь ли, где Джо? Мне нужно поговорить с ним.
      - Боюсь, что нет.
      - А где он может быть?
      - Не знаю.
      - Дьявольщина. Это плохо! Если увидишь, пришли его ко мне. Ладно?
      - Если увижу.
      - Хорошо.
      Замбендорф на мгновение нахмурился. Абакяна совсем не интересовал Джо Феллбург. Весь разговор был закодирован. Имела значение интонация вопросительная или утвердительная, а также начальные буквы некоторых слов. Замбендорф в его словах прочел: "КМЛТ. СРЧН". Это означало: "Камелот. Срочно". Абакян сообщал ему, что что-то поступило из Камелота и сообщение не может ждать. Мейси и Прайс подозрительно переглядывались. Они ведь тоже фокусники.
      Замбендорф в неуверенности переводил взгляд с одного на другого. На одной ли стороне они теперь с Мейси? Мейси доверился Замбендорфу, не должен ли он ответить тем же? Инстинкт подсказывал необходимость закрепить союз, но жизненный опыт приучил его к осторожности.
      Он видел, что те же вопросы отражаются на лице Мейси. Их различия мелки по сравнению с тем, что они оба знают и разделяют. Замбендорф должен доказать, что думает так же. Он взглянул на экран у себя в руке.
      - Со мной Джерри Мейси и Вернон Прайс, - сказал он. - Произошло очень многое, но сейчас не время рассказывать. Можешь говорить открыто, Отто. В нашей команде прибавление.
      Лишь на долю секунды на лице Абакяна появилось удивленное выражение. Он привык адаптироваться к ситуации быстро и без вопросов.
      - Мы получили сообщение от Артура и Галилея, - сказал он. - Плохие новости, очень плохие.
      Мейси недоверчиво выдохнул:
      - Артур? Талоид? Но как? Откуда у вас...
      - У нас тоже есть закрытая линия связи, о которой вы не знаете, ответил Замбендорф. Он снова посмотрел на Абакяна. - Что случилось, Отто?
      - Фанатики-фундаменталисты с холмов, те самые, которые так много неприятностей причиняли солдатам Артура, - ответил Абакян.
      - Друиды. Да, так что же с ними?
      - Они уничтожили генуэзский патруль, а потом и большой отряд, посланный ему на выручку, - сказал Абакян. - Мягко выражаясь, Артур очень расстроен.
      Замбендорф удивился.
      - Ужасно, Отто, и, конечно, я сочувствую... но почему это так серьезно? Как это связано с нами?
      - Из-за того, как они это сделали, - ответил Абакян. - Они сделали это земным оружием. Кто-то снабжает Генриха и падуанцев земным оружием, а падуанцы передают его друидам, чтобы те тревожили границы Генуи. Артур говорит, что с него хватит обещаний и слов. Ему нужно что-то для самозащиты. Если мы не можем ему помочь, ему придется принять условия Жиро.
      27
      Красно-коричневый, лишенный различимых черт шар Титана стал больше и расплющился; теперь, с борта двенадцатиметрового флаера "Оса" летящего над самым аэрозольным слоем, он казался сплошной пустыней. Флаер только что выровнялся после спуска с орбиты. Замбендорф, в скафандре, но без шлема, сидел в задней каюте и молча размышлял над последними событиями; напротив него Вернон Прайс зачарованно смотрел в иллюминатор на перепоясанный радужными полосами шар Сатурна за краем Титана; Сатурн казался неподвижно подвешенным в своей системе колец, тянувшейся до самого предела видимости.
      Сержант Майкл О'Флинн совершенно невозмутимо и спокойно встретил вопрос Замбендорфа, как украсть машину для спуска на поверхность.
      - Ну, это не совсем, конечно, такая штука, которую можно увести, если ее оставили без присмотра, - заметил О'Флинн. - К тому же даже если она попадет вам в руки, вы с ней ничего не сможете сделать. Корабль для спуска нуждается в экипаже минимум из четырех человек, хорошо подготовленных, к тому же без специальной подготовки в ангаре машина не тронется.
      - Ради Бога, я не говорю о большом корабле, - ответил Замбендорф. Мне нужна среднего размера машина для перевозки личного состава. Не можете ли вы записать ее как вышедшую из строя и отослать на ремонт или что-нибудь в этом роде?
