Шпоры (№1) - Сила любви

Он держал ее так, лаская сосок горячим языком. Она чувствовала, как размеренно и сильно билось ее сердце, и в упоительном восторге простонала, чуть слышно назвав его имя.

Джонти соскользнула со своего каменного насеста и уставилась в небо, с горечью припомнив, чем закончилось, к ее разочарованию, такое красивое начало.

Все закончилось так же резко, как и началось. Услыхав произнесенное ею свое имя, Корд неровно вздохнул и, как ей показалось, резко погрузился в глубокий сон. Пораженная, она встала над ним, убеждая себя в том, что невозможно, будучи в таком возбужденном состоянии, так резко заснуть.

Она еле-еле встала с постели, слабая и дрожащая от неудовлетворенного желания, и засомневалась, что Корд спал. Джонти заподозрила, что его имя, произнесенное вслух, вернуло его к реальности, и он ужаснулся, обнаружив, что так страстно желал «тощую клячу» Джонти Рэнд.

Ее душевная боль немного утихла, когда через час, положив ему на лоб ладонь, она обнаружила, что его лоб прохладный и влажный. Кризис прошел, и он крепко спал, ровно и глубоко дыша. «Может быть, — подумала она, — именно в этот момент любви вмешалась природа и послала ему этот лечебный сон».

«Вспомнит ли Корд о чем-нибудь?» — спрашивала она себя потом, лежа на постели из одеял, сооруженной рядом с его кроватью. Когда она, в конце концов, заснула, то так и не решила — хотела она, чтобы он вспомнил об этом или нет.

«И я все еще не знаю», — сокрушилась Джонти, заставив Красотку поднять голову и посмотреть на нее. Большую часть времени она склонна была думать, что Корд не знал о том, что он притянул ее к себе и с жадностью целовал в губы. Он по-прежнему обращался с ней так же холодно, рявкал и приказывал ей, и всегда был недоволен тем, что она делала. Казалось, что всякий раз, как только она открыла рот, ее слова злили его по той или иной причине. Независимо от того, как спокойно мог начаться разговор, он всегда заканчивался тем, что Корд выходил из себя.

На второй день его выздоровления она принесла ему порцию рагу. Он улыбнулся и сказал, что умирает с голода. Вдохновленная его дружелюбностью, она присела на краешек кровати и наблюдала, как он поглощал мясо и овощи. Джонти вспомнила, как его губы ласкали ей грудь, и ею овладело желание.

Наполовину разделавшись с рагу, Корд взглянул на нее и сказал:

— Мне сказали, что ты спасла мне жизнь, что жеребец затоптал бы меня насмерть, если бы ты его не пристрелила.

Покраснев от удовольствия, она, не подумав, ответила:

— Благодаря дяде Джиму, я опытный стрелок.

Корд тут же помрачнел и разъярился. Он с такой силой отпихнул от себя тарелку с недоеденным рагу, что соус выплеснулся ей на руки. Она вскочила, ошеломленно уставившись на него.

— Все у тебя связано с дядей Джимом, правда? Дядя Джим говорит, дядя Джим делает, дядя Джим не делает! Я до чертиков устал слышать имя этого бандита.

Она повернулась и побежала к двери, чуть не столкнувшись с входящей Тиной.

Глаза Джонти потемнели от обиды. Сейчас, когда Корд почти поправился, Тина, конечно же снова появилась в его жизни, она ложилась к нему в постель, даже залезала под одеяло. Почти всякий раз, когда Джонти входила к нему в комнату, они буквально прилипали друг к другу, не замечая ничего вокруг, когда они долго и страстно целовались. И, если Джонти случайно не заставала их в объятиях друг у друга, то лишь потому, что входила в комнату до того, как Корд начинал обнимать Тину.

— Но все же, именно я пока что забочусь о нем, — рассерженно пробормотала Джонти. — Он никогда не попросил Тину даже стакан воды ему подать.

