Колтрейны - Орхидеи в лунном свете

Джейми улыбнулась и поздравила себя: Kорд говорил как раз о том, на что она надеялась. Нужно только отъехать подальше. И оттуда уж Корд не посмеет отправить ее одну.

Владельцы пятнадцати фургонов, посовещавшись, решили остаться на окраине города. Остальные фургоны двинулись вперед, занимая уже указанное положение в цепочке. Джейми устроилась позади Ханны, которая с воодушевлением правила четверкой быков, запряженных попарно.

– Ты уверена, что сможешь с ними управиться? – спросила Джейми. – Они такие огромные.

– Ничего не поделаешь, мне пришлось на это согласиться. Дело в том, что с капитаном Вингейтом ушли его погонщики и почти все охранники, кроме двоих. Теперь им придется проводить в седле целый день, охраняя наш обоз. Я думаю, справлюсь, мне уже приходилось иметь дело с этими чудовищами. Видишь, они меня слушаются. – Ханна улыбнулась, весьма довольная собой.

– Оглянись-ка, – Руфь показала назад, где двое всадников громко ссорились у фургона с проститутками. – Похоже, что оставшиеся горе-воины что-то не поделили.

Дело чуть не дошло до драки, но вовремя появился Корд. Стащив мужчин с коней, он расшвырял их в стороны и крикнул, сжимая кулаки:

– Вы посмели на тропе вступить в драку! Больше я этого не потерплю. Еще раз увижу – вышвырну из обоза, ясно?!

Мужчины, ворча, поднялись.

– Ты, Флетчер, – Корд ткнул пальцем в одного из них, – бери поводья – будешь править этим фургоном, пока я не дам другого распоряжения. А ты, Хендерсон, садись на коня и гони вперед скотину. Все!

Он собирался уйти, но из толпы сбежавшихся зрителей выступила вперед краснощекая коренастая женщина. Она загородила ему дорогу и разразилась бранью.

– Ничего такого не было бы, если бы мы избавились от этих проклятых распутниц! Пока они здесь, дьявол будет делать свое дело, разжигая похоть в наших мужчинах. Они сами – дьявол! Порядочные люди не должны находиться в обществе гулящих девок.

Корд взглянул в разъяренное лицо миссис Вильмы Тернэйдж и воочию увидел, во что его угораздило ввязаться.

Ему обещали заплатить за то, что он наберет женщин и проституток. А потом с опытным проводником переправит их в Сан-Франциско. Только и всего. Разумеется, он охотно помогал бы проводнику и делал бы все, что полагается. Но теперь он попал в такую переделку, что мало не покажется. Кто же мог ожидать, что оставшийся в городе единственный проводник, капитан Вингейт, наотрез откажется сопровождать этот обоз. Теперь ему, Корду Остину, самому предстоит целых шесть месяцев как-то управляться с доброй сотней людей. И Бог знает какие непредвиденные обстоятельства его еще ждут. Однако сейчас еще не время ставить тех, кто зарвался, на место. Сначала нужно было тронуться в путь.

– Я уверен, миссис Тернэйдж, – заставил он себя быть вежливым, – что Господь полагается на таких добрых женщин, как вы, которым ничего не стоит удержать своих мужей от искушения. А теперь едем, – крикнул он, с удовлетворением отметив, что Вильма не нашлась что ответить. Первая удача!

В фургоне Джейми все дружно рассмеялись, когда одна из девиц высунулась из-за полога, чтобы уж наповал уложить миссис Тернэйдж.

– Не беспокойтесь, леди, мы видели вашего мужа. Сам сатана не заставит меня лечь с ним в постель.

С пунцовым лицом Вильма растворилась в толпе.

Все ждали сигнала к отправлению. Корд объехал колонну с обеих сторон. Он хотел убедиться, что все готовы. Большинство путешественников собирались идти пешком после того, как выедут из города. По обеим сторонам дороги стояли родственники и друзья отъезжающих. Кто-то размахивал флагами, кто-то разноцветными косынками. Все вместе напоминало праздничный парад на окраине Канзас-Сити.