      - Но ведь они предназначены только для полетов над поверхностью. С орбиты они не спускаются.
      - Могут в крайнем случае, - настаивал Замбендорф. - С низким тяготением Титана такую машину можно использовать как спускаемый аппарат... если опустить некоторые ограничения САКО и слегка расширить пределы напряжений, допустимые Комиссией по регулированию космического транспорта...
      - Гммм... вы, похоже, знаете, о чем говорите. Я вот сижу и спрашиваю себя, а откуда вы все это знаете?
      - Неважно. Вопрос в том, сможете ли вы это сделать, Майк?
      - Может, и могу, а может, и нет... Но допустим на мгновение, что смогу. Но ведь это только железо. Вам придется еще найти себе пилота.
      - Об этом я позабочусь.
      О'Флинн удивился.
      - Да?.. И какая у него подготовка?
      - Инструктор Орбитальных бомбардировщиков военно-воздушных сил; два года специализированной подготовки в тактике ухода от слежения. Достаточно?
      - Клянусь Богом, вы шутите! Кто-то в вашей команде?
      - Да.
      - Дайте подумать... Должно быть, Джо, большой черный парень. Верно?
      - Нет.
      - Кто же тогда?
      - Об этом не беспокойтесь, - ответил Замбендорф, подмигивая. - Даже если бы я вам сказал, вы не поверите. Вы бы удивились, какие разнообразные таланты собрались в моей маленькой команде.
      Не требовалось большого воображения, чтобы понять, что поставка земного оружия воинственным падуанцам полностью дестабилизирует ситуацию вокруг Падуи и всех соседних государств, а с течением времени и в более отдаленных районах. Другие государства Титана будут искать возможности получить такое же оружие, чтобы защититься от агрессии падуанцев - Генуя уже высказала такое пожелание, все остальные будут считать себя в опасности, пока им не удастся укрепить свою оборону. Постепенно все государства талоидов будут вынуждены встать на этот курс, а кончится все их вассальной зависимостью от Земли, которая будет на собственных выгодных для нее условиях договариваться отдельно с каждым государством. Старый знакомый рисунок, который в прошлом на Земле неоднократно повторялся.
      Мейси составил сообщение, в котором кратко сформулировал все эти данные и выводы, и отправил по своему закрытому каналу связи Конлону в САКО. Восемь часов спустя пришел ответ. Конлон выступил с соответствующим заявлением перед старшими руководителями САКО, но у тех версия событий, подтвержденная официальным Вашингтоном, была совершенно другой. Конлону ответили, что падуанцы - мирный народ, склонный к западным демократическим идеалам, что по просьбе падуанских властей им оказывается ограниченная военная помощь, чтобы предотвратить вторжение генуэзцев - разбойничьего незаконного режима - и освободить религиозное меньшинство падуанцев, которое подвергается преследованиям на границах с Генуей. Решение оказать помощь является знаком доброй воли с целью установления в дальнейшем взаимовыгодных справедливых отношений. Очевидно, положение на Земле сложное, пройдет немало времени, прежде чем оно прояснится, к тому же связь с Титаном затруднена из-за задержки сигнала во времени. Замбендорф не хотел ждать.
      - От них ничего разумного не дождешься, - сказал он Мейси. Оставайтесь на линии и следите за развитием событий. А я спущусь на Титан к Артуру.
      - А что вы собираетесь делать, если вам удастся спуститься? - спросил Мейси.
      - Не знаю, Джерри, но не могу просто сидеть и ждать.
      Мысли Замбендорфа прервал вызов по интеркому из передней каюты. Говорила Кларисса Эйдстадт.
      - Карл, можно тебя сюда на минутку? У нас проблема.
      Прайс отвернулся от иллюминатора и с тревогой смотрел, как Замбендорф встает, осторожно обходит второй торопливо собранный "переводчик" и движется к открытой двери каюты. Кларисса оглянулась со своего капитанского места, а Отто Абакян в кресле второго пилота лихорадочно щелкал переключателями на щите со множеством шкал и циферблатов, очевидно, не очень ему знакомых.
      - Плохо, - сказал Абакян. - Не могу определить расстояние до поверхности. Данные приборов не имеют смысла.
      - Что случилось? - спросил Замбендорф.