Глаза Джонти блеснули решимостью. Все это обслуживание подходит к концу. Теперь он большую часть времени был на ногах и скоро должен был выздороветь полностью. У нее не было больше причин задерживаться здесь, и она поговорит с Джонни после ужина. Может быть, они смогут уехать сегодня вечером.

Приняв решение, Джонти почувствовала умиротворенность в душе. Она слышала крик совы и вой волка и, подобрав поводья, поскакала вниз по утоптанной тропе к ранчо.

— Где тебя черти носили? — бесцеремонно и требовательно спросил Корд, сидевший, прислонившись к столбу, на крыльце, когда Джонти подъехала к дому и спрыгнула с лошади.

Она изумленно взглянула на него, пораженная необычными интонациями в его голосе. Это прозвучало так, будто за гневом скрывалась радость.

— Я ездила прогуляться, — кратко ответила она. — Я устала от заточения в доме.

Джонти еле сдержалась, чтобы не добавить: «И до чертиков устала за тобой присматривать».

Корд открыл рот, как бы пытаясь к чему-нибудь прицепиться, но внезапно закрыл его. Джонти прошла бы мимо него в дом, но он опять заговорил.

— Пока тебя не было, приезжал какой-то незнакомец.

— Ну и что? — спросила Джонти, так как больше он ничего не добавил. — Это вовсе не странно, что кто-то остановился здесь пообедать.

— Я прекрасно об этом знаю, тощая кляча, но этот человек знает владельца этого места. И, что более важно, владелец собирается его продать.

— Это должно осчастливить тебя. Это же как раз то, чего ты хотел.

— Да. Единственная трудность в том, что этот человек, Баркер, живет в Эбилене. Туда довольно далеко добираться, насколько тебе известно, и я уверен, что надо будет договариваться о цене. На это уйдет две-три недели.

Джонти безразлично посмотрела на него.

— Ну и что? Какое это имеет ко мне отношение?

— Черт тебя подери! — раздраженно рявкнул Корд. — Ты будешь владеть половиной всего этого! Пока меня не будет, я хочу, чтобы ты за всем присматривала.

Джонти испуганно посмотрела на него.

— Я буду владеть половиной? Я?

Корд сошел со ступенек.

— Да, ты будешь владеть половиной. Большая часть денег, которые я заплачу — это деньги Мэгги и насколько тебе известно, я обещал о тебе позаботиться.

«Позаботиться обо мне!» Джонти вспомнила, как он до сих пор о ней заботился, и ей показалось все это смехотворным и нелепым. Она могла бы обойтись и без его опеки. Ее громкий смех прозвучал издевательски.

— Ты можешь владеть всем, — небрежно бросила она. — Я не хочу никакой части этого проклятого ранчо. Мне это не приносит удовлетворения, — солгала она. — С тех пор, как я нахожусь на ранчо, мне оно ничего не принесло, а только измотало окончательно.

На мгновение на лице Корда появилось раскаяние. В те дни, когда он думал, что она — мужчина, он с ней жестоко обращался, намериваясь сделать ее более сильной. Он делал это не из-за подлости. И, черт побери, Корд стал вести себя совсем по-другому, когда узнал, что она вовсе не хилый мальчишка. Он освободил ее от той работы, от какой только мог, имея в виду, что рабочие на ранчо по-прежнему считали ее мужчиной.

Корд нахмурился. Она была неблагодарной маленькой негодницей, которая ничего не оценила. Ей следовало бы знать, как тяжело ему было вести себя благородно по отношению к ней, сдерживать себя, чтобы не тронуть ее, притворяться, будто у него роман с Тиной.

— Это довольно долгий разговор, — твердо сказал Корд. — Я полагаю, что у тебя другие планы. Ты, наверное, собираешься уехать к этому бандиту?

Голубые глаза с вызовом посмотрели на него, и, направляясь к двери, Джонти дерзко ответила:

— Тебе не стоит беспокоиться обо мне. Я для тебя ничего не значу, а ты — для меня.

Она тихо вскрикнула от боли, так как Корд схватил ее за руку и повернул на сто восемьдесят градусов, разъяренно уставившись на нее.