Забившись в глубину фургона, Джейми хотела только одного – остаться одной. Ей нужно было хорошенько подумать, чтобы разобраться в одолевающих ее сомнениях.

Не делает ли она ошибки, отправляясь в такой далекий путь? По дороге она может заболеть и умереть. Тогда бедный отец так и не узнает, что с ней стало. Но это могло случиться и в городе. Но если она доберется до Калифорнии и выяснит, что отец, упаси Господи, давно умер? Она очутится в чужих краях нищая, одинокая и бесприютная. Мысли ее путались. В голову лезло Бог знает что. Вдруг она не сможет воспользоваться отцовской картой? А с отчаяния ей вздумается выйти замуж за любого, кто предложит ей кров. Боже, что с ней будет?

И все же самолюбие Джейми взяло верх. «Никогда я не пойду на такое унижение – решила она. – Я здоровая женщина, не боюсь никаких трудностей и сумею сама о себе позаботиться. Во время долгого пути я наберусь жизненного опыта. Это мне здорово пригодится потом. Хватит, я сама выбрала себе такую дорогу. Господи, я никогда не ощущала себя такой свободной. Значит, нечего раскисать и выдумывать всякие страхи».

Раздался выстрел, взбудораживший всех. С криками и гиканьем верховые устремились вперед, дав волю долго сдерживаемому нетерпению. Погонщики натянули поводья, понукаемые быки и мулы тронулись с места. Великое приключение Джейми началось.

Из толпы провожающих понеслись прощальные крики:

– Благослови вас Господь!

– Прощайте!

– Счастливого пути!

– До свидания, да поможет вам Бог!

Над горизонтом торжественно всплыло солнце. Прохладный ветерок трепал брезентовый верх фургонов.

Медленно движущийся обоз представлял собой живописное зрелище. За фургонами с мычанием неторопливо брели привязанные коровы, пронзительно перехрюкивались, мелко семеня короткими ножками, толстые свиньи. У многих фургонов в прикрепленных по бокам ящиках суматошно взмахивали крыльями перепуганные куры. Шум вокруг стоял невероятный. Вдоль всего каравана возбужденно скакали дети, время от времени затевая бег наперегонки. Матери с грудными детьми на руках беспокойно кричали что-то им вслед. За некоторыми неуверенно ковыляли малыши, уцепившись за мамину юбку. Несколько человек среди отъезжающих наигрывали на гитаре и на банджо, кто-то пробовал флейту. Картина была неописуемая.

– Ах, Джейми, как жалко, что ты не можешь выйти! – воскликнула Ханна. Девушка осторожно выглянула. – Посмотри, как здорово! А многие уже отстали. Я только что видела, как еще один фургон выехал из цепи и повернул назад. Трудно все-таки решиться. И некоторые плачут. Но большинство, по-моему, рады. Что до меня, так я просто счастлива! А ты как, не передумала?

– Да нет, я тоже рада, – ответила Джейми и тут же нырнула под полог, заметив впереди Корда. Он восседал на великолепном жеребце, черном, с гладкой лоснящейся шкурой. Неожиданно конь встал на задние ноги, взметнув передние в воздух, словно разделял всеобщее возбуждение. Ах, это было великолепно!

– Посмотри-ка на него. – Ханна понизила голос: – Какой наездник – загляденье, правда? Вот это настоящий мужчина. По-моему, мы в надежных руках, а?!

Ничего не отвечая, Джейми молча любовалась, глядя на гарцующего на коне Корда.

Корд снял шапку и взмахнул ею, прощаясь. Как и все, он был взволнован. Настал момент обозу свернуть на тропу, которая поведет их на северо-запад, в Небраску, к реке Платт.

