Рожденные в завоеваниях (№1) - Рожденные в завоеваниях

«Вы можете покинуть корабль. Вы можете настроить его электрические схемы. Вы можете связаться с официальными лицами Холдинга или попытаться отправить послание своим. Тогда нас могут остановить в полете…»

— Так, я поняла, — разозлилась я. Столько сил потрачено на то, чтоб снова оказаться в рабстве! — Куда ты должен меня доставить?

«В Цитадель».

Я этого не ожидала, мне потребовалась минута, чтобы переварить информацию.

— Почему? — я не ждала, что компьютер ответит, но он меня удивил.

«Чтобы ваша миссия завершилась».

— Какая миссия?

«Разрушение Цитадели… Вы забыли? У меня есть препараты для стимуляции памяти, если…»

— Нет, — я не могу в это поверить! Я отстраненно наблюдаю за тем, как мой корабль выходит на орбиту, которая располагается параллельно орбите Жене, и с ужасом думаю — ни сон ли это? Что получит с этого некий браксан? — Тот, кто тебя программировал, позволит мне разрушить Цитадель? — спрашиваю я неуверенно.

«Зал кайм’эра, — отвечает компьютер. — Не Центральную Компьютерную Систему. Цитадель вращается, и вы ударите, когда перед вами окажется Зал, чтобы компьютеры остались невредимыми. Однако поскольку у вас не могло быть информации о периоде вращения Цитатели, следователи придут к выводу, что Центральная Система не пострадала только лишь по счастливой случайности».

— А смысл? — спросила я пораженно.

«Таким образом станет ясно, что вы являетесь и всегда являлись опасностью для Холдинга. Поскольку вам позволили остаться на Жене и свободно разгуливать по ней, Холдинг оказался под угрозой уничтожения. Человек, виновный в продолжении вашей жизни, понесет за это ответственность и в результате потеряет значительную часть политического влияния».

— Сечавех, — доходит наконец до меня.

«Кайм’эра рекомендовали избавиться от вас после допроса. Сечавех убедил их не делать этого, чтобы удовлетворять свое женоненавистничество под маской эксперимента. Он говорил, что вы не опасны».

— А когда я ударю по Цитадели… — я расплываюсь в улыбке.

«Встанет вопрос о его способности принимать правильные решения. И вопрос о его приоритетах. Сразу же возникнут последствия: политическая деятельность его будет затруднена и он потеряет поддержку высшего класса. Официальное слушание дела человека, стремление которого удовлетворить личные прихоти поставило под угрозу безопасность Холдинга. Изменение во взглядах на удовольствия, которые он практикует. Позже: изменение культурных ценностей, не очень значительные, но, как считает запрограммировавший меня человек, необходимые».

Золотая Цитадель уже была видна за блестящим краем планеты. Мы приближаемся, мы наращиваем скорость, причем быстро.

— Силовое поле остановит нас, — выскочило у меня. Я волнуюсь.

«Мне дали код приближения для стыковки, используемый Домом Сечавеха. После ваших действий следователи подумают, что вы сами обнаружили этот код».

Хаша, это может сработать!

Спутник поднимается все выше и выше над краем планеты. Теперь, когда мы к нему приближаемся, видно, что он имеет форму яйца, узкий конец которого направлен вниз, а в центре находится кольцо для стыковки. Оно не совсем напоминает Цитадель из моих снов, но в общем похоже.

И на этот раз я добьюсь своего.

Корабль ускоряется, меня вдавливает в сиденье. В корабле, подобном этому, имеются лишь минимальные возможности для компенсации. Тем не менее я принимаю боль и радостно приветствую ее, словно знак моей победы. Нет, я не сделаю того, ради чего прилетела сюда… но я нанесу удар по человеку, которого возненавидела больше, чем кого-либо. Это смерть по-браксински.

— А откуда программировавший тебя человек знал, что я выберу этот корабль?

«Эстетические чувства браксинцев и азеанцев очень сильно отличаются, как военные и гражданские. Едва заметные элементы дизайна корабля гарантировали, что вы выберете именно этот корабль, хотя сознательно вы не поймете причин, которые заставили вас сделать такой выбор».

— Я на самом деле недооценила этого незнакомца, — шепчу я.

