Шпоры (№1) - Сила любви

— Ах, да, — Джонти изумленно посмотрела на Лайтфута. — А вы откуда знаете?

— Твой дядя Джим мне сказал, — индеец отклонился назад и взял со стола какой-то сверток.

— С днем рождения, малышка, — он улыбнулся, протянув ей пакет.

— О Джонни, — в дрожащем голосе Джонти послышались смешанные нотки радости и печали. У бабушки в этот день всегда было для нее что-нибудь особенное, хотя, к несчастью, это всегда было то, что могло бы понравиться мальчишке, а позднее — подростку. Куклы и красивые платья — все это было не для нее.

— Разверни, — настаивал Лайтфут, желая вновь увидеть ее улыбку и радостное сияние голубых глаз.

Когда развернули плотную коричневую бумагу, Джонти восторженно воскликнула:

— О Джонни, я никогда не видела ничего подобного!

Она смотрела на великолепную куртку, затем провела рукой по мягкой замше и цветным бусинкам, украшавшим рукава и низ куртки.

— Она на кроличьем меху, — Лайтфут вывернул куртку и показал Джонти. — Тебе будет в ней тепло даже в самую холодную погоду.

— Где ты нашел такую прекрасную вещь? Только для того, чтобы расшить ее бисером, нужно очень долго работать.

— Ее сшила моя двоюродная сестра Наоми. Она искусно владеет иглой.

— Да, действительно, — согласилась Джонти и встала на цыпочки, чтобы поцеловать индейского воина в бронзовую от загара щеку. — Спасибо, Джонни. Это самый прекрасный подарок из всех, которые мне когда-нибудь дарили.

Довольный индеец начал было что-то говорить, но вдруг застыл. Джонти заметила, что его внимание привлекло что-то позади нее и, обернувшись, чуть не застонала. В двери стоял Корд и смотрел на них холодным колючим взглядом. «Черт! — подумала Джонти. — Он, должно быть, заметил, как я целовала Джонни». Она густо покраснела и опустила ресницы, слишком хорошо зная, о чем он мог подумать.

— Почему ты не с остальными мужчинами, Лайтфут? — Корд почти прорычал свой вопрос.

Индеец засунул руки в карманы и опять прислонился к столу. С вызовом в темных глазах он спокойно сказал:

— Я только зашел на минуту отдать мальчишке подарок ко дню рождения.

Корд застыл, с минуту глазел на индейца, затем перевел хмурый взгляд на Джонти:

— У тебя сегодня день рождения?

Когда она кивнула, он требовательно спросил:

— Как могло случиться, что ты не сказал мне об этом?

Джонти пожала плечами:

— Я не думал, что вас это заинтересует.

Корд сжал губы:

— Но ты сказал постороннему. Что заставило тебя думать, что его это волнует?

— Послушай, Мак Байн, — Лайтфут выпрямился и с раздражением сказал. — Ребенок ни слова не сказал мне об этом. Он просто случайно в разговоре упомянул пару дней назад, что сегодня ему исполнится восемнадцать лет. У моего народа это считается очень важным событием. Я подумал, что ему нужно было бы что-то особенное, чтобы отметить эту дату. — Лайтфут помолчал, указав на куртку. — А так как у него очень мало одежды, я решил, что куртка будет хорошим подарком.

Корд взял изящную куртку, осмотрел ее и небрежно бросил обратно на стол.

— Похожа на женскую, — презрительно усмехнулся он. — Как раз, то что нравится Джонти.

Он резко повернулся и, уходя, грубо сказал:

— Продолжай уборку. Я хочу вселиться до наступления темноты.

— Самонадеянный ублюдок, — выругался Лайтфут, держа руку на рукоятке ножа, торчавшей из-за пояса. Я бы слегка исполосовал его, если бы это не усложнило тебе жизнь.

— Не позволяй ему беспокоить себя, Джонни. Я на него больше не обращаю внимания, — сказала Джонти безразличным тоном, который не соответствовал ее дрожащей губе и часто моргающим глазам.