Корд держался сзади, пересчитывая фургоны, проезжающие мимо. Осталось двадцать пять, включая его десять. Все мужчины имели оружие и умели им пользоваться. Для безопасного путешествия этого вроде было достаточно. И не то чтобы он сомневался в своих силах, но если бы в Сан-Франциско его не ожидало вознаграждение, он никогда не согласился бы стать проводником обоза. Тем более при таких обстоятельствах. Погонщиков почти не осталось. Люди напуганы отказом капитана Вингейта. В любой момент можно ожидать взрыва эмоций. Положение его было крайне сложное. И рассчитывать он мог только на себя. Оставалось использовать все свои силы и навыки разведчика. Караван должен быть доставлен на место – значит, они дойдут.

Одним из фургонов, в котором ехали девушки, управляла Ханна. Она помахала Корду рукой. Ширококостная, рослая – это будет хорошая жена для какого-нибудь старателя или фермера. Возможно, кто-нибудь из девушек останется в одном из селений или фортов по дороге. Ему говорили, что такое случается довольно часто. Но все равна большинство поедет до конца.

Неожиданно он вспомнил о девушке с золотые ми волосами и громко рассмеялся: нет, как она выговаривала ему на празднике! Такая малышка – а характер! А что, если она забралась-таки в какой-нибудь фургон и едет с ними? Это было бы неплохо. Пожалуй, даже слишком хорошо.

Корд тряхнул головой и пришпорил лошадь, пустив ее вперед галопом. Нужно было занять место у переправы через ручей. Хватит мечтать о том, что могло бы быть.

– Надо же, он смеется. – Ханна обернулась.

– Кто? – немедленно спросила Джейми.

– Да капитан Остин. Он махнул мне рукой и так подмигнул. Интересно, что бы это значило? Я могу пересчитать по пальцам, когда видела его улыбку. Обычно он серьезный, даже суровый. – Ханна помолчала, затем спросила: – А все-таки, что произошло, когда ты ходила к нему? Ты ведь толком ничего не рассказала.

– Ай, да не о чем рассказывать, – отмахнулась Джейми, однажды уже решив скрыть правду. – Он сказал, что я ошиблась, что он не собирается жениться. А когда я стала проситься в обоз, наотрез отказал. Видите ли, я мала ростом и слаба для такого путешествия. Да, ну что повторять лишний раз?

Ханна поерзала на жестком деревянном сиденье, у нее уже устала спина.

– Ладно. Главное, ты здесь. А когда он тебя обнаружит, мы будем уже так далеко, что ему придется с этим смириться. Ну, гляди веселей.

Джейми снова уселась на полу, всем телом ощущая каждый ухаб дороги.

– Вот оно, самое начало моей новой жизни. Момент, который никогда не повторится, – прошептала она. Сердце ее сжалось от страха и надежды.

5

Караван достиг Биг-Блу-Ривер точно по графику. Корд с облегчением обнаружил, что уровень воды невысок. Это давало возможность перейти ее вброд вместо того, чтобы переправляться на плотах. Таким образом они экономили время и силы. Дальше тропа вела в Небраску прямо к реке Платт. Там они повернут на запад, чтобы продвигаться по южному берегу реки. Впереди появились гряды из песчаника. Они становились все выше, а просветы между ними уже…

Обоз неуклонно продвигался все дальше и дальше на запад.

Местность вокруг заметно отличалась от такого привычного лесистого Востока. Поначалу путешественников все восхищало: и изменившийся пейзаж, и прекрасная погода, но более всего животные, которых они встречали время от времени – антилопы и койоты, степные собачки, кролики, однажды вдалеке увидели семейство черных медведей. Кому-то повезло заметить гризли, но слава Богу – не близко.

А в тот день, когда они впервые увидели бизона, Корд попросил женщин прийти после ужина на традиционную вечернюю встречу. Обычно он проводил ее только с мужчинами. Закончив разбираться с мелкими вопросами и жалобами, Корд распорядился, чтобы отныне женщины всегда имели наготове корзины, в которые будут собирать помет бизонов. Теперь те часто будут проходить невдалеке от обоза. Не успел он договорить, как из толпы возмущенно закричали.

– С какой это стати? – визжала, перекрывая всех, Вильма Тернэйдж. – Ни за что не стану возиться с этой гадостью!