Цитадель маячит перед глазами, становится все больше и больше. Теперь я могу видеть крошечные корабли вокруг внешнего кольца. Кровь ударила мне в голову, не могу сказать, от чего — то ли от силы поступательного движения, то ли от моего собственного волнения. Передо мной пролетают образы — обрывки прежней жизни, что скоро закончится. И Затар. Я пытаюсь не думать о нем так, по-браксински, от этого кровь моя бежит по венам быстрее, я пытаюсь ограничить себя враждой… но не могу. Очевидно, я так долго прожила среди браксинцев, что заразилась их жуткой культурой. Тем не менее, я не жалею об этих чувствах, ведь именно они помогли мне восстановить память. Счастливое совпадение, что я врезалась в этого браксана, что был частью моей прошлой жизни, и он проявил ко мне интерес, который заставил меня задаться вопросом о сложившейся ситуации…

Совпадение?

Быстрее, чем я смогу заметить, золотой спутник заполняет экран, и вращается так, чтобы Зал оказался напротив моего корабля, когда я ударю. Свечение окружает нас и — проход открыт. Компьютер получил доступ к средоточию власти великих браксинцев. Теперь мы прошли сквозь кольцо, и по спицам, которые подсоединяют его непосредственно к Цитадели. На золотой поверхности загораются сигналы тревоги, но слишком поздно! Я резко наклоняюсь вперед, предвкушая победу, — мир передо мной становится золотым…

— Кто тебя запрограммировал? — спрашиваю я. Я знаю, что он ответит.

«Дом Затара».

Столкновение — и темнота.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

«Ничто не раздражает истинного воина так, как политическая необходимость».

Витон

— Директор, пришел квезианский советник.

Торжа отодвинула в сторону звездные графики.

— Пожалуйста, пригласите его.

Она коснулась чувствительной к прикосновению поверхности письменного стола и отменила звездные карты, их цветное изображение тут же ушло из воздуха вокруг нее. Несколько мгновений потребовалось, чтобы убрать и другие вещи, с которыми Торжа работала, и вскоре письменный стол наполовину опустел. К тому времени, как появился квезианец, комната выглядела аккуратной и директор приветствовала его стоя.

— Добро пожаловать, советник, — она изобразила подобие квезианского приветственного жеста и указала на подушки, устилавшие пол в дальнем конце комнаты. Наследник Палаты Не-людей, назначенный, но еще не вступивший в должность, склонил змееобразное тело в грациозном приветственном поклоне и издал трель, которая являлясь приветственным криком у его народа. Он понимал азеанский, что было хорошо: сама Торжа довольно плохо изъяснялась на квезианском. Она учила его с того времени, как его назначили на пост Наследника Палаты Не-людей, но это произошло недавно и родной язык советника был ужасающе сложным. Поскольку речевой аппарат квезианцев несовместим с человеческим языком, каждый из них будет говорить на своем языке. Дипломаты всегда могли воспользоваться механическими переводчиками и эти предметы не вызывали у них страшного неудовольствия. Хватало и других раздражителей.

— Тебе удобно? — спросила Торжа.

Одна часть ее кабинета представляла собой переговорную и была снабжена всем необходимым, ее поспешно переоборудовали под нужды квезианца. Он развел блестящие крылья в стороны, показывая тем самым, что его все устраивает, выбрал наиболее удобную место и свернулся на подушке — шея его при этом вытянулась настолько, чтобы золотистая голова оказалась на уровне глаз собеседника. Когда советник устроился, Торжа взяла стул и уселась напротив него, затем коснулась ближайшего пульта управления и вокруг них образовались звуконепроницаемые стены силового поля приятного бежевого оттенка.

— Могу ли я предложить тебе тхррр? — спросила Торжа.

Квезианец расправил крылья.

— Я буду рад, — с достоинством ответил он.

Директор взяла керамическую миску со стола и поставила перед гостем. Ароматное содержимое, называемое Водой Приветствия, быстро наполнило комнату сонмом изысканных запахов.

Советник вдохнул пары и спросил:

— Могу я разделить эту Воду с тобой?

Торжа поднесла миску к лицу и вдохнула сладкий, пряный аромат. Квезианская традиция утверждала, что именно эта комбинация запахов наполнит того, кто вдохнет их, Духом Разума. Хотя запах не произвел на Торжу такого впечатления, как на советника, обмен любезностями — и чашами — был важной частью квезианской дипломатии. Торжа отставила миску в сторону — надеясь, что не забыла какой-нибудь деталь квезианского этикета — приняла человеческое подобие Приветственной Позы и спросила советника:

— Чем я могу быть полезна?