      - Мы теряем связь, - ответила Кларисса. Необходимо было определять положение флаера по данным спутников, выведенных на транститановую орбиту вскоре после прилета "Ориона". Кларисса предупредила, что без опытного второго пилота можно потерять согласованность между данными перемещающихся по орбите спутников и снижающегося флаера. - Мы знаем, что находимся где-то поблизости от пункта посадки, но точной настройки у нас нет.
      - Не получается? - спросил Замбендорф у Абакяна.
      Тот развел руки.
      - Прости, Карл. В упражнениях на борту у меня все получалось, но тут нужна практика.
      - Ну, попробовать стоило, - сказала Кларисса.
      - Не твоя вина, Отто. У нас просто не было времени, - сказал Замбендорф и повернулся к Клариссе. - Насколько серьезно положение? Ты справишься?
      - Конечно, но не в полете. Проще всего спуститься где-нибудь, восстановить связь с поверхности, компенсировать наше перемещение. Как только мы зафиксируем свое положение в сетке, дальше сможем получать данные автоматически.
      - Сколько времени тебе понадобится?
      - Чтобы все сделать и перепроверить... допустим, час. Но нужно садиться немедленно, пока мы хотя бы приблизительно знаем свое местонахождение. Если задержимся еще немного, можем сесть где угодно на Титане, в полной темноте и без наземной поддержки. И тогда нам не найти дороги в Геную.
      - Тогда садись немедленно, - согласился Замбендорф.
      - Ладно. Возвращайся на место и пристегнись.
      Замбендорф вернулся в заднюю каюту и сел напротив Прайса.
      - Садимся.
      - Неприятности?
      - Сбита связь навигационной системы со спутниками.
      Навстречу начала подниматься красно-коричневая пустыня и постепенно из ровной гладкой поверхности превращалась в путаницу рваных вершин, бездонных каньонов, разделенных полосами непроницаемой тьмы. Появились утесы и пропасти из тумана, они проносились мимо со все большей и большей скоростью... и вдруг звезды исчезли из иллюминаторов, флаер погрузился в темноту. Замбендорф почувствовал, как его прижимает к сидению: это Кларисса выровняла машину, чтобы сбросить скорость в сгущающейся атмосфере Титана. Машина задрожала, протестуя против нагрузок, на которые не рассчитана.
      - Сенсоры крыла от девяти-двенадцати до десяти-трех, оранжевый два до шести, - послышался в открытую дверь голос Абакяна. - Температура поверхности быстро растет.
      - Переключение на пять градусов назад и на шестнадцать градусов вниз, снизиться до высоты в три тысячи и выдержать эту высоту, - приказала Кларисса. Замбендорфа бросило вперед, но ремни удержали его. Откуда-то из-под пола доносился дребезг.
      - Вперед десять, фактор высоты пять, - голос Абакяна. - Спускаемся до одиннадцати.
      - Спуск на плюс три - помягче.
      - Тормоз снижения больше не три градуса.
      - Сядем? - крикнул Замбендорф.
      - Что за вопрос! - крикнула в ответ Кларисса. - Не волнуйтесь. Если наши парни могут доставить взбивалку для яиц к Титану, я смогу опустить эту штуку на поверхность.
      Они быстро теряли высоту, флаер встал на дыбы, когда Кларисса перевела его в длинный пологий поворот, чтобы они, спускаясь, не уходили далеко от своего нынешнего места. Теперь они спустились под аэрозольный слой, и вокруг во всех направлениях темнота, и лишь изредка внизу белели полоски метана.
      - Попробуй на радаре определить профиль местности, - попросила Кларисса Абакяна. - Не хочу очень долго лететь при такой видимости вслепую. Найди что-нибудь возвышенное и плоское - что-то вроде плато. Абакян поработал у консоли сбоку от себя, негромко выругался и попробовал еще. - Поставь центральную линию уровня высоты на ноль, - сказала Кларисса, искоса взглянув на него. - Потом используй широкую базу сканирования и выбери нужный профиль по указателю на с-три.
      - Что?... А, да, ладно... Сделал. - Абакян прочел информацию, появившуюся на одном из экранов. - Мы как будто на высоте в тридцать пять тысяч метров, скорость по отношению к поверхности три ноль восемь пять километров в час, уменьшается на двадцать восемь метров в секунду за секунду. Под нами гористая местность с вершинами высотой примерно в восемь тысяч метров над средним уровнем поверхности.