– Вы уже видели прерию? – спросил Корд, повышая голос. Он видел, что почти все разделяют отвращение этой вздорной бабы. – Здесь мало деревьев, а значит, и топлива. Дальше будет хуже. Сухой навоз бизонов дает ровное жаркое пламя. Мы называем его «чипсы», – Корд позволил себе усмехнуться. – Настанет день, когда чипсы станут тем единственным, что вы сможете положить в костер, на котором придется готовить пищу. Вы будете пользоваться ими, или вы останетесь голодными.

– Все равно я не буду этого делать, – надрывалась Вильма.

Среди женщин раздался ропот. Заворчали и мужчины. Мысль о приготовлении пищи на экскрементах животных показалась им отвратительной.

Не обращая на шум внимания, Корд продолжал:

– Эта приятная весенняя погода, которой мы наслаждаемся с тех пор, как вышли из Миссури, долго не продержится. Скоро станет жарко и пойдут дожди. Ночью вас заживо съедят москиты, если вы не разожжете костер из чипсов. Это хорошо отгоняет насекомых. Так что, леди, дело ваше. Возможно, вы слишком брезгливы, чтобы последовать моему совету. Тогда сами и будете страдать от последствий. Но я настойчиво рекомендую сделать запасы чипсов. Причем именно сейчас, пока мы идем по прерии. – Корд почти кричал, заглушая недовольных. – Когда окажемся еще дальше на юго-западе, тропа пойдет значительно выше, где будет не хватать и хворосту, и чипсов. Тогда единственным топливом будут корни дикого мескита. Их поиски потребуют времени, которого у нас может и не быть. Вы все знаете, что мы должны придерживаться графика, если хотим перейти горы Сьерра-Невады до первого снега.

Корд стоял на открытом задке своего фургона, который считался и командирским, и провиантским, поскольку в нем находились основные запасы продуктов. Вильма решительно растолкала людей и выскочила вперед, уперев руки в бока.

– Вы должны были сказать нам об этом заранее, капитан Остин. Сдается мне – вы припасли для нас сюрпризы чуть не на каждый день. Вот вчера было воскресенье. А капитан Вингейт говорил, что мы не будем идти по воскресеньям! Это будет как бы праздник! Мы решили, что после молитвы будем заниматься своими делами. Женщинам надо постирать, а мужчинам позаботиться о животных. Но вы! – тут Вильма яростно завопила. – Вы заставили нас вчера проделать пятнадцать миль, как будто это был будний день! Вы… вы… – она задохнулась от злости.

– Можно сколько угодно молиться по дороге, миссис Тернэйдж, – бесстрастно ответил Корд. – Помолчите-ка вы все, – он обвел толпу повелительным взглядом, – уясните себе раз и навсегда: я не позволю никому и ничему задерживать нас. Моя работа заключается в том, чтобы довести вас до Калифорнии. И я это сделаю, будь я проклят! Стоянки у нас будут только после дождя, чтобы почистить и проветрить фургоны и высушить одежду. Все остальное время мы будем идти вперед.

Он убедился в том, что все внимательно слушали, и продолжил:

– Теперь еще один вопрос, пока здесь женщины. Я заметил, что многие из вас не приняли во внимание список вещей, который выдавали, когда вы записывались. В результате фургоны перегружены. Через неделю мы пересечем русло Саут-Платт, и равнина останется позади. Дальше нам предстоят такие крутые подъемы, что вам и не снилось. Потом двадцать миль или чуть больше через плоскогорье, и тропа начнет спускаться в долину Норт-Платт. – Корд перевел дыхание.

Он подробнейшим образом описал, как спускаются караваны с гор и холмов. Как необходимо быть особенно внимательными, когда ведешь фургоны вниз. Колеса нужно будет надежно скрепить цепью с кузовом фургона, затем медленно, затормаживая движение, придется стаскивать фургоны вниз с помощью канатов под углом почти в сорок пять градусов.