— Я могу говорить свободно? — осведомился советник.

— Да, конечно.

— Я обращаюсь к военной власти в твоем лице и непосредственно как к советнику Палаты Людей.

— Последний титул — только почетный, — нахмурилась Торжа. — Если ты хочешь обратиться к Палате Людей, то тебе лучше прямо говорить с его главой.

— Может, время для этого и наступит. Я хочу уточнить — наш разговор ни до кого не дойдет?

— Я собиралась записывать наш разговор, советник, — начала Торжа. — Если ты возражаешь…

— Прости! — прервал ее квезианец. — Я перефразирую: нас сейчас никто не подслушает?

Она покачала головой.

— Конечно нет. Я гарантирую это.

Советник слегка расправил крылья, демонстрируя удовлетворение.

— Старшая советница больна, — сказал он.

— Да, я очень сожалею об этом, — сдержанно ответила Торжа. — Она поправляется?

— Тисан уже немолода, даже полное выздоровление не вернет ей молодость. Она решила уйти в отставку, пока еще есть время, и поставить меня на свое место. Ты понимаешь, что это — конфиденциальная информация.

— Понимаю, — кивнула Торжа.

Она все прекрасно понимает. Когда назначенный Наследник Палаты Не-людей сядет на трон и примет на себя обязанности главы Палаты, последуют серьезные перемены в политике не-людей, а Торжа не собиралась сталкиваться с подобными изменениями как минимум еще несколько лет. Квезианец слыл известным пацифистом, ходили слухи, что его Палата будет проводить такую же политику. Мысль об объединении пятой части правительства против политики Войны уже обеспечила директору кошмары на долгое время. Но Торжа великолепно владела собой.

— Все останется между нами, — спокойно сказала она. — Спасибо, что сообщил мне об этом. Ты приехал сюда именно за этим?

— Сюда меня привело беспокойство, — признался квуезианец. — Я беспокоюсь о нас, о тебе, обо мне и людях, которые управляют государством, тревожусь за Империю. Могу я говорить откровенно?

— Я с благодарностью приму ее, — кивнула Торжа.

— Нас в Палате Не-людей беспокоит то, что мы считаем новым отношением к браксино-азеанскому конфликту, так называемой Великой Войне. По этому вопросу мы вели продолжительные дебаты и неофициально обращались к нескольким советникам-людям. Беспокойство растет, а старшая советница рекомендует проявлять терпение, но теперь срок ее полномочий подходит к концу и я буду работать вместо нее. Я решил обратиться к тебе лично, в неофициальной обстановке, и поговорить об всем. Это приемлемо? Если хочешь, мы можем подождать, пока дискуссия не станет публичной, и уже тогда следовать положенной процедуре — но я опасаюсь, что за это время постарадает наше чувство единения. Я хочу, чтобы мы действовали сообща. Ты понимаешь меня?

Торжа, признаться, плохо его понимала. За квезианским языком было трудно уследить, но она записывала все слова, чтобы позднее прослушать еще раз и тогда уже рассмотреть все детали.

— Я рада, что ты приехал, — заверила она советника. — Я предпочту сейчас решить проблемы, не давать им накапливаться и ослаблять Империю. Говори открыто, прошу тебя. Я слушаю.

И она приняла (насколько получилось) квезианскую Позу Слушателя.

— Нас беспокоит следующее, — начал советник. — Мы считаем, что Империю объединили с мирными целями. Разве в Уставе Основания, в Декларации о Целях не говорится об этом прямо? Разве сама структура нашего правительства не основывается на принципе, что мир является идеальным состоянием?

Стандартный пацифистский аргумент. Торжа слышала его и раньше. И ответила на него своеобычно.

— К сожалению, обстоятельства заставляют нас действовать подобным образом.

— Правда? Мы сомневаемся в этом, директор.

Торжа изучала прошлое советника и поэтому такие слова ее не удивили. Квезаи — мирная планета, расположенная в той части Империи, что редко сталкивалась с проблемами. Для Наследника Палаты Не-людей и большинства его коллег Война с Бракси являлась чем-то весьма далеким и не внушала ни страха, ни уважения. Война была делом людей, и затянулась она на неопределенный срок лишь из-за человеческого упрямства.