Индеец сделал вид, что не замечает накатившихся слез и, пожав Джонти руку, сказал:

— Это правильная мысль. Просто не замечать эту свинью, — он повернулся, собравшись уходить. — Я пришлю Джонса помочь тебе. Кажется, Мак Байн не очень возражает против его присутствия здесь.

Через несколько минут в кухню вошел Джонс. Он огляделся и кисло усмехнулся:

— Я думаю, первое, что нам нужно — это горячая вода.

Джонти по-дружески ему улыбнулась.

— Очень много воды, — согласилась она.

Джонс кивнул, затем откопал огромный железный чайник в одном из сараев позади дома, наполнил его водой и разжег костер во дворе. Девушка подметала, начав с одной их трех спален. Молча, как будто сговорившись, они не теряли даром время. Прошло два часа, и бревенчатый дом не имел никакого сходства с тем, который они сразу увидели.

Окна очистили от паутины и сажи. Матовая черная поверхность большой плиты на кухне сияла чистотой, благодаря Джонсу, старательно натершему ее золой. Длинный стол и скамьи вымыли и натерли почти до белизны, тоже самое сделали со шкафчиком и полками.

Мужчина и девушка посмотрели друг на друга, удовлетворенные своей работой.

Джонти устало стерла рукавом пот с бровей. Тени на полу говорили о том, что солнце вот-вот зайдет за горы, и на них опустится темнота. Она улыбнулась Джонсу.

— Похоже, что мы заканчиваем. Почему бы тебе не позвать остальных помочь нам разгрузить повозку.

Джонс кивнул и вышел, насвистывая что-то непонятное сквозь зубы. Немного спустя Джонти услышала, как пришли мужчины, смеясь и подшучивая друг над другом: громкий смех Корда заглушал остальных. В глазах Джонти появилась острая тоска. Разве что случайно не мог разделить это радушие с Джонти.

Когда Джонти вышла на крыльцо помочь, она сразу же заметила, что ее корова, цыплята и кобыла Красотка исчезли. Она окинула взглядом все вокруг. Где они были? Не мог же никто отвязать беспомощных животных, чтобы они сами о себе позаботились. Она схватила за руку Джонса, собиравшегося вспрыгнуть на повозку.

— Мои цыплята, корова и кобыла, ты знаешь, что с ними случилось?

— Да, — Джонс посмотрел в сторону небольшого сарая. — Корд поместил туда цыплят, как только вы прибыли. Сказал, что нам нужно будет построить для них загон при первом же удобном случае, — он улыбнулся ей. — Я завтра же начну это делать. А твоя корова и кобыла находятся в загоне вместе с остальными жеребцами.

На лице Джонти появилось огромное облегчение. Эти животные были последними живыми существами, связывающими ее с бабушкой. Она надеялась долго-долго за ними ухаживать.

Девушка собралась стащить коробку с повозки, как кто-то похлопал ее по плечу.

— Иди обратно в дом, Джонти, и покажи нам, мужчинам, где ты хочешь разместить вещи, — приказал Лайтфут. — Эти ящики слишком для тебя тяжелы.

Джонти не стала спорить. Ее руки были как будто налиты свинцом, никогда в жизни она так не уставала. Девушка ступила на крыльцо, потом остановилась, чувствуя, что кто-то просверливает ее спину взглядом. Она оглянулась через плечо и не удивилась, увидев уставившегося на нее Корда, который стоял, сжав губы. Джонти глубоко вздохнула. Должно быть, он услышал, что Джонни проявил о ней заботу.

— Меня не волнует, даже если он знает, — упрямо пробормотала она и вошла в дом. — И я останусь там, потому что если я хоть нос покажу на улицу, он найдет повод наброситься на меня, как орел на степную собаку.

Во всеобщей неразберихе вещи Мэгги Рэнд были сняты с повозки и расставлены там, куда указала ее внучка. Последней вещью, которую внесли в дом, была большая кровать на четырех колесиках. Джонти распорядилась, чтобы ее кровать поменьше поставили в комнату Корда, а большую оставили ей самой. Ему это не понравилось, но он ничего не сказал. Большую кровать собрали, на нее положили перьевой матрас, и мужчины удалились.