– Представьте себе эту картину. – Корд не собирался щадить ничьих чувств. – Если фургон слишком тяжелый, он оборвет канат, рухнет вниз и – уж поверьте мне – разобьется вдребезги. Чтобы этого не случилось – надеюсь, никто не хочет разбиться, – нужно как можно больше облегчить фургон. Сейчас самый подходящий момент, чтобы разобрать ваш груз и выбросить вещи, которые вам не разрешалось брать с собой.

– Например? – тут же с вызовом спросила Вильма.

– Вашу чугунную плиту, миссис Тернэйдж. Затем, вынужденный вновь закричать, чтобы перекричать ее протестующие вопли, он велел Эми Данбар отказаться от столика. Семьи Уордов и Прокторов должны были выгрузить наковальнк. Корд читал список, который составил в пути. Он недаром не раз и не два объезжал караван, замечая все лишнее. Теперь со знанием дела он называл имена и имущество: книги, ящики с фарфором, громоздкие предметы мебели и утвари.

Толпой овладело неистовство, но Корд был неумолим. Или они выгрузят указанные вещи, или рискуют потерять свой фургон. Этого он не может допустить. Значит, приказ его обсуждению не подлежит. Он хотел, чтобы все поняли – это именно приказ, и так будет и впредь до конца пути. К счастью, среди путников оказались несколько человек с опытом. Им приходилось видев то, о чем предупреждал Корд. Они понимали всю опасность перехода через горы и решили ему помочь. Но женщины бросились чуть ли не в драку, отстаивая свое добро.

Среди всего этого хаоса опять раскричалась Вильма:

– А как насчет проституток, капитан? Почему они ничего не выбрасывают? Надо же, мы до последней минуты и не знали, что эти дряни поедут с нами. Как вам только в голову такое пришло! Я бы ни за что не согласилась оказаться в компании распутниц.

Несколько женщин громко поддержали ее.

– Кто-нибудь из них беспокоит вас, миссис Тернэйдж? Или вашу семью? – деловито осведомился Корд, чувствуя, что еще немного, и его терпение лопнет.

С презрительным смешком та ответила:

– Они знают, что лучше и не пытаться. Фу-ты ну-ты – им кажется, что они слишком хороши, чтобы идти пешком. Сидят в своем фургоне и прихорашиваются целыми днями. Но если нам приходится выкидывать свои вещи, пусть и они откажутся от своих.

– У них только одежда. Они не брали мебели, – сдержанно возразил Корд.

– А зачем она им? – фыркнула Эми Данбар. – Все, что им нужно, это комната в отеле.

Толпа захохотала, хоть так выражая свое негодование. Корд видел, как стоящие сзади девицы переглядываются между собой.

До этого они изо всех сил старались избежать общения с переселенцами, справедливо полагая, что те настроены крайне враждебно. Они сидели сиднем в фургоне, не показываясь лишний раз, чтобы не вызывать даже разговоров. Но все же некоторым их присутствие в обозе не давало покоя. Сейчас девушки попятились в тень, кроме самой отчаянной, Имоджин Ньюби.

Заметив, что та начала пробираться вперед, Корд поспешил объявить конец собранию в надежде избежать скандала, но было уже поздно.

Имоджин остановилась перед Вильмой Тернэйдж и гневно толкнула ее в грудь.

– Послушайте-ка, вы, уж конечно, мы с большим удовольствием шли бы пешком! Это куда лучше, чем каждый раз подскакивать в нашей бочке на любом ухабе. Но мы сидим из-за вас в фургоне – подальше от всяких неприятностей. Нам надоели гадости, которые приходится от вас выслушивать! Вы специально околачиваетесь вокруг нашего фургона, чтобы только задеть нас. Оставьте-ка нас в покое, а то скоро лопнете от злости!

Вильма не подумала сдаваться.

– А вы вообще не имеете права находить среди порядочных людей. Библия учит нас избегать искушения дьявола, а вы порождение его! Вы постоянно толкаете наших мужчин к греху!