— Ты уже давно дала это понять, дерзкая маленькая нахалка. Но я намерен сдержать обещание, данное Мэгги, нравится тебе это или нет. Отныне и навсегда выброси этого бандита из головы.

Джонти пристально смотрела в его сверкающие гневом глаза, и неожиданно, удивившись, поняла, что в них был не просто гнев ревновал ее. Джонти была желанна. Она не нравилась ему, но против своей воли он страстно желал ее. Это было видно по его глазам всякий раз, когда он на нее смотрел, а она об этом до сих пор даже не подозревала. Ситуация стала невыносимой. Она слишком сильно любила его, чтобы позволить ему попользоваться ею, к тому же не так давно он уже пытался это сделать. Джонти вспомнила ту ночь, когда чуть не случилось все это. Она была такой беззащитной перед его любовью и знала, что так будет и в следующий раз.

Джонти открыла рот, пытаясь что-то сказать, чтобы скрыть свои мысли, но так и не смогла вымолвить ни слова. Слова застыли у нее на губах, когда она услышала звон кастрюли, упавшей на кухне, а за ним и пронзительный, душераздирающий крик домохозяйки.

Джонти стремглав бросилась на кухню, опередив Корда, и остановилась в дверях. Мария сидела на полу, схватившись за ногу и раскачиваясь из стороны в сторону. По ее щекам от боли текли слезы, а Тина стояла и беспомощно смотрела на все это. Рядом валялась кастрюля, и из нее все еще вытекал горячий жир, растекаясь по полу. Все стало ясно. Содержимое кастрюли вылилось на голую ногу Марии.

Джонти сразу приступила к делу: она присела возле пострадавшей женщины и прямо позади нее присел Корд. Он поднял покрасневшую ногу и увидел, что на ней стали быстро появляться белые блестящие волдыри. Взглянув на Джонти, он спросил, пока Мария всхлипывала, сидя на полу:

— Как ты собираешься это лечить?

Джонти промолчала, но Корд машинально понял, что она знает, как лечить эту рану. На ее лице появилось ликование. Это ли не доказывало, что теперь он смотрел на нее как на взрослую, способную нести ответственность? В таком случае Корд не станет пытаться обманывать ее.

Джонти принялась за дело.

— Прежде всего надо отнести Марию домой и уложить в постель, — она повернулась к Тине, которая стояла, заламывая руки. — Иди за своим отцом, пусть поможет Корду перенести ее.

Корд помогал Марии встать на ноги, когда прибежал встревоженный Карлос. Улучив момент, пока он поднимал вместе с боссом свою тучную жену, Карлос на своем родном языке заговорил что-то успокаивающее.

Джонти вышла вслед за ним, бросив через плечо:

— Тина, принеси мне ведро холодной воды, несколько чистых тряпок и коробку с пищевой содой.

Вскоре Мария уже лежала на кровати, а Тина, которой пришлось поторопиться, еле дыша, подошла, и мужчины отступили от кровати. Джонти схватила коробку с содой и высыпала половину содержимого в ведро с водой. Она взяла кусочек ткани и, опустив его в воду, разболтала соду. Когда жидкость стала похожей на молоко, Джонти начала осторожно обмывать красную распухшую ногу.

— От соды пройдет острая боль, — объяснила она Корду и Карл осу, склонившимся над ней. — Чувствуешь облегчение, Мария? — она улыбнулась женщине, которая немного успокоилась.

— О да, Джонти, немного лучше, — Мария улыбнулась в ответ. — Ты так осторожно все делаешь. Исцеляющие руки, как сказал бы …

Она взглянула на своего босса.

— А ты сказал бы тоже самое, Корд?

Корду стало неловко и, избегая взгляда Джонти, он сказал, что поддерживает это мнение.

Джонти сердито вздохнула, когда Корд с неохотой признал ее знания. По правде говоря, она даже этого от него не ожидала.

Джонти встала, пробормотав, что сходит за бальзамом от ожогов. Мария поймала ее за руку и задержала.

— Спасибо за доброту, Джонти. Ты — хороший парень, и я могу спокойно отдыхать, зная, что ты будешь готовить еду, пока я поправлюсь.