Джонти начала расстилать чистые простыни, нежно разглаживая их на толстом матрасе, и надевать наволочки на две пухлые подушки. Она едва заправила постель и накрыла ее пестрым лоскутным одеялом, как услышала в коридоре шаги, приближающиеся к ее комнате. Джонти застыла, так как узнала твердые шаги

— Я проигнорирую его, — пробормотала она, затаив дыхание и расправляя последнюю складку на одеяле.

Девушка сидела возле прикроватного столика и занималась тем, что переставляла лампу с места на место, перекладывала книгу, которую она начала читать до того, как Мэгги заболела, когда Корд, не собиравшийся быть проигнорированным, подчеркнуто медленно и саркастично сказал позади нее:

— Итак, Джонти, я вижу, что ты можешь прекрасно вести дом. Ты полон сюрпризов, не так ли?

Отказываясь смотреть на своего мучителя, Джонти обиженно ответила:

— Я просто расставляю вещи так, как это сделала бы бабушка.

К ее удивлению, тот ничего не ответил, и Джонти молчала, желая, чтобы он ушел. Молчание становилось все напряженнее, а Корд продолжал стоять у двери, скрестив на груди руки смотря на Джонти. Она удовлетворенно хмыкнула, услышав, как мнется Корд. Ну, теперь для разнообразия и мистер Мак Байн почувствовал себя неуютно. Джонти вздрогнула, когда он, откашлявшись, грубо сказал:

— Я заметил, что твое седло изрядно износилось, и принес тебе новое, — он поколебался секунду, потом добавил. — к твоему дню рождения, оно в коридоре.

Сердце Джонти радостно забилось, он все же заботился хоть немного о ней. Она открыла рот, чтобы поблагодарить его, как Корд заговорил снова, не дав сказать ей ни слова:

— Тебе придется проводить, по крайней мере, не менее 12 часов в день верхом, охотясь за дикими мустангами. Я не хочу, чтобы ты упал и повредил ногу из-за того, что изношенное седло порвется и ты упадешь, — после этого он ушел, бросив через плечо. — Пошевелись! Скоро будет ужин, а тебе нужно позаботиться о корове и цыплятах.

Джонти расстроенно вздохнула, слушая, как его шпоры зазвенели по коридору, а затем по улице. Седло, оказывается, не было знаком его расположения к ней.

Это было только мерой предосторожности, чтобы не потерять работника.

Запах жареного мяса заполнил ее комнату, и в желудке заурчало от голода. Она скорчила кислую гримасу. Желание принять ванну и переодеться в чистую одежду было не меньше, чем чувство голода. Пот выделялся через поры целый день, и ткань на повязке промокла насквозь. Ей очень хотелось почесать места на груди, где была потница. Джонти вздохнула, ванну придется принять после ужина, когда будет совсем темно, и она вместе с Волком пойдет к быстрой речушке, протекающей в нескольких ярдах от дома. Девушка слегка улыбнулась. С тех пор, как в ее жизни появилась собака Волк, она могла побыть одна, чувствуя себя в безопасности. Никто не смел приблизиться к ней, если пес был поблизости.

Когда Джонти вышла на крыльцо, стало почти темно, но она не спешила зажигать фонарь, который кто-то повесил возле двери. Проходя мимо группки людей, сидящих вокруг костра, Джонти заметила, что поваром сегодня был Джонс. Жир разбрызгивался во все стороны, и она была благодарна ему за то, что он не стал готовить на чистой кухне.

В небольшом сарайчике Джонти осторожно погладила большой живот коровы, пока та жадно пила воду из ведра.

— Скоро ты принесешь теленка, да, моя девочка? — нежно сказала Джонти животному. — Я надеюсь, что это будет маленькая телочка, и она будет давать нам молоко. Здесь есть кому его пить.

Потом девушка накормила и напоила цыплят и с радостным удивлением обнаружила два яйца на куче старого сена. Она осторожно подняла их и положила в ржавую жестяную банку, валявшуюся на куче хлама.

— Я заберу эти яйца, — сказал она курице, кудахтавшей возле ее ног. — Когда я наберу десяток яиц, ты можешь высиживать маленьких цыплят. Нам очень понадобятся яйца.