Корд встал между ними, пытаясь оттолкнув их друг от друга:

– Хватит, прекратите сейчас же. Но Имоджин еще не все высказала. Бросив взгляд на Гарри Тернэйджа, она снова посмотрела на Вильму и процедила:

– Ну, вам-то вовсе не о чем беспокоиться леди. Никто из нас настолько не нуждается в деньгах. – Это был удар что надо!

Корд едва удержался, чтобы не расхохотаться вместе со всеми. Он оттащил Имоджин в сторону, подальше, чтобы их не слышали.

– Ты же все понимаешь. Лучше всего не обращать внимания на таких.

– Да плевала я на нее. – Имоджин дернула плечом. – Просто мне смертельно захотелось выпить, и остальным девочкам тоже. Пожалуй, нам не стоило ехать, пока в обозе нас не будет больше, чем таких, как она.

– Да, для этого лучше было бы подождать следующего года, – заметил Корд.

Рядом с ним Имоджин растеряла свой боевой запал. Она давно желала близости с ним, с тех пор, как увидела в первый раз. Она коснулась кончиками пальцев его щеки, ощутив грубоватую щетину, отросшую за день.

– Давай не будем говорить об этом, черт с ними! Какая замечательная ночь. У меня в фургоне бутылка виски. Пойдем к реке – познакомимся поближе. – Имоджин прижалась к нему грудью. – Может, я даже соглашусь бесплатно переспать с тобой.

Корд отодвинулся.

– Ты знаешь мое правило – я не смешиваю удовольствие с работой. Мы говорили об этом, когда я записывал твоих девочек. Ведь так?

– А для меня это и есть работа, – хрипло рассмеялась она.

– Я сказал, нет, вот и отстань, пока не доберемся до места, – отрезал Корд и поволок Имоджин за собой к ее фургону.

Изнывая в своем закутке, Джейми с нетерпением дожидалась возвращения подруг. Близилась ночь, время, когда она буквально оживала. Убедившись, что вокруг никого нет, девушки подавали ей знак. Наконец-то Джейми могла выбираться наружу. Она с наслаждением расхаживала в темноте, разминая затекшее тело. Иногда, если уж очень везло и вблизи оказывалась река, она купалась. Тогда радости ее не было предела. Остальное время Джейми приходилось проводить в тряском фургоне, отчего у нее ныло все тело. В дневные часы только сердобольная Элла порой предлагала Джейми немного пройтись, занимая ее место в фургоне. В таких случаях Джейми тщательно прятала волосы под капор и надевала одно из ярких платьев Эллы, которые висели на ней мешком.

Путешествие продолжалось. Изрядно уставшие люди становились все более мрачными и раздражительными. Джейми до предела сократила свои прогулки, опасаясь быть разоблаченной. Так что пока приключение ее было довольно унылым.

Наконец взволнованные Элла и Ханна забрались в фургон и стали оживленно рассказывать о бурном собрании. С тайным сочувствием Джейми выслушала, как Корду пришлось противостоять разъяренной толпе. Она наблюдала за ним только издали, когда представлялась возможность. И, надо сказать, стала уважать его, понимая, что на его долю выпал нелегкий труд. А работал он честно, не увиливал ни от чего. Говорили, что он встает первым еще до восхода солнца. А уж если что произошло, вроде поломки оси у фургона, то он не разворачивал под своим фургоном постель, пока не окончит ремонта.

– Интересно, долго еще? – задумчиво спросила Элла.

Ханна, сторожившая момент, чтобы Джейми могла выйти на прогулку, откликнулась:

– Понятия не имею. Я не знаю, куда делся Остин. Я потеряла его из виду, когда собрание закончилось. По-моему, он увел Имоджин прочь, пока она не вцепилась Вильме в волосы.

– Да я не об этом, – сказала Элла. – Я думала, как долго еще Джейми прятаться.

– Ну, до форта Ларами и думать нечего. Он прекрасно может оставить Джейми там. Откровенно говоря, – вздохнула она, – иногда мне хочется, чтобы Остин оставил там меня.

– Шутишь?! – воскликнула Джейми.