— Азеа хочет мира, советник, — медленно сказала директор. — Проблема в том, что наш враг не ценит мира и не выполняет своих обещаний. Один за другим мирные договоры нарушаются и каждый раз страдают невинные люди.

— Невинные люди , — подчеркнул квезианец, — Которые выбрали жизнь в тени Войны, и должны быть готовы к последствиям. Мы не селимся на Военной Границе, поэтому нам не требуется ваша защита. Я считаю, что человечество процветает на конфликтах. Пока это касается только вашего вида, меня это не интересует. Но когда это влияет на порядок в нашем правительстве, я должен требовать перемен.

— Внутри Границы находится более тысячи обитаемых планет, — ответила Торжа, стараясь говорить ровным голосом. — Богатых планет, которые только и ждут, чтоб их богатства исследовали и применили. Часть из них на протяжении многих поколений находиться вдалеке от Войны. Люди селятся на них. Они знают о риске, но готовы рискнуть. И они рискуют. Никто не хочет войны, советник.

— Правда? — съязвил квезианец. — Тогда почему Бракси получила отказ на последнее предложение о мире?

Как она могла надеяться объяснить психологию браксинцев не-человеку, когда они и азеанцев-то понять не с состоянии?

— Каковы мотивы браксинцев — вот, что необходимо понять, — осторожно подбирая слова, объяснила Торжа. — В том случае решение принимала моя представительница на переговорах. Бракси требуется время на подготовку обороны против нашего наступления на Хретт, и поэтому они предложили нам мир — который, как они полагали, мы должны принять с благодарностью. Если бы мы это сделали, то свели бы на нет наше преимущество в том районе. А это высокая цена за год или два без Войны. Война будет продолжаться, пока одна сторона не одержит победу, советник… И это неприятная правда. Чтобы добиться истинного мира, мы должны стремиться к победе.

— Мир, достигнутый посредством войны? — уточнил квезианец. — Я не принимаю такой концепции, директор. И ее не принимают многие мои коллеги.

«Мне жаль, — хотела сказать Торжа. — Но так все и обстоит».

— Опыт научил нас, что браксинцы на самом деле не желают мира… — попыталась убедить советника она.

— И значит всегда будет продолжаться война? Ты это хочешь сказать? Я скажу в ответ, что в Великой Войне нельзя победить. Стороны равно сильны, ресурсы практически безграничны. Азеа знает об этом. Когда-нибудь Бракси это также поймет и будет искать способа покончить с этим бессмысленным конфликтом. И тогда вы пойдете им навстречу? Боюсь, что нет. В соответствии с нынешней политикой Звездного Контроля возможность заключения мира будет утрачена в пользу азеанских завоеваний. А ваша главная задача, ваш долг, как говорится в Эдикте 3467 года, — закончить Войну, а не продолжать ее.

— Наш главный долг — это защищать Империю, — отрезала Торжа. — Статья пятая, пункты с первого по двенадцатый. Звездный Контроль определяет Бракси, как главную угрозу нации; по Эдикту мы должны попытаться уничтожить эту угрозу. Ее нельзя нейтрализовать при помощи договора, время научило нас этому. Пока существует Бракси, остается угроза атаки на Империю.

— Нет сомнения, что браксинцы также упрямы, как люди Империи, мы это понимаем. Но ты защищаешь свою позицию тем, что касается внешней политики, но избегаешь вопроса внутреннего равновесия. Если закончить Великую Войну договором, кто будет править в Империи? На протяжении столетий наша старшая советница отказывалась рассматривать этот вопрос. Но теперь я этим занимаюсь. И считаю, что Великая Война служит Азее особо: она гарантирует превосходство людей, и поэтому азеанцев над другими нациями Империи. Подумай о том, что наши нынешние пять ветвей власти раньше были только тремя: император, Палата Людей и наша Палата. До того, как в 3467 году объявили «временный» военный закон, Звездный Контроль являлся лишь отделением правительства, ничем больше. До него глава вооруженных сил был не больше, чем государственный служащий. И до тех пор, пока Военная Граница не стала вечной проблемой, не встали сложные вопросы благонадежности и периодического репродуктивного насилия, Совет Правосудия не пользовался ни большим уважением, ни большей властью, чем группа социологов. Если Великая Война закончится, разве не будут выполнены цели Эдикта? Звездный Контроль снова станет подчинен императору, а вопросы дипломатии перейдут, как прежде, к Объединенному Совету Наций — где они, по-моему, и должны решаться. Совет Правосудия продолжит править, пока раса снова не станет стабильной, а после этого… кому они нужны? Три ветви власти, директор, — таков был план Основателей. Одна человеческая, одна нечеловеческая и азеанский император. Мы приняли это, когда присоединились к Империи. Мы будем терпеть две дополнительные азеанские ветви власти, пока нам это необходимо. Но теперь мы задумались: если нам представится возможность мира, согласятся ли военные прекратить войну? Власть — как наркотик, директор. Ты можешь меня заверить, что эта ситуация никак не влияет на вашу политику?