Джонти боролась с собой, чтобы не выдать своей тревоги. Ей даже в голову не пришло, что придется взять на себя работу по дому.

Она едва сдержалась, чтобы не выдать свое разочарование. Теперь нечего было и думать о том, чтобы уехать сегодня ночью. Хотя это и было опасно для ее нежных чувств к Корду, но она не могла, находясь в здравом уме, уехать и оставить работающих ковбоев без повара. Тина на кухне была совершенно беспомощна.

Джонти вздохнула полной грудью, не в силах больше задерживать дыхание. Она застрянет здесь еще недели на две, по крайней мере.

Джонти мельком взглянула на Корда и заметила, что он смотрит на нее с подозрением. Он что-нибудь заподозрил? Иногда ей казалось, что он может читать ее мысли. Она согласно кивнула Марии и поспешно вышла из кухни.

Целую неделю в горах было промозгло и сыро, дул пронизывающий до костей ветер, и небо было свинцовым от туч. Унылый сентябрь заканчивался, и приближался октябрь.

Джонти гнала лошадь по проезжей тропе. Небо было затянуто темными тучами, а в воздухе пахло сыростью и лесом. Со дня на день ожидали проливных дождей, и Джонти нужно было уехать до того, как это произойдет. В противном случае ей придется быть привязанной к дому, и она вынуждена будет наблюдать, как Корд и Тина обнимаются и целуются, как хихикает Тина и низким хриплым голосом смеется Корд.

Было еще что-то беспокоящее Джонти в этот унылый день. Корд полностью оправился от нападения дикого мустанга, но не подавал и намека, что хочет поехать в Эбилен. Кроме того, он почти постоянно болтался вокруг дома, перекладывая все больше и больше обязанностей на Джонса. Казалось, что всякий раз, как только Джонти оборачивалась, Корд ходил за ней по пятам, и наблюдал за работой, которую она выполняла. За последние полторы недели он не давал ей свободно и шагу ступить. Джонти плотно сжала губы. Ее еще раздражало то, что три дня назад Корд занял третью спальню под кабинет. Джонс сколотил длинный стол и небольшую скамейку, грубые и неудобные. Затем Корд поставил ее в известность, что поскольку Мэгги научила ее читать, писать и считать, то он назначает ее ответственной за книги: отмечать, сколько продано лошадей и вести главный бухгалтерский учет.

Джонти тяжело вздохнула: это больше вынуждало ее общаться с ним, так как он редко оставлял ее одну в этой комнате. Корд стоял над ней, пока она работала, а иногда наклонялся так низко, что касался щекой ее волос.

Джонти, вспоминая, закрыла глаза. Какие муки она испытывала все эти дни, чувствуя всем своим существом тепло его тела, его дыхание на своем лице, его запах, отдающий лесом, шалфеем и лошадьми. Она ловила себя на мысли, что с удовольствием вдыхает его аромат и злилась за это.

Наконец, вчера, не в силах это выносить, Джонти сказала:

— Тебе необходимо висеть надо мной? — и резко отшатнулась от него. — Очень жарко, мне нечем дышать.

Это разъярило Корда, он с ненавистью рявкнул ей в ответ что-то и тяжелой поступью удалился из комнаты, позвав Тину.

На лбу Джонти пролегла морщина — она думала. Вечерние прогулки пешком и верхом, на которые Тина и Корд привыкли отправляться вместе, стали происходить реже. Джонти интересно было узнать, почему? Днем они только обнимались и целовались, но никогда не находились в его спальне. Может быть, отец Тины положил конец вечерним прогулкам? Отцы-мексиканцы очень оберегали своих дочерей.

Ветер усилился, и Джонти вернулась к действительности. Она быстро взглянула на небо — солнце уже садилось, пора было возвращаться и готовить ужин.

Она развернула Красотку и поскакала вниз с горы, раздосадованная тем, что провела столько часов в мыслях о Корде Мак Байне. Какая напрасная трата времени!