Джонти едва вышла от кобылы, как Джонс объявил, что еда готова и добавил:

— Я не хочу слышать никаких жалоб.

Когда Джонти подошла к огню вместе с Волком, который теперь постоянно ходил за ней, Лайтфут подвинулся и освободил ей место между собой и Редом. Она поблагодарила Джонса, когда он поднес ей металлическую тарелку, и полюбопытствовала, что же в ней было. Джонс заметил, как девушка нахмурилась и кисло объяснил, что это за черные обуглившиеся кусочки мяса.

— Это бычьи отбивные. А это, — он указал на огромный комок, напоминавший по форме одну из каменных глыб, которых было полно в окрестности. — Это бисквит.

Джонти кивнула и улыбнулась, не желая обидеть чувств человека, который относился к ней по-дружески. Лайтфут толкнул ее в бок и протянул свой нож с широким лезвием.

— Я надеюсь, что ты голодна, — шепотом сказал он. — Иначе ты никогда не проглотишь это месиво.

— Я не могу не съесть, — также шепотом ответила Джонти. — Я умираю с голоду.

— Посмотрим, — Лайтфут с любопытством наблюдал, как она занесла нож над куском мяса.

Джонти отрезала кусочек мяса, и тут же ее тарелка наполнилась красной кровью. С испугом уставившись на блюдо, она искоса посмотрела на остальных. У всех на лицах можно было видеть разную степень отвращения, за исключением Понча. Девушка опять взглянула на толстяка, когда он заговорил с ней.

— Ты когда-нибудь ел рагу из собаки, мой мальчик? — сказал он с набитым мясом ртом, лукаво взглянув на Волка, который голодными глазами пожирал ее тарелку.

Джонти побледнела от такой мысли. Лайтфут бросил на Понча жгучий взгляд. Но толстяк задал Реду тот же вопрос.

— Упаси, Боже, — выдохнул Ред. — Я никогда не был настолько пьян.

— Ну, а я бы съел тарелочку прямо сейчас, — прорычал Корд, сбрасывая свою порцию полусырого мяса собаке. — Я уверен, что оно было бы намного вкуснее этого варева, — он вытащил из кармана носовой платок, вытер им нож и засунул обратно в ножны. — Придется нанимать повара, другого выхода нет.

— Я буду готовить, — неожиданно вырвалось у Джонти. — Бывало, я помогал бабушке, когда она…

Остальные слова застряли у нее в горле, так как Корд раздраженно зарычал ей прямо в ухо:

— Нет, ты, черт тебя дери, не будешь готовить, а вместе с другими мужчинами будешь выполнять свою долю работы.

Джонти обозвала себя всяческими словами, когда Ред воскликнул:

— Черт возьми, Корд, пусть, в конце концов, он готовит, пока ты не найдешь кого-нибудь. Мы все умрем, если будем есть то, что варит Джонс. Нет ничего зазорного в том, что парень умеет готовить. Владельцы всех больших ранчо имеют повара-мужчину.

Когда все остальные одобрили это предложение, Корд неохотно поднял руки и сдался:

— Это противоречит моим взглядам, но в данный момент я не вижу другого выхода.

Мустангер окинул Джонти ледяным взглядом.

— Проследи, чтобы завтрак был готов к восходу солнца. А сейчас убери это варево Джонса. .Завтра тебе надо будет рано вставать.

Он подождал ответа от Джонти, и когда его не последовало, встал и подошел к своей дорожной сумке, лежащей под деревом.

— Между прочим, — сказал Корд, присев на корточки и открыв сумку. — Нам надо разделаться с вяленым мясом.

Закончив вынимать куски сухого мяса, он скомандовал:

— Давайте, мужики, разделаемся с этим и освободим мальчишке место, чтобы он здесь прибрал.

Джонти наблюдала, как они легкой походкой пошли к дому, а Лайтфут озабоченно оглянулся через плечо. Она услышала, как Джонс сказал:

— Может мне помочь мальчику?

Но Корд отрицательно покачал головой, и старик ушел.

В глазах Джонти заблестели слезы.