— Она никак не влияет на мою политику, — холодно ответила Торжа. — Я должна добиться своей цели. Все, что я делаю, я делаю ради этого.

— Долгосрочный договор с Браксинским Холдингом? — осведомился советник.

«Разрушение Бракси и всего браксинского во Вселенной!» — зло подумала Торжа.

— Закончить Войну, советник, — произнесла вслух. — Любыми средствами.

— Как я понимаю, слова произносить легко, директор. И так было всегда. Теперь не-люди хотят увидеть действия, чтобы подтвердить вашу искренность.

Торжа подавила в себе ярость.

«Я предложила ему говорить открыто, — напомнила себе она. — Мне следовало помнить, что квезианцы не славятся утонченностью манер».

— И что ты предлагаешь? — спросила она.

— Просто демонстрацию ваших намерений. Как пример. Твоя представительница на Границе, которая вела переговоры, предпочитает войну. Ведь это можно изменить? Или кто-то другой займет этот пост? Нужен какой-то жест, понимаешь?

Торжа отлично все понимала. Квезианец вообразил себе некий заговор между нею и Анжой, целью которого является продление Войны с тем, чтобы Торжа оставалась у власти. Не лишено логики, но только если бы директор и командир Звездного Флота были браксинками. И абсолютно невозможно, учитывая, кто они на самом деле.

«Дураки! — думала Торжа. — А вы знаете, как браксинцы относятся к не-людям? Разве вы не понимаете, что случится с вашим бесценным Советом, если Империю завоюют?».

— Моя представительница во время переговоров действует по моему приказу, — сказала Торжа советнику. — И я довольна ее работой. Но я подумаю над твоими словами.

Квезианец пригладил лиловое перо.

— Время слов прошло, — предупредил он Торжу. — Время действовать — если ни тебе, то мне. Я говорю это сейчас, с глазу на глаз, чтобы дать тебе время подумать. И предпочту решить эту проблему в личной беседе, между собой, и не допущу раскола нашего правительства.

«Сколько у меня времени?» — подумала Торжа. Она может откладывать коронацию квезианца, требуя пересмотреть его прошлое, но это будет эффективно лишь на какое-то время — и в конце концов только осложнит отношения между ними. Может обработать советников-людей — выяснить, насколько распространилась эта идея, каким влиянием пользуются пацифисты в Палате Людей. Кое-что можно сделать, но на все требуется время. Торжа не отличалась тактом, когда дело касалось внутренней политики, хотя редко использовала свои навыки. Но если радикальный пацифист будет коронован… ей требуется время. «Подрезать ему крылышки, — мрачно подумала она. — чтобы он не помешал моей работе».

— Я благодарна тебе за то, что ты пришел, — поблагодарила Торжа советника и приняла Успокаивающую Позу. — Я тоже предпочту решить этот вопрос частным образом, а не позволять ему разъединить две ветви власти. Я посмотрю, что можно сделать для демонстрации истинных намерений Звездного Контроля. А пока я благодарна тебе за совет. Пожалуйста передай мои наилучшие пожелания старшей советнице, когда увидишь ее.

Советник расправил крылья — это означало, что он собирается уйти.

— Я благодарен тебе, директор, за то, что ты выслушала меня. Я считаю, что говорю от имени старшей советницы, заявляя, что единство Империи — это наша главная забота.

— И моя забота также, — заверила его Торжа и передала ему миску с тхррр.

И лишь когда советник ушел, она позволила себе выпустить пар. Она была в ярости.

— Проклятье! — директор выбросила вонючую гадость в мусоропровод вместе с миской. Почему следующим старшим советником должен стать пацифист? Почему он должен был прийти к власти именно сейчас, когда они подошли так близко к цели?!