Глава 16

Джонти втягивала носом аромат медленно готовящегося на плите жаркого и ловко расставляла на выскобленный сосновый стол тарелки и столовые принадлежности. Корд продавал лошадей на отдаленном ранчо, и Джонти отдыхала от его постоянного контроля. Она покрепче подпоясалась фланелевым полотенцем, ей осталось только добавить картошку к мясу и сделать пару сковородок бисквитов.

Джонти стояла у мойки и чистила огромную кастрюлю картошки, и как всегда со страхом и нетерпением думала о том, как будет сидеть за столом с Кордом. Какое у него сегодня будет настроение, отношение к ней? Будет он мягок или холоден? И как будет на нее смотреть?

Сердце ее радостно забилось, когда у нее за спиной раздалось покашливание. Ей не нужно было оборачиваться, она знала, что в кухню вошел Корд.

Но все же она обернулась, и пристально на него посмотрела. Против ее воли ее взгляд блуждал от рубашки, расстегнутой на широкой груди, по закатанным чуть ниже локтя рукавам, потом скользнул мимо кожаного пояса и задержался на плотно облегавших брюках.

Подумав о том, как, должно быть, Корд воспринимает ее взгляд, она покраснела, и заставила себя посмотреть ему в лицо. Их глаза встретились, и Корд шагнул к ней, но вдруг высокий пищащий голос Тины нарушил интимный момент.

— Корд, — надув губки, капризно сказала Тина, хватая его за руку. — Я ждала тебя внизу возле конюшни.

По лицу Корда скользнула легкая тень раздражения. Ровным холодным голосом он ответил:

— Не помню, чтобы я говорил тебе, что буду там.

— Тебе и не надо было говорить мне, — Тина предпочла не заметить недовольно насупленных бровей. — Ты почти всегда там бываешь в это время.

Корд не ответил на ее слова, а лишь повернулся и вышел из комнаты, звеня шпорами. Тина побежала за ним, и Джонти вернулась к картошке, удрученно скривив губы. Почему она не подумала о конюшне? Это было прекрасное место для встреч мужчины и женщины … там было море сена, на котором можно поваляться.

На улице тоскливо завывал ветер и проникал в дом сквозь плохо заделанные в стенах щели. Джонти подтянула стул поближе к огню. Она уныло смотрела в огонь, наблюдая, как голубоватые языки пламени слизывают обгоревшие поленья. Сегодня Корд не показался за ужином, так как у них была очередная ссора, самая сильная за последнее время.

Джонти вздохнула. А началось все так прекрасно, когда они сели завтракать. Корд был в веселом настроении, без умолку болтал с Тиной и время от времени перебрасывался словечком с Джонти.

Он закончил трапезу парой чашечек кофе и затем вышел, направляясь к загону. Джонти попросила недовольную Тину убрать со стола, пока сама собирала объедки для Волка и выносила их на крыльцо.

Джонти почесывала лохматую голову собаки, когда подъехал Ред и остановился у крыльца. Они обменялись любезностями и молодой ковбой, натянув поводья, уехал. Она напоследок похлопала собаку и собралась встать.

Не успела Джонти выпрямиться, как ее руку поймали цепкие пальцы. Она ошеломленно обернулась, желая знать, что на этот раз вывело из себя Корда.

Вскоре она это выяснила, так как Корд пренебрежительно бросил:

— Итак, Ред один из тех, кто привлекает тебя. И из-за него ты ходишь играть в покер в летний домик! Я думал, что ты выбрала кого-то из новичков, чтобы погасить огонь, который я разжег в тебе.

Джонти задохнулась от несправедливости его обвинения. Неужели она не могла проводить время днем со своим другом без его опеки? Ну, с нее уже достаточно. А так как было бесполезно пытаться убедить его в том, что он неправ, то Джонти решила слегка его поддразнить.

Холодно улыбнувшись, она сказала:

— Почему бы и нет? Ты ведь слишком занят Тиной, чтобы заботиться об огне внутри меня, а Ред очень симпатичный и мужественный. И ему, к тому же, можно доверять. Он никогда не выдаст моей тайны.