— Черт его побери, — пробормотала она. — Он прекрасно знает, какой у меня был напряженный день. Даже если бы я была молодым парнем, как он думает, ему следовало бы знать, что сегодня я выполнила работу двух взрослых мужчин.

Волк ткнулся своим влажным носом в ее ладонь и радостно завилял хвостом. Джонти обняла его за шею и беспомощно заплакала, уткнувшись в его пушистую шерсть, но это продолжалось недолго. С раннего возраста бабушка внушила ей, что она не должна плакать по пустякам, что людей будет раздражать мальчик, показывающий женскую слабость. «Кроме того, — говорила бабушка, — слезы ни в чем не помогут. От них только глаза покраснеют и будет болеть голова».

Утерев слезы тыльной стороной ладони, Джонти встала и занялась делом. Она пожевала сухого мяса, собрала все свои силы и вскоре все убрала. Ее опытные руки не делали ни одного лишнего движения. Она поспешила в дом, собрала все необходимое для купания и через несколько минут уже наслаждалась холодной, успокаивающей водой узкой речушки.

Джонти закончила купание и прополоскала одежду, которую сбросила. К этому времени уже начали выть койоты. Она постояла возле дома, наслаждаясь одиночеством, слушая завывание и стон ветра в елях.

Похоже, что будет дождь. Она взъерошила лохматую голову Волка. Взрыв смеха донесся из дома, привлекая ее внимание к слабо горящему в окне свету. Джонти вздохнула, желая присоединиться к мужчинам. Но она знала, что Корд отошлет ее назад. Через минуту вошла в дом вместе с собакой. Она расстелила на полу свою мокрую одежду, чтобы просушить ее, затем разделалась, натянула ночную рубашку и залезла в постель. Закутавшись в одеяло по плечи, Джонти услышала, как по крыше забарабанил дождь, переходящий в ливень. «Надеюсь, что крыша не течет», — прошептала она и погрузилась в глубокий сон.

Глава 7

Когда Джонти проснулась, над горами разлился бледно-розовый рассвет. Она лениво потянулась и свободно вдохнула воздух в ничем не стянутую грудь. Вчера вечером она была очень неосторожна, сняв повязку.

Наконец-то, Джонти могла спать в ночной рубашке. Она криво усмехнулась, представив, как очутилась бы в интересном положении, если бы проспала, и Корд пришел бы ее будить. У него был бы сердечный приступ, если бы он увидел ее голой, так как она любила спать. Джонти сбросила грубый льняной материал со своего тела, мечтая, чтобы ночная рубашка для мужчин была сшита из тонкого муслина со множеством оборок и кружевов. Волк, услышав, что Джонти встала, потерся носом об ее щеку, окончательно прервав ее мечты. Она оперлась на локоть и почесала его торчащие уши.

— Не глупо ли с моей стороны тратить время на такие мысли, Волк?

Собака повертела хвостом, как бы соглашаясь, и Джонти выскользнула из постели. Ее повелитель приказал приготовить завтрак к восходу солнца. Мягко ступая, она подошла к зеркалу. Вчера, затаив дыхание, Джонти смотрела, как Ред и Джонс неосторожно вешали его. Она ожидала, что они в любую минуту могли выронить наиболее ценную бабушкину вещь, которая могла разлететься на мелкие кусочки. Джонти взглянула на свое отражение и открыла рот от изумления. Как сильно выросли ее волосы! Еще один дюйм, и она будет похожа на женщину, какой и была на самом деле. Резким движением Джонти открыла ящик, выхватила лежащие там ножницы и принялась остригать копну волос. В один момент ее черные кудри были коротко острижены.

«Никогда не допускай этого снова», — предостерегла она сама себя, поспешно убирая ножницы. Часы в большой комнате пробили четыре раза. «Черт возьми, мне надо поспешить», — она начала заматывать грудь. Через минуту, подобрав свою ненавистную одежду с пола и гримасничая, Джонти стала одеваться.

— Черт, — прошептала она, застегивая пуговицы. — Я забыла принести дров вчера вечером. Теперь придется потратить, по меньшей мере, полчаса, чтобы нарубить дров для огромной кухонной плиты.