Так близко…

«Мне нужно время, — Торжа села за письменный стол, включила звездную карту, изучила Границу. — Время».

Ей требовалось сделать какой-то жест, который успокоит не-людей, по крайней мере, на время. А потом, судя по тому, как идет Война, все решится само собой. День за днем позиции Империи укрепляются. Затар представляет проблему, но недостаточную, чтобы удержать их от победы в конечном итоге. Анжа еще выиграет войну — если только ей не помешает политическая необходимость.

Политическая необходимость… Торжу связывали миллиард обязательств, и в то время как победа в Войне была ее главной целью, она не являлась насущной проблемой. Ее долгом, как одного из глав правительства, было сохранение единства Империи. И она поклялась в верности императору, а значит теоретически служила его воле. Что скажет на все это Пеш?

«Война идет уже уйму времени, она не закончится прямо завтра. У нас есть долг поддерживать отношения между людьми и не-людьми, поскольку это связи, которые соединят нас, когда с Войной будет покончено. Империя основывалась для единения, не для разрушения. И это должно служить главным приоритетом».

Черт побери!

Торжа рассмотрела все варианты, доступные ей, большой набор примирительных жестов, которые она может сделать. Все не то!

Мир…

Что случилось с воякой, с той, которой она была когда-то? Когда она пожертвовала простотой своей юности? Торжа никогда не хотела власти, и с радостью отдаст ее, когда придет время. «Но лишь испытав триумф, — пообещала она себе. — Я передам свою власть только среди дымящихся руин Цитадели».

Еще один шаткий мир: уступка на пути к цели? Пусть Совет Наций сам увидит негативные последствия. Торжа будет доводить до сведения общественности все провалы, используя свой статус, чтобы обеспечить негативную рекламу подобных действий. Еще один мир и на этот раз — если действовать осторожно — последний.

«Анжа, прости меня. Я знаю, что будет тяжело. Но в конце это пойдет нам на пользу».

Торжа села писать письмо.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

«Можно убрать нежелательные эмоции из репертуара общества путем осторожного изменения тенденций в культуре. Можно переделать язык таким образом, что у человека не будет средств для выражения запрещенного. Если у концепции нет знакомого ярлыка, то в конце концов человек утратит понимание самой концепции. Однако нельзя полностью убрать эмоции из человеческого характера и ожидать, что человек останется при этом человеком».

Харкур

У нее длинный и тонкий палец, на ногте — идеальный маникюр. Тонкое серебряное кольцо подобрано так, чтобы помещаться на средней фаланге. На нем выгравированы узоры, которые когда-то считались вызовом, что брошен соперником. Соперника больше нет, и кольцо осталось лишь, как напоминание. Палец колеблется, затем движется к переключателю, тот срабатывает бесшумно. Свет на корабле выключается и сквозь иллюминаторы ярко светят звезды. Теперь Бисалос остался за спиной, и стремительно уменьшается, когда они все быстрее и быстрее уходят от него. Нет негасимой звезды, что вела бы их к цели, поэтому перспектива кажется мрачной и не приносит успокоения. Но другого выбора нет.

В нише для сна лежит он, дышит с трудом и неровно, но потом, кажется, засыпает. Возможно, в темной тишине непрерывного путешествия она наконец обретет покой…

* * *

«Мой лорд и Хозяин, — пишет Ньен, Хозяйка Дома Затара. — На Бракси пришли грустные новости. Мне хотелось бы притвориться, будто я все понимаю, но могу только надеяться, что ты, услышав детали, увидишь в них смысл.

Здесь начался тсанкар. Симптомы самые худшие: очень высокая температура и застой крови в бронхах, но встречаются и разные менее угрожающие симптомы, которые сами по себе не опасны, но осложняют процесс выздоровления. Но насколько серьезную угрозу может представлять тсанкар? Я сама в свое время переболела чумой; все проходило через несколько дней или, в самом тяжелом случае, через полжента, и, насколько мне известно, вирус действует недолго, если не осложнен сопутствующими заболеваниями. Так я считала раньше. Но теперь поступают отчеты из Вирусологического Центра Монтесекуи. Специалисты предполагают, что это будет невиданная эпидемия. Как они говорят, вирус тсанкар ни разу на протяжении столетий не подвергался таким серьезным мутациям.