Пока Корд глазел на нее, грозно сжав губы, она, не моргнув глазом, подчеркнуто выделяя слова, произнесла:

— Действительно, он не захочет, чтобы другие узнали … и составили ему конкуренцию.

Корд продолжал ошарашенно на нее смотреть, а Джонти выдернула руку и оставила его стоять, повернувшись и снова войдя на кухню, бормоча про себя:

— Подумай над этим, мистер Мак Байн.

Джонти нервничала. Не было другого выхода, ей нужно было уезжать. Ноги Марии почти зажили, а «мисс» Тина как-нибудь справится несколько дней.

— Мне надо идти спать, — вздохнула она. — Но я не скоро засну, сколько у меня в голове мыслей. Может, почитаю немного.

Собака, растянувшись возле огня, согласно повиляла хвостом.

Через пять минут Джонти переоделась в ночную сорочку и взяла тоненький томик стихов из своей небольшой библиотеки. Она поудобней устроилась в постели, подложив под голову две подушки.

Стихи захватила Джонти, и она перелистывала страницу за страницей, забыв о времени. Но притягательность Роберта Бернса стала меркнуть, у нее начали слипаться глаза, она поглубже залезла под одеяло и погрузилась в сладкий сон.

Джонти не слышала, как тихо открылась входная дверь, не слышала дыхания высокого человека, остановившегося в дверях ее спальни. Она не слышала, как человек мягкими кошачьими шагами подкрался к кровати и присел на корточки. Она не чувствовала, как тонкие пальцы перебирали ее черные кудри, и как шелк ее волос ласкал его ладонь.

Солнце давно зашло, и койоты начали дерзко и протяжно выть. Корд ехал верхом, не замечая появившейся над горами луны. В его мозгу пульсировал вопрос, требующий ответа.

Что ему было делать с Джонти? Больше не могло так продолжаться. Это сводило его с ума — быть возле нее, желать ее постоянно, не спать ночами, зная, что она находится за тонкой стенкой. Он знал, что когда-нибудь потеряет самообладание и не сдержит обещания, данного Мэгги Рэнд.

Корд сидел в уединении, его всепоглощающая любовь к Джонти мучила его изнутри, и он пришел к единственному решению, которое могло успокоить его сердце и облегчить душу. Ему надо жениться на Джонти, не обращая внимания на разницу в возрасте.

Но Джонти его ненавидела. И не без основания. У Корда комок подступил к горлу. Он вспомнил, какого дурака свалял несколько часов назад. Глубоко в душе он знал, что у нее был всего лишь дружеский разговор с Редом. Ред ничего не испытывал к этому, как он думал, зеленому мальчишке, кроме обычной симпатии.

«Ты набросился на нее потому, что приходишь в ярость от ревности, когда к ней приближается кто-нибудь из мужчин», — подсказал ему внутренний голос.

«Да, — прошептал Корд. — Но как исправить положение»?

«Прежде всего нужно начать обращаться с ней, как с женщиной, даже немного поухаживать. И, ради Бога, прекрати заигрывать с другой сеньоритой. Заставить Джонти ревновать — это не выход, чтобы исправить положение. Может быть, она думает о тебе, как о быке-производителе, охаживающем каждую встречную женщину».

Корд согласно кивая головой, дернул поводья и направился назад с горы. «Я забросил работу, — думал он, — закрутившись в водовороте чувств, в котором никогда раньше не был. Слишком много грубых слов я сказал и натворил дел, и нужно стереть все это из памяти Джонти».

Его подавленное настроение сменилось, как только он увидел свет, мерцающий в окнах дома. В конце концов, может быть, Джонти не так уж его и ненавидит. Она оставила свет включенным для него.

Воспрянув духом, Корд расседлал жеребца, отвел его в загон и медленно пошел к дому. Он толкнул дверь в кухню и расстроился. Свет был зажжен в спальне Джонти, а не для него.

Корд решил не отчаиваться. По крайней мере, она не спала. Может быть, он мог бы сказать ей несколько слов, начать добиваться ее доверия, ее любви. Когда-то у него все это было.