Но, когда Джонти поспешила на кухню, то первое, что ей бросилось в глаза, была большая куча дров, аккуратно сложенная в углу.

— Спасибо, Джонни, — она облегченно вздохнула, зная, что это было работой индейца. Иначе Волк поднял бы шум, если бы еще кто-нибудь вошел в дом после того, как она легла отдыхать.

Вскоре в плите горел огонь и начинал завариваться кофе. Затем Джонти умыла лицо в тазу, который поставила в раковину, и стала нарезать кусок соленой свинины, чтобы его пожарить. Закончив взбивать тесто для оладьев, Джонти позвала Волка и пошла на улицу по нужде.

— Давай немного погуляем, — сказала девушка, глубоко вдохнув в себя свежесть пробуждающегося дня. Воздух был все еще прохладным после дождя, прошедшего ночью, насыщенный запахом долин и гор.

Джонти смотрела на покрытую туманом долину, и в ее воображении возникли события, которые произошли в последние дни. Ее жизнь была перевернута с ног на голову, не оставив ей уверенности в завтрашнем дне. Корд не хотел возиться с ней, ему нужны были только ее деньги. И, как только он завладеет наследством, ему не будет никакого дела до того, что с ней случится. А дядя Джим — один лишь Бог знает, когда он сможет обустроить для нее дом.

Джонти вспомнила слова своей бабушки: «Все, что нам дает Бог — это жизнь, остальное мы делаем сами». С этими словами, звенящими в ушах, Джонти расправила плечи и сказала себе, что будет принимать каждый день таким, каким он есть, пытаясь прожить его как можно лучше. «Даже если Корд Мак Байн будет обращаться со мной так, как будто я песчинка в пыли», — добавила девушка.

В доме зажегся свет, и Джонти поспешила обратно. Скоро мужчины придут завтракать, и она торопилась. Положила жарить мясо и поставила тарелки Мэгги на длинный стол. Высокая горка теплых блинов вскоре уже стояла на плите, и было готово хрустящее поджаристое мясо. Джонти стояла в дверях кухни, отхлебывая маленькими глотками кофе из чашки, когда все, кроме Корда, вышли из дома. Она отступила, давая дорогу мужчинам, проходящим друг за другом, зевающим и почесывающимся. Они грубовато здоровались, а потом один за другим умывались в тазу, разбрызгивая воду на пол и в окно над раковиной. Джонти содрогнулась, увидев грязные дорожки, оставленные их сапогами. «Вы, быки, завтра будете умываться до того, как сюда зайдете, — про себя выругалась она. — Я заставлю Джонса сбить скамейку на улице и найду другое место для умывания».

Джонти немного смягчила свой гнев, когда ковбои набросились на воздушные оладьи и хрустящее мясо, сердечно нахваливая ее кулинарные способности. Все поглощалось с такой скоростью, что она боялась, что Корду ничего не останется. Но неожиданно он вошел в кухню из коридора. Джонти открыла рот. Он не был в своей комнате ночью? Как же он вошел и Волк не поднял шума? Она непроизвольно бросила обвиняющий взгляд на собаку, как будто сказав: «Ты меня подвел». Посмотрев на Корда, Джонти заметила, что его серые глаза искрились от удовольствия. О» насмешливо сказал:

— Доброе утро, Джонти. Как спалось ночью?

Она откинула голову, бросила на него свирепый взгляд и села рядом с Лайтфутом.

— Спасибо, что ты вчера вечером принес дров, Джонни, — спокойно сказала девушка, прожевывая оладьи. — Я так устал, что забыл об этом.

Лайтфут проглотил полный рот пищи и ответил:

— Я не могу принять твою благодарность, Джонти. Должно быть, это Корд.

— Но Волк бы залаял … Правда? — нерешительно спросила она.

Лайтфут покачал головой:

— Я позволил собаке вчера признать Корда.

— Ну зачем? — возмутилась Джонти срывающимся голосом, переходящим на шепот, и продолжила. — Он один из тех, от кого мне нужно защищаться.