– Нет, серьезно, – призналась Ханна. – Конечно, я понимаю, – прежде, ну, в самом начале золотой лихорадки, путникам приходилось еще тяжелее. Но и нам нелегко. Я здорово устала. Ей Богу, встреться мне по пути какой-нибудь мужчина, который взял бы меня замуж, я бы не отказалась. Как представишь, что вот так тащиться до самой Калифорнии, жутко делается.

– Мне тоже, – вставила Элла, грустно вздохнув.

По выражению их лиц, освещенных лунным светом, Джейми поняла, что обе действительно остались бы где угодно. Что ж, если бы у нее были те же причины, чтобы покинуть Канзас, наверное, она чувствовала бы то же самое. Сейчас ей оставалось только надеяться, что им никто не подвернется. И они не отстанут от обоза, бросив ее.

Девушки посторонились, чтобы впустить Руфь, которая ходила купаться.

– Все еще ждете, когда капитан Остин закончит с Имоджин? – поинтересовалась она, устраивая себе постель.

– Они еще не возвращались к обозу, – ответила Ханна, – а мы не можем выпустить Джейми, пока не узнаем, где Корд.

– Вот дурочка, он прямо сзади вас, – наш смешливо сообщила Руфь. – Когда я шла купаться, я видела, как он вместе с Имоджин вошел в их фургон. Просто удивительно – ничего вокруг не видите, а беретесь оберегать Джейми.

– Ох, какая наглость! – воскликнула ошеломленная Элла. – Я, конечно, терпеть не могу когда Вильма говорит про них всякие гадости, это просто непристойно. Начальник обоза обязан соблюдать приличия.

– О, здесь я с тобой полностью согласна, – кивнула Ханна. – В конце концов, он так много себе воображает, а сам проводит время в фургоне полном проституток! Наплевать нам на него! Иди Джейми, можешь погулять. Уверена, он проведет там всю ночь.

Джейми поспешно скрылась в темноте. Отойдя подальше, она стала расхаживать взад и вперед, устроив ногам долгожданную разминку. Движения ее становились все быстрее и быстрее по мере того, как она с растущим возмущением думала о Корде и этих девицах. Он сильно упал в ее глазах, такое, право, бесстыдство. Разумеется, ее изумило, как это можно до такой степени пренебрегать своим авторитетом. Ну а с кем именно он там проводит свое время, ей было совершенно безразлично. Совершенно!

Вернувшись, Джейми молча протиснулась в свой уголок. Кругом царила тишина. Наверное, Корд тоже спит. Она злорадно пожелала, чтобы он проснулся попозже. Пусть все увидят, откуда он выходит по утрам. Может, люди так возмутятся, что потребуют от него отказа от должности, когда они дойдут до форта Ларами. При новом начальнике обоза она сможет ехать открыто, а Корд Остин пусть катится ко всем чертям!

Наконец она заснула беспокойным сном. Ее мучили мысли о мести. Они путались в голове. Наконец все побеждало неудержимое влечение к человеку, которого она изо всех сил хотела презирать. Во сне она стонала и металась.

Ровно в четыре утра часовой выстрелил из ружья. Люди сразу стали выбираться из фургонов и палаток. То тут, то там начали подыматься дымки от медленно разгоравшихся костров. Приготовили и съели завтрак, свернули палатки, загрузили фургоны и запрягли быков и мулов.

На все про все им давалось три часа. К семи все должны были выстроиться в цепочку. Тем, кто не успевал приготовиться к сигналу отправления, приходилось потом в одиночестве катить по прерии, нагоняя обоз. А это никому не улыбалось.

Проснувшись, Джейми тотчас заняла наблюдательный пост у заднего полога. Она видела, как высыпали из своего фургона Имоджин с подружками и, поежившись от утренней прохлады, дружно побежали в кустики. Корд не показывался, но Джейми-то знала, что он просто слишком хитер. Так он и позволит застать себя в таком месте.

Имоджин заметила Джейми и весело помахала ей рукой, крикнув на бегу:

– Доброе утро!