Дверь комнаты была открыта, и Корд, опустив поднятую руку, не стал стучать. Его глаза засветились, когда он увидел тонкое очерченное безмятежное лицо. Не в состоянии трезво мыслить, он подошел к кровати и присел на корточки возле нее. Корд очень долго смотрел, потом дотронулся рукой до мягких, спутанных кудряшек.

Джонти проснулась, почувствовав, как ее шею нежно поглаживают чьи-то пальцы. Она спросонья поморгала глазами и, наконец, остановила взгляд на мужчине, сидящем возле ее кровати.

— Корд? — озадаченно прошептала она.

— Он самый. — Корд улыбнулся, не убрав пальцев с шеи.

— Ты не был на ужине. Ты голоден?

— Я умираю с голода, — прошептал он в ответ слабым голосом.

Джонти оперлась на локти.

— Я принесу тебе кое-что, — начала она, потом, смутившись, замолчала.

Взгляд Корда остановился на ее груди, ясно вырисовывавшейся сквозь тонкую ткань ночной рубашки. Он продолжал ее внимательно рассматривать горящим взглядом, который, казалось, прожигал ее насквозь, и она почувствовала, как сжимаются соски. Корд перевел понимающий взгляд на ее лицо, и Джонти поняла, что он знал об их возбужденном состоянии.

Ее щеки залились от смущения румянцем, и она потянулась за одеялом, которое съехало до пояса. Корд покачал головой и остановил ее руки.

— Не прячься от меня, Джонти, — тихо сказал он. — Я уже видел тебя всю, помнишь?

Румянец на щеках Джонти побагровел, потому что она, конечно же, помнила. Джонти беспомощно взглянула на него, а он, склонившись над ней, взял в руки ее лицо. Она затаила дыхание, видя, как он смотрит на нее глазами, полными желания.

— Ах, Джонти, — прошептал Корд. — Ты сводишь меня с ума.

Губы Джонти протестующе задрожали, когда он приблизил свое лицо к ней. Она знала его намерения и не позволит себя использовать.

Но протест так и умер в ней, когда рот Корда захватил ее губы. Ее твердое намерение сопротивляться тоже быстро погибло, когда он лег рядом и обнял ее. Джонти чувствовала, как бешено колотилось сердце в его груди. Он настойчиво раздвинул ее губы. Каждой клеточкой она чувствовала, как его язык раздразнивает ее. Джонти обняла его за плечи и прижалась к нему. Она не стала возражать, когда его рука скользнула под ночную рубашку и нежно погладила ей грудь. И когда он начал нежно целовать ее мягкие бугорки, она застонала и прижала его голову к податливому телу.

Корд обхватил губами твердый сосок и, почувствовав, как в ней поднимаются острыми спазмами волны ответного желания, довольно улыбнулся и устроился удобнее. Медленно и нежно он ласкал возбужденную грудь, думая о том, что в душе Джонти может его ненавидеть, но только не ее тело. Если нужно, то он завоюет ее через страсть. Он сделает ее настолько зависимой от своих любовных ласк, что она с радостью выйдет за него замуж.

Корд поднимал сорочку все выше к ее шее и отказывался слушать внутренний голос, который ему шептал: «Страсти недостаточно. Ты должен заслужить ее любовь, иначе твоя женитьба будет пустым делом».

Джонти с готовностью помогла Корду стянуть через голову сорочку и с нетерпением ждала, когда он сбросит свою одежду. Он стоял перед ней, прекрасный в своей наготе, как бы приглашая ее взглянуть на свое тело.

Она медленно скользила взглядом по его широкой груди и плечам, любуясь белыми локонами на груди, затем бросила быстрый взгляд ниже пояса. Слегка дрожа от желания и смущаясь, Джонти опустила глаза на волосяной треугольник, наблюдая, как у Корда нарастает желание.

Корд шагнул ближе к постели и, оперевшись коленями о матрас, хрипло прошептал:

— Дотронься до него, Джонти. Возьми его.