Лайтфут опять покачал головой:

— Нет, Джонти, ты ошибаешься, — и бросил выразительный взгляд на Понча, который свирепо поглощал завтрак. — Вот кого тебе надо опасаться. Острый язык Корда может оскорбить твои чувства, он нагружает тебя работой, но он никогда не причинит тебе зла, несмотря на свои угрозы. Не обращай внимания на его грубые манеры и речь. Он — благородный человек.

— Но я не собираюсь благодарить его за дрова, — сварливо ответила Джонти, сомневаясь, что Корд мог бы когда-нибудь принести для нее дров.

— Возможно, он этого и не ждет, — сказал индеец и опять принялся за еду.

Вскоре мужчины, громко топая, стали выходить на улицу, а Корд намного отстал от них. Джонти ждала от него похвалы за вкусную еду, которую она приготовила, но, единственное, что он сказал, проходя мимо, было грубое:

— Приготовить ужин до захода солнца.

Она отвела взгляд от широкой спины, исчезающей за дверью, и уставилась на чашку с кофе.

— Дура, — пробормотала Джонти, — ты, действительно, ожидала чего-то еще?

Она вскочила на ноги и набросилась на грязные тарелки с энергией, вызванной гневом и разочарованием. Джонти вымыла, вытерла и сложила тарелки, горшки и кастрюли. Затем около часа она подметала пол и отскребала щеткой грязные пятна.

Волк заскулил от голода, и, накормив его несколькими оставшимися кусками, Джонти пошла в свою комнату и прибрала ее. Она постояла возле спальни Корда, сомневаясь, убирать его постель или нет, соблазняясь не делать этого. Потом она вспомнила, что вчера вечером он принес для нее дров, и толкнула дверь.

Понадобилось, однако, несколько минут, чтобы привести в порядок его комнату. Кроме кровати, в ней был только небольшой столик, лампа и бритвенные принадлежности, аккуратно сложенные. «Надо отдать ему должное — он любит порядок», — подумала она, глядя на его одежду, тщательно развешанную на крючках в стене. Даже грязная одежда, которую он сбросил с себя, была сложена в углу. Джонти решила, что постирает ее вместе со своей и сгребла в охапку.

Она пронесла одежду через дом и вышла на заднее крыльцо, где остановилась от неожиданности. Сразу же за дверью возвышалась небольшая гора грязного белья. Предполагалось, что это она тоже постирает? Джонти бросила одежду Корда сверху в общую кучу и прислонилась к столбу. Она бы хотела знать побольше о жизни на ранчо, о любой жизни, отличающейся от той, которая была в публичном доме. Девушка не имела ни малейшего представления о том, какой должна быть нормальная жизнь в семье. Она крепко сцепила руки. Удастся ли ей это узнать когда-нибудь? Будут ли у нее дети? Она посмотрела на свои поношенные, мешковатые брюки. Они были ужасно старомодными.

Прокричал петух, и Джонти встряхнулась. Пора было позаботиться о своей домашней живности. Пнув ногой грязную груду белья, она прошла мимо. Джонти не смогла бы постирать это сегодня, даже если бы захотела. У нее остался один кусочек мыла, да и то только для тарелок.

К своему разочарованию, Джонти не обнаружила в загоне ни одного яйца, рассыпая зерно для кур. Позвав цыплят клевать зерно, она вернулась в дом и вошла в свою спальню. Джонти подошла к коробке, стоящей в углу, села перед ней на корточки и открыла. В ней были все бабушкины безделушки, те небольшие вещицы, которые делали их единственную большую комнату такой уютной. Она вынула статуэтку и, любовно погладив ее рукой, подумала — вытащить ли ей их все сразу или вытаскивать постепенно по одной. Возможно, Корд не заметит, если они будут появляться постепенно.

Джонти встала и понесла фарфоровую статуэтку, изображавшую пастуха и ягненка, в главную большую комнату. С минуту подумав, она подошла и поставила ее на стол, на котором эта статуэтка стояла с тех пор, как Джонти себя помнила. Она раздумывала, достать ли еще маленькую лошадку, когда услыхала стук копыт: кто-то подъехал к дому. Джонти поспешила на кухню и сердито насупилась, выглянув из окна. Что делал Корд дома в такой час? Она пронаблюдала, как он спрыгнул на землю, потом резким рывком оторвал олений окорок, привязанный сзади к седлу. Девушка сделала вид, что занята у мойки, когда он тяжелыми шагами вошел в дом и швырнул мясо на стол.