И браксаны погибают от него. Вначале умер Садар, из нашего Дома, а затем кайм’эра Бамир умер, оставив свой Дом в нежданном хаосе. Браксаны запираются, в некоторых случаях вообще бегут с планеты. Кайм’эра встретились в последний раз и разошлись до тех пор, пока беда не уйдет. Я слышала о чуме во многих мирах, Затар, но это? Я вижу страх на лицах, на которых никогда раньше не видела и следа слабости. Объясни мне, что это, лорд, чтобы я могла лучше тебе служить. Теперь я понимаю, что я совсем из другого мира, и это меня пугает. Что же это такое?!».

* * *

Прошло много дней, перемежающихся коротким беспокойным сном и удачными попытками уйти от браксинских кораблей охраны. «Они не должны узнать, что здесь командует женщина, — думает она. — За такую наглость казнят даже браксанку».

Он ворочается и дергается в агонии. У него лихорадка, вызванная чумой. Она сама через это прошла и может посочувствовать; но знает, что ничего не может сделать для облегчения его страданий, не сможет вывести больного из забытья, что сковало его душу. Когда он просыпается, она откидывает его черные волосы со лба, всегда проявляя осторожность и не чувствуя никакой нежности, и дает ему еще немного лекарства, которое скроет происходящее с ним.

«Почему я это делаю? — спрашивает она себя. — Почему я рискую многим ради этого мужчины?».

И не отвечает. Не смеет ответить.

* * *

«Моя Хозяйка, — пишет Затар Ньен. — Очень хорошо, что ты связалась со мной. В Орнарнском секторе произошло особенно яростное сражение, после которого и наши силы, и силы врага, отправились домой разбитые. Я был уверен, что даже великой лиу Митете потребуется какое-то время на восстановление сил, не говоря уж о том, что сам остался без необходимых для наступления сил, пока не произведены значительные ремонтные работы. И думал оставить вместо себя Селова и на какое-то время вернуться домой. Однако теперь, когда началась чума, это невозможно, и я долго еще не смогу там появиться.

Что я тебе могу сказать относительно тсанкара? Мы живем в страхе перед тсанкаром с самого рождения и помним о нем всю жизнь. Ты знаешь этот вирус: раз в год он может на короткое время доставить тебе неудовольствие, но в целом простолюдинам его нечего бояться. Однако с нами все обстоит по-другому. Мы наблюдаем за его мутациями каждый год и живем в постоянном страхе, ожидая результатов; мы обращаемся к науке, устанавливаем карантин, делаем все, что угодно, но остаемся беспомощными перед неотвратимой эпидемией. И теперь еще это.

У нас нет иммунитета к тсанкару, Ньен. Мы были наказаны этим, когда избавились от других наших слабостей, и поскольку лишь один особый штамм из тысячи способен нас сломить, потребовалось несколько сотен лет для понимания того, что мы сделали. Но к тому времени стало уже слишком поздно. Это цена, которую мы должны платить за Шлесор, эту прихоть в «евгенике», которая гарантировала нашу силу и красоту, но была направлена не в ту сторону. И если сейчас на Бракси бушует чума, то я домой не вернусь.

Теперь слушай меня внимательно: я предвидел подобное, и если появление вируса случилось так рано, это все равно может пойти мне на пользу. Я оставляю тебя во главе моего Дома, без каких-либо ограничений; моя печать на этом кольце будет служить доказательством тому. Тебе придется действовать и отдавать приказы, без промедления и колебаний, если мы хотим спасти Дом. Чума несет разрушение и существует так называемая политика чумы, и ты вскоре поймешь какова она на вкус. Будь готовой действовать, не советуясь со мной. Нас разделяет слишком большое расстояние и поэтому могут возникнуть задержки. Помни: я рассчитываю на тебя и поддержу во всем.

Перевези моих чистокровных детей в Дом и наблюдай за ними сама; если ты на самом деле переболела чумой, как ты говоришь, то теперь не представляешь для них опасности. Сажай на карантин любого члена Дома, у которого проявятся даже самые легкие признаки болезни. Пусть общаются только с теми, кто переболел чумой. Никаких исключений!

Вскоре после того, как до тебя дойдет мое послание, и на Бракси, и на Жене будет установлен строгий карантин, как и на любых других планетах, на которых бушует эпидемия. Это привносит хаос в торговлю и мы должны сделать все возможное для компенсации убытков; делай все, что только удастся с нашими торговыми партнерами.