Джейми сдержанно кивнула и отодвинулась вовнутрь. Проститутки узнали о ней несколько недель назад и клятвенно обещали сохранить в тайне ее присутствие. Джейми находила Имоджин приятной и дружелюбной, но сейчас не могла подавить в себе вспышку ревности. Хотя и не признавалась себе в этом. Поцелуй Корда Остина все еще жег ее. Джейми было невыносимо видеть женщину которая, наверное, тоже познала это наслаждение.

– Я покончу с этим, – пробормотала она с трудом переводя дыхание.

– Ну, конечно, – успокоила ее Элла, ободряюще потрепав ее по плечу, – скоро мы будем достаточно далеко, и тогда ты покажешь нос капитану Остину. Он уже ничего не сможет сделать. Вот будет здорово, правда?

Не дожидаясь ответа, она спрыгнула и побежала вместе со всеми к речке.

Джейми нечего было сказать. Она с покорным вздохом уселась на полу, готовая прожить в укрытии еще один, такой долгий, день.

Вскоре точно по графику обоз достиг крутого спуска, о котором предупреждал Корд. Здесь под жалобы и причитания женщин, которых заставили-таки расстаться с вещами, хранившимися в семьях из поколения в поколение, один за другим фургоны начали осторожно спускаться вниз.

Джейми решила воспользоваться тем, что Корд был слишком занят. Она надела капор с широкими полями, выбралась из фургона и смешалась с другими женщинами.

Земля вдоль дороги перед спуском была усеяна разбросанными вещами. Их оставили прошедшие ранее караваны. Здесь валялись испорченные непогодой столы и шкафы, ржавые железные печки, кухонная утварь и даже предметы роскоши: богато украшенные часы, прекрасный фарфор и столовое серебро, фисгармония и толстые книги. Переселенцы с сожалением поглядывали на это богатство. Им хотелось подхватить с земли хоть что-нибудь. Ведь пропадает – жаль глядеть! Но Корд и его добровольные помощники глядели зорко – и никто не осмеливался. А внизу, в долине, они наткнулись на остовы разбившихся фургонов. Выходит – Корд говорил чистую правду. И, надо заметить, ропот в караване значительно приутих. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

Впереди лежала прохладная лесистая долина, где Корд объявил остановку на день. Теперь люди спокойно смогли собрать имущество, спущенное на отдельных канатах, и загрузить фургоны.

Следующие пятьдесят миль обоз медленно, но неуклонно поднимался вверх. Стояла последняя неделя июня. Чем выше они поднимались, тем холоднее становились ночи. Вдали на горизонте уже виднелись покрытые снегом горы Ларами. Они образовывали естественные каменные ступени к суровым вершинам Скалистых гор.

Зрелище причудливо изрезанных скал вызвало восхищенные восклицания путешественников. А Джейми с тоской припоминала, не по этой тропе пробиралась ее семья, когда ей было всея два года. Детская память сохранила только смутные картины возвращения в Канзас-Сити, но само путешествие Джейми совершенно забыла.

Странствие продолжалось. Неделя за неделей протекали в трудах и лишениях. Наступил июль с его невыносимой жарой и духотой. Люди изнурились окончательно и становились все менее снисходительными друг к другу. Они преодолели свыше шестисот миль. Животные были полностью истощены, запасы продовольствия оскудели. Силы переселенцев были на исходе, и в обозе все чаще возникали драки между мужчинами или ожесточенные перепалки среди женщин.

Когда ситуация грозила выйти из-под контроля, вмешивался Корд. В результате недовольство обращалось на него. По мере того как караван приближался к пограничному посту форта Ларами, враждебное отношение путников достигло своего пика.

Бывалые мужчины рассказывали о том, что за фортом Ларами тропа становится все труднее и опаснее. Это отнюдь не способствовало улучшению настроения людей. В тот вечер, когда Корд услышал, как Гарри Тернэйдж рассказывает историю партии Доннера, он взорвался.

Это и в самом деле была ужасная история. Запертые снегами в горах Сьерры, пионеры, чтобы не погибнуть от голода, вынуждены были прибегнуть к каннибализму.