Джонти дрожащими пальцами робко дотронулась и погладила трепещущий член, затем обхватила его рукой.

Корд зачарованно смотрел, как ее тонкие пальцы двигались по члену. Его никогда ничто так не возбуждало. Тихо простонав, он прижал ее пальцы, и она почувствовала его твердость. Корд лег рядом с ней.

Погладив ладонью ее голову и убрав со лба кудряшки, он прошептал:

— Я тебя так безумно хочу, Джонти, но ты такая нежная и стройная, что я боюсь причинить тебе боль.

Джонти подняла руку и с любовью коснулась его щеки.

— Ты не причинишь мне боли, — она доверчиво улыбнулась и притянула его к себе.

В глазах Корда еще было сомнение, когда он осторожно развел ей ноги и расположился между ними. И несмотря на то, что он очень тонко и бережно разрушил тонкий барьер, защищавший тот драгоценный дар, к которому он так страстно стремился, крик Джонти зазвенел бы по всему дому, если бы он не поймал его ртом.

Корд замер и спросил:

— Мне остановиться, милая?

Джонти отрицательно покачала головой и еще крепче прижала его к себе, как бы подгоняя. На этот раз он не уйдет к Тине для облегчения.

Ненавидя себя за боль, которую он причинил любимой женщине, и неспособный остановиться, Корд продолжал медленно входить в нее. Джонти прикусила губы, чтобы не закричать, пока это орудие пытки продвигалось все глубже и глубже.

Она внушала себе, что хотела бы вынести любую боль, чтобы доставить удовольствие человеку, которого она любила всем своим существом, как вдруг боль ушла. Джонти ощутила сладострастное наслаждение.

Вначале она начала медленно двигаться в ответ. Корд, почувствовав, что ее бедра движутся ему навстречу, немного расслабился и начал медленные ритмичные движения. Страсть, постепенно нараставшая у Джонти внутри, стала почти такой же своеобразно-болезненной, как и при разрыве тонкой плевы.

Утонув в блаженном экстазе и услышав, как Корд произнес ее имя, Джонти почувствовала поток его удовлетворенного желания, согревающий и успокаивающий.

Она восхищенно улыбалась, совсем обессиленная. Вспотевшая голова Корда лежала у нее на плече, и он тихо дышал ей в ухо. Она даже никогда не представляла, что заниматься любовью будет так прекрасно. Интересно, так же хорошо было бы с другим мужчиной, или только Корд может приносить ей такое безумное наслаждение. Джонти улыбнулась. У нее не было желания проверить это на практике.

Она нежно погладила Корда по плечу, когда он тихо сказал:

— Я так давно хотел заняться с тобой любовью.

Когда Джонти ничего не ответила, а лишь продолжала поглаживать его ладошкой, он оперся на локоть и вопросительно посмотрел ей в глаза, пытаясь прочесть в них ответ.

— А тебе никогда этого не хотелось? По крайней мере, ты думала об этом?

Джонти хотела ответить, что надеялась на его любовь, но так как он не упоминал этого важного слова, она ничего не сказала. Вместо ответа она поддразнила:

— Да, раз или два мне приходило в голову, что нужно этим заниматься.

— Раз или два, а? — проворчал Корд, прижавшись к ней бедрами так, чтобы она почувствовала его член, который все еще соединял их тела.

Джонти подхватила его заигрывание, повела бедрами и подтолкнула его голову к груди. Приблизив сосок к его губам, она прошептала:

— Может быть, если ты постараешься, то сможешь заставить меня подумать об этом в третий раз.

Корд засмеялся гортанным голосом, а пока он целовал ее грудь, Джонти ощущала напряжение его члена. Корд скользнул руками к ее пояснице и приподнял ее на несколько дюймов от постели, она оперлась на локти и смотрела, как он ласкал ее членом. Глаза Корда потемнели, когда он заметил, что она наблюдает за их совокуплением. Наклонив голову и посмотрев на пространство между их телами, он замедлил движения и почти полностью вышел из нее, прежде чем опять в нее войти.