— На ужин у нас будет рагу, — кратко сказал Корд и собрался уходить.

— Подожди минуту, — Джонти вышла вслед за ним на крыльцо. — Предполагается, что я это постираю? — она указала на груду грязного белья.

— Да, — Корд нахмурил брови и нетерпеливо посмотрел на нее, желая поскорее уйти.

— Но я не могу этого сделать, — Джонти засунула руки в карманы и прислонилась к стене, не совсем уверенная в том, что стирка была ее работой. — У меня нет мыла.

Корд вскочил на широкую спину скакуна.

— Отнеси это к реке и потри песком, как это делают индейские женщины, — он улыбнулся своей дьявольской улыбкой, пришпорил коня и ускакал прочь.

Джонти с ненавистью смотрела вслед Корду, пока он не скрылся в густых сосновых зарослях, начинавшихся у подножия гор.

— Потри их песком, — передразнила она его, потом повернулась и пошла на кухню нарезать на мелкие кусочки мясо для рагу.

— Остальное я пожарю, — сказала она собаке, наблюдавшей за ней голодными глазами. — И тебе достанется большая порция, — она потрепала Волка по шелковистой голове. Волк завилял хвостом, и Джонти поняла, что скорее всего, он предпочел бы съесть свою порцию мяса даже сырой. Похоже, что пес привык сам себе добывать пищу охотой. А сейчас, когда он должен быть с ней, он не мог позволить себе этого удовольствия.

Через несколько минут Джонти уже несла целую сковородку кусков кровавого мяса на крыльцо, а Волк танцевал вокруг нее, желая полакомиться.

Посмотрев, как собака набросилась на кости, девушка пошла обратно на кухню, чтобы поставить тушить рагу. Пока дом наполнялся вкусным ароматом мяса, щедро приправленного сухими травами из банки, которую Джонти прихватила из Эбилена, она решила осмотреть ближайшие окрестности. «Здесь есть много преимуществ», — подумала Джонти, увидев траву вокруг дома вместо грязи и сорняков. Перекосившаяся веранда была починена и вокруг росли цветы. Слезы навернулись у нее на глазах при мысли о цветах, вспомнив, как собирала букет на могилку бабушки. Джонти вытерла слезы. Она не должна вспоминать прошлое, надо как-то думать о том, что ждет впереди.

Побродив вокруг большого бревенчатого дома, Джонти вышла на узенькую тропинку, бегущую по лугу и пошла по ней вместе с Волком. Тропинка привела их прямо к пустой пещере, из которой вытекал ручей, струящийся по долине.

— Какое прекрасное место для хранения скоропортящихся продуктов, Волк, — воскликнула Джонти, ступая в прохладное каменное ограждение скал. — Все что здесь нужно, это прочная деревянная дверь для защиты от диких лис.

Джонти упала на колени и стала очищать от песка и гравия маленькую впадинку, где брал начало ручей. Она потеряла счет времени пока работала, расширяя это углубление, обкладывая его гладкими, плоскими камешками которых вокруг было навалом.

Когда — на Джонти упала высокая тень, она вздрогнула и подняла глаза.

— Я повсюду искал тебя, — Лайтфут хмуро посмотрел на нее. — Ты не слышала, как я тебя звал?

— Бог мой, сколько времени? — Джонти вскочила на ноги, вытирая руки о бедра.

— Время возвращаться на кухню, я думаю. Мужчины придут туда через час голодные, как волки.

Пока они шли домой, Джонти объяснила, что она делала и зачем.

— Тебе не кажется, что это хорошая идея, Джонни?

— Да, — ответил Лайтфут и коротко сухо рассмеялся. — Причем, Мак Байн не сможет к ней придраться, хотя она его раздосадует.

— Да, это, действительно, замечательно, — Джонти радостно улыбнулась, но потом лицо ее опечалилось. — Интересно, сколько он будет тянуть волынку, чтобы сделать новую дверь?